«Если он сумеет соскочить с лошади, не выпустив при этом моей руки, я вывалюсь из седла прямо в его объятия, – в панике подумала Александра. – И… О господи, что тогда случится?!»
Между тем ее лошадь и впрямь начинала нервничать. Самым благоразумным было поскорее сойти с нее, пока она не взбрыкнула или не рванулась вперед, рискуя сбросить наездницу. Но Александра медлила, опасаясь, что на земле она окажется беззащитной против Черепанова.
– Олег Денисович, опомнитесь! – она постаралась придать своему голосу твердость. – Ваши действия не только переходят все границы приличий, но и становятся опасными для моей жизни. Отпустите же меня и дайте нам разъехаться!
– Чтобы вы тотчас сбежали? – усмехнулся он. – Нет уж, не дождетесь!
– Да вы… вы просто…
– А ну-ка, любезнейший, быстро отпусти девушку! И давай убирайся отсюда, покуда цел.
В громком мужском голосе, внезапно раздавшемся поблизости, было столько внушительности, что Черепанов непроизвольно разжал руки и отпрянул от Александры. Почувствовав себя свободной, Александра тотчас натянула поводья и отъехала на другой край поляны. Там она придержала лошадь и взглянула на подъехавшего всадника. К ее радости прибавилось изумление, когда она поняла, что перед ней незнакомый человек. Она-то поначалу решила, что это кто-то из ее соседей так вовремя появился здесь.
– Какого черта?! – прорычал опомнившийся Черепанов. – Что вы себе позволяете, сударь, кто дал вам право вмешиваться…
– Я сказал, убирайся, – тем же внушительным голосом повторил незнакомец. – Или ты плохо слышишь?
– Да как… как вы смеете обращаться ко мне на «ты»! – в ярости закричал Черепанов. – Кто вы такой, откуда вас принесло?!
– Я не собираюсь разговаривать с человеком, который на моих глазах так неуважительно вел себя с дамой, – холодно сказал незнакомец. – Убирайся! Или тебя проводить в участок под дулом пистолета?
С этими словами он действительно вытащил пистолет и нацелил его на Черепанова. Олег Денисович побледнел. Он открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать, но вместо этого натянул поводья и поскакал прочь.
– Ну наконец-то! – облегченно вздохнул незнакомец, пряча пистолет. – А то я уже начал бояться, что вовек от него не отделаюсь… Или мне все-таки следовало доставить его в полицейский участок?
Он вопросительно посмотрел на Александру, но она была так взволнована, что не могла говорить. Казалось, все происходит во сне. Сначала Черепанов со своим оскорбительным поведением, которого Александра, при всей своей антипатии, никак не ждала от него, а затем – появление «рыцаря-избавителя в сверкающих доспехах». Откуда здесь взялся этот незнакомец: решительный, бесстрашный, да еще и шикарно одетый, вдобавок ко всему? Великолепный жемчужно-серый костюм для верховой езды, белоснежные шляпа, перчатки, жилет и шарф… Ни один из соседей Александры никогда бы не сел на лошадь в столь нарядном и непрактичном костюме!
– Благодарю вас, но, думаю, это было бы лишним, – проговорила она, осознав, что молчание неприлично затягивается. – Лучше я расскажу маменьке, и она попросит губернатора потолковать с Черепановым, чтобы он раз и навсегда оставил меня в покое… О господи! – внезапно воскликнула она, схватившись за щеки. – Да ведь этот мерзавец только что пытался… Не знаю, может быть, он вовсе не хотел сделать со мной что-то ужасное, а хотел только поговорить, но… но я в таком шоке…
Голос Александры прервался, а из груди вырвался судорожный всхлип. Чувствуя, что вот-вот разрыдается, она соскочила с лошади и отвернулась от незнакомца, закрыв руками лицо. Но уже секунду спустя он стоял рядом, мягко отводя ее руки от лица и глядя на нее с ласковой улыбкой.
