Ничего не скрывай!
Судья ударил молотком.
- Ну, что ж, начнем! Встаньте, …ээээ, - тут он запнулся, - подсудимый.
По залу пронеслись сочувствующие вздохи.
- И Вы, девушка, - бросил он резко, - тоже!
- Я? – девушка, сидевшая на скамейке по левую руку судьи, растерялась.
- Да, да, таковы правила, - подтвердил судья.
Девушка поднялась. Теперь кафедра, даже частично, не загораживала ее, и она оказалась лицом к лицу с подсудимым, всего лишь в тройке метров от него – вторая скамья, симметрично, располагалась от судьи по правую руку. Девушка, под пристальным взглядом подсудимого, опустила глаза. Теперь, когда она встала, было видно ее платье, край которого проходил аккурат над самыми коленями.
Зал фыркнул, словно стая мопсов, надышавшихся пыли.
Не зная, куда деть руки, девушка принялась теребить подол своего платья.
- Так-с, так-с, - судья переворачивал страницы, - что же это у нас тут?.. А! Ээ…, подсудимый, представьтесь, пожалуйста, залу!
Подсудимый кашлянул, и произнес:
- Иларий Костровский, – голос был поставлен, и, чувствовалось, что произносить сие сочетание ему приходилось не только часто, но еще и доставляло само собой разумеющееся удовольствие. Судья, на бейджике которого значилось «Гордей Быстракович», довольно кивнул, и, нехотя, переместил свой взгляд левую скамью.
- Ну, теперь Вы! – девушка опять вздрогнула. Все ее движения как бы говорили – ой, еще не все?
- Т… Таня, - девушка поняла, что сказала это слишком тихо, и повторила еще раз. – Таня Васильева, двадцать три года. – Она зачем-то добавила свой возраст. Наверное, из-за кучи бюрократических формальностей, которое ей пришлось пройти на пути сюда.
По залу пронесся возмущенный вздох, среди которого даже можно было расслышать вполне себе внятное «Нахалка!». (Ему подпевал «Хоть бы имя-то сменила!».) Девушка залилась румянцем, вызвав повторную волну.
- Ну, ну! Тихо! Тихо! – прикрикнул судья. – Просьба держать ваши эмоции при себе. Афродиточка, - он обратился к помощнице, приведите первого свидетеля.
Помощница прошлась по залу до дверей, вихляя ягодицами, выпирающими из-под ее совсем коротких шорт.
- Несчастная женщина! – посетовала полушепотом одна подружка другой, провожая помощницу судьи взглядом. – Ох уж эта работа в госконторах! Никогда не позволить себе одеть то, что захочется. Столько лишнего!
Помощница, тем временем, уже вела за руку сухонькую старушонку. То, насколько она была сухонькой, оценить могли все окружающие, благодаря окутывающему ее облаку ткани, ничуть не тормозящей взгляд.
- Подойдите, свидетельница, - сказал судья. – Да, вот сюда… А теперь повторяйте за мной слова клятвы…
- Да знаю я ее, знаю, - отмахнулась старушонка. – Клянусь вести социально адаптированный образ жизни, - нараспев начала перечислять она, - положительно воспринимать все и всех окружающих, какими их создала природа, помнить о главенствующей роли женщин и поддерживать ее своим личным вкладом, а также ничего не скрывать, как словом, так и делом. – Последнее вышло похожим на «телом», но заметила это, похоже, лишь она сама.
- Да, да, все так, отлично, - произнес судья. – А теперь расскажите нам, что же произошло двадцать шестого августа этого года.
Судья вызвал адвоката подсудимого. Тот одернул полы пиджака, размашистым шагом подошел к кафедре, пожал руку судье. Улыбка была ослепительна, будто тот забежал в зал суда лишь на минутку, между делом, а за порогом его ждет самолет на Карибы. Он откашлялся, адресовал еще одну улыбку уже напрямую свидетельнице (отчего та немедленно растаяла), и спросил:
- Вам знаком кто-то в этом зале?
Свидетельница загоревшимися глазками уже ощупывала фигуру адвоката, и потому ответила не сразу.
- Да, да, конечно! Господину судью знаю. Я часто читаю раздел хроники, - пояснила она.
- Да, - адвокат позволил себе легкую иронию, - непременно.
