И куталась она в простую шерстяную шаль. Узнав его, кинулась прочь. Мужчина с тоской посмотрел ей вслед. Даже этой пигалице он не нужен. Ещё и бежит от него, как от злобного и голодного зверя.
Девица вдруг остановилась, обернулась, глянула на него внимательно. И видно вид у него был совсем уж жалкий, раз на её лице появилось сочувствие. Она поманила его рукой. Маг приблизился. Смела поставила корзинку на землю, скинула шаль, закутала его в неё.
- Тебе ж холодно! – удивился Воймир.
- А у тебя зубы от холода стучат и из носу сопли текут.
От такой наглости у него аж дыхание перехватило.
- Что ты по ночам гуляешь? Домой бы шёл.
- Нет у меня дома, - признался мужчина.
Разве может называться домом место, где его никто не ждёт?
- Пойдём, у меня посидишь, согреешься, - строгий взор, - Вздумаешь руки распускать – получишь поленом по голове.
- Думаешь, я тебе это спущу? – он нахмурился.
Нахалка испуганно сглотнула. И дрожащим голосом ответила:
- Всё равно огрею!
Некоторое время маг смотрел на неё изумлённо, потом задумчиво проговорил:
- Не зря тебе такое имя дали родители. Хотя у тебя смелости – с гулькин нос.
- А у тебя вежливости отродясь не бывало! – оскорбилась девушка.
- Это мне с тобой вежливым быть не хочется.
Тут Воймир совершенно некстати шмыгнул носом. После этого ей он страшным уже не казался.
- Идём, тебя чем-нибудь тёплым напою.
Тёплого попить ему хотелось, так же, как и просто поговорить, всё равно о чём, лишь бы его слушали. Просидел он у неё полдня, в тепле, наговорился вдосталь, о всякой ерунде. Уходить ему не хотелось, быть выгнанным – тоже, потому напросился ей помогать. Что соседи его заметили и зашептались – ему всё равно было. Так он у неё до обеда и застрял.
Обед был простой, но очень вкусный – опять-таки полезная для него способность. После обеда он ей опять помогал. Что из другого конца селения прибежала хозяйка дома – это ерунда. Не взирая на её гневные вопли, он выставил шумную бабу за ворота. Перепуганной Смеле пообещал найти более приятное место и более удобный дом.
К вечеру девушка сама захотела его выставить. Не, ну каково! Его и прогнать! К счастью, простуда подарила ему жар и ухудшение состояния. Всю ночь Воймир провалялся на кровати Смелы. Кровать ему не понравилась – неудобная. Зато Смела всю ночь смачивала полотенце и клала ему на лоб, подправляла одеяло, отвлекала разговором. Под утро маг вполне довольный уснул, хотя свыше заботы ничего от неё не дождался. Проснувшись – запросился остаться. Под предлогом болезни. Обещал заплатить за заботу, за что едва не получил от нахалки оплеуху.
Потом, дня через два, болезнь закончилась и, вместе с ней, предлог вымогать заботу о себе. От отчаяния Воймир признался, что его нигде никто не ждёт.
- И как же ты до такой жизни докатился? – спросила девушка с жалостью.
Что-то его дёрнуло рассказать ей о его мечте и об её исполнении. Жалости во взгляде Смелы стало намного больше.
- Я б ни за что не захотела могущества и долгой жизни за такую цену! И детей от такого, как ты, никогда бы ни родила. Ты ж не способен ни о ком заботиться. Ещё и их лишил возможности влюбляться и любить.
- Они будут любить, только редко. Да и не такое уж это приятное чувство, любовь. Наверняка то, что они получат благодаря мне, понравится им больше.
- Свою жизнь ты выбрал. За них-то чего выбирать?
- Дура ты! – проворчал маг и переместился подальше от неё.
Пролетело несколько лет. И каждый день был похож на другой. Воймир оставался один. Без чьего-либо участия о его жизни, без заботы, без общения. Раз едва не зарезался от отчаяния. Всё-таки могущество вместе с одиночеством – это ужасное сочетание. Или он такой слабак, что не вынес этого?
