Коля пытался извиниться, но я его заблокировала. Приближался Новый год по старому стилю. Девчонки придумали ходить по квартирам ряжеными, чтобы поздравлять знакомых с праздником. По русской народной традиции, в деревнях, ряженые ходили утром в дома родственников и друзей, «посевали» крупой, приговаривая: «Сею, вею, посеваю, с Новым годом поздравляю. Рожь, пшеница пусть уродится, счастье в доме пусть поселится».
Но в наше время все ходят «посевать» в ночь с тринадцатого на четырнадцатое января. Мы заранее выучили слова прибауток, продумали наряды. К нам присоединились родственники Светки, которые приехали в гости из соседнего города. Когда мы подготавливали костюмы, старший двоюродный брат Светы, Лёша, предложил:
— Давайте все собранные деньги и сладости отдадим детям в детский дом?
Идея была замечательная, теперь у нас появилась цель.
В назначенное время мы собрались у меня дома и пошли по знакомым. То и дело на улице встречались подобные компании, которые пели и громко смеялись. Новогодняя ёлка на площади около Дома Культуры мигала яркими огнями. Настоящее народное гуляние.
Какой-то шутник бросил петарду, которая покатилась мне под ноги. Ещё секунда, она взорвалась бы прямо под моим валенком. Лёша среагировал моментально. Подкатился ко мне и выбил незваную гостью из-под моей правой ноги:
— Опасная штука. Я в травматологии практику прохожу. За такую вот ночь дюжину пациентов после запуска китайских подделок принимаем.
— Ты мог не успеть. Тогда бы сам пострадал.
— Мог. Но я же успел!
Юноша улыбнулся. Воздух, будто засверкал вокруг разноцветными блёстками, ёлка начала мигать огнями веселей и ярче, как будто ею кто-то управлял. Подошёл человек в костюме снеговика и надел нам на головы светящиеся кольца. Теперь Лёша, в его костюме привидения, сделанного из простыни, стал похож на Ангела:
— Ты очень красивая, как Снегурочка, — сказал он.
— А она у нас и есть Снегурочка. — подтвердила Светка.
Я после отношений с Колей всё ещё боялась доверять людям, чтобы не наступить на те же грабли. Так. Стоп. Подобными мыслями я стану социофобом. Ведь так можно пройти мимо очень хорошего человека, подумав о нём плохо. Нельзя, обжегшись на молоке, дуть на воду! Надо жить и радоваться. Надо доверять людям. Верить.
Лёша, словно почувствовал мои мысли, поднял, как пушинку, на руки и закружил. Мне было так хорошо! Всё замелькало вокруг, звуки слились в один приятный негромкий гул. Я прикрыла глаза, а когда ощутила под ногами твёрдую почву, мы стояли в тени дерева так, что были скрыты от посторонних глаз.
Мой новоиспечённый Ангел нежно погладил меня по лицу и сладко поцеловал. Его губы пахли ванилью, а на вкус были карамельными. Рядом с Лёшей мне было тепло и надёжно. Я сняла нимб с его головы и погрузила свои замёрзшие пальцы в его кудрявую шевелюру. Ощущения от шелковистых волос были такими приятными! Мы так долго стояли и целовались, не замечая никого вокруг.
Ребята потеряли нас. Мы вышли из укрытия, сделав вид, что отошли в сторону от разрывающихся петард:
— Вы знали, что Снегурочки боятся взрывов? Эти нежные создания придуманы исключительно для волшебства. Никаких громких и резких звуков!
Лёша больше не отходил от меня ни на шаг, оберегая и заботясь всю оставшуюся прогулку.
Мы насобирали внушительную охапку конфет и неплохую сумму денег. В посёлке, конечно, детского дома никогда не было, поэтому на следующий день, докупив ещё сладостей, мы всё аккуратно упаковали в посылку и отправили по адресу детского дома, который будущий медик помнил наизусть. Он знал директора, на имя которого оформил посылку. Парень являлся волонтёром, поэтому частенько навещал детей. Он рассказывал об этом как о чём-то само собой разумеющемся, как о простом каждодневном деле:
— А как к ним не ходить? Эти дети ждут нас, мы им как старшие братья и сёстры, понимаешь? Вот и бегаем, когда не на смене и не на парах. Бывает просто уроки помогаем делать, бывает гуляем с ними, а бывает, и на сцене вместе выступаем. Классно!
