Только мне он колол ненависть, делающую меня, по его словам, сильнее, а тебе… Он должен был вводить какие-то укрепляющие растворы, чтобы ты не умер без еды и воды, скорее всего, он так и поступал – дядя не глуп. Да и, если верить его словам, смерти никому из нас он не желает.
- И ты ему веришь? – Роман, насмешливо фыркнув, скрестил руки на груди, - Вот наивный человек – после всего, что он натворил, ты продолжаешь верить его словам! Я не понимаю, как…
- Роман, подожди, - граф де Нормонд с определенным трудом выпрямился на стуле и внимательно вгляделся в младшего из своих братьев, - Луи… почему ты решил быть на нашей стороне? Что заставило тебя передумать? Ты же так ненавидел нас…
Молодой маг широко ухмыльнулся и, скрестив руки на груди, практически зеркально отобразил позу виконта.
- Ты знаешь, на что он меня купил когда-то? – поинтересовался он, и ухмылка его неожиданно стала улыбкой, - Знаешь? На желание быть рядом с вами, с вами обоими, быть равным вам, быть таким же сильным, таким же уверенным в себе, таким же… взрослым! Он учил меня магии с довольно юного возраста и, если честно, это единственное, за что я ему благодарен – теперь я хотя бы могу помочь вам в борьбе против него. Он говорил, что я должен стать сильнее, ибо пока я не стану достаточно сильным, вы не примете меня… Я был юн, я был глуп, я верил ему, я не понимал, что вы любите меня не за какую-то там силу, а просто потому, что я тот, кто я есть… Ваш брат, - улыбка юноши стала печальной, - Я никогда не ненавидел вас, Эрик. Единственным моим желанием было стать сильнее, чтобы занять достойное место рядом с вами, а дядя «помогал» мне – колол пакость, которую, как я узнал значительно позже, узнал совсем недавно, он называл «ненавистью». Эта дрянь пробуждала в моей душе, в моем сердце безмерную ярость, ненависть, а он умело направлял ее против вас… Мне жаль, мне действительно жаль, что я был настолько глуп, - он на несколько мгновений сжал губы и, опустив голову, покачал ею, - Когда я понял, что происходит, когда я вновь встретился с вами, когда я увидел, что наше общение, спокойное, веселое, наполненное шутками и смехом, не нуждается ни в каких доказательствах силы, когда я понял, что вам важнее, что я жив, а не то, насколько я силен… - молодой маг хмыкнул и развел руками, - Я сообразил, что объект своей ненависти я могу выбрать сам. И я возненавидел дядю.
Эрик, слушающий слова младшего брата с великим вниманием, улыбнулся уголком губ и, вздохнув, легко качнул головой.
- Если бы мне достало сил встать, я бы обнял тебя, Луи, мой глупый маленький братишка, - искренне вымолвил он, но тотчас же несколько посерьезнел, - Но не надо ненавидеть дядю. Ты сам сказал – тебе есть за что быть ему благодарным, помни об этом, прошу тебя. Довольно ненависти, ты слишком много лет жил только ей… Мы должны справиться с Альбертом, должны одолеть его, но, клянусь, я бы не хотел его убивать, не взирая ни на что, я не желаю ему смерти!
- Я тоже не желаю ему смерти, - Татьяна тихонько вздохнула и, поднявшись с корточек, грустно покачала головой, продолжая сжимать руки мужа, - Но Винсент не нашел иного способа вернуть мир на круги своя. А если этого не сделать до следующего восхода кровавой луны… - девушка осторожно прижала ладонь супруга к своему животу, - Она окрасится его кровью.
- Что?! – граф, не ожидавший подобных заявлений, попытался вскочить на ноги, однако, не смог и, тяжело вновь упав на стул, почти с ужасом воззрился на супругу, - Татьяна, что… что ты такое говоришь?.. Кто… как… откуда??