В один из тусклых дней порог очередного его временного жилища неожиданно переступила Смела. Как она очутилась в другой стране, как нашла его – загадка. Девушка, или уже молодая женщина, посмотрела на него серьёзно и грустно, как когда-то смотрела на него любовь, услышавшая о его желании.
- Доволен ты своей жизнью, Воймир?
- Нет, - честно сознался мужчина.
- Так откажись от могущества и долголетия.
- Не могу: уже привык к ним.
Долгий и серьёзный взор. В её глазах ему померещился тот полузабытый свет.
- Жаль мне твоих детей. Они не заслужили жизни без любви.
- Зачем ты пришла? – сердито выдохнул маг.
- Чтоб принести в твой род любовь, чтоб обогреть тебя.
- Я никогда не смогу полюбить тебя – и тебе это известно.
- Мне достаточно будет быть с тобой и заботиться о тебе, о наших детях. Я уже сказала об этом Мирионе. И любовь пришла ко мне.
Ему хотелось закричать, что он вовсе не жалкий и в её любви не нуждается! Только глаза Смелы излучали тепло. Мужчина понял, что по его выбору, в его душе всегда будет темно, пусто и холодно. Он сможет лишь находиться около источника тепла и света, такого, как она. Тогда он выдержит отсутствие своего тепла, тогда он докажет Творцу и Мирионе… на миг у него возникло предположение: присутствием Смелы любовь хочет ему что-то показать. Может, даже проучить его, заставить пожалеть о своём выборе. Он им покажет!
Ни в тот день, ни в последующие Воймир так и не смог её прогнать. Благодаря ей его жилище стало именно домом. Его дети были и её детьми. В глубине души маг восхищался ею. Иногда спрашивал, как она его терпит? На что получал ласковый взгляд и неизменный ответ: «Я тебя люблю, потому для меня счастье быть с тобой». И очень завидовал ей, потому что сам не мог быть счастлив. А гордость не позволяла ему признаться в своей глупости, могущество манило.
Подросли дети. Проявилось и их могущество. Выбор отца они сочли умным и хорошим. И супругов нашли себе под стать. Появились внуки.
В один сумрачный и пасмурный день ушла за Грань Смела. Воймир посадил памятное дерево в день прощания с ней. И, не сдержав слёзы, искренно попросил Творца, чтоб его жена когда-нибудь где-нибудь полюбила взаимно. Сам мужчина был слишком гордый, чтоб признать свою ошибку. Хотя давно уже понял, что без любви прожить трудно. Хотя ему очень сильно хотелось опять любить. Он до сих пор оставался молодым. Даже хотел найти другую удобную для него жену.
И через несколько лет нашёл. Та согласна была жить без любви, но обладать могуществом, передать его своим детям. Ещё ей подольше хотелось оставаться молодой. У Смелы это почему-то получилось, да и жизнь удлинилась, так и у второй жены. Постепенно Воймир стал забывать о Смеле, о том, как раскаивался из-за своего выбора. Ему даже человеком себя называть разонравилось, так затмила ему глаза его гордость, его отличие от обычных людей. Воймир назвал себя драконом.
Это был первый дракон в Мирионе. Сыновья и внуки его тоже стали звать себя драконами, дочери и внучки – звали себя драконками. Долголетие, молодость, могущество нравились каждому из их рода.
Так прошло пять веков. Воймир всё ещё выглядел как двадцати пятилетний мужчина да и чувствовал себя так же. Начал изучать мир, докапываться до его тайн, до законов мирозданья. Ни он, ни кто из его рода ни о чём не жалел. Любовь навещала их редко, ещё реже оставалась с ними. Да они особо и не грустили.
