Белла замерла, снова покраснела и прошептала:
– Мы погасим свет?
– Да, погасим, если хотите, – невозмутимо ответил Эдвард, – но потом. Сначала я хочу вас увидеть. Дорогая, вы же обещали слушаться.
– Но зачем вам меня видеть? – чуть не плача, сказала Белла. Эдвард, пытаясь держать себя в руках, начал терпеливо объяснять:
– Дорогая, мужчина так устроен, что ему нужно видеть перед собой обнаженную женщину, которая вызовет у него определенные чувства, позволяющие ему… стать готовым выполнять супружеский долг.
– Но, – нерешительно начала Белла дрожащим голосом, не понимая, что раздражает Эдварда все больше, – вы же не видели меня раньше, а супружеский долг выполняли.
– Из-за того, что я вас не видел, мне пришлось представлять образы других моих женщин, чтобы мой организм был готов, – уже не заботясь о смущении Беллы, ответил Эдвард. – Так вы хотите ребенка или нет?
– Да, хочу, – поспешно ответила Белла. – Только я боюсь, что вид моего тела не вызовет в вас те определенные чувства… о которых вы говорили.
– Что с вашим телом не так? – удивился Эдвард и тут же прикусил язык. Может, у нее была какая-нибудь травма, и ее тело изуродовано? В их предыдущие ночи он слишком мало ее касался, чтобы сказать наверняка, так это или нет. И как поступить?
– Хорошо, давайте тогда сделаем по-другому. Я погашу свет и не буду на вас смотреть, но вы будете спокойно лежать и позволять мне трогать вас так, как я посчитаю нужным.
Белла закрыла глаза, пытаясь справиться с волнением, и кивнула.
Эдвард потянулся мимо нее к лампе, нечаянно задев грудь жены, прикрытую простыней. Белла тут же отшатнулась, и последнее, что увидел Эдвард перед тем, как спальня погрузилась в темноту, была ее закушенная губа.
– Снимайте простыню и ложитесь, – скомандовал Эдвард. Послышалось легкой шуршание, и он почувствовал, как Белла растянулась рядом с ним на кровати. Он скинул с себя халат и лег рядом с женой, осторожно погладил ее шею, провел рукой по плечам, затем, помедлив, накрыл одной рукой грудь Беллы, вспоминая ее округлость и розовый сосок, которые успел сегодня увидеть. Белла лежала, не издавая ни звука и не пытаясь убрать его руку. Эдвард осторожно ласкал женскую грудь, стараясь не испугать, потом, видя, что Белла не сопротивляется, пальцами взялся за сосок и слегка сдавил его. Белла издала порывистый вздох.
– Больно? – спросил Эдвард.
– Нет, – тихо ответила она.
Эдвард еще немного поиграл с ее грудями, а потом опустил руку Белле на живот, начал легкими круговыми движениями гладить его, постепенно спускаясь ниже. И почувствовал, что ее тело снова начинает напрягаться.
– Раздвиньте ноги.
Белла покорилась. Эдвард прикоснулся пальцами к ее лепесткам, с удивлением и некоторым удовольствием ощутив, что они увлажнились. Эдвард раскрыл складки Беллы и, отыскав маленький бугорок, начал его поглаживать, а губами прикоснулся к ее груди, вспоминая, как таким же образом ласкал Розали. Белла продолжала неподвижно лежать, но Эдвард почувствовал, что ее тело слегка расслабилось. Его пальцы продолжали совершать круговые движения вокруг средоточия ее женственности, тогда как губы нашли сосок и начали его посасывать, а Белла лежала под ним все так же неподвижно. Эдвард чувствовал, что жена достаточно увлажнилась, а значит, можно было переходить непосредственно к акту.
Эдвард лег сверху и вставил свой член. Сегодня погружение было гораздо более мягким и легким. Мужчина с удовольствием начал двигаться, неожиданно осознав, что секс с женой может быть вполне приятным. Некоторое время он продолжал овладевать своей женой, пока она лежала, лишь слегка подаваясь под его натиском. Наконец он излился в нее и откатился в сторону, удовлетворенно заметив:
– Сегодня уже было получше.
