— Оленёнок, что с тобой?
Оля ответила после долгой паузы.
— Я снова стала собой. Я этого хотела, это очень круто, но… Это такая горькая гордость. А ещё недавно я чувствовала совершенно невозможное, бескрайнее единение со всеми. Это было так сладко. И вот теперь сижу тут, как будто опустошённая. И я хорошо понимаю стрелочников, которые не хотят лечиться.
Борис до боли закусил губу. Он всегда был честен с Олей, но в последние дни всё пошло не так. Он был вынужден перехватить её аккаунт, а дальше пошло-поехало, одна ложь прикрывала другую. И теперь он не понимал, что Оля знает, а чего ещё не знает. Что можно сказать ей сейчас, а с чем лучше обождать.
33
Утром Матвей вызвал Бориса в свой кабинет.
— Зря ты так переживал, есть и для тебя работа.
— Слушаю.
— Три дня назад в Кремле прошло закрытое совещание на очень высоком уровне. Есть подозрение, что там обсуждали нашу проблему. Возможно, приняли какие-то решения. Нужно узнать как можно больше об этом совещании.
— Матвей! — Борис не мог скрыть удивления. — Ты же понимаешь, что это в принципе невозможно. Не стали бы они делать таких записей. А если где-то что-то и осталось — то в спецпроверенном компьютере, в изолированной сетке, в сертифицированном помещении, к которому и близко не подойти.
— Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, — сказал Матвей. — Всё понимаю. Но ты всё-таки попробуй. Подойди к этому с другой стороны. Есть список участников, сорок семь человек. Они, конечно, блогов не ведут — не тот уровень. Но у каждого есть семья, родственники, коллеги, подчинённые. Надо просканировать их блоги, проверить записи, увеличить все фотографии — может, что-то случайно попадёт. Проанализировать стримы, разложить все звуки — может быть, удастся услышать что-то за кадром. Если с близкими ничего не получится — расширить круг поиска. Не мне тебя учить.
— Человеку такое не под силу, — сказал Борис. — Тут нужна нейросеть, заточенная специально под эту задачу.
— Конечно, — согласился Матвей, — но ты ведь недавно работал над чем-то подобным. Подрихтуешь немного, отладишь. Я знаю, ты справишься. У тебя всегда есть идеи.
Борис покачал головой.
— Нет, там были совсем другие задачи. Легче написать заново, чем переделать. Но одна идея у меня действительно есть.
Через час он уже стоял на площадке у квартиры КуДзу и давил кнопку звонка.
— Какие люди! — закричал КуДзу, увидев его.
Он сгрёб Бориса в охапку и с размаху хлопнул его по спине широкой ладонью. Затем отстранился, чтобы получше рассмотреть гостя.
— Какими судьба?ми? Что, опять надо спасать мир?
— Вроде того, — ответил Борис.
— И что сейчас?
— Теория заговора. Всё как ты любишь.
— О! — оживился КуДзу. — Если надо потрясти жирных ублюдков, то я всегда в деле!
Он сунул Борису свою ладонь, и тот машинально пожал её. С их последней встречи КуДзу постарел ещё больше, щетина на его скулах поседела почти полностью. Борис кратко пересказал ему всё, что знал о пацифике.
— И что, — спросил КуДзу, — это сейчас везде так?
— По всему миру, — подтвердил Борис. — Мем ещё не до конца оформился, пробует себя в различных мультикультурных течениях. Но религия мультиверса постепенно подбирает их под себя.
— Прикольно! — сказал КуДзу. — Знаешь, я думаю, мутации на понижение агрессии случались нередко. Но они тут же отбраковывались естественным отбором — ибо без агрессии обычно нет и пенетрации. А тут наоборот, надо же! Воистину, если паразит — то паразит во всём.
Борис недовольно поморщился.
— Так бывает. Та же токсоплазма повышает уровень тестостерона у мышей-самцов. Они становятся сексуально привлекательнее для самок и заражают их прямо во время случки. Паразиты очень изобретательны. Но мы не о том говорим. Скажи, ты согласен помочь нам? Я помню, у тебя была нужная нейросеть. «Мария», кажется? Она ещё осталась?
КуДзу улыбнулся.
