Появляется и исчезает. Иногда появляется в физическом теле, иногда только его изображение. Что это может значить? Ничего умного в голову не приходило. Вспоминались какие-то фантастические рассказы о взаимопроникновении миров, параллельных вселенных или о чем-нибудь в этом роде. Или фэнтези о попаданцах. Но все это было так далеко от нормального объяснения, что я даже не пыталась рассмотреть эти версии.
У меня было ощущение, что я заняла чужое жилье и в любую минуту жду нашествия настоящих хозяев. Я осматривалась, вздрагивала, заслышав необычный звук, безо всякой причины прогуливалась по квартире, заглядывая в углы, которые ранее не удостаивались моего внимания, но время шло, а незнакомца не было.
Вспомнив, что первый раз он появился, когда я покинула квартиру, я решила и сегодня сходить в магазин. Наверное, никогда еще с таким нетерпением и удовольствием я не выходила на улицу. В магазине мне ничего не было нужно, поэтому безо всякой цели послонявшись между стоек, решила прогуляться по парку, чтобы потянуть время.
Солнце пронизывало все вокруг, заполняло своим жаром все окружающее пространство, искажало его, заставляя дрожать в мареве. На моей памяти в нашем городе никогда не было такой жары. И в то же время деревья шелестели на удивление ярко-зеленой, совершенно не выгоревшей листвой, а трава была густой, длинной и …
В конце аллеи я увидела фигуру удаляющегося парня, чья спина внезапно мне напомнила спину моего незнакомца. Не осознавая, что делаю, я бросилась следом. Догнать его я не успела. Неизвестный свернул в сторону и пропал из виду. Пришлось возвращаться назад несолоно хлебавши.
Конечно, я не была уверена, что видела именно своего незваного гостя, но если все же это был он, то, получается, он может появляться не только в моей квартире.
Возвращение домой было унылым. Я на всякий случай обошла квартиру по периметру, но никого не увидела и, вздохнув, отправилась на кухню, предполагая приготовить себе что-нибудь на завтрак. Достала яйца, взялась за нож, и тут мне пришла в голову мысль. Каждый раз, когда происходило что-то странное, был задействован этот столовый прибор. Может быть, он является связующим звеном между мной и незнакомцем? Может быть, с его помощью можно вызывать парня или каким-то образом дать ему знак?
Недолго думая, я взяла маркер и написала на лезвии: «Привет! Я Светлана». А потом с силой кинула нож на пол, чтобы он звякнул.
Ничего не произошло. Я какое-то время пялилась на нож, лежащий на полу, потом пожала плечами и начала готовить себе завтрак.
Уже потом, лежа на диване в комнате и читая на планшете недавно скачанный любовный роман, я услышала металлическое позвякивание на кухне. На ноже, который лежал на полу в другом месте, мелким убористым почерком было написано: «Привет. Я Максим. Рад знакомству».
Меня захлестнуло острое чувство эйфории. Ура! Мне удалось! Моя догадка оказалась верной!
Теперь я могла общаться с моим незнакомцем. Хотя почему я решила, что отвечает мне именно он, я не смогла бы ответить.
Но – Максим? Такая странная внешность, и такое обычное имя?
Я схватила нож, поскорее стерла слова с лезвия и написала: «Ты понимаешь, что происходит?», а затем снова швырнула на пол и ушла с кухни. Я не была уверена, но предположила, что изменения происходят только тогда, когда рядом никого нет.
Не успела я свернуть из кухни в прихожую, как новое звяканье сообщило о том, что пришло новое послание.
Теперь нож не просто лежал на полу. На него был нанизан листок бумаги. Видимо, Максим сообразил, как расширить место для переписки.
«Я лишь примерно представляю, что происходит. Не уверен, что мое объяснение будет точным. Требуется еще провести исследования. Наверное, ты слышала о множественных мирах?»
Ого!
