Далее последовал довольно длинный монолог Никиты:
«Ещё с глубокой древности начались попытки, хотя большей частью тщетные. По преданию, Беллерофонт, летая, поднялся до вершины Олимпа.
Архип Тарентский изготовил голубя, который носился в воздухе с помощью механического приспособления.
Немец Саломон Идлер потерпел неудачу как пионер авиации в Аугсбурге. В своей первой и последней попытке полета с двумя самодельными крыльями на обеих руках он потерял контроль над своим самолетом и врезался в мост, который разрушился от силы удара. После неудачной попытки полета он сжег свое летное оборудование.
По сообщению французского миссионера Бассу, в Пекине, при вступлении на престол китайского императора Фо-киена в 1306 году, на воздух поднялся воздушный шар.
Позже, Баттиста Данти в Перуджии, затем бенедиктинский монах Оливер Мальмесбури, равно как португалец Бартоломеу де Гусман строили летательные машины.
Иезуит Франсис Лана после сочинения Галльени, устроил уже в 1686 году громадный шар из жести, из которого выкачан был воздух; он выдавал это приспособление за настоящий воздушный корабль.
Только когда братья Монгольфье устроили аэростат и когда первый такой шар, наполненный нагретым воздухом, поднялся 5 июня 1783 года в Аннонэ, а второй, устроенный профессором Шарлем и наполненный водородом, поднялся 27 августа 1783 года, открылся путь к осуществлению настоящего воздухоплавания.
Аэростатами и воздушными шарами сейчас уже никого не удивишь. Но будущее, на мой взгляд, за летательными машинами. А вот профессор Менделеев, в своём сочинении «О сопротивлении жидкостей и о воздухоплавании», склоняется к мнению, что аэростат надёжнее, ближе в цели, чем летательные машины. Однако, я с ним не согласен. Нужно развивать оба направления».
— Никита, да вы просто будущий светила науки! — улыбаясь, ответила Ольга, когда они проходили мимо деревни, — Скажите, где здесь живут оседлые цыгане?
— На окраине деревни. Ближе к лесу.
— А мы будем сейчас проходить мимо?
— Да, конечно, будем.
— Отлично. Мы с Соней зайдём к ним ненадолго. Вы не против подождать нас? Поиграете с детьми?
— Конечно.
Дорога вела к лесу. Вот и окраина села. Несколько домов стоят обособленно. Это и есть дома цыган. Здесь чисто, дома добротные. Никита вывел мальчиков на лужайку и затеял догонялки. Оленька и Соня отделились от своих спутников и пошли к домам. Легко нашла дом, где жили те два цыгана, что ездили в город недавно на телеге. Они были братьями— Шандор старший, Зиндело младший.
Молодые особы вошли во двор. Братья работали. Один рубил дрова, другой точил ножи. Оленька сразу заприметила в руках нож с похожей рукояткой. Разговор не получился. Братья отпирались. Никого они не убивали, просто помогали выступать своим собратьям-цыганам.
Пока Ольга Дмитриевна беседовала с ними, Соня обошла вокруг сарая и увидела сидящего в огороде старичка. Он возился с овощами на грядке.
— Добрый день — заговорила она первой. Это ваши сыновья? — тот кивнул, — а где их мать?
— Померла давно. Красивая была цыганка.
— У вас только двое детей? У цыган обычно их много.
— Нет, есть ещё дочь. Но она от первой жены, русской.
— Русской? Она тоже умерла?
— Да, после рождения моих девочек. Когда мы полюбили друг друга, мой отец был против нашего брака. Я ушёл из дома отца. Мы жили в лесу десять лет, в доме лесника. У нас родились две прекрасные девочки: старшая Настя и младшая Маша. — старик вздохнул всей грудью, — Но моя Лизонька умерла во время вторых родов, и мне пришлось вернуться в дом отца вместе с девочками на руках. Один я не справлялся. Машеньке было всего два дня отроду. От голода она уже даже не плакала. Она не выжила бы без грудного молока. Поэтому мне пришлось попросить прощения у отца и вернуться. Мы нашли кормящую цыганку и спасли девочку от верной гибели. Потом отец женил меня на молодой цыганской девушке. От неё у меня и родились сыновья, — старик задумался на секунду, но потом спохватился и начал дальше полоть грядку.