– А как часто мы должны делать это, пока я не смогу понести? – тихо спросила Белла, а в Эдварде тут же вспыхнуло забытое раздражение. Она по-прежнему не испытывает никакого удовольствия от любовных утех, лишь ждет, когда сможет забеременеть Она готова терпеть натиск мужа, но предпочитает, чтобы это было не столь часто. «Можно подумать, я сильно жажду секса с ней! – мрачно подумал Эдвард. – Я ей одолжение делаю, а она еще чем-то недовольна». Впрочем, он сдержался и вежливо ответил:
– Думаю, раз в неделю будет нормально. Скажем, по пятницам. Вечер пятницы у меня свободен. Вас устроит такой график?
– Да, устроит, – услышал Эдвард прерывающийся голос и понял, что Белла снова плачет. Он поморщился, благо Белла его не видела, встал, надел свой халат, пожелал жене спокойной ночи и ушел.
С тех пор их жизнь потекла с новым ритмом, впрочем, не сильно отличаясь от старого. В пятницу, примерно в определенное время Эдвард стучался в спальню жены, она приглашала его войти. В темноте, уже выучив путь, Эдвард добирался до кровати. Ложился рядом с неподвижной Беллой, привычным способом ласкал жену, добиваясь ее увлажнения, овладевал ею, изливался, вставал, одевался и уходил, и все это почти без слов, кроме самого первого ее «Войдите» и окончательного его «Спокойной ночи».
Через некоторое время этот ритуал начал его раздражать, на что он и пожаловался Розали:
– Это невозможно выдерживать. Мне кажется, будто я исполняю какую-то повинность. К тому же, может, она бесплодна? Может, все это ни к чему не приведет? Мы уже несколько месяцев следуем графику, а она все не беременеет.
– Но почему ты не хочешь сделать процесс более приятным для себя? – спросила Розали.
– В смысле? – удивился Эдвард.
– В прямом. Делай не то, что должен, а то, что хочешь. То, что тебе будет приятно сделать.
– Да ничего мне неприятно с ней делать. Я вообще не хочу с ней заниматься сексом. Будь моя воля, я бы женился на тебе.
– Но ты не можешь на мне жениться, – мудро заметила Розали. – Даже если бы ты каким-то способом избавился от жены, ты и тогда не мог бы на мне жениться. Мое происхождение не позволило бы тебе это сделать, не уронив твое имя в грязь.
– К сожалению, ты права, – уныло кивнул Эдвард. – Но как мне хочется, чтобы вместо нее в моей постели постоянно была ты.
– Кто тебе мешает, предаваясь с ней любовным утехам, представлять меня на ее месте? Тем более, если вы все равно занимаетесь сексом в темноте. По телосложению мы не так уж и отличаемся.
– Сравнила, – усмехнулся Эдвард. – Дело не в телосложении, а в том, что она делает. Она словно идет на эшафот, когда принимает меня. Лежит неподвижно и плачет. Это у любого мужчины отобьет охоту заниматься сексом с такой женщиной.
– Какие же вы, англичане, наивные! – промурлыкала Розали ему на ухо, прикасаясь своей грудью с коричневым соском к его руке. – Любовные утехи могут быть разными, и даже занимаясь таким сексом, как у тебя с женой, можно получить огромное наслаждение.
– И как же? – удивился Эдвард, а его руки начали ласкать грудь Розали.
– Хочешь, попробуем? – улыбнувшись, предложила девушка. – Я выключу свет, а ты придешь ко мне в темноте и сделаешь то же самое, что делаешь с женой. Только представь, что ты суровый воин-викинг, захвативший в плен чужую женщину и собирающийся насладиться своим трофеем, невзирая на ее слезы и сопротивление.
Нарисованная Розали картинка неожиданно заставила мужское достоинство Эдварда отреагировать весьма сильно, хотя сам хозяин еще сомневался:
– Вдруг я нечаянно тебе сделаю больно?