– О нет, ради бога, только не начинайте плакать! – произнес он с наигранным испугом. – Я из тех мужчин, что теряют при виде женских слез способность к разумным действиям. Если вы сейчас разрыдаетесь, и я не смогу вас успокоить, я брошусь вдогонку за Черепановым и накостыляю ему по шее. И тогда, чего доброго, в участок отправят меня, а не его!
Александра помимо воли рассмеялась.
– Это было бы верхом несправедливости, – отозвалась она в том же тоне. – А потому я немедленно прекращаю плакать, чтобы не доводить вас до такого состояния.
– Вот и замечательно, – улыбнулся он. – А сейчас… Полагаю, перед тем, как продолжить нашу приятную беседу, мне следует привязать лошадей, чтобы они не сбежали в лес?
Александра кивнула, и он пошел к лошадям. Пока он привязывал их к деревьям, Александра совсем успокоилась и сосредоточила все внимание на незнакомце. Теперь она окончательно уверилась, что никогда не встречала этого человека: по ее мнению, он был из тех, кого невозможно забыть, встретив один раз. И вовсе не потому, что он был каким-то необыкновенным красавцем. Напротив, его внешность была самой обычной: светлые волосы, серые глаза с легкой поволокой, прямой нос, небольшая, изящно подстриженная бородка, какую носили нынче большинство мужчин среднего и даже молодого возраста. Но взгляд, манеры, осанка! Во всем этом чувствовалось столько внутренней силы, спокойной уверенности в себе, что Александра была поражена и заинтригована.
– Ну вот, – проговорил он, вернувшись. – Теперь можно расслабиться и спокойно поболтать… о приятных светских пустяках!
– О приятных светских пустяках? – с улыбкой переспросила Александра. – Боюсь, что я не смогу поддержать такого разговора. Я мало выезжаю в свет и не знаю последних местных сплетен.
– И слава Богу! Нет ничего скучней, чем выслушивать сплетни и обсуждать людей, до которых тебе нет никакого дела. Лучше поговорить о самых интересных людях на всем белом свете.
– О ком же?
– О нас. Ведь самые интересные люди – это мы сами, не так ли?
На мгновение Александра опешила, потом рассмеялась.
– Я вижу, вы не из числа скромников, – она посмотрела на него с возрастающим любопытством.
– Скромников вообще очень мало, – философски заметил он. – Многие лишь притворяются таковыми: чтобы произвести хорошее впечатление или из расчета. Но даже настоящие скромники все равно считают себя «интереснее многих остальных».
– Да, это верно, – кивнула Александра. – Об этом хорошо написал Достоевский в своем «Преступлении и наказании».
– Слышал об этой книге, да никак не дойдут руки почитать. Я, честно говоря, почти ничего не читаю – некогда.
– Вы, наверное, ведете насыщенную светскую жизнь?
– Приходится… мотаться по этим дурацким вечерам ради поддержания знакомств. Сколько времени понапрасну убиваешь, господи помилуй! На природу выбраться недосуг, разве что во время таких вот поездок в провинцию.
– Пойдемте со мной! – внезапно оживилась Александра. – Покажу вам чудесный уголок природы. Тут совсем рядом, не больше пяти минут…
Они свернули в просвет между деревьями и вскоре оказались на открытой площадке, от которой начинался обрывистый спуск к Днепру. За рекой, живописно петлявшей в прибрежном кустарнике, поднимался густой еловый лес, уходя верхушками в голубое небо. Никакого жилья было не видать, и только в одном месте высилась белоснежная колокольня храма, сверкая на солнце золотым куполом с крестом.
Там, где стояли сейчас Александра и ее спутник, тоже было красиво. Только лес позади них был не хвойным, а смешанным, где рядом с березами и дубами росли сосны. А на полянке, по сторонам от них, красовался в слегка пожухлой траве розовато-лиловый иван-чай.
– Вот это места! – воскликнул незнакомец, становясь на краю площадки рядом с Александрой. – Сто лет не любовался такими чудесными видами. А главное, здесь совершенно не ощущается присутствия человека. Кажется, что находишься не в десяти верстах от шумного губернского города, а в заповедной глуши, куда до тебя не ступала нога человека.
