– Пожалуйста, отдайте это княжне, когда она закончит вальсировать, – сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не звучал грубо.
– Да-да, разумеется, – с неожиданным миролюбием произнес Самборский. Затем он вдруг с живостью обернулся к Матвею и, заговорщицки улыбнувшись, спросил: – Ну-с, молодой человек, и как вы находите нашу дорогую Юленьку? Не правда ли, это сущий ангел, а не обычная земная девушка?
– Полностью с вами согласен, господин Самборский, – с кривой усмешкой ответил Матвей.
– Красавица, умница, отличная хозяйка, – увлеченно продолжал Андрей Евгеньевич, словно – а может быть, и на самом деле – не замечая иронии в голосе и взгляде Матвея. – И к тому же такая утонченная, воспитанная и деликатная особа. Одним словом, настоящее средоточие женских достоинств!
– Вне всякого сомнения, – подтвердил Матвей.
Самборский в очередной раз любовно взглянул на Юлию, а затем наклонился к Матвею и доверительно зашептал:
– А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве, – сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки. Пытаться опорочить такую замечательную девушку! – Андрей Евгеньевич возмущенно передернул плечами. – Ух, если бы я только узнал, кто придумал про нее все эти мерзости! Не сомневайтесь, господин Елагин, уж я бы живо скрутил паскудника в бараний рог, – Самборский на мгновение угрожающе сжал кулаки.
«Так-так! – подумал Матвей, мысленно потирая руки. – Наконец-то завеса тайны, нависающей над прелестной затворницей, начинает приоткрываться!»
– Ну, любезный Андрей Евгеньевич, здесь, как видно, ничего не поделаешь, – он философски улыбнулся. – Я еще не встречал красивой и богатой женщины, у которой не было бы завистников… или, вернее, злобных завистниц, не устающих строить против нее всяческие козни. Кстати, а что за слухи ходят про Юлию? – с деланной небрежностью поинтересовался он.
Вместо того чтобы ответить, Самборский вдруг смутился и прикусил язык.
– Да такой, батенька, вздор, что о нем и говорить не стоит, – притворно захихикал он. – Нет, в самом деле, совершенные пустяки!
Матвей хотел спросить: «Ну а все-таки?», но в этот момент музыка стихла. Не желая снова сталкиваться с Юлией, он поспешно раскланялся с Самборским и заспешил к бело-золотым дверям, ведущим, как он предполагал, в игорную комнату.
Выбравшись за пределы бального зала, Матвей остановился и перевел дыхание. И вдруг обнаружил, что попал вовсе не туда, куда шел, а в какую-то просторную гостиную, отделанную в нежно-сиреневых тонах. В дальнем конце помещения стоял роскошный белый рояль, рядом с которым красовались две золоченые арфы. Матвей догадался, что находится в музыкальном салоне. Он огляделся по сторонам, ища какую-нибудь дверь кроме той, что вела в бальный зал, и вскоре увидел ее. Однако, к неописуемой его досаде, дверь оказалась заперта.
«Ничего не поделаешь, – со вздохом подумал Матвей. – Придется вернуться в зал и попытаться незаметно пробраться через него в игорную комнату. Впрочем, Юлия наверняка танцует сейчас с очередным кавалером и вряд ли заметит меня».
Он повернулся к приоткрытым дверям, но не успел сделать и шага, как они распахнулись и в комнату проскользнула худощавая брюнетка в пышном розовом платье. Плотно закрыв за собой двери, брюнетка повернулась лицом к Матвею, и он едва не заскрипел зубами от досады. Перед ним была княжна Лиза Горчакова – троюродная сестра и близкая подруга его бывшей невесты.
– Добрый вечер, месье Елагин, – медовым голоском пропела Лиза. – Как ваше настроение?
– Было отличным, пока я не увидел вас, – без особой учтивости ответил Матвей. Потом он смерил стоявшую перед ним девушку недобрым взглядом и хмуро спросил: – Итак, мадемуазель, говорите без обиняков: зачем вы притащились за мной сюда и что вам от меня нужно?