– Слишком уж вы, англичане, джентльмены, – усмехнулась Розали. – В постели нет места стеснению и сдержанности, а следы от любовных ласк, укусы и царапины – это украшение тела и напоминание о часах страсти. Выпей, это снимет твое беспокойство, – сказала Розали, видя, что Эдвард все еще колеблется, и налила ему бренди. Эдвард усмехнулся, вспомнив, как тем же самым способом пытался расслабить свою жену.
– Иди к себе и можешь выпить еще, пока я тут все приготовлю, а потом приходи.
Бренди действительно повлияло самым благотворным образом, и Эдвард уже не сомневался, что эту затею стоит воплотить в реальность. К тому же он доверял Розали и считал, что если невольно сделает больно, она простит его.
Он не стал стучаться, а сразу вошел и захлопнул в дверь. В комнате было темно, но он услышал легкие всхлипывания и пошел на звук. Розали отлично играла свою роль, и Эдвард чувствовал, что нетерпеливое желание погрузиться в сопротивляющееся тело женщины овладевает им. Приблизившись к кровати, он взобрался на нее, а затем грубо накинулся на Розали, целуя, кусая ее и с силой сминая руками ее груди. Она застонала и начала плакать:
– Нет, нет, не нужно, я не хочу. Отпустите меня.
Ее слова только больше распаляли Эдварда, он чувствовал, что никогда еще не был так возбужден. Он раздвинул ее ноги, хотя она и пыталась их сжать, откинул ее руки, которыми она пыталась прикрыться, и с рычанием вонзился в нее. Розали закричала, заплакала и начала причитать в такт его толчкам:
– Мне больно, господин, больно!
Эдвард замер и спросил взволнованно:
– Розали, тебе действительно, больно? Мне быть помягче?
– Да нет же, глупый, – ответила девушка. – Продолжай. Мне очень нравится твой напор. Ты никогда раньше не был таким неистовым. Твой жезл словно пронзает меня насквозь, доставляя невиданное удовольствие.
Слова Розали удесятерили желание Эдварда, хотя он думал, что более сильным оно уже не может быть. Он брал ее несколько раз, в разных позах, и все это время она плакала, умоляя его прекратить, а он возбуждался все сильнее. Наконец, овладевая сзади Розали, стоявшей на четвереньках на краю кровати перед ним, Эдвард излился и сказал:
– Все, кажется, я больше не смогу.
Все его тело было наполнено приятной усталостью и истомой от удовольствия, которое он получил от этой любовной игры.
Он вышел из Розали, а она поднялась и зажгла свет. Затем легла на кровать, потянулась и, улыбаясь, поманила Эдварда к себе. Он лег рядом, чувствуя, что глаза его слипаются.
– Теперь ты видишь, что такой способ секса доставляет удовольствие. Ты бы мог попробовать так же с женой.
– Ты не понимаешь, – вздохнул Эдвард. – Ты же играла роль. На самом деле тебе не было больно, и ты получала удовольствие. А ей на самом деле больно и неприятно то, что я делаю.
– Ну, мне тоже было больно, – усмехнулась Розали.
– Но ты же говорила…! – расстроено воскликнул Эдвард.
– Глупый, эта боль была приятной. Мне нравится, что ты обо мне заботишься. Это большая редкость для мужчины, и именно за это я тебя люблю. Но иногда можно и позволять себе быть грубым. Для разнообразия. И потом, почему ты боишься сделать больно своей жене? Она просит у тебя ребенка. Ты пытаешься ей дать то, что она хочет. Будет правильным, что за свои услуги ты получишь удовольствие, а она может и потерпеть ради достижения своей цели. Ну а не захочет терпеть, ты можешь вообще отказать ей и больше не заниматься с ней сексом.
Эдвард пожал плечами и перевел разговор на другую тему.
В эту пятницу Эдвард решил попробовать такую же игру со своей женой. Конечно, он понимал, что жена не сможет подыграть ему и будет испытывать боль, но как правильно заметила Розали, жена может и потерпеть. Разумеется, он намеревался быть с ней более мягким, чем с Розали, но для храбрости выпил бренди.