– Почему же это – главное? – лукаво спросила Александра. – Вам так надоели люди, что не хочется видеть даже следов их присутствия?
– Не просто надоели, а надоели безумно, – он на секунду поморщился. И тут же добавил, ослепительно улыбнувшись Александре: – Но, разумеется, это не относится к юным красавицам, имеющим привычку скакать по глухим лесам в девятом часу утра.
Александра смущенно рассмеялась, а затем нахмурилась.
– Какая же я невежа! Болтаю с вами уже несколько минут – и даже не поблагодарила за помощь!
– Пустяки, не стоит благодарности, – отмахнулся он. – Я лишь сделал то, что сделал бы любой нормальный человек, оказавшись на моем месте.
– Не думаю, – серьезно возразила Александра. – Другой бы проехал мимо, дабы, как говорится, не быть замешанным в историю. А вы вот не побоялись…
– Вступить в неравный бой с предводителем местной разбойничьей шайки? – докончил за нее незнакомец. – Честно говоря, я и сам не понимаю, как у меня хватило на такое смелости.
Он говорил так серьезно и рассудительно, что Александра снова рассмеялась.
– И все-таки я прошу вас не относиться беспечно к тому, что вы нажили себя врага в лице этого человека, – предостерегла она. – Олег Денисович Черепанов, конечно, не злодей крупного масштаба, однако устроить вам неприятность в отместку за сегодняшнее унижение он вполне способен.
– Не стоит тревожиться, – улыбнулся незнакомец. – Уверяю вас, я сумею за себя постоять. Да и друзья, пригласившие меня сюда, надеюсь, в обиду не дадут, – прибавил он с непонятной Александре многозначительной интонацией.
– Вы, конечно, из Петербурга? – спросила она.
– Почему вы так решили, из-за моего вида? – задал он встречный вопрос. – Да, надо заметить, не очень благоразумно разъезжать по лесам и пыльным дорогам в таком наряде. Но что же поделать? – он с философской усмешкой пожал плечами. – В юные годы, когда так хочется красоваться и строить из себя франта, я был беден и не мог позволить себе шиковать. Так что теперь наверстываю упущенное. Умом-то зрелого человека прекрасно понимаешь, что это дурной тон, но ведь сердцу, как известно, не прикажешь.
Александра на минуту опешила. Столь откровенно заявить о своей тяге к дурному тону и желании жить напоказ! На такое не был способен никто из ее знакомых состоятельных или внезапно разбогатевших людей. Многие так поступали, но никто и под дулом пистолета не признался бы, что делает те или иные вещи с намерением пустить окружающим пыль в глаза или удовлетворить ненасытное тщеславие.
– Кажется, я шокировал вас своим неуместным откровением, – немного смутился незнакомец. И прежде чем Александра бросилась возражать, прибавил: – Ради бога, только не начинайте уверять в обратном! Я же не дурак и сам хорошо знаю, что такое не принято говорить… Да, я приехал из Петербурга: погостить к смоленским знакомым и решить некоторые дела. А вы? Как я понимаю, вы не замужем и живете с родителями в имении?
– Вы угадали, – кивнула Александра. – Да, большей частью в имении, хотя в Смоленске у нас тоже есть дом. Но там мы живем зимой, а летом бываем в городе лишь наездами.
– Надо полагать, в губернском городе летом ужасно скучно?
– Просто невыносимо!
В возгласе Александры прозвучало столько эмоций, что незнакомец не сдержал улыбки. Но тут же посерьезнел и посмотрел на нее с сочувствием.
– Прекрасно вас понимаю. Мы едва знакомы, но мне уже ясно, что вы утонченная и образованная девушка, истинная леди, как говорят англичане. Так что могу представить, каково вам живется в провинции.
Александра бросила на него признательный и слегка кокетливый взгляд.
– Когда я была моложе, я не ощущала рутинности нашей жизни, – сказала она, задумчиво обрывая листочки молодого дубка. – Но в последние года два она на меня страшно давит.