– Ах, ну какой же вы все-таки грубиян, Матвей Елагин! – с мягкой укоризной воскликнула Лиза, даже не подумав обидеться на его невежливые слова. – Разве допустимо говорить с благородной девушкой в таком тоне?! Тем более что эта девушка когда-то была вашим другом, – она выразительно посмотрела ему в глаза.
– Да, действительно, – подтвердил он, рассмеявшись, – когда-то я считал вас своим искренним и добрым другом… К счастью, это время прошло!
– Вы хотели сказать «к сожалению»? – уточнила Лиза.
– Да нет, – криво усмехнулся Матвей, – именно «к счастью». Потому что не дай Бог кому-то иметь таких лицемерных друзей!
Лиза на секунду опустила глаза.
– Понимаю, – сказала она, грустно вздохнув. – Вы до сих пор держите на меня обиду за то, что я не стала убеждать Катю хранить вам верность, когда вы попали в немилость царя. Но, посудите сами, как я могла принять вашу сторону? Во-первых, ваша судьба была еще не определена, и кто мог знать, что вас сошлют всего лишь на Кавказ, а не куда-то похуже? А во-вторых, ведь этот старый дурак, ваш отец, лишил вас наследства, и мы не были уверены, что он согласится переписать завещание даже ради Кати. Вы вот все обвиняете ее…
– Обвиняю? – с удивлением переспросил Матвей. – Помилуйте, мадемуазель, когда я такое говорил! Я и тогда не слишком осуждал Катю, за то, что она расторгла нашу помолвку и вышла за другого, а теперь и подавно.
– Но… – Лиза воззрилась на него растерянно. – Но почему же вы, в таком случае…
– Не хочу становиться ее любовником? – с колкой усмешкой докончил за нее Матвей. – Что ж, я вам отвечу. – Он внушительно посмотрел на Лизу и с расстановкой произнес: – Я не хочу становиться любовником вашей кузины, потому что я больше не люблю ее, и она мне не интересна. Неужели это так сложно понять?!
Какое-то время Лиза молчала, задумчиво теребя веер и изредка бросая на Матвея быстрые, пытливые взгляды. Затем ее лицо внезапно оживилось, а в темных глазах заплясали огоньки, при виде которых Матвей тотчас насторожился.
– Вот, значит, как? – протянула Лиза, неспешно прохаживаясь около Матвея. – Моя бедная кузина стала вам неинтересна. А кто же вам теперь интересен? Княжна Прозоровская? Ну еще бы! – продолжала Лиза, не дожидаясь ответа Матвея. – Ведь она так красива, очаровательна, а главное, очень богата. В вашем положении жениться на такой девушке было бы огромным везением, и я думаю, у вас есть все шансы добиться ее руки… К сожалению, помолвка – это еще не венчание, – внезапно произнесла Лиза с какой-то многозначительной, зловещей интонацией в голосе. – И даже если Юлия согласится стать вашей женой, это совсем не значит, что дело закончится свадьбой.
– Это почему же, позвольте узнать? – насмешливо поинтересовался Матвей. – Нет, на самом деле я еще и не думал о том, чтобы свататься к мадемуазель Прозоровской, но вы меня заинтриговали. Почему вы считаете, что она непременно расторгнет нашу помолвку, если эта помолвка каким-то чудом состоится?
Лиза посмотрела на него с загадочной улыбкой.
– А я и не говорила, что Юлия должна расторгнуть помолвку. Я сказала, что дело едва ли закончится свадьбой. А причины для этого могут быть самые разные, например… ваша внезапная смерть!
– Как-как? – весело переспросил Матвей. – Моя внезапная смерть? Интересно, и от чьей же руки я должен буду ждать этой самой смерти?
– От руки вашей драгоценной невесты, – торжественно изрекла Лиза. – Или, точнее, от злого рока, который преследует всех мужчин, пожелавших связать свою судьбу с судьбой Юлии Прозоровской!