— Да зачем ты его слушаешь? Старик совсем выжил из ума! Несёт всякий бред. И вообще, иди отсюда. Тебя не звали! — возмутился подошедший Шандор.
Наши героини поспешили выйти со двора, потому что братья стали злобно кричать на них по-цыгански, активно жестикулируя.
Сонечка тут же, стоя у ворот, шёпотом всё рассказала Ольге Дмитриевне.
— Какая интересная история! — воскликнула Оленька, — Но почему он сказал «дочь», а не «дочери»? Значит, одна из девочек уже умерла.
Когда они пошли по дороге, к ним подошли две старые цыганки:
— Что такие красавицы делают у наших братьев - холостяков? Мы слышали, что свой долг они уже выполнили. Теперь можно и жениться.
— Какой долг? О чём вы говорите? — поинтересовалась Ольга.
— У цыган есть поверье о том, что, если обидели твою сестру или брата, ты должен отомстить, это дело чести! Слушай, а дай я тебе погадаю, а? Всю правду расскажу: что было, что будет… — цыганка пыталась повернуть руку Ольги ладонью вверх.
— Нет, мы спешим, нас ждут — ответила женщина, направляясь в сторону ребят, на лужайку.
Цыганка долго что-то говорила им вслед, а потом повернулась к своей спутнице и сказала ей громко по-русски: «Она наша». Соня услышала.
Компания путешественников по лесу воссоединилась, и они продолжили путь.
— Никита — заговорила Оленька первой — вы хорошо знаете здешние места?
— Да, Ольга Дмитриевна. Я знаю здесь каждую тропинку, каждый кустик.
— Это просто замечательно! — радостно ответила мама воспитанников — А давайте пойдём в дом лесника?
Никита вдруг застыл, испуганно глядя перед собой. Лицо его резко побледнело, рот приоткрылся, глаза округлились, он не мог вымолвить ни слова.
— А... зачем? Что нам там делать? — сглотнув, пробормотал он.
— Ну, просто…я там ни разу не была. Слышала, что там очень необычно, как в заколдованном лесу, как в непроходимой чаще. Ребята любят сказки. Вот, пусть посмотрят, что такое непроходимая чаща! — на ходу придумывала причину Ольга.
Сыновья стали её поддерживать:
— Да, да, Никита Игнатичь, пойдёмте в чащу! Это ведь так здорово! А мы увидим там лешего? Или бабу Ягу, или Избушку на курьих ножках? Ухты!
Никита начал понемногу приходить в себя:
— Ну, хорошо. Я отведу вас туда, в чащу. Но в сам домик лесника я не пойду.
— Конечно, Никитушка. Вы поиграете с детьми поодаль, а мы с Соней зайдём ненадолго.
— Зачем вам туда? Это связано с расследованием?
— Не знаю. Просто интересно посмотреть, что это за место такое.
По лесу все, кроме Никиты, шли весёлые и счастливые. Он много и скучно рассказывал мальчикам о кустарниках, деревьях, травах и ягодах, которые встречались в лесу. Погода была замечательная, лето в самом разгаре. Соня и Ольга шли позади и обсуждали новые истории, услышанные от цыган.
— А вот теперь начинается непроходимый лес — после примерно получаса пути произнёс гувернёр.
И правда, впереди была густая дубрава, поросшая плотным кустарником и порослями.
— Сюда без меня никогда не ходите. Я покажу тропинку — он отодвинул нависшие на тропу ветки кустарника и пропустил под рукой путников.
Ольга вдохнула полной грудью. Этот запах показался ей очень знакомым и таким родным! Она пыталась вспомнить - откуда знает этот запах, но ничего не приходило на ум. Там, где жили её родители, лес был редким, дубы не росли, в основном были берёзы. Но этот запах она точно знала. Она закрыла глаза и вдруг ей вспомнился Тосопай. Женщина мысленно достала мешок и посыпала себе из него на голову озарение. Точно! Этот запах был в том самом сне про Дивный лес. Открыла глаза. Соня смотрела на неё с таким странным видом:
— Всё нормально? Матушка? Вы себе над головой что-то солили…
— Да, всё просто замечательно! Здесь так хорошо, Сонечка, так спокойно! Я, будто домой вернулась. Где-то бродила долго, и вот, вернулась — задумчиво, полушёпотом, чтобы не слышали мальчики, ответила Ольга — Мне кажется, я даже знаю куда идти.