Постучав и по обыкновению услышав «Войдите», он решительно захлопнул за собой дверь и быстрым шагом направился к кровати, боясь при промедлении растерять свою решимость. Он одним движением лег рядом с женой, а затем навалился на нее и начал грубо целовать. Раньше он никогда не целовал жену, ему этого не хотелось, но сейчас он был пьян и начал действовать так, как вел себя с Розали. Белла издала изумленный возглас, явно не готовая к таким действиям, но Эдвард, не давая ей опомниться, закрыл ей рот своим, а руку, преодолев сопротивление, засунул ей между ног. Жена была сухой, но Эдварда это нисколько не смутило. Он продолжал целовать и кусать ее губы, а его рука настойчиво терла бугорок страсти. Белла, не понимая, что случилось, извивалась под ним и мычала, пытаясь что-то сказать, но Эдвард затыкал ей рот своим языком. Она попыталась отвернуть голову, желая избежать его губ, но он свободной рукой схватил ее за волосы, удерживая ее голову, и продолжил терзать своим ртом и зубами ее губы.
Как только Эдвард убрал руку, Белла попыталась сдвинуть ноги, но он ей это не позволил, втиснувшись телом между них. Его возбужденный жезл замер перед входом. Эдвард отпустил волосы жены и обеими руками принялся грубо мять ее груди.
Белла наконец получила возможность отвернуть голову и воскликнула:
– Эдвард, что вы делаете?
– Делаю вам ребенка, – ответил Эдвард, продолжая тискать ее груди и щипать соски. Видимо, он делал это слишком сильно, потому что Белла вскрикнула, а потом более тихо добавила:
– Вы пьяны?
– Есть немного. Но не так, чтобы очень сильно. Я понимаю, что делаю.
И тут он резко воткнулся в нее, почувствовав, что внутри горячо и мокро. Все-таки ласки, даже грубые, сыграли свою роль. Белла вскрикнула, видимо, ей все же было больно. «Впрочем, какая разница? – мрачно подумал Эдвард. – Ей было бы больно и неприятно в любом случае. А мне так хоть чуть-чуть интереснее».
Он начал с сильным напором вонзаться в нее, продолжая целовать. Возможно, она поняла, что ничего не изменит, а, может, вспомнила, что обещала быть послушной, но теперь она лежала спокойно, не отталкивая его больше и только иногда постанывая, когда он втыкался в нее слишком яростно.
Эдварду захотелось чуть изменить позу, и он подхватил ноги жены под колени и поднял их.
– Эдвард! – вскрикнула Белла, но позволила ему это сделать. Под таким углом он начал погружаться внутрь нее еще более глубоко и чувствовал, как ее узкое лоно полностью заполняется его членом. Видимо, ей стало гораздо больнее, так как Белла начала кричать и стонать. Но Эдвард уже чувствовал, что удовольствие близко, и не мог остановиться. Наконец, пришло освобождение, и он замер в Белле, изливаясь и испытывая такое удовольствие, которое никогда еще не получал с ней. Затем он осторожно скатился с нее.
Нащупав ее руку, он поднес ее к губам и поцеловал:
– Простите, дорогая, я сегодня был груб. Но ведь вам в любом случае было бы больно и неприятно, зато сегодня я получил большое удовольствие. Благодарю вас, что вы мне позволили это сделать. Если вы сочтете, что мое внимание вас слишком напрягает, я, безусловно, больше вас не потревожу.
– А вы и с… другими женщинами так получаете удовольствие? – тихо спросила Белла.
– У меня только одна Розали, – ответил Эдвард. – Я вовсе не стремлюсь вести разгульный образ жизни, ставя вас в неловкое положение в свете. И да, с ней я тоже так получаю удовольствие. Собственно, она и посоветовала мне такой способ любовных утех с вами. Но, конечно же, как я и думал, то, что нравится ей, совершенно не подходит для вас.
Белла промолчала, а Эдвард оделся и вышел.
Утром он проспал, а потому спустился к завтраку довольно поздно. Белла сидела за столом, по обыкновению одетая во что-то невзрачное. Впрочем, ее лицо не казалось таким бледным как обычно. Присмотревшись, Эдвард увидел ее распухшие губы и розовые царапины на щеке от его щетины. Утром на трезвую голову все произошедшее между ними казалось каким-то дурным сном.