— От той «Марии» мало что осталось. Пойдём, познакомлю тебя с новой версией. «Мария 4.2».
Они вошли в предбанник перед серверной. КуДзу уселся за терминал и указал Борису на место рядом с собой. Тот сел и достал флешку.
— Тут список всех участников. Известные люди, их ни с кем не перепутаешь.
— Понятно.
КуДзу вставил флешку в разъём и застучал по клавишам. Подождал несколько минут, пока остановится бег строчек на консоли. Внимательно просмотрел результаты поиска.
— Нет, — сказал он наконец, — ничего. Никаких паразитов и биомемов.
— А что-нибудь ещё из этого набора?
КуДзу снова прокрутил таблицу результатов поиска.
— Три раза упомянули симбиоз, один раз мутуализм и один раз — расширенный фенотип.
— Чёрт! — выругался Борис.
— Что такое?
— Слова знакомые. Оля именно так это называла, когда болела. КуДзу, мы на верном пути! Копай дальше, ответы где-то рядом.
34
КуДзу снова застучал по клавиатуре. Потом откинулся в кресле и закрыл глаза. Мария что-то искала, сравнивала, выявляла зависимости. Раздался негромкий звонок, КуДзу встрепенулся, открыл глаза и уставился в монитор. С минуту изучал схемы на экране, затем склонился над клавиатурой, набирая команды новых запросов. Этот безмолвный диалог продолжался минут десять. Наконец КуДзу удовлетворённо хмыкнул и повернулся к Борису.
— Есть интересные пересечения по геолокациям. В течение недели перед встречей семнадцать участников посетили Боровое.
— А что в Боровом? — спросил Борис.
— Комплекс закрытых биолабораторий. Но слушай дальше. Мария отследила маршруты всех служебных машин Борового по трекингу. Догадаешься, что выяснилось?
— Спецы из Борового посетили всех остальных участников?
— Правильно. А дальше ещё интереснее. Вот локации их родственников две недели назад.
КуДзу щёлкнул мышкой, и на экране появилась карта мира, усеянная красными точками.
— Обычная локация чиновничьей родни. Европа и Америка. А теперь смотри, где они сейчас.
Точки на экране пришли в движение.
— Узнаёшь место? — спросил КуДзу. — Все они или на пути в Боровое, или на пути из Борового. Понимаешь, что это значит?
Борис вскочил с места.
— Они прививаются! У них уже есть вакцина! Они привились сами, а теперь прививают всех, кого решили взять в свой ковчег! Значит, у нас остались считаные дни, максимум недели. А потом религии мультиверса дадут карт-бланш, и паразит начнёт распространяться уже бесконтрольно.
— Именно! — сказал КуДзу. — Но жирные ублюдки совершили ошибку, не приняв нас в расчёт. А мы остановим этих гадов!
— Как?
— Как твой отец в своё время . Скажем людям правду, откроем им глаза.
— КуДзу, времена изменились! Никто не даст нам говорить правду, за любой чих против актуальной повестки тебя тут же забанят наглухо.
— Меня не так-то просто забанить! — гордо сказал КуДзу. — Знаешь, кто лучший в мире укротитель модераторов?
Борис в отчаянии тряхнул головой.
— КуДзу, ты живёшь прошлым! Сегодня никто уже не будет вести благородную дуэль на айпишниках. Просто придут и тупо конфискуют все твои сервера. Вместе с накопителями, телефонами и прочей электроникой. Ты этого хочешь?
— Что, вот так просто придут и вынесут? — не поверил КуДзу. — Без суда?
— До суда. Как вещественные доказательства нематериального преступления. Ты же хочешь выступить против биомема, то есть против пропаганды добра. А это хейтспич, язык вражды; за такое сегодня можно и уголовку получить.
КуДзу недовольно пробурчал что-то себе под нос, слов было не разобрать.
— Я знаю, ты можешь временно перехватить контроль над любой инет-площадкой, — продолжил Борис, — можешь вывесить наш манифест на самых посещаемых ресурсах. Но это не решит нашу проблему. Дело ведь не в том, что люди не могут найти правдивую информацию. Всё гораздо хуже — даже если правда будет у них перед носом, они не захотят в неё верить. Все зачарованы мемом мультиверса — мир, добро, все дела. Правда никому не нужна.
