Я постучалась, но, ожидаемо, мне никто не открыл. Даже не знаю, что меня на это натолкнуло, но я попробовала открыть дверь ключом от мастерской. И он подошел. С мастерской мне тоже помог Мар. Войдя, я в нерешительности мялась на пороге, и только пару минут спустя догадалась наконец закрыть дверь.
Жалюзи на окнах были опущены, создавая полумрак в и так не светлой квартире. Пара комнат, по углам которых, тут и там, были разбросаны вещи, пустовали. Мар, занимаясь организацией жизни других, свое собственное жилье держал в жутком беспорядке. Находясь дома, он будто терялся, выпадал из своей же собственной роли, часто брал что-то в руки, тут же за ненадобностью это бросал, и суетно начинал заниматься каким-то другим делом. Даже налить чаю с сахаром для него, находясь дома, становилось едва ли не непосильной задачей.
Что совсем не мешало ему с ловкостью управляться на моей кухне, и даже, по сути, руководить всем Эо.
В одной из комнат на столе остались рисунки – сделанные уже не детской рукой, но все еще с недостатком ее твердости. Рисунки Тая? Похоже, Марик вообще их не трогал. Только лишь собирал пыль, дабы сохранить хоть какую-то изнурительную видимость присутствия сына. Я совсем плохо его помнила. Странно, то, как Мар заваривал нам, родителям и пятилетней мне, чай – помню. А Тая – нет. Повинуясь памяти, я прошла на кухню, и дотронулась до чайника, стоящего на плите. Он был еще чуть теплый. Где же тогда Мар?
Из комнаты донесся невнятный шорох. В Эо было много шорохов. Мне кажется, если прислушаться, то можно услышать, как я тоже тихонько шуршу, разрушаясь. Но так шуршать могло только живое существо.
Я снова пробежалась взглядом по комнате. Но все стихло, затаилось. Дошла до окна, подтянула вверх жалюзи, чтобы впустить хоть немного утреннего света. Шорох не повторялся. Уже на выходе я поняла, что единственным местом, где я не смотрела – было небольшое пространство за дверью. И там-то я и нашла аквариум. И тот был совсем не пуст.
Если подумать, для содержания животного, аквариум – место не самое обычное. Но тут и одного взгляда хватило, чтобы понять, что и само животное было странным. Не говоря уж о том, что для Города звереныши – дело вовсе давно забытое. Два довольно крупных глаза почти без радужки и белка, еще больший приплюснутый нос, уши, похожих на пару плотных мясистых листиков, по краям почти квадратной головы на довольно гибком теле с куцым хвостом и шестью лапами. Какая большая мохнатая гусеница! Сказать что-то про пасть было довольно сложно, поскольку та на морде вовсе не угадывалась, но тут зверек, словно узнав мои мысли, по какой-то неясной черте разделил свою голову надвое, как шкатулку, продемонстрировав два ряда белых плоских зубов. Что ж, травоядное.
Травоядное и – нездешнее. В Эо и так с животными было туго, а таких зверенышей не водилось и вовсе. Неудивительно, что Мар тебя скрывал.
Но откуда же ты? И как сюда попал?
И где все люди?
И как я смогла общаться с шестирукой Индрой?
И куда ушел Янн?
…
Животное еще раз показало свои зубы и тряхнуло густой, зеленоватой шерсткой. Если Мара давно нет (почему тогда чайник еще теплый?), то тебя никто не кормил. Звереныш дернул хвостом. Ну, что ж, попробуем пообщаться с дикой природой. Я открыла аквариум и взяла зверька на руки. Размером он был с крупную кошку, и ластился так же, как кошка, несмотря на то что видел меня в первый раз. Неужели хоть кто-то привык жить в условиях, где ему ничто не угрожает? На кухне я нашла немного зелени, яблоко и синт-молоко. Даже моллюсков не было. У меня шевельнулась надежда, что Мар не исчез бесследно вместе со всеми остальными жителями, а просто пошел в мерсенарий, и скоро вернется с продуктами, и я смогу дождаться его, пока кормлю его питомца. Зелень тому пришлась кстати, а вот что делать с яблоком, шестилапый (и снова три пары конечностей!) не знал, и, в итоге, принялся просто катать его, как мячик. Это яблоко-то! Я рассмеялась. Зверек в ответ тут же довольно разинул пасть. Наверное, надо показать ему пример. Я подняла яблоко, обтерла краем куртки, решив, что сойдет и так, и вонзила в него свои зубы. Звереныш чуть расширил темные глаза – о, так это тоже едят! – но яблоко было только одно, и вкусное.