— Так и я знаю. Туда, куда тропинка ведёт! Хм…Эка невидаль!
Теперь начинающие сыщики шли впереди, а мальчики и гувернёр позади. Все интересные растения закончились. Были лишь дубы да кусты. Никита молчал. Мальчишкам стало скучно:
— Ма-а-ам, я проголодался, — сказал Сашенька уставшим голосом, — Давайте привал сделаем!
— Хорошо, дорогой, сейчас найдём место поудобней.
Они вышли на небольшой пролесок, нашли там поваленное дерево, расстелили на нём платок из Сониной корзинки с провизией, присели около импровизированного стола и начали трапезу. Наши героини взяли по пирожку и, сказав, что им надо отлучиться, направились в глубину леса. Никита жевал огурец и внимательно смотрел им в след.
Две молодые женщины пробирались по густой чаще леса очень ловко, словно делали это нередко. Вела Оленька, Соня просто ступала за ней.
— Я знаю куда идти. Я помню этот лес. Скоро будет дом лесника.
И действительно. Красавицы попали в непроходимые дебри. Тропинки не было. Ветки кустарников и деревьев цеплялись за одежду и волосы, царапали ноги и лицо. Пройдя совсем немного, горе-путешественницы вышли на опушку. Она была так удачно замаскирована деревьями, что человек, впервые попавший в эти места, никогда бы её не нашёл. Посредине стоял сруб из брёвен, довольно крепкий для старого заброшенного дома лесника.
— Боязно как-то, Оленька Дмитриевна — затаив дыхание, процедила Соня.
— Хочешь - оставайся. Я пойду.
Ольга ступила на опушку и направилась к дому. Он не выглядел заброшенным. Здесь была поленница, в пеньке торчал топор. Были натянуты бечёвки для просушки одежды. Но на них ничего не висело. Путница открыла скрипучую дверь и перешагнула порог. Дальше она с трудом помнила происходящее.
Это был не сон. Она вдруг уменьшилась вдвое и видела комнату снизу, будто ей было года три-четыре. Там стоял небольшой стол, кровать и кроватка для неё, девочки Оленьки. Над её кроваткой висел любимый ею «Добрый сон» из белых пёрышек. А над большой кроватью похожий, но из серых.
Стены деревянного дома были увешаны пучками высушенной травы. От этого запах стоял невероятный! Ни одни духи не могли сравниться с этим волшебным ароматом. Оленька держала в руках цветок. Она вбежала и подошла к женщине.
— Это тебе! — радостно сказала девочка и подарила цветочек.
Женщина обернулась, малышка присмотрелась внимательней в её лицо.
О, Боже! Это была она, нынешняя Ольга Дмитриевна! Только одежда её была совершенно другая. Простая, крестьянская рубаха, лапти. Вьющиеся волосы были распущены, очень густые и красивые.
— Что с вами? Вы будто привидение увидели. — Соня стояла в дверях дома, позади Ольги. — Почему не проходите внутрь?
Та будто очнулась ото сна. Она не могла пошевелиться.
— Я здесь была в детстве. — прошептала она.
— В детстве? Быть этого не может! Идёмте, дорогая. Что-то вы побледнели. Плохо вам, что ли?
Ольга Дмитриевна повернулась к Сонечке лицом и попросила описать ей всё, что она видит внутри комнаты. Всё было так, как в видении, только не было детской кроватки и белого «Доброго сна».
— А «Добрый сон» там есть? — спросила Оленька.
— Да, Матушка, висит прям над большой кроватью.
— Он такой же, как мой?
— Такой же, но из серых перьев.
— Пойдём отсюда, Соня. Нас никто в этот дом не приглашал. Это неправильно — входить туда без хозяйки.
— Почему вы сказали - хозяйки? А может, там мужчина живёт?
— Нет, там живёт женщина. Я это точно знаю. Пойдём. Мне нехорошо здесь. Трудно дышать, и голова кружится. Да и мальчики уже, скорее всего, пообедали.