Лёша поражал меня всё больше и больше. Но спешить не хотелось. Юноша приходил ко мне каждый день или вечер. Мы пили чай, беседовали с родителями, иногда всей компанией ходили в кино. Маме очень нравился мой новый парень. Когда он уходил, она вздыхала:
— Какой милый мальчик! Заботливый, добрый, будущий врач. За таких выходят замуж.
— Перестань, он просто оказывает знаки внимания. Скоро разъедемся по своим универам, он меня и не вспомнит.
— А ты его?
— Мне приятно его общество. И внимание, конечно, тоже.
— Хорошо, хорошо, я не буду на тебя давить. Но парень отличный, нечета твоему Коленьке.
Упоминание о Николае действовало на меня странным образом. С одной стороны, я сердилась на его выходку, но с другой, образ юноши волновал меня. Постоянно гнала от себя мысли о нём.
Пришло время отъезда Алексея. Мы мило попрощались, договорились писать друг другу в мессенджерах и встретиться на ближайших длинных выходных.
Студенты съезжались после каникул. Общага гудела. Я, закинул вещи, помчалась в магазин за молоком и хлебом, пока не стемнело. На обратном пути кто-то подошёл сзади и прикрыл мне глаза горячими ладонями. Меня аж бросило в пот. Коля!
— Привет, угадай кто.
— Не знаю. Максим, Славик? — намеренно соврала я.
— Ты ведь знаешь, что это я. Ты меня всегда чувствуешь. Я тоже тебя.
Юноша развернул меня к себе лицом, взял пакет:
— Я помогу донести.
— Спасибо, не надо, не тяжело.
Он крепко прижал меня к себе:
— Как же я соскучился! Не ел, не спал, не жил целый месяц.
Странно, но моё тело охватил такой жар, такая нега! Его объятья показались мягче и ласковее самого тёплого одеяла. Стоял мороз, но руки у парня были горячими. Да и весь он, словно печка, источал тепло.
— У тебя температура? Ты весь горишь.
— Теперь всё будет хорошо. Ты рядом. Моя Снегурочка!
Коленька оступился, как-то весь обмяк и начал падать. Я еле успела подхватить его под руки. Прохожие помогли мне прислонить парня к лавочке. Кто-то вызвал скорую, я не отходила от него ни на секунду. Юноша сжимал мою руку и всё время твердил:
— Моя Снегурочка.
От прикосновения сознание улетело далеко, будто я вернулась на много лет назад. Вот сижу, прислонившись к дереву, стужа повсюду, вьюга завывает, а мне хочется спать. Уже совсем не холодно, просто руки не слушаются, а ноги не идут. И сердце в груди стучит всё медленней, всё тише, будто засыпает вместе с природой под пушистым пологом. Но кто это? Из снежной завесы выходит ко мне мальчик лет шести, протягивает руку без варежки к моему лицу и согревает его. Потом поднимает из сугроба, который уже почти полностью скрыл меня своим белым покрывалом, и прижимается, обняв крепкими руками.
Я ощущаю его горячее тепло. Сердце. Оно начинает биться с новой силой, будто оттаяв. Пальцы рук и ног колет сотнями иголок. А от мальчика веет теплом, будто от печки:
— Не бойся. Твой дом там, — он указывает рукой в белоснежную пелену и идёт в противоположную сторону, — иди же, не стой, а то опять потеряешься.
Я иду туда, куда он указал, и выхожу на тропинку, ведущую к дому. Там кричит и плачет мама, соседи громко зовут меня по имени. Но метель заглушает их крики. Не видно ни зги на расстоянии вытянутой руки. Я, превозмогая боль в ногах, делаю несколько шагов, пытаюсь позвать на помощь, но голоса нет. Вдруг, порывом ветра меня подхватывает и толкает прямо к порогу дома. Я падаю, мама видит чудом спасшуюся живую, но сильно замёрзшую пропажу.
