Впрочем, Ашет не зря слыл одним из лучших в столичном легионе – учуять место преступления для него было не труднее, чем охотничьей собаке взять след. Он остановился, огляделся и, приподняв подбородок, чуть потянул носом воздух. Потом уверенно повернулся и указал на приоткрытую дверь в конце коридора.
- Туда. Оттуда пахнет кровью.
Трое его спутников переглянулись; Барт ощутимо помрачнел.
- Всегда был убежден, что только нечисть способна чуять кровь, - процедил он сквозь зубы, однако, более ничего не прибавил и уверенно направился следом за уже шагающим к нужной двери охотником. Сам Ашет, прекрасно расслышавший его слова, не повел и бровью, делая вид, будто к нему эти слова отношения не имеют.
Дверь, чуть скрипнув, приотворилась, пропуская четверых исследователей внутрь.
Аччайо остановился у порога, медленно обводя комнату внимательным, цепким взглядом, выхватывая детали. Барт, замерев по правую руку от него, приоткрыл рот. Анатолий, не скрываясь, длинно присвистнул. Пьетро только покачал головой.
- Здесь было жарко, - негромко резюмировал последний и, шагнув вперед, старательно выбирая место на полу, свободное от кровавых пятен, вытянул шею, - Что это там за дрянь у кровати валяется?
Ашет молчал, продолжая стоять на одном месте. Анатолий, не желая оставаться в стороне, подошел к товарищу и, прищурившись, присвистнул еще раз.
- Да это рука отрубленная! И вот голову готов прозакладывать – не человеческая рука, точно не человеческая!
Барт, изучающий взглядом пятна крови на устилающем одну из кроватей покрывале, медленно потянул носом воздух, и тоже направился вперед, оставляя охотника в одиночестве.
Ашет медленно стянул шляпу. Крови он не боялся, трупов тоже, но общее впечатление разгромленная комната производила.
Выбитое окно. Разрушенные, переломанные перекрытия. Подломившиеся ножки кроватей. Бесконечные кровавые пятна, кровавые брызги везде. Упавшая на пол, заплывшая воском свеча, потухшая, вероятно, упав в лужу крови. Отрубленные конечности, явственно принадлежавшие не людям.
- Бой здесь кипел на славу… - пробормотал впечатленный охотник, и спутники его обернулись. Барт, впервые увидевший этого человека с непокрытой головой, нескрываемо вытаращил глаза и, шагнув к нему, неожиданно ухватил за подбородок, поворачивая молодое лицо к свету.
- Что за черт… - слетел с его губ потрясенный вздох, - Парень… да ты ж почти копия нашего князя!
Ашет резким движением высвободил подбородок из грубых пальцев, сдвигая светлые брови.
- А товарищи твои говорят, что я похож на чернокнижника, что напал на них. Наталкивает на размышления, а?
Барт поморщился и, предпочитая не отвечать, отошел к окну, изучая оконную раму и пол рядом с ней. Молчал он, впрочем, недолго.
- Эй, мужики!
Анатолий и Пьетро, переглянувшись, покосились на патрона и, не дожидаясь его, приблизились к старому знакомому.
- Взгляните-ка… - мужчина резковатым движением поддел что-то ногой, выкатывая на середину комнаты. Стражи отшатнулись, как по команде.
На покрытых кровью старых досках лежала, разинув рот в последнем оскале, самая жуткая голова, какую только могло измыслить человеческое воображение.
Ничего людского в ней, казалось, не было – страшные зубы вызывали трепет даже сейчас, а пустые глазницы казались очами самой смерти. Кожа оставалась пергаментно-белой, разве что сейчас обрела явственно желтоватый оттенок, от волос уже давно не осталось и следа, нос, чудилось, был вдавлен в череп.
- Они здесь все-таки были… - тихо резюмировал Стальной Аш, не сводя взгляда с того, что осталось от ночного кошмара. Потом огляделся, окинул взглядом отрубленные ноги и руки, отметил еще раз обилие кровавых пятен, и откровенно помрачнел.
- И их было много, - продолжил его мысль Барт, пораженно покачав головой, - Первый раз вижу, чтобы ноофетов было так много, они же одиночки!