– Ну, в следующий раз, малыш!
Мне показалось, или зверек пожал плечами?
А Марика все не было, исчезла и эта моя, последняя, надежда. И еще это означало, что звереныша придется взять с собой. Ну не оставлять же его здесь одного?
И тут раздались шаги на лестнице, и почти сразу за ними – стук в дверь. Неужели Мар все же вернулся?! Я сорвалась с места и в три прыжка была уже у порога.
..Но Марик не будет стучать в свой собственный дом.
За дверью, с такими же выпученными глазами, как и у меня, стоял запыхавшийся Алька.
– Инка! – минута – и он сцапывает меня в объятья. – Я уж думал, я совсем тут один остался! Все исчезли, все! Ты знаешь!?
Сегодня его объятья лишены той ложной скромности и нахальства одновременно, какие свойственны нашим обычным играм. Сегодня – это просто радость встречи. Отчаяние. Утешение. Я киваю, и тоже сжимаю руки на его спине.
– Ты знаешь, где они все? Ты видела хоть кого-то? Я весь Город излазил уже! Никого! Здесь я уже и раньше проходил, и никого не было, если бы я сейчас не заметил движения в окне – я бы так и прошел мимо!
Пусти свет в дом свой… Ну, или хотя бы подними жалюзи – в чужом.
О ноги трется прибежавший из кухни звереныш. Алька тут же издает вопль:
– А-а! Это что еще за крыса?
– Сегодня я ни на один из твоих вопросов ответить не могу, – я беру звереныша на руки, тот с интересом смотрит на Альку. – Единственно, похоже вот это, – я поднимаю "это" повыше и пристально рассматриваю совсем уж не острую мордочку, лишенную каких бы то ни было усиков, – не крыса. – Но, – перевожу взгляд на Альку, – если все исчезли, почему ты-то не исчез?
– А ты?
А я? Хм. А что же делала я? Внезапная догадка осенила меня:
– Так, признавайся! Ты опять шатался по центру?!
– Ой, брось, Инка! Сейчас явно не время для воспитательных работ! ...Кстати, насчет питания, здесь есть что пожрать? Нет? Плохо... Так вот...
– Ты был в библиотеке? – напрямую спрашиваю уже его. Алька переминается с ноги на ногу. Поднимаю бровь.
– Ну... Да... – сдается он. – Только т...
– Там был кто-то еще? – перебиваю его. Да, пока все сходится. Не исчезли те, кому откликалась Явь. Ну, или те, кто был достаточно близко от нее. Или – мой взгляд падает на зверька – из другого отражения сам. Ты же оттуда, малыш, да? У нас такие не водятся!
– Нет, не думаю. Все же были на празднике.
Опять все замыкается на Янне.
Алька, между тем, нетерпеливо оглядывается.
– Слушай, правда, есть что пожрать? Я всю ночь ходил по Городу, и искал хоть кого-то… Измаялся так!.. Проголодался…
– Это правда все, что сейчас тебя интересует?
И тут же пафос моих слов нарушает ворчание моего же желудка. Уголки улыбки Альки тянутся к ушам, и я сдаюсь.
– Мара тут нет, и он нам ничего не объяснит. Даже если захочет. Наверное, и правда, стоит подумать о чем-то более насущном.
– Как думаешь, – хитро прищурившись, спрашивает Алька, – у Мара есть дубликаты ключей от хибар в Эо? Все же были на празднике, – поясняет он, – мерс должен быть закрыт...
Понимая, что он прав, я все же долго буравлю его взглядом за саму мысль рыться в ящиках и на полках Мара. Алька пожимает плечами – не мы такие, а жизнь такая. И я, будто ждав только этого знака, иду к столу Марика, где во втором же ящике обнаруживаю огромную связку ключей. Все без подписи. Потрясающий прием безопасности!