- От Альжбеты ла Бошер, - ответ последовал отнюдь не от девушки, а от мрачного, как ночь, хранителя памяти, наконец, уставшего от роли молчаливого наблюдателя, - Моей прапрапра… ну, и так далее. За время, что мы искали тебя, друг мой, произошло многое… Так, например, мы встретили Тьери, который помог мне вернуть воспоминания, отнятые Рейниром. Так, например, мы узнали об опасности, грозящей вашему с Татьяной сыну (а также то, что это будет именно сын), и еще кое о чем… Но, как мне кажется, в данной ситуации лучшим выходом было бы вывести тебя отсюда, а по дороге рассказать все от и до. Ну, или хотя бы часть всего, сколько успеем.
- Но я… - Эрик нахмурился и, тряхнув головой, неуверенно потер лоб, - У меня голова идет кругом. Значит, ты вспомнил себя, как Венсена ла Бошера? И Альжбета, тетя Альжбета! Неужели она жива в этом мире?
- Если Анхель до нее не добрался – безусловно, - Людовик, предпочитающий не медлить, вновь вспомнивший об опасности промедления, неожиданно размял пальцы, - Так-с… Я тут неожиданно вспомнил, что я магии учился. И что дядя как-то показывал мне, раз или два, способ срочной реанимации обессилевших больных. В общем, если ты не очень боишься мне доверится, мой старший, разумный брат, то я могу рискнуть. Если умрешь – предъявишь счет дяде. Договорились?
Эрик несколько секунд молча, довольно подозрительно созерцал брата, затем неуверенно кивнул.
- Не могу сказать, что питаю к тебе безоговорочное доверие… - медленно вымолвил он, - Но, боюсь, выбора иного у меня все равно нет, коль скоро оставаться сидеть здесь я не хочу, а идти пока не в силах. Почему ты вспомнил об Анхеле?
- Это пусть Винс объясняет, - поспешил откреститься юноша, - Я в хитросплетениях их взаимно мстительной связи с Анхелем не слишком хорошо разбираюсь. А я пока займусь делом… - он еще раз старательно размял пальцы. На кончиках их неожиданно как будто вспыхнули маленькие искорки, и Влад, единственный, кто смотрел на молодого мага, а не на его потенциального пациента, удивленно приподнял брови.
- Анхель – это маркиз Мактиере, - Винсент, пытающийся в сжатом виде объяснить всю долгую и кровавую историю связи своего рода с родом Мактиере, поморщился, - Кошмар моих прошлых дней… Анхель убил моего отца за то, что тот подослал вораса, дабы обратить его. Он убил и своего отца, потому что тот выгнал его после обращения из дома, он перебил оба рода – Мактиере и ла Бошеров, случайно оставив в живых лишь меня, коль скоро я скрывался у своего учителя и жил под другим именем, и еще одного ребенка. Ребенок был потомком обоих родов, и от него пошла ветвь, на конце которой расцвел Альберт, ставший отцом твоей жены. И, если верить слухам, еще какого-то сына…
- Про сына никто ничего не знает, - подхватил Луи, энергично растирающий руки, - Ни имени, ни внешности – ничего. Сын – это какой-то призрак, химера, которой мастер запугивает непокорных. Я сомневаюсь в его существовании… А теперь тихо! Не сбивайте, а то все забуду, - он закрыл глаза и, продолжая растирать ладони, нахмурился. Винсент, как человек, в магии, благодаря урокам своего учителя, сведущий, насторожился, отчаянно силясь понять, что же делает этот парень.
Губы Людовика слабо шевельнулись – юноша не то произносил какие-то загадочные слова, не то просто активно дышал, не то дул, пытаясь изобразить некоторое дуновение ветерка. Последнее ему, надо заметить, удалось.
По подземной темнице пролетел резкий порыв ветра, взъерошивающий волосы и раздувающий одежду, холодный, леденящий, какой-то угрожающий, заставляющий непроизвольно ежиться и дрожать.
Хранитель памяти помрачнел, начиная что-то понимать. Понимание это ему, вне всякого сомнения, не нравилось.
