Затем оправил мундир и вошёл в тронный зал с докладом. Несколько минут прошли в мучительном ожидании. Наконец дверь приоткрылась и в проёме показалась коренастая туша полковника.
— Все за мной! — приказал он полушёпотом. — Смотреть вниз, голову не поднимать, говорить только когда спросят. Всё понятно?
— Понятно, — мотнул головой Рик.
Вслед за полковником друзья вошли в тронный зал. Больше всего Егор боялся, что Король узнает Локтя, и тогда у них не останется ни одного шанса. Слишком уж заметным был следопыт — несмотря на все их старания. С утра Снежинка закрасила его седые пряди соком чёрных ягод и собрала гриву в пучок на затылке. Локоть вывернул свою куртку наизнанку, перешил пуговицы и отрезал рукава. Отдал свои ботфорты Владиславу, а сам надел его сапоги. Сейчас он плёлся, подволакивая левую ногу, сгорбившись и уперев подбородок в грудь. Егор смотрел на его спину и уже жалел о своем опрометчивом плане; ему казалось, что ложная хромота и показная покорность не могут никого обмануть.
К счастью, Король не смотрел на них. Отвернувшись от парадной двери, он крикнул куда-то в сторону:
— Быстрее! Сколько можно ждать!
Из полумрака в углу зала вынырнул старый слуга и торопливо засеменил к трону. В руках у него был шлем Владислава, унесённый горным течением. Сейчас устроят нам примерку, — догадался Егор. — Король хочет найти свою Золушку, убедиться, что все чужаки на месте.
Слуга споткнулся и чуть не выронил шлем; Король выругался сквозь зубы. Когда побледневший от ужаса старик доковылял до властелина и упал перед ним на колени, пленников уже подвели к трону. Локоть поднял голову и слегка пошевелил кистями, ослабляя путы. Боковым зрением Король заметил подозрительное движение и резко обернулся. Его лицо исказилось от гнева — он узнал своего недавнего узника.
Медлить было нельзя. Егор повернулся и с лёту ударил полковника в голень ребром стопы. Затем, не давая ему опомниться, схватил за лацканы мундира, притянул к себе и изо всех сил двинул коленом в пах. Полковник охнул и согнулся, зажимая руками ушибленное место. Владислав шагнул вперёд и с размаха опустил оба кулака на толстую красную шею. Полковник рухнул на пол обмякшим мешком — то ли он потерял сознание, то ли решил, что сейчас ему лучше лежать и не дёргаться. Егор поразился, как быстро и чётко он сработал — как в голливудском боевике. А ведь до этого он даже ни разу не дрался по-настоящему. Но сейчас за считаные секунды сумел вырубить вооружённого охранника, причём со связанными руками — в горячке он напрочь забыл, как развязывать хитрые узлы. И Владислав забыл — но только не Локоть. Заметив, что Король выпрямился и потянулся к кинжалу, Локоть прыгнул вперёд, на лету сбрасывая верёвки. Вскочил на спину раба и с силой оттолкнулся от неё, ломая и вдавливая дротики в окровавленное мясо. Раб ничком упал в лужу собственной крови. Локоть взлетел и в полёте резко ударил Короля локтем в горло. Видимо, своё имя он получил не просто так; не хотелось даже думать, чем он занимался на Змеиной Скале.
Ноги Короля подкосились, но Локоть не дал ему упасть, вцепившись правой рукой в бороду мертвеца. Одновременно левой он выхватил из ножен королевский кинжал и одним движением распорол мёртвую шею от уха до уха. Кровь хлынула потоком, заливая руки и сапоги убийцы. Локоть оттолкнул безжизненное тело и повернулся к придворным:
— Кто следующий?! Есть желающие?!
— Слушаем и повинуемся, наш Король, — прошелестело по залу.
Егор невольно поморщился:
— Зачем это? Он ведь уже был мёртв.
— Это не для него, это для них, — Локоть презрительно махнул головой в сторону зала. — Чтобы сразу всё поняли и вопросов не задавали.