– Мы погасим свет?
– Да, погасим, если хотите, – невозмутимо ответил Эдвард, – но потом. Сначала я хочу вас увидеть. Дорогая, вы же обещали слушаться.
– Но зачем вам меня видеть? – чуть не плача, сказала Белла. Эдвард, пытаясь держать себя в руках, начал терпеливо объяснять:
– Дорогая, мужчина так устроен, что ему нужно видеть перед собой обнаженную женщину, которая вызовет у него определенные чувства, позволяющие ему… стать готовым выполнять супружеский долг.
– Но, – нерешительно начала Белла дрожащим голосом, не понимая, что раздражает Эдварда все больше, – вы же не видели меня раньше, а супружеский долг выполняли.
– Из-за того, что я вас не видел, мне пришлось представлять образы других моих женщин, чтобы мой организм был готов, – уже не заботясь о смущении Беллы, ответил Эдвард. – Так вы хотите ребенка или нет?
– Да, хочу, – поспешно ответила Белла. – Только я боюсь, что вид моего тела не вызовет в вас те определенные чувства… о которых вы говорили.
– Что с вашим телом не так? – удивился Эдвард и тут же прикусил язык. Может, у нее была какая-нибудь травма, и ее тело изуродовано? В их предыдущие ночи он слишком мало ее касался, чтобы сказать наверняка, так это или нет. И как поступить?
– Хорошо, давайте тогда сделаем по-другому. Я погашу свет и не буду на вас смотреть, но вы будете спокойно лежать и позволять мне трогать вас так, как я посчитаю нужным.
Белла закрыла глаза, пытаясь справиться с волнением, и кивнула.
Эдвард потянулся мимо нее к лампе, нечаянно задев грудь жены, прикрытую простыней. Белла тут же отшатнулась, и последнее, что увидел Эдвард перед тем, как спальня погрузилась в темноту, была ее закушенная губа.
– Снимайте простыню и ложитесь, – скомандовал Эдвард. Послышалось легкой шуршание, и он почувствовал, как Белла растянулась рядом с ним на кровати. Он скинул с себя халат и лег рядом с женой, осторожно погладил ее шею, провел рукой по плечам, затем, помедлив, накрыл одной рукой грудь Беллы, вспоминая ее округлость и розовый сосок, которые успел сегодня увидеть. Белла лежала, не издавая ни звука и не пытаясь убрать его руку. Эдвард осторожно ласкал женскую грудь, стараясь не испугать, потом, видя, что Белла не сопротивляется, пальцами взялся за сосок и слегка сдавил его. Белла издала порывистый вздох.
– Больно? – спросил Эдвард.
– Нет, – тихо ответила она.
Эдвард еще немного поиграл с ее грудями, а потом опустил руку Белле на живот, начал легкими круговыми движениями гладить его, постепенно спускаясь ниже. И почувствовал, что ее тело снова начинает напрягаться.
– Раздвиньте ноги.
Белла покорилась. Эдвард прикоснулся пальцами к ее лепесткам, с удивлением и некоторым удовольствием ощутив, что они увлажнились. Эдвард раскрыл складки Беллы и, отыскав маленький бугорок, начал его поглаживать, а губами прикоснулся к ее груди, вспоминая, как таким же образом ласкал Розали. Белла продолжала неподвижно лежать, но Эдвард почувствовал, что ее тело слегка расслабилось. Его пальцы продолжали совершать круговые движения вокруг средоточия ее женственности, тогда как губы нашли сосок и начали его посасывать, а Белла лежала под ним все так же неподвижно. Эдвард чувствовал, что жена достаточно увлажнилась, а значит, можно было переходить непосредственно к акту.
Эдвард лег сверху и вставил свой член. Сегодня погружение было гораздо более мягким и легким. Мужчина с удовольствием начал двигаться, неожиданно осознав, что секс с женой может быть вполне приятным. Некоторое время он продолжал овладевать своей женой, пока она лежала, лишь слегка подаваясь под его натиском. Наконец он излился в нее и откатился в сторону, удовлетворенно заметив:
– Сегодня уже было получше.
