- Винсент… - сорвалось с губ девушки и, забывая об опасности, она бросилась к клетке, вцепляясь руками в прутья, - Винс! Господи, как же я рада тебя видеть!
Лев попятился. Судя по всему, желания вредить излишне ретивой и любопытной гостье, отгрызая ей или руку, или хотя бы несколько пальцев, он не испытывал, да и вообще был явственно обескуражен ее поведением. Со стороны можно было подумать, что хищник напуган внезапно приблизившимся человеческим существом, хотя по логике вещей напугано должно было быть именно это существо.
Татьяна тяжело вздохнула. Узнавания в желтых глазах она не видела и, уже начинающая привыкать к тому, что в этом мире всех резко навестила амнезия, догадывалась, что хранителя памяти сия участь тоже не избежала.
- Винс… Да, понятно, ты не знаешь, кто я, - она потерла лоб и, хватаясь за клетку для устойчивости, прошлась мимо нее, - Но, послушай… Ты не помнишь, но мы с тобой друзья, очень хорошие друзья, почти… да что там, Винсент, мы родственники! Ты – мой родной дядюшка, пусть и через много столетий, но это уже так… не идет в счет.
Лев чуть повернул голову набок, продолжая подозрительно созерцать болтающую о чем-то непонятном для него девушку. Та, заметив этот взгляд, испытала мимолетное желание побиться головой о прутья клетки.
- Когда-то ты примерно так же смотрел на меня, когда я стояла в твоей клетке в подвале Нормонда, - Татьяна набрала побольше воздуха, надеясь вместе с ним набрать в легкие и терпение, - Винсент, этот мир – неправильный мир, он изуродованный, исковерканный, выдуманный Альбертом! В нормальном мире замок не был разрушен, Эрик стал твоим хозяином, а через три столетия пришла я и помогла тебе вернуть ему память! Я знаю, кто ты такой, знаю, что облик льва – не твой настоящий облик, знаю, что ты живешь на этом свете больше тысячи лет, и если ты не прекратишь смотреть на меня, как на идиотку, я не знаю, что я сделаю с тобой! Винсент!
Лев тяжело шагнул вперед, продолжая сверлить девушку мрачным взглядом, шагнул так неотвратимо и грозно, что ей на какое-то мгновение даже стало не по себе. А потом… Потом он вновь, как и много раз прежде, опустил морду между двух передних лап, вытянул их вперед, сам сгибаясь, сжимаясь, напружиниваясь…
Татьяна замерла, прижимая к груди руки и почти с восторгом глядя, как желто-черная грива сменяется темно-каштановыми вьющимися волосами, как когти обращаются в ногти и царапают пол клетки, как огромный хищник превращается во взрослого мужчину, столь же мрачного, столь же недружелюбно настроенного, но все-таки уже человека, а не зверя.
Он медленно выпрямился – такой знакомый, такой родной и, вместе с тем, непреодолимо далекий, какой-то чужой, недоверчивый и подозрительный и, хмурясь, всмотрелся в заявившуюся к нему девушку внимательнее.
- Кто ты? – вопрос прозвучал довольно резко, чувствовалось, что мужчина не в духе, - Откуда ты знаешь, кто я, откуда знаешь про Нормонд? Замок был разрушен триста лет назад, никто из ныне живущих не может помнить о нем!
- Но я помню! – Татьяна на секунду закусила губу и покачала головой, - Винс… Я не лгу тебе, этот мир неправильный, он переделан, исковеркан, а в нормальном мире Нормонд существует! Не далее, как вчера утром мы были в нем – ты и я, - вместе с нашими друзьями! Черт возьми, ну сделай ты хоть усилие, чтобы вспомнить! Я… - неожиданная мысль пришла ей в голову, и девушка, торопясь, полезла в карман, - Я… сейчас, секунду… Я нашла твое кольцо, может быть, когда ты его наденешь…
- Я не буду надевать ничего из твоих рук! – хранитель памяти нахмурился, - Я не знаю, кто ты, я не знаю, что тебе нужно, я… - он неожиданно запнулся и, шагнув немного вперед, всмотрелся в собеседницу еще пристальнее, будто надеясь проникнуть в ее мысли, - Я даже не знаю, почему ты кажешься мне знакомой…
Татьяна нащупала кольцо и, сжав его в кулаке, медленно вытащила руку из кармана.