Но никто и не думал задавать вопросы; придворные вжались в стены, боясь пошевелиться. Раб уполз куда-то в темноту, оставив за собой широкий кровавый след. Старый слуга выронил шлем и попытался спрятаться за троном, но Снежинка за шкирку вытащила его оттуда. Старик взглянул на Локтя, залитого кровью, и начал закатывать глаза, но Снежинка резко тряхнула его, приводя в чувство.
— Где интерфейс судьбы?! — грозно спросила она.
Минуту назад Егор не мог бы дать название тому, что они искали. Но, услышав слова Снежинки, он понял — именно так и должно называться то, что может вернуть их домой. Никаких сомнений. Всё-таки она умница; вот бы уговорить её вернуться вместе с ним — на его Землю. Невозможно, конечно; но в чудеса так хочется верить…
— Сейчас, сейчас, — забормотал старик, пятясь назад.
Подойдя к стене за троном, он поднял руки и одним рывком сорвал с неё старинный гобелен. Открылся широкий проход, каменные ступени вели вниз. Егор шагнул вперёд.
— Рик, Кан — охранять! — коротко приказал Локоть.
Друзья стали осторожно спускаться по каменной лестнице. Густой белый туман скрыл колени, потом руки, и вскоре дошёл до шеи. Все остановились в нерешительности.
— Пойду позову Рика, пусть идёт первым, — сказал Локоть и повернулся к выходу.
— Не надо, — возразил Егор и шагнул в туман.
Белизна окутала его со всех сторон. Белое безмолвие, так хорошо знакомое ему. Казалось, за спиной вот-вот материализуется белый мешок с чёрными пуговицами. Егор напряг зрение и заметил впереди какое-то тёмное пятно.
— Спускайтесь, это не смертельно! — позвал он друзей.
Тут же рядом появилась Снежинка, а за ней и все остальные.
— Знакомое место! — сказал Локоть.
— Вот-вот, — согласился Владислав.
Снежинка прищурилась и спросила:
— А что это там темнеет?
— Сейчас узнаем, — ответил Егор и пошёл вперёд.
Он узнал знакомые предметы ещё до того, как приблизился к интерфейсу. Но боялся поверить глазам; боялся до последнего, пока не подошёл вплотную и никаких сомнений не осталось. Стол, кресло, экран, клавиатура. Егор растерянно повернулся к Снежинке.
— Это… клавиатура?
— А чего ты ожидал? — ответила она вопросом на вопрос. — Глиняную табличку? Или бересту? Каждый видит то, что ему привычно.
— То есть надо просто набрать адрес — и окажешься дома?
— Видимо, да. Сейчас и узнаем.
Снежинка потянулась к клавиатуре, и Егор понял, что пришло время прощаться. Он заступил ей дорогу и судорожно обнял, прижал к себе. Торопливо зашептал в ухо:
— Пойдём со мной! В мой мир. Правда, пойдём! Я буду заботиться о тебе, клянусь. До самого конца.
— Дурашка! — улыбнулась Снежинка. — У меня же там…
Она скосила глаза вверх, подбирая нужное слово в инфопересечении.
— Улей. Я должна рожать, пока не появится новая матка, а с матками сейчас на Кристалле напряжённо. Если я не вернусь, мой народ погибнет. А это мои дети.
Снежинка попыталась мягко отстранить Егора, но он не разжал рук.
— Скажи мне что-нибудь… На прощание.
Она потянулась к его уху и чуть слышно прошептала:
— Они действительно полосатые.
— Что? — не понял Егор.
— Белые в голубую полоску.
Лицо Егора мгновенно покраснело.
— Снежинка, ну зачем ты так…
— А что? — она вскинула ресницы, изображая наивность. — Ты ведь и сам это знал, разве нет?
Конечно, он знал. Ведь он сам создал этот образ — из своих снов и грёз. А на самом деле она… Даже думать в эту сторону не хотелось. Егор понимал, что сейчас Снежинка уйдёт и он больше никогда её не увидит. Разжимая хватку, он прошептал:
— Ты будешь помнить меня?
— Конечно, — улыбнулась Снежинка. — Отныне всех моих детей-воинов будут звать дядями Егорами.
— Очень смешно, — поморщился Егор. — Я, вообще-то, ждал от тебя совсем других слов. Ну хоть потёрлись усиками на прощание — и на том спасибо.