- Видать, не всегда и не все… - страж с обожженным лицом громко сглотнул, - Даа… Если это наш чернокнижник всех их завалил, то я прямо чувствую гордость!
- Чернокнижнику такое не под силу, - возразил бравый вояка и с какой-то особенной гордостью потер шрам на щеке, - Это наш князь и его главнокомандующий, это только они могли…
- Замолчите! – Ашет, решительно прерывая собеседников, шагнул вперед, продолжая сверлить голову монстра хмурым взглядом, - Отрубленные конечности, голова – это дело меча, тут нет сомнений. Но остальное… Судя по пятнам, брызгам крови, эти твари просто взорвались, от них не осталось и следа!
Пьетро, которому не давали толком вставить и слова, невольно отступил и медленно потянул носом воздух. Он в комнате был свежим – разбитое окно прекрасно вентилировало помещение, поэтому никакие неприятные запахи здесь не задерживались.
- Но кто мог сделать такое?
- Не «кто», а что, - охотник наставительно поднял указательный палец, - Звук! Звук, господа, способен убивать, мы это видели только что внизу. Хозяину досталась малая его часть, его тело осталось целым, а вот ноофеты приняли на себя весь удар… Барт!
Страж выпрямился, вопросительно выгибая бровь и зачем-то потрогал серьгу в ухе.
- Князь Финоры интересуется музыкой? Мне говорили, что чернокнижник представляется менестрелем, но есть ли у него какой музыкальный инструмент или же нет – неизвестно.
- Серебряный Фредо музыкой не увлекается, - отчеканил мужчина, чуть сдвинув брови, - И мне плевать, что там делает чернокнижник, Фредо – не…
- Это я понял, - Аччайо пренебрежительно отмахнулся шляпой и присел перед жуткой головой на корточки, - Итак, предположим, голову ноофету отрубил ваш главнокомандующий. Он же, полагаю, отрубил и конечности этим тварям… Не исключено, что князь просто стоял в углу и не принимал в сражении участия. А если и принимал, то хоть сколько-нибудь значительных следов…
- Э, патрон! – Анатолий, переминающийся позади, решительно вмешался в речь своего временного командира и, осторожно почесав уже застарелые ожоги на руке, указал взглядом на пол у ног охотника, - А это чего?
Ашет медленно поднялся с корточек и, опустив глаза, окинул заинтересованным взглядом темную проплешину среди кровавых брызг, проплешину исключительно ровную, идеальный круг… Выжженный круг.
- Так-так… - он склонился, разглядывая следы огня на полу, потом посмотрел на свечу, поднял голову… и, усмехнувшись, кивнул, заметив на потолке следы пламени.
- Похоже, князь свои следы все-таки оставил, - заметил он, отступая на несколько шагов и вновь нахлобучивая шляпу, - Если, конечно, здесь ночевал все-таки именно он. Следы пламени на полу, на потолке – явная отметка чернокнижника, огонь не был и не мог быть естественным. Как бы там ни было! – заметив, что Барт так и рвется возразить, Аш повысил голос, - Предположим, главнокомандующий сражался мечом. Предположим, Фредо сражался магией… Но кто уничтожил ноофетов звуком? Что это был за звук, какой инструмент имеет такую разрушительную силу? И кто владеет этим инструментом?
Стражи переглянулись и, не зная, что ответить, почти синхронно пожали плечами. Барт еще и руки в стороны развел, расписываясь в своем неведении.
- В этом-то и дело, - Стальной Аш глубоко вздохнул и уверенно отвернулся, намереваясь покинуть комнату, - А исходя из этого мы можем сделать очень неутешительный вывод, господа. Не исключено, что вместо одного колдуна мы преследуем двоих.
Стражи вновь переглянулись и предпочли промолчать. Оспаривать этот вывод ни у кого язык не повернулся – все было слишком логично, и слишком явно.
Вниз спустились в полнейшем молчании, прошли, не взглянув на тело хозяина и, наконец, вновь вышли на улицу.
Там уже поднялось солнце, уже запели птицы, и прекрасное утро накрыло своим покрывалом всю округу мирной деревеньки.
Кузнец и его сын, приведшие, как и обещали, четверых лошадей, неловко топтались рядом с конем Шина, о чем-то разговаривая с наездником.