Дамы в зале суда принялись обмахиваться листами бумаги и папками.
- Но вот знаете ли Вы тут кого-то еще? – продолжил он. – Скажем, моего клиента?
- Возражаю! – послышался сонный голос со скамьи слева. – Господин судья, адвокат подсудимого подводит свидетеля к ответу.
Господин судья злобно зыркнул на адвоката девушки. Тот втянул голову в плечи и развел руками – что делать, работа такая. И даже еще больше отодвинулся от своей клиентки. Судья что-то проворчал себе под нос, но все же согласился:
- Возражения принимаются.
Белозубый адвокат непринужденно пожал плечами. Не так уж это и важно.
- Что ж, снимаю свой последний вопрос. Итак, Вы знаете в этом зале кого-то еще, кроме господина судьи?
Камень уже был брошен.
- Конечно! – заверила свидетельница. – Вот этого молодого человека, что сидит справа от господина судьи.
Молодым, строго говоря, человек был только с точки зрения самой старушки.
- Так, так, - заинтересованно продолжил адвокат, - а откуда Вы его знаете?
- Ой, ну не то чтобы знаю… - замялась она. - Но видела. С балкона.
- И сколько раз Вы его видели?
- Эээ… Несколько. Может, раза три или четыре… - Задумалась старушка.
- Так, так, - снова повторил адвокат подсудимого, - уважаемая свидетельница, поясните суду, кем Вы являетесь, - он посмотрел в сторону девушки, - Татьяне.
- А, так я соседка ее. Живем мы в одном доме.
- И как раз у вашего с Татьяной дома Вы и видели господина Илария?
Апатичное «Возражаю!» с левой скамьи. Судья отмахнулся.
- Да, все так, - подтвердила свидетельница. – С Танькой и видела. Подвозил он ее, бывало.
- Прошу суд заметить: мой клиент был хорошо знаком Татьяне, - подытожил адвокат. Девушка понурилась и покачала головой. – Ну что ж, на этом у меня все. Отдаю свидетеля Вам, коллега.
Нехотя, словно бы оправдываясь за свое присутствие, поднялся на ноги адвокат девушки. Долго вздыхал, собирался с мыслями и прилизывал свою челку. Свидетельница начала буравить взглядом и его. Но уже с совсем другим посылом – эй, поторапливайся, не век же мне тут стоять! Наконец адвокат решился.
- Скажите-ка мне… И суду! В тот день, двадцать шестого августа, господин Иларий также подвозил Татьяну?
- Нет, - ответила свидетельница, - это была суббота, утро. Подсудимый обычно подвозил Таньку вечерами, по будням.
- То есть в тот день он появился у дома – один?
- Один, - кивнула соседка, - сам к Таньке приехал!
- Возражаю! – радостно воскликнул адвокат с правой скамейки, будто в салочки играл. – Домыслы свидетеля!
- Принимается, - согласился судья.
Адвокат кивнул, поразмыслил. И продолжил, все тем же заунывным тоном:
- Принимается, - повторил он слова судьи, - да, да… Действительно, откуда у Вас, уважаемая свидетельница, такая уверенность? Что подсудимый приехал именно сам, и именно к Татьяне? Ведь Вы, по Вашим же собственным показаниям, наблюдали его приезд с балкона. А подсудимый же, в свою очередь, мог в дом и вовсе не заходить, а пройти в арку, которую с Вашего балкона совсем не видно.
Адвокат с правой скамьи весело кивал каждому слову своего оппонента.
- Брехня, - отрезала свидетельница. Судья нахмурился. – К Таньке он приехал! Я, - тут соседка захихикала, - тут же к двери метнулась, к глазку.
Левый адвокат кивнул, правый – поубавил веселость.
- И что же Вы там увидели? – спросил он соседку.
- Он Таньке в дверь позвонил. Раза три, наверное. Только потом она открыла.
- Угу, - промычал адвокат. – Вы слышали их разговор?
- Нет… Да… - Соседка замялась, только тут подумав, в каком свете она сейчас себя выставляет. Но, вспомнив один из девизов Государства – «Ничего не скрывай!» - ответила наконец утвердительно.
