Часть 1
От автора: Действие фанфика происходит в 19 веке в колонизированной англичанами Индии.
– Мистер Каллен, госпожа просит уделить ей время для аудиенции.
Кумар, слуга-индиец, поклонился и остался в таком положении, ожидая ответа.
Эдвард Каллен, один из учредителей Ост-Индской компании, вздохнул и закрыл папку с документами. Затем мужчина перевел слегка раздраженный взгляд на слугу и наконец-то соизволил ответить:
– Проси.
Изабелла Каллен тихо вошла в богато украшенный кабинет и, бесшумно ступая по роскошному ковру, приблизилась к своему мужу.
– Мистер Каллен, слуги болтают, что вы поселили наложницу в доме. Это… правда?
Эдварда безумно раздражала его жена, раздражали ее молчаливая покорность и вечная слезливость, ее неприметность и невзрачность. Но особенно его раздражало, как она вела себя в постели. Конечно, он понимал, что английских девочек воспитывают в строгости и внушают, что их задача покорно лежать под мужем, пока он выполняет свой супружеский долг. Возможно, он бы даже посочувствовал ей и проникся ее проблемами, будь их брак заключен по любви. Но Эдвард Каллен жену не любил. Более того, она была ему неприятна. Ее отец буквально навязал свою дочь Эдварду, и тому ничего не оставалось, как жениться на ней, чтобы остаться у власти в Ост-Индской компании и продолжать увеличивать свои богатства. Девушка ему не понравилась. Была она слишком хрупкой, слишком скромной. Всегда была одета в какие-то невзрачные цвета, которые только подчеркивали бледность ее кожи и невыразительность черт. Ее большие карие глаза могли бы считаться красивыми, если бы не взгляд, как у теленка: испуганный, влажный, наивный. До того, как Эдварду пришлось вступить в брак, он уже два года жил в Индии и успел насладиться прелестями восточных женщин, их яркостью, гибкостью, роскошными телами и умением ублажать мужчину в постели. Эдвард за эти два года совсем отвык от чопорных английских дам, и когда увидел Беллу, был неприятно поражен. Впрочем, сначала Эдвард думал, что брак не будет ему в тягость. В глубине души он полагал, что скромность Беллы заставит ее находиться на заднем плане его жизни, никуда не вмешиваясь. К тому же ему казалось, что наличие рядом покорного женского тела для снятия сексуального напряжения тоже будет в плюс. Но реальность оказалась гораздо более мрачной.
Разумеется, как воспитанная девушка из благородной семьи, она оказалась девственницей, и когда он слишком резко вошел в нее в первый раз, позабыв, как вести себя с неопытными девушками, она не вскрикнула, но напряглась, а потом он почувствовал, что она беззвучно плачет. Чертыхнувшись про себя, Эдвард вышел из нее, хотел было зажечь свет, чтобы попытаться оценить ущерб и успокоить девушку. Хоть он и не любил жену, все же он не был злым человеком и не собирался причинять ей боль. Но Белла, поняв, что он потянулся к лампе, запричитала:
– Нет-нет, господин! Не зажигайте свет!
– Но почему? – удивился он.
– Вы не должны меня видеть обнаженной. Я… я стесняюсь.
Он попытался ее вразумить и объяснить, что раз они муж и жена, они вполне могут видеть друг друга в обнаженном виде, и что в этом нет ничего неприличного. Но она в ответ только сжималась, плакала и пыталась натянуть на себя простыню. Все его возбуждение прошло. Ему совсем не улыбалось заниматься сексом с испуганной и плачущей молодой женщиной. В раздражении он встал и ушел к себе. Смыв со своего члена ее кровь, он испытал некое подобие чувства вины, которое, впрочем, быстро сменилось привычным раздражением. Видит бог, он не хотел ее обидеть и даже пытался утешить. Все женщины проходят через опыт дефлорации и не делают из этого трагедию.