- А бродяги к вам в деревню часто заходят? – спрашивал стражник, внимательно глядя на мужчину. Тот, опустив голову, смущенно почесал в затылке, избегая ответа.
- А то как же! – сын его, напротив, предпочел выступить сам, - Чуть не день – так глядишь, а и новый плетется по улице! А что вы думаете, дядя, это один из них, что ли, к тем господам прицепился?
- Да как знать… - Шин глубоко вздохнул и покачал головой. Потом повернулся к вышедшим из постоялого двора спутникам, и кивнул на мальчишку.
- Слыхали? Та троица-то, говорят, уехала в сопровождении какого-то парня, которого тоже Антоном звали. И это при том, что Антон в деревне только один!
- Так, - Ашет, ловя все с полуслова, надвинул шляпу на глаза, - Вопрос ты задал правильный. И либо это и вправду был бродяга… либо князю Фредо д’Ардженто может грозить серьезная опасность. В путь!
Антон неожиданно шагнул вперед, преграждая ему дорогу. В руке он по-прежнему держал уздечки двух лошадей, поэтому обойти эту троицу было делом действительно не простым.
- Это, дядь… я проситься хотел… Можно мне с вами покататься, а?
Шин от неожиданности шатнулся назад, и поспешно вцепился в поводья. Конь под ним затанцевал, заржал; другие лошади мигом подхватили его голос, вторя. На улице поднялась суматоха.
Кузнец тяжело вздохнул, качая головой.
- Антошка-Антошка, дурная твоя голова… Ну, сказал же я – не лезь ты, куды не просят! Что ты господам – помеха только со своими глупыми хотелками…
Стальной Аш вскинул руку, чуть склоняя голову набок. Его предложение парня по непонятной причине заинтересовало.
- А зачем тебе с нами, парень?
- Дак я это… Бать, ну ты ж сам говорил – я большой, мое это дело! – Антон глубоко вздохнул, набираясь смелости и вновь обратился к собеседнику, - Это… мир бы мне посмотреть, людей повидать. Ох, как не хочется всю жизнь тут, в одном месте, зябнуть, мне учится охота, охота узнать, что там… - он перевел взгляд на конец улицы и понизил голос, - За околицей.
- И не боишься? – Анатолий, почему-то пареньку симпатизирующий, тепло ему улыбнулся, - Ты ж нас не знаешь совсем, парень, не знаешь, куда мы путь держим!..
- Постой, - Ашет всмотрелся в сына кузнеца пристальнее, - Скажи-ка мне, Антон… Ты сумеешь тех троих узнать, что заезжали сюда?
Парень, воодушевленный было, ощутимо сник. Плечи его опустились, уголки рта тоже, и даже глаза как будто потухли.
- Дак я ж и не видал их, дядя… Это батя вот мой, он-то да, он их сразу бы узнал, а я-то что… Но, если надо, я к вам могу в услужение пойти! – он вдруг оживился, - Могу воду таскать, за лошадьми следить, могу… могу…
- Не нужно, - Толя внезапно шагнул вперед и, переведя взгляд с отца на сына, вдруг спросил, - Скажи мне, парень… А мать твою как зовут?
- Лилия она, - кузнец погрустнел, тяжело вздыхая, - Была… Прекраснейшая женщина на свете, да только уж призвали ее Светлые боги, а может, и Облачные – нам, смертным, трудно сие понять. Нет ее уж на этом свете, жены моей…
Антошка, тоже слегка погрустневший, нахмурился.
- А вы, дядя, чего спрашиваете-то? Вы ее что, знавали, что ли?
- Знавал… - Анатолий медленно, неуверенно улыбнулся и внезапно, поддаваясь неясному порыву, заключил собеседника в объятия, - Сестру мою Лилией звали, малыш, не видел я ее с тех самых пор, как сам в стражу служить пошел, а она замуж вышла. Мужа-то ее не видал никогда, слышал только, что человек он хороший, кузнецом работает… Вот и свиделись, - страж выпустил внезапно обретенного, ошарашенного, сбитого с толку племянника из объятий и, не скрывая повлажневших глаз, протянул руку его отцу. Кузнец неуверенно пожал ее и, переведя взгляд с сына на его дядю, покачал головой.