«А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве – сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки»… Вспомнив слова Самборского, Матвей озадаченно сдвинул брови. Итак, его догадка оказалась верной – с этим сватовством, действительно, не все чисто! И сейчас он узнает, в чем тут дело: ведь княжна Горчакова затем и пришла за ним сюда, чтобы сообщить «ужасную тайну» про хозяйку дома.
– Хм… любопытно! – протянул Матвей, заинтересованно посматривая на Лизу. – И что же случилось с этими самыми…
– …женихами Юлии, – уточнила Лиза. – Их было целых три, и с каждым из них она была официально помолвлена.
– Неужели?! – с удивлением воскликнул Матвей. Ему-то сказали, что у княжны Прозоровской был всего один жених! – Ну-ну, и что же с ними произошло?
– Первый жених заболел тяжелой простудой за месяц до свадьбы и умер. Второго застрелили на дуэли… тоже незадолго до свадьбы, а третий… – Лиза выдержала многозначительную паузу, – третий был убит разбойниками по дороге из Москвы в свое имение. Это случилось вскоре после его помолвки с Юлией!
– Ну и дела, – покачал головой Матвей. – Но я все-таки не понимаю, при чем здесь злой рок? По-моему, обычное невезение.
– Ну конечно! – рассмеялась Лиза. – Это простое невезение! Только началось оно с покойной тетки по отцу Юлии, которая умерла старой девой.
– Вы считаете, что это… родовое проклятье?
– Я ничего не считаю, – усмехнулась Лиза. – Так говорят все вокруг. Если не верите мне, пойдите и спросите кого угодно. Да что тут говорить! – внезапно рассмеялась она. – Из всех, кто находится в этом доме, пожалуй, только вы с Загрядским не знаете, что над Юлией Прозоровской тяготеет «венец безбрачия», из-за которого все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы! – с этими словами Лиза упорхнула за двери, оставив Матвея обдумывать услышанную новость.
Заложив руки за спину, он неспешно прошелся по гостиной. Теперь, когда нелестная правда всплыла наружу, ему многое стало понятно: и в действиях княгини Тумановой, и в поведении Юлии. Над одной из самых завидных московских невест тяготел «венец безбрачия».
«Все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы»… Ну что ж, понятно, почему ему предложили жениться на такой богачке да еще и красавице. Кто еще мог присвататься к Юлии после того, как она схоронила троих женихов? Пожалуй, только доведенный до отчаяния разорившийся дворянин или какой-нибудь проходимец из числа тех, что не побоятся самого черта. А он, Матвей имеет графский титул и некоторые личные достоинства.
«Так выходит, я не только не самый худший, но, напротив, самый приличный из возможных женихов Юлии? – подумал Матвей озадаченно. – Бедная девушка! Ей можно лишь посочувствовать»!
Но почему же тогда Юлия оказала ему такой нелюбезный прием? Вероятно, она слишком горда, чтобы выйти за человека, которому нужны только ее деньги. А в том, что она считала его именно таким, Матвей не сомневался. Он бы и сам на месте Юлии так думал.
Матвей вернулся в бальный зал. Его взгляд натолкнулся на Юлию, танцующую галоп с каким-то молодым офицером. Ее золотистые глаза сияли, на губах играла чарующая улыбка, щеки слегка разрумянились от быстрых движений. Внезапно Матвею пришло на ум, что ни одна женщина в этом зале не излучает такого очарования, как Юлия Прозоровская. Во всем ее облике чувствовалась поразительная внутренняя сила. И теперь Матвей понимал, откуда она идет: от мужественной решимости противостоять злой судьбе.
«Жаль, что она так бесповоротно отвергла меня, – подумал он с сожалением. – Я бы не побоялся связаться с девушкой, над которой висит родовое проклятье. И вовсе не потому, что у нее много денег».
Внезапно рядом раздался задорный смех. Оказывается, пока он был погружен в свои мысли, танец закончился и Юлия, заметившая Матвея, успела подойти к нему. По лукавому выражению ее лица было видно, что она задумала очередную проделку, но эта догадка не вызвала у Матвея ни злости, ни досады. Напротив, он почувствовал острый прилив жалости к девушке – такой очаровательной и такой несчастной. «Заколдованная принцесса» – внезапно пришло ему на ум, и его взгляд, устремленный на Юлию, помимо воли наполнился нежностью и теплотой. Правда, он тут же опомнился, заметив изумление в ее глазах. Не хватало еще, чтобы она подумала, будто он успел напиться и потому настроился на благодушный лад.