Я лихорадочно написала в ответ:
«Ты имеешь ввиду параллельные Вселенные?»
Я кинула нож на пол, но не успела выбежать из кухни. Нож подпрыгнул, снова звякнул, падая на пол, только листок был уже совсем другой, и на нем было написано:
«Это определение не совсем верное. Наши вселенные не параллельны, можно сказать, они находятся под углом друг к другу. Получается своеобразный перекресток. Перекресток миров. Видимо, в точке пересечения произошли какие-то искажения, что позволило нашим мирам взаимно проникать друг в друга и даже переносить некие фрагменты одного в другой».
Я тут же написала на лезвии: «Понятно. Как твоя рана?», кинула нож на пол, а сама побежала за листком бумаги и ручкой.
Ответ Максима меня удивил.
«Не понимаю, о чем ты?»
Я стремительно написала на листке бумаги:
«Позавчера я наткнулась на тебя в своей прихожей. Ты был без сознания, истекал кровью. Ножевая рана в плече».
«Ни позавчера, ни в какой-либо другой день у меня не было ножевой раны в плече. Вообще никогда. Ты уверена, что это был я?»
Я сорвала с ножа листок и на нем же написала ответ:
«Если у тебя короткие русые волосы, заостренные уши, большие округлые глаза с уголками, вытянутыми к вискам, серо-зеленая рубашка с коротким рукавом, оливкового цвета брюки и серо-зеленые мокасины, то это был ты. А вчера я видела тебя же, но одет ты был иначе, хозяйничал у меня на кухне и не был материальным. Мои руки проходили сквозь тебя, когда я пыталась к тебе прикоснуться».
Я проткнула листок ножом и кинула на пол.
Если кто-то прочитал бы нашу переписку, то однозначно вызвал бы мне скорую.
Нож подпрыгнул.
«Уши, глаза – да. Волосы русые, но не короткие. Такой одежды у меня нет».
Черт! Я переписываюсь с кем-то другим?
«Есть у тебя фотография?»
Воцарилась пауза.
Нож вернулся с аккуратно нанизанным на него полароидным снимком, видимо сделанным только что.
Я жадно схватила его. На фотографии был он, мой незнакомец. Только его слегка вьющиеся волосы опускались почти до плеч, а ярко-зеленые огромные глаза завораживали. В таком виде он действительно напоминал эльфа или какое-то другое сказочное существо. Я подумала бы, что Максим отфотошопил снимок или применил цветокоррекцию, если бы не знала, что на моментальных снимках это невозможно.
«Это был ты с ножевой раной. Если только у тебя нет брата-близнеца».
Пауза, во время которой я чуть не сгрызла пальцы.
«Не понимаю, как это возможно. Если брат и есть, мне о нем ничего не известно».
Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. Я лихорадочно настрочила новый вопрос:
«Почему я видела тебя то в физическом теле, то голограмму, а сейчас мы можем только переписываться?»
«Точно не знаю, но думаю, что иногда проникновение миров очень сильное, и тогда даже живые организмы могут перемещаться».
Я была очень далека от научных теорий, зато меня заботил совершенно другой вопрос: почему Максим не просит у меня фотографию? Неужели ему совсем не интересно, как я выгляжу?
Моя женская сущность откликалась на это предположение с обидой.
«Ты не человек? Почему у тебя такая странная внешность?»
«Разве странная? Мне она кажется обычной. Я человек».
В конце стоял смайлик.
«У меня глаза и уши другой формы», - написала я.
Вот, выведем его на разговор о моей внешности.
«Да, я видел. И мне твоя внешность кажется очень необычной. (Смайлик) Возможно, в наших мирах формирование организма человеческих особей шло несколько разными путями».
«Когда и где ты меня видел?» - в растерянности написала я.
«В моей квартире. (Смайлик) Ты появлялась в виде голограммы, и я тоже не мог к тебе прикоснуться».