- Как же это вы его узнали, господин?..
- Похож он на мою сестру, - Анатолий глубоко вздохнул, - Да и на меня малость, хотя теперь и не скажешь – ожоги меня малость изменили. Не важно. Если ты хочешь ехать с нами, мой мальчик, хочешь учиться, да мир посмотреть – ты поедешь! И, клянусь, я жизнью отвечу за твое здоровье!
Антон, все еще потрясенный, все еще изумленный, неловко кивнул и, оглянувшись на отца, смущенно улыбнулся. Потом робко протянул руку родственнику и осторожно опустил подбородок.
- Спасибо… дядюшка.
- Я хочу крови.
Аркано резко обернулся, в немом изумлении взирая на мрачного Мартына. Антон за спиной последнего ощутимо съежился.
- Терпи, - один только Фредо, как обычно, предпочел не изменять своему хладнокровию. Пират зарычал.
- Я не хочу терпеть! Я хочу впиться тебе в глотку, Фредо, разодрать ее и вдоволь нахлебаться твоей крови!
- Г-господин… - паренек сглотнул и, не зная, что делать, беспомощно посмотрел на главнокомандующего. Ехать рядом с возжелавшим крови пиратом ему было страшно.
- Молчи! – рявкнул Мартын, оглядываясь на слугу и, потянув носом воздух, вдруг прищурился, - Ты ранен?
Антон совсем перепугался. Бледнея, он прижал к себе правую руку и попытался, было, отодвинуться подальше, но вовремя сообразил, что подальше кончается лошадь.
- Я… я… я д-да, господин, е… еще там, когда н-ночевали… Это я… к-когда лошадей…
Мартын вновь потянул воздух расширившимися ноздрями и плотоядно облизнулся. Потом вдруг резко натянул поводья и, не обращая внимания на недовольное ржание мерина, приказал:
- Слезай. Поедешь с Аркано.
- Н-но, я… - паренек сам не знал, почему и зачем пытается остановить хозяина, и неуверенность эта явственно отражалась и в голосе.
- Слезай! – рыкнул пират, обхватывая себя руками и начиная дрожать, - Запах твоей крови сводит меня с ума, тебе опасно со мной ехать! Катись!
Антон кое-как, с видимым трудом, перекинул ногу через круп коня и, не удержавшись, кубарем полетел на землю. Потом вскочил, покосился на бледного, как мел, хозяина и испуганно бросился к Медведю. Тот протянул пареньку руку, помог взобраться на лошадь и тяжело вздохнул.
Фредо, изо всех сил стараясь поддерживать стойкое хладнокровие, аккуратно коснулся шенкелями боков Вихря – с этим конем всегда надо было быть предельно осторожным, ибо излишне сильное нажатие могло привести к тому, что ретивый жеребец сорвался бы в галоп. Впрочем, князь Финоры давно уже приноровился ездить на нем.
Путь возобновился.
Мартын тихо трясся на своем мерине, глядя то прямо перед собой, то в землю и не произнося ни единого слова. Со стороны он казался больным – кожа его была бледна, на лбу выступил мелкими бисеринками пот, а язык непрестанно облизывал губы. Иногда пират неловко касался им клыков, опасаясь почувствовать, что те заострились, однако, трясясь, как в лихорадке, не мог даже разобрать, произошло это или нет.
- Харчевня впереди, - негромко произнес предводитель отряда, не оглядываясь на спутников, - Время близится к обеду, возможно, стоит остановиться и перекусить.
- Мяса с кровью… - прорычал Мартын, вновь нарушая эфемерную иллюзию спокойствия.
Чернокнижник не повел и бровью.
- Как рука, Мартын?
Пират дернул головой и предпочел не отвечать. Рука у него не болела, а может быть, и болела – он уже не сознавал этого. Ему было плохо в принципе, в общем, ему казалось, что его тело сгорает на медленном огне, а коленные суставы как будто выворачивало наизнанку. Кроме того, неприятно ныли зубы, и болели ногти на руках и ногах.
- Фредо… - Аркано, нагнав молочного брата, быстро оглянулся на несчастного спутника, - Послушай, я не знаю, что…
- Он обращается быстрее, чем я думал, - тихо ответил молодой князь, и мужчина, заметив лихорадочный блеск его глаз, неожиданно понял, что он тоже взволнован, тоже напуган, просто старается это привычно утаивать.