Снежинка нахмурилась.
— Не стоит шутить с инфопересечениями; всё не так, как нам кажется. Ты даже не представляешь, насколько не так.
— И насколько? — спросил Егор.
Сейчас ему хотелось лишь одного — задержать Снежинку ещё хоть на несколько минут. Пусть говорит что угодно, лишь бы не уходила. И это сработало — она ответила.
— Ты видишь меня как репродуктивную самку своего вида, модифицированную в плане сексуальной привлекательности. И я вижу тебя… Зеркально. Но мы знаем, что это лишь кажимость. Ты можешь примерно представить, какой облик был у меня на Кристалле; я могу так же примерно представить тебя на Земле. Согласись — это абсолютно чуждые виды, у них нет и не может быть никакого инфопересечения, никакого взаимопонимания. Но у нас оно есть! Значит, наши самоидентификации — лишь иллюзии симуляционных миров. А настоящие мы всё же одной крови. Может быть, настоящие мы — те самые мешки с глазами из белого безмолвия. Но и это лишь гипотеза, не имеющая никаких подтверждений; возможно, и само это безмолвие — очередная симуляция, а истинная реальность скрыта гораздо глубже. Если только эта реальность ещё где-то осталась.
— Да чёрт с ней, с реальностью! — горячо зашептал Егор. — Ты пойми — мы сейчас в самом сердце этого мира, на его центральном терминале. Мы можем создать для себя какой угодно мир и уйти туда. Только ты и я! Соглашайся!
Снежинка отрицательно покачала головой:
— Ничего мы не можем создать. Похоже, наши способности сильно купировали — для соответствия нашим симуляциям. Мы можем вернуться лишь туда, где уже были. Я помню Кристалл, белое безмолвие, лабиринт и этот мир. Ты бы хотел вернуться в безмолвие? Или в лабиринт?
Он не хотел. Снежинка, как всегда, была права. Не дождавшись ответа, она встала на цыпочки и ткнулась губами ему в скулу. Затем выскользнула из его объятий, села в кресло и положила пальцы на клавиши. Егор не мог знать, что она видела и что вводила. Он увидел на экране слова «Кристалл, Улей» — и Снежинка исчезла.
— Получилось! — восторженно выдохнул Владислав.
— Да, получилось, — согласился Егор. — А ты не хочешь пойти со мной?
— Нет, — ответил Владислав. — Ты же знаешь, у меня там всё — друзья, жена, дети, дом, скотина. Куда же они без меня.
Егор смущённо кашлянул.
— Я раньше не говорил тебе… В своём времени ты вряд ли проживёшь долго. Через несколько лет с востока придут кочевники, они разграбят и сожгут Киев. Скорее всего, никто из дружинников не выживет.
Владислав напрягся и подался вперёд.
— Тогда тем более моё место там! Ты что, всерьёз предлагаешь мне бросить семью и друзей на поругание врагу?!
Егор осторожно взял юношу за руку.
— Извини. Конечно, твоё место там, в твоём мире. Это была глупая проверка, и мне за неё стыдно.
Владислав не ответил. Он рывком высвободил руку и сел в кресло. Егор увидел на экране слова: «Земля, Двор» — и Владислав исчез. Егор повернулся к последнему члену команды.
— Локоть!
Брать убийцу в свой мир он не хотел, поэтому просто махнул рукой, сделав приглашающий жест в сторону кресла. Но Локоть не сдвинулся с места.
— Я остаюсь. Буду править здешними недоумками, они это заслужили.
— Локоть! — воскликнул Егор. — Да как ты не понимаешь, что у этой игры есть строго заданные правила! Обязательно придёт новый герой, который убьёт старого короля.
— Пусть приходит! — ответил Локоть с вызовом. — Я знаю, как его встретить. У меня никто не сядет в темницу, всех будут пытать и убивать сразу, у меня на глазах. А отрубленные головы будут выставлять на крепостных стенах, чтоб никто не вздумал даже близко подойти. Все гобелены сожгу, все тайные проходы замурую, а проклятых двергов…
— Они тебя спасли, — напомнил Егор.
