познакомиться со всеми в максимально быстрый срок, прежде чем мы с Николасом, – Дэвиду показалось, что девушка сделала небольшую паузу, прежде чем произнести имя будущего жениха, – оповестим всех о нашей помолвке и пригласим на свадьбу. К тому же завтра суббота, никому не нужно на работу.
– Мне кажется это разумным, – произнесла Линда, вопросительно глядя на Дэвида.
Таким образом она показывала, что заключительное слово остается за ним. Но что он мог сказать, кроме: «Спасибо большое за приглашение»? Отношения с соседями должны оставаться теплыми.
– Мы обязательно придем, – ответил Дэвид и внезапно осознал, что эта идея – вечеринка в конце рабочего дня перед выходными – ему приятна. Кларисса права, это оптимальное решение.
– Я буду ждать, – улыбнулась девушка, глядя почему-то не в глаза Дэвиду, а, как ему показалось, на его рот. – До встречи в восемь часов.
Она тряхнула копной спиралек цвета летнего утра, улыбнулась Линде и вышла за дверь.
– Ты мог бы сослаться на свою программу, – заметила его жена.
Все люди разные, поэтому, конечно же, программа их развития подбиралась с учетом индивидуальных особенностей каждого. Дэвид был интровертом. Большие скопления людей нервировали его, частое общение с другими психологически выматывало. Разумеется, здоровье и благополучие каждого индивида всегда ставились Главным мозгом на первый план. А потому для Дэвида посещение общественных мероприятий сводилось к одному разу в месяц. Внезапно свалившаяся на голову вечеринка оказалась перебором, но сегодня Дэвид решил не отказываться.
– Мы всегда можем уйти домой, если посчитаем, что нам хватит, – пожал он плечами, а потом полувопросительно добавил: – Ужин теперь не имеет смысла?
Сидя в самом темном углу открытой веранды Джона Витенбрю, Дэвид потягивал апельсиновый сок через трубочку и наблюдал, как Линда танцует в компании других таких же любителей активного движения под музыку. Сам он никогда не испытывал желания дергаться на танцполе и в который раз подумал, почему именно Линда стала его женой? Что было в ней такого, что Главный мозг посчитал ее подходящей кандидатурой для Дэвида?
– Не устали?
Дэвид вздрогнул и даже пролил немного сока на свои брюки. Кларисса появилась рядом так неожиданно, словно материализовалась из сгустка темноты.
Насколько знал Дэвид, разработки по мгновенному перемещению физических тел в любую точку независимо от расстояния еще не завершены.
– Почему я должен был устать? – удивился он.
Почти весь вечер просидев в углу и удачно слившись с сумерками, сейчас он испытывал даже некоторый подъем духа.
– Линда сказала мне, что в этом месяце у вас перебор по общению из-за моей незапланированной вечеринки, – сообщила девушка, усаживаясь рядом.
Он почувствовал тепло ее тела.
– Вы могли бы отказаться, – она повернулась и посмотрела в его глаза.
– Не захотел, – сказал он.
Дэвид знал, что это глупейший ответ из всех возможных. Homo Sapiens потому и называется Человеком Разумным, что взвешивает возможности и выбирает наиболее подходящую для наилучшего функционирования, а не идет на поводу у своих желаний.
– А я не хочу выходить замуж за Николаса, – вздохнула девушка.
Этот обмен признаниями, которые любой другой счел бессмысленными, неожиданно связал их общей маленькой тайной.
– Почему? – тихо спросил Дэвид, невольно пододвигаясь к Клариссе, чтобы не быть услышанным чужими ушами.
Девушка тряхнула копной кудрявых волос и неожиданно спросила:
– В вашей программе развития присутствуют прогулки по свежему воздуху?
В программе Дэвида из похожих упражнений значились только пробежки, да и то по утрам, но рассудив, что вечерний променад может способствовать крепкому сну (помнится, мама говорила ему об этом), ответил утвердительно.
– Тогда давайте прогуляемся?
Дэвид снова кивнул.
– Хотите предупредить жену?
