Всего-то и нужно – держать спину ровно и улыбаться окружающим. И следи за походкой! Странно, почему ноги как ватные… и голова кружится. Нашла же время! Возьми себя в руки, Темери! Ты почти жена наместника, чего тебе ещё-то бояться...»
Путь до зала торжественных приёмов длился бесконечно. Но, в конце концов, и он закончился. Распахнулись широкие двери, изнутри полился яркий золотистый свет десятков свечей, послышались разговоры и звуки музыки.
Где-то впереди кто-то громко огласил её имя. Стало тихо.
Ну же! Вперед!
И она вошла в зал.
Благородный чеор Шеддерик та Хенвил
Причина, по которой Шеддерик та Хенвил не присутствовал на торжественном вручении даров невесте, была банальной. Он просто не хотел там находиться. Это было неприятное чувство сродни раскаянью, но вся беда в том, что Шеддерик в своих поступках ничуть не раскаивался, даже напротив, считал их единственно правильными и верными.
То, что брат на него злится, было даже хорошо. Это давало некоторые гарантии, что родовое проклятие ифленских императоров его не коснётся. Что же до Темершаны… к сожалению, вело оно себя совершенно непредсказуемо, но совсем уж посторонних чеору та Хенвилу людей не затронуло ни разу. Оставалось надеяться, что рэту Итвену вполне можно считать посторонней.
Шеддерик привычно потёр руку в чёрной перчатке. Не потому, что саруги – драконьи слёзы – причиняли неудобство или боль, нет. Просто дурная привычка – хвататься за эту самую руку каждый раз, когда подозреваешь, что в очередных неприятностях повинны именно камни.
Пожалуй, он постарался бы избежать и торжественного ужина, но тут уж возмутился Кинрик: у него-то шансов отвертеться от многодневного церемониала не было никаких. И он считал, что раз уж брат всю эту историю затеял, пусть тоже мучается.
Так и вышло, что Шедде, в парадном гвардейском мундире (тайная управа Тоненга считалась армейским подразделением), ожидал появления невесты наместника среди таких же нарядных придворных. Но разница между ними всё-таки была. Благородные чеоры ждали выхода невесты с радостным возбуждением. А Шеддерик просто ждал.
Наконец она появилась. Удивительная девушка в синем шёлковом платье.
Против воли он даже улыбнулся: как бы там ни было, а Шедде был рад её видеть.
Она тоже улыбнулась, но как-то напряжённо. Может, расстроилась, что он не сопровождал брата на церемонии вручения даров? Да глупости какие, с чего бы.
Очень ровно, словно не касаясь пола, она подошла к своему месту по правую руку от наместника. Кинрик встал, подал ей руку, слуга поправил кресло.
Снова Шедде обратил внимание, какая у неё сегодня странная, словно испуганная улыбка. Что-то случилось?
– Гребень, – сказал кто-то рядом. – Она надела гребень, я выиграл.
– Не знаю. Может, магическая подвеска превратилась в шарфик? – ответил женский голос. – Очень милый шарфик, кстати. Только немного не в тон. И я бы не стала его на шею наматывать. Просто набросила бы на плечи…
Шедде внимательней присмотрелся к мальканке. Шарф на шее действительно смотрелся неуместно и странно. Но если бы благородная чеора, что сидела чуть левее, не заострила на нём внимание, Шедде вряд ли заметил бы. Он мало что понимал в женской моде. Хотя нет, кое-что понимал, по долгу службы. Но почему-то у него не получилось сразу соотнести это понимание с образом рэты Итвены. Темершаны.
Шарф казался бинтом на шее. Не могло же заговорённое ожерелье и вправду превратиться в такую безвкусную вещь…
А Кинрик, который сидел рядом, вдруг что-то спросил у невесты.
Она в ответ покачала головой – и вдруг поморщилась, а руки невольно метнулись к шее… но на полдороге застыли и опустились вновь.
Брат это тоже заметил. Ещё раз что-то учтиво, но настойчиво спросил у неё, а потом вдруг резко дёрнул злосчастный шарф, высвободив на миг то, что он скрывал.