Эту ночь Эдвард провел в своей постели, к утру решив обзавестись наложницей. Если раньше он мог позволить себе общаться с разными девушками, то теперь ему, как женатому человеку, не пристало вести разгульный образ жизни. В Англии женатый мужчина заводил себе постоянную любовницу, и Эдвард не видел причин не сделать того же в Индии, раз удовольствия от секса с женой ему получать не придется.
Решив для себя этот вопрос таким образом, Эдвард постарался выкинуть мысли о неудавшейся брачной ночи из головы и заняться более приятными делами. Некоторое время он даже умудрялся не видеть жену совсем, так как вставал рано и уезжал по делам, а возвращался поздно и сразу проходил к себе. Наложницу он себе пока не нашел, но присматривался. К сожалению, в то утро он встал несколько поздно из-за того, что вечером слишком долго играл в карты и слишком много выпил. Спустившись к завтраку, он застал там жену, которая, увидев его входящим в столовую, как-то странно вздохнула и потупила глаза. «Или опять смущается, вспомнив ночь секса, или боится меня», – подумал Эдвард и снова испытал раздражение. Чувствовать себя монстром было неприятно. Да и в самом деле, что такого он сделал, чтобы ее напугать?
Он равнодушно бросил «Доброе утро», считая своим долгом быть хотя бы вежливым с женой, и уселся за стол. На нее он больше не смотрел, целиком погрузившись в чтение утренней газеты. Но вдруг неожиданно для него тишина была нарушена дрожащим голосом его жены:
– Мистер Каллен, могли бы вы уделить мне минуту вашего внимания?
Эдвард подавил вздох раздражения и отложил газету:
– Да, конечно, миссис Каллен, я вас слушаю, – вежливо проговорил он.
Она скомкала в руках салфетку, отводя взгляд, покраснела, судорожно вздохнула и произнесла прерывающимся голосом:
– Мистер Каллен, я считаю своим долгом вам сообщить, что мое здоровье уже в порядке.
– Здоровье? – недоуменно произнес Эдвард. – Разве вы были больны? Простите мою невнимательность, но вы могли бы передать мне через слуг, если что-то было нужно…
– Нет-нет, – отчаянно краснея, пролепетала она. – Я имела ввиду… Я хотела сказать… Первая брачная ночь… Вы… Я…
До Эдварда, наконец, дошло, что жена пыталась ему сообщить.
– Поверьте, я очень рад известию, что с вами теперь все в порядке. Еще раз приношу свои извинения, что невольно послужил причиной вашего недомогания.
Белла кивнула, чем вызвала новое раздражение Эдварда. Муж просит у жены прощения за то, что лишил ее девственности. Неслыханная вещь!
Он снова взялся за газету, считая, что разговор окончен, но жена опять начала лепетать, заставив его стиснуть зубы и снова обратить на нее внимание.
– Мистер Каллен, вы…
Она снова замолчала, а Эдвард ждал, кипя от возмущения. На поверку тихая покорная Белла оказалась на редкость нудной особой.
Она опять вздохнула и почти прошептала:
– Я считала своим долгом сказать, что уже в состоянии принять вас у себя в спальне, если вам угодно будет навестить меня.
Эдвард ушам своим не поверил. Она что, действительно хочет, чтобы он пришел к ней? Стараясь не напугать, он, тщательно подбирая слова, спросил:
– Миссис Каллен, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? Я никоим образом не хочу навредить вам снова, поэтому, может быть, нам стоит подождать?
Эдвард давал ей шанс отказаться, предполагая, что на самом деле она совершенно не хочет его видеть в своей постели. Так оно и оказалось. Белла облегченно вздохнув, ответила:
– Спасибо, что заботитесь о моем самочувствии. В самом деле, подождать еще некоторое время было бы лучшим решением.
Закончив завтрак, он встал, коротким кивком попрощался и тут же уехал из дома, выбросив по пути из головы все мысли о жене.