Луи закусил губу, продолжая с невероятной скоростью растирать ладони. Искорки, скакавшие доселе по кончикам его пальцев, теперь засверкали между руками, становясь все ярче, все больше, все интенсивнее…
Порыв ветра вновь рванул его рубашку, и юноша неожиданно распахнул глаза, размыкая ладони. Искры, пляшущие по ним, внезапно отразились в зеленых очах, делая их поистине мистическими, немного пугающими, и Винсент, окончательно осознавший планы Людовика, медленно повел головой из стороны в сторону.
- Сумасшедший… - слетел с его губ почти вздох, и тотчас же голос мужчины обрел крепость, - Психопат! Ты убьешь его таким разрядом!
- Все под контролем, - процедил в ответ маг сквозь плотно сжатые зубы и, уверенно шагнув к брату, оттолкнул локтем Татьяну, вынуждая ее отпустить руки мужа. После чего внимательно заглянул в глаза несколько растерявшемуся графу и, опустившись перед ним на одно колено, уверенно сжал искрящимися ладонями его запястья.
Эрик дернулся, как от удара током, как от разряда молнии, каковой, собственно, сейчас и проходил сквозь его тело. Дернулся, задрожал, затрясся; голова его немного запрокинулась, с губ слетел мученический стон.
Татьяна вскрикнула, и хотела, было, рвануться вперед, как-то помешать очередному издевательству над ее несчастным мужем, но Роман уверенно удержал ее.
- Еще не хватает тебе поджариться, - буркнул он, напряженно созерцая происходящее.
Эрик дрожал, как на электрическом стуле, волосы его слегка искрили, пальцы тряслись – ток, пропускаемый через его тело, в принудительном порядке заставляющий функционировать все жизненные системы, приводящий в состояние пиковой активности все нервы, причинял ему немалую боль.
Людовик, сам дрожащий мелкой дрожью, явственно напуганный собственными действиями, не сводил с брата пристального взгляда. Губы его шевелились – он считал секунды, выжидал время, дабы не убить, но принести исцеление.
Миновало пять, шесть, наконец, семь мгновений. Луи рывком отдернул руки, разжимая пальцы и, отвернувшись, несколько раз интенсивно встряхнул их. Посыпались искры – электричество покидало ладони молодого мага, оставляя его. Парень раскрыл руки и сильно дунул. Последние искры, вспыхнув в воздухе, упали на каменный пол и потухли.
Людовик повернулся к брату.
Тот сидел, напряженно выпрямившись, стиснув пальцами собственные штаны, и тяжело, хрипло дышал, пытаясь осознать себя живым и понять, насколько он невредим.
- Попробуй встать, - маг медленно поднялся сам и неуверенно отступил на шаг назад, давая старшему брату пространство для движения, - Ну же…
- Не… надо меня… подгонять, - с определенным трудом выдавил из себя Эрик и, медленно, натужно выдохнув, неуверенно шевельнул ногой. Затем передернулся, словно сбрасывая с себя остатки электричества, последние искры жаркого разряда и, набрав в грудь побольше воздуха, не давая себе размышлять, рывком встал.
Пошатнулся, взмахнул руками, но устоял и, переведя дыхание, осторожно сделал шаг вперед. Затем еще, и еще один и, остановившись возле успевшего отойти чуть дальше Людовика, широко улыбнулся ему.
- Похоже, счет дяде предъявлять мне не придется – он действительно хорошо обучил тебя, братишка. Маленький мой глупый братишка… Луи, - он еще раз пошатнулся и наконец крепко обнял младшего брата, прижимая его к груди, - Я был счастлив увидеть тебя живым, я счастлив видеть тебя сейчас не потому, что ты стал действительно сильным. Я счастлив тому, что рядом со мною мой брат. Ты и Роман… - он выпустил одного брата из объятий и, искренне счастливый, крепко обнял второго, - И Татьяна…
Девушка, сама широко улыбаясь, осторожно шагнула к любимому и мягко коснулась его руки. Прикосновение вызвало щелчок статического электричества, искру, проскочившую между ними, и Татьяна, ощущая, как счастье буквально затапливает ее, сама крепко обняла любимого, вновь обретенного мужа…
…Обратно шли медленно, без такой спешки, как прежде – день был еще в самом разгаре, до ночи и восхода зловещей луны времени хватало, а Эрик, приведенный в себя водой и разрядом тока, передвигался все-таки не столь уверенно, как его спутники. Шел он, правда, вполне самостоятельно, и даже держал супругу за руку, но иногда пошатывался, волочил ноги и нуждался в коротком отдыхе.