- Танька спросила, зачем он пришел, сказала, что сейчас мужа дома нет, и что-то ей там неудобно…
По залу прошел шепот непонимания
- Подсудимый ответил, что все в порядке, и он не на долго, и прошел в квартиру. – закончила та.
- Уважаемая свидетельница, уточните суду – господин Иларий прошел сам? Не Татьяна его впустила – а он сам?
- Да, все так, господин адвокат. Танька то, конечно, не то чтобы преграждала ему путь, но подсудимый просто обошел ее и вошел в квартиру.
Шепот в зале стал усиливаться.
Судья для проформы постучал молотком.
- У меня больше нет вопросов к свидетелю, господин судья. – адвокат девушки промокнул платком лоб и плюхнулся обратно на лавку.
- Хорошо… - судья сверился с бумагами, снова повернулся к адвокату подсудимого. – Так-с, Вы кого предпочитаете следующим вызвать?
Адвокат широко разулыбался, кивнул, поблагодарив судью незнамо за что, и вызвал к даче показаний своего подзащитного, так, будто был не адвокатом, а конферансье:
- Господин Иларий! Прошу Вас!
Тот поднялся, тоже кивнул и судье, и залу, и прямой походкой прошел-таки к кафедре.
- Так, так… - начал адвокат, - значит, Вы все же были у Татьяны в тот день?
- Да, - после мимолетной паузы ответил подсудимый, - должен это признать.
- А скажите, как давно Вы знакомы?
- Хм… Не скажу… О, нет, не хочу высказать неуважение к суду, но точно не вспомню. Может, года три... Или четыре.
- Это немалый срок, не находите? – Вопрос, скорее, был обращен к суду. – А что же, вас, так сказать, связало?
Подсудимый расправил плечи, набрал в грудь самодовольства и важности, и ответил:
- Татьяна – моя подчиненная!
Зал присвистнул, точно спускающийся шарик.
Адвокат прищелкнул языком. Подсудимый понял свой промах, и решил тут же поправиться:
- Я не хочу умалить ее достоинства, как женщины, или сказать, что она моя подчиненная, потому что женщина, или что я получаю удовольствие от своей власти…
Адвокат его прервал и ловко взял речь в свои руки:
- Господин судья, мой клиент хочет сказать, что был переведен на свою новую должность не так давно, и был избран на нее из множества равных мужчин и женщин, с соблюдением всех прав и привелегий последних.
Судья строго посмотрел на подсудимого. Тот кивнул.
- Хорошо, продолжайте.
- Так, - адвокат снова вернулся к опросу, - а что Вы можете сказать о Татьяне?
Подсудимый задумался.
- Знаете, никогда не пытался составить себе полную картину. Она всегда держалась как-то в стороне, избегала прямых взглядов, скромничала все…
По залу пролетел ряд взволнованных вздохов.
- …ни с кем не встречалась, говорила, что у нее муж есть…
Волна возмущения. Кто-то даже присвистнул.
- …и подарки не брала, все возвращала.
Кто-то прибавил огонь, и зал потихоньку начал закипать.
- Так, так, интересная девушка, - подытожил адвокат. – Я бы даже сказал, странная. – Он в вопросительном жесте развернул свою голову к клиенту, и тот поспешил согласиться.
- Да, странная, именно! Думаю, со мной многие мои коллеги согласятся. Мужчины, и, разумеется, женщины.
Адвокат улыбнулся судье, дав понять, что его часть расспросов закончена.
- Что ж, хорошо, хорошо. Интересная картина. – Судья жестом пригласил адвоката девушки.
- С моим коллегой, мне показалось, вы слегка ушли от той щекотливой темы, которая, в общем-то, нас всех тут и собрала. Расскажите все же, зачем Вы в тот день приходили к Татьяне.
- Ммм… Это, конечно, покажется необычным… Но я проезжал в тот день мимо… И вспомнил, что у Тани день рождения…
- Иными словами, Вы заехали, чтобы ее поздравить.
Ропот по залу.
- Ну, можно сказать и так. Только мне это толком не удалось.
- В чем же дело? – спросил адвокат. – Как мы все сейчас видим, а, точнее, слышим, разговариваете Вы прекрасно.
- Даа… - подсудимый поскреб подбородок. Он, конечно же, побрился перед заседанием, но щетина уже начала проступать. – Только вот я хотел сделать Тане подарок…
В сравнительной тишине зала, мягкий рокот зрителей был не в счет, прорезался неожиданно звонкий голос.
