Это было внове для меня. В этом мире росли совсем другие травы, о которых я ничего не знала, даже как они выглядят. Придется уделить внимание изучению ботаники этого мира.
На переменах подходили знакомиться и молодые люди. И если Криссана при их приближении краснела, то меня мужской состав группы не волновал.
Третью лекцию читала миловидная женщина средних лет. Её предмет был посвящен развитию магического резерва молодых магов. От этого зависит каким станет лекарь – скольких пациентов сможет он излечить за день или вылечив одного, исчерпает весь резерв, и остальные больные останутся без помощи. Слушатели прониклись и подробно принялись записывать методы увеличения магического потенциала. Но главное сводилось к одному – следовало постоянно заниматься, уделять этому время и ввести в обязательное правило. Но оно касалось только людей.
После обеда занятий сегодня не было, и я, пообедав с подругой в столовой, пошла к кабинету декана, с которым уже была договоренность о занятиях по магии. То, как я захожу в кабинет, видели многие. Тир Луксас встретил меня вопросами о том, как прошел мой первый учебный день. Я поделилась впечатлениями, рассказала, как устроилась, и как меня приняли одногруппники. Первым днем я оказалась довольна, но все же поделилась своими волнениями по поводу скорой нехватки денег, ведь мне, кроме того, что надо будет что-то кушать, нужны будут и принадлежности для занятий и практик покупать, уже сейчас нужны тетради. Учитель прервал мою просьбу о работе, гневно и безапелляционно заявил, что денег у него много, а он один, тратить их не на кого. Не в могилу же накопления забирать? А для внучки ему ничего не жалко. Я упрямилась, а учитель стукнул кулаком о столешницу и заявил:
- Все! Хватит, Милли! Как я сказал, так и будет! Тебе надо учиться и заботиться о ребенке! Никаких разговоров о работе я слушать не хочу! Ты обязана до рождения ребенка научиться управлять своими способностями! И если ты поступила в академию, то должна слушаться декана и …своего деда. А все предметы для практик у меня есть, выберешь что нужно, а тетради – вон на полке лежат.
И все. Настаивать на своем больше не хотелось. А тир Луксас тут же достал из стола кошелек и протянул мне:
- Бери и не прекословь. Я как лекарь прописываю тебе усиленное питание.
Потом мы опять занимались магией, тир Луксас рассказывал и показывал, как ловить потоки жизненной энергии и видеть свой потенциал магическим внутренним зрением. Еще посоветовал не светить на занятиях своим магическим резервом, ведь люди не могут бесконечно магичить. Из кабинета учителя я вышла только к самому ужину, при этом так настроила свой взгляд на внутренний источник, что с трудом разбирала дорогу до общежития. Так и косоглазие заработать можно. Но настроение было приподнятым.
В комнате меня встретила Криссана, которая собиралась на ужин и беспокоилась о том, куда я пропала. Мне пришлось сказать почти правду – меня вызвал родственник-декан, который хотел узнать о моих первых успехах. Криссана уже перечитала все записи лекций и приготовилась к завтрашним занятиям. А мне, видимо, предстоит заняться всем этим после ужина. Если у меня будет такое расписание, я протяну ноги! Но вспомнила, что впереди еще есть целая ночь, ведь ночные смены в больнице были посвящены не только присмотром за больными, но и зубрежке конспектов и оформлению лабораторных работ. Я все успею.
Только после одиннадцати часов, когда уже за окнами стояла чернота ночи, а Криссана спала, я переоделась и вытянулась на кровати, положив руки на низ живота, туда, где рос мой малыш, мой дракончик. Мысленно я разговаривала с ним о том, как он много стал значить в моей жизни. А потом пела ему песни своего старого мира, которые знала.