– Ты что, хочешь взять эту крысу с собой? – округляет глаза Алька.
– А какие идеи? Кто его тут будет кормить?
– Ну, это... Сам?..
– Сам! Ты сам-то много чего – сам?
– Достаточно, чтобы оставить меня выживать одного, – огрызается уязвленный Алька.
Дурацкий закон! Если бы не Мар, неизвестно, что бы и со мной сейчас было.
– Тут что, много живых существ, чтобы вот так просто ими разбрасываться?
– Погоди, погоди! Ты хочешь сказать, что это вот.., – Алька тыкает пальцем в звереныша, и палец мгновенно исчезает в тут же появившейся пасти. – Ой, фуу! – палец, целый и обслюнявленный, возвращается обратно, и тут же в отместку вытирается о густую шерстку зверька. – Что вот это вот – может быть завязано во всей этой истории? Слушай, а откуда оно вообще у Мара? Я таких никогда не видел, даже в книжках!
– А вот тут ты начинаешь задавать уже правильные вопросы! Так что зверек идет с нами. Пока что я понесу его на руках, а, если он освоится, отпущу, чтобы бежал рядом.
– А если он сбежит?
– То ты будешь счастлив и раздираем любопытством, а что было бы, если бы он не сбежал.
Я не могу не подначивать Альку. И добавляю:
– И ты пойдешь его ловить, чтобы это узнать.
– Жестокая ты, Инка! – закатывает глаза мальчишка. – Но хорошо, твоя взяла!
Я беру на руки зверька, а Алька поднимает мой рюкзак, и...
– Ой! Ты что туда наложила?! Будто в поход готовилась!
– Все только самое необходимое! – невинно пожимаю плечами.
Хорошо, что паренек в этот момент не видит моего лица, на котором тенями проскальзывают мои выкрики в форуме, бесплодное ожидание Марика, кража Яви, ожидание изгнания и... Янн.
На какое-то мгновение мне показалось, что раздался сигнал Голоса. Неужели тут остался кто-то еще?! Я ошалело стала хлопать себя по карманам свободной рукой, пока не поняла, что звук раздается прямо у меня под ухом, и исходит – от звереныша. Я уставилась на него:
– Это ты так разговариваешь?
Но тот не обращал на меня ни малейшего внимания, едва ли не всем тельцем развернувшись куда-то в сторону, и чуть ли не вырываясь из рук.
– Мне кажется, он уже накатался! Возьми теперь на ручки меня! – с веселой злорадностью гыгыкнул Алька.
– Угу, я – тебя, а ты – рюкзак! Ты уже слишком большой мальчик для такого!
– М, так ты все-таки согласна с законодательством? Не ожидал такой подлости от тебя, не ожидал! Но, если подумать, – тут Алька раззявил свою пасть в совершенно дикой улыбке, – для меня это может обернуться весьма приятными моментами!
Пару секунд я медитативно рассматриваю внутреннюю поверхность собственного черепа, прежде чем ему ответить:
– Взрослый – это, Алька, не про рост, размер, способность генерировать в пространство слова, и даже иногда – не про возраст. Это про поступки. – Он уже собирается набрать воздуха в грудь, и я тут же иду на попятную. – Хотя вру. Возраст все же важен, – и я показываю ему язык. – ...А у звереныша, кажется, нюх-то неплохой! Мы почти пришли. Он мерс за квартал учуял! – кивнула я на так и рвавшегося в сторону мерсенария зверька. – Смотрю, ты все же не только салат жуешь?
Зверек, словно поняв, что обращаюсь я именно к нему, на мгновение глянул на меня, для чего он развернул почти на сто восемьдесят градусов одну только голову, и тут же отвернулся, чтобы удостовериться, что направление мы держим правильное.
– Ты пытался с кем-то связаться? – спрашиваю я через пару шагов.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть Голос?
– Ты мне это только что сказал. Брось, я живу за стенкой. Я о тебе знаю такие подробности, в которых самому себе-то не признаются!
– Какие у тебя, оказывается, пристрастия, Инка! Даже я до такого еще не дошел!
– Так ты пытался с кем-то связаться, или нет? – напрямую уличать мальчишку во лжи у меня не хватает духу.