Он взглянул на танцующую Линду. Возле нее извивался Николас. Двигался он отлично.
– Не думаю, что стоит ей мешать, – покачал головой Дэвид.
– Тогда идем.
Какое-то время они шли молча. Дэвид сжимал маленькую теплую ладонь и думал о том, что никогда не брал Линду за руку.
– Кем вы работаете? – нарушила тишину Кларисса.
– Наладчиком нейронных сетей Главного мозга.
Его голос прозвучал с некоторой гордостью.
– Удивительно, – тихо ответила девушка. – Я готова была поручиться, что вы психолог. У вас такой взгляд, будто вы видите меня насквозь, понимаете, что я готова сказать или сделать, но при этом ваше знание воспринимается естественным. Успокаивает.
– Это не так, – только и смог вымолвить растерянный Дэвид.
– А вы пробовали сдавать экзамены на психолога? – поинтересовалась Кларисса.
– Нет, – Дэвид покачал головой.
– А вдруг это было бы вашим призванием? – с непонятным пылом воскликнула девушка.
– Вряд ли. Главный мозг наверняка отметил бы мои способности в этой области, ведь он постоянно нас тестирует. И потом… – Дэвид поколебался, решая, стоит ли ей открываться, но потом все же произнес: – Я пробовал сдавать экзамен на воспитателя. Набрал только семь процентов.
– Вот как? – непонятно чему обрадовалась Кларисса и ее пальцы сильнее обхватили его ладонь. – А почему вы вообще решили сдавать этот экзамен? Это же не Главный мозг вас направил?
– Нет, – помотал головой Дэвид. – Это было неосознанное решение. В свое оправдание могу сказать, что был тогда еще слишком молод. Мне только-только исполнилось восемнадцать, я сдал биоматериал для воспроизводства. Иногда пытался представить, каким мог быть мой ребенок. Ну и подумал: «А что, если я стану воспитателем, и мне доверят моего собственного сына?»
– Ребенок… – пробормотала Кларисса.
– Да, – кивнул Дэвид и посчитал нужным добавить: – Я ведь еще из того поколения, которое росло вместе с родителями.
– Расскажите, каково это! – попросила девушка, снова обращая на него странный прозрачный взгляд.
– Да зачем? – удивился Дэвид. – Я потратил много времени на то, чтобы научиться не вспоминать прошлое. В современном обществе это лишнее. Мне стоит большого труда принимать решения в соответствии со здравым смыслом и не идти на поводу у сиюминутных эмоций. А связь ребенка с родителями мешает и ему, и им быть объективными.
– Но ведь чем больше человек знает, тем более цельной и правильной является его картина мира, – возразила Кларисса. – Знания позволяют принимать трезвое решение, учитывая все факторы. Я пытаюсь получить информацию, а кто как не вы, человек, который был свидетелем прошлой эпохи, может просветить на этот счет? В информатеке Главного мозга всего лишь скупые факты.
Слова девушки повторяли аргументы Главного мозга, и Дэвид, немного помедлив, мысленно согласился с ее просьбой и начал свой рассказ. Он сам удивлялся, как много помнит, когда каждое новое слово рождало в его мозгу целые картины прошлого. Он рассказал о своем доме, маленьком, – всего три комнаты и кухня, – но таком уютном, где по воскресеньям пахло сладкой выпечкой; о деревне, куда мать привозила его и оставляла, чтобы отправиться на заработки; о том, как любил ловить рыбу в строптивой речке, и как тетя ругала его, когда он залезал в заброшенные дома. Прошло немало времени, но воспоминания так захватили его, что он очнулся, только когда девушка требовательно произнесла:
– Покажите, как это?
Он сначала даже растерялся, потому что еще секунду назад находился там, в своем прошлом, и ее вопросом был грубо выдернут в настоящее.
– Что? – переспросил он.
– Вы рассказывали, как ваша мама целовала вас на ночь. Это ведь не так, как целуются супруги?
– Конечно, нет, – неожиданно для себя смутился Дэвид.
– А в чем разница?