— А проклятым двергам велю убираться подальше, чтоб я их здесь больше не видел. Обучу следопытов и пошлю их непрерывно прочёсывать леса. И пусть всех странников убивают на месте! Казней много не бывает! А своих генералов я убивать не буду; я не такой кретин, как этот дохлый мозгляк!
— Но всё равно ведь герой победит, рано или поздно, — сказал Егор.
— Вот и пусть будет поздно! — хохотнул Локоть. — А пока я здесь разгуляюсь, у меня уже много планов на этот мир.
— Ладно, — устало вздохнул Егор, — тогда оставь меня одного.
Локоть криво усмехнулся и положил ладонь на эфес королевского кинжала.
— Не могу. Я должен убедиться, что ты не передумаешь. Двум королям здесь будет тесно.
Егор не стал отвечать. Он сел в кресло и набрал: «Земля, Ю». Затем стёр «Ю», набрал «Док» и нажал на ввод.
Подвал исчез. Исчез замок, исчез лес, полностью выгрузилась симуляция странного мира с интерфейсом судьбы. Всё произошло мгновенно, один поток восприятий отключился, и тут же на его место загрузился другой. Егор не заметил никакого шва между двумя версиями встречного потока.
Он стоял в том самом бесконечном коридоре, с которого начался его отрыв от реальности. Егор чуть не взвыл от досады. Он не вырвался из ловушки. Он просто вернулся в другую, более жуткую. Да ещё и подставил своих друзей. Возможно, из-за него они тоже навеки застряли в буферной зоне, из которой нет выхода.
А может, и не было никаких друзей, никаких дорог и никаких побед? Может быть, его умирающий мозг всё ещё продолжает галлюцинировать, непрерывно создавая жуткий образ туннеля с бесконечным рядом одинаковых дверей. Как до этого создавал мир Тёмного Короля и мир лабиринта. Как создавал его соратников — из его же комплексов, из раскалывающихся частей его умирающей психики. Разве не так? Снежинка же всё это проговаривала открытым текстом.
Егору даже не потребовалось рыться в памяти, слова всплыли сами: «Полноценная личность автономна, то есть задана собственными границами… Для подлинных личностей невозможно чтение мыслей друг друга… Наше информационное пересечение можно было задать только в нашей симуляции. Из нас слепили ментального сиамского близнеца в четырёх телах». И ещё почему-то вспомнилось: «Ты можешь называть меня Анной».
Егор рванул на себя ближайшую дверь и замер — пола в комнате не было. Внизу смутно угадывались очертания знакомой комнаты. Он прищурился, напрягая зрение.
И увидел себя. Вернее, своё тело на больничной кушетке; лицо скрывал экран шлема виртуальной реальности. Из-под больничной рубашки в обе стороны тянулись разноцветные трубки. Сестра уже была рядом; она аккуратно отсоединила все катетеры, затем заклеила ранку на сгибе локтя свежим пластырем. К неподвижному телу подошёл Док, нагнулся и сдвинул экран шлема виртуальной реальности. Процедура завершилась.
Не раздумывая, Егор шагнул вперёд, и перспектива сместилась. Он лежал на кушетке, глядя в потолок; никакой двери там, естественно, не было. Да и откуда бы ей там взяться? Док склонился над ним, прижимая к груди планшет и что-то сбивчиво тараторя. Вслушиваться в его слова не хотелось. Егор молча встал и пошёл за ширму, где лежала его одежда. Поморщился, заметив внушительный жировой валик над ремнём, но особо не огорчился — подумаешь, проблема; дел тут на два месяца тренировок, не больше. Не повод для волнений.
Док метался перед ширмой из стороны в сторону, не умолкая ни на секунду. Ему непременно нужен отчёт, таковы правила. Егор лишь усмехнулся — это не его проблема, ему никакие отчёты не нужны. Похоже, они поменялись ролями — Док, всегда выглядевший величественным и невозмутимым, теперь казался жалким и мелочно-суетливым. О чём с ним говорить? Егор вышел из-за ширмы и молча направился к двери. Док в отчаянии схватил его за локоть — хотя на первой же сессии предупредил, что телесный контакт между ними недопустим. Егор тогда протянул ему руку — и оказался в дурацком положении. А теперь этот неприступный небожитель покорно семенит за ним, умоляя сказать хоть слово. Егор открыл дверь и небрежно стряхнул руку Дока.