- Туда. Оттуда пахнет кровью.
Трое его спутников переглянулись; Барт ощутимо помрачнел.
- Всегда был убежден, что только нечисть способна чуять кровь, - процедил он сквозь зубы, однако, более ничего не прибавил и уверенно направился следом за уже шагающим к нужной двери охотником. Сам Ашет, прекрасно расслышавший его слова, не повел и бровью, делая вид, будто к нему эти слова отношения не имеют.
Дверь, чуть скрипнув, приотворилась, пропуская четверых исследователей внутрь.
Аччайо остановился у порога, медленно обводя комнату внимательным, цепким взглядом, выхватывая детали. Барт, замерев по правую руку от него, приоткрыл рот. Анатолий, не скрываясь, длинно присвистнул. Пьетро только покачал головой.
- Здесь было жарко, - негромко резюмировал последний и, шагнув вперед, старательно выбирая место на полу, свободное от кровавых пятен, вытянул шею, - Что это там за дрянь у кровати валяется?
Ашет молчал, продолжая стоять на одном месте. Анатолий, не желая оставаться в стороне, подошел к товарищу и, прищурившись, присвистнул еще раз.
- Да это рука отрубленная! И вот голову готов прозакладывать – не человеческая рука, точно не человеческая!
Барт, изучающий взглядом пятна крови на устилающем одну из кроватей покрывале, медленно потянул носом воздух, и тоже направился вперед, оставляя охотника в одиночестве.
Ашет медленно стянул шляпу. Крови он не боялся, трупов тоже, но общее впечатление разгромленная комната производила.
Выбитое окно. Разрушенные, переломанные перекрытия. Подломившиеся ножки кроватей. Бесконечные кровавые пятна, кровавые брызги везде. Упавшая на пол, заплывшая воском свеча, потухшая, вероятно, упав в лужу крови. Отрубленные конечности, явственно принадлежавшие не людям.
- Бой здесь кипел на славу… - пробормотал впечатленный охотник, и спутники его обернулись. Барт, впервые увидевший этого человека с непокрытой головой, нескрываемо вытаращил глаза и, шагнув к нему, неожиданно ухватил за подбородок, поворачивая молодое лицо к свету.
- Что за черт… - слетел с его губ потрясенный вздох, - Парень… да ты ж почти копия нашего князя!
Ашет резким движением высвободил подбородок из грубых пальцев, сдвигая светлые брови.
- А товарищи твои говорят, что я похож на чернокнижника, что напал на них. Наталкивает на размышления, а?
Барт поморщился и, предпочитая не отвечать, отошел к окну, изучая оконную раму и пол рядом с ней. Молчал он, впрочем, недолго.
- Эй, мужики!
Анатолий и Пьетро, переглянувшись, покосились на патрона и, не дожидаясь его, приблизились к старому знакомому.
- Взгляните-ка… - мужчина резковатым движением поддел что-то ногой, выкатывая на середину комнаты. Стражи отшатнулись, как по команде.
На покрытых кровью старых досках лежала, разинув рот в последнем оскале, самая жуткая голова, какую только могло измыслить человеческое воображение.
Ничего людского в ней, казалось, не было – страшные зубы вызывали трепет даже сейчас, а пустые глазницы казались очами самой смерти. Кожа оставалась пергаментно-белой, разве что сейчас обрела явственно желтоватый оттенок, от волос уже давно не осталось и следа, нос, чудилось, был вдавлен в череп.
- Они здесь все-таки были… - тихо резюмировал Стальной Аш, не сводя взгляда с того, что осталось от ночного кошмара. Потом огляделся, окинул взглядом отрубленные ноги и руки, отметил еще раз обилие кровавых пятен, и откровенно помрачнел.
- И их было много, - продолжил его мысль Барт, пораженно покачав головой, - Первый раз вижу, чтобы ноофетов было так много, они же одиночки!
- Видать, не всегда и не все… - страж с обожженным лицом громко сглотнул, - Даа… Если это наш чернокнижник всех их завалил, то я прямо чувствую гордость!