Нечто чёрное, широкое и тяжёлое – совершенно неуместное на шее девушки.
Грубый железный ошейник, какими приковывают рабов на галерах и рудниках, страшный, как будто даже в следах крови…
Почему-то Шеддерик успел хорошо его разглядеть, пока, по крику брата, спешил на помощь.
Кинрик вцепился в ошейник обеими руками, но как бы силён он ни был, а сломать это «украшение» было не под силу даже ему.
– Шедде, у него нет запора. Закован намертво! Мне не сломать!
Шеддерик поправил шарф, чтобы посторонние не разглядели, что там под ним. Темери застыла, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Кинрик удачно стоял, загораживая невесту от встревожившихся придворных, но этого может оказаться недостаточно.
– Надо увести её… погоди.
Сам готовый голыми руками рвать проклятое железо, Шеддерик вдруг вспомнил, что дарёная цепочка – магическая. И если это она превратилась в ошейник, а это она, какие могут быть варианты… значит, отреагирует на саруги ровно так, как любая другая магия сианов. Застыв на миг, озарённый этой идеей, он стянул с левой руки перчатку и дёрнул ошейник голой ладонью – ладонью, в которую были вживлены не менее десятка саруг…
Темери вскрикнула и, наконец, схватилась руками за шею. Рот несколько раз открылся в беззвучном вскрике, она тяжело дышала. Но дело было сделано. Шедде чувствовал, как под его руками мгновенно ошейник остывает, теряет магию. Как прочный ржавый, грубый металл превращается в нечто тонкое и хрупкое. Как это что-то легко рвется от одного рывка. Оставив на память о себе широкий красный след на коже.
– Благородные чеоры, – громко возгласил наместник, – моей невесте стало душно. Прошу вас, продолжайте праздновать! Мы скоро вернёмся!
И они вдвоём повлекли её вон из зала. Как можно быстрее.
Но уходя, Шеддерик отметил всё-таки, что никто из присутствовавших в зале сианов в беспамятстве не упал. А значит, того, кто наложил на цепочку это губительное заклинание, следует искать в другом месте.
– Всё же нормально было… – растерялся Кинрик. – Она же сама дошла… что случилось-то? И как такое вышло?
Действительно, как?
Шедде обернулся к одному из стражников у входа в зал.
– Найди Гун-хе. Пусть поторопится. Мы будем… – он прикинул расстояние, и решил: – будем в комнатах наместника. В кабинете. Давай!
Темершана шла очень медленно, но всё-таки сама, лишь слегка опиралась на руки своих спутников. Почти до самого конца. Но на одной из лестниц вдруг беззвучно споткнулась, и если бы не Кинрик, упала бы.
Как назло, именно в этот момент из-за угла важно вышел пожилой ифленский дворянин, слегка опоздавший на торжественный ужин и оттого расстроенный. По сторонам он не смотрел, надеясь только, что горячие блюда подавать ещё не начали, так что внезапная встреча с наместником, чеором та Хенвилом и бесчувственной Темершаной оказалась полной неожиданностью и для него тоже.
– О, Золотая Ленна! – выдохнул он, чуть не врезавшись в благородных чеоров, – это же рэта Итвена! Что с ней? Она умерла?
– Нет! – Так грозно рявкнули братья, что несчастный чеор втянул голову в плечи и поспешил убраться с их дороги. Но на бегу всё равно несколько раз оглянулся.
Шеддерик эту встречу сразу выбросил из головы.
Кинрик распахнул двери кабинета, подхватил с кресла клетчатый плед, поспешно освобождая место, и заоглядывался, пытаясь понять, что бы ещё сделать полезного.
Ну, что тут сделаешь?
– Кинне, подай воды, если есть.
Очнувшаяся Темери благодарно кивнула, когда наместник собственноручно поднёс ей воду.
Сделала несколько глотков. Но руки у неё сильно тряслись, и Шедде забрал стакан, чтобы не облилась. Кажется, она даже не заметила.