— Что же нам делать? — спросил КуДзу.
— Пока ничего. Будем думать. Если что-то придёт в голову — звони. Я тоже буду держать тебя в курсе.
— Хорошо, — сказал КуДзу, — скинуть тебе на почту результаты анализа?
— Не стоит светиться, — ответил Борис, — скинь лучше на флешку.
35
Увидев запись, Матвей негромко выругался. Закрыл приложение, вынул флешку и вернул её Борису.
— Времени у нас действительно в обрез. Сходи в лабораторию, покажи это Давиду.
— Думаешь, это его подстегнёт?
— Знаешь, Винер как-то сказал, что Советам незачем было красть у Штатов чертежи атомной бомбы. Главный вопрос, над которым все бились — возможно ли такое в принципе. Но после того, как Штаты показали бомбу в действии, тайн уже не осталось; всё остальное было делом техники.
— Понятно, — сказал Борис. — Я потом ещё к Варваре схожу, ей тоже будет полезно это увидеть.
— Сходи, — согласился Матвей.
Аруджанов посмотрел запись с интересом, но без особого восторга.
— Если бы ты мне ещё какую-нибудь подсказку принёс… А так…
Его прервал телефонный звонок. Звонил КуДзу.
— Не знаю, важно ли это. «Мария» просканировала ближний круг на сегодняшний день. Это трудно заметить, но у некоторых родственников насморк. А ещё неделю назад ничего подобного не было.
— Спасибо, КуДзу, — сказал Борис, — это действительно может быть важно.
— Что там у тебя? — спросил Аруджанов.
— Продолжаем отслеживать вакцинированных, — ответил Борис. — У некоторых насморк…
— Вирус! — перебил его Аруджанов. — Чёрт возьми, вирус! Как же я раньше не догадался! Боря, ты молодец, ты своё дело сделал. А теперь выметайся из лаборатории, мне надо работать.
Варвару Петровну запись тоже не впечатлила.
— И что ты хочешь сказать? Что мне надо ускориться? У меня все операции плановые, и ни одну я не сдвину ни на час! Если собрать вместе девять беременных женщин…
Она осеклась, увидев, как скривилось лицо Бориса.
— Ладно, не переживай. Завтра я верну Ольге её ребенка, вот она у меня в плане. Держи за них кулаки, или что там у вас сейчас принято.
Борис вскочил с места.
— Варвара Петровна! Вы просто!.. Вы наш ангел-хранитель! Мы бы без вас… Я не знаю… А можно мне увидеть Олю?
Варвара Петровна улыбнулась.
— Не наглей. Ольгу сейчас готовят к операции. Через неделю — может быть. Если будешь хорошо себя вести.
Борис покорно склонил голову:
— Слушаю и повинуюсь!
Через неделю Варвара Петровна разрешила свидание, и Борис ворвался в Олин бокс.
— Покажи-покажи-покажи! — выпалил он вместо приветствия.
Оля улыбнулась и задрала пижамную куртку. Борис присел рядом и осторожно погладил плоский живот с трогательной ямкой пупка. Сдвинул резинку пижамных штанов и, едва касаясь, провёл пальцем по свежему шраму.
— Я послушаю?
Оля кивнула. Борис приложил ухо к её животу.
— Там кто-то бурчит!
Оля фыркнула.
— Это в кишках. Перистальтика. Ты, Борька, умный парень, но в некоторых вопросах дремуч, как валенок.
— И ничего нельзя услышать?
— Ухом — нет. Но я сегодня слушала его сердечко. Ты не представляешь… Это волшебно!
— Его? — спросил Борис. — У нас будет мальчик? Ты уже знаешь?
— «Его» — это ребёнка. А с полом он ещё не определился.
— Определяйся быстрее! — строго приказал Борис и поцеловал прохладный живот.
Оля обняла его голову и прижала к себе.
— Я так счастлива! Жаль только, что эксперимент сорвала. Вам же надо было оценить настроение заражённой после выздоровления, а я со своей беременностью всё испортила.
— Глупенькая, — сказал Борис, забираясь руками под пижаму, — слова «беременность» и «испортила» не могут стоять в одной фразе.
