Но вот что-то коснулось ее меж ног и в следующее мгновение оказалось внутри… Все тело Джулианы вмиг загорелось и вспыхнуло, от острого и до боли сладостного ощущения; в тот же миг сильные руки властно подхватили ее бедра, разводя их в стороны, и она подчинилась стремительно нежному ритму мужских движений.
Очнувшись от забытья, Джулиана громко вскрикнула и рванулась из мужских объятий, словно испуганная лань, но эта жалкая попытка оказалась заведомо обречена. Ей оставалось лишь признать свое поражение в этой любовной схватке и позволить любимому делать с ней все, что он хочет. Хотя бы потому, что она сама ничего так сильно не желала, как отдаться ему каждой клеточкой своего тела и всей истосковавшейся душой...
Когда неистовый поединок страсти закончился, Стивен медленно поднялся, подошел к комоду и зажег розовые восковые свечи в подсвечнике. Каюта наполнилась приятным рассеянным светом. Туман в глазах Джулианы постепенно таял, и она ясно видела, как Стивен наполнил хрустальный бокал, неспешно осушил его, затем так же неторопливо вытер полотенцем взмокшее лицо... Сейчас он повернется в ее сторону, и она встретит его пристальный, вопрошающий взгляд... Судорожно вздохнув, девушка села на постели, подтянула колени к груди и закрыла лицо руками.
– Наконец-то мы миновали эти нескончаемые ряды судов и вышли в открытое море. Слава небесам! Теперь, наконец, можно будет поставить паруса и мчаться к испанским берегам.
Он произнес совсем не те слова, что ожидала услышать Джулиана, и это сбило ее мрачный настрой. Машинально вскочив с постели, она подбежала к окну. В самом деле, вокруг были не высокие мачты турецких фелюг, а безбрежное море, которому не видно конца. По крайней мере, с того борта, по которому находилась каюта Джулианы.
– Стивен! – она возмущенно обернулась к нему. – Как ты посмел дать приказ капитану вывести «Красавицу Востока» из Туниса, не поставив об этом в известность всех пассажиров корабля?
– Отчего же? – он пожал плечами, как ни в чем не бывало. – Все, кто находится на корабле, были предупреждены об этом... кроме тебя! Впрочем, – он улыбнулся, – теперь ты тоже знаешь об этом.
– Теперь, когда вернуться обратно уже нельзя! Ничего себе, хороший сюрприз. А тебе не пришло на ум, что у меня могут быть другие планы насчет отплытия из Туниса?
– Какие же у тебя могли быть другие планы?
– Не строй из себя дурака! Я не сомневаюсь, что тебе прекрасно известно, что я собиралась перебраться завтра утром на судно работорговца аль-Беккара, которое с рассветом отправляется в Кадис!
– Да, мне было прекрасно известно. – Он внимательно посмотрел на нее, и его лицо вдруг утратило беспечно-насмешливое выражение. – Разумеется, Джамиля предупредила меня, да и без нее мои люди наблюдали за тобой. Именно поэтому я и решил покинуть Тунис на пару дней раньше, чем собирался.
– О Стивен...
Джулиана хотела что-то сказать ему, но внезапно утратила дар речи. За несколько коротких минут она без всяких признаний с его стороны ясно поняла всю глубину его чувств к ней, и в ее душе воцарилось ужасное смятение. Хотелось плакать и смеяться одновременно, а где-то в глубине сердца еще крепко сидела тревога.
– Стивен, почему ты...
Она опять не смогла договорить до конца.
– Почему я помешал тебе сбежать от меня в очередной раз? – спросил он, осторожно отводя с ее лица растрепавшиеся локоны. – А ты сама не догадываешься? Потому что я вот уже целый год безумно люблю тебя, а ты уже много месяцев страдаешь оттого, что не можешь быть со мной рядом. Посмотри мне в глаза, Джулиана, посмотри и скажи, что я прав, – проговорил он с настойчивостью, нежно обнимая ее вздрагивающие плечи.