– Тише, – сказал он и осторожно провёл ладонью по волосам у виска, словно хотел пригладить выбившуюся прядь. Нежно и осторожно. – Тише, всё уже закончилось, слышишь? Всё уже хорошо, девочка, всё. Можно выдохнуть…
У неё были мягкие тёплые волосы и нежная кожа. Убирать ладонь не хотелось, и Шедде всё медлил, продолжая полушепотом уговаривать Темери, что всё плохое уже позади.
Кинрик, который наблюдал за происходящим со стороны, потому что больше заняться было нечем, вдруг задумчиво сказал:
– Шеддерик та Хенвил. А ведь ты беспросветный дурак. Совершенный и безнадёжный, я бы сказал…
– Может и так, – вздохнул он. – Но поговорим мы с тобой об этом чуть позже и наедине. Темери, как вы? Слышите меня?
Она осторожно кивнула.
– А узнаёте?
Рэта Темершана Итвена
Может быть, так и теряют чувства, – в какой-то момент всё перед глазами поплыло и закружилось, а потом вдруг она поняла, что уже нет того яркого беспощадного света, шума возбуждённых голосов, а есть тёплый плед и тихий голос, от которого, как по волшебству, утихают всё тревоги и страхи. Кто-то легонько гладил её по щеке. Кто-то звал её по имени…
Темери открыла глаза и сразу поймала встревоженный взгляд чеора та Хенвила. Впрочем, тревога мгновенно сменилась облегчением.
– Узнаёте меня?
Стало отчего-то невероятно стыдно. Что случилось? Она что же, упала в обморок?
Как получилось, что сейчас здесь они только… втроем?
Темери перевела взгляд на наместника и сразу попробовала сесть ровнее. Шеддерику пришлось убрать руку от её лица – значит, не показалось. Это действительно чеор та Хенвил только что осторожно касался её щеки?
– Простите, – сказала она, подивившись, каким хриплым оказался голос. – Я не знаю, что со мной случилось... голова закружилась… почти ничего не помню.
– Украшение-то своё помните? – помрачнел Шеддерик.
Кивнула. Было видно, как быстро её щеки залились краской.
– Как вы догадались?
– Шарф по цвету не подходит к платью. Да и так шарфики не повязывают. – Пояснил Кинрик и даже показал жестом, как именно.
Темершана опустила взгляд.
– Я не смогла придумать ничего лучше.
– Скажите, а вам не пришло в голову попросить помощи? Вы же были там не одна.
– Но мы попросили! – растерялась Темери. – Вельва побежала за сианом. Только, наверное, не успела его найти.
– Надо было сразу сказать мне. Не доверяете мне – сказали бы наместнику… или… или вы заподозрили, что это испытание вам подготовил кто-то из нас? Это так?
Что она могла ответить? Согласиться? Ведь в какой-то момент она действительно поверила, что это мог придумать Кинрик. Правда, мысль как мгновенно пришла, так почти сразу и исчезла. Она зажмурилась, но ответила:
– Я теперь понимаю, что это глупо, но не спрашивайте. Я никого не заподозрила. То есть, может быть, но это было не главное…
– Так вы сочли, что я мог специально вам это подарить? Что я знал, что так будет? – возмутился Кинрик.
Голос сомнений не оставлял – не мог. Так пресветлая сестра могла бы возмутиться, если бы кто-то посмел обвинить её в краже, или того хуже – в безделье.
Темери потёрла лицо ладонями, а потом решительно перевела взгляд с одного брата на другого:
– Я думала только о том, что сплетни мгновенно полетят по городу, и скандал замять не удастся. И что если чеор та Хенвил прав, то люди возмутятся, сочтут, что их доверие было предано, и завтра же выйдут на улицы. И избежать кровопролития на этот раз будет очень трудно. Я надеялась, что это – потёрла шею – сочтут просто проявлением дурного вкуса, и никто не обратит внимания. А вышло по-другому…
Чеор та Хенвил криво усмехнулся:
– Вы невероятно предусмотрительны… не переживайте. Кинрик сказал всем, что вам стало душно из-за жары – зал хорошо натопили по случаю приёма. И не думаю, что много кто успел рассмотреть ваше колье. Свет за спиной, эти башни из угощений... нет, вряд ли. Впрочем, – добавил он мрачно, – теперь гадать бессмысленно.