36
Борис с Матвеем шли в медотсек, когда на них налетел запыхавшийся Костя.
— Хорошо, что вы вместе! Давид просил передать, что у нас всё получилось!
— Он всё-таки подобрал нужный вирус? — спросил Матвей.
— Лучше! Подобрал он его почти сразу, найти убийцу пацифика было не так сложно. Но Давид сделал его заразным! Подсадил его к риновирусу — к ОРВИ, если по-простому. Теперь этой команде для передачи даже поцелуев не надо, разлетятся старым добрым воздушно-капельным. А потом неделя насморка — и хана пацифику.
Матвей повернулся к Борису и схватил его за рукав:
— Ты понимаешь, что это значит?! Это же вакцина!
— Да! — заорал Костя. — Это самораспространяющаяся заразная вакцина! Прокатится по миру, как грипп, уничтожит пацифика и затухнет. Идеальный вариант!
— Идеальный, — согласился Борис. — Мем только жалко. Хороший был мем, годный.
— Мем никто и не тронет, — пообещал Матвей. — Вирус убьёт паразита, а мем сохранится. И религия мультиверса сохранится, только паствы у неё сильно поубавится. Настоящих-то гуманистов мало — которые творят добро по своей воле, без паразитов.
— Это верно, — сказал Борис, — настоящих мало. Интересно, что станет с Горевым? Надо будет навестить его через пару недель.
— Думаю, он так и останется патриархом, — предположил Матвей. — Если не мировой религии, то хотя бы локального культа. Его мемы чрезвычайно живучи, раз смогли распространиться так широко. У мемов же как у генов — жёсткая конкуренция, выживают только совместимые с актуальным мемофоном. Горев нашёл такую нишу и очень удачно в неё вписался.
Матвей и Костя не скрывали своей радости — проблема должна была разрешиться самым благоприятным образом, лучшего нельзя было и пожелать. Борис прекрасно понимал это, но не мог смеяться вместе с друзьями — в горле застрял колючий сухой комок. Неужели всё было напрасно? Весь ад, через который пришлось пройти Оле, полостная операция со всеми её рисками и последствиями. А всего-то и надо было — немного подождать. Оля вернулась бы с той стороны после лёгкого насморка, живая и здоровая. Знать бы заранее…
У дверей медотсека Борис внезапно остановился.
— Матвей, а нас за это не прикроют? Мы ведь сорвали планы очень серьёзных людей. Возможно даже планы мировой элиты.
— Мы-то тут при чём? — ответил Матвей. — Мы ничего не делали. Вирус нашли в Боровом, а он возьми и мутируй. Понятное дело, всяка тварь хочет размножаться. Мы только наблюдали за процессом.
— И Давиду сказать, что он ничего не сделал? — спросил Костя. — Так прямо и передать?
— Так прямо и передай, — подтвердил Матвей. — Он мужик умный — поймёт, что так будет лучше.
Костя отошёл, не скрывая разочарования. Видимо, он уже грезил публикациями, рейтингами и чем там ещё грезят молодые практиканты. Борис и Матвей прошли дальше и через минуту оказались у дверей Олиного бокса. Девушка полусидела в кровати, рассматривая снимок УЗИ. Ещё несколько похожих снимков лежали на прикроватной тумбочке.
Борис бросился к Оле, Матвей деликатно присел в стороне. Полюбовавшись фотографиями, Борис рассказал девушке о заразной вакцине. Оля слушала его не перебивая. Закончив рассказ, Борис придвинулся ближе и сжал в руках её ладонь.
— Мы готовы начать в любой момент. Но я хотел спросить… Ты, возможно, единственный человек, который побывал на той стороне и вернулся обратно. Скажи, мы всё делаем правильно?
Оля улыбнулась и накрыла его руку своей ладонью.
— Знаешь, в конце мая я видела в городе девушку. Её футболка была вся покрыта надписями на разных языках, даже в разных алфавитах. Самая большая была на спине, между лопаток. Там было написано «ЗЛО1». Я смотрела и никак не могла понять, почему такая юная барышня выбрала зло, да ещё первым номером. А потом восприятие сместилось, и я поняла, что это просто перевёрнутое «LOVE». Барышня выбрала любовь, как и полагалось ей по возрасту.