Я с трудом вынула свою руку из колиной ладони. Всё тут же прекратилось. Что это было? Кто был там, в моём детстве? Это видение было мне не с проста. Я не могла оставить парня в таком критическом состоянии. Прыгнула в скорую помощь в качестве родственницы. Врачам рассказала о редком заболевании пациента, они принялись хлопотать над больным, ставить капельницу.
В реанимацию меня не пустили. Я уселась в коридоре и решила позвонить маме, чтобы уточнить некоторые детали происшествия из детства:
— Привет, скажи, в мой день спасения в четыре года я сама вышла к порогу дома, да?
— Доченька, тебя будто ветром из снежного бурана вынесло. Я не поверила собственным глазам. Никому этого не рассказывала. А ты откуда знаешь? Это видела только я.
— Видение было.
— Что было? Связь плохая.
— Сон, говорю, приснился. Во сне меня тоже ветер подтолкнул. Ладно, давай, я перекушу немного.
— У тебя всё в порядке?
— У меня – да. — Я отключила звонок и принялась задумчиво жевать батон, который лежал в пакете. Думалось о разном. Но, в первую очередь, о моих ощущениях от прикосновений Коли, похожих на такие же прикосновения мальчика из видения. — Неужели это он тогда меня спас? Теперь я просто обязана ему помочь.
Машинально достала из пакета молоко и стала запивать им батон. Рядом сидел пожилой дедушка в тулупе и шапке-ушанке. Он заинтересованно смотрел, как я с аппетитом наминаю свой сегодняшний ужин. В задумчивости, я сначала не обратила на это внимания. Но, дойдя до середины большой булки, отломила ломоть с другой стороны и предложила его дедушке.
— Спасибо, милая, спасибо. Я не голоден.
— А я от волнения и мыслей иногда ем и ем, — глупо улыбаясь, оправдалась я и допила молоко.
— На здоровье, внучка. Нервничаешь? Кто у тебя здесь?
— Друг, — поперхнувшись и закашлявшись, ответила я.
— В реанимации?
— Да. Вам в тулупе не жарко?
— Нет, жар костей не ломит.
— Это как сказать. Мой друг, например, не терпит жары. Он морозостойкий.
— Да ну? У нас в тундре ходила быль о таких людях-нелюдях, которые холода не боялись, а жару не переносили.
— Почему вы сказали: «людях-нелюдях»?
— Да вот в чём дело. Выглядели они как мы, а вот старожилы сказывали, будто те создания силой неведомой обладали.
Я отложила в сторону недоеденный ужин и заинтересовалась:
— Что за сила такая?
— Легенда гласит, что сам дед Мороз из той семьи выходец. И вьюгой, и метелью они управлять могли. Но вот беда – лето и тепло на этих могущественных существ губительно влияли. Называли мы их калинниками. У восточных славян Бог Зимы и Мороза представлен, как богатырь, сковывающий воду «железными» морозами. Вот и назвали их так, от слова «калить». Всё это пошло от обычаев, связанных с кузнецами. А главного их колдуна называли Корочун. Это могучий суровый старик с седыми волосами, длинной бородой да с посохом. Ходил по тайге в любую погоду босиком, без шапки, в красивой теплой шубе белого или синего цвета, а рядом шли волки и медведи. Корочун повелевал морозами, покрывал озёра коркой льда, управлял вьюгой и наметал снежные сугробы. Люди поговаривали, что помогал он русичам выстоять в битвах, с помощью холодов и мороза. Вот так вот.
И тут меня вдруг осенило:
— Простите, мне к моему другу надо.
Я натянула, оставленный кем-то, белый халат, разулась и, прямо в носках, побежала в реанимацию. Над Колей склонились пятеро врачей, но парня трясло, было видно, что ему всё хуже и хуже.
— Я знаю, что ему нужно. Мороз. Ему нужна морозильная камера. Или просто лёд. В больнице есть что-то подобное?
— Только морг.
— Значит, везите его в морг. Я серьёзно. Потом всё объясню, времени нет.
Врачи с санитарами повезли Колю на каталке в морг, придерживая капельницы и аппараты. Патологоанатом был крайне удивлён не покрытому простынёй пациенту и консилиуму врачей. Анестезиолог скомандовал:
— Морозильную камеру, быстро! Мы его теряем.