Мягко высвободившись, она отвернулась от него к окну.
– У меня нет права любить тебя, Стивен, и принимать твою любовь. Может быть, ты находишься в заблуждении и не все знаешь... – Глубоко вздохнув, она снова повернулась к нему и, набравшись храбрости, посмотрела ему в глаза. – Я долгое время была фавориткой Джаббара. Почти каждую неделю он призывал меня к себе, и мы были близки... Я ласкала его так, как еще никогда не ласкала тебя, и я не могу обманывать тебя, говоря, что мне это было всегда неприятно. Какое-то время, пока я не узнала, какой это жестокий и коварный человек, я находилась в странном ослеплении, словно голова моя была затуманена. Он нравился мне. Он был довольно красив, чем-то напоминал мне тебя. Я понимаю, как это все ужасно, но... что я могу теперь изменить, Стив?!
Произнеся самые трудные для нее слова, Джулиана опустила голову и обхватила руками дрожащие плечи. Стивен видел, как трепещут ее длинные ресницы, с которых вот-вот были готовы сорваться слезы, и вздрагивают побледневшие губы. Не выдержав этого, он обхватил Джулиану так крепко, что едва не раздавил своими объятиями, и осыпал все ее лицо быстрыми, жгучими поцелуями.
– И из-за такой ерунды ты хотела расстаться со мной и обречь нас обоих на новые страдания и одиночество? – возмущенно произнес он, встряхнув ее за плечи и заставляя смотреть ему в глаза. – Только из-за того, что у тебя был другой мужчина и тебе иногда было приятно заниматься с ним любовью?!
– Но, Стивен! – с удивлением воскликнула она. – Неужели ты считаешь, что это – сущий пустяк?
– А почему бы и нет? – он мягко потерся носом о ее лицо и неожиданно рассмеялся, потому что до него лишь сейчас окончательно дошло, что Джулиана отчаянно любит его и боится потерять. – Ведь глупо отрицать, что в моей постели побывало немало женщин до тебя. Почему же мне это позволялось, а тебе должно быть запрещено? И потом, ты, верно, забыла, что у тебя не было выбора и ты не могла отказаться стать наложницей Джаббара, если хотела остаться в живых.
– Да, это на самом деле так, но... я все равно потеряла право называться порядочной женщиной!
– Какой ужас! – он схватился за лоб и взглянул на нее с притворным испугом. – Моя мать всегда говорила мне, что тот, кто долго не может выбрать себе невесту, обычно женится на вредных и сварливых ведьмах. Мне следовало получше прислушиваться к ее советам.
– Стивен, тебе что, это просто смешно? – Джулиана совсем растерялась, заметив, что он, похоже, не принимает ее слова всерьез.
– Нет, я смеюсь по другому поводу, – ответил он, с трепетом прижав ее к себе и на мгновение зажмуриваясь от избытка чувств. – Просто я очень, очень счастлив. Моя любимая снова со мной, все опасности остались позади, и через какой-то месяц ты станешь моей женой и будешь принадлежать мне уже навсегда. А еще потому, – с улыбкой проговорил он, – что мне впервые в жизни приходится выяснять отношения с женщиной, находясь в таком виде.
– Боже мой, я забыла, что мы до сих пор без одежды! – заметила она, рассмеявшись. – Но все же, прежде чем мы оденемся или снова ляжем в постель, я должна довести наше объяснение до конца.
– Какое торжественное вступление!
– Не смейся, пожалуйста! – Она слегка отодвинулась и, постаравшись придать лицу серьезное выражение, медленно произнесла: – Милорд Стивен Девери! Я, Джулиана Вудвиль, дочь графа Риверса из Риверс-холла, согласна стать твоей женой, делить с тобой все радости и печали жизни и хранить тебе верность до гробовой доски, потому что... я люблю тебя, Стивен! – крикнула она, крепко обнимая его и захлебываясь от счастливого смеха.