– Где вы так долго пропадали, граф? – спросила Юлия, сверля Матвея подозрительным взглядом. – Вы не поверите, но тетушка решила, что вы ушли, потому что я чем-то обидела вас! – она в притворном недоумении пожала плечами. – Какое нелепое предположение, не правда ли?
– Да, в самом деле, – усмехнулся Матвей. – Не представляю, как ей мог прийти на ум такой вздор. Разве такое ангельское создание, как вы, способно кого-то обидеть? Тем более человека, который находится у вас в гостях и отнюдь не ведет себя навязчиво.
Не ожидавшая столь прямолинейной отповеди плутовка смутилась и покраснела. Но тут же справилась с собой и окинула Матвея вызывающим, дерзким взглядом.
– Приятно узнать, что вы так хорошо обо мне думаете, – с улыбкой промолвила она. – И чтобы укрепить вас в этом мнении, я даже согласна подарить вам пару танцев. Например, эту кадриль, что начинают играть, и… любой другой по вашему выбору.
– Любой? – переспросил Матвей, вскинув брови. – И даже… мазурку?
Юлия философски пожала плечами.
– А почему бы и нет? Конечно, я слишком мало вас знаю, чтобы отдавать вам самый главный танец бала, но если вы настаиваете…
– Упаси Бог, – с притворным испугом отозвался Матвей. – Танцевать с вами кадриль – это еще куда ни шло, но мазурку, которая длится едва ли не целый час… нет уж, увольте, сударыня!
Юлия слегка опешила. Потом ее глаза полыхнули сдержанным гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию.
– Прекрасно, – сухо процедила она. – Значит, мазурку я отдам кому-нибудь из своих старых поклонников. Но тогда… какой же танец вы хотите?
– Никакой, – ответил Матвей.
Рот Юлии медленно приоткрылся, а затем резко захлопнулся. В эту минуту у нее было такое комичное выражение лица, что Матвей едва удержался, чтобы не рассмеяться. Пожалуй, он бы и рассмеялся, но в этом случае рисковал не довести свой мстительный замысел до конца. А отплатить Юлии за ее злобные выпады Матвею очень хотелось. Даже если в ее жизни не все складывается гладко, это вовсе не значит, что она имеет право обижать других людей.
– Ну что ж, – наконец произнесла Юлия с натянутым смешком, – не хотите второй танец, так не надо. Ну, а на кадриль-то вы собираетесь меня приглашать? – она выразительно посмотрела в центр зала, где уже выстроились пары, ожидая, когда к ним присоединится хозяйка дома со своим кавалером.
Сделав вид, будто не понимает, чего от него хотят, Матвей посмотрел на Юлию с признательной улыбкой, а затем… отрицательно покачал головой.
– Благодарю вас за внимание, княжна, – сказал он, – но лучше подарите этот танец кому-нибудь другому. Я же прекрасно вижу, что вам не хочется танцевать со мной и вы предложили мне кадриль только из вежливости.
Юлия побагровела от злости.
– Послушайте, Елагин! – сердито зашептала она. – Вы что, решили поиздеваться надо мной? Где я найду другого кавалера, когда они все уже заняты?!
– Да, в самом деле, – с притворным удивлением пробормотал Матвей, оглядывая зал. – Но, в таком случае, мне не остается ничего другого, кроме как танцевать с вами… Точнее, вам не остается ничего другого, кроме как танцевать со мной, – с виноватой улыбкой поправился он.
Гневно сверкнув глазами, Юлия протянула Матвею руку, и он повел ее на середину зала. Первые минуты они танцевали молча: Юлия никак не могла совладать с яростью, а Матвей от души потешался, наблюдая за ней. Наконец он рассудил, что молчать дальше невежливо и нужно затеять хоть какой-то банальный разговор.