– Ну, мама меня целовала в лоб, и…
– Поцелуйте меня, – снова потребовала Кларисса.
– Я же не ваша мама, – попробовал отказаться Дэвид, сам понимая, что довод звучит по-идиотски.
– Ну же! – нетерпеливо бросила девушка. – Главный мозг сможет показать картинку, но я никогда не пойму, в чем разница, пока не почувствую…
Она встала перед ним, опустила руки и закрыла глаза.
– Вот, я как будто засыпаю, а вы – моя мама, пришедшая пожелать мне спокойной ночи.
Дэвид хотел было сказать, что это глупо, но посчитал, что тем самым будто усомнится в ее интеллекте. Портить добрососедские отношения не хотелось.
Он закрыл глаза, пытаясь представить себя на месте матери. Вот он – его мать, а Кларисса – маленький мальчик, лежащий в кровати и накручивающий на палец прядь маминых волос. Дэвид приблизился к девушке, представляя, будто лежит со своим сыном на кровати, рассказывая ему на ночь сказку. Со своим сыном… Ведь где-то в этом мире есть его сын. Или дочь. Кларисса вздохнула и положила голову ему на плечо. Он вздрогнул и отшатнулся.
– Что-то не так? – встревоженно спросила девушка. – Я видела в старом фильме, как девочка клала голову на плечо своему отцу, когда он нес ее на руках в постель.
– Сколько тебе лет? – спросил Дэвид и, поразившись тому, как хрипло прозвучал его голос, откашлялся.
– Двадцать один, – недоуменно произнесла девушка. – А что?
Нет, его ребенку было бы всего восемнадцать. Дэвид с облегчением перевел дух. Кларисса не может быть его дочерью. Но тут же пришла на ум новая мысль. Его ребенку уже восемнадцать, а значит, он готов для воспроизводства. Возможно, Дэвид уже стал дедушкой.
– Что случилось? Почему ты молчишь? – неуверенно спросила Кларисса.
– Думаю о том, что где-то в мире есть мой ребенок. А я даже не знаю, как он выглядит, – ответил Дэвид.
Он чувствовал, что они перешли некую границу, после которой признаваться в своей глупости казалось естественным. – Ты когда-нибудь задумывалась о своем?
– Нет, не задумывалась. – Девушка помедлила и добавила: – Потому что я не сдавала биоматериал.
– Почему? – удивился Дэвид, сразу почувствовав, как напряглась Кларисса.
– Когда мне было восемнадцать, я довольно сильно болела, а потом, когда выздоровела, мне сказали, что уже поздно.
– Ты… огорчилась? – Дэвид не сразу подобрал слово.
Разве эмоции важны в таком деле? Важно, чтобы твой генофонд послужил обществу. А если он недостаточно хорош, гораздо лучше, если ребенка у тебя не будет. Но ему казалось, что сам бы он огорчился.
– Я не знаю, – пожала плечами девушка. – У меня нет опыта таких отношений. У меня не было родителей, во всяком случае в том понимании, какое ты вкладываешь в это слово. И у меня не будет детей. Я не знаю, что должна думать по этому поводу. И пытаюсь понять.
Дэвид тоже хотел понять, что он чувствовал бы, если какая-то девушка подошла бы к нему и сказала, что она его дочь. Каково это быть отцом? О собственном отце у него были смутные воспоминания, потому что сначала тот все время был на работе, а потом, когда Дэвиду исполнилось пять, ушел из семьи. В памяти остались лишь его низкий голос, когда он о чем-то говорил с матерью уже после того, как маленького Дэвида уложили в постель, и колючая щетина. Видимо, тот заходил поцеловать сына перед сном.
– Закрой глаза, – попросил Дэвид.
Кларисса послушно выполнила его указание, и он сделал то же самое, представив себя отцом, который на ночь целует свою маленькую дочь. Он наклонился и коснулся губами виска, где под его губами затрепетала маленькая жилка.
А потом все пошло не так.