Время шло. Эдвард прекрасно проводил время, стараясь как можно меньше появляться дома. Иногда они все же сталкивались то в гостиной, то в столовой, при этом Эдвард вежливо кивал, справлялся о самочувствии и быстро ретировался, ссылаясь на дела. Дела, конечно, у него были, но не настолько много, как он изображал. Все это время Эдвард был занят поисками наложницы, которые неожиданно оказались затруднительными. Слишком много требований предъявлял Эдвард к женщине, которая должна будет согревать его постель. Ему хотелось иметь самую лучшую наложницу, раз уж судьба оказалась к нему столь не благосклонной и наградила такой неудачной женой. Иногда он посещал других женщин, но редко, стараясь это делать как можно более скрытно. Все же правила приличия не были ему чужды.
В тот вечер он как раз вернулся от женщины, был пьян и весел. Видимо, именно этим сочетанием можно объяснить то, что он не сумел вовремя удрать из холла от неожиданно появившейся перед ним жены, одетой в пеньюар, скромности которого позавидовала бы даже монашка.
– Добрый вечер, мистер Каллен, – тихо произнесла женщина.
– Добрый вечер, точнее ночь, миссис Каллен, – глумливо ответствовал Эдвард.
– Надеюсь, ваш вечер прошел удачно, – так же тихо промолвила она.
– Несомненно, – усмехаясь, ответил Эдвард, с удовольствием вспоминая утехи, которым он предавался с кареглазой индианкой пару часов назад.
Его жена снова вздохнула и, потупив глаза, почти прошептала:
– Вы говорили, что навестите меня, когда я буду чувствовать себя хорошо. Я теперь в полном порядке.
– Дорогая, но зачем вам это? – удивился Эдвард. – Мне кажется, вы совсем не испытываете удовольствия при мысли, что я вас навещу. Зачем вы себя мучаете?
– Мой долг – произвести на свет наследника, – комкая в руке край пеньюара, пролепетала его жена.
– О! – только и смог ответить Эдвард.
Что ж, он может уважать свою жену за ответственность и сильное чувство долга. В его голове и теле еще бродили отзвуки страсти, испытанной недавно в объятиях красивой женщины, и, видимо, поэтому мысль о сексе с женой не показалась ему на тот момент раздражающей.
– Хорошо, идите к себе, – ответил Эдвард. – Я через некоторое время вас навещу.
Постучавшись в ее дверь, он услышал невнятное «Войдите», и, толкнув дверь, шагнул в темноту. Снова испытав глухое раздражение, он, стараясь быть, вежливым, произнес:
– Дорогая, я рискую свернуть себе шею, так и не добравшись до вас. Может быть, зажжем ночную лампу?
– Нет! – услышал он сдавленный писк и, мысленно чертыхаясь, стал добираться до кровати, ориентируясь на услышанный звук ее голоса. Пару раз споткнувшись, он достиг постели, скинул халат и обнаженный нырнул к жене под одеяло. Она лежала на спине тихо как мышь. Эдвард решил в этот раз смягчить свое вторжение, памятуя о том, что она наверняка не готова к соитию. Не то, чтобы ему доставляло удовольствие прикасаться к Белле и ласкать ее, но он посчитал это своим долгом. Целовать ее ему не хотелось, поэтому он ограничился тем, что погладил ее по плечам, потом постепенно осторожно спустил ладонь к груди, но как только коснулся ее округлости, сразу почувствовал вцепившуюся в его ладонь руку Беллы. Впрочем, она тут же ее убрала. «Наверное, посчитала своим долгом разрешить мужу делать наследника тем способом, который его устраивает», – хмыкнул про себя Эдвард, но руку на грудь не вернул. Раз уж она так этого боится, зачем ее пугать?
Он ограничился тем, что гладил ее руки, талию, потом повел руку ниже по бедру и сразу почувствовал, как женщина напряглась. Он снова убрал руку, начиная злиться. Как он может подготовить ее к соитию, если она не позволяет ему ее ласкать? Может рискнуть и попробовать преодолеть ее сопротивление? Он развел руками ее бедра, она покорно подчинилась. Но как только он положил руку ей между ног и попытался нащупать бугорок в ее складках, его кисть тут же была сжата ее бедрами, да так сильно и под неудобным углом, что ему показалось, что она вывернута. От боли и неожиданности он зашипел и довольно зло произнес:
– Дорогая, пожалуй, мне стоит уйти.