Путешественницы отправились в обратный путь. Оленька снова безошибочно вела свою спутницу, пока шли, несколько раз останавливалась и прислушивалась.
— На нас кто-то смотрит, — тихо сказала она Соне — я чувствую.
Соня стала озираться по сторонам, но никого не увидела:
— Померещилось вам, померещилось. Лес дикий, хмурый. Вот и лезут в голову всякие страшные мысли. А то, что мутит вас, так это не мудрено. Запах там, в доме лесника, слишком пряный был. А вы ж к запахам ой какая чувствительная!
Вдруг они услышали хруст веток справа от себя. Затаились. Присмотрелись, а там медвежонок.
— Это плохо. Не иди, — сказала Ольга, — стой на месте. Скоро его мама появится.
Они остановились, как вкопанные. Через несколько секунд страшный хруст раздался с той стороны, где играл маленький медведь. К нему вышла медведица. Она пошевелила ноздрями, нюхая воздух, и учуяла людей!
Мать медвежонка медленно встала на задние лапы, закрывая собой малыша. Она не сводила глаз с незваных гостей. Те не двигались с места. Медведица грозно зарычала, опустилась на все четыре лапы... Ещё мгновение, и её было бы уже не остановить.
Как вдруг на пути грозного зверя возникла, будто ниоткуда, фигура человека. Он был одет в плащ с капюшоном, в руках держал большую палку.
Нашим героиням не было видно лица, ведь человек стоял к ним спиной. Отважный защитник распахнул руки в стороны, закрывая собой путь медведицы к нашим горе - путешественницам.
Зверюга ещё раз громко зарычала, однако покорно повернула назад и пошла восвояси, оберегая своего несмышленого дитятю.
Человек в плаще опустил руки и хотел, было, уйти. Но Оленька громко окликнула:
— Спасибо вам! Однако, постойте, мы хотим знать имя нашего спасителя. Погодите.
Ольга и Сонечка пошли навстречу скромному и бесстрашному герою. Человек остановился к ним спиной. Но уже не удалялся от них. Когда подошли ближе, Ольга произнесла:
— Благодарю от души! Если б не вы, мы бы погибли! Прошу вас, покажите своё лицо.
Человек нехотя развернулся и скинул капюшон. Это была немолодая темноволосая женщина! Та самая женщина, которую убитая горем вдова видела во снах и в последнем видении. Только в видении она была гораздо моложе. Спасительница молвила:
— Медведица — мать! Она защищала своё дитя. Но и я мать. Я не могла позволить ей убить мою единственную дочь!
Акт 1. Настя
Оленька и Соня познакомились с их мужественной спасительницей. Её звали Настасья. Жила она отшельницей в доме лесника. Ольге многое было непонятно в этой истории. Поэтому она отвела Сонечку к мальчикам и велела им идти домой, а сама вернулась обратно.
Настасья сидела на кровати и ждала Оленьку. Когда гостья показалась на пороге, хозяйка встала и подошла к ней:
— Проходи, чувствуй себя, как дома. Не бойся.
— Я и не боюсь. Очень хорошо помню это место. Вот здесь, — Оленька указала налево, — стояла моя кроватка.
— Верно. А вот такую же игрушку для оберега твоих сладких снов сплела тебе я, — отшельница указала на игрушку «Добрый сон».
— Да, только моя белая. Я часто видела вас во сне. Вы мне говорили, что пора прозреть. И я прозрела. Вы — моя мама? Да?
— Да, доченька! Я твоя родная мама.
Слезы градом покатились у матери по щекам, она крепко прижала к себе самое дорогое, что у неё было в жизни — ее единственного ребенка, ее кровинушку, ее потерявшуюся во времени дочь.
Оленька тоже громко разрыдалась. Какая - то волна облегчения и радости всколыхнулась в её душе. Она прижалась всем телом к только что нашедшейся родной матери. Ощущения были непередаваемые… Тело пылало изнутри, а душа трепетала.
Дальше последовал рассказ, от которого всё внутри сжималось:
«Родилась я здесь, в этом самом доме. Моя мать, Елизавета, была не такая, как все люди. Она видела необычные сны, умела лечить травами. В деревне её не любили и даже боялись, но, когда нужна была помощь - бежали к ней. А отец был цыганом, из оседлых семей.