На то, чтобы покинуть подземелье с изуродованной стараниями Луи решеткой, им понадобилось не меньше десяти минут и, когда они, наконец, оказались за поворотом, граф удивленно остановился.
- Я не был здесь… - несколько растерянно произнес он, озираясь, - Полагал, что за поворотом кроется… не знаю, что-то другое, а не продолжение коридора.
- Как же Альберт тебя сюда тащил, когда пленил? – Винс, у которого воздетая вверх рука уже совершенно затекла, устало вздохнул, пытаясь растереть ее другой, - Другого-то пути нет, если только…
- Последнее, что я помню – это как Луи вонзил кинжал ему в грудь, - блондин чуть нахмурился, и тяжело вздохнул, - Потом я очутился здесь, уже прикованный и в плену. Видимо, Альберт умеет менять реальность в корне… Значит, кольцо все-таки сослужило тебе службу? – он вновь двинулся вперед, взглядом указывая на воздетую руку хранителя памяти, на которой пылал ярким солнечным светом перстень.
Винсент кивнул – спорить с очевидным смысла он не видел.
- Солнце в нем засветилось в тот миг, когда я вернул себе память. Я сделал это сам, ты представляешь? – мужчина победоносно улыбнулся, - Тьери подсказал. Сказал, что раз уж я хранитель памяти, то кому, как не мне, ее возвращать? Ну, а после того, как я вернул память Роману, которую испортил Альберт…
- Испортил сильно, смею заметить, - вклинился виконт, - Я не помнил толком ничего из того, что было раньше, а кот в очередной раз мне вправил мозги.
- Я и сам поначалу ничего не помнил, - Винсент тяжело вздохнул, - Пока не надел перстень.
Эрик, с великим вниманием и интересом слушающий несколько сумбурные рассказы своих друзей, чуть улыбнулся, кивая.
- В таком случае, службу тебе он сослужил даже бо?льшую, чем я думал. Но как же вы ничего не помнили? Я никогда не забывал того, что было, хотя Альберт и пытался замутить мой разум, я цеплялся за воспоминания, как утопающий за соломинку, я старался жить ими... Я вспоминал вас, всех и каждого, включая даже тебя, Людовик, - он быстро улыбнулся совершенно довольному этим признанием младшему брату, - Думал о Татьяне, Романе, Винсенте, вспоминал о Ричарде… если память все же не изменяет мне, он ведь наш родной дядя?.. - дождавшись несинхронных кивков, он продолжил, обращая взгляд через плечо к плетущемуся позади художнику, - О Владе, думал о Чарли... А что в этом мире сталось с Чарли? - Эрик быстро окинул взволнованным взглядом друзей, и чуть сжал руку девушки, - Альберт рассказывал мне сказки об этом мире, говорил, что здесь все не так, как должно быть. Я не знаю, нашлось ли здесь место нашему доброму другу доктору...
- О, он себе нашел отличное местечко! - Роман жизнерадостно хохотнул и, покосившись на ухмыляющегося Луи, елейным голоском продолжил, - Чарли в этом мире избрал путь грабежа и разбоя, носится по морям, пугая честных граждан.
- Он стал пиратом, - подсказала девушка, заметив, что пространные и смутные объяснения виконта ее мужу ничего не объясняют и, вздохнув, безрадостно добавила, - И говорил, что пиратом и хочет остаться. Сказал, что если это его сон, то просыпаться он не желает…
Граф де Нормонд, недоверчиво переводящий взгляд с одного из своих собеседников на другого, нахмурился, чуть качая головой. В такой расклад ему верилось слабо.
- Чарли - пират?.. - медленно повторил он и, подняв свободную руку, потер лоб, - Это и вправду безумный мир, я не могу себе даже представить этого! Чарли - врач, и вдруг пират!..