Кларисса странно всхлипнула и обвила его шею руками. Сначала он подумал, что, возможно, она видела такое поведение ребенка в том старом фильме, о котором говорила. Но горячий рот, нашедший его губы, и маленький язык, по-хозяйски проникший внутрь, совершенно никуда не вписывались.
Дэвид отшатнулся и содрал ее руки со своей шеи.
– Что ты делаешь?
– Я не хочу выходить замуж за Николаса, – сказала Кларисса, как будто это что-то объясняло.
– Тебе придется, – ответил Дэвид, с трудом переводя дух и удерживая запястья девушки на некотором расстоянии от себя.
– Зачем? – прищурилась Кларисса. – В чем смысл этого? Кому от этого будет лучше?
– Обществу, – едва выдавил из себя Дэвид.
Это был правильный ответ. Но он не удовлетворял даже его самого.
– И тебе, – добавил он, скрипнув зубами. – Люди, состоящие в отношениях, дольше живут.
– А что, есть какой-то смысл в том, чтобы жить дольше? – саркастически заметила Кларисса и дернула руками, чтобы освободиться. – Для чего?
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Кларисса испепеляла его яростным взглядом.
– Тебе нужно успокоиться, – произнес он, приводя дыхание в порядок.
В конце концов, он намного старше, он должен держать себя в руках и помочь ей прийти в норму. Пока никто не увидел, насколько она…
– Все в порядке, – сказала она совершенно спокойным тоном. – Думаю, нам пора назад.
Они вернулись вовремя. Вечеринка подходила к своему завершению. Дэвид приблизился к жене, делая вид, что только что вышел из того угла, где прятался весь вечер.
Дэвид и Линда попрощались с остальными (Кларисса улыбнулась и кивнула им, как едва знакомым) и направились к своему дому.
В отличие от прогулки с Клариссой, небольшой поход до дома по освещенной дорожке, казался тяжкой обязанностью. Дэвид приписал это неожиданному событию, свалившемуся на него, здраво оценить которое в данную минуту он был неспособен.
Что нашло на эту девчонку? Почему она так себя повела? Он мог понять ее нежелание выходить замуж, потому что его самого мучили подобные мысли о бессмысленности собственного брака. Мысли о бессмысленности… Он усмехнулся, потом заметил острый взгляд, брошенный на него Линдой, и придал лицу обычное выражение.
Зачем Кларисса начала его целовать? Не то, чтобы это было неприятно… Скорее, наоборот… Но чего она ждала от него? Что, по ее мнению, он должен был предпринять? Ведь он женат!
Его отец ушел от матери. Оставил жену и маленького сына.
– Спокойной ночи, – сказала Линда, уже избавившись от остатков выходной одежды и направляясь в сторону своей спальни, где собиралась напылить на себя пижаму.
– Ты красивая, – сказал он ей вслед, обрисовывая взглядом контуры обнаженного тела.
Линда обернулась и в недоумении посмотрела на него, видимо, не зная, что ответить.
– Я хотел сказать, что ты в хорошей форме, – поправился он, испытывая смущение.
Что за черт дернул его за язык?
Он заметил, как она украдкой скользнула по нему взглядом и неожиданно покраснела:
– Спасибо. – После паузы она добавила нерешительно: – Ты хочешь, чтобы я..?
На большее ее не хватило, но Дэвид понял, о чем она собиралась спросить. Не пытается ли он намекнуть ей на выполнение супружеского долга? Его совершенно не прельщало повторение давно забытого опыта, не хотелось снова видеть ее опрокинутое лицо. Но что, если она сама передумала? Помнится, специалист по семейным отношениям говорил об изменении в физиологии партнеров в течение брака.
– Меня устраивает нынешний статус-кво, но, если ты считаешь, что нам нужно попробовать новый вариант отношений… – осторожно произнес он.
– О, нет-нет, все в порядке.
Дэвид явственно услышал облегчение в ее голосе.
– Тогда спокойной ночи, – ответил он и отправился в комнату с оборудованием.
– Кларисса пропала, – услышал он и проснулся.
– Что? – переспросил он, не будучи уверенным, что услышал это наяву, а не во сне.