- А я не знаю, почему ты не умеешь слушать! Винсент, я ведь сказала тебе – ты мой родной дядя, то есть… Я в том смысле, что я твой потомок, через много-много сотен лет… Но ты мне все-таки дядя, да к тому же еще и очень близкий друг, мы с тобой очень много пережили вместе, и… вот, - не в силах продолжать сумбурные объяснения, она вытянула вперед сжатую в кулак руку и медленно раскрыла пальцы, демонстрируя кольцо. Рука при этом оказалась просунута между прутьев клетки, перстень оказался непозволительно близко к хранителю памяти, и тот немного отшатнулся, хмуро созерцая представляемое ему украшение.
- И что это? – вопрос мужчины прозвучал не менее, а то и более мрачно, чем предыдущие его слова. Винсент тяжело вздохнул и, мотнув головой, отступил еще на пару шагов.
- Послушай, девушка, я не знаю, кто ты и чего ты от меня хочешь. Я не знаю, не могу понять, как ты можешь столько знать обо мне. Но я знаю одно совершенно точно – принимать что-либо из рук незнакомцев любого пола не советуют еще родители в детстве, а я был послушным сыном! Поэтому будет гораздо лучше, причем для нас обоих, если ты…
- Татьяна! – звонкий молодой голос, донесшийся откуда-то из-за занавеса, скрывающего клетку, где находился мужчина, заставил обоих собеседников непроизвольно вздрогнуть. Послышались уверенные шаги, и Винсент, вне всякого сомнения не желающий демонстрировать свою истинную суть еще кому-то, торопливо попятился к дальней стене клетки, явно собираясь вновь обратиться львом. Татьяна, вопреки ему совершенно не хотящая такого расклада, открыла, было, рот, чтобы как-то остановить, успокоить, сообщить, что приближающемуся человеку можно доверять… но не успела.
Впрочем, и хранитель памяти не успел принять звериного облика, ибо приближающийся человек передвигался довольно быстро и, не прошло и нескольких секунд, как он уже уверенной рукой отдернул занавес, решительно заходя в отгороженное им пространство.
- Тебя тут что, все-таки съели? – Людовик, который, к изумлению девушки, внимательно отслеживал время, проведенное ею в трюме и явившийся на выручку, вопросительно приподнял брови, - Что ты тут… - взгляд его скользнул к клетке и парень, умолкнув на полуслове, чуть приоткрыл рот, созерцая очень хмурого и мрачного человека за ее прутьями.
Винсент передернул плечами и, скрестив руки на груди, демонстративно уставился куда-то в стену. Судя по всему, демонстрировать свои способности вновь прибывшему он не желал, предпочитая оставаться в его глазах пленником человеческого рода.
Луи обалдело покрутил головой и, шагнув ближе к клетке, уцепился за ее прут, приближая к нему лицо и прижимаясь щекой к холодному металлу.
- А тебе везет находить его снова и снова, да? – медленно выговорил он, обращаясь к девушке, хотя и не глядя на нее, - Да и вообще в этом мире удача явно на твоей стороне… Эй, кот! – на губах юноши вспыхнула широкая улыбка, - Как дела?
- Кто ты такой? – хранитель памяти, нарочито медленным, надменным движением вновь повернул голову, обращая взгляд к новому собеседнику, - Тоже знаешь меня?
Людовик мимолетно сдвинул брови и, оглянувшись на Татьяну, вопросительно кивнул в сторону пленника.
- Тоже амнезия?
- Да, доктор, - девушка негромко хмыкнула и, вздохнув, продемонстрировала соратнику перстень, который держала в руке, - Я думаю, что, если он наденет его, память может вернуться, но он отказывается… Ты маг, скажи, я права или нет?
Луи демонстративно задумался, переводя взгляд с Винсента на перстень и обратно, затем важно кивнул.
- Пациент скорее прав, чем мертв. Давай, Винс, надевай колечко!