Оля ответила после долгой паузы.
— Я снова стала собой. Я этого хотела, это очень круто, но… Это такая горькая гордость. А ещё недавно я чувствовала совершенно невозможное, бескрайнее единение со всеми. Это было так сладко. И вот теперь сижу тут, как будто опустошённая. И я хорошо понимаю стрелочников, которые не хотят лечиться.
Борис до боли закусил губу. Он всегда был честен с Олей, но в последние дни всё пошло не так. Он был вынужден перехватить её аккаунт, а дальше пошло-поехало, одна ложь прикрывала другую. И теперь он не понимал, что Оля знает, а чего ещё не знает. Что можно сказать ей сейчас, а с чем лучше обождать.
33
Утром Матвей вызвал Бориса в свой кабинет.
— Зря ты так переживал, есть и для тебя работа.
— Слушаю.
— Три дня назад в Кремле прошло закрытое совещание на очень высоком уровне. Есть подозрение, что там обсуждали нашу проблему. Возможно, приняли какие-то решения. Нужно узнать как можно больше об этом совещании.
— Матвей! — Борис не мог скрыть удивления. — Ты же понимаешь, что это в принципе невозможно. Не стали бы они делать таких записей. А если где-то что-то и осталось — то в спецпроверенном компьютере, в изолированной сетке, в сертифицированном помещении, к которому и близко не подойти.
— Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, — сказал Матвей. — Всё понимаю. Но ты всё-таки попробуй. Подойди к этому с другой стороны. Есть список участников, сорок семь человек. Они, конечно, блогов не ведут — не тот уровень. Но у каждого есть семья, родственники, коллеги, подчинённые. Надо просканировать их блоги, проверить записи, увеличить все фотографии — может, что-то случайно попадёт. Проанализировать стримы, разложить все звуки — может быть, удастся услышать что-то за кадром. Если с близкими ничего не получится — расширить круг поиска. Не мне тебя учить.
— Человеку такое не под силу, — сказал Борис. — Тут нужна нейросеть, заточенная специально под эту задачу.
— Конечно, — согласился Матвей, — но ты ведь недавно работал над чем-то подобным. Подрихтуешь немного, отладишь. Я знаю, ты справишься. У тебя всегда есть идеи.
Борис покачал головой.
— Нет, там были совсем другие задачи. Легче написать заново, чем переделать. Но одна идея у меня действительно есть.
Через час он уже стоял на площадке у квартиры КуДзу и давил кнопку звонка.
— Какие люди! — закричал КуДзу, увидев его.
Он сгрёб Бориса в охапку и с размаху хлопнул его по спине широкой ладонью. Затем отстранился, чтобы получше рассмотреть гостя.
— Какими судьба?ми? Что, опять надо спасать мир?
— Вроде того, — ответил Борис.
— И что сейчас?
— Теория заговора. Всё как ты любишь.
— О! — оживился КуДзу. — Если надо потрясти жирных ублюдков, то я всегда в деле!
Он сунул Борису свою ладонь, и тот машинально пожал её. С их последней встречи КуДзу постарел ещё больше, щетина на его скулах поседела почти полностью. Борис кратко пересказал ему всё, что знал о пацифике.
— И что, — спросил КуДзу, — это сейчас везде так?
— По всему миру, — подтвердил Борис. — Мем ещё не до конца оформился, пробует себя в различных мультикультурных течениях. Но религия мультиверса постепенно подбирает их под себя.
— Прикольно! — сказал КуДзу. — Знаешь, я думаю, мутации на понижение агрессии случались нередко. Но они тут же отбраковывались естественным отбором — ибо без агрессии обычно нет и пенетрации. А тут наоборот, надо же! Воистину, если паразит — то паразит во всём.
Борис недовольно поморщился.
— Так бывает. Та же токсоплазма повышает уровень тестостерона у мышей-самцов. Они становятся сексуально привлекательнее для самок и заражают их прямо во время случки. Паразиты очень изобретательны. Но мы не о том говорим. Скажи, ты согласен помочь нам? Я помню, у тебя была нужная нейросеть. «Мария», кажется? Она ещё осталась?
КуДзу улыбнулся.