Кларисса всю ночь терзала его в той странной реальности, называемой сновидениями, и он чувствовал себя вымотанным.
– Мне кажется это разумным, – произнесла Линда, вопросительно глядя на Дэвида.
Таким образом она показывала, что заключительное слово остается за ним. Но что он мог сказать, кроме: «Спасибо большое за приглашение»? Отношения с соседями должны оставаться теплыми.
– Мы обязательно придем, – ответил Дэвид и внезапно осознал, что эта идея – вечеринка в конце рабочего дня перед выходными – ему приятна. Кларисса права, это оптимальное решение.
– Я буду ждать, – улыбнулась девушка, глядя почему-то не в глаза Дэвиду, а, как ему показалось, на его рот. – До встречи в восемь часов.
Она тряхнула копной спиралек цвета летнего утра, улыбнулась Линде и вышла за дверь.
– Ты мог бы сослаться на свою программу, – заметила его жена.
Все люди разные, поэтому, конечно же, программа их развития подбиралась с учетом индивидуальных особенностей каждого. Дэвид был интровертом. Большие скопления людей нервировали его, частое общение с другими психологически выматывало. Разумеется, здоровье и благополучие каждого индивида всегда ставились Главным мозгом на первый план. А потому для Дэвида посещение общественных мероприятий сводилось к одному разу в месяц. Внезапно свалившаяся на голову вечеринка оказалась перебором, но сегодня Дэвид решил не отказываться.
– Мы всегда можем уйти домой, если посчитаем, что нам хватит, – пожал он плечами, а потом полувопросительно добавил: – Ужин теперь не имеет смысла?
Сидя в самом темном углу открытой веранды Джона Витенбрю, Дэвид потягивал апельсиновый сок через трубочку и наблюдал, как Линда танцует в компании других таких же любителей активного движения под музыку. Сам он никогда не испытывал желания дергаться на танцполе и в который раз подумал, почему именно Линда стала его женой? Что было в ней такого, что Главный мозг посчитал ее подходящей кандидатурой для Дэвида?
– Не устали?
Дэвид вздрогнул и даже пролил немного сока на свои брюки. Кларисса появилась рядом так неожиданно, словно материализовалась из сгустка темноты.
Насколько знал Дэвид, разработки по мгновенному перемещению физических тел в любую точку независимо от расстояния еще не завершены.
– Почему я должен был устать? – удивился он.
Почти весь вечер просидев в углу и удачно слившись с сумерками, сейчас он испытывал даже некоторый подъем духа.
– Линда сказала мне, что в этом месяце у вас перебор по общению из-за моей незапланированной вечеринки, – сообщила девушка, усаживаясь рядом.
Он почувствовал тепло ее тела.
– Вы могли бы отказаться, – она повернулась и посмотрела в его глаза.
– Не захотел, – сказал он.
Дэвид знал, что это глупейший ответ из всех возможных. Homo Sapiens потому и называется Человеком Разумным, что взвешивает возможности и выбирает наиболее подходящую для наилучшего функционирования, а не идет на поводу у своих желаний.
– А я не хочу выходить замуж за Николаса, – вздохнула девушка.
Этот обмен признаниями, которые любой другой счел бессмысленными, неожиданно связал их общей маленькой тайной.
– Почему? – тихо спросил Дэвид, невольно пододвигаясь к Клариссе, чтобы не быть услышанным чужими ушами.
Девушка тряхнула копной кудрявых волос и неожиданно спросила:
– В вашей программе развития присутствуют прогулки по свежему воздуху?
В программе Дэвида из похожих упражнений значились только пробежки, да и то по утрам, но рассудив, что вечерний променад может способствовать крепкому сну (помнится, мама говорила ему об этом), ответил утвердительно.
– Тогда давайте прогуляемся?
Дэвид снова кивнул.
– Хотите предупредить жену?
Он взглянул на танцующую Линду. Возле нее извивался Николас. Двигался он отлично.
– Не думаю, что стоит ей мешать, – покачал головой Дэвид.