– А как часто мы должны делать это, пока я не смогу понести? – тихо спросила Белла, а в Эдварде тут же вспыхнуло забытое раздражение. Она по-прежнему не испытывает никакого удовольствия от любовных утех, лишь ждет, когда сможет забеременеть Она готова терпеть натиск мужа, но предпочитает, чтобы это было не столь часто. «Можно подумать, я сильно жажду секса с ней! – мрачно подумал Эдвард. – Я ей одолжение делаю, а она еще чем-то недовольна». Впрочем, он сдержался и вежливо ответил:
– Думаю, раз в неделю будет нормально. Скажем, по пятницам. Вечер пятницы у меня свободен. Вас устроит такой график?
– Да, устроит, – услышал Эдвард прерывающийся голос и понял, что Белла снова плачет. Он поморщился, благо Белла его не видела, встал, надел свой халат, пожелал жене спокойной ночи и ушел.
Часть 2
С тех пор их жизнь потекла с новым ритмом, впрочем, не сильно отличаясь от старого. В пятницу, примерно в определенное время Эдвард стучался в спальню жены, она приглашала его войти. В темноте, уже выучив путь, Эдвард добирался до кровати. Ложился рядом с неподвижной Беллой, привычным способом ласкал жену, добиваясь ее увлажнения, овладевал ею, изливался, вставал, одевался и уходил, и все это почти без слов, кроме самого первого ее «Войдите» и окончательного его «Спокойной ночи».
Через некоторое время этот ритуал начал его раздражать, на что он и пожаловался Розали:
– Это невозможно выдерживать. Мне кажется, будто я исполняю какую-то повинность. К тому же, может, она бесплодна? Может, все это ни к чему не приведет? Мы уже несколько месяцев следуем графику, а она все не беременеет.
– Но почему ты не хочешь сделать процесс более приятным для себя? – спросила Розали.
– В смысле? – удивился Эдвард.
– В прямом. Делай не то, что должен, а то, что хочешь. То, что тебе будет приятно сделать.
– Да ничего мне неприятно с ней делать. Я вообще не хочу с ней заниматься сексом. Будь моя воля, я бы женился на тебе.
– Но ты не можешь на мне жениться, – мудро заметила Розали. – Даже если бы ты каким-то способом избавился от жены, ты и тогда не мог бы на мне жениться. Мое происхождение не позволило бы тебе это сделать, не уронив твое имя в грязь.
– К сожалению, ты права, – уныло кивнул Эдвард. – Но как мне хочется, чтобы вместо нее в моей постели постоянно была ты.
– Кто тебе мешает, предаваясь с ней любовным утехам, представлять меня на ее месте? Тем более, если вы все равно занимаетесь сексом в темноте. По телосложению мы не так уж и отличаемся.
– Сравнила, – усмехнулся Эдвард. – Дело не в телосложении, а в том, что она делает. Она словно идет на эшафот, когда принимает меня. Лежит неподвижно и плачет. Это у любого мужчины отобьет охоту заниматься сексом с такой женщиной.
– Какие же вы, англичане, наивные! – промурлыкала Розали ему на ухо, прикасаясь своей грудью с коричневым соском к его руке. – Любовные утехи могут быть разными, и даже занимаясь таким сексом, как у тебя с женой, можно получить огромное наслаждение.
– И как же? – удивился Эдвард, а его руки начали ласкать грудь Розали.
– Хочешь, попробуем? – улыбнувшись, предложила девушка. – Я выключу свет, а ты придешь ко мне в темноте и сделаешь то же самое, что делаешь с женой. Только представь, что ты суровый воин-викинг, захвативший в плен чужую женщину и собирающийся насладиться своим трофеем, невзирая на ее слезы и сопротивление.
Нарисованная Розали картинка неожиданно заставила мужское достоинство Эдварда отреагировать весьма сильно, хотя сам хозяин еще сомневался:
– Вдруг я нечаянно тебе сделаю больно?