Я быстро втянулась в процесс обучения, хотя и пропустила целый год. Так я пошла по магическому пути к своей мечте стать лекарем. Нельзя сказать, что этот путь был гладок. Что-то не получалось сразу, что-то давалось легко. Знания я впитывала как губка. Моей стойкости и способностях при занятиях анатомией поражался даже преподаватель. Если бы он знал, сколько трупов было препарировано нами в студенческом морге! Нужно было только запомнить названия органов на новом языке.
Тир Луксас теперь еще много времени уделял расспросам о медицине в моем мире. Он спрашивал о лекарствах, а я рассказывала о болезнях нашего мира и способах борьбы с ними. Его очень заинтересовали такие препараты, как антибиотики и обезболивающие средства. Рассказывала я так же и о аппаратах диагностики и лечения, о операционных инструментах. Ведь врачам нашего мира приходится спасать людей без магии. Многие понятия были незнакомы учителю и приходилось делать пояснения и давать характеристику и определение неизвестному в этом мире. Тир Луксас все подробно записывал, а я смеялась, что до обеда я конспектирую, а после обеда – он. Я даже сама удивлялась, что помню так много по пройденным мной в земной академии предметам.
Жизнь в академии кипела. Студенты учились, но при этом успевали влюбляться, ходить на свидания, субботние танцы, проводимые в холле второго этажа главного учебного корпуса. Музыканты и даже вокалисты были из числа адептов. Со мной тоже пытались поближе познакомиться несколько молодых людей нашей группы, среди них был и староста Морсан, приглашая на танцы, прогулки в парке или ужин в ресторации. Эти знаки внимания меня не радовали, скорее, тяготили, а даже нечаянные мужские прикосновения к себе я воспринимала болезненно, от них становилось просто дурно. Приходилось отказываться от приглашений, ссылаясь на занятость, нелюбовь к танцам. Ну не посвящать же поклонников в своё «интересное положение». За отказы я приобрела в группе мнение о себе, как о холодной особе у парней и высокомерной задаваке у девушек. Но на общие вечеринки, посвященные праздникам и дням рождения сокурсников, я ходила и веселилась, ведь не хотелось прослыть совсем уж «белой вороной» в студенческом сообществе, да и отдых, и развлечения мне не были чужды. Одним словом – молодость.
Правда, на одно свидание с Морсаном я сходила, за что потом себя страшно корила. Он пригласил меня в театр на представление человеческой труппы из столицы. Спектакль стревов я видела, вот посмотреть на игру актеров людей было интересно. Поэтому я согласилась пойти, предупредив, что платить за себя буду сама и рассматриваю данное мероприятие как дружеский культпоход. Спектакль тоже больше походил на оперетту, где поют и танцуют. Магия тоже присутствовала, но той феерии, что поразила меня у стревов, не было. Это даже немного разочаровало, но я была довольна спектаклем, но не Морсаном. Конечно, он вел себя образцово, без нахальства, но даже его присутствие рядом раздражало. На обратном пути у нас состоялся неприятный разговор.
- Миллея! Твое рвение к учебе превыше всяких похвал, но, неужели, ты решила сделать из себя сухаря от науки, который не интересуется юношами, романтикой и любовью, в конце концов? Я же вижу, что тебе неинтересен ни один парень в академии. Вот скажи, а я чем плох?
- Ты отличный парень, Морсан, - ответила я, а в голове вертелись строчки из Лопе де Вега: «Я потому их не люблю, что я люблю, и потому люблю, что сердцу моему надежды нет». И продолжила:
- А если я уже люблю? Может, поэтому, мне никто и не нравиться, что я уже знаю свою судьбу? Если я уже встретила свою пару?
- Пару? Я же вижу, что ты сейчас одинока. Твой любимый далеко? И он знает о твоей любви к нему? Вдруг ты надеешься на него зря?
- Он знает. Он приедет, и мы будем вместе. Это не изменить, даже если бы я захотела этой перемены.