«Ещё с глубокой древности начались попытки, хотя большей частью тщетные. По преданию, Беллерофонт, летая, поднялся до вершины Олимпа.
Архип Тарентский изготовил голубя, который носился в воздухе с помощью механического приспособления.
Немец Саломон Идлер потерпел неудачу как пионер авиации в Аугсбурге. В своей первой и последней попытке полета с двумя самодельными крыльями на обеих руках он потерял контроль над своим самолетом и врезался в мост, который разрушился от силы удара. После неудачной попытки полета он сжег свое летное оборудование.
По сообщению французского миссионера Бассу, в Пекине, при вступлении на престол китайского императора Фо-киена в 1306 году, на воздух поднялся воздушный шар.
Позже, Баттиста Данти в Перуджии, затем бенедиктинский монах Оливер Мальмесбури, равно как португалец Бартоломеу де Гусман строили летательные машины.
Иезуит Франсис Лана после сочинения Галльени, устроил уже в 1686 году громадный шар из жести, из которого выкачан был воздух; он выдавал это приспособление за настоящий воздушный корабль.
Только когда братья Монгольфье устроили аэростат и когда первый такой шар, наполненный нагретым воздухом, поднялся 5 июня 1783 года в Аннонэ, а второй, устроенный профессором Шарлем и наполненный водородом, поднялся 27 августа 1783 года, открылся путь к осуществлению настоящего воздухоплавания.
Аэростатами и воздушными шарами сейчас уже никого не удивишь. Но будущее, на мой взгляд, за летательными машинами. А вот профессор Менделеев, в своём сочинении «О сопротивлении жидкостей и о воздухоплавании», склоняется к мнению, что аэростат надёжнее, ближе в цели, чем летательные машины. Однако, я с ним не согласен. Нужно развивать оба направления».
— Никита, да вы просто будущий светила науки! — улыбаясь, ответила Ольга, когда они проходили мимо деревни, — Скажите, где здесь живут оседлые цыгане?
— На окраине деревни. Ближе к лесу.
— А мы будем сейчас проходить мимо?
— Да, конечно, будем.
— Отлично. Мы с Соней зайдём к ним ненадолго. Вы не против подождать нас? Поиграете с детьми?
— Конечно.
Дорога вела к лесу. Вот и окраина села. Несколько домов стоят обособленно. Это и есть дома цыган. Здесь чисто, дома добротные. Никита вывел мальчиков на лужайку и затеял догонялки. Оленька и Соня отделились от своих спутников и пошли к домам. Легко нашла дом, где жили те два цыгана, что ездили в город недавно на телеге. Они были братьями— Шандор старший, Зиндело младший.
Молодые особы вошли во двор. Братья работали. Один рубил дрова, другой точил ножи. Оленька сразу заприметила в руках нож с похожей рукояткой. Разговор не получился. Братья отпирались. Никого они не убивали, просто помогали выступать своим собратьям-цыганам.
Пока Ольга Дмитриевна беседовала с ними, Соня обошла вокруг сарая и увидела сидящего в огороде старичка. Он возился с овощами на грядке.
— Добрый день — заговорила она первой. Это ваши сыновья? — тот кивнул, — а где их мать?
— Померла давно. Красивая была цыганка.
— У вас только двое детей? У цыган обычно их много.
— Нет, есть ещё дочь. Но она от первой жены, русской.
— Русской? Она тоже умерла?
— Да, после рождения моих девочек. Когда мы полюбили друг друга, мой отец был против нашего брака. Я ушёл из дома отца. Мы жили в лесу десять лет, в доме лесника. У нас родились две прекрасные девочки: старшая Настя и младшая Маша. — старик вздохнул всей грудью, — Но моя Лизонька умерла во время вторых родов, и мне пришлось вернуться в дом отца вместе с девочками на руках. Один я не справлялся. Машеньке было всего два дня отроду. От голода она уже даже не плакала. Она не выжила бы без грудного молока. Поэтому мне пришлось попросить прощения у отца и вернуться. Мы нашли кормящую цыганку и спасли девочку от верной гибели. Потом отец женил меня на молодой цыганской девушке. От неё у меня и родились сыновья, — старик задумался на секунду, но потом спохватился и начал дальше полоть грядку.