–Значит, нам надо туда вернуться. Показать гостям, что всё хорошо…
– А если вас снова попытаются убить? – Всё с той же одновременно и насмешливой, и ворчливой интонацией поинтересовался Шеддерик.
– Думаете, это была именно попытка убийства? Всё равно. Я не боюсь.
Темершана даже попыталась встать, но тут, как будто ждал именно этого момента, подоспел Гун-хе. Пришлось ей вернуться в кресло…
Южанин тепло поприветствовал её, осторожно поинтересовался здоровьем, и только потом – засыпал вопросами о том, как всё происходило, в какой последовательности, и кто ещё принимал в тех событиях участие.
А когда он узнал от неё всё, что хотел, то сразу же переключился на Кинрика.
Темери, немного успокоившись, наблюдала, как наместник, сгорая от неловкости, рассказывает о поисках достойных даров для невесты – в последние два дня перед тем, как эти самые дары должны были быть вручены. Хорошо, что тактичный Гун-хе не задал щекотливый вопрос, который прямо таки напрашивался – а почему, собственно, чеор наместник не позаботился о подарках заранее, ведь у него было больше месяца на то, чтобы не только придумать, что дарить, но и заказать, и даже получить заказ. Южанин насторожился, когда речь зашла о том, кто именно посоветовал Кинрику ювелира.
Темери тоже нахмурилась. Само по себе то, что именно Вельва посоветовала такой подарок, наверное, не странно. Ну, у кого он ещё мог бы спросить? И кто ещё мог бы это придумать? Подарок, который, наверное, она сама рада была бы получить.
Но ведь именно Вельва покупала у старой соттинки зелье, хотела им кого-то опоить… и именно она бегала за сианом, и не привела его…
Хотя, Вельва ведь примеривала украшение. И напугалась совершенно непритворно, когда увидела, во что оно превратилось у Темери на шее. Стала бы она его примерять, если бы знала, что такое вообще возможно?
Так может быть, всё дело в том, что ей самой Вельва Конне сразу не понравилась?
Между тем разговор ушёл на другие темы, а Темери так и не решилась его прервать. Может и зря.
Она видела – чеор та Хенвил тоже наблюдал за братом, но по его лицу совершенно невозможно было понять, что он чувствует и о чём думает. Кривоватая ухмылка, руки свободно лежат на коленях… а чёрную перчатку он где-то потерял, и стали хорошо видны саруги.
Темери, упустив нить «допроса», задумалась о том, что всё у неё получается не так, даже если очень стараться. Снова она стала причиной неприятностей, снова кто-то другой должен был придумать, как вытащить её из беды. Как будто у неё своей воли нет…
И что бы братья сейчас ни говорили, а она всем сердцем чувствовала – надо вернуться в зал. Надо сделать так, чтобы у сплетников не возникло ни малейшего шанса раструбить по городу об её слабости, болезни, или, ещё хуже, о покушении.
Исчерпав запас вопросов к наместнику, Гун-хе испросил позволения удалиться. Ему ещё предстояло найти и расспросить девушку Вельву, а также того сиана, которого она так и не довела до комнаты рэты.
– Проводить вас? – Неожиданно предложил Шеддерик. – Отдохнёте. А завтра мы расскажем, что смогли узнать.
– Благородный чеор, очень прошу вас… позвольте мне вернуться в зал. Я понимаю, что там мало кто будет тревожиться о моём здоровье, но… – она едва заметно улыбнулась, – если не вернусь туда, весь мой подвиг с этим ошейником останется просто глупостью. А так, может, мы кому-то испортим торжество. Тому, кто сейчас предвкушает, как завтра наутро будет всем рассказывать о моём обмороке.
– Да вы сами ушли из зала, – порадовал её Кинрик, – Не было никакого обморока. Вас даже почти поддерживать не пришлось. Правда, когда я убрал шарф, кто-то мог видеть то, что под ним…
Темери встала, но её тут же повело в сторону, и она вцепилась пальцами в спинку кресла.