- А вдруг я окажусь лучше, если ты позволишь мне ухаживать за тобой? Ты же сама сказала, что я отличный парень. Только дай мне шанс, и я сделаю для тебя все, что ты захочешь. Я…
- Нет, - резко оборвала я его. – Я же сказала, что этого не изменить.
Мы шли некоторое время молча, и уже на пороге женского общежития Морсан сказал:
- Судьбу не изменить, если ты встретила истинную пару, но среди людей это бывает крайне редко. Он что, не человек?
Я не ответила, а юноша задал свой последний вопрос:
- Если ты встретила свою пару, то я тебя сейчас, наверно, сильно нервирую и тебе просто неприятно быть со мной рядом?
- Откуда такая осведомленность? – спросила я в ответ.
- Читал, - ответил Морсан, быстро пожал мне руку и растворился в темноте позднего вечера. А я переживала, не догадался ли староста о том, кто может быть моей парой. После этого Морсан больше не проявлял ко мне видимого интереса, но дружеского отношения не изменил, что мне тоже понравилось в нем, хотя время от времени я отмечала на себе его взгляды. Эти взгляды были не взглядами восторженного влюбленного, а задумчивыми, изучающими. Под ними становилось не уютно и тревожно.
Осень пролетела быстро. Приближалась сессия, которая называлась в этом мире просто зимними испытаниями. Учитывались не просто правильные ответы, но и быстрота, с которой они давались. В учебном процессе магической академии этот аспект тоже учитывали, так как считали, что от времени принятия решения лекарем зависит жизнь больного.
Перед зимними испытаниями прошли зачеты по изучаемым предметам, которые я получила с первого раза, так как все задания старалась сдавать сразу. Почему-то это вызвало недовольство у некоторых моих одногруппников, что было мне высказано на одной из перемен, когда староста Морсан зачитывал табель для студентов и особенно отметил тех, у кого были не зачеты.
- Да у нас Миллея самая везучая, не зря, видимо в кабинете декана пропадает, – съязвила гоблинка-великанша Ваннела. Я такого от неё не ожидала, так как судила о гоблинах по тире Чироне, очень доброй и отзывчивой. А тут такая злость.
- Я же говорила, что для неё всегда будет зачет. Она, наверно, и по другим преподавателям бегает. А кто ведет себя прилично, и учителям глазки не строит и услуги не оказывает, всегда будет без сдачи зачета, – это свои обвинения высказала уже другая сокурсница – Изола. Она была дочерью работника городского совета, меняла каждый день наряды и флиртовала с парнями. Об учебе Изола думала в последнюю очередь, поэтому имела несданные задания. То, что меня обсуждают в таком ключе мои же одногруппники, стало для меня полной неожиданностью.
- Да, что вы болтаете глупости! – взвилась от возмущения Криссана. – Она для декана родственница – внучатая племянница, и он каждый день требует отчеты об её успехах. Она, можно сказать, зачеты ему каждый день сдает, поэтому и учиться хорошо. А еще он дополнительно с ней занимается. А вам должно быть стыдно! Вы свою лень оправдываете наговорами на более успешных, которые учатся весь день без перерывов.
Я была просто поражена – тихая Крисса встала на мою защиту, не испугавшись более сильных и богатых. Да она настоящая подруга.
- Вам бы следовало извиниться перед Миллеей, – сказал Ваннеле и Изоле староста. – Надо же! А я и не подозревал, что тир Луксас такой требовательный. Как же он будет спрашивать нас на испытаниях? – это уже сказал Морсан мне. И я поняла, что в глазах студентов учитель выглядит сейчас как монстр, который изо дня в день мучает свою родственницу и «завалит» всех на сдаче испытаний.
- Тир Луксас действительно мне родня, – заверила я группу, подтверждая нашу легенду. - Но он не так страшен, как вам кажется. Учитель не просто требует отчетов каждый день, но и учит меня. Он очень одинок, и мы часто с ним разговариваем, так как оказалось, что маг очень любит поговорить. – Уже смеясь, закончила я, чтобы снять напряжение. Все заулыбались, страхи перед тиром Луксасом, развеивались.