Руки Стивена нежно подхватили ее и, несмотря на шутливые протесты, он перенес ее на кровать, которой с этого дня было предназначено стать ложем для пылких любовных утех на долгие дни благополучного плавания.
Очнувшись от забытья, Джулиана громко вскрикнула и рванулась из мужских объятий, словно испуганная лань, но эта жалкая попытка оказалась заведомо обречена. Ей оставалось лишь признать свое поражение в этой любовной схватке и позволить любимому делать с ней все, что он хочет. Хотя бы потому, что она сама ничего так сильно не желала, как отдаться ему каждой клеточкой своего тела и всей истосковавшейся душой...
Когда неистовый поединок страсти закончился, Стивен медленно поднялся, подошел к комоду и зажег розовые восковые свечи в подсвечнике. Каюта наполнилась приятным рассеянным светом. Туман в глазах Джулианы постепенно таял, и она ясно видела, как Стивен наполнил хрустальный бокал, неспешно осушил его, затем так же неторопливо вытер полотенцем взмокшее лицо... Сейчас он повернется в ее сторону, и она встретит его пристальный, вопрошающий взгляд... Судорожно вздохнув, девушка села на постели, подтянула колени к груди и закрыла лицо руками.
– Наконец-то мы миновали эти нескончаемые ряды судов и вышли в открытое море. Слава небесам! Теперь, наконец, можно будет поставить паруса и мчаться к испанским берегам.
Он произнес совсем не те слова, что ожидала услышать Джулиана, и это сбило ее мрачный настрой. Машинально вскочив с постели, она подбежала к окну. В самом деле, вокруг были не высокие мачты турецких фелюг, а безбрежное море, которому не видно конца. По крайней мере, с того борта, по которому находилась каюта Джулианы.
– Стивен! – она возмущенно обернулась к нему. – Как ты посмел дать приказ капитану вывести «Красавицу Востока» из Туниса, не поставив об этом в известность всех пассажиров корабля?
– Отчего же? – он пожал плечами, как ни в чем не бывало. – Все, кто находится на корабле, были предупреждены об этом... кроме тебя! Впрочем, – он улыбнулся, – теперь ты тоже знаешь об этом.
– Теперь, когда вернуться обратно уже нельзя! Ничего себе, хороший сюрприз. А тебе не пришло на ум, что у меня могут быть другие планы насчет отплытия из Туниса?
– Какие же у тебя могли быть другие планы?
– Не строй из себя дурака! Я не сомневаюсь, что тебе прекрасно известно, что я собиралась перебраться завтра утром на судно работорговца аль-Беккара, которое с рассветом отправляется в Кадис!
– Да, мне было прекрасно известно. – Он внимательно посмотрел на нее, и его лицо вдруг утратило беспечно-насмешливое выражение. – Разумеется, Джамиля предупредила меня, да и без нее мои люди наблюдали за тобой. Именно поэтому я и решил покинуть Тунис на пару дней раньше, чем собирался.
– О Стивен...
Джулиана хотела что-то сказать ему, но внезапно утратила дар речи. За несколько коротких минут она без всяких признаний с его стороны ясно поняла всю глубину его чувств к ней, и в ее душе воцарилось ужасное смятение. Хотелось плакать и смеяться одновременно, а где-то в глубине сердца еще крепко сидела тревога.
– Стивен, почему ты...
Она опять не смогла договорить до конца.
– Почему я помешал тебе сбежать от меня в очередной раз? – спросил он, осторожно отводя с ее лица растрепавшиеся локоны. – А ты сама не догадываешься? Потому что я вот уже целый год безумно люблю тебя, а ты уже много месяцев страдаешь оттого, что не можешь быть со мной рядом. Посмотри мне в глаза, Джулиана, посмотри и скажи, что я прав, – проговорил он с настойчивостью, нежно обнимая ее вздрагивающие плечи.
Мягко высвободившись, она отвернулась от него к окну.