- Вы два безумца, - хранитель памяти сдвинул брови, переводя взгляд с девушки на молодого человека и обратно, - Двое сумасшедших, откуда-то знающих, кто я такой… Я не стану напяливать всякую дрянь себе на палец, я, в отличие от вас, пока нахожусь в здравом уме.
Татьяна только покачала головой. На губах ее против воли возникла улыбка, которую девушка искренне попыталась подавить.
- Ты не меняешься, - негромко заметила она, - В каждом мире, в любом мире и в любом месте – одни и те же слова. Когда мы нашли в избушке Рейнира это кольцо, между нами произошел примерно такой же разговор – я предложила тебе его надеть, а ты ответил теми же словами, что и сейчас. Но после, путешествуя по Италии, ты встретил человека, который объяснил тебе, что в перстне нет ничего страшного – он был просто безделушкой старого мага, поэтому ты вполне можешь позволить себе носить его.
Хранитель памяти, выслушавший все это с величайшим вниманием, на последних словах насмешливо хмыкнул.
- И какой тогда смысл его надевать? Если что с перстнем, что без него ничего не изменится, значит…
- Но этот мир отличается от нормального, - молодой маг, на правах знающего и разбирающегося человека, решительно перебил пленника, - По словам Татьяны, перстень был у тебя на пальце, когда она видела тебя в последний раз в том мире. Перстень, принадлежавший такому сильному магу, как Рейнир, априори не может быть простой безделушкой, хотя бы потому, что некоторое время он впитывал силу своего бывшего хозяина. Велика вероятность, что он мог впитать и твои воспоминания о нормальном мире и, соответственно, надев его, ты их вернешь.
- Не тебе учить меня, как возвращать воспоминания, - Винсент окинул собеседника долгим, красноречиво насмешливым взглядом и, кашлянув, перевел взгляд на девушку, - Я могу поверить тебе, но не ему. У него слишком злые глаза.
Парень, оскорбленный в лучших чувствах, негодующе ахнул и, сделав шаг назад, в возмущении указал на себя пальцем.
- Это у меня-то злые глаза?? Здесь просто нет зеркала, чтобы ты мог сравнить мой добрый, лучистый взор со своим мрачным взглядом! Надевай кольцо, хватит ломать комедию!
- Даже после всего, что я услышал, я не могу надеть его, пока не обдумаю все это! – мужчина упрямо опустил голову, становясь похожим на барана. Юноша закатил глаза.
- Ради святых дельфинов, Винс! Ты ломаешься, как девица на выданье, честное слово! Поверь, ни я, ни Татьяна даже в планах не держим звать тебя замуж, колечко тебя ни к чему не обяжет, - голос его стал слащавым, - Это просто знак внимания от преданных друзей потерявшему память приятелю, брак мы регистрировать не будем. Поэтому надень его, а если не понравится, как выглядит – снимешь.
Хранитель памяти, ощутимо сдаваясь, хотя и против воли, под тяжестью фактов, поморщился, делая неуверенный шаг вперед. Взгляд его, прикованный к перстню, скользнул к одному из людей, убеждающих его этот перстень надеть.
- Значит… ты маг? – он нахмурился, недоверчиво рассматривая юное лицо, лицо человека беззаботного, хотя и жестокого, лицо, казалось бы, совершенно не соответствующее столь важному званию. Людовик легко кивнул. В кивке этом не было ни самодовольства, ни гордости, ни какой-либо напыщенности – для этого юноши его магическая суть, его умения были чем-то самим собой разумеющимся, чем-то не требующим особого внимания. С тем же успехом он мог бы подтвердить свое имя или возраст.
Винсента, впрочем, это не убедило. Он тяжело вздохнул, всем своим видом отражая, что думает о юнцах, приписывающих себе какие-то невероятные умения и неожиданно, очень резко, схватил кольцо с ладони Татьяны.
- Сам-то ты уверен в этом? – хмыкнул он и, подняв перстень на уровень своих глаз, недоверчиво повертел его, изучая со всех сторон. Обнаружив внутри гравировку на латыни, он прищурил один глаз, вчитываясь в нее, а затем саркастически ухмыльнулся.