- Подарок!? Подарок!?? Ублюдок, ты изнасиловал меня!
На море вставала волна цунами, и она накрыла весь зал. Слышались выкрики, угрозы, все больше женские голоса, но им вторили и мужские, боясь, видимо, потонуть в этом ритме. Посреди этой бури стояла вскочившая Татьяна и прожигала глазами Илария.
Судья был вынужден навести порядок, но это удалось ему не с первой попытки.
- Успокойтесь, успокойтесь! – он, не переставая, стучал молотком, и скоро уже хотелось сказать то же ему самому. – Это ужасное преступление против Женщины, и мы примем по этому делу полагающееся строгое решение!
- Порядок был нарушен, - обратился он уже к адвокату девушки, - и я вынужден просить Вас вернуться на свое место.
- Прошу прощения, господин судья. Но я все же хотел бы приобщить к делу несколько документов.
Судья нахмурился.
- Ладно, позволяю.
Адвокат подозвал помощницу, и попросил ее показать подсудимому несколько бумаг и снимков. Тот скользнул взглядом по плечам Афродиты и попытался вникнуть в предоставленные данные.
- Уважаемый суд, - оповестил адвокат, - подсудимому представлены медицинское заключение, а также снимки потерпевшей, полученные непосредственно после инцидента. После ознакомления подсудимым бумаги будут переданы суду.
- Что Вы можете сказать на этот счет, после того, что Вы только что увидели? – спросил адвокат Илария.
С места вскочил уже защитник подсудимого.
- Не отвечай! Молчи! – приказал он. – Господин судья, мой клиент не обязан это комментировать.
Адвокат с левой скамьи вздохнул, жестом показал – у меня больше нет вопросов.
-Ну, потерпевшая, теперь Вы, - сказал судья.
Татьяна, которая, со времени своей вспышки, успела уже остыть, с трудом подошла к судье, руки ее тряслись. Слово взял адвокат подсудимого. Как всегда, сверкая своей широкой улыбкой (которая, к слову, не произвела на Татьяну ни малейшего впечатления, что, в какой-то мере, разозлило законника), он стал задавать вопросы, которые выявили бы подноготную этого дела, а, того лучше, и помогли бы оправдать его клиента.
-Так, так… - адвокат перелистывал бумаги с медицинским освидетельствованием, которые ему всучил судья. – Довольно красноречивые документы! Вы сразу провели все необходимые медицинские анализы? Сразу пошли в больницу?
- Я… Да. – Не чувствуя подвоха, Татьяна отвечала так, как есть.
- Так, хорошо... То есть вопрос о моральном вреде Вы поднимать не будете. – Адвокат не спрашивал, а, скорее, размышлял вслух. А, может быть, констатировал факт.
- Я… Почему это? – Отреагировала Татьяна. – Я указала все это в заявлении! Вы разве не читали?
- Ах, да, да, читал… Извините. – Адвокат лучезарно улыбнулся, но это произвело эффект только на зал, но не на потерпевшую. – Просто подумал, сделал логический, как мне кажется, вывод, что женщина, жертва, пережившая столь ужасный стресс, с такими бюрократическими и, надо признать, не совсем приятными, тонкостями… Как бы это сказать? Замешкается. Не найдет в себе должных сил, впадет в апатию, смоет все следы в душе, закроется в себе… Вы же, - он показал рукой, - живы и здоровы!
Татьяна открыла рот, чтобы что-то добавить, возразить, но лишь только помотала головой. Адвокат же продолжал:
- Татьяна, ответьте, Вы близко знали моего клиента?
- Ну как близко… Работали вместе. Постольку – поскольку… Подвозил он меня иногда – тут уже говорили. – Татьяна нервничала все больше, руки стали трястись сильнее, и она, чтобы хоть чем-то их занять, принялась теребить косу.
«Фу, вульгарщина!» - послышались плевки из зала. «Хоть бы тут постыдилась!»
Татьяна выпустила косу. Нос стал предательски хлюпать.
- Не очень близко… Друзьями вы не были… - В задумчивости, словно про себя, произнес адвокат. И тут же резко добавил. – Но, тем не менее, Вы впустили его к себе в дом!