– Тогда идем.
Какое-то время они шли молча. Дэвид сжимал маленькую теплую ладонь и думал о том, что никогда не брал Линду за руку.
– Кем вы работаете? – нарушила тишину Кларисса.
– Наладчиком нейронных сетей Главного мозга.
Его голос прозвучал с некоторой гордостью.
– Удивительно, – тихо ответила девушка. – Я готова была поручиться, что вы психолог. У вас такой взгляд, будто вы видите меня насквозь, понимаете, что я готова сказать или сделать, но при этом ваше знание воспринимается естественным. Успокаивает.
– Это не так, – только и смог вымолвить растерянный Дэвид.
– А вы пробовали сдавать экзамены на психолога? – поинтересовалась Кларисса.
– Нет, – Дэвид покачал головой.
– А вдруг это было бы вашим призванием? – с непонятным пылом воскликнула девушка.
– Вряд ли. Главный мозг наверняка отметил бы мои способности в этой области, ведь он постоянно нас тестирует. И потом… – Дэвид поколебался, решая, стоит ли ей открываться, но потом все же произнес: – Я пробовал сдавать экзамен на воспитателя. Набрал только семь процентов.
– Вот как? – непонятно чему обрадовалась Кларисса и ее пальцы сильнее обхватили его ладонь. – А почему вы вообще решили сдавать этот экзамен? Это же не Главный мозг вас направил?
– Нет, – помотал головой Дэвид. – Это было неосознанное решение. В свое оправдание могу сказать, что был тогда еще слишком молод. Мне только-только исполнилось восемнадцать, я сдал биоматериал для воспроизводства. Иногда пытался представить, каким мог быть мой ребенок. Ну и подумал: «А что, если я стану воспитателем, и мне доверят моего собственного сына?»
– Ребенок… – пробормотала Кларисса.
– Да, – кивнул Дэвид и посчитал нужным добавить: – Я ведь еще из того поколения, которое росло вместе с родителями.
– Расскажите, каково это! – попросила девушка, снова обращая на него странный прозрачный взгляд.
– Да зачем? – удивился Дэвид. – Я потратил много времени на то, чтобы научиться не вспоминать прошлое. В современном обществе это лишнее. Мне стоит большого труда принимать решения в соответствии со здравым смыслом и не идти на поводу у сиюминутных эмоций. А связь ребенка с родителями мешает и ему, и им быть объективными.
– Но ведь чем больше человек знает, тем более цельной и правильной является его картина мира, – возразила Кларисса. – Знания позволяют принимать трезвое решение, учитывая все факторы. Я пытаюсь получить информацию, а кто как не вы, человек, который был свидетелем прошлой эпохи, может просветить на этот счет? В информатеке Главного мозга всего лишь скупые факты.
Слова девушки повторяли аргументы Главного мозга, и Дэвид, немного помедлив, мысленно согласился с ее просьбой и начал свой рассказ. Он сам удивлялся, как много помнит, когда каждое новое слово рождало в его мозгу целые картины прошлого. Он рассказал о своем доме, маленьком, – всего три комнаты и кухня, – но таком уютном, где по воскресеньям пахло сладкой выпечкой; о деревне, куда мать привозила его и оставляла, чтобы отправиться на заработки; о том, как любил ловить рыбу в строптивой речке, и как тетя ругала его, когда он залезал в заброшенные дома. Прошло немало времени, но воспоминания так захватили его, что он очнулся, только когда девушка требовательно произнесла:
– Покажите, как это?
Он сначала даже растерялся, потому что еще секунду назад находился там, в своем прошлом, и ее вопросом был грубо выдернут в настоящее.
– Что? – переспросил он.
– Вы рассказывали, как ваша мама целовала вас на ночь. Это ведь не так, как целуются супруги?
– Конечно, нет, – неожиданно для себя смутился Дэвид.
– А в чем разница?
– Ну, мама меня целовала в лоб, и…
– Поцелуйте меня, – снова потребовала Кларисса.
– Я же не ваша мама, – попробовал отказаться Дэвид, сам понимая, что довод звучит по-идиотски.