– Это понятно: вы стали взрослей и взыскательней. А также ощутили тягу к переменам. Вы куда-нибудь уезжаете хоть изредка?
– Практически нет. В Москве последний раз были три года назад, да и то недолго. А вы, наверное, часто путешествуете?
– Путешествую? Да нет, я, знаете ли, больше все по делам… Но, конечно, на месте не сижу. А вот в молодости… – его глаза интригующе блеснули. – Первый раз я покинул родную глубинку, когда мне было за двадцать. А до этого не видел ни Питера, ни Москвы.
– Вы тоже родились в провинции? – изумилась девушка. – Не верится!
– Почему же? – улыбнулся он.
– Потому что в вас нет совершенно ничего провинциального.
Он посмотрел на нее с легким лукавством:
– Вы тоже не похожи на провинциалку и, однако, живете здесь.
– Увы! – вздохнула она. И после короткой паузы прибавила: – Нет, на самом деле я обожаю свое родовое имение. Вот только…
– …Хорошо бы проводить здесь лето, а на сезон холодов уезжать в другие края, – докончил за нее новый знакомый.
– Верно, – кивнула Александра. – Да и летом здесь тоже скучновато. Раньше было не так. Дворяне были богаче, устраивали веселые праздники. Столичные аристократы приезжали на лето в имения, и местная жизнь оживлялась. Теперь же дворяне обеднели, а аристократы предпочитают проводить лето за границей.
– Да, это так, – кивнул ее новый знакомый. – Но, надо полагать, и здесь бывают какие-то развлечения? Например, я заметил, что сейчас Смоленск весь бурлит…
– О да! – в голосе Александры невольно зазвучал сарказм. – Бурлит так, как не бурлил уже очень давно в это время года! А все из-за приезда этого богача Сурина, из которого наш губернатор надеется вытрясти денег на свои проекты.
– Так разве ж это плохо, если губернатор сумеет получить с Сурина деньги, которые пойдут на благие цели? – с улыбкой спросил собеседник. – По-моему, наоборот, хорошо. Впрочем, это мужские дела. А благородным дамам и девицам приезд Сурина интересен совсем по другим причинам. Вы ведь, наверное, тоже с нетерпением ждете послезавтрашнего бала?
Из груди Александры вырвался горестный вздох.
– Пожалуй, я единственная из местных дворянок, кто не ждет этого бала с нетерпением. И, будь моя воля, я бы на него не поехала. К сожалению, нам с маменькой придется ехать на этот злосчастный бал, иначе наше отсутствие непременно заметят и истолкуют превратно… Вернее, не превратно, а так, как оно и есть на самом деле, но именно этого нам и нельзя допустить…
Александра смущенно замолчала, заметив, что собеседник тщетно пытается понять смысл ее сумбурной тирады.
– Я запутала вас своим бестолковым объяснением. На самом же деле все просто. Беда в том, что почтенный Сергей Николаевич Сурин – наш бывший холоп… То есть я хотела сказать, наш бывший крепостной, – торопливо поправилась Александра.
И дернуло же ее употребить это грубое, оскорбительное слово – «холоп»! Разумеется, ее новый знакомый ничего не передаст Сурину, но что он подумает о ней? Пожалуй, решит, что она вовсе не истинная леди, а напичканная предрассудками неотесанная провинциалка.
– Черт побери! – вскричал он с веселым оживлением. – Так, значит, это в вашем имении Сергей Сурин появился на свет и провел первые двадцать лет своей жизни?
– Да, – кивнула Александра. И испуганно добавила: – А вы знали раньше, что Сурин – бывший крепостной, или я первая сообщила вам эту… нелестную деталь его биографии?
Незнакомец рассмеялся:
– Не вините себя в излишней болтливости, мадемуазель. Разумеется, я об этом знал: Сурин никогда и ни от кого не скрывал своего происхождения.
– И потом, он ведь только наполовину низкого происхождения, а по отцу – незаконнорожденный дворянин, – заметила Александра, желая загладить возможное неприятное впечатление от своего нелестного отзыва о Сурине. Кто знает, а вдруг ее новый знакомый относится к Сурину с уважением или даже приятельствует с ним?