Уточнять подробности своего внешнего вида я не рискнула, чтобы не пришлось краснеть. Мало ли как я была одета и что делала, когда мое изображение транслировалось ему в квартиру.
Пока я соображала, что еще спросить, так как вопросы теснились в моей голове и наслаивались друг на друга, нож звякнул снова.
«Светлана, извини, ко мне пришли гости. Давай пообщаемся позже?»
Ну вот. Я ему уже надоела.
Я насупилась и написала, стараясь, чтобы мой ответ выглядел так, будто мне все равно.
«Не вопрос. Будет время, пиши».
Время шло, а Максим не появлялся. От скуки я решила запросить в интернете информацию про множественные вселенные, количество которых увеличивается с каждой новой вероятностью. С некоторым огорчением я прочитала утверждение, что объект может существовать только в одной вселенной. Теоретически человек даже видеть другую вселенную не сумеет, потому что может находиться только в одной вероятностной линии. С ним либо произошло событие, либо нет. Невозможно, чтобы что-то одновременно и случилось, и не случилось. Именно поэтому доказать эмпирическим путем существование огромного количества вселенных было невозможно, это можно было только просчитать математически. Но как тогда получается, что мы с Максимом можем видеть друг друга и даже общаться?
Я была разбужена звяканьем ножа. В предвкушении, я бросилась на кухню, но моя радость улетучилась сразу же, как только я взглянула на листок бумаги, пронзенный ножом.
«Не пиши мне больше. Все это уже стало довольно утомительным. У каждого из нас свой мир и своя жизнь».
Ощущение было такое, будто меня оглушили. Я не могла взять в толк, когда это наше общение могло его утомить, если мы написали друг другу от силы записок десять? Максим казался доброжелательным, охотно отвечал на вопросы, и вдруг такое… Самым обидным было то, что выглядело, будто я ему навязывалась, а он не знал, как от меня отделаться. И ведь не напишешь ему в ответ и не возразишь, потому что тогда действительно все так и будет выглядеть.
Я машинально взглянула на часы: десять сорок семь. Магазин уже открыт. Может, прогуляться до него? Хотя мне ничего не нужно… Может, тогда просто по парку?
Не хотелось оставаться дома, потому что каждый угол квартиры напоминал о Максиме и о моем унижении, и от этого было еще больнее.
Я быстро натянула шорты и футболку и выскочила за дверь. Лифт не стоял на моем этаже, но, слава богу, не пришлось ждать, пока его освободит кто-то другой, да и довез он меня до первого этажа без проблем. Так что мир был обычным, стоял на месте, и мне, наверное, надо было бы радоваться. Но краски словно потускнели, листва пожухла, трава казалась серой и пыльной, и было отчаянно жарко и душно.
Я заметила, что не иду, а практически бегу, только когда мне стало не хватать воздуха. Смятение толкало меня вперед, будто скорость могла снять напряжение. Через некоторое время я вдруг поняла, что не знаю, где нахожусь. Направление под названием «куда глаза глядят» завело меня в неизвестный район. Внезапно вокруг стало темно, будто неожиданно наступили сумерки. Я начала в тревоге оглядываться, почувствовав, как страх завладевает мной. Нужно срочно выбираться отсюда, только я понятия не имела, куда, а вокруг не было ни души и не у кого было попросить помощи. Я продолжала идти вперед только из чистого упрямства. Ведь в этом случае я должна выйти хоть куда-нибудь. Вокруг уже точно был не парк. Не было ни намека на какую-то облагораживающую деятельность человека, а деревья становились все выше, гуще, сплетаясь ветвями и все больше перекрывая просвет неба.
Вдруг между стволами мне почудилось какое-то движение. Опасаясь, что это может быть какой-то зверь, я не стала кричать и звать на помощь, но на всякий случай решила приблизиться и посмотреть.