- «Однажды здесь засияет солнце», ну-ну… многообещающе, - он качнул головой, а затем вдруг внезапным решительным движением натянул кольцо на палец.
Все замерло. Татьяна, стиснув прутья клетки, обеспокоенно взирала на хранителя памяти; Людовик, закусив губу, просто ждал, что же произойдет.
Мужчина, сам честно выждав несколько секунд, хмыкнул и пожал плечами.
- Похоже, вы были правы – это обычная дурацкая безделушка, - он поднял руку с перстнем и, глядя на опал, продолжил, - Я не чувствую ничего… - голос его внезапно прервался, глаза расширились. Рука, поднятая на уровень глаз, едва заметно задрожала, но Винсент этого даже не заметил. Он неуверенным, каким-то дерганным движением поднял вторую руку и, прижав ее к виску, еще пристальнее вгляделся в опал.
Облака, плывшие по его поверхности, мутились, размывались перед его взглядом, а в сознании мелькали смутные, но становящиеся все четче и четче картины воспоминаний. Их становилось все больше, они неслись огромной волной, грозя захлестнуть, утянуть в безбрежное море памяти, грозя просто уничтожить, стереть личность человека, рискнувшего обратиться к ним.
Винсент шатнулся, отступил на шаг назад, не сводя пристального взгляда с перстня, затем вновь шагнул вперед, медленно сжимая воздетую руку в кулак.
Молодые люди, переглянувшись, в немом ожидании уставились на него. Что-то подсказывало им, что сеанс возвращения памяти, буде он действительно происходил, уже завершен. Но вот… вспомнил ли Винсент действительно, на самом деле все, что должен был вспомнить? Или он обрел какие-то другие, более древние воспоминания? А может, в этом исковерканном мире и перстень с опалом претерпел изменения, и вернул ему такую же исковерканную память?..
- Привет, Татьяна, - хранитель памяти медленно опустил руку и, глянув на девушку, широко улыбнулся, - Давно не виделись, еще с нормальных времен.
- Винс… - Татьяна, сама расплываясь в улыбке, прижалась к прутьям решетки, - Винс! Как же я рада видеть тебя… слышать… знать, что ты опять меня знаешь!
- Ну, тебя-то я, безусловно знаю, родственница, - мужчина кивнул и, сунув одну руку (ту самую, на которой было кольцо) в карман, медленно перевел взгляд на Людовика, - Но вопросы мои еще не исчерпаны. Что здесь делает этот тип? Как ты вообще ухитрилась с ним связаться, что… что за чертовщина происходит?
- Приятно слышать умные вопросы из твоих уст, - Луи сверкнул широкой улыбкой и, отступив на шаг от клетки, склонился в вежливом поклоне, - Сейчас я все тебе…
- А я не тебя спрашивал, - хранитель памяти безмятежно пожал плечами, - С тобой мне общаться неприятно, парень. У тебя глаза злые.
Молодой маг на несколько секунд лишился дара речи. Подобных заявлений, подобных наездов на свою вельможную персону он, вне всякого сомнения, не ожидал, поэтому как реагировать на них, нашелся далеко не сразу. Впрочем, и реакция его, будь она придумана, сильно бы запоздала, ибо Винсент не преминул продолжить разговор.
- Так что произошло? Последнее, что я помню, это как ты, - он кивнул на Людовика, - Воткнул кинжал в грудь Альберту… А потом я оказался в клетке. Честно говоря, воспоминания этого мира от меня несколько ускользают, они довольно смутны… Черт! Кого там еще несет?
Со стороны занавеса действительно вновь раздались чьи-то шаги, смутный шорох, стук, чертыхание… Винсент, окинув взглядом обоих своих собеседников, торопливо отступил назад и в спешном порядке, не давая никому сказать и слова, опять принял львиный облик. Кольцо, к изумлению отметившей это для себя девушки, при этом с его руки не соскочило, хотя на львиной лапе никак не проявилось, просто покрывшись шерстью вместе с кожей мужчины.
Опять послышался стук – похоже было, что кто-то куда-то врезался, - и знакомый голос раздосадовано произнес:
- Понаставили стен, пройти мешают! Эй! Аууу!
