– Чем это ты так занята? Насколько я помню, у женщин гарема всегда было свободного времени, хоть отбавляй.
       – Да, у обычных женщин гарема. – Изабель взглянула на сестру так, будто та не понимала самых простых вещей. – Но ведь я не какая-нибудь заурядная наложница! Не забывай, что я – первая жена бея, мать наследника престола. А это накладывает очень много разных обязательств. Думаешь, это легко – утвердить свое влияние среди придворных, добиться расположения военачальников... Да мало ли забот! Все они отнимают столько сил... Да ты меня совсем не слушаешь, Джулиана!
       Глубоко вздохнув, Джулиана внимательно посмотрела на сестру.
       – Ты ошибешься, Изабель, я хорошо слышала все твои слова. И именно то, что я услышала, заставляет меня крепко задуматься.
       – Задуматься? О чем?
       – О нас с тобой, Изабель. И прежде всего о тебе.
        Бросив на сестру быстрый проницательный взгляд, Изабель легонько прикусила губу.
       – Джулиана, мне бы хотелось обратиться к тебе с небольшой просьбой, которая тебя наверняка шокирует... Пожалуйста, не называй меня больше английским именем.
       – Вот так дела! – Джулиана тихонько присвистнула. – А как же тогда, позволь спросить, к тебе обращаться?
       – А то ты сама не догадываешься! – Изабель чуть заметно покраснела. – Извини, сестра, но я попрошу, чтобы ты называла меня теперь не Изабель, а Джамиля.
       – Но, боже мой, зачем?!
       – Потому что так надо... И потому что я так хочу.
       На несколько минут в комнате повисло неловкое молчание. Украдкой поглядывая на Изабель, старательно уводившую в сторону взгляд и нервно покусывающую губы, Джулиана усиленно пыталась представить ее такой, какой видела два года назад, до побега из Риверс-холла. Но это было трудно... словно ее сестру подменили, и прежней Изабель Вудвиль уже нет.
       В памяти Джулианы всплыло одно давнее воспоминание – последний бал в их поместье, незадолго до болезни отца. Они тогда были еще совсем юными – Изабель шестнадцать лет, а самой Джулиане пятнадцать. Помнится, они с матерью долго выбирали подходящий наряд, тщательно продумывали каждую деталь туалета и прически. А Изабель даже ни с кем не советовалась, собираться начала за час до приезда гостей и выбрала простое белое платье с отделкой из голубого шелка. И все равно она была красивей всех остальных дам на балу, и, конечно, затмила Джулиану с ее сложной прической и замысловатым нарядом. Помнится, лорд Гренвилл, богатый вдовец и приятель отца, безнадежно влюбленный в Изабель, тогда сказал:
       – Эдвард, твоя старшая дочь рождена, чтобы повелевать. Я не сомневаюсь, что ее ждет незаурядная судьба, она еще всех нас удивит. Ты только посмотри на нее: разве станет кто-то оспаривать, что у нее внешность и манеры настоящей королевы?
       Рождена, чтобы повелевать... Джулиана оглядела сестру с головы до ног. Да, возможно, лорд Гренвилл был прав, и Изабель действительно достойна высокого положения. Но не здесь же, в этой варварской стране!
       – О чем ты думаешь, Джулиана? О Аллах, у тебя такое лицо, словно с минуты на минуту должен случиться второй всемирный потоп!
       Изабель вскочила с диванчика и принялась ходить кругами по комнате, усиленно обмахиваясь веером, будто в помещении было жарко.
       – Изабель... то есть Джамиля, – поправилась Джулиана, сглотнув подступивший к горлу комок, – умоляю тебя, скажи мне прямо сейчас... Ты уедешь вместе со мной в Англию, вернешься домой?
       Ответ она угадала еще до того, как первая жена бея успела открыть рот.
       – Нет, Джулиана, – тихо произнесла Изабель и твердо посмотрела в глаза сестре. – Нет. Я не вернусь в Англию. Останусь здесь, в моем дворце и в моем государстве, рядом с любимым Касимом. И даже не пытайся уговорить меня поступить по-другому. Все твои усилия будут тщетны.
       – Ты... так сильно любишь Касима?