На небольшой полянке, где было чуть светлее, чем в чаще вокруг, я увидела несколько фигур. Но их диспозиция меня насторожила. Я пригнулась и постаралась двигаться еще более бесшумно. Двое огромных амбалов держали под руки парня, который едва-едва мог держаться на ногах, и сразу же кулем свалился бы, приди им в голову мысль отпустить его. Но им такая мысль не приходила. Скорее наоборот. Они время от времени покрепче перехватывали руки и вздергивали третьего вверх, от чего его голова безвольно болталась, и, казалось, сейчас оторвется.
Четвертого я не сразу заметила из-за огромного ствола, который перекрывал мне обзор. Но этот четвертый решил исправить оплошность дерева, сделал шаг вперед к стоящей перед ним троице и с едкой усмешкой произнес:
- Ты же понимаешь, Максимус, что это глупо? Чего ты добьешься своим молчанием? Унесешь свое открытие в могилу? Какое благородство! – своим фырканьем говорящий выразил свое отношение к этому явлению. - Кому ты этим сделаешь лучше? Человечеству? Какому? Ты сам утверждал, что вселенных бесчисленное множество. Да никто не заметит исчезновения не то, что одной – сотни. Даже сами люди, населяющие ее, не заметят. Для них это будет еще одна вероятность – гибель их мира. А что, ведь такое тоже реально и имеет право на существование! Скажешь нет?
Висящий по центру парень вдруг попытался приподнять голову и прохрипел:
- Ты не бог, Аемилиус, и не тебе решать, кому жить, а кому умереть.
Стоящий перед ним расхохотался.
- Тебе-то откуда знать? Если я существую, значит, богу так было угодно. А если я вынашиваю свои замыслы, а бог им не противится, так не значит ли это, что бог меня в этом поощряет? Может, в этом и есть его замысел? Ты же не станешь утверждать, что постиг его замыслы? Нет? Ну вот! Откуда тебе знать, что я не следую божественному пути, и не в этом мое предназначение?
- Тебе нет равных в софистике, и я даже не стану пытаться соревноваться с тобой на этом поприще. Но допускаю, что мое предназначение мешать тебе в твоих замыслах.
- Ну, ладно! – внезапно разозлившись, рыкнул его противник. – У меня нет более желания терять с тобой время. Спрашиваю последний раз: скажешь, где твои записи? Если нет, тогда прощай. Мои ребята тут тебя и прикопают. Только учти. Времени у меня много, людей тоже, да и мозгами бог не обидел. Есть шанс, что я все же найду то место, где ты спрятал свои расчеты. И получится, что ты умер зря.
- Ничего никогда не происходит зря, - скорее выдохнул, чем сказал парень. Силы, видимо, совсем оставили его. – Мне надоело с тобой болтать. Давай уже покончим с этим.
В этот момент, словно выпрыгнув из-за облаков, на небе вспыхнули две луны, осветив поляну и людей, находящихся на ней. Я едва сдержала крик, изо всех сил прижав кулак ко рту и закусив костяшки. Устало свесивший голову парень оказался моим Максимом. Я узнала его, несмотря на то что его лицо было изуродовано, а деформированная грудная клетка намекала на множественные переломы.
- Торопишься умереть? – жестко спросил предводитель. – Так я тебя не порадую. Умирать ты будешь долго и мучительно. Мои ребята закопают тебя по шею. Сюда ни одна живая душа не забредет, помощи ждать неоткуда. Будешь несколько дней мучиться от боли, голода и жажды. Насекомые будут лезть тебе в ноздри, глаза и уши, а у тебя даже не будет возможности отмахнуться от них. Моли своего бога, чтобы какой-нибудь зверь поскорее появился и отгрыз тебе голову, прекратив твои мучения. Давайте, ребята.
Не дыша, замерев от ужаса, я стояла и смотрела, как «ребята» быстро выкопали узкую глубокую яму, практически скинули туда Максима и, придерживая в вертикальном положении, также быстро закидали его землей, оставив на поверхности только голову. Максим даже не стонал. Судя по всему, потерял сознание.