Пока патологоанатом освобождал морозилку, медики отсоединили все капельницы и приборы от парня.
— Раз, два, взяли!
Слаженными движениями Колю переложили на выдвижной поддон и поместили в отсек с низкой температурой. Закрывая дверцу, анестезиолог подытожил:
— Под вашу ответственность, — ткнул в меня пальцем.
— Хорошо. Можно мне побыть здесь, пока ему не станет лучше?
— Можно. Мы тоже побудем здесь, с вашего позволения, — обратился медик уже к патологоанатому.
Все разместились на стульях, принесённые санитарами, и я только сейчас заметила, что без обуви. Ноги начинали замерзать.
— Можно мне сюда в сапогах прийти? Ноги мёрзнут.
— Вот, обуйте тапочки, нельзя сюда в уличной обуви, — злобно буркнул один из санитаров, кивнув на резиновые сланцы, которые стояли в углу.
Хозяин самого тихого в больнице помещения поинтересовался:
— Ну, теперь рассказывайте. Что это было? И кто лежит в морозилке?
— Это мой родственник, Коля. У него проблемы с терморегуляцией. Я не знаю, почему ему стало плохо. Но он любит холод и не выносит жару.
Врач-терапевт открыл морозилку, чтобы проверить пациента. Коля мирно спал, дыхание было ровное и спокойное.
— Отлично, ему лучше. Я сделаю температуру плюс один, чтобы не допустить переохлаждения пациента. А вы следите. Проверяйте каждые пятнадцать минут.
Он отрегулировал датчик и вышел из помещения.
— Просто прекрасно! Больше мне заняться нечем, как следить за твоим Морозко, — хозяин последнего пристанища всплеснул руками и пошёл в сторону тумбочки, на которой стоял чайник, — чаю хочешь?
Я, наконец-то, окинула взглядом большую комнату, в центре которой располагался огромный стол. Когда немного присмотрелась, разглядела на нём тело человека, грудная клетка которого была вскрыта. К горлу подступила тошнота:
— Нет, спасибо, уже поела, — в тот момент я пожалела об этом, — можно мне на воздух?
— Ой, все такие мнительные. Вон дверь, сразу на улицу выйдешь.
Я пулей выскочила на морозный воздух и вдохнула полной грудью. Было уже темно. Ветер нёс позёмку по дорожке. Я подняла глаза в небо и вдруг увидела очертания необычайно красивой, похожей на королеву, женщины в белой одежде. Она тревожно посмотрела на меня сверху вниз и, не открывая рта, произнесла:
— Помоги ему. Привези Колю домой, в тайгу. Ты слышишь меня? Пообещай.
— Хорошо, я обещаю.
В тот же миг порыв ветра развеял очертания великанши, запутав мои волосы. Я закрыла лицо руками, пытаясь спрятать от метели глаза, и зашла в помещение. Патологоанатом пил чай:
— Я уже смотрел на него. Дрыхнет, всё в порядке. Можешь пока тоже немного отдохнуть. Вещи хоть пойди свои принеси. Сколько нам с ним куковать-то?
Я даже не представляла себе, что делать. Постоянно держать Колю в морозильном отсеке, или куда-то его везти, где взять деньги на билет? Думая обо всём этом, поплелась за сапогами и пальто. Дедушки там уже не было. Подошёл врач:
— Сложное заболевание, очень редкое. Я бы вам посоветовал обратиться в столичную клинику. У нас нет соответствующего оборудования для лечения вашего родственника.
— Я вас поняла. Сейчас ему станет лучше, и мы уедем.
— Да, да. Вот здесь подпишите, что забираете пациента под вашу личную ответственность.
Я расписалась во всех документах, сложила свою одежду в пакет и пошла обратно. Прошло примерно минут сорок с того момента, как Николай оказался в морозильной камере. В морге было тихо, врач, у которого не бывает недовольных пациентов, склонился над трупом и делал молча своё дело, держа сигарету в зубах.
Я скромно села на стул, пакет разместила на полу рядом. Стараясь не смотреть на труженика пилы и скальпеля, разглядывала стены помещения. Вдруг кто-то постучал.