- Чернокнижнику такое не под силу, - возразил бравый вояка и с какой-то особенной гордостью потер шрам на щеке, - Это наш князь и его главнокомандующий, это только они могли…
- Замолчите! – Ашет, решительно прерывая собеседников, шагнул вперед, продолжая сверлить голову монстра хмурым взглядом, - Отрубленные конечности, голова – это дело меча, тут нет сомнений. Но остальное… Судя по пятнам, брызгам крови, эти твари просто взорвались, от них не осталось и следа!
Пьетро, которому не давали толком вставить и слова, невольно отступил и медленно потянул носом воздух. Он в комнате был свежим – разбитое окно прекрасно вентилировало помещение, поэтому никакие неприятные запахи здесь не задерживались.
- Но кто мог сделать такое?
- Не «кто», а что, - охотник наставительно поднял указательный палец, - Звук! Звук, господа, способен убивать, мы это видели только что внизу. Хозяину досталась малая его часть, его тело осталось целым, а вот ноофеты приняли на себя весь удар… Барт!
Страж выпрямился, вопросительно выгибая бровь и зачем-то потрогал серьгу в ухе.
- Князь Финоры интересуется музыкой? Мне говорили, что чернокнижник представляется менестрелем, но есть ли у него какой музыкальный инструмент или же нет – неизвестно.
- Серебряный Фредо музыкой не увлекается, - отчеканил мужчина, чуть сдвинув брови, - И мне плевать, что там делает чернокнижник, Фредо – не…
- Это я понял, - Аччайо пренебрежительно отмахнулся шляпой и присел перед жуткой головой на корточки, - Итак, предположим, голову ноофету отрубил ваш главнокомандующий. Он же, полагаю, отрубил и конечности этим тварям… Не исключено, что князь просто стоял в углу и не принимал в сражении участия. А если и принимал, то хоть сколько-нибудь значительных следов…
- Э, патрон! – Анатолий, переминающийся позади, решительно вмешался в речь своего временного командира и, осторожно почесав уже застарелые ожоги на руке, указал взглядом на пол у ног охотника, - А это чего?
Ашет медленно поднялся с корточек и, опустив глаза, окинул заинтересованным взглядом темную проплешину среди кровавых брызг, проплешину исключительно ровную, идеальный круг… Выжженный круг.
- Так-так… - он склонился, разглядывая следы огня на полу, потом посмотрел на свечу, поднял голову… и, усмехнувшись, кивнул, заметив на потолке следы пламени.
- Похоже, князь свои следы все-таки оставил, - заметил он, отступая на несколько шагов и вновь нахлобучивая шляпу, - Если, конечно, здесь ночевал все-таки именно он. Следы пламени на полу, на потолке – явная отметка чернокнижника, огонь не был и не мог быть естественным. Как бы там ни было! – заметив, что Барт так и рвется возразить, Аш повысил голос, - Предположим, главнокомандующий сражался мечом. Предположим, Фредо сражался магией… Но кто уничтожил ноофетов звуком? Что это был за звук, какой инструмент имеет такую разрушительную силу? И кто владеет этим инструментом?
Стражи переглянулись и, не зная, что ответить, почти синхронно пожали плечами. Барт еще и руки в стороны развел, расписываясь в своем неведении.
- В этом-то и дело, - Стальной Аш глубоко вздохнул и уверенно отвернулся, намереваясь покинуть комнату, - А исходя из этого мы можем сделать очень неутешительный вывод, господа. Не исключено, что вместо одного колдуна мы преследуем двоих.
Стражи вновь переглянулись и предпочли промолчать. Оспаривать этот вывод ни у кого язык не повернулся – все было слишком логично, и слишком явно.
Вниз спустились в полнейшем молчании, прошли, не взглянув на тело хозяина и, наконец, вновь вышли на улицу.
Там уже поднялось солнце, уже запели птицы, и прекрасное утро накрыло своим покрывалом всю округу мирной деревеньки.
Кузнец и его сын, приведшие, как и обещали, четверых лошадей, неловко топтались рядом с конем Шина, о чем-то разговаривая с наездником.
- А бродяги к вам в деревню часто заходят? – спрашивал стражник, внимательно глядя на мужчину. Тот, опустив голову, смущенно почесал в затылке, избегая ответа.