- Мы
Лев попятился. Судя по всему, желания вредить излишне ретивой и любопытной гостье, отгрызая ей или руку, или хотя бы несколько пальцев, он не испытывал, да и вообще был явственно обескуражен ее поведением. Со стороны можно было подумать, что хищник напуган внезапно приблизившимся человеческим существом, хотя по логике вещей напугано должно было быть именно это существо.
Татьяна тяжело вздохнула. Узнавания в желтых глазах она не видела и, уже начинающая привыкать к тому, что в этом мире всех резко навестила амнезия, догадывалась, что хранителя памяти сия участь тоже не избежала.
- Винс… Да, понятно, ты не знаешь, кто я, - она потерла лоб и, хватаясь за клетку для устойчивости, прошлась мимо нее, - Но, послушай… Ты не помнишь, но мы с тобой друзья, очень хорошие друзья, почти… да что там, Винсент, мы родственники! Ты – мой родной дядюшка, пусть и через много столетий, но это уже так… не идет в счет.
Лев чуть повернул голову набок, продолжая подозрительно созерцать болтающую о чем-то непонятном для него девушку. Та, заметив этот взгляд, испытала мимолетное желание побиться головой о прутья клетки.
- Когда-то ты примерно так же смотрел на меня, когда я стояла в твоей клетке в подвале Нормонда, - Татьяна набрала побольше воздуха, надеясь вместе с ним набрать в легкие и терпение, - Винсент, этот мир – неправильный мир, он изуродованный, исковерканный, выдуманный Альбертом! В нормальном мире замок не был разрушен, Эрик стал твоим хозяином, а через три столетия пришла я и помогла тебе вернуть ему память! Я знаю, кто ты такой, знаю, что облик льва – не твой настоящий облик, знаю, что ты живешь на этом свете больше тысячи лет, и если ты не прекратишь смотреть на меня, как на идиотку, я не знаю, что я сделаю с тобой! Винсент!
Лев тяжело шагнул вперед, продолжая сверлить девушку мрачным взглядом, шагнул так неотвратимо и грозно, что ей на какое-то мгновение даже стало не по себе. А потом… Потом он вновь, как и много раз прежде, опустил морду между двух передних лап, вытянул их вперед, сам сгибаясь, сжимаясь, напружиниваясь…
Татьяна замерла, прижимая к груди руки и почти с восторгом глядя, как желто-черная грива сменяется темно-каштановыми вьющимися волосами, как когти обращаются в ногти и царапают пол клетки, как огромный хищник превращается во взрослого мужчину, столь же мрачного, столь же недружелюбно настроенного, но все-таки уже человека, а не зверя.
Он медленно выпрямился – такой знакомый, такой родной и, вместе с тем, непреодолимо далекий, какой-то чужой, недоверчивый и подозрительный и, хмурясь, всмотрелся в заявившуюся к нему девушку внимательнее.
- Кто ты? – вопрос прозвучал довольно резко, чувствовалось, что мужчина не в духе, - Откуда ты знаешь, кто я, откуда знаешь про Нормонд? Замок был разрушен триста лет назад, никто из ныне живущих не может помнить о нем!
- Но я помню! – Татьяна на секунду закусила губу и покачала головой, - Винс… Я не лгу тебе, этот мир неправильный, он переделан, исковеркан, а в нормальном мире Нормонд существует! Не далее, как вчера утром мы были в нем – ты и я, - вместе с нашими друзьями! Черт возьми, ну сделай ты хоть усилие, чтобы вспомнить! Я… - неожиданная мысль пришла ей в голову, и девушка, торопясь, полезла в карман, - Я… сейчас, секунду… Я нашла твое кольцо, может быть, когда ты его наденешь…
- Я не буду надевать ничего из твоих рук! – хранитель памяти нахмурился, - Я не знаю, кто ты, я не знаю, что тебе нужно, я… - он неожиданно запнулся и, шагнув немного вперед, всмотрелся в собеседницу еще пристальнее, будто надеясь проникнуть в ее мысли, - Я даже не знаю, почему ты кажешься мне знакомой…
Татьяна нащупала кольцо и, сжав его в кулаке, медленно вытащила руку из кармана.