А потом одна из его внучек, Лирана, совсем ещё девчонка, влюбилась в самого простого парня. Того ни капли не привлекали могущество, молодость и вечная жизнь – до того года никто из драконов не переступил Грань и они решили, будто смогут жить вечно. Ах да, была Смела, но её никто б из них не решился назвать драконкой. Она была человеком, всего лишь влюблённой женщиной. Смела сама выбрала любовь, а не могущество, не подлинную жизнь драконки.
В общем, парень, любимый Лираны, отказался входить в их род. Нашёл себе обычную девицу, женился на ней. Лирана год была безутешна. Затем лет десять жила как обычная драконка, с интересом исследовала свой мир вместе с остальными родственниками. Потом опять влюбилась. Первая, к кому любовь приходила дважды. И опять, глупышка, влюбилась в того, кому совершенно не хотелось становиться драконом. Он прикидывался влюблённым, делая её сияющей от счастья, потом бросил её. Все драконы ждали, что она опять будет грустной, потом успокоится и больше не захочет влюбляться. Через полгода Лирана успокоилась. Лет семь жила вполне спокойно без любви.
В очередной день её рождения, Воймир зашёл к ней в комнату, чтоб поздравить и вручить ей подарок. Лирана лежала на полу, бездыханная. Около драконки лежали осколки стакана, кое-где поблёскивала какая-то прозрачная жидкость. Дед попытался услышать сердцебиение, но сердце её не билось. Ещё не проверив прозрачные капли, первый дракон понял: это был яд. На столе Лираны обнаружил написанную наспех записку: «Простите, я не могу жить так, без любви». И впервые понял, что не все его потомки обрадуются его «дарам». Значит, Лирана не единственная, кто будет страдать, только первая, пренебрёгшая даром жизни. Воймир в первый раз за всю жизнь так сильно испугался того, что натворил. Он взывал к Творцу, к миру… они не отвечали ему… Первый дракон разыскал то место, где когда-то встретил Творца, звал его от туда… в ответ – тишина…
Спустя год родоначальник драконов и самый старший из них стал стареть. Как будто время, замершее было для него, вновь потекло. И впервые с удовольствием подумал о неизбежном уходе за Грань, порадовался, что и у его потомков будет такая возможность...
Девица вдруг остановилась, обернулась, глянула на него внимательно. И видно вид у него был совсем уж жалкий, раз на её лице появилось сочувствие. Она поманила его рукой. Маг приблизился. Смела поставила корзинку на землю, скинула шаль, закутала его в неё.
- Тебе ж холодно! – удивился Воймир.
- А у тебя зубы от холода стучат и из носу сопли текут.
От такой наглости у него аж дыхание перехватило.
- Что ты по ночам гуляешь? Домой бы шёл.
- Нет у меня дома, - признался мужчина.
Разве может называться домом место, где его никто не ждёт?
- Пойдём, у меня посидишь, согреешься, - строгий взор, - Вздумаешь руки распускать – получишь поленом по голове.
- Думаешь, я тебе это спущу? – он нахмурился.
Нахалка испуганно сглотнула. И дрожащим голосом ответила:
- Всё равно огрею!
Некоторое время маг смотрел на неё изумлённо, потом задумчиво проговорил:
- Не зря тебе такое имя дали родители. Хотя у тебя смелости – с гулькин нос.
- А у тебя вежливости отродясь не бывало! – оскорбилась девушка.
- Это мне с тобой вежливым быть не хочется.
Тут Воймир совершенно некстати шмыгнул носом. После этого ей он страшным уже не казался.
- Идём, тебя чем-нибудь тёплым напою.
Тёплого попить ему хотелось, так же, как и просто поговорить, всё равно о чём, лишь бы его слушали. Просидел он у неё полдня, в тепле, наговорился вдосталь, о всякой ерунде. Уходить ему не хотелось, быть выгнанным – тоже, потому напросился ей помогать. Что соседи его заметили и зашептались – ему всё равно было. Так он у неё до обеда и застрял.