       – А тебя это удивляет? – слегка усмехнулась Изабель. – Тебе ли меня не понять, ведь ты сама крепко влюблена в его дядюшку, а они так похожи... Впрочем, дело не только в моей любви к Касиму. Просто... эта сложная и опасная жизнь стала моей, Джулиана. И я не хочу для себя никакой другой. Меня вполне устраивает мое нынешнее положение, и другого мне не нужно.
       – Изабель, как ты можешь! После всего, что тебе пришлось пережить в этих стенах... Неужели ты так быстро успела забыть о том, как дрожала за свою жизнь и жизнь своего ребенка? Как после всего этого можно по доброй воле оставаться здесь? Нет, я просто не в силах тебя понять!
       – А ты и не пытайся, сестренка. Просто прими все как есть.
       – Принять все как есть? – Джулиана подскочила с места. – Нет уж, извини, милая сестра, я не могу принимать такой абсурд! Находиться в постоянной опасности, да еще и терпеть унижения оттого, что твой любимый проводит ночи с другими женщинами!
       – О Аллах, ты еще можешь говорить о подобной чепухе! – Изабель беспечно рассмеялась и села на диванчик. – Вот уж что меня совсем не волнует. За месяцы, проведенные на Востоке, я разучилась ревновать к плотским увлечениям. От меня не убудет, если Касим иногда будет приводить в свою спальню новую наложницу. Главное, чтобы его сердце было занято мной и мое влияние не уменьшалось.
       – Ну, сестра, это уже слишком!
       Внезапно Джулиану пронзило ощущение острой обиды, а на глазах выступили слезы.
       – Изабель, Изабель!.. Вспомни хотя бы о матушке и нашем Эдуарде!
       – Джулиана! Поверь, я не забыла о них и всегда буду по ним скучать, но в Англию я не вернусь. Ты отвезешь им мое письмо... И я очень надеюсь, что они поймут меня и простят.
       – А как же я, Изабель? – Джулиана в упор посмотрела на сестру и, не сдержавшись, расплакалась. – Если бы ты только знала, как горько мне слушать твои слова и сознавать, что все мои мучения оказались напрасны. Я так стремилась сюда, чтобы отыскать тебя и спасти, столько раз рисковала своей жизнью и жизнями достойных людей, я даже утратила право называться порядочной женщиной... А что взамен? Ты отказываешься ехать в Англию и возвращаться к своей семье!
       – Джулиана, милая, ты забываешь, что моя семья здесь – здесь мой ребенок и мой муж. – Изабель обняла сестру и притянула к себе, пытаясь успокоить. – И ты не должна думать, что все твои жертвы оказались напрасны! Ведь если бы тебя все это тяжелое время не было рядом, я не перенесла бы всех испытаний. Ты спасла жизнь мне и моему ребенку, и за это мы с Касимом будем каждый день молить Аллаха, чтобы он сделал тебя счастливой.
       – Ну хорошо, родная моя, – сказала Джулиана, с тяжелым сердцем примиряясь с неизбежным. – Будем считать, что это твоя судьба – стать женой тунисского бея. Кисмет, как говорят у вас на Востоке, все предначертано заранее. А теперь, прошу тебя, выполни одну мою просьбу... пока у меня хватает духа просить тебя об этом. Сделай так, чтобы я завтра же уехала отсюда... но только не на корабле виконта Девери.
       С минуту Изабель растерянно смотрела на сестру. Но та с отрешенным видом отвела взгляд, и на ее лице невозможно было что-то прочесть.
       – Я... я не совсем понимаю тебя, дорогая... Почему ты не хочешь уехать отсюда вместе со Стивеном?
       – Прости, Джамиля, но теперь ты не пытайся меня понять. Я так хочу, вот и все. Ну что, ты поможешь мне?
       – Да, разумеется, если ты настаиваешь. – Изабель покачала головой и недоверчиво покосилась на сестру. – Завтра утром в Испанию отправляется судно твоего старого знакомого, Абу-Саида Ахмеда аль-Беккара. Он доставит тебя в Кадис, а там ты сможешь добраться до Лондона на любом английском корабле.