— Да зачем ты его слушаешь? Старик совсем выжил из ума! Несёт всякий бред. И вообще, иди отсюда. Тебя не звали! — возмутился подошедший Шандор.
Наши героини поспешили выйти со двора, потому что братья стали злобно кричать на них по-цыгански, активно жестикулируя.
Сонечка тут же, стоя у ворот, шёпотом всё рассказала Ольге Дмитриевне.
— Какая интересная история! — воскликнула Оленька, — Но почему он сказал «дочь», а не «дочери»? Значит, одна из девочек уже умерла.
Когда они пошли по дороге, к ним подошли две старые цыганки:
— Что такие красавицы делают у наших братьев - холостяков? Мы слышали, что свой долг они уже выполнили. Теперь можно и жениться.
— Какой долг? О чём вы говорите? — поинтересовалась Ольга.
— У цыган есть поверье о том, что, если обидели твою сестру или брата, ты должен отомстить, это дело чести! Слушай, а дай я тебе погадаю, а? Всю правду расскажу: что было, что будет… — цыганка пыталась повернуть руку Ольги ладонью вверх.
— Нет, мы спешим, нас ждут — ответила женщина, направляясь в сторону ребят, на лужайку.
Цыганка долго что-то говорила им вслед, а потом повернулась к своей спутнице и сказала ей громко по-русски: «Она наша». Соня услышала.
Компания путешественников по лесу воссоединилась, и они продолжили путь.
— Никита — заговорила Оленька первой — вы хорошо знаете здешние места?
— Да, Ольга Дмитриевна. Я знаю здесь каждую тропинку, каждый кустик.
— Это просто замечательно! — радостно ответила мама воспитанников — А давайте пойдём в дом лесника?
Никита вдруг застыл, испуганно глядя перед собой. Лицо его резко побледнело, рот приоткрылся, глаза округлились, он не мог вымолвить ни слова.
— А... зачем? Что нам там делать? — сглотнув, пробормотал он.
— Ну, просто…я там ни разу не была. Слышала, что там очень необычно, как в заколдованном лесу, как в непроходимой чаще. Ребята любят сказки. Вот, пусть посмотрят, что такое непроходимая чаща! — на ходу придумывала причину Ольга.
Сыновья стали её поддерживать:
— Да, да, Никита Игнатичь, пойдёмте в чащу! Это ведь так здорово! А мы увидим там лешего? Или бабу Ягу, или Избушку на курьих ножках? Ухты!
Никита начал понемногу приходить в себя:
— Ну, хорошо. Я отведу вас туда, в чащу. Но в сам домик лесника я не пойду.
— Конечно, Никитушка. Вы поиграете с детьми поодаль, а мы с Соней зайдём ненадолго.
— Зачем вам туда? Это связано с расследованием?
— Не знаю. Просто интересно посмотреть, что это за место такое.
По лесу все, кроме Никиты, шли весёлые и счастливые. Он много и скучно рассказывал мальчикам о кустарниках, деревьях, травах и ягодах, которые встречались в лесу. Погода была замечательная, лето в самом разгаре. Соня и Ольга шли позади и обсуждали новые истории, услышанные от цыган.
— А вот теперь начинается непроходимый лес — после примерно получаса пути произнёс гувернёр.
И правда, впереди была густая дубрава, поросшая плотным кустарником и порослями.
— Сюда без меня никогда не ходите. Я покажу тропинку — он отодвинул нависшие на тропу ветки кустарника и пропустил под рукой путников.
Ольга вдохнула полной грудью. Этот запах показался ей очень знакомым и таким родным! Она пыталась вспомнить - откуда знает этот запах, но ничего не приходило на ум. Там, где жили её родители, лес был редким, дубы не росли, в основном были берёзы. Но этот запах она точно знала. Она закрыла глаза и вдруг ей вспомнился Тосопай. Женщина мысленно достала мешок и посыпала себе из него на голову озарение. Точно! Этот запах был в том самом сне про Дивный лес. Открыла глаза. Соня смотрела на неё с таким странным видом:
— Всё нормально? Матушка? Вы себе над головой что-то солили…
— Да, всё просто замечательно! Здесь так хорошо, Сонечка, так спокойно! Я, будто домой вернулась. Где-то бродила долго, и вот, вернулась — задумчиво, полушёпотом, чтобы не слышали мальчики, ответила Ольга — Мне кажется, я даже знаю куда идти.