Судья ударил молотком.
- Ну, что ж, начнем! Встаньте, …ээээ, - тут он запнулся, - подсудимый.
По залу пронеслись сочувствующие вздохи.
- И Вы, девушка, - бросил он резко, - тоже!
- Я? – девушка, сидевшая на скамейке по левую руку судьи, растерялась.
- Да, да, таковы правила, - подтвердил судья.
Девушка поднялась. Теперь кафедра, даже частично, не загораживала ее, и она оказалась лицом к лицу с подсудимым, всего лишь в тройке метров от него – вторая скамья, симметрично, располагалась от судьи по правую руку. Девушка, под пристальным взглядом подсудимого, опустила глаза. Теперь, когда она встала, было видно ее платье, край которого проходил аккурат над самыми коленями.
Зал фыркнул, словно стая мопсов, надышавшихся пыли.
Не зная, куда деть руки, девушка принялась теребить подол своего платья.
- Так-с, так-с, - судья переворачивал страницы, - что же это у нас тут?.. А! Ээ…, подсудимый, представьтесь, пожалуйста, залу!
Подсудимый кашлянул, и произнес:
- Иларий Костровский, – голос был поставлен, и, чувствовалось, что произносить сие сочетание ему приходилось не только часто, но еще и доставляло само собой разумеющееся удовольствие. Судья, на бейджике которого значилось «Гордей Быстракович», довольно кивнул, и, нехотя, переместил свой взгляд левую скамью.
- Ну, теперь Вы! – девушка опять вздрогнула. Все ее движения как бы говорили – ой, еще не все?
- Т… Таня, - девушка поняла, что сказала это слишком тихо, и повторила еще раз. – Таня Васильева, двадцать три года. – Она зачем-то добавила свой возраст. Наверное, из-за кучи бюрократических формальностей, которое ей пришлось пройти на пути сюда.
По залу пронесся возмущенный вздох, среди которого даже можно было расслышать вполне себе внятное «Нахалка!». (Ему подпевал «Хоть бы имя-то сменила!».) Девушка залилась румянцем, вызвав повторную волну.
- Ну, ну! Тихо! Тихо! – прикрикнул судья. – Просьба держать ваши эмоции при себе. Афродиточка, - он обратился к помощнице, приведите первого свидетеля.
Помощница прошлась по залу до дверей, вихляя ягодицами, выпирающими из-под ее совсем коротких шорт.
- Несчастная женщина! – посетовала полушепотом одна подружка другой, провожая помощницу судьи взглядом. – Ох уж эта работа в госконторах! Никогда не позволить себе одеть то, что захочется. Столько лишнего!
Помощница, тем временем, уже вела за руку сухонькую старушонку. То, насколько она была сухонькой, оценить могли все окружающие, благодаря окутывающему ее облаку ткани, ничуть не тормозящей взгляд.
- Подойдите, свидетельница, - сказал судья. – Да, вот сюда… А теперь повторяйте за мной слова клятвы…
- Да знаю я ее, знаю, - отмахнулась старушонка. – Клянусь вести социально адаптированный образ жизни, - нараспев начала перечислять она, - положительно воспринимать все и всех окружающих, какими их создала природа, помнить о главенствующей роли женщин и поддерживать ее своим личным вкладом, а также ничего не скрывать, как словом, так и делом. – Последнее вышло похожим на «телом», но заметила это, похоже, лишь она сама.
- Да, да, все так, отлично, - произнес судья. – А теперь расскажите нам, что же произошло двадцать шестого августа этого года.
Судья вызвал адвоката подсудимого. Тот одернул полы пиджака, размашистым шагом подошел к кафедре, пожал руку судье. Улыбка была ослепительна, будто тот забежал в зал суда лишь на минутку, между делом, а за порогом его ждет самолет на Карибы. Он откашлялся, адресовал еще одну улыбку уже напрямую свидетельнице (отчего та немедленно растаяла), и спросил:
- Вам знаком кто-то в этом зале?
Свидетельница загоревшимися глазками уже ощупывала фигуру адвоката, и потому ответила не сразу.
- Да, да, конечно! Господину судью знаю. Я часто читаю раздел хроники, - пояснила она.
- Да, - адвокат позволил себе легкую иронию, - непременно.