— От той «Марии» мало что осталось. Пойдём, познакомлю тебя с новой версией. «Мария 4.2».
Они вошли в предбанник перед серверной. КуДзу уселся за терминал и указал Борису на место рядом с собой. Тот сел и достал флешку.
— Тут список всех участников. Известные люди, их ни с кем не перепутаешь.
— Понятно.
КуДзу вставил флешку в разъём и застучал по клавишам. Подождал несколько минут, пока остановится бег строчек на консоли. Внимательно просмотрел результаты поиска.
— Нет, — сказал он наконец, — ничего. Никаких паразитов и биомемов.
— А что-нибудь ещё из этого набора?
КуДзу снова прокрутил таблицу результатов поиска.
— Три раза упомянули симбиоз, один раз мутуализм и один раз — расширенный фенотип.
— Чёрт! — выругался Борис.
— Что такое?
— Слова знакомые. Оля именно так это называла, когда болела. КуДзу, мы на верном пути! Копай дальше, ответы где-то рядом.
34
КуДзу снова застучал по клавиатуре. Потом откинулся в кресле и закрыл глаза. Мария что-то искала, сравнивала, выявляла зависимости. Раздался негромкий звонок, КуДзу встрепенулся, открыл глаза и уставился в монитор. С минуту изучал схемы на экране, затем склонился над клавиатурой, набирая команды новых запросов. Этот безмолвный диалог продолжался минут десять. Наконец КуДзу удовлетворённо хмыкнул и повернулся к Борису.
— Есть интересные пересечения по геолокациям. В течение недели перед встречей семнадцать участников посетили Боровое.
— А что в Боровом? — спросил Борис.
— Комплекс закрытых биолабораторий. Но слушай дальше. Мария отследила маршруты всех служебных машин Борового по трекингу. Догадаешься, что выяснилось?
— Спецы из Борового посетили всех остальных участников?
— Правильно. А дальше ещё интереснее. Вот локации их родственников две недели назад.
КуДзу щёлкнул мышкой, и на экране появилась карта мира, усеянная красными точками.
— Обычная локация чиновничьей родни. Европа и Америка. А теперь смотри, где они сейчас.
Точки на экране пришли в движение.
— Узнаёшь место? — спросил КуДзу. — Все они или на пути в Боровое, или на пути из Борового. Понимаешь, что это значит?
Борис вскочил с места.
— Они прививаются! У них уже есть вакцина! Они привились сами, а теперь прививают всех, кого решили взять в свой ковчег! Значит, у нас остались считаные дни, максимум недели. А потом религии мультиверса дадут карт-бланш, и паразит начнёт распространяться уже бесконтрольно.
— Именно! — сказал КуДзу. — Но жирные ублюдки совершили ошибку, не приняв нас в расчёт. А мы остановим этих гадов!
— Как?
— Как твой отец в своё время . Скажем людям правду, откроем им глаза.
— КуДзу, времена изменились! Никто не даст нам говорить правду, за любой чих против актуальной повестки тебя тут же забанят наглухо.
— Меня не так-то просто забанить! — гордо сказал КуДзу. — Знаешь, кто лучший в мире укротитель модераторов?
Борис в отчаянии тряхнул головой.
— КуДзу, ты живёшь прошлым! Сегодня никто уже не будет вести благородную дуэль на айпишниках. Просто придут и тупо конфискуют все твои сервера. Вместе с накопителями, телефонами и прочей электроникой. Ты этого хочешь?
— Что, вот так просто придут и вынесут? — не поверил КуДзу. — Без суда?
— До суда. Как вещественные доказательства нематериального преступления. Ты же хочешь выступить против биомема, то есть против пропаганды добра. А это хейтспич, язык вражды; за такое сегодня можно и уголовку получить.
КуДзу недовольно пробурчал что-то себе под нос, слов было не разобрать.
— Я знаю, ты можешь временно перехватить контроль над любой инет-площадкой, — продолжил Борис, — можешь вывесить наш манифест на самых посещаемых ресурсах. Но это не решит нашу проблему. Дело ведь не в том, что люди не могут найти правдивую информацию. Всё гораздо хуже — даже если правда будет у них перед носом, они не захотят в неё верить. Все зачарованы мемом мультиверса — мир, добро, все дела. Правда никому не нужна.