— Все за мной! — приказал он полушёпотом. — Смотреть вниз, голову не поднимать, говорить только когда спросят. Всё понятно?
— Понятно, — мотнул головой Рик.
Вслед за полковником друзья вошли в тронный зал. Больше всего Егор боялся, что Король узнает Локтя, и тогда у них не останется ни одного шанса. Слишком уж заметным был следопыт — несмотря на все их старания. С утра Снежинка закрасила его седые пряди соком чёрных ягод и собрала гриву в пучок на затылке. Локоть вывернул свою куртку наизнанку, перешил пуговицы и отрезал рукава. Отдал свои ботфорты Владиславу, а сам надел его сапоги. Сейчас он плёлся, подволакивая левую ногу, сгорбившись и уперев подбородок в грудь. Егор смотрел на его спину и уже жалел о своем опрометчивом плане; ему казалось, что ложная хромота и показная покорность не могут никого обмануть.
К счастью, Король не смотрел на них. Отвернувшись от парадной двери, он крикнул куда-то в сторону:
— Быстрее! Сколько можно ждать!
Из полумрака в углу зала вынырнул старый слуга и торопливо засеменил к трону. В руках у него был шлем Владислава, унесённый горным течением. Сейчас устроят нам примерку, — догадался Егор. — Король хочет найти свою Золушку, убедиться, что все чужаки на месте.
Слуга споткнулся и чуть не выронил шлем; Король выругался сквозь зубы. Когда побледневший от ужаса старик доковылял до властелина и упал перед ним на колени, пленников уже подвели к трону. Локоть поднял голову и слегка пошевелил кистями, ослабляя путы. Боковым зрением Король заметил подозрительное движение и резко обернулся. Его лицо исказилось от гнева — он узнал своего недавнего узника.
Медлить было нельзя. Егор повернулся и с лёту ударил полковника в голень ребром стопы. Затем, не давая ему опомниться, схватил за лацканы мундира, притянул к себе и изо всех сил двинул коленом в пах. Полковник охнул и согнулся, зажимая руками ушибленное место. Владислав шагнул вперёд и с размаха опустил оба кулака на толстую красную шею. Полковник рухнул на пол обмякшим мешком — то ли он потерял сознание, то ли решил, что сейчас ему лучше лежать и не дёргаться. Егор поразился, как быстро и чётко он сработал — как в голливудском боевике. А ведь до этого он даже ни разу не дрался по-настоящему. Но сейчас за считаные секунды сумел вырубить вооружённого охранника, причём со связанными руками — в горячке он напрочь забыл, как развязывать хитрые узлы. И Владислав забыл — но только не Локоть. Заметив, что Король выпрямился и потянулся к кинжалу, Локоть прыгнул вперёд, на лету сбрасывая верёвки. Вскочил на спину раба и с силой оттолкнулся от неё, ломая и вдавливая дротики в окровавленное мясо. Раб ничком упал в лужу собственной крови. Локоть взлетел и в полёте резко ударил Короля локтем в горло. Видимо, своё имя он получил не просто так; не хотелось даже думать, чем он занимался на Змеиной Скале.
Ноги Короля подкосились, но Локоть не дал ему упасть, вцепившись правой рукой в бороду мертвеца. Одновременно левой он выхватил из ножен королевский кинжал и одним движением распорол мёртвую шею от уха до уха. Кровь хлынула потоком, заливая руки и сапоги убийцы. Локоть оттолкнул безжизненное тело и повернулся к придворным:
— Кто следующий?! Есть желающие?!
— Слушаем и повинуемся, наш Король, — прошелестело по залу.
Егор невольно поморщился:
— Зачем это? Он ведь уже был мёртв.
— Это не для него, это для них, — Локоть презрительно махнул головой в сторону зала. — Чтобы сразу всё поняли и вопросов не задавали.
Но никто и не думал задавать вопросы; придворные вжались в стены, боясь пошевелиться. Раб уполз куда-то в темноту, оставив за собой широкий кровавый след. Старый слуга выронил шлем и попытался спрятаться за троном, но Снежинка за шкирку вытащила его оттуда. Старик взглянул на Локтя, залитого кровью, и начал закатывать глаза, но Снежинка резко тряхнула его, приводя в чувство.