Между тем ее лошадь и впрямь начинала нервничать. Самым благоразумным было поскорее сойти с нее, пока она не взбрыкнула или не рванулась вперед, рискуя сбросить наездницу. Но Александра медлила, опасаясь, что на земле она окажется беззащитной против Черепанова.
– Олег Денисович, опомнитесь! – она постаралась придать своему голосу твердость. – Ваши действия не только переходят все границы приличий, но и становятся опасными для моей жизни. Отпустите же меня и дайте нам разъехаться!
– Чтобы вы тотчас сбежали? – усмехнулся он. – Нет уж, не дождетесь!
– Да вы… вы просто…
– А ну-ка, любезнейший, быстро отпусти девушку! И давай убирайся отсюда, покуда цел.
В громком мужском голосе, внезапно раздавшемся поблизости, было столько внушительности, что Черепанов непроизвольно разжал руки и отпрянул от Александры. Почувствовав себя свободной, Александра тотчас натянула поводья и отъехала на другой край поляны. Там она придержала лошадь и взглянула на подъехавшего всадника. К ее радости прибавилось изумление, когда она поняла, что перед ней незнакомый человек. Она-то поначалу решила, что это кто-то из ее соседей так вовремя появился здесь.
– Какого черта?! – прорычал опомнившийся Черепанов. – Что вы себе позволяете, сударь, кто дал вам право вмешиваться…
– Я сказал, убирайся, – тем же внушительным голосом повторил незнакомец. – Или ты плохо слышишь?
– Да как… как вы смеете обращаться ко мне на «ты»! – в ярости закричал Черепанов. – Кто вы такой, откуда вас принесло?!
– Я не собираюсь разговаривать с человеком, который на моих глазах так неуважительно вел себя с дамой, – холодно сказал незнакомец. – Убирайся! Или тебя проводить в участок под дулом пистолета?
С этими словами он действительно вытащил пистолет и нацелил его на Черепанова. Олег Денисович побледнел. Он открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать, но вместо этого натянул поводья и поскакал прочь.
– Ну наконец-то! – облегченно вздохнул незнакомец, пряча пистолет. – А то я уже начал бояться, что вовек от него не отделаюсь… Или мне все-таки следовало доставить его в полицейский участок?
Он вопросительно посмотрел на Александру, но она была так взволнована, что не могла говорить. Казалось, все происходит во сне. Сначала Черепанов со своим оскорбительным поведением, которого Александра, при всей своей антипатии, никак не ждала от него, а затем – появление «рыцаря-избавителя в сверкающих доспехах». Откуда здесь взялся этот незнакомец: решительный, бесстрашный, да еще и шикарно одетый, вдобавок ко всему? Великолепный жемчужно-серый костюм для верховой езды, белоснежные шляпа, перчатки, жилет и шарф… Ни один из соседей Александры никогда бы не сел на лошадь в столь нарядном и непрактичном костюме!
– Благодарю вас, но, думаю, это было бы лишним, – проговорила она, осознав, что молчание неприлично затягивается. – Лучше я расскажу маменьке, и она попросит губернатора потолковать с Черепановым, чтобы он раз и навсегда оставил меня в покое… О господи! – внезапно воскликнула она, схватившись за щеки. – Да ведь этот мерзавец только что пытался… Не знаю, может быть, он вовсе не хотел сделать со мной что-то ужасное, а хотел только поговорить, но… но я в таком шоке…
Голос Александры прервался, а из груди вырвался судорожный всхлип. Чувствуя, что вот-вот разрыдается, она соскочила с лошади и отвернулась от незнакомца, закрыв руками лицо. Но уже секунду спустя он стоял рядом, мягко отводя ее руки от лица и глядя на нее с ласковой улыбкой.
– О нет, ради бога, только не начинайте плакать! – произнес он с наигранным испугом. – Я из тех мужчин, что теряют при виде женских слез способность к разумным действиям. Если вы сейчас разрыдаетесь, и я не смогу вас успокоить, я брошусь вдогонку за Черепановым и накостыляю ему по шее. И тогда, чего доброго, в участок отправят меня, а не его!