Путь до зала торжественных приёмов длился бесконечно. Но, в конце концов, и он закончился. Распахнулись широкие двери, изнутри полился яркий золотистый свет десятков свечей, послышались разговоры и звуки музыки.
Где-то впереди кто-то громко огласил её имя. Стало тихо.
Ну же! Вперед!
И она вошла в зал.
Благородный чеор Шеддерик та Хенвил
Причина, по которой Шеддерик та Хенвил не присутствовал на торжественном вручении даров невесте, была банальной. Он просто не хотел там находиться. Это было неприятное чувство сродни раскаянью, но вся беда в том, что Шеддерик в своих поступках ничуть не раскаивался, даже напротив, считал их единственно правильными и верными.
То, что брат на него злится, было даже хорошо. Это давало некоторые гарантии, что родовое проклятие ифленских императоров его не коснётся. Что же до Темершаны… к сожалению, вело оно себя совершенно непредсказуемо, но совсем уж посторонних чеору та Хенвилу людей не затронуло ни разу. Оставалось надеяться, что рэту Итвену вполне можно считать посторонней.
Шеддерик привычно потёр руку в чёрной перчатке. Не потому, что саруги – драконьи слёзы – причиняли неудобство или боль, нет. Просто дурная привычка – хвататься за эту самую руку каждый раз, когда подозреваешь, что в очередных неприятностях повинны именно камни.
Пожалуй, он постарался бы избежать и торжественного ужина, но тут уж возмутился Кинрик: у него-то шансов отвертеться от многодневного церемониала не было никаких. И он считал, что раз уж брат всю эту историю затеял, пусть тоже мучается.
Так и вышло, что Шедде, в парадном гвардейском мундире (тайная управа Тоненга считалась армейским подразделением), ожидал появления невесты наместника среди таких же нарядных придворных. Но разница между ними всё-таки была. Благородные чеоры ждали выхода невесты с радостным возбуждением. А Шеддерик просто ждал.
Наконец она появилась. Удивительная девушка в синем шёлковом платье.
Против воли он даже улыбнулся: как бы там ни было, а Шедде был рад её видеть.
Она тоже улыбнулась, но как-то напряжённо. Может, расстроилась, что он не сопровождал брата на церемонии вручения даров? Да глупости какие, с чего бы.
Очень ровно, словно не касаясь пола, она подошла к своему месту по правую руку от наместника. Кинрик встал, подал ей руку, слуга поправил кресло.
Снова Шедде обратил внимание, какая у неё сегодня странная, словно испуганная улыбка. Что-то случилось?
– Гребень, – сказал кто-то рядом. – Она надела гребень, я выиграл.
– Не знаю. Может, магическая подвеска превратилась в шарфик? – ответил женский голос. – Очень милый шарфик, кстати. Только немного не в тон. И я бы не стала его на шею наматывать. Просто набросила бы на плечи…
Шедде внимательней присмотрелся к мальканке. Шарф на шее действительно смотрелся неуместно и странно. Но если бы благородная чеора, что сидела чуть левее, не заострила на нём внимание, Шедде вряд ли заметил бы. Он мало что понимал в женской моде. Хотя нет, кое-что понимал, по долгу службы. Но почему-то у него не получилось сразу соотнести это понимание с образом рэты Итвены. Темершаны.
Шарф казался бинтом на шее. Не могло же заговорённое ожерелье и вправду превратиться в такую безвкусную вещь…
А Кинрик, который сидел рядом, вдруг что-то спросил у невесты.
Она в ответ покачала головой – и вдруг поморщилась, а руки невольно метнулись к шее… но на полдороге застыли и опустились вновь.
Брат это тоже заметил. Ещё раз что-то учтиво, но настойчиво спросил у неё, а потом вдруг резко дёрнул злосчастный шарф, высвободив на миг то, что он скрывал.
Нечто чёрное, широкое и тяжёлое – совершенно неуместное на шее девушки.