- А я не знаю, почему ты не умеешь слушать! Винсент, я ведь сказала тебе – ты мой родной дядя, то есть… Я в том смысле, что я твой потомок, через много-много сотен лет… Но ты мне все-таки дядя, да к тому же еще и очень близкий друг, мы с тобой очень много пережили вместе, и… вот, - не в силах продолжать сумбурные объяснения, она вытянула вперед сжатую в кулак руку и медленно раскрыла пальцы, демонстрируя кольцо. Рука при этом оказалась просунута между прутьев клетки, перстень оказался непозволительно близко к хранителю памяти, и тот немного отшатнулся, хмуро созерцая представляемое ему украшение.
- И что это? – вопрос мужчины прозвучал не менее, а то и более мрачно, чем предыдущие его слова. Винсент тяжело вздохнул и, мотнув головой, отступил еще на пару шагов.
- Послушай, девушка, я не знаю, кто ты и чего ты от меня хочешь. Я не знаю, не могу понять, как ты можешь столько знать обо мне. Но я знаю одно совершенно точно – принимать что-либо из рук незнакомцев любого пола не советуют еще родители в детстве, а я был послушным сыном! Поэтому будет гораздо лучше, причем для нас обоих, если ты…
- Татьяна! – звонкий молодой голос, донесшийся откуда-то из-за занавеса, скрывающего клетку, где находился мужчина, заставил обоих собеседников непроизвольно вздрогнуть. Послышались уверенные шаги, и Винсент, вне всякого сомнения не желающий демонстрировать свою истинную суть еще кому-то, торопливо попятился к дальней стене клетки, явно собираясь вновь обратиться львом. Татьяна, вопреки ему совершенно не хотящая такого расклада, открыла, было, рот, чтобы как-то остановить, успокоить, сообщить, что приближающемуся человеку можно доверять… но не успела.
Впрочем, и хранитель памяти не успел принять звериного облика, ибо приближающийся человек передвигался довольно быстро и, не прошло и нескольких секунд, как он уже уверенной рукой отдернул занавес, решительно заходя в отгороженное им пространство.
- Тебя тут что, все-таки съели? – Людовик, который, к изумлению девушки, внимательно отслеживал время, проведенное ею в трюме и явившийся на выручку, вопросительно приподнял брови, - Что ты тут… - взгляд его скользнул к клетке и парень, умолкнув на полуслове, чуть приоткрыл рот, созерцая очень хмурого и мрачного человека за ее прутьями.
Винсент передернул плечами и, скрестив руки на груди, демонстративно уставился куда-то в стену. Судя по всему, демонстрировать свои способности вновь прибывшему он не желал, предпочитая оставаться в его глазах пленником человеческого рода.
Луи обалдело покрутил головой и, шагнув ближе к клетке, уцепился за ее прут, приближая к нему лицо и прижимаясь щекой к холодному металлу.
- А тебе везет находить его снова и снова, да? – медленно выговорил он, обращаясь к девушке, хотя и не глядя на нее, - Да и вообще в этом мире удача явно на твоей стороне… Эй, кот! – на губах юноши вспыхнула широкая улыбка, - Как дела?
- Кто ты такой? – хранитель памяти, нарочито медленным, надменным движением вновь повернул голову, обращая взгляд к новому собеседнику, - Тоже знаешь меня?
Людовик мимолетно сдвинул брови и, оглянувшись на Татьяну, вопросительно кивнул в сторону пленника.
- Тоже амнезия?
- Да, доктор, - девушка негромко хмыкнула и, вздохнув, продемонстрировала соратнику перстень, который держала в руке, - Я думаю, что, если он наденет его, память может вернуться, но он отказывается… Ты маг, скажи, я права или нет?
Луи демонстративно задумался, переводя взгляд с Винсента на перстень и обратно, затем важно кивнул.
- Пациент скорее прав, чем мертв. Давай, Винс, надевай колечко!