- Идиот! – в сердцах сплюнул предводитель этих «ребят». – Иметь такие мозги, и так бездарно сдохнуть.
У меня было ощущение, что я заняла чужое жилье и в любую минуту жду нашествия настоящих хозяев. Я осматривалась, вздрагивала, заслышав необычный звук, безо всякой причины прогуливалась по квартире, заглядывая в углы, которые ранее не удостаивались моего внимания, но время шло, а незнакомца не было.
Вспомнив, что первый раз он появился, когда я покинула квартиру, я решила и сегодня сходить в магазин. Наверное, никогда еще с таким нетерпением и удовольствием я не выходила на улицу. В магазине мне ничего не было нужно, поэтому безо всякой цели послонявшись между стоек, решила прогуляться по парку, чтобы потянуть время.
Солнце пронизывало все вокруг, заполняло своим жаром все окружающее пространство, искажало его, заставляя дрожать в мареве. На моей памяти в нашем городе никогда не было такой жары. И в то же время деревья шелестели на удивление ярко-зеленой, совершенно не выгоревшей листвой, а трава была густой, длинной и …
В конце аллеи я увидела фигуру удаляющегося парня, чья спина внезапно мне напомнила спину моего незнакомца. Не осознавая, что делаю, я бросилась следом. Догнать его я не успела. Неизвестный свернул в сторону и пропал из виду. Пришлось возвращаться назад несолоно хлебавши.
Конечно, я не была уверена, что видела именно своего незваного гостя, но если все же это был он, то, получается, он может появляться не только в моей квартире.
Возвращение домой было унылым. Я на всякий случай обошла квартиру по периметру, но никого не увидела и, вздохнув, отправилась на кухню, предполагая приготовить себе что-нибудь на завтрак. Достала яйца, взялась за нож, и тут мне пришла в голову мысль. Каждый раз, когда происходило что-то странное, был задействован этот столовый прибор. Может быть, он является связующим звеном между мной и незнакомцем? Может быть, с его помощью можно вызывать парня или каким-то образом дать ему знак?
Недолго думая, я взяла маркер и написала на лезвии: «Привет! Я Светлана». А потом с силой кинула нож на пол, чтобы он звякнул.
Ничего не произошло. Я какое-то время пялилась на нож, лежащий на полу, потом пожала плечами и начала готовить себе завтрак.
Уже потом, лежа на диване в комнате и читая на планшете недавно скачанный любовный роман, я услышала металлическое позвякивание на кухне. На ноже, который лежал на полу в другом месте, мелким убористым почерком было написано: «Привет. Я Максим. Рад знакомству».
Меня захлестнуло острое чувство эйфории. Ура! Мне удалось! Моя догадка оказалась верной!
Теперь я могла общаться с моим незнакомцем. Хотя почему я решила, что отвечает мне именно он, я не смогла бы ответить.
Но – Максим? Такая странная внешность, и такое обычное имя?
Я схватила нож, поскорее стерла слова с лезвия и написала: «Ты понимаешь, что происходит?», а затем снова швырнула на пол и ушла с кухни. Я не была уверена, но предположила, что изменения происходят только тогда, когда рядом никого нет.
Не успела я свернуть из кухни в прихожую, как новое звяканье сообщило о том, что пришло новое послание.
Теперь нож не просто лежал на полу. На него был нанизан листок бумаги. Видимо, Максим сообразил, как расширить место для переписки.
«Я лишь примерно представляю, что происходит. Не уверен, что мое объяснение будет точным. Требуется еще провести исследования. Наверное, ты слышала о множественных мирах?»
Ого!
Я лихорадочно написала в ответ:
«Ты имеешь ввиду параллельные Вселенные?»