– Да-да, разумеется, – с неожиданным миролюбием произнес Самборский. Затем он вдруг с живостью обернулся к Матвею и, заговорщицки улыбнувшись, спросил: – Ну-с, молодой человек, и как вы находите нашу дорогую Юленьку? Не правда ли, это сущий ангел, а не обычная земная девушка?
– Полностью с вами согласен, господин Самборский, – с кривой усмешкой ответил Матвей.
– Красавица, умница, отличная хозяйка, – увлеченно продолжал Андрей Евгеньевич, словно – а может быть, и на самом деле – не замечая иронии в голосе и взгляде Матвея. – И к тому же такая утонченная, воспитанная и деликатная особа. Одним словом, настоящее средоточие женских достоинств!
– Вне всякого сомнения, – подтвердил Матвей.
Самборский в очередной раз любовно взглянул на Юлию, а затем наклонился к Матвею и доверительно зашептал:
– А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве, – сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки. Пытаться опорочить такую замечательную девушку! – Андрей Евгеньевич возмущенно передернул плечами. – Ух, если бы я только узнал, кто придумал про нее все эти мерзости! Не сомневайтесь, господин Елагин, уж я бы живо скрутил паскудника в бараний рог, – Самборский на мгновение угрожающе сжал кулаки.
«Так-так! – подумал Матвей, мысленно потирая руки. – Наконец-то завеса тайны, нависающей над прелестной затворницей, начинает приоткрываться!»
– Ну, любезный Андрей Евгеньевич, здесь, как видно, ничего не поделаешь, – он философски улыбнулся. – Я еще не встречал красивой и богатой женщины, у которой не было бы завистников… или, вернее, злобных завистниц, не устающих строить против нее всяческие козни. Кстати, а что за слухи ходят про Юлию? – с деланной небрежностью поинтересовался он.
Вместо того чтобы ответить, Самборский вдруг смутился и прикусил язык.
– Да такой, батенька, вздор, что о нем и говорить не стоит, – притворно захихикал он. – Нет, в самом деле, совершенные пустяки!
Матвей хотел спросить: «Ну а все-таки?», но в этот момент музыка стихла. Не желая снова сталкиваться с Юлией, он поспешно раскланялся с Самборским и заспешил к бело-золотым дверям, ведущим, как он предполагал, в игорную комнату.
Выбравшись за пределы бального зала, Матвей остановился и перевел дыхание. И вдруг обнаружил, что попал вовсе не туда, куда шел, а в какую-то просторную гостиную, отделанную в нежно-сиреневых тонах. В дальнем конце помещения стоял роскошный белый рояль, рядом с которым красовались две золоченые арфы. Матвей догадался, что находится в музыкальном салоне. Он огляделся по сторонам, ища какую-нибудь дверь кроме той, что вела в бальный зал, и вскоре увидел ее. Однако, к неописуемой его досаде, дверь оказалась заперта.
«Ничего не поделаешь, – со вздохом подумал Матвей. – Придется вернуться в зал и попытаться незаметно пробраться через него в игорную комнату. Впрочем, Юлия наверняка танцует сейчас с очередным кавалером и вряд ли заметит меня».
Он повернулся к приоткрытым дверям, но не успел сделать и шага, как они распахнулись и в комнату проскользнула худощавая брюнетка в пышном розовом платье. Плотно закрыв за собой двери, брюнетка повернулась лицом к Матвею, и он едва не заскрипел зубами от досады. Перед ним была княжна Лиза Горчакова – троюродная сестра и близкая подруга его бывшей невесты.
– Добрый вечер, месье Елагин, – медовым голоском пропела Лиза. – Как ваше настроение?
– Было отличным, пока я не увидел вас, – без особой учтивости ответил Матвей. Потом он смерил стоявшую перед ним девушку недобрым взглядом и хмуро спросил: – Итак, мадемуазель, говорите без обиняков: зачем вы притащились за мной сюда и что вам от меня нужно?