– Пытался... Я сначала домой пошел, но, – он колеблется, – но там никого не было. И я побродил немного по улицам, дошел до форума, но и там не встретил никого, попытался связаться с парой ребят, но никто не отвечает. Я... снова домой вернулся, подумал, может, мало ли что случилось, и сейчас мама уже там, но… ее все еще не было.
Я аккуратно дотронулась до его руки, тихо сжала пальцы. Алька старается казаться таким взрослым, к чему его только подталкивают, что в его голове никак не укладывается, что и сейчас, и даже много позже, можно скучать по маме, и, тем более, беспокоиться о ней. Так мы и дошли до мерсенария. Разумеется, он был заперт, о чем нам красноречиво поведала дверь, никак не желавшая открываться.
Над входом едва виднелись пожелтевшие и изъеденные ржавчиной буквы: М, Е, Р, С, и Е еще как-то угадывались, а остальные уже и вовсе терялись, а окончание проступало лишь только остатком закорючки над Й. Мерсенарии, а также несколько других, выращиваемых на полях у скал моллюсков, выдавали по строго ограниченной порции на человека. Маловато? Плати! С тебя пол-перла за штуку. Это же касалось и овощей, теплицы для которых построили уже позднее. Наверное, существу, попавшему к нам из чужих краев, не унюхать мерсенарий было бы сложно. Но я, в общей промозглости Города, начинала чувствовать этот запах лишь только открыв дверь. И он неразрывно был связан для меня с чувством утреннего голода. И неловкости.
Словно вспомнив привычные условия, желудок заурчал, несмотря на недавний перекус.
– Думаешь, Сыт тоже исчез? – Алька в нерешительности мялся у порога. Я ничего не ответила. Да, обнаружить, что пропал даже тот, от кого зависело обеспечение продовольствием всего Эо, мне бы тоже не хотелось. Но догадки ничего не дадут. И я дернула дверь. Конечно, она была заперта.
– Может, ты неправильно дергаешь? – с глупой надеждой брякнул мальчишка.
– Конечно, тебя стесняюсь! Отвернись! Отвернись, тебе говорю! – повторила я уже серьезно, и полезла в рюкзак, висевший у Альки за спиной, за связкой ключей. Звереныша при этом пришлось-таки спустить с рук. Однако, тот и не думал убегать, покрутился немного, выбирая лучший обзор, и в итоге оперся четырьмя из своих шести лап о ногу Альки.
– Ай! По мне что-то ползет!
– Не ползет, на месте сидит, успокойся!
– Возьми его обратно на руки, Инка! Или лучше – меня на руки возьми! – снова просит он.
– А больше ты ничего не хочешь?
– Да, нежности и ласки! И еды уже какой-нибудь наконец!
– Ага. И поныть! – вздыхаю себе под нос. Мне бы кто такого в карман отсыпал! Наконец уже нахожу ту самую связку, которую еще в квартире Марика положила так, чтобы достать, едва открыв рюкзак, хочу сделать шаг и попытаться открыть дверь одним из десятков ключей, но останавливаюсь.
Подбираю звереныша с земли обратно на руки, и... передаю его Альке.
– Держи! Вам уже пора подружиться!
– Аа! – опять вскрикивает Алька, держа зверька на вытянутых руках, как можно дальше от себя. Тот внимательно изучает свой новый транспорт, и... Мне кажется, или он тоже состроил гримасу?
– Знаешь, а вы похожи!
– У меня ничего общего с этой меховой подушкой!
– ...Только звереныш более милый, и лап у него больше...
– Всего лишь на одну!
Закатываю глаза. Вообще, очень удобная опция организма!
– Ну, это нам еще неизвестно. Познакомься с ним поближе, расскажешь мне как раз!
Теперь недоуменно на меня смотрят двое. Миролюбиво поднимаю руки в знак окончания перепалки, и выбираю наугад вроде бы подходящий ключ. Неудача.
Сначала я испробовала все ключи, похожие на личинку замка двери. Потом стала пытаться втиснуть те, что подходили логически уже не очень. Под конец я просто беспомощно дергала замок, так и отбросив связку в сторону.
– Не думал, что Сыт пойдет против Мара, и не отдаст тому копию, – уже под хор наших желудков чесал репу Алька.