Я кинула нож на пол, но не успела выбежать из кухни. Нож подпрыгнул, снова звякнул, падая на пол, только листок был уже совсем другой, и на нем было написано:
«Это определение не совсем верное. Наши вселенные не параллельны, можно сказать, они находятся под углом друг к другу. Получается своеобразный перекресток. Перекресток миров. Видимо, в точке пересечения произошли какие-то искажения, что позволило нашим мирам взаимно проникать друг в друга и даже переносить некие фрагменты одного в другой».
Я тут же написала на лезвии: «Понятно. Как твоя рана?», кинула нож на пол, а сама побежала за листком бумаги и ручкой.
Ответ Максима меня удивил.
«Не понимаю, о чем ты?»
Я стремительно написала на листке бумаги:
«Позавчера я наткнулась на тебя в своей прихожей. Ты был без сознания, истекал кровью. Ножевая рана в плече».
«Ни позавчера, ни в какой-либо другой день у меня не было ножевой раны в плече. Вообще никогда. Ты уверена, что это был я?»
Я сорвала с ножа листок и на нем же написала ответ:
«Если у тебя короткие русые волосы, заостренные уши, большие округлые глаза с уголками, вытянутыми к вискам, серо-зеленая рубашка с коротким рукавом, оливкового цвета брюки и серо-зеленые мокасины, то это был ты. А вчера я видела тебя же, но одет ты был иначе, хозяйничал у меня на кухне и не был материальным. Мои руки проходили сквозь тебя, когда я пыталась к тебе прикоснуться».
Я проткнула листок ножом и кинула на пол.
Если кто-то прочитал бы нашу переписку, то однозначно вызвал бы мне скорую.
Нож подпрыгнул.
«Уши, глаза – да. Волосы русые, но не короткие. Такой одежды у меня нет».
Черт! Я переписываюсь с кем-то другим?
«Есть у тебя фотография?»
Воцарилась пауза.
Нож вернулся с аккуратно нанизанным на него полароидным снимком, видимо сделанным только что.
Я жадно схватила его. На фотографии был он, мой незнакомец. Только его слегка вьющиеся волосы опускались почти до плеч, а ярко-зеленые огромные глаза завораживали. В таком виде он действительно напоминал эльфа или какое-то другое сказочное существо. Я подумала бы, что Максим отфотошопил снимок или применил цветокоррекцию, если бы не знала, что на моментальных снимках это невозможно.
«Это был ты с ножевой раной. Если только у тебя нет брата-близнеца».
Пауза, во время которой я чуть не сгрызла пальцы.
«Не понимаю, как это возможно. Если брат и есть, мне о нем ничего не известно».
Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. Я лихорадочно настрочила новый вопрос:
«Почему я видела тебя то в физическом теле, то голограмму, а сейчас мы можем только переписываться?»
«Точно не знаю, но думаю, что иногда проникновение миров очень сильное, и тогда даже живые организмы могут перемещаться».
Я была очень далека от научных теорий, зато меня заботил совершенно другой вопрос: почему Максим не просит у меня фотографию? Неужели ему совсем не интересно, как я выгляжу?
Моя женская сущность откликалась на это предположение с обидой.
«Ты не человек? Почему у тебя такая странная внешность?»
«Разве странная? Мне она кажется обычной. Я человек».
В конце стоял смайлик.
«У меня глаза и уши другой формы», - написала я.
Вот, выведем его на разговор о моей внешности.
«Да, я видел. И мне твоя внешность кажется очень необычной. (Смайлик) Возможно, в наших мирах формирование организма человеческих особей шло несколько разными путями».
«Когда и где ты меня видел?» - в растерянности написала я.
«В моей квартире. (Смайлик) Ты появлялась в виде голограммы, и я тоже не мог к тебе прикоснуться».
Уточнять подробности своего внешнего вида я не рискнула, чтобы не пришлось краснеть. Мало ли как я была одета и что делала, когда мое изображение транслировалось ему в квартиру.
Пока я соображала, что еще спросить, так как вопросы теснились в моей голове и наслаивались друг на друга, нож звякнул снова.