– У меня нет права любить тебя, Стивен, и принимать твою любовь. Может быть, ты находишься в заблуждении и не все знаешь... – Глубоко вздохнув, она снова повернулась к нему и, набравшись храбрости, посмотрела ему в глаза. – Я долгое время была фавориткой Джаббара. Почти каждую неделю он призывал меня к себе, и мы были близки... Я ласкала его так, как еще никогда не ласкала тебя, и я не могу обманывать тебя, говоря, что мне это было всегда неприятно. Какое-то время, пока я не узнала, какой это жестокий и коварный человек, я находилась в странном ослеплении, словно голова моя была затуманена. Он нравился мне. Он был довольно красив, чем-то напоминал мне тебя. Я понимаю, как это все ужасно, но... что я могу теперь изменить, Стив?!
Произнеся самые трудные для нее слова, Джулиана опустила голову и обхватила руками дрожащие плечи. Стивен видел, как трепещут ее длинные ресницы, с которых вот-вот были готовы сорваться слезы, и вздрагивают побледневшие губы. Не выдержав этого, он обхватил Джулиану так крепко, что едва не раздавил своими объятиями, и осыпал все ее лицо быстрыми, жгучими поцелуями.
– И из-за такой ерунды ты хотела расстаться со мной и обречь нас обоих на новые страдания и одиночество? – возмущенно произнес он, встряхнув ее за плечи и заставляя смотреть ему в глаза. – Только из-за того, что у тебя был другой мужчина и тебе иногда было приятно заниматься с ним любовью?!
– Но, Стивен! – с удивлением воскликнула она. – Неужели ты считаешь, что это – сущий пустяк?
– А почему бы и нет? – он мягко потерся носом о ее лицо и неожиданно рассмеялся, потому что до него лишь сейчас окончательно дошло, что Джулиана отчаянно любит его и боится потерять. – Ведь глупо отрицать, что в моей постели побывало немало женщин до тебя. Почему же мне это позволялось, а тебе должно быть запрещено? И потом, ты, верно, забыла, что у тебя не было выбора и ты не могла отказаться стать наложницей Джаббара, если хотела остаться в живых.
– Да, это на самом деле так, но... я все равно потеряла право называться порядочной женщиной!
– Какой ужас! – он схватился за лоб и взглянул на нее с притворным испугом. – Моя мать всегда говорила мне, что тот, кто долго не может выбрать себе невесту, обычно женится на вредных и сварливых ведьмах. Мне следовало получше прислушиваться к ее советам.
– Стивен, тебе что, это просто смешно? – Джулиана совсем растерялась, заметив, что он, похоже, не принимает ее слова всерьез.
– Нет, я смеюсь по другому поводу, – ответил он, с трепетом прижав ее к себе и на мгновение зажмуриваясь от избытка чувств. – Просто я очень, очень счастлив. Моя любимая снова со мной, все опасности остались позади, и через какой-то месяц ты станешь моей женой и будешь принадлежать мне уже навсегда. А еще потому, – с улыбкой проговорил он, – что мне впервые в жизни приходится выяснять отношения с женщиной, находясь в таком виде.
– Боже мой, я забыла, что мы до сих пор без одежды! – заметила она, рассмеявшись. – Но все же, прежде чем мы оденемся или снова ляжем в постель, я должна довести наше объяснение до конца.
– Какое торжественное вступление!
– Не смейся, пожалуйста! – Она слегка отодвинулась и, постаравшись придать лицу серьезное выражение, медленно произнесла: – Милорд Стивен Девери! Я, Джулиана Вудвиль, дочь графа Риверса из Риверс-холла, согласна стать твоей женой, делить с тобой все радости и печали жизни и хранить тебе верность до гробовой доски, потому что... я люблю тебя, Стивен! – крикнула она, крепко обнимая его и захлебываясь от счастливого смеха.
Руки Стивена нежно подхватили ее и, несмотря на шутливые протесты, он перенес ее на кровать, которой с этого дня было предназначено стать ложем для пылких любовных утех на долгие дни благополучного плавания.