Оскорбившие меня девушки, надув губки, хмыкнули, развернулись и отошли. Извиняться за свои наговоры они не стали. Да и бог с ними. Скандалить мне не хотелось.
Но этим все не закончилось. Через несколько дней я как всегда перед ужином возвращалась от учителя, настроение было приподнятым, так как мне, наконец, удалось справиться с потоком и не просто закачать его в резерв, а закачать с избытком. Даже удалось поиграть потоком, перебирая его в руках и закручивая из него спирали. Маг был ошеломлен. Он впервые видел такое, так как человеческие маги могут впитывать потоки, как бы пить их, но взять в руки не могут. В руках человеческих магов может быть только исходящая от них энергия волшебства. Тир Луксас предположил, что я, возможно, могу лечить сразу жизненной энергией, взятой из потока, а не магической силой своего источника. Глаза мага сияли решимостью в скором времени проверить это на опыте.
Но дойти до общежития мне не удалось, из вечерних полусумерек ко мне вышли несколько человек, возвышалась над всеми своим квадратным телом Ваннела.
- Не думай, что отговорилась сказкой о родственнике от нас. То-то идешь, сверкаешь зубками, наверно и испытания себе отработала, а не только зачеты, – зашипела на меня гоблинша и опустила мне на плечо свою руку. Боже! Какая она тяжелая! Меня пригнуло к земле, а окружающие придвинулись ближе. Они что, бить меня будут?
- Что вам надо!? – выворачиваясь из-под руки Ванеллы, закричала я. Может на крик кто прибежит? А отступать некуда.
- Надо же, каких доступных девок сейчас принимают учиться в академию! Сидели бы по своим селам и коров доили, а то лезут в приличное общество! Заходишь в аудиторию, а там беднота на бедноте, – наскакивала на меня полуэльфийка, имени которой я не знала – она была не с лекарского факультета.
Почему-то вспомнились глаза синего льда, они тоже посчитали меня доступной, даже заплатили… Почувствовала, что сейчас заплачу. Все! Хватит себя жалеть. Надо поставить этих нахалов на место! Зацепила поток энергии, и, завязав петлей, захлестнула его на шее говорившей. Её ругательства прервались, она хватилась за горло и захрипела.
- Прекратите меня травить своими выдумками, – сказала я. - Я не буду жаловаться, но и постоять за себя могу, – продолжила я. – Я просто вырву вам языки, чтоб гадости не говорили. – закончила я. А полуэльфийка, задыхаясь, уже повалилась на землю, яростно пытаясь двумя руками порвать поток энергии, давившей ей горло, но никто из них этого потока не видел. Видимо драконья магия сильнее. От меня отошли, отступили, глядя со страхом и удивлением одновременно. Я ослабила давление на поток и отпустила его. Полуэльфийка мычала, поток передавил ей гортань.
- Вам бы, считающими себя разумными существами, следовало применять в оценке себе подобных более рациональные критерии. По одежде встречают, а по уму провожают, - процитировала я земную пословицу. – Вы хоть и одеты шикарно, но умом обижены, да и воспитанием тоже.
Больше ничего предпринимать я не хотела, но тут произошло нечто неожиданное для меня – снизу живота поднялось тепло, вылилось из груди потоком и хлестнуло Ваннелу по руке. Она отскочила и схватилась рукой за ударенную руку, потряхивая ею. Так это мой малыш! Молча пройдя мимо, я отправилась к себе. Настроение было неоднозначным. С одной стороны обвинения напыщенных аристократов злило, а проявленная защита от моего дракончика умиляла! От злости хотелось их просто порвать, расшвырять по земле… Самой стало страшно от таких своих желаний. Это мой внутренний зверь? Если я не буду контролировать свои эмоции и выпущу на свободу своего злого дракона, то что будет? Раньше я такого за собой не замечала. Не зря тир Луксас говорил, что драконов с младенчества учат управлять своим зверем.