– Ну же! – нетерпеливо бросила девушка. – Главный мозг сможет показать картинку, но я никогда не пойму, в чем разница, пока не почувствую…
Она встала перед ним, опустила руки и закрыла глаза.
– Вот, я как будто засыпаю, а вы – моя мама, пришедшая пожелать мне спокойной ночи.
Дэвид хотел было сказать, что это глупо, но посчитал, что тем самым будто усомнится в ее интеллекте. Портить добрососедские отношения не хотелось.
Он закрыл глаза, пытаясь представить себя на месте матери. Вот он – его мать, а Кларисса – маленький мальчик, лежащий в кровати и накручивающий на палец прядь маминых волос. Дэвид приблизился к девушке, представляя, будто лежит со своим сыном на кровати, рассказывая ему на ночь сказку. Со своим сыном… Ведь где-то в этом мире есть его сын. Или дочь. Кларисса вздохнула и положила голову ему на плечо. Он вздрогнул и отшатнулся.
– Что-то не так? – встревоженно спросила девушка. – Я видела в старом фильме, как девочка клала голову на плечо своему отцу, когда он нес ее на руках в постель.
– Сколько тебе лет? – спросил Дэвид и, поразившись тому, как хрипло прозвучал его голос, откашлялся.
– Двадцать один, – недоуменно произнесла девушка. – А что?
Нет, его ребенку было бы всего восемнадцать. Дэвид с облегчением перевел дух. Кларисса не может быть его дочерью. Но тут же пришла на ум новая мысль. Его ребенку уже восемнадцать, а значит, он готов для воспроизводства. Возможно, Дэвид уже стал дедушкой.
Прода от 29.04.2023
– Что случилось? Почему ты молчишь? – неуверенно спросила Кларисса.
– Думаю о том, что где-то в мире есть мой ребенок. А я даже не знаю, как он выглядит, – ответил Дэвид.
Он чувствовал, что они перешли некую границу, после которой признаваться в своей глупости казалось естественным. – Ты когда-нибудь задумывалась о своем?
– Нет, не задумывалась. – Девушка помедлила и добавила: – Потому что я не сдавала биоматериал.
– Почему? – удивился Дэвид, сразу почувствовав, как напряглась Кларисса.
– Когда мне было восемнадцать, я довольно сильно болела, а потом, когда выздоровела, мне сказали, что уже поздно.
– Ты… огорчилась? – Дэвид не сразу подобрал слово.
Разве эмоции важны в таком деле? Важно, чтобы твой генофонд послужил обществу. А если он недостаточно хорош, гораздо лучше, если ребенка у тебя не будет. Но ему казалось, что сам бы он огорчился.
– Я не знаю, – пожала плечами девушка. – У меня нет опыта таких отношений. У меня не было родителей, во всяком случае в том понимании, какое ты вкладываешь в это слово. И у меня не будет детей. Я не знаю, что должна думать по этому поводу. И пытаюсь понять.
Дэвид тоже хотел понять, что он чувствовал бы, если какая-то девушка подошла бы к нему и сказала, что она его дочь. Каково это быть отцом? О собственном отце у него были смутные воспоминания, потому что сначала тот все время был на работе, а потом, когда Дэвиду исполнилось пять, ушел из семьи. В памяти остались лишь его низкий голос, когда он о чем-то говорил с матерью уже после того, как маленького Дэвида уложили в постель, и колючая щетина. Видимо, тот заходил поцеловать сына перед сном.
– Закрой глаза, – попросил Дэвид.
Кларисса послушно выполнила его указание, и он сделал то же самое, представив себя отцом, который на ночь целует свою маленькую дочь. Он наклонился и коснулся губами виска, где под его губами затрепетала маленькая жилка.
А потом все пошло не так.
Кларисса странно всхлипнула и обвила его шею руками. Сначала он подумал, что, возможно, она видела такое поведение ребенка в том старом фильме, о котором говорила. Но горячий рот, нашедший его губы, и маленький язык, по-хозяйски проникший внутрь, совершенно никуда не вписывались.