– Ах, ну какой же вы все-таки грубиян, Матвей Елагин! – с мягкой укоризной воскликнула Лиза, даже не подумав обидеться на его невежливые слова. – Разве допустимо говорить с благородной девушкой в таком тоне?! Тем более что эта девушка когда-то была вашим другом, – она выразительно посмотрела ему в глаза.
– Да, действительно, – подтвердил он, рассмеявшись, – когда-то я считал вас своим искренним и добрым другом… К счастью, это время прошло!
– Вы хотели сказать «к сожалению»? – уточнила Лиза.
– Да нет, – криво усмехнулся Матвей, – именно «к счастью». Потому что не дай Бог кому-то иметь таких лицемерных друзей!
Лиза на секунду опустила глаза.
– Понимаю, – сказала она, грустно вздохнув. – Вы до сих пор держите на меня обиду за то, что я не стала убеждать Катю хранить вам верность, когда вы попали в немилость царя. Но, посудите сами, как я могла принять вашу сторону? Во-первых, ваша судьба была еще не определена, и кто мог знать, что вас сошлют всего лишь на Кавказ, а не куда-то похуже? А во-вторых, ведь этот старый дурак, ваш отец, лишил вас наследства, и мы не были уверены, что он согласится переписать завещание даже ради Кати. Вы вот все обвиняете ее…
– Обвиняю? – с удивлением переспросил Матвей. – Помилуйте, мадемуазель, когда я такое говорил! Я и тогда не слишком осуждал Катю, за то, что она расторгла нашу помолвку и вышла за другого, а теперь и подавно.
– Но… – Лиза воззрилась на него растерянно. – Но почему же вы, в таком случае…
– Не хочу становиться ее любовником? – с колкой усмешкой докончил за нее Матвей. – Что ж, я вам отвечу. – Он внушительно посмотрел на Лизу и с расстановкой произнес: – Я не хочу становиться любовником вашей кузины, потому что я больше не люблю ее, и она мне не интересна. Неужели это так сложно понять?!
Какое-то время Лиза молчала, задумчиво теребя веер и изредка бросая на Матвея быстрые, пытливые взгляды. Затем ее лицо внезапно оживилось, а в темных глазах заплясали огоньки, при виде которых Матвей тотчас насторожился.
– Вот, значит, как? – протянула Лиза, неспешно прохаживаясь около Матвея. – Моя бедная кузина стала вам неинтересна. А кто же вам теперь интересен? Княжна Прозоровская? Ну еще бы! – продолжала Лиза, не дожидаясь ответа Матвея. – Ведь она так красива, очаровательна, а главное, очень богата. В вашем положении жениться на такой девушке было бы огромным везением, и я думаю, у вас есть все шансы добиться ее руки… К сожалению, помолвка – это еще не венчание, – внезапно произнесла Лиза с какой-то многозначительной, зловещей интонацией в голосе. – И даже если Юлия согласится стать вашей женой, это совсем не значит, что дело закончится свадьбой.
– Это почему же, позвольте узнать? – насмешливо поинтересовался Матвей. – Нет, на самом деле я еще и не думал о том, чтобы свататься к мадемуазель Прозоровской, но вы меня заинтриговали. Почему вы считаете, что она непременно расторгнет нашу помолвку, если эта помолвка каким-то чудом состоится?
Лиза посмотрела на него с загадочной улыбкой.
– А я и не говорила, что Юлия должна расторгнуть помолвку. Я сказала, что дело едва ли закончится свадьбой. А причины для этого могут быть самые разные, например… ваша внезапная смерть!
– Как-как? – весело переспросил Матвей. – Моя внезапная смерть? Интересно, и от чьей же руки я должен буду ждать этой самой смерти?
– От руки вашей драгоценной невесты, – торжественно изрекла Лиза. – Или, точнее, от злого рока, который преследует всех мужчин, пожелавших связать свою судьбу с судьбой Юлии Прозоровской!
«А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве – сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки»… Вспомнив слова Самборского, Матвей озадаченно сдвинул брови. Итак, его догадка оказалась верной – с этим сватовством, действительно, не все чисто! И сейчас он узнает, в чем тут дело: ведь княжна Горчакова затем и пришла за ним сюда, чтобы сообщить «ужасную тайну» про хозяйку дома.