- Ну, допустим, замашки врача он немного сохранил, - справедливо вставил Людовик и, вытянув вперед перехваченную бинтом руку, указал на последний, - Его работа. После того, как его старший рыжий помощник ранил меня…
- Постой-постой,
- И ты ему веришь? – Роман, насмешливо фыркнув, скрестил руки на груди, - Вот наивный человек – после всего, что он натворил, ты продолжаешь верить его словам! Я не понимаю, как…
- Роман, подожди, - граф де Нормонд с определенным трудом выпрямился на стуле и внимательно вгляделся в младшего из своих братьев, - Луи… почему ты решил быть на нашей стороне? Что заставило тебя передумать? Ты же так ненавидел нас…
Молодой маг широко ухмыльнулся и, скрестив руки на груди, практически зеркально отобразил позу виконта.
- Ты знаешь, на что он меня купил когда-то? – поинтересовался он, и ухмылка его неожиданно стала улыбкой, - Знаешь? На желание быть рядом с вами, с вами обоими, быть равным вам, быть таким же сильным, таким же уверенным в себе, таким же… взрослым! Он учил меня магии с довольно юного возраста и, если честно, это единственное, за что я ему благодарен – теперь я хотя бы могу помочь вам в борьбе против него. Он говорил, что я должен стать сильнее, ибо пока я не стану достаточно сильным, вы не примете меня… Я был юн, я был глуп, я верил ему, я не понимал, что вы любите меня не за какую-то там силу, а просто потому, что я тот, кто я есть… Ваш брат, - улыбка юноши стала печальной, - Я никогда не ненавидел вас, Эрик. Единственным моим желанием было стать сильнее, чтобы занять достойное место рядом с вами, а дядя «помогал» мне – колол пакость, которую, как я узнал значительно позже, узнал совсем недавно, он называл «ненавистью». Эта дрянь пробуждала в моей душе, в моем сердце безмерную ярость, ненависть, а он умело направлял ее против вас… Мне жаль, мне действительно жаль, что я был настолько глуп, - он на несколько мгновений сжал губы и, опустив голову, покачал ею, - Когда я понял, что происходит, когда я вновь встретился с вами, когда я увидел, что наше общение, спокойное, веселое, наполненное шутками и смехом, не нуждается ни в каких доказательствах силы, когда я понял, что вам важнее, что я жив, а не то, насколько я силен… - молодой маг хмыкнул и развел руками, - Я сообразил, что объект своей ненависти я могу выбрать сам. И я возненавидел дядю.
Эрик, слушающий слова младшего брата с великим вниманием, улыбнулся уголком губ и, вздохнув, легко качнул головой.
- Если бы мне достало сил встать, я бы обнял тебя, Луи, мой глупый маленький братишка, - искренне вымолвил он, но тотчас же несколько посерьезнел, - Но не надо ненавидеть дядю. Ты сам сказал – тебе есть за что быть ему благодарным, помни об этом, прошу тебя. Довольно ненависти, ты слишком много лет жил только ей… Мы должны справиться с Альбертом, должны одолеть его, но, клянусь, я бы не хотел его убивать, не взирая ни на что, я не желаю ему смерти!
- Я тоже не желаю ему смерти, - Татьяна тихонько вздохнула и, поднявшись с корточек, грустно покачала головой, продолжая сжимать руки мужа, - Но Винсент не нашел иного способа вернуть мир на круги своя. А если этого не сделать до следующего восхода кровавой луны… - девушка осторожно прижала ладонь супруга к своему животу, - Она окрасится его кровью.
- Что?! – граф, не ожидавший подобных заявлений, попытался вскочить на ноги, однако, не смог и, тяжело вновь упав на стул, почти с ужасом воззрился на супругу, - Татьяна, что… что ты такое говоришь?.. Кто… как… откуда??
- От Альжбеты ла Бошер, - ответ последовал отнюдь не от девушки, а от мрачного, как ночь, хранителя памяти, наконец, уставшего от роли молчаливого наблюдателя, - Моей прапрапра… ну, и так далее. За время, что мы искали тебя, друг мой, произошло многое… Так, например, мы встретили Тьери, который помог мне вернуть воспоминания, отнятые Рейниром. Так, например, мы узнали об опасности, грозящей вашему с Татьяной сыну (а также то, что это будет именно сын), и еще кое о чем… Но, как мне кажется, в данной ситуации лучшим выходом было бы вывести тебя отсюда, а по дороге рассказать все от и до. Ну, или хотя бы часть всего, сколько успеем.