Грубый железный ошейник, какими приковывают рабов на галерах и рудниках, страшный, как будто даже в следах крови…
Почему-то Шеддерик успел хорошо его разглядеть, пока, по крику брата, спешил на помощь.
Кинрик вцепился в ошейник обеими руками, но как бы силён он ни был, а сломать это «украшение» было не под силу даже ему.
– Шедде, у него нет запора. Закован намертво! Мне не сломать!
Шеддерик поправил шарф, чтобы посторонние не разглядели, что там под ним. Темери застыла, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Кинрик удачно стоял, загораживая невесту от встревожившихся придворных, но этого может оказаться недостаточно.
– Надо увести её… погоди.
Сам готовый голыми руками рвать проклятое железо, Шеддерик вдруг вспомнил, что дарёная цепочка – магическая. И если это она превратилась в ошейник, а это она, какие могут быть варианты… значит, отреагирует на саруги ровно так, как любая другая магия сианов. Застыв на миг, озарённый этой идеей, он стянул с левой руки перчатку и дёрнул ошейник голой ладонью – ладонью, в которую были вживлены не менее десятка саруг…
Темери вскрикнула и, наконец, схватилась руками за шею. Рот несколько раз открылся в беззвучном вскрике, она тяжело дышала. Но дело было сделано. Шедде чувствовал, как под его руками мгновенно ошейник остывает, теряет магию. Как прочный ржавый, грубый металл превращается в нечто тонкое и хрупкое. Как это что-то легко рвется от одного рывка. Оставив на память о себе широкий красный след на коже.
– Благородные чеоры, – громко возгласил наместник, – моей невесте стало душно. Прошу вас, продолжайте праздновать! Мы скоро вернёмся!
И они вдвоём повлекли её вон из зала. Как можно быстрее.
Но уходя, Шеддерик отметил всё-таки, что никто из присутствовавших в зале сианов в беспамятстве не упал. А значит, того, кто наложил на цепочку это губительное заклинание, следует искать в другом месте.
– Всё же нормально было… – растерялся Кинрик. – Она же сама дошла… что случилось-то? И как такое вышло?
Действительно, как?
Шедде обернулся к одному из стражников у входа в зал.
– Найди Гун-хе. Пусть поторопится. Мы будем… – он прикинул расстояние, и решил: – будем в комнатах наместника. В кабинете. Давай!
Темершана шла очень медленно, но всё-таки сама, лишь слегка опиралась на руки своих спутников. Почти до самого конца. Но на одной из лестниц вдруг беззвучно споткнулась, и если бы не Кинрик, упала бы.
Как назло, именно в этот момент из-за угла важно вышел пожилой ифленский дворянин, слегка опоздавший на торжественный ужин и оттого расстроенный. По сторонам он не смотрел, надеясь только, что горячие блюда подавать ещё не начали, так что внезапная встреча с наместником, чеором та Хенвилом и бесчувственной Темершаной оказалась полной неожиданностью и для него тоже.
– О, Золотая Ленна! – выдохнул он, чуть не врезавшись в благородных чеоров, – это же рэта Итвена! Что с ней? Она умерла?
– Нет! – Так грозно рявкнули братья, что несчастный чеор втянул голову в плечи и поспешил убраться с их дороги. Но на бегу всё равно несколько раз оглянулся.
Шеддерик эту встречу сразу выбросил из головы.
Кинрик распахнул двери кабинета, подхватил с кресла клетчатый плед, поспешно освобождая место, и заоглядывался, пытаясь понять, что бы ещё сделать полезного.
Ну, что тут сделаешь?
– Кинне, подай воды, если есть.
Очнувшаяся Темери благодарно кивнула, когда наместник собственноручно поднёс ей воду.
Сделала несколько глотков. Но руки у неё сильно тряслись, и Шедде забрал стакан, чтобы не облилась. Кажется, она даже не заметила.
– Тише, – сказал он и осторожно провёл ладонью по волосам у виска, словно хотел пригладить выбившуюся прядь. Нежно и осторожно. – Тише, всё уже закончилось, слышишь? Всё уже хорошо, девочка, всё. Можно выдохнуть…
У неё были мягкие тёплые волосы и нежная кожа. Убирать ладонь не хотелось, и Шедде всё медлил, продолжая полушепотом уговаривать Темери, что всё плохое уже позади.