— Где интерфейс судьбы?! — грозно спросила она.
Минуту назад Егор не мог бы дать название тому, что они искали. Но, услышав слова Снежинки, он понял — именно так и должно называться то, что может вернуть их домой. Никаких сомнений. Всё-таки она умница; вот бы уговорить её вернуться вместе с ним — на его Землю. Невозможно, конечно; но в чудеса так хочется верить…
— Сейчас, сейчас, — забормотал старик, пятясь назад.
Подойдя к стене за троном, он поднял руки и одним рывком сорвал с неё старинный гобелен. Открылся широкий проход, каменные ступени вели вниз. Егор шагнул вперёд.
— Рик, Кан — охранять! — коротко приказал Локоть.
Друзья стали осторожно спускаться по каменной лестнице. Густой белый туман скрыл колени, потом руки, и вскоре дошёл до шеи. Все остановились в нерешительности.
— Пойду позову Рика, пусть идёт первым, — сказал Локоть и повернулся к выходу.
— Не надо, — возразил Егор и шагнул в туман.
Белизна окутала его со всех сторон. Белое безмолвие, так хорошо знакомое ему. Казалось, за спиной вот-вот материализуется белый мешок с чёрными пуговицами. Егор напряг зрение и заметил впереди какое-то тёмное пятно.
— Спускайтесь, это не смертельно! — позвал он друзей.
Тут же рядом появилась Снежинка, а за ней и все остальные.
— Знакомое место! — сказал Локоть.
— Вот-вот, — согласился Владислав.
Снежинка прищурилась и спросила:
— А что это там темнеет?
— Сейчас узнаем, — ответил Егор и пошёл вперёд.
Он узнал знакомые предметы ещё до того, как приблизился к интерфейсу. Но боялся поверить глазам; боялся до последнего, пока не подошёл вплотную и никаких сомнений не осталось. Стол, кресло, экран, клавиатура. Егор растерянно повернулся к Снежинке.
— Это… клавиатура?
— А чего ты ожидал? — ответила она вопросом на вопрос. — Глиняную табличку? Или бересту? Каждый видит то, что ему привычно.
— То есть надо просто набрать адрес — и окажешься дома?
— Видимо, да. Сейчас и узнаем.
Снежинка потянулась к клавиатуре, и Егор понял, что пришло время прощаться. Он заступил ей дорогу и судорожно обнял, прижал к себе. Торопливо зашептал в ухо:
— Пойдём со мной! В мой мир. Правда, пойдём! Я буду заботиться о тебе, клянусь. До самого конца.
— Дурашка! — улыбнулась Снежинка. — У меня же там…
Она скосила глаза вверх, подбирая нужное слово в инфопересечении.
— Улей. Я должна рожать, пока не появится новая матка, а с матками сейчас на Кристалле напряжённо. Если я не вернусь, мой народ погибнет. А это мои дети.
Снежинка попыталась мягко отстранить Егора, но он не разжал рук.
— Скажи мне что-нибудь… На прощание.
Она потянулась к его уху и чуть слышно прошептала:
— Они действительно полосатые.
— Что? — не понял Егор.
— Белые в голубую полоску.
Лицо Егора мгновенно покраснело.
— Снежинка, ну зачем ты так…
— А что? — она вскинула ресницы, изображая наивность. — Ты ведь и сам это знал, разве нет?
Конечно, он знал. Ведь он сам создал этот образ — из своих снов и грёз. А на самом деле она… Даже думать в эту сторону не хотелось. Егор понимал, что сейчас Снежинка уйдёт и он больше никогда её не увидит. Разжимая хватку, он прошептал:
— Ты будешь помнить меня?
— Конечно, — улыбнулась Снежинка. — Отныне всех моих детей-воинов будут звать дядями Егорами.
— Очень смешно, — поморщился Егор. — Я, вообще-то, ждал от тебя совсем других слов. Ну хоть потёрлись усиками на прощание — и на том спасибо.
Снежинка нахмурилась.
— Не стоит шутить с инфопересечениями; всё не так, как нам кажется. Ты даже не представляешь, насколько не так.