– Хм… любопытно! – протянул Матвей, заинтересованно посматривая на Лизу. – И что же случилось с этими самыми…
– …женихами Юлии, – уточнила Лиза. – Их было целых три, и с каждым из них она была официально помолвлена.
– Неужели?! – с удивлением воскликнул Матвей. Ему-то сказали, что у княжны Прозоровской был всего один жених! – Ну-ну, и что же с ними произошло?
– Первый жених заболел тяжелой простудой за месяц до свадьбы и умер. Второго застрелили на дуэли… тоже незадолго до свадьбы, а третий… – Лиза выдержала многозначительную паузу, – третий был убит разбойниками по дороге из Москвы в свое имение. Это случилось вскоре после его помолвки с Юлией!
– Ну и дела, – покачал головой Матвей. – Но я все-таки не понимаю, при чем здесь злой рок? По-моему, обычное невезение.
– Ну конечно! – рассмеялась Лиза. – Это простое невезение! Только началось оно с покойной тетки по отцу Юлии, которая умерла старой девой.
– Вы считаете, что это… родовое проклятье?
– Я ничего не считаю, – усмехнулась Лиза. – Так говорят все вокруг. Если не верите мне, пойдите и спросите кого угодно. Да что тут говорить! – внезапно рассмеялась она. – Из всех, кто находится в этом доме, пожалуй, только вы с Загрядским не знаете, что над Юлией Прозоровской тяготеет «венец безбрачия», из-за которого все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы! – с этими словами Лиза упорхнула за двери, оставив Матвея обдумывать услышанную новость.
Заложив руки за спину, он неспешно прошелся по гостиной. Теперь, когда нелестная правда всплыла наружу, ему многое стало понятно: и в действиях княгини Тумановой, и в поведении Юлии. Над одной из самых завидных московских невест тяготел «венец безбрачия».
«Все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы»… Ну что ж, понятно, почему ему предложили жениться на такой богачке да еще и красавице. Кто еще мог присвататься к Юлии после того, как она схоронила троих женихов? Пожалуй, только доведенный до отчаяния разорившийся дворянин или какой-нибудь проходимец из числа тех, что не побоятся самого черта. А он, Матвей имеет графский титул и некоторые личные достоинства.
«Так выходит, я не только не самый худший, но, напротив, самый приличный из возможных женихов Юлии? – подумал Матвей озадаченно. – Бедная девушка! Ей можно лишь посочувствовать»!
Но почему же тогда Юлия оказала ему такой нелюбезный прием? Вероятно, она слишком горда, чтобы выйти за человека, которому нужны только ее деньги. А в том, что она считала его именно таким, Матвей не сомневался. Он бы и сам на месте Юлии так думал.
Матвей вернулся в бальный зал. Его взгляд натолкнулся на Юлию, танцующую галоп с каким-то молодым офицером. Ее золотистые глаза сияли, на губах играла чарующая улыбка, щеки слегка разрумянились от быстрых движений. Внезапно Матвею пришло на ум, что ни одна женщина в этом зале не излучает такого очарования, как Юлия Прозоровская. Во всем ее облике чувствовалась поразительная внутренняя сила. И теперь Матвей понимал, откуда она идет: от мужественной решимости противостоять злой судьбе.
«Жаль, что она так бесповоротно отвергла меня, – подумал он с сожалением. – Я бы не побоялся связаться с девушкой, над которой висит родовое проклятье. И вовсе не потому, что у нее много денег».
Внезапно рядом раздался задорный смех. Оказывается, пока он был погружен в свои мысли, танец закончился и Юлия, заметившая Матвея, успела подойти к нему. По лукавому выражению ее лица было видно, что она задумала очередную проделку, но эта догадка не вызвала у Матвея ни злости, ни досады. Напротив, он почувствовал острый прилив жалости к девушке – такой очаровательной и такой несчастной. «Заколдованная принцесса» – внезапно пришло ему на ум, и его взгляд, устремленный на Юлию, помимо воли наполнился нежностью и теплотой. Правда, он тут же опомнился, заметив изумление в ее глазах. Не хватало еще, чтобы она подумала, будто он успел напиться и потому настроился на благодушный лад.