Обед был простой, но очень вкусный – опять-таки полезная для него способность. После обеда он ей опять помогал. Что из другого конца селения прибежала хозяйка дома – это ерунда. Не взирая на её гневные вопли, он выставил шумную бабу за ворота. Перепуганной Смеле пообещал найти более приятное место и более удобный дом.
К вечеру девушка сама захотела его выставить. Не, ну каково! Его и прогнать! К счастью, простуда подарила ему жар и ухудшение состояния. Всю ночь Воймир провалялся на кровати Смелы. Кровать ему не понравилась – неудобная. Зато Смела всю ночь смачивала полотенце и клала ему на лоб, подправляла одеяло, отвлекала разговором. Под утро маг вполне довольный уснул, хотя свыше заботы ничего от неё не дождался. Проснувшись – запросился остаться. Под предлогом болезни. Обещал заплатить за заботу, за что едва не получил от нахалки оплеуху.
Потом, дня через два, болезнь закончилась и, вместе с ней, предлог вымогать заботу о себе. От отчаяния Воймир признался, что его нигде никто не ждёт.
- И как же ты до такой жизни докатился? – спросила девушка с жалостью.
Что-то его дёрнуло рассказать ей о его мечте и об её исполнении. Жалости во взгляде Смелы стало намного больше.
- Я б ни за что не захотела могущества и долгой жизни за такую цену! И детей от такого, как ты, никогда бы ни родила. Ты ж не способен ни о ком заботиться. Ещё и их лишил возможности влюбляться и любить.
- Они будут любить, только редко. Да и не такое уж это приятное чувство, любовь. Наверняка то, что они получат благодаря мне, понравится им больше.
- Свою жизнь ты выбрал. За них-то чего выбирать?
- Дура ты! – проворчал маг и переместился подальше от неё.
Пролетело несколько лет. И каждый день был похож на другой. Воймир оставался один. Без чьего-либо участия о его жизни, без заботы, без общения. Раз едва не зарезался от отчаяния. Всё-таки могущество вместе с одиночеством – это ужасное сочетание. Или он такой слабак, что не вынес этого?
В один из тусклых дней порог очередного его временного жилища неожиданно переступила Смела. Как она очутилась в другой стране, как нашла его – загадка. Девушка, или уже молодая женщина, посмотрела на него серьёзно и грустно, как когда-то смотрела на него любовь, услышавшая о его желании.
- Доволен ты своей жизнью, Воймир?
- Нет, - честно сознался мужчина.
- Так откажись от могущества и долголетия.
- Не могу: уже привык к ним.
Долгий и серьёзный взор. В её глазах ему померещился тот полузабытый свет.
- Жаль мне твоих детей. Они не заслужили жизни без любви.
- Зачем ты пришла? – сердито выдохнул маг.
- Чтоб принести в твой род любовь, чтоб обогреть тебя.
- Я никогда не смогу полюбить тебя – и тебе это известно.
- Мне достаточно будет быть с тобой и заботиться о тебе, о наших детях. Я уже сказала об этом Мирионе. И любовь пришла ко мне.
Ему хотелось закричать, что он вовсе не жалкий и в её любви не нуждается! Только глаза Смелы излучали тепло. Мужчина понял, что по его выбору, в его душе всегда будет темно, пусто и холодно. Он сможет лишь находиться около источника тепла и света, такого, как она. Тогда он выдержит отсутствие своего тепла, тогда он докажет Творцу и Мирионе… на миг у него возникло предположение: присутствием Смелы любовь хочет ему что-то показать. Может, даже проучить его, заставить пожалеть о своём выборе. Он им покажет!
Ни в тот день, ни в последующие Воймир так и не смог её прогнать. Благодаря ей его жилище стало именно домом. Его дети были и её детьми. В глубине души маг восхищался ею. Иногда спрашивал, как она его терпит? На что получал ласковый взгляд и неизменный ответ: «Я тебя люблю, потому для меня счастье быть с тобой». И очень завидовал ей, потому что сам не мог быть счастлив. А гордость не позволяла ему признаться в своей глупости, могущество манило.