– В открытую? Нет, в открытую Сыт бы не пошел. А вот дать Марику лишь похожий, но совсем не подходящий ключ – это уже в его духе.
Жалюзи на окнах были опущены, создавая полумрак в и так не светлой квартире. Пара комнат, по углам которых, тут и там, были разбросаны вещи, пустовали. Мар, занимаясь организацией жизни других, свое собственное жилье держал в жутком беспорядке. Находясь дома, он будто терялся, выпадал из своей же собственной роли, часто брал что-то в руки, тут же за ненадобностью это бросал, и суетно начинал заниматься каким-то другим делом. Даже налить чаю с сахаром для него, находясь дома, становилось едва ли не непосильной задачей.
Что совсем не мешало ему с ловкостью управляться на моей кухне, и даже, по сути, руководить всем Эо.
В одной из комнат на столе остались рисунки – сделанные уже не детской рукой, но все еще с недостатком ее твердости. Рисунки Тая? Похоже, Марик вообще их не трогал. Только лишь собирал пыль, дабы сохранить хоть какую-то изнурительную видимость присутствия сына. Я совсем плохо его помнила. Странно, то, как Мар заваривал нам, родителям и пятилетней мне, чай – помню. А Тая – нет. Повинуясь памяти, я прошла на кухню, и дотронулась до чайника, стоящего на плите. Он был еще чуть теплый. Где же тогда Мар?
Из комнаты донесся невнятный шорох. В Эо было много шорохов. Мне кажется, если прислушаться, то можно услышать, как я тоже тихонько шуршу, разрушаясь. Но так шуршать могло только живое существо.
Я снова пробежалась взглядом по комнате. Но все стихло, затаилось. Дошла до окна, подтянула вверх жалюзи, чтобы впустить хоть немного утреннего света. Шорох не повторялся. Уже на выходе я поняла, что единственным местом, где я не смотрела – было небольшое пространство за дверью. И там-то я и нашла аквариум. И тот был совсем не пуст.
Если подумать, для содержания животного, аквариум – место не самое обычное. Но тут и одного взгляда хватило, чтобы понять, что и само животное было странным. Не говоря уж о том, что для Города звереныши – дело вовсе давно забытое. Два довольно крупных глаза почти без радужки и белка, еще больший приплюснутый нос, уши, похожих на пару плотных мясистых листиков, по краям почти квадратной головы на довольно гибком теле с куцым хвостом и шестью лапами. Какая большая мохнатая гусеница! Сказать что-то про пасть было довольно сложно, поскольку та на морде вовсе не угадывалась, но тут зверек, словно узнав мои мысли, по какой-то неясной черте разделил свою голову надвое, как шкатулку, продемонстрировав два ряда белых плоских зубов. Что ж, травоядное.
Травоядное и – нездешнее. В Эо и так с животными было туго, а таких зверенышей не водилось и вовсе. Неудивительно, что Мар тебя скрывал.
Но откуда же ты? И как сюда попал?
И где все люди?
И как я смогла общаться с шестирукой Индрой?
И куда ушел Янн?
…
Животное еще раз показало свои зубы и тряхнуло густой, зеленоватой шерсткой. Если Мара давно нет (почему тогда чайник еще теплый?), то тебя никто не кормил. Звереныш дернул хвостом. Ну, что ж, попробуем пообщаться с дикой природой. Я открыла аквариум и взяла зверька на руки. Размером он был с крупную кошку, и ластился так же, как кошка, несмотря на то что видел меня в первый раз. Неужели хоть кто-то привык жить в условиях, где ему ничто не угрожает? На кухне я нашла немного зелени, яблоко и синт-молоко. Даже моллюсков не было. У меня шевельнулась надежда, что Мар не исчез бесследно вместе со всеми остальными жителями, а просто пошел в мерсенарий, и скоро вернется с продуктами, и я смогу дождаться его, пока кормлю его питомца. Зелень тому пришлась кстати, а вот что делать с яблоком, шестилапый (и снова три пары конечностей!) не знал, и, в итоге, принялся просто катать его, как мячик. Это яблоко-то! Я рассмеялась. Зверек в ответ тут же довольно разинул пасть. Наверное, надо показать ему пример. Я подняла яблоко, обтерла краем куртки, решив, что сойдет и так, и вонзила в него свои зубы. Звереныш чуть расширил темные глаза – о, так это тоже едят! – но яблоко было только одно, и вкусное.