На переменах подходили знакомиться и молодые люди. И если Криссана при их приближении краснела, то меня мужской состав группы не волновал.
Третью лекцию читала миловидная женщина средних лет. Её предмет был посвящен развитию магического резерва молодых магов. От этого зависит каким станет лекарь – скольких пациентов сможет он излечить за день или вылечив одного, исчерпает весь резерв, и остальные больные останутся без помощи. Слушатели прониклись и подробно принялись записывать методы увеличения магического потенциала. Но главное сводилось к одному – следовало постоянно заниматься, уделять этому время и ввести в обязательное правило. Но оно касалось только людей.
После обеда занятий сегодня не было, и я, пообедав с подругой в столовой, пошла к кабинету декана, с которым уже была договоренность о занятиях по магии. То, как я захожу в кабинет, видели многие. Тир Луксас встретил меня вопросами о том, как прошел мой первый учебный день. Я поделилась впечатлениями, рассказала, как устроилась, и как меня приняли одногруппники. Первым днем я оказалась довольна, но все же поделилась своими волнениями по поводу скорой нехватки денег, ведь мне, кроме того, что надо будет что-то кушать, нужны будут и принадлежности для занятий и практик покупать, уже сейчас нужны тетради. Учитель прервал мою просьбу о работе, гневно и безапелляционно заявил, что денег у него много, а он один, тратить их не на кого. Не в могилу же накопления забирать? А для внучки ему ничего не жалко. Я упрямилась, а учитель стукнул кулаком о столешницу и заявил:
- Все! Хватит, Милли! Как я сказал, так и будет! Тебе надо учиться и заботиться о ребенке! Никаких разговоров о работе я слушать не хочу! Ты обязана до рождения ребенка научиться управлять своими способностями! И если ты поступила в академию, то должна слушаться декана и …своего деда. А все предметы для практик у меня есть, выберешь что нужно, а тетради – вон на полке лежат.
И все. Настаивать на своем больше не хотелось. А тир Луксас тут же достал из стола кошелек и протянул мне:
- Бери и не прекословь. Я как лекарь прописываю тебе усиленное питание.
Потом мы опять занимались магией, тир Луксас рассказывал и показывал, как ловить потоки жизненной энергии и видеть свой потенциал магическим внутренним зрением. Еще посоветовал не светить на занятиях своим магическим резервом, ведь люди не могут бесконечно магичить. Из кабинета учителя я вышла только к самому ужину, при этом так настроила свой взгляд на внутренний источник, что с трудом разбирала дорогу до общежития. Так и косоглазие заработать можно. Но настроение было приподнятым.
В комнате меня встретила Криссана, которая собиралась на ужин и беспокоилась о том, куда я пропала. Мне пришлось сказать почти правду – меня вызвал родственник-декан, который хотел узнать о моих первых успехах. Криссана уже перечитала все записи лекций и приготовилась к завтрашним занятиям. А мне, видимо, предстоит заняться всем этим после ужина. Если у меня будет такое расписание, я протяну ноги! Но вспомнила, что впереди еще есть целая ночь, ведь ночные смены в больнице были посвящены не только присмотром за больными, но и зубрежке конспектов и оформлению лабораторных работ. Я все успею.
Только после одиннадцати часов, когда уже за окнами стояла чернота ночи, а Криссана спала, я переоделась и вытянулась на кровати, положив руки на низ живота, туда, где рос мой малыш, мой дракончик. Мысленно я разговаривала с ним о том, как он много стал значить в моей жизни. А потом пела ему песни своего старого мира, которые знала.
Я быстро втянулась в процесс обучения, хотя и пропустила целый год. Так я пошла по магическому пути к своей мечте стать лекарем. Нельзя сказать, что этот путь был гладок. Что-то не получалось сразу, что-то давалось легко. Знания я впитывала как губка. Моей стойкости и способностях при занятиях анатомией поражался даже преподаватель. Если бы он знал, сколько трупов было препарировано нами в студенческом морге! Нужно было только запомнить названия органов на новом языке.