- Но я… - Эрик нахмурился и, тряхнув головой, неуверенно потер лоб, - У меня голова идет кругом. Значит, ты вспомнил себя, как Венсена ла Бошера? И Альжбета, тетя Альжбета! Неужели она жива в этом мире?
- Если Анхель до нее не добрался – безусловно, - Людовик, предпочитающий не медлить, вновь вспомнивший об опасности промедления, неожиданно размял пальцы, - Так-с… Я тут неожиданно вспомнил, что я магии учился. И что дядя как-то показывал мне, раз или два, способ срочной реанимации обессилевших больных. В общем, если ты не очень боишься мне доверится, мой старший, разумный брат, то я могу рискнуть. Если умрешь – предъявишь счет дяде. Договорились?
Эрик несколько секунд молча, довольно подозрительно созерцал брата, затем неуверенно кивнул.
- Не могу сказать, что питаю к тебе безоговорочное доверие… - медленно вымолвил он, - Но, боюсь, выбора иного у меня все равно нет, коль скоро оставаться сидеть здесь я не хочу, а идти пока не в силах. Почему ты вспомнил об Анхеле?
- Это пусть Винс объясняет, - поспешил откреститься юноша, - Я в хитросплетениях их взаимно мстительной связи с Анхелем не слишком хорошо разбираюсь. А я пока займусь делом… - он еще раз старательно размял пальцы. На кончиках их неожиданно как будто вспыхнули маленькие искорки, и Влад, единственный, кто смотрел на молодого мага, а не на его потенциального пациента, удивленно приподнял брови.
- Анхель – это маркиз Мактиере, - Винсент, пытающийся в сжатом виде объяснить всю долгую и кровавую историю связи своего рода с родом Мактиере, поморщился, - Кошмар моих прошлых дней… Анхель убил моего отца за то, что тот подослал вораса, дабы обратить его. Он убил и своего отца, потому что тот выгнал его после обращения из дома, он перебил оба рода – Мактиере и ла Бошеров, случайно оставив в живых лишь меня, коль скоро я скрывался у своего учителя и жил под другим именем, и еще одного ребенка. Ребенок был потомком обоих родов, и от него пошла ветвь, на конце которой расцвел Альберт, ставший отцом твоей жены. И, если верить слухам, еще какого-то сына…
- Про сына никто ничего не знает, - подхватил Луи, энергично растирающий руки, - Ни имени, ни внешности – ничего. Сын – это какой-то призрак, химера, которой мастер запугивает непокорных. Я сомневаюсь в его существовании… А теперь тихо! Не сбивайте, а то все забуду, - он закрыл глаза и, продолжая растирать ладони, нахмурился. Винсент, как человек, в магии, благодаря урокам своего учителя, сведущий, насторожился, отчаянно силясь понять, что же делает этот парень.
Губы Людовика слабо шевельнулись – юноша не то произносил какие-то загадочные слова, не то просто активно дышал, не то дул, пытаясь изобразить некоторое дуновение ветерка. Последнее ему, надо заметить, удалось.
По подземной темнице пролетел резкий порыв ветра, взъерошивающий волосы и раздувающий одежду, холодный, леденящий, какой-то угрожающий, заставляющий непроизвольно ежиться и дрожать.
Хранитель памяти помрачнел, начиная что-то понимать. Понимание это ему, вне всякого сомнения, не нравилось.
Луи закусил губу, продолжая с невероятной скоростью растирать ладони. Искорки, скакавшие доселе по кончикам его пальцев, теперь засверкали между руками, становясь все ярче, все больше, все интенсивнее…
Порыв ветра вновь рванул его рубашку, и юноша неожиданно распахнул глаза, размыкая ладони. Искры, пляшущие по ним, внезапно отразились в зеленых очах, делая их поистине мистическими, немного пугающими, и Винсент, окончательно осознавший планы Людовика, медленно повел головой из стороны в сторону.