- Вы два безумца, - хранитель памяти сдвинул брови, переводя взгляд с девушки на молодого человека и обратно, - Двое сумасшедших, откуда-то знающих, кто я такой… Я не стану напяливать всякую дрянь себе на палец, я, в отличие от вас, пока нахожусь в здравом уме.
Татьяна только покачала головой. На губах ее против воли возникла улыбка, которую девушка искренне попыталась подавить.
- Ты не меняешься, - негромко заметила она, - В каждом мире, в любом мире и в любом месте – одни и те же слова. Когда мы нашли в избушке Рейнира это кольцо, между нами произошел примерно такой же разговор – я предложила тебе его надеть, а ты ответил теми же словами, что и сейчас. Но после, путешествуя по Италии, ты встретил человека, который объяснил тебе, что в перстне нет ничего страшного – он был просто безделушкой старого мага, поэтому ты вполне можешь позволить себе носить его.
Хранитель памяти, выслушавший все это с величайшим вниманием, на последних словах насмешливо хмыкнул.
- И какой тогда смысл его надевать? Если что с перстнем, что без него ничего не изменится, значит…
- Но этот мир отличается от нормального, - молодой маг, на правах знающего и разбирающегося человека, решительно перебил пленника, - По словам Татьяны, перстень был у тебя на пальце, когда она видела тебя в последний раз в том мире. Перстень, принадлежавший такому сильному магу, как Рейнир, априори не может быть простой безделушкой, хотя бы потому, что некоторое время он впитывал силу своего бывшего хозяина. Велика вероятность, что он мог впитать и твои воспоминания о нормальном мире и, соответственно, надев его, ты их вернешь.
- Не тебе учить меня, как возвращать воспоминания, - Винсент окинул собеседника долгим, красноречиво насмешливым взглядом и, кашлянув, перевел взгляд на девушку, - Я могу поверить тебе, но не ему. У него слишком злые глаза.
Парень, оскорбленный в лучших чувствах, негодующе ахнул и, сделав шаг назад, в возмущении указал на себя пальцем.
- Это у меня-то злые глаза?? Здесь просто нет зеркала, чтобы ты мог сравнить мой добрый, лучистый взор со своим мрачным взглядом! Надевай кольцо, хватит ломать комедию!
- Даже после всего, что я услышал, я не могу надеть его, пока не обдумаю все это! – мужчина упрямо опустил голову, становясь похожим на барана. Юноша закатил глаза.
- Ради святых дельфинов, Винс! Ты ломаешься, как девица на выданье, честное слово! Поверь, ни я, ни Татьяна даже в планах не держим звать тебя замуж, колечко тебя ни к чему не обяжет, - голос его стал слащавым, - Это просто знак внимания от преданных друзей потерявшему память приятелю, брак мы регистрировать не будем. Поэтому надень его, а если не понравится, как выглядит – снимешь.
Хранитель памяти, ощутимо сдаваясь, хотя и против воли, под тяжестью фактов, поморщился, делая неуверенный шаг вперед. Взгляд его, прикованный к перстню, скользнул к одному из людей, убеждающих его этот перстень надеть.
- Значит… ты маг? – он нахмурился, недоверчиво рассматривая юное лицо, лицо человека беззаботного, хотя и жестокого, лицо, казалось бы, совершенно не соответствующее столь важному званию. Людовик легко кивнул. В кивке этом не было ни самодовольства, ни гордости, ни какой-либо напыщенности – для этого юноши его магическая суть, его умения были чем-то самим собой разумеющимся, чем-то не требующим особого внимания. С тем же успехом он мог бы подтвердить свое имя или возраст.
Винсента, впрочем, это не убедило. Он тяжело вздохнул, всем своим видом отражая, что думает о юнцах, приписывающих себе какие-то невероятные умения и неожиданно, очень резко, схватил кольцо с ладони Татьяны.
- Сам-то ты уверен в этом? – хмыкнул он и, подняв перстень на уровень своих глаз, недоверчиво повертел его, изучая со всех сторон. Обнаружив внутри гравировку на латыни, он прищурил один глаз, вчитываясь в нее, а затем саркастически ухмыльнулся.