Тир Луксас теперь еще много времени уделял расспросам о медицине в моем мире. Он спрашивал о лекарствах, а я рассказывала о болезнях нашего мира и способах борьбы с ними. Его очень заинтересовали такие препараты, как антибиотики и обезболивающие средства. Рассказывала я так же и о аппаратах диагностики и лечения, о операционных инструментах. Ведь врачам нашего мира приходится спасать людей без магии. Многие понятия были незнакомы учителю и приходилось делать пояснения и давать характеристику и определение неизвестному в этом мире. Тир Луксас все подробно записывал, а я смеялась, что до обеда я конспектирую, а после обеда – он. Я даже сама удивлялась, что помню так много по пройденным мной в земной академии предметам.
Жизнь в академии кипела. Студенты учились, но при этом успевали влюбляться, ходить на свидания, субботние танцы, проводимые в холле второго этажа главного учебного корпуса. Музыканты и даже вокалисты были из числа адептов. Со мной тоже пытались поближе познакомиться несколько молодых людей нашей группы, среди них был и староста Морсан, приглашая на танцы, прогулки в парке или ужин в ресторации. Эти знаки внимания меня не радовали, скорее, тяготили, а даже нечаянные мужские прикосновения к себе я воспринимала болезненно, от них становилось просто дурно. Приходилось отказываться от приглашений, ссылаясь на занятость, нелюбовь к танцам. Ну не посвящать же поклонников в своё «интересное положение». За отказы я приобрела в группе мнение о себе, как о холодной особе у парней и высокомерной задаваке у девушек. Но на общие вечеринки, посвященные праздникам и дням рождения сокурсников, я ходила и веселилась, ведь не хотелось прослыть совсем уж «белой вороной» в студенческом сообществе, да и отдых, и развлечения мне не были чужды. Одним словом – молодость.
Правда, на одно свидание с Морсаном я сходила, за что потом себя страшно корила. Он пригласил меня в театр на представление человеческой труппы из столицы. Спектакль стревов я видела, вот посмотреть на игру актеров людей было интересно. Поэтому я согласилась пойти, предупредив, что платить за себя буду сама и рассматриваю данное мероприятие как дружеский культпоход. Спектакль тоже больше походил на оперетту, где поют и танцуют. Магия тоже присутствовала, но той феерии, что поразила меня у стревов, не было. Это даже немного разочаровало, но я была довольна спектаклем, но не Морсаном. Конечно, он вел себя образцово, без нахальства, но даже его присутствие рядом раздражало. На обратном пути у нас состоялся неприятный разговор.
- Миллея! Твое рвение к учебе превыше всяких похвал, но, неужели, ты решила сделать из себя сухаря от науки, который не интересуется юношами, романтикой и любовью, в конце концов? Я же вижу, что тебе неинтересен ни один парень в академии. Вот скажи, а я чем плох?
- Ты отличный парень, Морсан, - ответила я, а в голове вертелись строчки из Лопе де Вега: «Я потому их не люблю, что я люблю, и потому люблю, что сердцу моему надежды нет». И продолжила:
- А если я уже люблю? Может, поэтому, мне никто и не нравиться, что я уже знаю свою судьбу? Если я уже встретила свою пару?
- Пару? Я же вижу, что ты сейчас одинока. Твой любимый далеко? И он знает о твоей любви к нему? Вдруг ты надеешься на него зря?
- Он знает. Он приедет, и мы будем вместе. Это не изменить, даже если бы я захотела этой перемены.
- А вдруг я окажусь лучше, если ты позволишь мне ухаживать за тобой? Ты же сама сказала, что я отличный парень. Только дай мне шанс, и я сделаю для тебя все, что ты захочешь. Я…
- Нет, - резко оборвала я его. – Я же сказала, что этого не изменить.