Александра помимо воли рассмеялась.
– Это было бы верхом несправедливости, – отозвалась она в том же тоне. – А потому я немедленно прекращаю плакать, чтобы не доводить вас до такого состояния.
– Вот и замечательно, – улыбнулся он. – А сейчас… Полагаю, перед тем, как продолжить нашу приятную беседу, мне следует привязать лошадей, чтобы они не сбежали в лес?
Александра кивнула, и он пошел к лошадям. Пока он привязывал их к деревьям, Александра совсем успокоилась и сосредоточила все внимание на незнакомце. Теперь она окончательно уверилась, что никогда не встречала этого человека: по ее мнению, он был из тех, кого невозможно забыть, встретив один раз. И вовсе не потому, что он был каким-то необыкновенным красавцем. Напротив, его внешность была самой обычной: светлые волосы, серые глаза с легкой поволокой, прямой нос, небольшая, изящно подстриженная бородка, какую носили нынче большинство мужчин среднего и даже молодого возраста. Но взгляд, манеры, осанка! Во всем этом чувствовалось столько внутренней силы, спокойной уверенности в себе, что Александра была поражена и заинтригована.
– Ну вот, – проговорил он, вернувшись. – Теперь можно расслабиться и спокойно поболтать… о приятных светских пустяках!
– О приятных светских пустяках? – с улыбкой переспросила Александра. – Боюсь, что я не смогу поддержать такого разговора. Я мало выезжаю в свет и не знаю последних местных сплетен.
– И слава Богу! Нет ничего скучней, чем выслушивать сплетни и обсуждать людей, до которых тебе нет никакого дела. Лучше поговорить о самых интересных людях на всем белом свете.
– О ком же?
– О нас. Ведь самые интересные люди – это мы сами, не так ли?
На мгновение Александра опешила, потом рассмеялась.
– Я вижу, вы не из числа скромников, – она посмотрела на него с возрастающим любопытством.
– Скромников вообще очень мало, – философски заметил он. – Многие лишь притворяются таковыми: чтобы произвести хорошее впечатление или из расчета. Но даже настоящие скромники все равно считают себя «интереснее многих остальных».
– Да, это верно, – кивнула Александра. – Об этом хорошо написал Достоевский в своем «Преступлении и наказании».
– Слышал об этой книге, да никак не дойдут руки почитать. Я, честно говоря, почти ничего не читаю – некогда.
– Вы, наверное, ведете насыщенную светскую жизнь?
– Приходится… мотаться по этим дурацким вечерам ради поддержания знакомств. Сколько времени понапрасну убиваешь, господи помилуй! На природу выбраться недосуг, разве что во время таких вот поездок в провинцию.
– Пойдемте со мной! – внезапно оживилась Александра. – Покажу вам чудесный уголок природы. Тут совсем рядом, не больше пяти минут…
Они свернули в просвет между деревьями и вскоре оказались на открытой площадке, от которой начинался обрывистый спуск к Днепру. За рекой, живописно петлявшей в прибрежном кустарнике, поднимался густой еловый лес, уходя верхушками в голубое небо. Никакого жилья было не видать, и только в одном месте высилась белоснежная колокольня храма, сверкая на солнце золотым куполом с крестом.
Там, где стояли сейчас Александра и ее спутник, тоже было красиво. Только лес позади них был не хвойным, а смешанным, где рядом с березами и дубами росли сосны. А на полянке, по сторонам от них, красовался в слегка пожухлой траве розовато-лиловый иван-чай.
– Вот это места! – воскликнул незнакомец, становясь на краю площадки рядом с Александрой. – Сто лет не любовался такими чудесными видами. А главное, здесь совершенно не ощущается присутствия человека. Кажется, что находишься не в десяти верстах от шумного губернского города, а в заповедной глуши, куда до тебя не ступала нога человека.