— И насколько? — спросил Егор.
Сейчас ему хотелось лишь одного — задержать Снежинку ещё хоть на несколько минут. Пусть говорит что угодно, лишь бы не уходила. И это сработало — она ответила.
— Ты видишь меня как репродуктивную самку своего вида, модифицированную в плане сексуальной привлекательности. И я вижу тебя… Зеркально. Но мы знаем, что это лишь кажимость. Ты можешь примерно представить, какой облик был у меня на Кристалле; я могу так же примерно представить тебя на Земле. Согласись — это абсолютно чуждые виды, у них нет и не может быть никакого инфопересечения, никакого взаимопонимания. Но у нас оно есть! Значит, наши самоидентификации — лишь иллюзии симуляционных миров. А настоящие мы всё же одной крови. Может быть, настоящие мы — те самые мешки с глазами из белого безмолвия. Но и это лишь гипотеза, не имеющая никаких подтверждений; возможно, и само это безмолвие — очередная симуляция, а истинная реальность скрыта гораздо глубже. Если только эта реальность ещё где-то осталась.
— Да чёрт с ней, с реальностью! — горячо зашептал Егор. — Ты пойми — мы сейчас в самом сердце этого мира, на его центральном терминале. Мы можем создать для себя какой угодно мир и уйти туда. Только ты и я! Соглашайся!
Снежинка отрицательно покачала головой:
— Ничего мы не можем создать. Похоже, наши способности сильно купировали — для соответствия нашим симуляциям. Мы можем вернуться лишь туда, где уже были. Я помню Кристалл, белое безмолвие, лабиринт и этот мир. Ты бы хотел вернуться в безмолвие? Или в лабиринт?
Он не хотел. Снежинка, как всегда, была права. Не дождавшись ответа, она встала на цыпочки и ткнулась губами ему в скулу. Затем выскользнула из его объятий, села в кресло и положила пальцы на клавиши. Егор не мог знать, что она видела и что вводила. Он увидел на экране слова «Кристалл, Улей» — и Снежинка исчезла.
— Получилось! — восторженно выдохнул Владислав.
— Да, получилось, — согласился Егор. — А ты не хочешь пойти со мной?
— Нет, — ответил Владислав. — Ты же знаешь, у меня там всё — друзья, жена, дети, дом, скотина. Куда же они без меня.
Егор смущённо кашлянул.
— Я раньше не говорил тебе… В своём времени ты вряд ли проживёшь долго. Через несколько лет с востока придут кочевники, они разграбят и сожгут Киев. Скорее всего, никто из дружинников не выживет.
Владислав напрягся и подался вперёд.
— Тогда тем более моё место там! Ты что, всерьёз предлагаешь мне бросить семью и друзей на поругание врагу?!
Егор осторожно взял юношу за руку.
— Извини. Конечно, твоё место там, в твоём мире. Это была глупая проверка, и мне за неё стыдно.
Владислав не ответил. Он рывком высвободил руку и сел в кресло. Егор увидел на экране слова: «Земля, Двор» — и Владислав исчез. Егор повернулся к последнему члену команды.
— Локоть!
Брать убийцу в свой мир он не хотел, поэтому просто махнул рукой, сделав приглашающий жест в сторону кресла. Но Локоть не сдвинулся с места.
— Я остаюсь. Буду править здешними недоумками, они это заслужили.
— Локоть! — воскликнул Егор. — Да как ты не понимаешь, что у этой игры есть строго заданные правила! Обязательно придёт новый герой, который убьёт старого короля.
— Пусть приходит! — ответил Локоть с вызовом. — Я знаю, как его встретить. У меня никто не сядет в темницу, всех будут пытать и убивать сразу, у меня на глазах. А отрубленные головы будут выставлять на крепостных стенах, чтоб никто не вздумал даже близко подойти. Все гобелены сожгу, все тайные проходы замурую, а проклятых двергов…
— Они тебя спасли, — напомнил Егор.
— А проклятым двергам велю убираться подальше, чтоб я их здесь больше не видел. Обучу следопытов и пошлю их непрерывно прочёсывать леса. И пусть всех странников убивают на месте! Казней много не бывает! А своих генералов я убивать не буду; я не такой кретин, как этот дохлый мозгляк!