Мы шли некоторое время молча, и уже на пороге женского общежития Морсан сказал:
- Судьбу не изменить, если ты встретила истинную пару, но среди людей это бывает крайне редко. Он что, не человек?
Я не ответила, а юноша задал свой последний вопрос:
- Если ты встретила свою пару, то я тебя сейчас, наверно, сильно нервирую и тебе просто неприятно быть со мной рядом?
- Откуда такая осведомленность? – спросила я в ответ.
- Читал, - ответил Морсан, быстро пожал мне руку и растворился в темноте позднего вечера. А я переживала, не догадался ли староста о том, кто может быть моей парой. После этого Морсан больше не проявлял ко мне видимого интереса, но дружеского отношения не изменил, что мне тоже понравилось в нем, хотя время от времени я отмечала на себе его взгляды. Эти взгляды были не взглядами восторженного влюбленного, а задумчивыми, изучающими. Под ними становилось не уютно и тревожно.
Осень пролетела быстро. Приближалась сессия, которая называлась в этом мире просто зимними испытаниями. Учитывались не просто правильные ответы, но и быстрота, с которой они давались. В учебном процессе магической академии этот аспект тоже учитывали, так как считали, что от времени принятия решения лекарем зависит жизнь больного.
Перед зимними испытаниями прошли зачеты по изучаемым предметам, которые я получила с первого раза, так как все задания старалась сдавать сразу. Почему-то это вызвало недовольство у некоторых моих одногруппников, что было мне высказано на одной из перемен, когда староста Морсан зачитывал табель для студентов и особенно отметил тех, у кого были не зачеты.
- Да у нас Миллея самая везучая, не зря, видимо в кабинете декана пропадает, – съязвила гоблинка-великанша Ваннела. Я такого от неё не ожидала, так как судила о гоблинах по тире Чироне, очень доброй и отзывчивой. А тут такая злость.
- Я же говорила, что для неё всегда будет зачет. Она, наверно, и по другим преподавателям бегает. А кто ведет себя прилично, и учителям глазки не строит и услуги не оказывает, всегда будет без сдачи зачета, – это свои обвинения высказала уже другая сокурсница – Изола. Она была дочерью работника городского совета, меняла каждый день наряды и флиртовала с парнями. Об учебе Изола думала в последнюю очередь, поэтому имела несданные задания. То, что меня обсуждают в таком ключе мои же одногруппники, стало для меня полной неожиданностью.
- Да, что вы болтаете глупости! – взвилась от возмущения Криссана. – Она для декана родственница – внучатая племянница, и он каждый день требует отчеты об её успехах. Она, можно сказать, зачеты ему каждый день сдает, поэтому и учиться хорошо. А еще он дополнительно с ней занимается. А вам должно быть стыдно! Вы свою лень оправдываете наговорами на более успешных, которые учатся весь день без перерывов.
Я была просто поражена – тихая Крисса встала на мою защиту, не испугавшись более сильных и богатых. Да она настоящая подруга.
- Вам бы следовало извиниться перед Миллеей, – сказал Ваннеле и Изоле староста. – Надо же! А я и не подозревал, что тир Луксас такой требовательный. Как же он будет спрашивать нас на испытаниях? – это уже сказал Морсан мне. И я поняла, что в глазах студентов учитель выглядит сейчас как монстр, который изо дня в день мучает свою родственницу и «завалит» всех на сдаче испытаний.
- Тир Луксас действительно мне родня, – заверила я группу, подтверждая нашу легенду. - Но он не так страшен, как вам кажется. Учитель не просто требует отчетов каждый день, но и учит меня. Он очень одинок, и мы часто с ним разговариваем, так как оказалось, что маг очень любит поговорить. – Уже смеясь, закончила я, чтобы снять напряжение. Все заулыбались, страхи перед тиром Луксасом, развеивались.