– Ну, в следующий раз, малыш!
Мне показалось, или зверек пожал плечами?
А Марика все не было, исчезла и эта моя, последняя, надежда. И еще это означало, что звереныша придется взять с собой. Ну не оставлять же его здесь одного?
И тут раздались шаги на лестнице, и почти сразу за ними – стук в дверь. Неужели Мар все же вернулся?! Я сорвалась с места и в три прыжка была уже у порога.
..Но Марик не будет стучать в свой собственный дом.
За дверью, с такими же выпученными глазами, как и у меня, стоял запыхавшийся Алька.
– Инка! – минута – и он сцапывает меня в объятья. – Я уж думал, я совсем тут один остался! Все исчезли, все! Ты знаешь!?
Сегодня его объятья лишены той ложной скромности и нахальства одновременно, какие свойственны нашим обычным играм. Сегодня – это просто радость встречи. Отчаяние. Утешение. Я киваю, и тоже сжимаю руки на его спине.
– Ты знаешь, где они все? Ты видела хоть кого-то? Я весь Город излазил уже! Никого! Здесь я уже и раньше проходил, и никого не было, если бы я сейчас не заметил движения в окне – я бы так и прошел мимо!
Пусти свет в дом свой… Ну, или хотя бы подними жалюзи – в чужом.
О ноги трется прибежавший из кухни звереныш. Алька тут же издает вопль:
– А-а! Это что еще за крыса?
– Сегодня я ни на один из твоих вопросов ответить не могу, – я беру звереныша на руки, тот с интересом смотрит на Альку. – Единственно, похоже вот это, – я поднимаю "это" повыше и пристально рассматриваю совсем уж не острую мордочку, лишенную каких бы то ни было усиков, – не крыса. – Но, – перевожу взгляд на Альку, – если все исчезли, почему ты-то не исчез?
– А ты?
А я? Хм. А что же делала я? Внезапная догадка осенила меня:
– Так, признавайся! Ты опять шатался по центру?!
– Ой, брось, Инка! Сейчас явно не время для воспитательных работ! ...Кстати, насчет питания, здесь есть что пожрать? Нет? Плохо... Так вот...
– Ты был в библиотеке? – напрямую спрашиваю уже его. Алька переминается с ноги на ногу. Поднимаю бровь.
– Ну... Да... – сдается он. – Только т...
– Там был кто-то еще? – перебиваю его. Да, пока все сходится. Не исчезли те, кому откликалась Явь. Ну, или те, кто был достаточно близко от нее. Или – мой взгляд падает на зверька – из другого отражения сам. Ты же оттуда, малыш, да? У нас такие не водятся!
– Нет, не думаю. Все же были на празднике.
Опять все замыкается на Янне.
Алька, между тем, нетерпеливо оглядывается.
– Слушай, правда, есть что пожрать? Я всю ночь ходил по Городу, и искал хоть кого-то… Измаялся так!.. Проголодался…
– Это правда все, что сейчас тебя интересует?
И тут же пафос моих слов нарушает ворчание моего же желудка. Уголки улыбки Альки тянутся к ушам, и я сдаюсь.
– Мара тут нет, и он нам ничего не объяснит. Даже если захочет. Наверное, и правда, стоит подумать о чем-то более насущном.
– Как думаешь, – хитро прищурившись, спрашивает Алька, – у Мара есть дубликаты ключей от хибар в Эо? Все же были на празднике, – поясняет он, – мерс должен быть закрыт...
Понимая, что он прав, я все же долго буравлю его взглядом за саму мысль рыться в ящиках и на полках Мара. Алька пожимает плечами – не мы такие, а жизнь такая. И я, будто ждав только этого знака, иду к столу Марика, где во втором же ящике обнаруживаю огромную связку ключей. Все без подписи. Потрясающий прием безопасности!
– Ты что, хочешь взять эту крысу с собой? – округляет глаза Алька.
– А какие идеи? Кто его тут будет кормить?
– Ну, это... Сам?..