Кинрик, который наблюдал за происходящим со стороны, потому что больше заняться было нечем, вдруг задумчиво сказал:
– Шеддерик та Хенвил. А ведь ты беспросветный дурак. Совершенный и безнадёжный, я бы сказал…
Глава тайной управы даже не обернулся.
– Может и так, – вздохнул он. – Но поговорим мы с тобой об этом чуть позже и наедине. Темери, как вы? Слышите меня?
Она осторожно кивнула.
– А узнаёте?
Рэта Темершана Итвена
Может быть, так и теряют чувства, – в какой-то момент всё перед глазами поплыло и закружилось, а потом вдруг она поняла, что уже нет того яркого беспощадного света, шума возбуждённых голосов, а есть тёплый плед и тихий голос, от которого, как по волшебству, утихают всё тревоги и страхи. Кто-то легонько гладил её по щеке. Кто-то звал её по имени…
Темери открыла глаза и сразу поймала встревоженный взгляд чеора та Хенвила. Впрочем, тревога мгновенно сменилась облегчением.
– Узнаёте меня?
Стало отчего-то невероятно стыдно. Что случилось? Она что же, упала в обморок?
Как получилось, что сейчас здесь они только… втроем?
Темери перевела взгляд на наместника и сразу попробовала сесть ровнее. Шеддерику пришлось убрать руку от её лица – значит, не показалось. Это действительно чеор та Хенвил только что осторожно касался её щеки?
– Простите, – сказала она, подивившись, каким хриплым оказался голос. – Я не знаю, что со мной случилось... голова закружилась… почти ничего не помню.
– Украшение-то своё помните? – помрачнел Шеддерик.
Кивнула. Было видно, как быстро её щеки залились краской.
– Как вы догадались?
– Шарф по цвету не подходит к платью. Да и так шарфики не повязывают. – Пояснил Кинрик и даже показал жестом, как именно.
Темершана опустила взгляд.
– Я не смогла придумать ничего лучше.
Глава тайной управы подавился воздухом. Потом очень осторожно спросил:
– Скажите, а вам не пришло в голову попросить помощи? Вы же были там не одна.
– Но мы попросили! – растерялась Темери. – Вельва побежала за сианом. Только, наверное, не успела его найти.
– Надо было сразу сказать мне. Не доверяете мне – сказали бы наместнику… или… или вы заподозрили, что это испытание вам подготовил кто-то из нас? Это так?
Что она могла ответить? Согласиться? Ведь в какой-то момент она действительно поверила, что это мог придумать Кинрик. Правда, мысль как мгновенно пришла, так почти сразу и исчезла. Она зажмурилась, но ответила:
– Я теперь понимаю, что это глупо, но не спрашивайте. Я никого не заподозрила. То есть, может быть, но это было не главное…
– Так вы сочли, что я мог специально вам это подарить? Что я знал, что так будет? – возмутился Кинрик.
Голос сомнений не оставлял – не мог. Так пресветлая сестра могла бы возмутиться, если бы кто-то посмел обвинить её в краже, или того хуже – в безделье.
Темери потёрла лицо ладонями, а потом решительно перевела взгляд с одного брата на другого:
– Я думала только о том, что сплетни мгновенно полетят по городу, и скандал замять не удастся. И что если чеор та Хенвил прав, то люди возмутятся, сочтут, что их доверие было предано, и завтра же выйдут на улицы. И избежать кровопролития на этот раз будет очень трудно. Я надеялась, что это – потёрла шею – сочтут просто проявлением дурного вкуса, и никто не обратит внимания. А вышло по-другому…
Чеор та Хенвил криво усмехнулся:
– Вы невероятно предусмотрительны… не переживайте. Кинрик сказал всем, что вам стало душно из-за жары – зал хорошо натопили по случаю приёма. И не думаю, что много кто успел рассмотреть ваше колье. Свет за спиной, эти башни из угощений... нет, вряд ли. Впрочем, – добавил он мрачно, – теперь гадать бессмысленно.