«Светлана, извини, ко мне пришли гости. Давай пообщаемся позже?»
Ну вот. Я ему уже надоела.
Я насупилась и написала, стараясь, чтобы мой ответ выглядел так, будто мне все равно.
«Не вопрос. Будет время, пиши».
***
Время шло, а Максим не появлялся. От скуки я решила запросить в интернете информацию про множественные вселенные, количество которых увеличивается с каждой новой вероятностью. С некоторым огорчением я прочитала утверждение, что объект может существовать только в одной вселенной. Теоретически человек даже видеть другую вселенную не сумеет, потому что может находиться только в одной вероятностной линии. С ним либо произошло событие, либо нет. Невозможно, чтобы что-то одновременно и случилось, и не случилось. Именно поэтому доказать эмпирическим путем существование огромного количества вселенных было невозможно, это можно было только просчитать математически. Но как тогда получается, что мы с Максимом можем видеть друг друга и даже общаться?
Я была разбужена звяканьем ножа. В предвкушении, я бросилась на кухню, но моя радость улетучилась сразу же, как только я взглянула на листок бумаги, пронзенный ножом.
«Не пиши мне больше. Все это уже стало довольно утомительным. У каждого из нас свой мир и своя жизнь».
Ощущение было такое, будто меня оглушили. Я не могла взять в толк, когда это наше общение могло его утомить, если мы написали друг другу от силы записок десять? Максим казался доброжелательным, охотно отвечал на вопросы, и вдруг такое… Самым обидным было то, что выглядело, будто я ему навязывалась, а он не знал, как от меня отделаться. И ведь не напишешь ему в ответ и не возразишь, потому что тогда действительно все так и будет выглядеть.
Я машинально взглянула на часы: десять сорок семь. Магазин уже открыт. Может, прогуляться до него? Хотя мне ничего не нужно… Может, тогда просто по парку?
Не хотелось оставаться дома, потому что каждый угол квартиры напоминал о Максиме и о моем унижении, и от этого было еще больнее.
Я быстро натянула шорты и футболку и выскочила за дверь. Лифт не стоял на моем этаже, но, слава богу, не пришлось ждать, пока его освободит кто-то другой, да и довез он меня до первого этажа без проблем. Так что мир был обычным, стоял на месте, и мне, наверное, надо было бы радоваться. Но краски словно потускнели, листва пожухла, трава казалась серой и пыльной, и было отчаянно жарко и душно.
Я заметила, что не иду, а практически бегу, только когда мне стало не хватать воздуха. Смятение толкало меня вперед, будто скорость могла снять напряжение. Через некоторое время я вдруг поняла, что не знаю, где нахожусь. Направление под названием «куда глаза глядят» завело меня в неизвестный район. Внезапно вокруг стало темно, будто неожиданно наступили сумерки. Я начала в тревоге оглядываться, почувствовав, как страх завладевает мной. Нужно срочно выбираться отсюда, только я понятия не имела, куда, а вокруг не было ни души и не у кого было попросить помощи. Я продолжала идти вперед только из чистого упрямства. Ведь в этом случае я должна выйти хоть куда-нибудь. Вокруг уже точно был не парк. Не было ни намека на какую-то облагораживающую деятельность человека, а деревья становились все выше, гуще, сплетаясь ветвями и все больше перекрывая просвет неба.
Вдруг между стволами мне почудилось какое-то движение. Опасаясь, что это может быть какой-то зверь, я не стала кричать и звать на помощь, но на всякий случай решила приблизиться и посмотреть.
На небольшой полянке, где было чуть светлее, чем в чаще вокруг, я увидела несколько фигур. Но их диспозиция меня насторожила. Я пригнулась и постаралась двигаться еще более бесшумно. Двое огромных амбалов держали под руки парня, который едва-едва мог держаться на ногах, и сразу же кулем свалился бы, приди им в голову мысль отпустить его. Но им такая мысль не приходила. Скорее наоборот. Они время от времени покрепче перехватывали руки и вздергивали третьего вверх, от чего его голова безвольно болталась, и, казалось, сейчас оторвется.