Дамы в зале суда принялись обмахиваться листами бумаги и папками.
- Но вот знаете ли Вы тут кого-то еще? – продолжил он. – Скажем, моего клиента?
- Возражаю! – послышался сонный голос со скамьи слева. – Господин судья, адвокат подсудимого подводит свидетеля к ответу.
Господин судья злобно зыркнул на адвоката девушки. Тот втянул голову в плечи и развел руками – что делать, работа такая. И даже еще больше отодвинулся от своей клиентки. Судья что-то проворчал себе под нос, но все же согласился:
- Возражения принимаются.
Белозубый адвокат непринужденно пожал плечами. Не так уж это и важно.
- Что ж, снимаю свой последний вопрос. Итак, Вы знаете в этом зале кого-то еще, кроме господина судьи?
Камень уже был брошен.
- Конечно! – заверила свидетельница. – Вот этого молодого человека, что сидит справа от господина судьи.
Молодым, строго говоря, человек был только с точки зрения самой старушки.
- Так, так, - заинтересованно продолжил адвокат, - а откуда Вы его знаете?
- Ой, ну не то чтобы знаю… - замялась она. - Но видела. С балкона.
- И сколько раз Вы его видели?
- Эээ… Несколько. Может, раза три или четыре… - Задумалась старушка.
- Так, так, - снова повторил адвокат подсудимого, - уважаемая свидетельница, поясните суду, кем Вы являетесь, - он посмотрел в сторону девушки, - Татьяне.
- А, так я соседка ее. Живем мы в одном доме.
- И как раз у вашего с Татьяной дома Вы и видели господина Илария?
Апатичное «Возражаю!» с левой скамьи. Судья отмахнулся.
- Да, все так, - подтвердила свидетельница. – С Танькой и видела. Подвозил он ее, бывало.
- Прошу суд заметить: мой клиент был хорошо знаком Татьяне, - подытожил адвокат. Девушка понурилась и покачала головой. – Ну что ж, на этом у меня все. Отдаю свидетеля Вам, коллега.
Нехотя, словно бы оправдываясь за свое присутствие, поднялся на ноги адвокат девушки. Долго вздыхал, собирался с мыслями и прилизывал свою челку. Свидетельница начала буравить взглядом и его. Но уже с совсем другим посылом – эй, поторапливайся, не век же мне тут стоять! Наконец адвокат решился.
- Скажите-ка мне… И суду! В тот день, двадцать шестого августа, господин Иларий также подвозил Татьяну?
- Нет, - ответила свидетельница, - это была суббота, утро. Подсудимый обычно подвозил Таньку вечерами, по будням.
- То есть в тот день он появился у дома – один?
- Один, - кивнула соседка, - сам к Таньке приехал!
- Возражаю! – радостно воскликнул адвокат с правой скамейки, будто в салочки играл. – Домыслы свидетеля!
- Принимается, - согласился судья.
Адвокат кивнул, поразмыслил. И продолжил, все тем же заунывным тоном:
- Принимается, - повторил он слова судьи, - да, да… Действительно, откуда у Вас, уважаемая свидетельница, такая уверенность? Что подсудимый приехал именно сам, и именно к Татьяне? Ведь Вы, по Вашим же собственным показаниям, наблюдали его приезд с балкона. А подсудимый же, в свою очередь, мог в дом и вовсе не заходить, а пройти в арку, которую с Вашего балкона совсем не видно.
Адвокат с правой скамьи весело кивал каждому слову своего оппонента.
- Брехня, - отрезала свидетельница. Судья нахмурился. – К Таньке он приехал! Я, - тут соседка захихикала, - тут же к двери метнулась, к глазку.
Левый адвокат кивнул, правый – поубавил веселость.
- И что же Вы там увидели? – спросил он соседку.
- Он Таньке в дверь позвонил. Раза три, наверное. Только потом она открыла.
- Угу, - промычал адвокат. – Вы слышали их разговор?
- Нет… Да… - Соседка замялась, только тут подумав, в каком свете она сейчас себя выставляет. Но, вспомнив один из девизов Государства – «Ничего не скрывай!» - ответила наконец утвердительно.
- Танька спросила, зачем он пришел, сказала, что сейчас мужа дома нет, и что-то ей там неудобно…
По залу прошел шепот непонимания
- Подсудимый ответил, что все в порядке, и он не на долго, и прошел в квартиру. – закончила та.