–Значит, нам надо туда вернуться. Показать гостям, что всё хорошо…
– А если вас снова попытаются убить? – Всё с той же одновременно и насмешливой, и ворчливой интонацией поинтересовался Шеддерик.
– Думаете, это была именно попытка убийства? Всё равно. Я не боюсь.
Темершана даже попыталась встать, но тут, как будто ждал именно этого момента, подоспел Гун-хе. Пришлось ей вернуться в кресло…
Южанин тепло поприветствовал её, осторожно поинтересовался здоровьем, и только потом – засыпал вопросами о том, как всё происходило, в какой последовательности, и кто ещё принимал в тех событиях участие.
А когда он узнал от неё всё, что хотел, то сразу же переключился на Кинрика.
Темери, немного успокоившись, наблюдала, как наместник, сгорая от неловкости, рассказывает о поисках достойных даров для невесты – в последние два дня перед тем, как эти самые дары должны были быть вручены. Хорошо, что тактичный Гун-хе не задал щекотливый вопрос, который прямо таки напрашивался – а почему, собственно, чеор наместник не позаботился о подарках заранее, ведь у него было больше месяца на то, чтобы не только придумать, что дарить, но и заказать, и даже получить заказ. Южанин насторожился, когда речь зашла о том, кто именно посоветовал Кинрику ювелира.
Темери тоже нахмурилась. Само по себе то, что именно Вельва посоветовала такой подарок, наверное, не странно. Ну, у кого он ещё мог бы спросить? И кто ещё мог бы это придумать? Подарок, который, наверное, она сама рада была бы получить.
Но ведь именно Вельва покупала у старой соттинки зелье, хотела им кого-то опоить… и именно она бегала за сианом, и не привела его…
Хотя, Вельва ведь примеривала украшение. И напугалась совершенно непритворно, когда увидела, во что оно превратилось у Темери на шее. Стала бы она его примерять, если бы знала, что такое вообще возможно?
Так может быть, всё дело в том, что ей самой Вельва Конне сразу не понравилась?
Между тем разговор ушёл на другие темы, а Темери так и не решилась его прервать. Может и зря.
Она видела – чеор та Хенвил тоже наблюдал за братом, но по его лицу совершенно невозможно было понять, что он чувствует и о чём думает. Кривоватая ухмылка, руки свободно лежат на коленях… а чёрную перчатку он где-то потерял, и стали хорошо видны саруги.
Темери, упустив нить «допроса», задумалась о том, что всё у неё получается не так, даже если очень стараться. Снова она стала причиной неприятностей, снова кто-то другой должен был придумать, как вытащить её из беды. Как будто у неё своей воли нет…
И что бы братья сейчас ни говорили, а она всем сердцем чувствовала – надо вернуться в зал. Надо сделать так, чтобы у сплетников не возникло ни малейшего шанса раструбить по городу об её слабости, болезни, или, ещё хуже, о покушении.
Исчерпав запас вопросов к наместнику, Гун-хе испросил позволения удалиться. Ему ещё предстояло найти и расспросить девушку Вельву, а также того сиана, которого она так и не довела до комнаты рэты.
– Проводить вас? – Неожиданно предложил Шеддерик. – Отдохнёте. А завтра мы расскажем, что смогли узнать.
– Благородный чеор, очень прошу вас… позвольте мне вернуться в зал. Я понимаю, что там мало кто будет тревожиться о моём здоровье, но… – она едва заметно улыбнулась, – если не вернусь туда, весь мой подвиг с этим ошейником останется просто глупостью. А так, может, мы кому-то испортим торжество. Тому, кто сейчас предвкушает, как завтра наутро будет всем рассказывать о моём обмороке.
– Да вы сами ушли из зала, – порадовал её Кинрик, – Не было никакого обморока. Вас даже почти поддерживать не пришлось. Правда, когда я убрал шарф, кто-то мог видеть то, что под ним…
Темери встала, но её тут же повело в сторону, и она вцепилась пальцами в спинку кресла.