— Вы слышите стук?
Грохот усилился, звук исходил от стенки холодильника. Я сообразила, открыла дверцу морозилки и увидела Колю, здорового и невредимого.
Но в наше время все ходят «посевать» в ночь с тринадцатого на четырнадцатое января. Мы заранее выучили слова прибауток, продумали наряды. К нам присоединились родственники Светки, которые приехали в гости из соседнего города. Когда мы подготавливали костюмы, старший двоюродный брат Светы, Лёша, предложил:
— Давайте все собранные деньги и сладости отдадим детям в детский дом?
Идея была замечательная, теперь у нас появилась цель.
В назначенное время мы собрались у меня дома и пошли по знакомым. То и дело на улице встречались подобные компании, которые пели и громко смеялись. Новогодняя ёлка на площади около Дома Культуры мигала яркими огнями. Настоящее народное гуляние.
Какой-то шутник бросил петарду, которая покатилась мне под ноги. Ещё секунда, она взорвалась бы прямо под моим валенком. Лёша среагировал моментально. Подкатился ко мне и выбил незваную гостью из-под моей правой ноги:
— Опасная штука. Я в травматологии практику прохожу. За такую вот ночь дюжину пациентов после запуска китайских подделок принимаем.
— Ты мог не успеть. Тогда бы сам пострадал.
— Мог. Но я же успел!
Юноша улыбнулся. Воздух, будто засверкал вокруг разноцветными блёстками, ёлка начала мигать огнями веселей и ярче, как будто ею кто-то управлял. Подошёл человек в костюме снеговика и надел нам на головы светящиеся кольца. Теперь Лёша, в его костюме привидения, сделанного из простыни, стал похож на Ангела:
— Ты очень красивая, как Снегурочка, — сказал он.
— А она у нас и есть Снегурочка. — подтвердила Светка.
Я после отношений с Колей всё ещё боялась доверять людям, чтобы не наступить на те же грабли. Так. Стоп. Подобными мыслями я стану социофобом. Ведь так можно пройти мимо очень хорошего человека, подумав о нём плохо. Нельзя, обжегшись на молоке, дуть на воду! Надо жить и радоваться. Надо доверять людям. Верить.
Лёша, словно почувствовал мои мысли, поднял, как пушинку, на руки и закружил. Мне было так хорошо! Всё замелькало вокруг, звуки слились в один приятный негромкий гул. Я прикрыла глаза, а когда ощутила под ногами твёрдую почву, мы стояли в тени дерева так, что были скрыты от посторонних глаз.
Мой новоиспечённый Ангел нежно погладил меня по лицу и сладко поцеловал. Его губы пахли ванилью, а на вкус были карамельными. Рядом с Лёшей мне было тепло и надёжно. Я сняла нимб с его головы и погрузила свои замёрзшие пальцы в его кудрявую шевелюру. Ощущения от шелковистых волос были такими приятными! Мы так долго стояли и целовались, не замечая никого вокруг.
Ребята потеряли нас. Мы вышли из укрытия, сделав вид, что отошли в сторону от разрывающихся петард:
— Вы знали, что Снегурочки боятся взрывов? Эти нежные создания придуманы исключительно для волшебства. Никаких громких и резких звуков!
Лёша больше не отходил от меня ни на шаг, оберегая и заботясь всю оставшуюся прогулку.
Мы насобирали внушительную охапку конфет и неплохую сумму денег. В посёлке, конечно, детского дома никогда не было, поэтому на следующий день, докупив ещё сладостей, мы всё аккуратно упаковали в посылку и отправили по адресу детского дома, который будущий медик помнил наизусть. Он знал директора, на имя которого оформил посылку. Парень являлся волонтёром, поэтому частенько навещал детей. Он рассказывал об этом как о чём-то само собой разумеющемся, как о простом каждодневном деле:
— А как к ним не ходить? Эти дети ждут нас, мы им как старшие братья и сёстры, понимаешь? Вот и бегаем, когда не на смене и не на парах. Бывает просто уроки помогаем делать, бывает гуляем с ними, а бывает, и на сцене вместе выступаем. Классно!