– Почему же это – главное? – лукаво спросила Александра. – Вам так надоели люди, что не хочется видеть даже следов их присутствия?
– Не просто надоели, а надоели безумно, – он на секунду поморщился. И тут же добавил, ослепительно улыбнувшись Александре: – Но, разумеется, это не относится к юным красавицам, имеющим привычку скакать по глухим лесам в девятом часу утра.
Александра смущенно рассмеялась, а затем нахмурилась.
– Какая же я невежа! Болтаю с вами уже несколько минут – и даже не поблагодарила за помощь!
– Пустяки, не стоит благодарности, – отмахнулся он. – Я лишь сделал то, что сделал бы любой нормальный человек, оказавшись на моем месте.
– Не думаю, – серьезно возразила Александра. – Другой бы проехал мимо, дабы, как говорится, не быть замешанным в историю. А вы вот не побоялись…
– Вступить в неравный бой с предводителем местной разбойничьей шайки? – докончил за нее незнакомец. – Честно говоря, я и сам не понимаю, как у меня хватило на такое смелости.
Он говорил так серьезно и рассудительно, что Александра снова рассмеялась.
– И все-таки я прошу вас не относиться беспечно к тому, что вы нажили себя врага в лице этого человека, – предостерегла она. – Олег Денисович Черепанов, конечно, не злодей крупного масштаба, однако устроить вам неприятность в отместку за сегодняшнее унижение он вполне способен.
– Не стоит тревожиться, – улыбнулся незнакомец. – Уверяю вас, я сумею за себя постоять. Да и друзья, пригласившие меня сюда, надеюсь, в обиду не дадут, – прибавил он с непонятной Александре многозначительной интонацией.
– Вы, конечно, из Петербурга? – спросила она.
– Почему вы так решили, из-за моего вида? – задал он встречный вопрос. – Да, надо заметить, не очень благоразумно разъезжать по лесам и пыльным дорогам в таком наряде. Но что же поделать? – он с философской усмешкой пожал плечами. – В юные годы, когда так хочется красоваться и строить из себя франта, я был беден и не мог позволить себе шиковать. Так что теперь наверстываю упущенное. Умом-то зрелого человека прекрасно понимаешь, что это дурной тон, но ведь сердцу, как известно, не прикажешь.
Александра на минуту опешила. Столь откровенно заявить о своей тяге к дурному тону и желании жить напоказ! На такое не был способен никто из ее знакомых состоятельных или внезапно разбогатевших людей. Многие так поступали, но никто и под дулом пистолета не признался бы, что делает те или иные вещи с намерением пустить окружающим пыль в глаза или удовлетворить ненасытное тщеславие.
– Кажется, я шокировал вас своим неуместным откровением, – немного смутился незнакомец. И прежде чем Александра бросилась возражать, прибавил: – Ради бога, только не начинайте уверять в обратном! Я же не дурак и сам хорошо знаю, что такое не принято говорить… Да, я приехал из Петербурга: погостить к смоленским знакомым и решить некоторые дела. А вы? Как я понимаю, вы не замужем и живете с родителями в имении?
– Вы угадали, – кивнула Александра. – Да, большей частью в имении, хотя в Смоленске у нас тоже есть дом. Но там мы живем зимой, а летом бываем в городе лишь наездами.
– Надо полагать, в губернском городе летом ужасно скучно?
– Просто невыносимо!
В возгласе Александры прозвучало столько эмоций, что незнакомец не сдержал улыбки. Но тут же посерьезнел и посмотрел на нее с сочувствием.
– Прекрасно вас понимаю. Мы едва знакомы, но мне уже ясно, что вы утонченная и образованная девушка, истинная леди, как говорят англичане. Так что могу представить, каково вам живется в провинции.
Александра бросила на него признательный и слегка кокетливый взгляд.
– Когда я была моложе, я не ощущала рутинности нашей жизни, – сказала она, задумчиво обрывая листочки молодого дубка. – Но в последние года два она на меня страшно давит.
– Это понятно: вы стали взрослей и взыскательней. А также ощутили тягу к переменам. Вы куда-нибудь уезжаете хоть изредка?