– Сам! Ты сам-то много чего – сам?
– Достаточно, чтобы оставить меня выживать одного, – огрызается уязвленный Алька.
Дурацкий закон! Если бы не Мар, неизвестно, что бы и со мной сейчас было.
– Тут что, много живых существ, чтобы вот так просто ими разбрасываться?
– Погоди, погоди! Ты хочешь сказать, что это вот.., – Алька тыкает пальцем в звереныша, и палец мгновенно исчезает в тут же появившейся пасти. – Ой, фуу! – палец, целый и обслюнявленный, возвращается обратно, и тут же в отместку вытирается о густую шерстку зверька. – Что вот это вот – может быть завязано во всей этой истории? Слушай, а откуда оно вообще у Мара? Я таких никогда не видел, даже в книжках!
– А вот тут ты начинаешь задавать уже правильные вопросы! Так что зверек идет с нами. Пока что я понесу его на руках, а, если он освоится, отпущу, чтобы бежал рядом.
– А если он сбежит?
– То ты будешь счастлив и раздираем любопытством, а что было бы, если бы он не сбежал.
Я не могу не подначивать Альку. И добавляю:
– И ты пойдешь его ловить, чтобы это узнать.
– Жестокая ты, Инка! – закатывает глаза мальчишка. – Но хорошо, твоя взяла!
Я беру на руки зверька, а Алька поднимает мой рюкзак, и...
– Ой! Ты что туда наложила?! Будто в поход готовилась!
– Все только самое необходимое! – невинно пожимаю плечами.
Хорошо, что паренек в этот момент не видит моего лица, на котором тенями проскальзывают мои выкрики в форуме, бесплодное ожидание Марика, кража Яви, ожидание изгнания и... Янн.
На какое-то мгновение мне показалось, что раздался сигнал Голоса. Неужели тут остался кто-то еще?! Я ошалело стала хлопать себя по карманам свободной рукой, пока не поняла, что звук раздается прямо у меня под ухом, и исходит – от звереныша. Я уставилась на него:
– Это ты так разговариваешь?
Но тот не обращал на меня ни малейшего внимания, едва ли не всем тельцем развернувшись куда-то в сторону, и чуть ли не вырываясь из рук.
– Мне кажется, он уже накатался! Возьми теперь на ручки меня! – с веселой злорадностью гыгыкнул Алька.
– Угу, я – тебя, а ты – рюкзак! Ты уже слишком большой мальчик для такого!
– М, так ты все-таки согласна с законодательством? Не ожидал такой подлости от тебя, не ожидал! Но, если подумать, – тут Алька раззявил свою пасть в совершенно дикой улыбке, – для меня это может обернуться весьма приятными моментами!
Пару секунд я медитативно рассматриваю внутреннюю поверхность собственного черепа, прежде чем ему ответить:
– Взрослый – это, Алька, не про рост, размер, способность генерировать в пространство слова, и даже иногда – не про возраст. Это про поступки. – Он уже собирается набрать воздуха в грудь, и я тут же иду на попятную. – Хотя вру. Возраст все же важен, – и я показываю ему язык. – ...А у звереныша, кажется, нюх-то неплохой! Мы почти пришли. Он мерс за квартал учуял! – кивнула я на так и рвавшегося в сторону мерсенария зверька. – Смотрю, ты все же не только салат жуешь?
Зверек, словно поняв, что обращаюсь я именно к нему, на мгновение глянул на меня, для чего он развернул почти на сто восемьдесят градусов одну только голову, и тут же отвернулся, чтобы удостовериться, что направление мы держим правильное.
– Ты пытался с кем-то связаться? – спрашиваю я через пару шагов.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть Голос?
– Ты мне это только что сказал. Брось, я живу за стенкой. Я о тебе знаю такие подробности, в которых самому себе-то не признаются!
– Какие у тебя, оказывается, пристрастия, Инка! Даже я до такого еще не дошел!
– Так ты пытался с кем-то связаться, или нет? – напрямую уличать мальчишку во лжи у меня не хватает духу.
– Пытался... Я сначала домой пошел, но, – он колеблется, – но там никого не было. И я побродил немного по улицам, дошел до форума, но и там не встретил никого, попытался связаться с парой ребят, но никто не отвечает. Я... снова домой вернулся, подумал, может, мало ли что случилось, и сейчас мама уже там, но… ее все еще не было.