– Нет-нет, мистер Каллен. Я прошу вас извинить мой страх и мою неопытность. Я буду покорной и не буду вам мешать.
Эдвард сжал зубы и решил, что просто сделает то, что должен. Все равно с этой женщиной по-другому не получится. Да, ей будет больно, но она сама виновата. В конце концов, он честно старался ее подготовить.
Он лег на нее и вставил в нее свой член, сразу почувствовав, как напряглось ее тело. Правда, при этом она не издала ни звука, так что Эдвард решил, что все в порядке, и начал двигаться. Внутри она была очень тесной и сухой, член жестко терся. Мелькнула мысль об использовании масла для смазки, но тут же исчезла, так как оргазм не замедлил придти, и Эдвард излился в лоно жены. Не желая ее более напрягать, он вышел из нее и откатился на спину, приходя в себя. Через некоторое время он скорее догадался, чем услышал, что она снова плачет. Да что же такое? Ну как можно заниматься сексом с этой женщиной, если она соитие воспринимает как казнь?
– Извините, миссис Каллен. Но я вас предупреждал, что так будет.
– Нет-нет, мистер Каллен, – пролепетала его жена. – Все в порядке.
Ну, в порядке так в порядке. В любом случае, он ничего не может изменить. Эдвард поднялся, нащупал свой халат, накинул на себя и, пожелав жене спокойной ночи, отправился восвояси.
Дни пролетали за днями, недели за неделями. Жизнь Эдварда текла по привычному руслу. Он все так же старался избегать жены. Слава богу, просьбами навестить ее она больше не надоедала. Порой в голове Эдварда мелькали мысли о необходимости произвести наследника, но он отмахивался от них, полагая, что еще молод, и насущной потребности в этом на данный момент нет.
Иногда им с женой приходилось посещать какие-то светские рауты и званые вечера, и тогда он ее сопровождал. Она была почти все время безмолвна, иногда односложно отвечая на его вопросы, которыми он не особенно беспокоил ее. Она всегда была одета скромно, и ему было порой очень стыдно, что он вынужден выводить в свет такое невзрачное существо, и что именно это существо – его жена. Но он быстро отбрасывал эти мысли, переходя к более приятным.
Поиски наложницы увенчались успехом. Наконец-то он нашел женщину, которую не стыдно было бы назвать своей. Это была индийская женщина, смуглая, стройная, с тонкой талией и округлыми бедрами. Имя ее было слишком сложно для английского произношения, Ришабха, и поэтому Эдвард, не мудрствуя лукаво, стал называть ее Розали. Она была умной, и Эдварду нравилось беседовать с ней. Но самое большое удовольствие получал Эдвард, предаваясь с Розали сексуальным утехам. Она воплощала в жизнь все его смелые фантазии, а иногда и удивляла, потому что англичане, по мнению индийцев, мало понимали в искусстве любви. Эдвард не оставался в долгу и был очень щедр с ней.
Нет, чувство вины перед женой Эдварда не мучило. Он считал, что был ей хорошим мужем, позволяя ей делать все, что она хочет, открыв на ее имя неограниченный счет и не напрягая выполнением супружеских обязанностей. Он никогда не сказал ей худого слова, неизменно был вежлив, не надоедал своим присутствием. В свете всегда был ей опорой и поддержкой и никогда не позволил себе сказать о ней ни одного дурного слова. Друзья, знавшие о его вынужденной женитьбе, подшучивали по поводу ее внешности, но он не поддерживал их шутки, молча выслушивая и переводя разговор на другие темы. Поэтому Эдвард возмутился, когда Белла попыталась предъявить ему претензии.
Она встала необычно рано в тот день, и когда Эдвард по обыкновению спустился в столовую, жена была уже там. Он, конечно же, удивился, но не подал вида, вежливо ее поприветствовал и сел на свое место. Некоторое время они молча завтракали, но, наконец, Белла решилась.