– Слишком уж вы, англичане, джентльмены, – усмехнулась Розали. – В постели нет места стеснению и сдержанности, а следы от любовных ласк, укусы и царапины – это украшение тела и напоминание о часах страсти. Выпей, это снимет твое беспокойство, – сказала Розали, видя, что Эдвард все еще колеблется, и налила ему бренди. Эдвард усмехнулся, вспомнив, как тем же самым способом пытался расслабить свою жену.
– Иди к себе и можешь выпить еще, пока я тут все приготовлю, а потом приходи.
Бренди действительно повлияло самым благотворным образом, и Эдвард уже не сомневался, что эту затею стоит воплотить в реальность. К тому же он доверял Розали и считал, что если невольно сделает больно, она простит его.
Он не стал стучаться, а сразу вошел и захлопнул в дверь. В комнате было темно, но он услышал легкие всхлипывания и пошел на звук. Розали отлично играла свою роль, и Эдвард чувствовал, что нетерпеливое желание погрузиться в сопротивляющееся тело женщины овладевает им. Приблизившись к кровати, он взобрался на нее, а затем грубо накинулся на Розали, целуя, кусая ее и с силой сминая руками ее груди. Она застонала и начала плакать:
– Нет, нет, не нужно, я не хочу. Отпустите меня.
Ее слова только больше распаляли Эдварда, он чувствовал, что никогда еще не был так возбужден. Он раздвинул ее ноги, хотя она и пыталась их сжать, откинул ее руки, которыми она пыталась прикрыться, и с рычанием вонзился в нее. Розали закричала, заплакала и начала причитать в такт его толчкам:
– Мне больно, господин, больно!
Эдвард замер и спросил взволнованно:
– Розали, тебе действительно, больно? Мне быть помягче?
– Да нет же, глупый, – ответила девушка. – Продолжай. Мне очень нравится твой напор. Ты никогда раньше не был таким неистовым. Твой жезл словно пронзает меня насквозь, доставляя невиданное удовольствие.
Слова Розали удесятерили желание Эдварда, хотя он думал, что более сильным оно уже не может быть. Он брал ее несколько раз, в разных позах, и все это время она плакала, умоляя его прекратить, а он возбуждался все сильнее. Наконец, овладевая сзади Розали, стоявшей на четвереньках на краю кровати перед ним, Эдвард излился и сказал:
– Все, кажется, я больше не смогу.
Все его тело было наполнено приятной усталостью и истомой от удовольствия, которое он получил от этой любовной игры.
Он вышел из Розали, а она поднялась и зажгла свет. Затем легла на кровать, потянулась и, улыбаясь, поманила Эдварда к себе. Он лег рядом, чувствуя, что глаза его слипаются.
– Теперь ты видишь, что такой способ секса доставляет удовольствие. Ты бы мог попробовать так же с женой.
– Ты не понимаешь, – вздохнул Эдвард. – Ты же играла роль. На самом деле тебе не было больно, и ты получала удовольствие. А ей на самом деле больно и неприятно то, что я делаю.
– Ну, мне тоже было больно, – усмехнулась Розали.
– Но ты же говорила…! – расстроено воскликнул Эдвард.
– Глупый, эта боль была приятной. Мне нравится, что ты обо мне заботишься. Это большая редкость для мужчины, и именно за это я тебя люблю. Но иногда можно и позволять себе быть грубым. Для разнообразия. И потом, почему ты боишься сделать больно своей жене? Она просит у тебя ребенка. Ты пытаешься ей дать то, что она хочет. Будет правильным, что за свои услуги ты получишь удовольствие, а она может и потерпеть ради достижения своей цели. Ну а не захочет терпеть, ты можешь вообще отказать ей и больше не заниматься с ней сексом.
Эдвард пожал плечами и перевел разговор на другую тему.
В эту пятницу Эдвард решил попробовать такую же игру со своей женой. Конечно, он понимал, что жена не сможет подыграть ему и будет испытывать боль, но как правильно заметила Розали, жена может и потерпеть. Разумеется, он намеревался быть с ней более мягким, чем с Розали, но для храбрости выпил бренди.