- Сумасшедший… - слетел с его губ почти вздох, и тотчас же голос мужчины обрел крепость, - Психопат! Ты убьешь его таким разрядом!
- Все под контролем, - процедил в ответ маг сквозь плотно сжатые зубы и, уверенно шагнув к брату, оттолкнул локтем Татьяну, вынуждая ее отпустить руки мужа. После чего внимательно заглянул в глаза несколько растерявшемуся графу и, опустившись перед ним на одно колено, уверенно сжал искрящимися ладонями его запястья.
Эрик дернулся, как от удара током, как от разряда молнии, каковой, собственно, сейчас и проходил сквозь его тело. Дернулся, задрожал, затрясся; голова его немного запрокинулась, с губ слетел мученический стон.
Татьяна вскрикнула, и хотела, было, рвануться вперед, как-то помешать очередному издевательству над ее несчастным мужем, но Роман уверенно удержал ее.
- Еще не хватает тебе поджариться, - буркнул он, напряженно созерцая происходящее.
Эрик дрожал, как на электрическом стуле, волосы его слегка искрили, пальцы тряслись – ток, пропускаемый через его тело, в принудительном порядке заставляющий функционировать все жизненные системы, приводящий в состояние пиковой активности все нервы, причинял ему немалую боль.
Людовик, сам дрожащий мелкой дрожью, явственно напуганный собственными действиями, не сводил с брата пристального взгляда. Губы его шевелились – он считал секунды, выжидал время, дабы не убить, но принести исцеление.
Миновало пять, шесть, наконец, семь мгновений. Луи рывком отдернул руки, разжимая пальцы и, отвернувшись, несколько раз интенсивно встряхнул их. Посыпались искры – электричество покидало ладони молодого мага, оставляя его. Парень раскрыл руки и сильно дунул. Последние искры, вспыхнув в воздухе, упали на каменный пол и потухли.
Людовик повернулся к брату.
Тот сидел, напряженно выпрямившись, стиснув пальцами собственные штаны, и тяжело, хрипло дышал, пытаясь осознать себя живым и понять, насколько он невредим.
- Попробуй встать, - маг медленно поднялся сам и неуверенно отступил на шаг назад, давая старшему брату пространство для движения, - Ну же…
- Не… надо меня… подгонять, - с определенным трудом выдавил из себя Эрик и, медленно, натужно выдохнув, неуверенно шевельнул ногой. Затем передернулся, словно сбрасывая с себя остатки электричества, последние искры жаркого разряда и, набрав в грудь побольше воздуха, не давая себе размышлять, рывком встал.
Пошатнулся, взмахнул руками, но устоял и, переведя дыхание, осторожно сделал шаг вперед. Затем еще, и еще один и, остановившись возле успевшего отойти чуть дальше Людовика, широко улыбнулся ему.
- Похоже, счет дяде предъявлять мне не придется – он действительно хорошо обучил тебя, братишка. Маленький мой глупый братишка… Луи, - он еще раз пошатнулся и наконец крепко обнял младшего брата, прижимая его к груди, - Я был счастлив увидеть тебя живым, я счастлив видеть тебя сейчас не потому, что ты стал действительно сильным. Я счастлив тому, что рядом со мною мой брат. Ты и Роман… - он выпустил одного брата из объятий и, искренне счастливый, крепко обнял второго, - И Татьяна…
Девушка, сама широко улыбаясь, осторожно шагнула к любимому и мягко коснулась его руки. Прикосновение вызвало щелчок статического электричества, искру, проскочившую между ними, и Татьяна, ощущая, как счастье буквально затапливает ее, сама крепко обняла любимого, вновь обретенного мужа…
…Обратно шли медленно, без такой спешки, как прежде – день был еще в самом разгаре, до ночи и восхода зловещей луны времени хватало, а Эрик, приведенный в себя водой и разрядом тока, передвигался все-таки не столь уверенно, как его спутники. Шел он, правда, вполне самостоятельно, и даже держал супругу за руку, но иногда пошатывался, волочил ноги и нуждался в коротком отдыхе.