– Практически нет. В Москве последний раз были три года назад, да и то недолго. А вы, наверное, часто путешествуете?
– Путешествую? Да нет, я, знаете ли, больше все по делам… Но, конечно, на месте не сижу. А вот в молодости… – его глаза интригующе блеснули. – Первый раз я покинул родную глубинку, когда мне было за двадцать. А до этого не видел ни Питера, ни Москвы.
– Вы тоже родились в провинции? – изумилась девушка. – Не верится!
– Почему же? – улыбнулся он.
– Потому что в вас нет совершенно ничего провинциального.
Он посмотрел на нее с легким лукавством:
– Вы тоже не похожи на провинциалку и, однако, живете здесь.
– Увы! – вздохнула она. И после короткой паузы прибавила: – Нет, на самом деле я обожаю свое родовое имение. Вот только…
– …Хорошо бы проводить здесь лето, а на сезон холодов уезжать в другие края, – докончил за нее новый знакомый.
– Верно, – кивнула Александра. – Да и летом здесь тоже скучновато. Раньше было не так. Дворяне были богаче, устраивали веселые праздники. Столичные аристократы приезжали на лето в имения, и местная жизнь оживлялась. Теперь же дворяне обеднели, а аристократы предпочитают проводить лето за границей.
– Да, это так, – кивнул ее новый знакомый. – Но, надо полагать, и здесь бывают какие-то развлечения? Например, я заметил, что сейчас Смоленск весь бурлит…
– О да! – в голосе Александры невольно зазвучал сарказм. – Бурлит так, как не бурлил уже очень давно в это время года! А все из-за приезда этого богача Сурина, из которого наш губернатор надеется вытрясти денег на свои проекты.
– Так разве ж это плохо, если губернатор сумеет получить с Сурина деньги, которые пойдут на благие цели? – с улыбкой спросил собеседник. – По-моему, наоборот, хорошо. Впрочем, это мужские дела. А благородным дамам и девицам приезд Сурина интересен совсем по другим причинам. Вы ведь, наверное, тоже с нетерпением ждете послезавтрашнего бала?
Из груди Александры вырвался горестный вздох.
– Пожалуй, я единственная из местных дворянок, кто не ждет этого бала с нетерпением. И, будь моя воля, я бы на него не поехала. К сожалению, нам с маменькой придется ехать на этот злосчастный бал, иначе наше отсутствие непременно заметят и истолкуют превратно… Вернее, не превратно, а так, как оно и есть на самом деле, но именно этого нам и нельзя допустить…
Александра смущенно замолчала, заметив, что собеседник тщетно пытается понять смысл ее сумбурной тирады.
– Я запутала вас своим бестолковым объяснением. На самом же деле все просто. Беда в том, что почтенный Сергей Николаевич Сурин – наш бывший холоп… То есть я хотела сказать, наш бывший крепостной, – торопливо поправилась Александра.
И дернуло же ее употребить это грубое, оскорбительное слово – «холоп»! Разумеется, ее новый знакомый ничего не передаст Сурину, но что он подумает о ней? Пожалуй, решит, что она вовсе не истинная леди, а напичканная предрассудками неотесанная провинциалка.
– Черт побери! – вскричал он с веселым оживлением. – Так, значит, это в вашем имении Сергей Сурин появился на свет и провел первые двадцать лет своей жизни?
– Да, – кивнула Александра. И испуганно добавила: – А вы знали раньше, что Сурин – бывший крепостной, или я первая сообщила вам эту… нелестную деталь его биографии?
Незнакомец рассмеялся:
– Не вините себя в излишней болтливости, мадемуазель. Разумеется, я об этом знал: Сурин никогда и ни от кого не скрывал своего происхождения.
– И потом, он ведь только наполовину низкого происхождения, а по отцу – незаконнорожденный дворянин, – заметила Александра, желая загладить возможное неприятное впечатление от своего нелестного отзыва о Сурине. Кто знает, а вдруг ее новый знакомый относится к Сурину с уважением или даже приятельствует с ним?