Лёша поражал меня всё больше и больше. Но спешить не хотелось. Юноша приходил ко мне каждый день или вечер. Мы пили чай, беседовали с родителями, иногда всей компанией ходили в кино. Маме очень нравился мой новый парень. Когда он уходил, она вздыхала:
— Какой милый мальчик! Заботливый, добрый, будущий врач. За таких выходят замуж.
— Перестань, он просто оказывает знаки внимания. Скоро разъедемся по своим универам, он меня и не вспомнит.
— А ты его?
— Мне приятно его общество. И внимание, конечно, тоже.
— Хорошо, хорошо, я не буду на тебя давить. Но парень отличный, нечета твоему Коленьке.
Упоминание о Николае действовало на меня странным образом. С одной стороны, я сердилась на его выходку, но с другой, образ юноши волновал меня. Постоянно гнала от себя мысли о нём.
Пришло время отъезда Алексея. Мы мило попрощались, договорились писать друг другу в мессенджерах и встретиться на ближайших длинных выходных.
Студенты съезжались после каникул. Общага гудела. Я, закинул вещи, помчалась в магазин за молоком и хлебом, пока не стемнело. На обратном пути кто-то подошёл сзади и прикрыл мне глаза горячими ладонями. Меня аж бросило в пот. Коля!
— Привет, угадай кто.
— Не знаю. Максим, Славик? — намеренно соврала я.
— Ты ведь знаешь, что это я. Ты меня всегда чувствуешь. Я тоже тебя.
Юноша развернул меня к себе лицом, взял пакет:
— Я помогу донести.
— Спасибо, не надо, не тяжело.
Он крепко прижал меня к себе:
— Как же я соскучился! Не ел, не спал, не жил целый месяц.
Странно, но моё тело охватил такой жар, такая нега! Его объятья показались мягче и ласковее самого тёплого одеяла. Стоял мороз, но руки у парня были горячими. Да и весь он, словно печка, источал тепло.
— У тебя температура? Ты весь горишь.
— Теперь всё будет хорошо. Ты рядом. Моя Снегурочка!
Прода от 01.02.2022, 04:37
Глава 2
Коленька оступился, как-то весь обмяк и начал падать. Я еле успела подхватить его под руки. Прохожие помогли мне прислонить парня к лавочке. Кто-то вызвал скорую, я не отходила от него ни на секунду. Юноша сжимал мою руку и всё время твердил:
— Моя Снегурочка.
От прикосновения сознание улетело далеко, будто я вернулась на много лет назад. Вот сижу, прислонившись к дереву, стужа повсюду, вьюга завывает, а мне хочется спать. Уже совсем не холодно, просто руки не слушаются, а ноги не идут. И сердце в груди стучит всё медленней, всё тише, будто засыпает вместе с природой под пушистым пологом. Но кто это? Из снежной завесы выходит ко мне мальчик лет шести, протягивает руку без варежки к моему лицу и согревает его. Потом поднимает из сугроба, который уже почти полностью скрыл меня своим белым покрывалом, и прижимается, обняв крепкими руками.
Я ощущаю его горячее тепло. Сердце. Оно начинает биться с новой силой, будто оттаяв. Пальцы рук и ног колет сотнями иголок. А от мальчика веет теплом, будто от печки:
— Не бойся. Твой дом там, — он указывает рукой в белоснежную пелену и идёт в противоположную сторону, — иди же, не стой, а то опять потеряешься.
Я иду туда, куда он указал, и выхожу на тропинку, ведущую к дому. Там кричит и плачет мама, соседи громко зовут меня по имени. Но метель заглушает их крики. Не видно ни зги на расстоянии вытянутой руки. Я, превозмогая боль в ногах, делаю несколько шагов, пытаюсь позвать на помощь, но голоса нет. Вдруг, порывом ветра меня подхватывает и толкает прямо к порогу дома. Я падаю, мама видит чудом спасшуюся живую, но сильно замёрзшую пропажу.
Я с трудом вынула свою руку из колиной ладони. Всё тут же прекратилось. Что это было? Кто был там, в моём детстве? Это видение было мне не с проста. Я не могла оставить парня в таком критическом состоянии. Прыгнула в скорую помощь в качестве родственницы. Врачам рассказала о редком заболевании пациента, они принялись хлопотать над больным, ставить капельницу.