Четвертого я не сразу заметила из-за огромного ствола, который перекрывал мне обзор. Но этот четвертый решил исправить оплошность дерева, сделал шаг вперед к стоящей перед ним троице и с едкой усмешкой произнес:
- Ты же понимаешь, Максимус, что это глупо? Чего ты добьешься своим молчанием? Унесешь свое открытие в могилу? Какое благородство! – своим фырканьем говорящий выразил свое отношение к этому явлению. - Кому ты этим сделаешь лучше? Человечеству? Какому? Ты сам утверждал, что вселенных бесчисленное множество. Да никто не заметит исчезновения не то, что одной – сотни. Даже сами люди, населяющие ее, не заметят. Для них это будет еще одна вероятность – гибель их мира. А что, ведь такое тоже реально и имеет право на существование! Скажешь нет?
Висящий по центру парень вдруг попытался приподнять голову и прохрипел:
- Ты не бог, Аемилиус, и не тебе решать, кому жить, а кому умереть.
Стоящий перед ним расхохотался.
- Тебе-то откуда знать? Если я существую, значит, богу так было угодно. А если я вынашиваю свои замыслы, а бог им не противится, так не значит ли это, что бог меня в этом поощряет? Может, в этом и есть его замысел? Ты же не станешь утверждать, что постиг его замыслы? Нет? Ну вот! Откуда тебе знать, что я не следую божественному пути, и не в этом мое предназначение?
- Тебе нет равных в софистике, и я даже не стану пытаться соревноваться с тобой на этом поприще. Но допускаю, что мое предназначение мешать тебе в твоих замыслах.
- Ну, ладно! – внезапно разозлившись, рыкнул его противник. – У меня нет более желания терять с тобой время. Спрашиваю последний раз: скажешь, где твои записи? Если нет, тогда прощай. Мои ребята тут тебя и прикопают. Только учти. Времени у меня много, людей тоже, да и мозгами бог не обидел. Есть шанс, что я все же найду то место, где ты спрятал свои расчеты. И получится, что ты умер зря.
- Ничего никогда не происходит зря, - скорее выдохнул, чем сказал парень. Силы, видимо, совсем оставили его. – Мне надоело с тобой болтать. Давай уже покончим с этим.
В этот момент, словно выпрыгнув из-за облаков, на небе вспыхнули две луны, осветив поляну и людей, находящихся на ней. Я едва сдержала крик, изо всех сил прижав кулак ко рту и закусив костяшки. Устало свесивший голову парень оказался моим Максимом. Я узнала его, несмотря на то что его лицо было изуродовано, а деформированная грудная клетка намекала на множественные переломы.
- Торопишься умереть? – жестко спросил предводитель. – Так я тебя не порадую. Умирать ты будешь долго и мучительно. Мои ребята закопают тебя по шею. Сюда ни одна живая душа не забредет, помощи ждать неоткуда. Будешь несколько дней мучиться от боли, голода и жажды. Насекомые будут лезть тебе в ноздри, глаза и уши, а у тебя даже не будет возможности отмахнуться от них. Моли своего бога, чтобы какой-нибудь зверь поскорее появился и отгрыз тебе голову, прекратив твои мучения. Давайте, ребята.
Не дыша, замерев от ужаса, я стояла и смотрела, как «ребята» быстро выкопали узкую глубокую яму, практически скинули туда Максима и, придерживая в вертикальном положении, также быстро закидали его землей, оставив на поверхности только голову. Максим даже не стонал. Судя по всему, потерял сознание.
- Идиот! – в сердцах сплюнул предводитель этих «ребят». – Иметь такие мозги, и так бездарно сдохнуть.