— Что же нам делать? — спросил КуДзу.
— Пока ничего. Будем думать. Если что-то придёт в голову — звони. Я тоже буду держать тебя в курсе.
— Хорошо, — сказал КуДзу, — скинуть тебе на почту результаты анализа?
— Не стоит светиться, — ответил Борис, — скинь лучше на флешку.
35
Увидев запись, Матвей негромко выругался. Закрыл приложение, вынул флешку и вернул её Борису.
— Времени у нас действительно в обрез. Сходи в лабораторию, покажи это Давиду.
— Думаешь, это его подстегнёт?
— Знаешь, Винер как-то сказал, что Советам незачем было красть у Штатов чертежи атомной бомбы. Главный вопрос, над которым все бились — возможно ли такое в принципе. Но после того, как Штаты показали бомбу в действии, тайн уже не осталось; всё остальное было делом техники.
— Понятно, — сказал Борис. — Я потом ещё к Варваре схожу, ей тоже будет полезно это увидеть.
— Сходи, — согласился Матвей.
Аруджанов посмотрел запись с интересом, но без особого восторга.
— Если бы ты мне ещё какую-нибудь подсказку принёс… А так…
Его прервал телефонный звонок. Звонил КуДзу.
— Не знаю, важно ли это. «Мария» просканировала ближний круг на сегодняшний день. Это трудно заметить, но у некоторых родственников насморк. А ещё неделю назад ничего подобного не было.
— Спасибо, КуДзу, — сказал Борис, — это действительно может быть важно.
— Что там у тебя? — спросил Аруджанов.
— Продолжаем отслеживать вакцинированных, — ответил Борис. — У некоторых насморк…
— Вирус! — перебил его Аруджанов. — Чёрт возьми, вирус! Как же я раньше не догадался! Боря, ты молодец, ты своё дело сделал. А теперь выметайся из лаборатории, мне надо работать.
Варвару Петровну запись тоже не впечатлила.
— И что ты хочешь сказать? Что мне надо ускориться? У меня все операции плановые, и ни одну я не сдвину ни на час! Если собрать вместе девять беременных женщин…
Она осеклась, увидев, как скривилось лицо Бориса.
— Ладно, не переживай. Завтра я верну Ольге её ребенка, вот она у меня в плане. Держи за них кулаки, или что там у вас сейчас принято.
Борис вскочил с места.
— Варвара Петровна! Вы просто!.. Вы наш ангел-хранитель! Мы бы без вас… Я не знаю… А можно мне увидеть Олю?
Варвара Петровна улыбнулась.
— Не наглей. Ольгу сейчас готовят к операции. Через неделю — может быть. Если будешь хорошо себя вести.
Борис покорно склонил голову:
— Слушаю и повинуюсь!
Через неделю Варвара Петровна разрешила свидание, и Борис ворвался в Олин бокс.
— Покажи-покажи-покажи! — выпалил он вместо приветствия.
Оля улыбнулась и задрала пижамную куртку. Борис присел рядом и осторожно погладил плоский живот с трогательной ямкой пупка. Сдвинул резинку пижамных штанов и, едва касаясь, провёл пальцем по свежему шраму.
— Я послушаю?
Оля кивнула. Борис приложил ухо к её животу.
— Там кто-то бурчит!
Оля фыркнула.
— Это в кишках. Перистальтика. Ты, Борька, умный парень, но в некоторых вопросах дремуч, как валенок.
— И ничего нельзя услышать?
— Ухом — нет. Но я сегодня слушала его сердечко. Ты не представляешь… Это волшебно!
— Его? — спросил Борис. — У нас будет мальчик? Ты уже знаешь?
— «Его» — это ребёнка. А с полом он ещё не определился.
— Определяйся быстрее! — строго приказал Борис и поцеловал прохладный живот.
Оля обняла его голову и прижала к себе.
— Я так счастлива! Жаль только, что эксперимент сорвала. Вам же надо было оценить настроение заражённой после выздоровления, а я со своей беременностью всё испортила.
— Глупенькая, — сказал Борис, забираясь руками под пижаму, — слова «беременность» и «испортила» не могут стоять в одной фразе.