- А то как же! – сын его, напротив, предпочел выступить сам, - Чуть не день – так глядишь, а и новый плетется по улице! А что вы думаете, дядя, это один из них, что ли, к тем господам прицепился?
- Да как знать… - Шин глубоко вздохнул и покачал головой. Потом повернулся к вышедшим из постоялого двора спутникам, и кивнул на мальчишку.
- Слыхали? Та троица-то, говорят, уехала в сопровождении какого-то парня, которого тоже Антоном звали. И это при том, что Антон в деревне только один!
- Так, - Ашет, ловя все с полуслова, надвинул шляпу на глаза, - Вопрос ты задал правильный. И либо это и вправду был бродяга… либо князю Фредо д’Ардженто может грозить серьезная опасность. В путь!
Антон неожиданно шагнул вперед, преграждая ему дорогу. В руке он по-прежнему держал уздечки двух лошадей, поэтому обойти эту троицу было делом действительно не простым.
- Это, дядь… я проситься хотел… Можно мне с вами покататься, а?
Шин от неожиданности шатнулся назад, и поспешно вцепился в поводья. Конь под ним затанцевал, заржал; другие лошади мигом подхватили его голос, вторя. На улице поднялась суматоха.
Кузнец тяжело вздохнул, качая головой.
- Антошка-Антошка, дурная твоя голова… Ну, сказал же я – не лезь ты, куды не просят! Что ты господам – помеха только со своими глупыми хотелками…
Стальной Аш вскинул руку, чуть склоняя голову набок. Его предложение парня по непонятной причине заинтересовало.
- А зачем тебе с нами, парень?
- Дак я это… Бать, ну ты ж сам говорил – я большой, мое это дело! – Антон глубоко вздохнул, набираясь смелости и вновь обратился к собеседнику, - Это… мир бы мне посмотреть, людей повидать. Ох, как не хочется всю жизнь тут, в одном месте, зябнуть, мне учится охота, охота узнать, что там… - он перевел взгляд на конец улицы и понизил голос, - За околицей.
- И не боишься? – Анатолий, почему-то пареньку симпатизирующий, тепло ему улыбнулся, - Ты ж нас не знаешь совсем, парень, не знаешь, куда мы путь держим!..
- Постой, - Ашет всмотрелся в сына кузнеца пристальнее, - Скажи-ка мне, Антон… Ты сумеешь тех троих узнать, что заезжали сюда?
Парень, воодушевленный было, ощутимо сник. Плечи его опустились, уголки рта тоже, и даже глаза как будто потухли.
- Дак я ж и не видал их, дядя… Это батя вот мой, он-то да, он их сразу бы узнал, а я-то что… Но, если надо, я к вам могу в услужение пойти! – он вдруг оживился, - Могу воду таскать, за лошадьми следить, могу… могу…
- Не нужно, - Толя внезапно шагнул вперед и, переведя взгляд с отца на сына, вдруг спросил, - Скажи мне, парень… А мать твою как зовут?
- Лилия она, - кузнец погрустнел, тяжело вздыхая, - Была… Прекраснейшая женщина на свете, да только уж призвали ее Светлые боги, а может, и Облачные – нам, смертным, трудно сие понять. Нет ее уж на этом свете, жены моей…
Антошка, тоже слегка погрустневший, нахмурился.
- А вы, дядя, чего спрашиваете-то? Вы ее что, знавали, что ли?
- Знавал… - Анатолий медленно, неуверенно улыбнулся и внезапно, поддаваясь неясному порыву, заключил собеседника в объятия, - Сестру мою Лилией звали, малыш, не видел я ее с тех самых пор, как сам в стражу служить пошел, а она замуж вышла. Мужа-то ее не видал никогда, слышал только, что человек он хороший, кузнецом работает… Вот и свиделись, - страж выпустил внезапно обретенного, ошарашенного, сбитого с толку племянника из объятий и, не скрывая повлажневших глаз, протянул руку его отцу. Кузнец неуверенно пожал ее и, переведя взгляд с сына на его дядю, покачал головой.
- Как же это вы его узнали, господин?..