— Но всё равно ведь герой победит, рано или поздно, — сказал Егор.
— Вот и пусть будет поздно! — хохотнул Локоть. — А пока я здесь разгуляюсь, у меня уже много планов на этот мир.
— Ладно, — устало вздохнул Егор, — тогда оставь меня одного.
Локоть криво усмехнулся и положил ладонь на эфес королевского кинжала.
— Не могу. Я должен убедиться, что ты не передумаешь. Двум королям здесь будет тесно.
Егор не стал отвечать. Он сел в кресло и набрал: «Земля, Ю». Затем стёр «Ю», набрал «Док» и нажал на ввод.
Подвал исчез. Исчез замок, исчез лес, полностью выгрузилась симуляция странного мира с интерфейсом судьбы. Всё произошло мгновенно, один поток восприятий отключился, и тут же на его место загрузился другой. Егор не заметил никакого шва между двумя версиями встречного потока.
Он стоял в том самом бесконечном коридоре, с которого начался его отрыв от реальности. Егор чуть не взвыл от досады. Он не вырвался из ловушки. Он просто вернулся в другую, более жуткую. Да ещё и подставил своих друзей. Возможно, из-за него они тоже навеки застряли в буферной зоне, из которой нет выхода.
А может, и не было никаких друзей, никаких дорог и никаких побед? Может быть, его умирающий мозг всё ещё продолжает галлюцинировать, непрерывно создавая жуткий образ туннеля с бесконечным рядом одинаковых дверей. Как до этого создавал мир Тёмного Короля и мир лабиринта. Как создавал его соратников — из его же комплексов, из раскалывающихся частей его умирающей психики. Разве не так? Снежинка же всё это проговаривала открытым текстом.
Егору даже не потребовалось рыться в памяти, слова всплыли сами: «Полноценная личность автономна, то есть задана собственными границами… Для подлинных личностей невозможно чтение мыслей друг друга… Наше информационное пересечение можно было задать только в нашей симуляции. Из нас слепили ментального сиамского близнеца в четырёх телах». И ещё почему-то вспомнилось: «Ты можешь называть меня Анной».
Егор рванул на себя ближайшую дверь и замер — пола в комнате не было. Внизу смутно угадывались очертания знакомой комнаты. Он прищурился, напрягая зрение.
Глава 17. Выход
И увидел себя. Вернее, своё тело на больничной кушетке; лицо скрывал экран шлема виртуальной реальности. Из-под больничной рубашки в обе стороны тянулись разноцветные трубки. Сестра уже была рядом; она аккуратно отсоединила все катетеры, затем заклеила ранку на сгибе локтя свежим пластырем. К неподвижному телу подошёл Док, нагнулся и сдвинул экран шлема виртуальной реальности. Процедура завершилась.
Не раздумывая, Егор шагнул вперёд, и перспектива сместилась. Он лежал на кушетке, глядя в потолок; никакой двери там, естественно, не было. Да и откуда бы ей там взяться? Док склонился над ним, прижимая к груди планшет и что-то сбивчиво тараторя. Вслушиваться в его слова не хотелось. Егор молча встал и пошёл за ширму, где лежала его одежда. Поморщился, заметив внушительный жировой валик над ремнём, но особо не огорчился — подумаешь, проблема; дел тут на два месяца тренировок, не больше. Не повод для волнений.
Док метался перед ширмой из стороны в сторону, не умолкая ни на секунду. Ему непременно нужен отчёт, таковы правила. Егор лишь усмехнулся — это не его проблема, ему никакие отчёты не нужны. Похоже, они поменялись ролями — Док, всегда выглядевший величественным и невозмутимым, теперь казался жалким и мелочно-суетливым. О чём с ним говорить? Егор вышел из-за ширмы и молча направился к двери. Док в отчаянии схватил его за локоть — хотя на первой же сессии предупредил, что телесный контакт между ними недопустим. Егор тогда протянул ему руку — и оказался в дурацком положении. А теперь этот неприступный небожитель покорно семенит за ним, умоляя сказать хоть слово. Егор открыл дверь и небрежно стряхнул руку Дока.