36
Борис с Матвеем шли в медотсек, когда на них налетел запыхавшийся Костя.
— Хорошо, что вы вместе! Давид просил передать, что у нас всё получилось!
— Он всё-таки подобрал нужный вирус? — спросил Матвей.
— Лучше! Подобрал он его почти сразу, найти убийцу пацифика было не так сложно. Но Давид сделал его заразным! Подсадил его к риновирусу — к ОРВИ, если по-простому. Теперь этой команде для передачи даже поцелуев не надо, разлетятся старым добрым воздушно-капельным. А потом неделя насморка — и хана пацифику.
Матвей повернулся к Борису и схватил его за рукав:
— Ты понимаешь, что это значит?! Это же вакцина!
— Да! — заорал Костя. — Это самораспространяющаяся заразная вакцина! Прокатится по миру, как грипп, уничтожит пацифика и затухнет. Идеальный вариант!
— Идеальный, — согласился Борис. — Мем только жалко. Хороший был мем, годный.
— Мем никто и не тронет, — пообещал Матвей. — Вирус убьёт паразита, а мем сохранится. И религия мультиверса сохранится, только паствы у неё сильно поубавится. Настоящих-то гуманистов мало — которые творят добро по своей воле, без паразитов.
— Это верно, — сказал Борис, — настоящих мало. Интересно, что станет с Горевым? Надо будет навестить его через пару недель.
— Думаю, он так и останется патриархом, — предположил Матвей. — Если не мировой религии, то хотя бы локального культа. Его мемы чрезвычайно живучи, раз смогли распространиться так широко. У мемов же как у генов — жёсткая конкуренция, выживают только совместимые с актуальным мемофоном. Горев нашёл такую нишу и очень удачно в неё вписался.
Матвей и Костя не скрывали своей радости — проблема должна была разрешиться самым благоприятным образом, лучшего нельзя было и пожелать. Борис прекрасно понимал это, но не мог смеяться вместе с друзьями — в горле застрял колючий сухой комок. Неужели всё было напрасно? Весь ад, через который пришлось пройти Оле, полостная операция со всеми её рисками и последствиями. А всего-то и надо было — немного подождать. Оля вернулась бы с той стороны после лёгкого насморка, живая и здоровая. Знать бы заранее…
У дверей медотсека Борис внезапно остановился.
— Матвей, а нас за это не прикроют? Мы ведь сорвали планы очень серьёзных людей. Возможно даже планы мировой элиты.
— Мы-то тут при чём? — ответил Матвей. — Мы ничего не делали. Вирус нашли в Боровом, а он возьми и мутируй. Понятное дело, всяка тварь хочет размножаться. Мы только наблюдали за процессом.
— И Давиду сказать, что он ничего не сделал? — спросил Костя. — Так прямо и передать?
— Так прямо и передай, — подтвердил Матвей. — Он мужик умный — поймёт, что так будет лучше.
Костя отошёл, не скрывая разочарования. Видимо, он уже грезил публикациями, рейтингами и чем там ещё грезят молодые практиканты. Борис и Матвей прошли дальше и через минуту оказались у дверей Олиного бокса. Девушка полусидела в кровати, рассматривая снимок УЗИ. Ещё несколько похожих снимков лежали на прикроватной тумбочке.
Борис бросился к Оле, Матвей деликатно присел в стороне. Полюбовавшись фотографиями, Борис рассказал девушке о заразной вакцине. Оля слушала его не перебивая. Закончив рассказ, Борис придвинулся ближе и сжал в руках её ладонь.
— Мы готовы начать в любой момент. Но я хотел спросить… Ты, возможно, единственный человек, который побывал на той стороне и вернулся обратно. Скажи, мы всё делаем правильно?
Оля улыбнулась и накрыла его руку своей ладонью.
— Знаешь, в конце мая я видела в городе девушку. Её футболка была вся покрыта надписями на разных языках, даже в разных алфавитах. Самая большая была на спине, между лопаток. Там было написано «ЗЛО1». Я смотрела и никак не могла понять, почему такая юная барышня выбрала зло, да ещё первым номером. А потом восприятие сместилось, и я поняла, что это просто перевёрнутое «LOVE». Барышня выбрала любовь, как и полагалось ей по возрасту.