- Похож он на мою сестру, - Анатолий глубоко вздохнул, - Да и на меня малость, хотя теперь и не скажешь – ожоги меня малость изменили. Не важно. Если ты хочешь ехать с нами, мой мальчик, хочешь учиться, да мир посмотреть – ты поедешь! И, клянусь, я жизнью отвечу за твое здоровье!
Антон, все еще потрясенный, все еще изумленный, неловко кивнул и, оглянувшись на отца, смущенно улыбнулся. Потом робко протянул руку родственнику и осторожно опустил подбородок.
- Спасибо… дядюшка.
***
- Я хочу крови.
Аркано резко обернулся, в немом изумлении взирая на мрачного Мартына. Антон за спиной последнего ощутимо съежился.
- Терпи, - один только Фредо, как обычно, предпочел не изменять своему хладнокровию. Пират зарычал.
- Я не хочу терпеть! Я хочу впиться тебе в глотку, Фредо, разодрать ее и вдоволь нахлебаться твоей крови!
- Г-господин… - паренек сглотнул и, не зная, что делать, беспомощно посмотрел на главнокомандующего. Ехать рядом с возжелавшим крови пиратом ему было страшно.
- Молчи! – рявкнул Мартын, оглядываясь на слугу и, потянув носом воздух, вдруг прищурился, - Ты ранен?
Антон совсем перепугался. Бледнея, он прижал к себе правую руку и попытался, было, отодвинуться подальше, но вовремя сообразил, что подальше кончается лошадь.
- Я… я… я д-да, господин, е… еще там, когда н-ночевали… Это я… к-когда лошадей…
Мартын вновь потянул воздух расширившимися ноздрями и плотоядно облизнулся. Потом вдруг резко натянул поводья и, не обращая внимания на недовольное ржание мерина, приказал:
- Слезай. Поедешь с Аркано.
- Н-но, я… - паренек сам не знал, почему и зачем пытается остановить хозяина, и неуверенность эта явственно отражалась и в голосе.
- Слезай! – рыкнул пират, обхватывая себя руками и начиная дрожать, - Запах твоей крови сводит меня с ума, тебе опасно со мной ехать! Катись!
Антон кое-как, с видимым трудом, перекинул ногу через круп коня и, не удержавшись, кубарем полетел на землю. Потом вскочил, покосился на бледного, как мел, хозяина и испуганно бросился к Медведю. Тот протянул пареньку руку, помог взобраться на лошадь и тяжело вздохнул.
Фредо, изо всех сил стараясь поддерживать стойкое хладнокровие, аккуратно коснулся шенкелями боков Вихря – с этим конем всегда надо было быть предельно осторожным, ибо излишне сильное нажатие могло привести к тому, что ретивый жеребец сорвался бы в галоп. Впрочем, князь Финоры давно уже приноровился ездить на нем.
Путь возобновился.
Мартын тихо трясся на своем мерине, глядя то прямо перед собой, то в землю и не произнося ни единого слова. Со стороны он казался больным – кожа его была бледна, на лбу выступил мелкими бисеринками пот, а язык непрестанно облизывал губы. Иногда пират неловко касался им клыков, опасаясь почувствовать, что те заострились, однако, трясясь, как в лихорадке, не мог даже разобрать, произошло это или нет.
- Харчевня впереди, - негромко произнес предводитель отряда, не оглядываясь на спутников, - Время близится к обеду, возможно, стоит остановиться и перекусить.
- Мяса с кровью… - прорычал Мартын, вновь нарушая эфемерную иллюзию спокойствия.
Чернокнижник не повел и бровью.
- Как рука, Мартын?
Пират дернул головой и предпочел не отвечать. Рука у него не болела, а может быть, и болела – он уже не сознавал этого. Ему было плохо в принципе, в общем, ему казалось, что его тело сгорает на медленном огне, а коленные суставы как будто выворачивало наизнанку. Кроме того, неприятно ныли зубы, и болели ногти на руках и ногах.
- Фредо… - Аркано, нагнав молочного брата, быстро оглянулся на несчастного спутника, - Послушай, я не знаю, что…
- Он обращается быстрее, чем я думал, - тихо ответил молодой князь, и мужчина, заметив лихорадочный блеск его глаз, неожиданно понял, что он тоже взволнован, тоже напуган, просто старается это привычно утаивать.