Оскорбившие меня девушки, надув губки, хмыкнули, развернулись и отошли. Извиняться за свои наговоры они не стали. Да и бог с ними. Скандалить мне не хотелось.
Но этим все не закончилось. Через несколько дней я как всегда перед ужином возвращалась от учителя, настроение было приподнятым, так как мне, наконец, удалось справиться с потоком и не просто закачать его в резерв, а закачать с избытком. Даже удалось поиграть потоком, перебирая его в руках и закручивая из него спирали. Маг был ошеломлен. Он впервые видел такое, так как человеческие маги могут впитывать потоки, как бы пить их, но взять в руки не могут. В руках человеческих магов может быть только исходящая от них энергия волшебства. Тир Луксас предположил, что я, возможно, могу лечить сразу жизненной энергией, взятой из потока, а не магической силой своего источника. Глаза мага сияли решимостью в скором времени проверить это на опыте.
Но дойти до общежития мне не удалось, из вечерних полусумерек ко мне вышли несколько человек, возвышалась над всеми своим квадратным телом Ваннела.
- Не думай, что отговорилась сказкой о родственнике от нас. То-то идешь, сверкаешь зубками, наверно и испытания себе отработала, а не только зачеты, – зашипела на меня гоблинша и опустила мне на плечо свою руку. Боже! Какая она тяжелая! Меня пригнуло к земле, а окружающие придвинулись ближе. Они что, бить меня будут?
- Что вам надо!? – выворачиваясь из-под руки Ванеллы, закричала я. Может на крик кто прибежит? А отступать некуда.
- Надо же, каких доступных девок сейчас принимают учиться в академию! Сидели бы по своим селам и коров доили, а то лезут в приличное общество! Заходишь в аудиторию, а там беднота на бедноте, – наскакивала на меня полуэльфийка, имени которой я не знала – она была не с лекарского факультета.
Почему-то вспомнились глаза синего льда, они тоже посчитали меня доступной, даже заплатили… Почувствовала, что сейчас заплачу. Все! Хватит себя жалеть. Надо поставить этих нахалов на место! Зацепила поток энергии, и, завязав петлей, захлестнула его на шее говорившей. Её ругательства прервались, она хватилась за горло и захрипела.
- Прекратите меня травить своими выдумками, – сказала я. - Я не буду жаловаться, но и постоять за себя могу, – продолжила я. – Я просто вырву вам языки, чтоб гадости не говорили. – закончила я. А полуэльфийка, задыхаясь, уже повалилась на землю, яростно пытаясь двумя руками порвать поток энергии, давившей ей горло, но никто из них этого потока не видел. Видимо драконья магия сильнее. От меня отошли, отступили, глядя со страхом и удивлением одновременно. Я ослабила давление на поток и отпустила его. Полуэльфийка мычала, поток передавил ей гортань.
- Вам бы, считающими себя разумными существами, следовало применять в оценке себе подобных более рациональные критерии. По одежде встречают, а по уму провожают, - процитировала я земную пословицу. – Вы хоть и одеты шикарно, но умом обижены, да и воспитанием тоже.
Больше ничего предпринимать я не хотела, но тут произошло нечто неожиданное для меня – снизу живота поднялось тепло, вылилось из груди потоком и хлестнуло Ваннелу по руке. Она отскочила и схватилась рукой за ударенную руку, потряхивая ею. Так это мой малыш! Молча пройдя мимо, я отправилась к себе. Настроение было неоднозначным. С одной стороны обвинения напыщенных аристократов злило, а проявленная защита от моего дракончика умиляла! От злости хотелось их просто порвать, расшвырять по земле… Самой стало страшно от таких своих желаний. Это мой внутренний зверь? Если я не буду контролировать свои эмоции и выпущу на свободу своего злого дракона, то что будет? Раньше я такого за собой не замечала. Не зря тир Луксас говорил, что драконов с младенчества учат управлять своим зверем.