Подросли дети. Проявилось и их могущество. Выбор отца они сочли умным и хорошим. И супругов нашли себе под стать. Появились внуки.
В один сумрачный и пасмурный день ушла за Грань Смела. Воймир посадил памятное дерево в день прощания с ней. И, не сдержав слёзы, искренно попросил Творца, чтоб его жена когда-нибудь где-нибудь полюбила взаимно. Сам мужчина был слишком гордый, чтоб признать свою ошибку. Хотя давно уже понял, что без любви прожить трудно. Хотя ему очень сильно хотелось опять любить. Он до сих пор оставался молодым. Даже хотел найти другую удобную для него жену.
И через несколько лет нашёл. Та согласна была жить без любви, но обладать могуществом, передать его своим детям. Ещё ей подольше хотелось оставаться молодой. У Смелы это почему-то получилось, да и жизнь удлинилась, так и у второй жены. Постепенно Воймир стал забывать о Смеле, о том, как раскаивался из-за своего выбора. Ему даже человеком себя называть разонравилось, так затмила ему глаза его гордость, его отличие от обычных людей. Воймир назвал себя драконом.
Это был первый дракон в Мирионе. Сыновья и внуки его тоже стали звать себя драконами, дочери и внучки – звали себя драконками. Долголетие, молодость, могущество нравились каждому из их рода.
Так прошло пять веков. Воймир всё ещё выглядел как двадцати пятилетний мужчина да и чувствовал себя так же. Начал изучать мир, докапываться до его тайн, до законов мирозданья. Ни он, ни кто из его рода ни о чём не жалел. Любовь навещала их редко, ещё реже оставалась с ними. Да они особо и не грустили.
А потом одна из его внучек, Лирана, совсем ещё девчонка, влюбилась в самого простого парня. Того ни капли не привлекали могущество, молодость и вечная жизнь – до того года никто из драконов не переступил Грань и они решили, будто смогут жить вечно. Ах да, была Смела, но её никто б из них не решился назвать драконкой. Она была человеком, всего лишь влюблённой женщиной. Смела сама выбрала любовь, а не могущество, не подлинную жизнь драконки.
В общем, парень, любимый Лираны, отказался входить в их род. Нашёл себе обычную девицу, женился на ней. Лирана год была безутешна. Затем лет десять жила как обычная драконка, с интересом исследовала свой мир вместе с остальными родственниками. Потом опять влюбилась. Первая, к кому любовь приходила дважды. И опять, глупышка, влюбилась в того, кому совершенно не хотелось становиться драконом. Он прикидывался влюблённым, делая её сияющей от счастья, потом бросил её. Все драконы ждали, что она опять будет грустной, потом успокоится и больше не захочет влюбляться. Через полгода Лирана успокоилась. Лет семь жила вполне спокойно без любви.
В очередной день её рождения, Воймир зашёл к ней в комнату, чтоб поздравить и вручить ей подарок. Лирана лежала на полу, бездыханная. Около драконки лежали осколки стакана, кое-где поблёскивала какая-то прозрачная жидкость. Дед попытался услышать сердцебиение, но сердце её не билось. Ещё не проверив прозрачные капли, первый дракон понял: это был яд. На столе Лираны обнаружил написанную наспех записку: «Простите, я не могу жить так, без любви». И впервые понял, что не все его потомки обрадуются его «дарам». Значит, Лирана не единственная, кто будет страдать, только первая, пренебрёгшая даром жизни. Воймир в первый раз за всю жизнь так сильно испугался того, что натворил. Он взывал к Творцу, к миру… они не отвечали ему… Первый дракон разыскал то место, где когда-то встретил Творца, звал его от туда… в ответ – тишина…
Спустя год родоначальник драконов и самый старший из них стал стареть. Как будто время, замершее было для него, вновь потекло. И впервые с удовольствием подумал о неизбежном уходе за Грань, порадовался, что и у его потомков будет такая возможность...