На то, чтобы покинуть подземелье с изуродованной стараниями Луи решеткой, им понадобилось не меньше десяти минут и, когда они, наконец, оказались за поворотом, граф удивленно остановился.
- Я не был здесь… - несколько растерянно произнес он, озираясь, - Полагал, что за поворотом кроется… не знаю, что-то другое, а не продолжение коридора.
- Как же Альберт тебя сюда тащил, когда пленил? – Винс, у которого воздетая вверх рука уже совершенно затекла, устало вздохнул, пытаясь растереть ее другой, - Другого-то пути нет, если только…
- Последнее, что я помню – это как Луи вонзил кинжал ему в грудь, - блондин чуть нахмурился, и тяжело вздохнул, - Потом я очутился здесь, уже прикованный и в плену. Видимо, Альберт умеет менять реальность в корне… Значит, кольцо все-таки сослужило тебе службу? – он вновь двинулся вперед, взглядом указывая на воздетую руку хранителя памяти, на которой пылал ярким солнечным светом перстень.
Винсент кивнул – спорить с очевидным смысла он не видел.
- Солнце в нем засветилось в тот миг, когда я вернул себе память. Я сделал это сам, ты представляешь? – мужчина победоносно улыбнулся, - Тьери подсказал. Сказал, что раз уж я хранитель памяти, то кому, как не мне, ее возвращать? Ну, а после того, как я вернул память Роману, которую испортил Альберт…
- Испортил сильно, смею заметить, - вклинился виконт, - Я не помнил толком ничего из того, что было раньше, а кот в очередной раз мне вправил мозги.
- Я и сам поначалу ничего не помнил, - Винсент тяжело вздохнул, - Пока не надел перстень.
Эрик, с великим вниманием и интересом слушающий несколько сумбурные рассказы своих друзей, чуть улыбнулся, кивая.
- В таком случае, службу тебе он сослужил даже бо?льшую, чем я думал. Но как же вы ничего не помнили? Я никогда не забывал того, что было, хотя Альберт и пытался замутить мой разум, я цеплялся за воспоминания, как утопающий за соломинку, я старался жить ими... Я вспоминал вас, всех и каждого, включая даже тебя, Людовик, - он быстро улыбнулся совершенно довольному этим признанием младшему брату, - Думал о Татьяне, Романе, Винсенте, вспоминал о Ричарде… если память все же не изменяет мне, он ведь наш родной дядя?.. - дождавшись несинхронных кивков, он продолжил, обращая взгляд через плечо к плетущемуся позади художнику, - О Владе, думал о Чарли... А что в этом мире сталось с Чарли? - Эрик быстро окинул взволнованным взглядом друзей, и чуть сжал руку девушки, - Альберт рассказывал мне сказки об этом мире, говорил, что здесь все не так, как должно быть. Я не знаю, нашлось ли здесь место нашему доброму другу доктору...
- О, он себе нашел отличное местечко! - Роман жизнерадостно хохотнул и, покосившись на ухмыляющегося Луи, елейным голоском продолжил, - Чарли в этом мире избрал путь грабежа и разбоя, носится по морям, пугая честных граждан.
- Он стал пиратом, - подсказала девушка, заметив, что пространные и смутные объяснения виконта ее мужу ничего не объясняют и, вздохнув, безрадостно добавила, - И говорил, что пиратом и хочет остаться. Сказал, что если это его сон, то просыпаться он не желает…
Граф де Нормонд, недоверчиво переводящий взгляд с одного из своих собеседников на другого, нахмурился, чуть качая головой. В такой расклад ему верилось слабо.
- Чарли - пират?.. - медленно повторил он и, подняв свободную руку, потер лоб, - Это и вправду безумный мир, я не могу себе даже представить этого! Чарли - врач, и вдруг пират!..
- Ну, допустим, замашки врача он немного сохранил, - справедливо вставил Людовик и, вытянув вперед перехваченную бинтом руку, указал на последний, - Его работа. После того, как его старший рыжий помощник ранил меня…
- Постой-постой,