В реанимацию меня не пустили. Я уселась в коридоре и решила позвонить маме, чтобы уточнить некоторые детали происшествия из детства:
— Привет, скажи, в мой день спасения в четыре года я сама вышла к порогу дома, да?
— Доченька, тебя будто ветром из снежного бурана вынесло. Я не поверила собственным глазам. Никому этого не рассказывала. А ты откуда знаешь? Это видела только я.
— Видение было.
— Что было? Связь плохая.
— Сон, говорю, приснился. Во сне меня тоже ветер подтолкнул. Ладно, давай, я перекушу немного.
— У тебя всё в порядке?
— У меня – да. — Я отключила звонок и принялась задумчиво жевать батон, который лежал в пакете. Думалось о разном. Но, в первую очередь, о моих ощущениях от прикосновений Коли, похожих на такие же прикосновения мальчика из видения. — Неужели это он тогда меня спас? Теперь я просто обязана ему помочь.
Машинально достала из пакета молоко и стала запивать им батон. Рядом сидел пожилой дедушка в тулупе и шапке-ушанке. Он заинтересованно смотрел, как я с аппетитом наминаю свой сегодняшний ужин. В задумчивости, я сначала не обратила на это внимания. Но, дойдя до середины большой булки, отломила ломоть с другой стороны и предложила его дедушке.
— Спасибо, милая, спасибо. Я не голоден.
— А я от волнения и мыслей иногда ем и ем, — глупо улыбаясь, оправдалась я и допила молоко.
— На здоровье, внучка. Нервничаешь? Кто у тебя здесь?
— Друг, — поперхнувшись и закашлявшись, ответила я.
— В реанимации?
— Да. Вам в тулупе не жарко?
— Нет, жар костей не ломит.
— Это как сказать. Мой друг, например, не терпит жары. Он морозостойкий.
— Да ну? У нас в тундре ходила быль о таких людях-нелюдях, которые холода не боялись, а жару не переносили.
— Почему вы сказали: «людях-нелюдях»?
— Да вот в чём дело. Выглядели они как мы, а вот старожилы сказывали, будто те создания силой неведомой обладали.
Я отложила в сторону недоеденный ужин и заинтересовалась:
— Что за сила такая?
— Легенда гласит, что сам дед Мороз из той семьи выходец. И вьюгой, и метелью они управлять могли. Но вот беда – лето и тепло на этих могущественных существ губительно влияли. Называли мы их калинниками. У восточных славян Бог Зимы и Мороза представлен, как богатырь, сковывающий воду «железными» морозами. Вот и назвали их так, от слова «калить». Всё это пошло от обычаев, связанных с кузнецами. А главного их колдуна называли Корочун. Это могучий суровый старик с седыми волосами, длинной бородой да с посохом. Ходил по тайге в любую погоду босиком, без шапки, в красивой теплой шубе белого или синего цвета, а рядом шли волки и медведи. Корочун повелевал морозами, покрывал озёра коркой льда, управлял вьюгой и наметал снежные сугробы. Люди поговаривали, что помогал он русичам выстоять в битвах, с помощью холодов и мороза. Вот так вот.
И тут меня вдруг осенило:
— Простите, мне к моему другу надо.
Я натянула, оставленный кем-то, белый халат, разулась и, прямо в носках, побежала в реанимацию. Над Колей склонились пятеро врачей, но парня трясло, было видно, что ему всё хуже и хуже.
— Я знаю, что ему нужно. Мороз. Ему нужна морозильная камера. Или просто лёд. В больнице есть что-то подобное?
— Только морг.
— Значит, везите его в морг. Я серьёзно. Потом всё объясню, времени нет.
Врачи с санитарами повезли Колю на каталке в морг, придерживая капельницы и аппараты. Патологоанатом был крайне удивлён не покрытому простынёй пациенту и консилиуму врачей. Анестезиолог скомандовал:
— Морозильную камеру, быстро! Мы его теряем.
Пока патологоанатом освобождал морозилку, медики отсоединили все капельницы и приборы от парня.
— Раз, два, взяли!