- Уважаемая свидетельница, уточните суду – господин Иларий прошел сам? Не Татьяна его впустила – а он сам?
- Да, все так, господин адвокат. Танька то, конечно, не то чтобы преграждала ему путь, но подсудимый просто обошел ее и вошел в квартиру.
Шепот в зале стал усиливаться.
Судья для проформы постучал молотком.
- У меня больше нет вопросов к свидетелю, господин судья. – адвокат девушки промокнул платком лоб и плюхнулся обратно на лавку.
- Хорошо… - судья сверился с бумагами, снова повернулся к адвокату подсудимого. – Так-с, Вы кого предпочитаете следующим вызвать?
Адвокат широко разулыбался, кивнул, поблагодарив судью незнамо за что, и вызвал к даче показаний своего подзащитного, так, будто был не адвокатом, а конферансье:
- Господин Иларий! Прошу Вас!
Тот поднялся, тоже кивнул и судье, и залу, и прямой походкой прошел-таки к кафедре.
- Так, так… - начал адвокат, - значит, Вы все же были у Татьяны в тот день?
- Да, - после мимолетной паузы ответил подсудимый, - должен это признать.
- А скажите, как давно Вы знакомы?
- Хм… Не скажу… О, нет, не хочу высказать неуважение к суду, но точно не вспомню. Может, года три... Или четыре.
- Это немалый срок, не находите? – Вопрос, скорее, был обращен к суду. – А что же, вас, так сказать, связало?
Подсудимый расправил плечи, набрал в грудь самодовольства и важности, и ответил:
- Татьяна – моя подчиненная!
Зал присвистнул, точно спускающийся шарик.
Адвокат прищелкнул языком. Подсудимый понял свой промах, и решил тут же поправиться:
- Я не хочу умалить ее достоинства, как женщины, или сказать, что она моя подчиненная, потому что женщина, или что я получаю удовольствие от своей власти…
Адвокат его прервал и ловко взял речь в свои руки:
- Господин судья, мой клиент хочет сказать, что был переведен на свою новую должность не так давно, и был избран на нее из множества равных мужчин и женщин, с соблюдением всех прав и привелегий последних.
Судья строго посмотрел на подсудимого. Тот кивнул.
- Хорошо, продолжайте.
- Так, - адвокат снова вернулся к опросу, - а что Вы можете сказать о Татьяне?
Подсудимый задумался.
- Знаете, никогда не пытался составить себе полную картину. Она всегда держалась как-то в стороне, избегала прямых взглядов, скромничала все…
По залу пролетел ряд взволнованных вздохов.
- …ни с кем не встречалась, говорила, что у нее муж есть…
Волна возмущения. Кто-то даже присвистнул.
- …и подарки не брала, все возвращала.
Кто-то прибавил огонь, и зал потихоньку начал закипать.
- Так, так, интересная девушка, - подытожил адвокат. – Я бы даже сказал, странная. – Он в вопросительном жесте развернул свою голову к клиенту, и тот поспешил согласиться.
- Да, странная, именно! Думаю, со мной многие мои коллеги согласятся. Мужчины, и, разумеется, женщины.
Адвокат улыбнулся судье, дав понять, что его часть расспросов закончена.
- Что ж, хорошо, хорошо. Интересная картина. – Судья жестом пригласил адвоката девушки.
- С моим коллегой, мне показалось, вы слегка ушли от той щекотливой темы, которая, в общем-то, нас всех тут и собрала. Расскажите все же, зачем Вы в тот день приходили к Татьяне.
- Ммм… Это, конечно, покажется необычным… Но я проезжал в тот день мимо… И вспомнил, что у Тани день рождения…
- Иными словами, Вы заехали, чтобы ее поздравить.
Ропот по залу.
- Ну, можно сказать и так. Только мне это толком не удалось.
- В чем же дело? – спросил адвокат. – Как мы все сейчас видим, а, точнее, слышим, разговариваете Вы прекрасно.
- Даа… - подсудимый поскреб подбородок. Он, конечно же, побрился перед заседанием, но щетина уже начала проступать. – Только вот я хотел сделать Тане подарок…
В сравнительной тишине зала, мягкий рокот зрителей был не в счет, прорезался неожиданно звонкий голос.