       – Прекрасно. Лучше и придумать было нельзя. Должно быть, это будет забавно – посмотреть, как хитрая лиса Ахмед-эфенди станет рассыпаться в любезностях перед сестрой любимой жены властителя Туниса. Когда я смогу перебраться на судно аль-Беккара?
       – Я все устрою, Джулиана. Завтра на рассвете за тобой пришлют носилки. Ты ведь ночуешь на «Красавице Востока»? Или остаешься у меня?
       – Боже избавь! Я даже одной ночи не желаю провести в гареме. Боюсь, что увижу какой-нибудь кошмарный сон и испугаюсь на всю жизнь. Нет, нет, проведу уж и эту последнюю ночь на «Красавице Востока», тем более что... виконт Девери, кажется, находится сейчас во дворце, в качестве почетного гостя?
       – Да, он еще какое-то время будет оставаться здесь, чтобы подольше побыть рядом с племянником. Ведь они, возможно, больше никогда не увидятся. Так что, милая сестра, ты можешь не опасаться, что встретишь виконта на «Красавице Востока».
       Изабель чуть заметно усмехнулась. Поймав взгляд сестры, Джулиана равнодушно кивнула.
       – Это совсем хорошо. Значит, завтра утром я переберусь на судно прохвоста Ахмеда и через три недели увижу родную Англию.
       – Ты можешь оказаться среди тех, кто тебе дорог, намного раньше, – Изабель прищурилась. – Ты еще можешь изменить свое решение и уехать в Англию вместе со Стивеном. Даже завтра утром, если тебе так не терпится.
       – Нет, Джамиля. Все уже решено.
       – Как знаешь, – Изабель с деланным безразличием пожала плечами. – Но все же, хочу тебе сказать, ты совершаешь большую ошибку, сестра.
       – Я совершила ее уже давно, дорогая, – Джулиана изо всех сил старалась, чтобы голос не задрожал. – Забудем об этом, Джамиля. Это наш последний вечер, и нам еще так много нужно сказать друг другу.
       – Давай поговорим про нашу семью и милый родной дом в Риверс-холле. Ведь мне больше никогда и ни с кем не доведется говорить об этом...
       На мгновение в прекрасных глазах Изабель заблестели слезы. Но она тут же взяла себя в руки, вспомнив о том, что подобные проявления чувств вовсе не подобают жене повелителя.
       

       ГЛАВА 20

       Вернувшись в сумерках на «Красавицу Востока», Джулиана позвала в свою каюту Хасана и Айшу и потихоньку простилась с ними, чтобы этого не заметила Стефани Грэй. Она решила завтра покинуть судно, ничего никому не говоря, прежде всего потому, что боялась нелегких объяснений со своей английской подругой. Перед расставанием Хасан сделал ей неожиданный подарок – золотое кольцо с редким красным алмазом, переливающимся на свету, словно десятки огненных брызг. А его жена подарила подруге сандаловую шкатулочку, в которой находилось несколько миниатюрных флакончиков с восточными благовониями.
       – Если когда-нибудь твой мужчина охладеет к тебе, несколько капель этих ароматов помогут вернуть его расположение и пробудить уснувшее желание, – с грустной улыбкой пояснила Айша и вдруг, повинуясь внезапному порыву, бросилась Джулиане на шею и крепко прижалась к ней. – Вспоминай иногда свою соседку по домику фавориток, Зульфия! – захлебываясь от нахлынувших слез, проговорила она. – Помни, что, как бы ни бывало нам порой трудно и страшно, мы все-таки в иные моменты чувствовали себя счастливыми.
       После ухода Айши и Хасана Джулиана не спеша сложила в два больших сундука свои вещи и подарки сестры. Когда она уже собиралась ложиться, в каюту постучала Стефани.
       – С тобой все в порядке, Джулиана? – с беспокойством спросила она. – Сдается мне, что после возвращения из дворца ты сама не своя.
       – Для этого хватает причин, дорогая Стефани, – вздохнула Джулиана, – и самая главная из них – это та, что моя сестра наотрез отказалась ехать со мной в Англию. Но мы поговорим об этом завтра, а теперь, пожалуйста, оставь меня одну. Мне очень хочется побыть одной, понимаешь?