- «Однажды здесь засияет солнце», ну-ну… многообещающе, - он качнул головой, а затем вдруг внезапным решительным движением натянул кольцо на палец.
Все замерло. Татьяна, стиснув прутья клетки, обеспокоенно взирала на хранителя памяти; Людовик, закусив губу, просто ждал, что же произойдет.
Мужчина, сам честно выждав несколько секунд, хмыкнул и пожал плечами.
- Похоже, вы были правы – это обычная дурацкая безделушка, - он поднял руку с перстнем и, глядя на опал, продолжил, - Я не чувствую ничего… - голос его внезапно прервался, глаза расширились. Рука, поднятая на уровень глаз, едва заметно задрожала, но Винсент этого даже не заметил. Он неуверенным, каким-то дерганным движением поднял вторую руку и, прижав ее к виску, еще пристальнее вгляделся в опал.
Облака, плывшие по его поверхности, мутились, размывались перед его взглядом, а в сознании мелькали смутные, но становящиеся все четче и четче картины воспоминаний. Их становилось все больше, они неслись огромной волной, грозя захлестнуть, утянуть в безбрежное море памяти, грозя просто уничтожить, стереть личность человека, рискнувшего обратиться к ним.
Винсент шатнулся, отступил на шаг назад, не сводя пристального взгляда с перстня, затем вновь шагнул вперед, медленно сжимая воздетую руку в кулак.
Молодые люди, переглянувшись, в немом ожидании уставились на него. Что-то подсказывало им, что сеанс возвращения памяти, буде он действительно происходил, уже завершен. Но вот… вспомнил ли Винсент действительно, на самом деле все, что должен был вспомнить? Или он обрел какие-то другие, более древние воспоминания? А может, в этом исковерканном мире и перстень с опалом претерпел изменения, и вернул ему такую же исковерканную память?..
- Привет, Татьяна, - хранитель памяти медленно опустил руку и, глянув на девушку, широко улыбнулся, - Давно не виделись, еще с нормальных времен.
- Винс… - Татьяна, сама расплываясь в улыбке, прижалась к прутьям решетки, - Винс! Как же я рада видеть тебя… слышать… знать, что ты опять меня знаешь!
- Ну, тебя-то я, безусловно знаю, родственница, - мужчина кивнул и, сунув одну руку (ту самую, на которой было кольцо) в карман, медленно перевел взгляд на Людовика, - Но вопросы мои еще не исчерпаны. Что здесь делает этот тип? Как ты вообще ухитрилась с ним связаться, что… что за чертовщина происходит?
- Приятно слышать умные вопросы из твоих уст, - Луи сверкнул широкой улыбкой и, отступив на шаг от клетки, склонился в вежливом поклоне, - Сейчас я все тебе…
- А я не тебя спрашивал, - хранитель памяти безмятежно пожал плечами, - С тобой мне общаться неприятно, парень. У тебя глаза злые.
Молодой маг на несколько секунд лишился дара речи. Подобных заявлений, подобных наездов на свою вельможную персону он, вне всякого сомнения, не ожидал, поэтому как реагировать на них, нашелся далеко не сразу. Впрочем, и реакция его, будь она придумана, сильно бы запоздала, ибо Винсент не преминул продолжить разговор.
- Так что произошло? Последнее, что я помню, это как ты, - он кивнул на Людовика, - Воткнул кинжал в грудь Альберту… А потом я оказался в клетке. Честно говоря, воспоминания этого мира от меня несколько ускользают, они довольно смутны… Черт! Кого там еще несет?
Со стороны занавеса действительно вновь раздались чьи-то шаги, смутный шорох, стук, чертыхание… Винсент, окинув взглядом обоих своих собеседников, торопливо отступил назад и в спешном порядке, не давая никому сказать и слова, опять принял львиный облик. Кольцо, к изумлению отметившей это для себя девушки, при этом с его руки не соскочило, хотя на львиной лапе никак не проявилось, просто покрывшись шерстью вместе с кожей мужчины.
Опять послышался стук – похоже было, что кто-то куда-то врезался, - и знакомый голос раздосадовано произнес:
- Понаставили стен, пройти мешают! Эй! Аууу!
- Мы