Слаженными движениями Колю переложили на выдвижной поддон и поместили в отсек с низкой температурой. Закрывая дверцу, анестезиолог подытожил:
— Под вашу ответственность, — ткнул в меня пальцем.
— Хорошо. Можно мне побыть здесь, пока ему не станет лучше?
— Можно. Мы тоже побудем здесь, с вашего позволения, — обратился медик уже к патологоанатому.
Все разместились на стульях, принесённые санитарами, и я только сейчас заметила, что без обуви. Ноги начинали замерзать.
— Можно мне сюда в сапогах прийти? Ноги мёрзнут.
— Вот, обуйте тапочки, нельзя сюда в уличной обуви, — злобно буркнул один из санитаров, кивнув на резиновые сланцы, которые стояли в углу.
Хозяин самого тихого в больнице помещения поинтересовался:
— Ну, теперь рассказывайте. Что это было? И кто лежит в морозилке?
— Это мой родственник, Коля. У него проблемы с терморегуляцией. Я не знаю, почему ему стало плохо. Но он любит холод и не выносит жару.
Врач-терапевт открыл морозилку, чтобы проверить пациента. Коля мирно спал, дыхание было ровное и спокойное.
— Отлично, ему лучше. Я сделаю температуру плюс один, чтобы не допустить переохлаждения пациента. А вы следите. Проверяйте каждые пятнадцать минут.
Он отрегулировал датчик и вышел из помещения.
— Просто прекрасно! Больше мне заняться нечем, как следить за твоим Морозко, — хозяин последнего пристанища всплеснул руками и пошёл в сторону тумбочки, на которой стоял чайник, — чаю хочешь?
Я, наконец-то, окинула взглядом большую комнату, в центре которой располагался огромный стол. Когда немного присмотрелась, разглядела на нём тело человека, грудная клетка которого была вскрыта. К горлу подступила тошнота:
— Нет, спасибо, уже поела, — в тот момент я пожалела об этом, — можно мне на воздух?
— Ой, все такие мнительные. Вон дверь, сразу на улицу выйдешь.
Я пулей выскочила на морозный воздух и вдохнула полной грудью. Было уже темно. Ветер нёс позёмку по дорожке. Я подняла глаза в небо и вдруг увидела очертания необычайно красивой, похожей на королеву, женщины в белой одежде. Она тревожно посмотрела на меня сверху вниз и, не открывая рта, произнесла:
— Помоги ему. Привези Колю домой, в тайгу. Ты слышишь меня? Пообещай.
— Хорошо, я обещаю.
В тот же миг порыв ветра развеял очертания великанши, запутав мои волосы. Я закрыла лицо руками, пытаясь спрятать от метели глаза, и зашла в помещение. Патологоанатом пил чай:
— Я уже смотрел на него. Дрыхнет, всё в порядке. Можешь пока тоже немного отдохнуть. Вещи хоть пойди свои принеси. Сколько нам с ним куковать-то?
Я даже не представляла себе, что делать. Постоянно держать Колю в морозильном отсеке, или куда-то его везти, где взять деньги на билет? Думая обо всём этом, поплелась за сапогами и пальто. Дедушки там уже не было. Подошёл врач:
— Сложное заболевание, очень редкое. Я бы вам посоветовал обратиться в столичную клинику. У нас нет соответствующего оборудования для лечения вашего родственника.
— Я вас поняла. Сейчас ему станет лучше, и мы уедем.
— Да, да. Вот здесь подпишите, что забираете пациента под вашу личную ответственность.
Я расписалась во всех документах, сложила свою одежду в пакет и пошла обратно. Прошло примерно минут сорок с того момента, как Николай оказался в морозильной камере. В морге было тихо, врач, у которого не бывает недовольных пациентов, склонился над трупом и делал молча своё дело, держа сигарету в зубах.
Я скромно села на стул, пакет разместила на полу рядом. Стараясь не смотреть на труженика пилы и скальпеля, разглядывала стены помещения. Вдруг кто-то постучал.
— Вы слышите стук?
Грохот усилился, звук исходил от стенки холодильника. Я сообразила, открыла дверцу морозилки и увидела Колю, здорового и невредимого.