— Так и я знаю. Туда, куда тропинка ведёт! Хм…Эка невидаль!
Теперь начинающие сыщики шли впереди, а мальчики и гувернёр позади. Все интересные растения закончились. Были лишь дубы да кусты. Никита молчал. Мальчишкам стало скучно:
— Ма-а-ам, я проголодался, — сказал Сашенька уставшим голосом, — Давайте привал сделаем!
— Хорошо, дорогой, сейчас найдём место поудобней.
Они вышли на небольшой пролесок, нашли там поваленное дерево, расстелили на нём платок из Сониной корзинки с провизией, присели около импровизированного стола и начали трапезу. Наши героини взяли по пирожку и, сказав, что им надо отлучиться, направились в глубину леса. Никита жевал огурец и внимательно смотрел им в след.
Две молодые женщины пробирались по густой чаще леса очень ловко, словно делали это нередко. Вела Оленька, Соня просто ступала за ней.
— Я знаю куда идти. Я помню этот лес. Скоро будет дом лесника.
И действительно. Красавицы попали в непроходимые дебри. Тропинки не было. Ветки кустарников и деревьев цеплялись за одежду и волосы, царапали ноги и лицо. Пройдя совсем немного, горе-путешественницы вышли на опушку. Она была так удачно замаскирована деревьями, что человек, впервые попавший в эти места, никогда бы её не нашёл. Посредине стоял сруб из брёвен, довольно крепкий для старого заброшенного дома лесника.
— Боязно как-то, Оленька Дмитриевна — затаив дыхание, процедила Соня.
— Хочешь - оставайся. Я пойду.
Ольга ступила на опушку и направилась к дому. Он не выглядел заброшенным. Здесь была поленница, в пеньке торчал топор. Были натянуты бечёвки для просушки одежды. Но на них ничего не висело. Путница открыла скрипучую дверь и перешагнула порог. Дальше она с трудом помнила происходящее.
Это был не сон. Она вдруг уменьшилась вдвое и видела комнату снизу, будто ей было года три-четыре. Там стоял небольшой стол, кровать и кроватка для неё, девочки Оленьки. Над её кроваткой висел любимый ею «Добрый сон» из белых пёрышек. А над большой кроватью похожий, но из серых.
Стены деревянного дома были увешаны пучками высушенной травы. От этого запах стоял невероятный! Ни одни духи не могли сравниться с этим волшебным ароматом. Оленька держала в руках цветок. Она вбежала и подошла к женщине.
— Это тебе! — радостно сказала девочка и подарила цветочек.
Женщина обернулась, малышка присмотрелась внимательней в её лицо.
О, Боже! Это была она, нынешняя Ольга Дмитриевна! Только одежда её была совершенно другая. Простая, крестьянская рубаха, лапти. Вьющиеся волосы были распущены, очень густые и красивые.
— Что с вами? Вы будто привидение увидели. — Соня стояла в дверях дома, позади Ольги. — Почему не проходите внутрь?
Та будто очнулась ото сна. Она не могла пошевелиться.
— Я здесь была в детстве. — прошептала она.
— В детстве? Быть этого не может! Идёмте, дорогая. Что-то вы побледнели. Плохо вам, что ли?
Ольга Дмитриевна повернулась к Сонечке лицом и попросила описать ей всё, что она видит внутри комнаты. Всё было так, как в видении, только не было детской кроватки и белого «Доброго сна».
— А «Добрый сон» там есть? — спросила Оленька.
— Да, Матушка, висит прям над большой кроватью.
— Он такой же, как мой?
— Такой же, но из серых перьев.
— Пойдём отсюда, Соня. Нас никто в этот дом не приглашал. Это неправильно — входить туда без хозяйки.
— Почему вы сказали - хозяйки? А может, там мужчина живёт?
— Нет, там живёт женщина. Я это точно знаю. Пойдём. Мне нехорошо здесь. Трудно дышать, и голова кружится. Да и мальчики уже, скорее всего, пообедали.
Путешественницы отправились в обратный путь. Оленька снова безошибочно вела свою спутницу, пока шли, несколько раз останавливалась и прислушивалась.