Постучав и по обыкновению услышав «Войдите», он решительно захлопнул за собой дверь и быстрым шагом направился к кровати, боясь при промедлении растерять свою решимость. Он одним движением лег рядом с женой, а затем навалился на нее и начал грубо целовать. Раньше он никогда не целовал жену, ему этого не хотелось, но сейчас он был пьян и начал действовать так, как вел себя с Розали. Белла издала изумленный возглас, явно не готовая к таким действиям, но Эдвард, не давая ей опомниться, закрыл ей рот своим, а руку, преодолев сопротивление, засунул ей между ног. Жена была сухой, но Эдварда это нисколько не смутило. Он продолжал целовать и кусать ее губы, а его рука настойчиво терла бугорок страсти. Белла, не понимая, что случилось, извивалась под ним и мычала, пытаясь что-то сказать, но Эдвард затыкал ей рот своим языком. Она попыталась отвернуть голову, желая избежать его губ, но он свободной рукой схватил ее за волосы, удерживая ее голову, и продолжил терзать своим ртом и зубами ее губы.
Как только Эдвард убрал руку, Белла попыталась сдвинуть ноги, но он ей это не позволил, втиснувшись телом между них. Его возбужденный жезл замер перед входом. Эдвард отпустил волосы жены и обеими руками принялся грубо мять ее груди.
Белла наконец получила возможность отвернуть голову и воскликнула:
– Эдвард, что вы делаете?
– Делаю вам ребенка, – ответил Эдвард, продолжая тискать ее груди и щипать соски. Видимо, он делал это слишком сильно, потому что Белла вскрикнула, а потом более тихо добавила:
– Вы пьяны?
– Есть немного. Но не так, чтобы очень сильно. Я понимаю, что делаю.
И тут он резко воткнулся в нее, почувствовав, что внутри горячо и мокро. Все-таки ласки, даже грубые, сыграли свою роль. Белла вскрикнула, видимо, ей все же было больно. «Впрочем, какая разница? – мрачно подумал Эдвард. – Ей было бы больно и неприятно в любом случае. А мне так хоть чуть-чуть интереснее».
Он начал с сильным напором вонзаться в нее, продолжая целовать. Возможно, она поняла, что ничего не изменит, а, может, вспомнила, что обещала быть послушной, но теперь она лежала спокойно, не отталкивая его больше и только иногда постанывая, когда он втыкался в нее слишком яростно.
Эдварду захотелось чуть изменить позу, и он подхватил ноги жены под колени и поднял их.
– Эдвард! – вскрикнула Белла, но позволила ему это сделать. Под таким углом он начал погружаться внутрь нее еще более глубоко и чувствовал, как ее узкое лоно полностью заполняется его членом. Видимо, ей стало гораздо больнее, так как Белла начала кричать и стонать. Но Эдвард уже чувствовал, что удовольствие близко, и не мог остановиться. Наконец, пришло освобождение, и он замер в Белле, изливаясь и испытывая такое удовольствие, которое никогда еще не получал с ней. Затем он осторожно скатился с нее.
Нащупав ее руку, он поднес ее к губам и поцеловал:
– Простите, дорогая, я сегодня был груб. Но ведь вам в любом случае было бы больно и неприятно, зато сегодня я получил большое удовольствие. Благодарю вас, что вы мне позволили это сделать. Если вы сочтете, что мое внимание вас слишком напрягает, я, безусловно, больше вас не потревожу.
– А вы и с… другими женщинами так получаете удовольствие? – тихо спросила Белла.
– У меня только одна Розали, – ответил Эдвард. – Я вовсе не стремлюсь вести разгульный образ жизни, ставя вас в неловкое положение в свете. И да, с ней я тоже так получаю удовольствие. Собственно, она и посоветовала мне такой способ любовных утех с вами. Но, конечно же, как я и думал, то, что нравится ей, совершенно не подходит для вас.
Белла промолчала, а Эдвард оделся и вышел.
Утром он проспал, а потому спустился к завтраку довольно поздно. Белла сидела за столом, по обыкновению одетая во что-то невзрачное. Впрочем, ее лицо не казалось таким бледным как обычно. Присмотревшись, Эдвард увидел ее распухшие губы и розовые царапины на щеке от его щетины. Утром на трезвую голову все произошедшее между ними казалось каким-то дурным сном.