Дэвид отшатнулся и содрал ее руки со своей шеи.
– Что ты делаешь?
– Я не хочу выходить замуж за Николаса, – сказала Кларисса, как будто это что-то объясняло.
– Тебе придется, – ответил Дэвид, с трудом переводя дух и удерживая запястья девушки на некотором расстоянии от себя.
– Зачем? – прищурилась Кларисса. – В чем смысл этого? Кому от этого будет лучше?
– Обществу, – едва выдавил из себя Дэвид.
Это был правильный ответ. Но он не удовлетворял даже его самого.
– И тебе, – добавил он, скрипнув зубами. – Люди, состоящие в отношениях, дольше живут.
– А что, есть какой-то смысл в том, чтобы жить дольше? – саркастически заметила Кларисса и дернула руками, чтобы освободиться. – Для чего?
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Кларисса испепеляла его яростным взглядом.
– Тебе нужно успокоиться, – произнес он, приводя дыхание в порядок.
В конце концов, он намного старше, он должен держать себя в руках и помочь ей прийти в норму. Пока никто не увидел, насколько она…
– Все в порядке, – сказала она совершенно спокойным тоном. – Думаю, нам пора назад.
Они вернулись вовремя. Вечеринка подходила к своему завершению. Дэвид приблизился к жене, делая вид, что только что вышел из того угла, где прятался весь вечер.
Дэвид и Линда попрощались с остальными (Кларисса улыбнулась и кивнула им, как едва знакомым) и направились к своему дому.
В отличие от прогулки с Клариссой, небольшой поход до дома по освещенной дорожке, казался тяжкой обязанностью. Дэвид приписал это неожиданному событию, свалившемуся на него, здраво оценить которое в данную минуту он был неспособен.
Что нашло на эту девчонку? Почему она так себя повела? Он мог понять ее нежелание выходить замуж, потому что его самого мучили подобные мысли о бессмысленности собственного брака. Мысли о бессмысленности… Он усмехнулся, потом заметил острый взгляд, брошенный на него Линдой, и придал лицу обычное выражение.
Зачем Кларисса начала его целовать? Не то, чтобы это было неприятно… Скорее, наоборот… Но чего она ждала от него? Что, по ее мнению, он должен был предпринять? Ведь он женат!
Его отец ушел от матери. Оставил жену и маленького сына.
– Спокойной ночи, – сказала Линда, уже избавившись от остатков выходной одежды и направляясь в сторону своей спальни, где собиралась напылить на себя пижаму.
– Ты красивая, – сказал он ей вслед, обрисовывая взглядом контуры обнаженного тела.
Линда обернулась и в недоумении посмотрела на него, видимо, не зная, что ответить.
– Я хотел сказать, что ты в хорошей форме, – поправился он, испытывая смущение.
Что за черт дернул его за язык?
Он заметил, как она украдкой скользнула по нему взглядом и неожиданно покраснела:
– Спасибо. – После паузы она добавила нерешительно: – Ты хочешь, чтобы я..?
На большее ее не хватило, но Дэвид понял, о чем она собиралась спросить. Не пытается ли он намекнуть ей на выполнение супружеского долга? Его совершенно не прельщало повторение давно забытого опыта, не хотелось снова видеть ее опрокинутое лицо. Но что, если она сама передумала? Помнится, специалист по семейным отношениям говорил об изменении в физиологии партнеров в течение брака.
– Меня устраивает нынешний статус-кво, но, если ты считаешь, что нам нужно попробовать новый вариант отношений… – осторожно произнес он.
– О, нет-нет, все в порядке.
Дэвид явственно услышал облегчение в ее голосе.
– Тогда спокойной ночи, – ответил он и отправился в комнату с оборудованием.
– Кларисса пропала, – услышал он и проснулся.
– Что? – переспросил он, не будучи уверенным, что услышал это наяву, а не во сне.
Кларисса всю ночь терзала его в той странной реальности, называемой сновидениями, и он чувствовал себя вымотанным.