Я аккуратно дотронулась до его руки, тихо сжала пальцы. Алька старается казаться таким взрослым, к чему его только подталкивают, что в его голове никак не укладывается, что и сейчас, и даже много позже, можно скучать по маме, и, тем более, беспокоиться о ней. Так мы и дошли до мерсенария. Разумеется, он был заперт, о чем нам красноречиво поведала дверь, никак не желавшая открываться.
Над входом едва виднелись пожелтевшие и изъеденные ржавчиной буквы: М, Е, Р, С, и Е еще как-то угадывались, а остальные уже и вовсе терялись, а окончание проступало лишь только остатком закорючки над Й. Мерсенарии, а также несколько других, выращиваемых на полях у скал моллюсков, выдавали по строго ограниченной порции на человека. Маловато? Плати! С тебя пол-перла за штуку. Это же касалось и овощей, теплицы для которых построили уже позднее. Наверное, существу, попавшему к нам из чужих краев, не унюхать мерсенарий было бы сложно. Но я, в общей промозглости Города, начинала чувствовать этот запах лишь только открыв дверь. И он неразрывно был связан для меня с чувством утреннего голода. И неловкости.
Словно вспомнив привычные условия, желудок заурчал, несмотря на недавний перекус.
– Думаешь, Сыт тоже исчез? – Алька в нерешительности мялся у порога. Я ничего не ответила. Да, обнаружить, что пропал даже тот, от кого зависело обеспечение продовольствием всего Эо, мне бы тоже не хотелось. Но догадки ничего не дадут. И я дернула дверь. Конечно, она была заперта.
– Может, ты неправильно дергаешь? – с глупой надеждой брякнул мальчишка.
– Конечно, тебя стесняюсь! Отвернись! Отвернись, тебе говорю! – повторила я уже серьезно, и полезла в рюкзак, висевший у Альки за спиной, за связкой ключей. Звереныша при этом пришлось-таки спустить с рук. Однако, тот и не думал убегать, покрутился немного, выбирая лучший обзор, и в итоге оперся четырьмя из своих шести лап о ногу Альки.
– Ай! По мне что-то ползет!
– Не ползет, на месте сидит, успокойся!
– Возьми его обратно на руки, Инка! Или лучше – меня на руки возьми! – снова просит он.
– А больше ты ничего не хочешь?
– Да, нежности и ласки! И еды уже какой-нибудь наконец!
– Ага. И поныть! – вздыхаю себе под нос. Мне бы кто такого в карман отсыпал! Наконец уже нахожу ту самую связку, которую еще в квартире Марика положила так, чтобы достать, едва открыв рюкзак, хочу сделать шаг и попытаться открыть дверь одним из десятков ключей, но останавливаюсь.
Подбираю звереныша с земли обратно на руки, и... передаю его Альке.
– Держи! Вам уже пора подружиться!
– Аа! – опять вскрикивает Алька, держа зверька на вытянутых руках, как можно дальше от себя. Тот внимательно изучает свой новый транспорт, и... Мне кажется, или он тоже состроил гримасу?
– Знаешь, а вы похожи!
– У меня ничего общего с этой меховой подушкой!
– ...Только звереныш более милый, и лап у него больше...
– Всего лишь на одну!
Закатываю глаза. Вообще, очень удобная опция организма!
– Ну, это нам еще неизвестно. Познакомься с ним поближе, расскажешь мне как раз!
Теперь недоуменно на меня смотрят двое. Миролюбиво поднимаю руки в знак окончания перепалки, и выбираю наугад вроде бы подходящий ключ. Неудача.
Сначала я испробовала все ключи, похожие на личинку замка двери. Потом стала пытаться втиснуть те, что подходили логически уже не очень. Под конец я просто беспомощно дергала замок, так и отбросив связку в сторону.
– Не думал, что Сыт пойдет против Мара, и не отдаст тому копию, – уже под хор наших желудков чесал репу Алька.
– В открытую? Нет, в открытую Сыт бы не пошел. А вот дать Марику лишь похожий, но совсем не подходящий ключ – это уже в его духе.