- Подарок!? Подарок!?? Ублюдок, ты изнасиловал меня!
На море вставала волна цунами, и она накрыла весь зал. Слышались выкрики, угрозы, все больше женские голоса, но им вторили и мужские, боясь, видимо, потонуть в этом ритме. Посреди этой бури стояла вскочившая Татьяна и прожигала глазами Илария.
Судья был вынужден навести порядок, но это удалось ему не с первой попытки.
- Успокойтесь, успокойтесь! – он, не переставая, стучал молотком, и скоро уже хотелось сказать то же ему самому. – Это ужасное преступление против Женщины, и мы примем по этому делу полагающееся строгое решение!
- Порядок был нарушен, - обратился он уже к адвокату девушки, - и я вынужден просить Вас вернуться на свое место.
- Прошу прощения, господин судья. Но я все же хотел бы приобщить к делу несколько документов.
Судья нахмурился.
- Ладно, позволяю.
Адвокат подозвал помощницу, и попросил ее показать подсудимому несколько бумаг и снимков. Тот скользнул взглядом по плечам Афродиты и попытался вникнуть в предоставленные данные.
- Уважаемый суд, - оповестил адвокат, - подсудимому представлены медицинское заключение, а также снимки потерпевшей, полученные непосредственно после инцидента. После ознакомления подсудимым бумаги будут переданы суду.
- Что Вы можете сказать на этот счет, после того, что Вы только что увидели? – спросил адвокат Илария.
С места вскочил уже защитник подсудимого.
- Не отвечай! Молчи! – приказал он. – Господин судья, мой клиент не обязан это комментировать.
Адвокат с левой скамьи вздохнул, жестом показал – у меня больше нет вопросов.
-Ну, потерпевшая, теперь Вы, - сказал судья.
Татьяна, которая, со времени своей вспышки, успела уже остыть, с трудом подошла к судье, руки ее тряслись. Слово взял адвокат подсудимого. Как всегда, сверкая своей широкой улыбкой (которая, к слову, не произвела на Татьяну ни малейшего впечатления, что, в какой-то мере, разозлило законника), он стал задавать вопросы, которые выявили бы подноготную этого дела, а, того лучше, и помогли бы оправдать его клиента.
-Так, так… - адвокат перелистывал бумаги с медицинским освидетельствованием, которые ему всучил судья. – Довольно красноречивые документы! Вы сразу провели все необходимые медицинские анализы? Сразу пошли в больницу?
- Я… Да. – Не чувствуя подвоха, Татьяна отвечала так, как есть.
- Так, хорошо... То есть вопрос о моральном вреде Вы поднимать не будете. – Адвокат не спрашивал, а, скорее, размышлял вслух. А, может быть, констатировал факт.
- Я… Почему это? – Отреагировала Татьяна. – Я указала все это в заявлении! Вы разве не читали?
- Ах, да, да, читал… Извините. – Адвокат лучезарно улыбнулся, но это произвело эффект только на зал, но не на потерпевшую. – Просто подумал, сделал логический, как мне кажется, вывод, что женщина, жертва, пережившая столь ужасный стресс, с такими бюрократическими и, надо признать, не совсем приятными, тонкостями… Как бы это сказать? Замешкается. Не найдет в себе должных сил, впадет в апатию, смоет все следы в душе, закроется в себе… Вы же, - он показал рукой, - живы и здоровы!
Татьяна открыла рот, чтобы что-то добавить, возразить, но лишь только помотала головой. Адвокат же продолжал:
- Татьяна, ответьте, Вы близко знали моего клиента?
- Ну как близко… Работали вместе. Постольку – поскольку… Подвозил он меня иногда – тут уже говорили. – Татьяна нервничала все больше, руки стали трястись сильнее, и она, чтобы хоть чем-то их занять, принялась теребить косу.
«Фу, вульгарщина!» - послышались плевки из зала. «Хоть бы тут постыдилась!»
Татьяна выпустила косу. Нос стал предательски хлюпать.
- Не очень близко… Друзьями вы не были… - В задумчивости, словно про себя, произнес адвокат. И тут же резко добавил. – Но, тем не менее, Вы впустили его к себе в дом!