— На нас кто-то смотрит, — тихо сказала она Соне — я чувствую.
Соня стала озираться по сторонам, но никого не увидела:
— Померещилось вам, померещилось. Лес дикий, хмурый. Вот и лезут в голову всякие страшные мысли. А то, что мутит вас, так это не мудрено. Запах там, в доме лесника, слишком пряный был. А вы ж к запахам ой какая чувствительная!
Вдруг они услышали хруст веток справа от себя. Затаились. Присмотрелись, а там медвежонок.
— Это плохо. Не иди, — сказала Ольга, — стой на месте. Скоро его мама появится.
Они остановились, как вкопанные. Через несколько секунд страшный хруст раздался с той стороны, где играл маленький медведь. К нему вышла медведица. Она пошевелила ноздрями, нюхая воздух, и учуяла людей!
Мать медвежонка медленно встала на задние лапы, закрывая собой малыша. Она не сводила глаз с незваных гостей. Те не двигались с места. Медведица грозно зарычала, опустилась на все четыре лапы... Ещё мгновение, и её было бы уже не остановить.
Как вдруг на пути грозного зверя возникла, будто ниоткуда, фигура человека. Он был одет в плащ с капюшоном, в руках держал большую палку.
Нашим героиням не было видно лица, ведь человек стоял к ним спиной. Отважный защитник распахнул руки в стороны, закрывая собой путь медведицы к нашим горе - путешественницам.
Зверюга ещё раз громко зарычала, однако покорно повернула назад и пошла восвояси, оберегая своего несмышленого дитятю.
Человек в плаще опустил руки и хотел, было, уйти. Но Оленька громко окликнула:
— Спасибо вам! Однако, постойте, мы хотим знать имя нашего спасителя. Погодите.
Ольга и Сонечка пошли навстречу скромному и бесстрашному герою. Человек остановился к ним спиной. Но уже не удалялся от них. Когда подошли ближе, Ольга произнесла:
— Благодарю от души! Если б не вы, мы бы погибли! Прошу вас, покажите своё лицо.
Человек нехотя развернулся и скинул капюшон. Это была немолодая темноволосая женщина! Та самая женщина, которую убитая горем вдова видела во снах и в последнем видении. Только в видении она была гораздо моложе. Спасительница молвила:
— Медведица — мать! Она защищала своё дитя. Но и я мать. Я не могла позволить ей убить мою единственную дочь!
Глава 2. Наказание
Акт 1. Настя
Оленька и Соня познакомились с их мужественной спасительницей. Её звали Настасья. Жила она отшельницей в доме лесника. Ольге многое было непонятно в этой истории. Поэтому она отвела Сонечку к мальчикам и велела им идти домой, а сама вернулась обратно.
Настасья сидела на кровати и ждала Оленьку. Когда гостья показалась на пороге, хозяйка встала и подошла к ней:
— Проходи, чувствуй себя, как дома. Не бойся.
— Я и не боюсь. Очень хорошо помню это место. Вот здесь, — Оленька указала налево, — стояла моя кроватка.
— Верно. А вот такую же игрушку для оберега твоих сладких снов сплела тебе я, — отшельница указала на игрушку «Добрый сон».
— Да, только моя белая. Я часто видела вас во сне. Вы мне говорили, что пора прозреть. И я прозрела. Вы — моя мама? Да?
— Да, доченька! Я твоя родная мама.
Слезы градом покатились у матери по щекам, она крепко прижала к себе самое дорогое, что у неё было в жизни — ее единственного ребенка, ее кровинушку, ее потерявшуюся во времени дочь.
Оленька тоже громко разрыдалась. Какая - то волна облегчения и радости всколыхнулась в её душе. Она прижалась всем телом к только что нашедшейся родной матери. Ощущения были непередаваемые… Тело пылало изнутри, а душа трепетала.
Дальше последовал рассказ, от которого всё внутри сжималось:
«Родилась я здесь, в этом самом доме. Моя мать, Елизавета, была не такая, как все люди. Она видела необычные сны, умела лечить травами. В деревне её не любили и даже боялись, но, когда нужна была помощь - бежали к ней. А отец был цыганом, из оседлых семей.