       – Признаться, не совсем. – Стефани поднялась и, беспокойно поглядывая на подругу, направилась к двери. – Но, если ты так желаешь, я оставлю тебя одну. В любом случае, завтра виконт Девери вернется на «Красавицу Востока», вы встретитесь с ним, и все снова встанет на свои места.
       Дверь за мисс Грэй закрылась. Обхватив голову руками, Джулиана повернулась к окну и устремила взгляд в холодную темноту. На душе у нее было так плохо, что хотелось кричать и биться в рыданиях.
       – Нет, милая Стефани, ты сильно ошибаешься, – прошептала она. – Ничего не встанет на свои места, потому что нашей завтрашней встречи со Стивеном не будет. Рано утром, пока ты еще будешь спать, за мной придут люди аль-Беккара и перевезут меня на его корабль. И мне не придется наблюдать, как виконт Девери прячет от меня глаза, чтобы я не смогла рассмотреть в них презрения и снисходительной жалости. А какие еще чувства он может испытывать ко мне после всего, что я сделала?
       Ей вспомнилось, что за целую неделю, что она находится на «Красавице Востока», Стивен так ни разу и не заглянул сюда, чтобы встретиться с ней. Какие еще нужны доказательства, что она стала ему безразлична? Да, конечно, когда-то, много месяцев назад, он и впрямь был в нее влюблен, но с тех пор все изменилось. И в Тунис он прибыл не ради того, чтобы помочь ей выбраться из плена, а лишь потому, что его любимый племянник находился в опасности. Конечно, встретив ее здесь, Стивен, как человек благородный, не смог бросить ее в беде. Но и только! Было бы просто наивно думать иначе.
       От всех этих мыслей Джулиане стало совсем плохо. Теперь ей хотелось только одного: чтобы скорее прошла эта тяжелая ночь и она оказалась на корабле, который помчит ее навстречу родному дому, к родным и близким людям, по которым она смертельно соскучилась. Обнять милого братишку, прижаться к матери, как когда-то в детстве, и выплакать на ее груди свое накопившееся горе.
       Джулиана опасалась, что не сможет заснуть в эту ночь, но пока она писала длинное прощальное письмо Стефани, силы ее совершенно истощились. От избытка эмоций ей сделалось душно и жарко. Сбросив с себя по гаремной привычке всю одежду, девушка скользнула под легкое одеяло и почти сразу заснула беспокойным сном.
       
       Джулиана не знала, как это произошло, но в какой-то момент сны перестали быть тревожными, и ее охватило приятное, расслабленное состояние. Было такое ощущение, будто она погрузилась в теплую ванну, наполненную ароматной водой. По всему телу заструились теплые, ласкающие ручейки, вызывая знакомый чувственный отклик. Блаженно застонав, Джулиана перевернулась на спину и томно потянулась, с радостным удивлением чувствуя, как все тело начинает охватывать приятное возбуждение.
       Ей казалось, что она грезит наяву. Не открывая глаз, чтобы не спугнуть дивный сон, она запретила себе о чем-то думать и полностью отдалась во власть охвативших ее волшебных ощущений. А они с каждой минутой становились все более сладкими, и с каждой минутой ей все меньше хотелось противиться им.
       У нее появилось такое чувство, что ее ласкает искусный и нежный любовник. Умом Джулиана понимала, что этого не может быть, просто ее посетили чувственные грезы, как это бывает с женщинами, долго ждавшими своего возлюбленного. Но воображение и тело совершенно отказывались следовать советам рассудка. И она представила, что ее на самом деле ласкает любимый человек.
       – Стивен, милый, пожалуйста, не отпускай меня никуда, не дай мне остаться без твоих нежных объятий, – пробормотала она сквозь пелену сна, вытягивая вперед руки и пытаясь поймать ускользающий мираж.
       – Конечно, родная, не бойся, я никуда тебя больше не отпущу. Никуда и никогда, моя бедная храбрая девочка, – услышала она в ответ страстный приглушенный голос, в котором ей послышалось сдержанное рыдание. Но она не поверила, что слышит знакомый голос наяву, потому что ее руки, протянутые в пространство, не нашли точки опоры и потому, что это было просто невозможно.
       Она не чувствовала на себе никакой тяжести, и поэтому ей казалось, что все происходящее с ней нереально.