– Где вы так долго пропадали, граф? – спросила Юлия, сверля Матвея подозрительным взглядом. – Вы не поверите, но тетушка решила, что вы ушли, потому что я чем-то обидела вас! – она в притворном недоумении пожала плечами. – Какое нелепое предположение, не правда ли?
– Да, в самом деле, – усмехнулся Матвей. – Не представляю, как ей мог прийти на ум такой вздор. Разве такое ангельское создание, как вы, способно кого-то обидеть? Тем более человека, который находится у вас в гостях и отнюдь не ведет себя навязчиво.
Не ожидавшая столь прямолинейной отповеди плутовка смутилась и покраснела. Но тут же справилась с собой и окинула Матвея вызывающим, дерзким взглядом.
– Приятно узнать, что вы так хорошо обо мне думаете, – с улыбкой промолвила она. – И чтобы укрепить вас в этом мнении, я даже согласна подарить вам пару танцев. Например, эту кадриль, что начинают играть, и… любой другой по вашему выбору.
– Любой? – переспросил Матвей, вскинув брови. – И даже… мазурку?
Юлия философски пожала плечами.
– А почему бы и нет? Конечно, я слишком мало вас знаю, чтобы отдавать вам самый главный танец бала, но если вы настаиваете…
– Упаси Бог, – с притворным испугом отозвался Матвей. – Танцевать с вами кадриль – это еще куда ни шло, но мазурку, которая длится едва ли не целый час… нет уж, увольте, сударыня!
Юлия слегка опешила. Потом ее глаза полыхнули сдержанным гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию.
– Прекрасно, – сухо процедила она. – Значит, мазурку я отдам кому-нибудь из своих старых поклонников. Но тогда… какой же танец вы хотите?
– Никакой, – ответил Матвей.
Рот Юлии медленно приоткрылся, а затем резко захлопнулся. В эту минуту у нее было такое комичное выражение лица, что Матвей едва удержался, чтобы не рассмеяться. Пожалуй, он бы и рассмеялся, но в этом случае рисковал не довести свой мстительный замысел до конца. А отплатить Юлии за ее злобные выпады Матвею очень хотелось. Даже если в ее жизни не все складывается гладко, это вовсе не значит, что она имеет право обижать других людей.
– Ну что ж, – наконец произнесла Юлия с натянутым смешком, – не хотите второй танец, так не надо. Ну, а на кадриль-то вы собираетесь меня приглашать? – она выразительно посмотрела в центр зала, где уже выстроились пары, ожидая, когда к ним присоединится хозяйка дома со своим кавалером.
Сделав вид, будто не понимает, чего от него хотят, Матвей посмотрел на Юлию с признательной улыбкой, а затем… отрицательно покачал головой.
– Благодарю вас за внимание, княжна, – сказал он, – но лучше подарите этот танец кому-нибудь другому. Я же прекрасно вижу, что вам не хочется танцевать со мной и вы предложили мне кадриль только из вежливости.
Юлия побагровела от злости.
– Послушайте, Елагин! – сердито зашептала она. – Вы что, решили поиздеваться надо мной? Где я найду другого кавалера, когда они все уже заняты?!
– Да, в самом деле, – с притворным удивлением пробормотал Матвей, оглядывая зал. – Но, в таком случае, мне не остается ничего другого, кроме как танцевать с вами… Точнее, вам не остается ничего другого, кроме как танцевать со мной, – с виноватой улыбкой поправился он.
Гневно сверкнув глазами, Юлия протянула Матвею руку, и он повел ее на середину зала. Первые минуты они танцевали молча: Юлия никак не могла совладать с яростью, а Матвей от души потешался, наблюдая за ней. Наконец он рассудил, что молчать дальше невежливо и нужно затеять хоть какой-то банальный разговор.
