- Я разве похож на сон или на галлюцинацию, Рене? – говорил он спокойно, без излишней надменности, обращался к собеседнику, как к старому другу. Или же… как к старому врагу.
- В чем дело? – он хохотнул, быстро куснул себя за губу и широко, насмешливо улыбнулся, - Кажется, ты неожиданно увидел призрак, верно? Должно быть, задаешься сотней вопросов, основной из которых заключается в том, как же я выжил в ту ночь… Выбраться из пруда, куда ты столкнул меня, снова жить, снова чувствовать, снова существовать! – он склонил голову набок, всматриваясь в абсолютно потрясенного собеседника. Лицо его ожесточилось.
- Да, Рене! – даже голос зазвучал иначе, с какими-то странно-шипящими, напоминающими нечто давно знакомое, нотками в нем, - Это я, Виктор де Нормонд! Я стою перед тобой, живой, невредимый и совершенно довольный своей новой жизнью, которую мне подарил мой учитель! Стою здесь вопреки проклятию, свалившемуся на мои плечи из-за тебя, вопреки всем твоим действиям! Ты удивлен, я вижу? – мужчина принялся медленно стягивать перчатки с рук, - Любопытно. Явился сюда, чтобы увидеть моего учителя, а нарвался на мстителя…
- Вик, - Чеслав, едва заметно сдвинув брови, воздел указательный палец и красноречиво покачал им, - Преждевременно. Глупо начинать битву с противником, который даже не сознает происходящего… Начнем сначала, - он отступил на шаг и склонился в изысканном поклоне, прижимая руку к груди, - Здравствуй, Рене, мы давно не виделись с тобою.
Ричард, все еще до конца не пришедший в себя, медленно перевел взгляд на обратившегося к нему оборотня, оглядывая его с ног до головы.
Надо отметить, что внимания облик рыжего сейчас заслуживал, хотя бы по той простой причине, что одежда его для царящей погоды была излишне легкой, и Людовик, ежащийся от пронизывающего ветра, глянув на неприятеля, как-то сразу активно замерз.
Чеслав был одет в довольно легкую рубашку, рукава которой, к тому же, еще и закатал, словно бы ему было жарко; а темные штаны его прятались в голенищах высоких сапог. Рыжие волосы растрепались от ветра, желтые глаза поблескивали дико и устрашающе – он выглядел настоящим пиратом, примеряя на себя облик своего амплуа из другого мира, того амплуа, что являлось старшим помощником капитана Чарльза.
Надо признать, этот облик шел рыжему оборотню, и шел значительно больше, чем жалкие потуги выдать себя за джентльмена – в конечном итоге, истинным его целям и намерениям, как и самому его характеру, самой сущности он соответствовал лучше, и отражал их в полной мере.
- Наконец-то перестал притворяться приличным человеком, - отметил Луи, тоже с видимым любопытством созерцающий давнего врага и, скрестив руки на груди, легко шагнул вперед, - Что случилось, Чес? Твой дружок наконец-то вправил тебе мозги или пребывание в мире великого мастера открыло тебе глаза на собственную суть?
Ответом на его небольшой выпад послужила широкая, обжигающе-опасная улыбка неприятеля.
- А ты все так же разговорчив, щенок… Судя по всему, жизнь в семье ничему тебя не научила. Я обращался не к тебе сейчас, а к своему брату, - голос его, только что вполне грубоватый, внезапно засочился медом, - Будь добр, позволь мне с ним поговорить.
Молодой маг делано вздохнул и, легко взъерошив шевелюру, расстроенно развел руки в стороны.
- Извини, старый пес, не могу. Твой «брат», как ты утверждаешь, по совместительству мой родной дядя, и я не хочу слушать, как ты вновь издеваешься над ним.
- В таком случае… не слушай, - Чеслав равнодушно пожал плечами и, слегка махнув в сторону парня рукой, утратил к нему интерес.
Людовик завертел головой. Звуки вокруг внезапно исчезли, он неожиданно оглох и, как бы ни пытался вернуть слух обычными, человеческими способами, поделать ничего не мог.
Пару раз хлопнув в ладоши и удостоверившись, что и в самом деле ничего не слышит, парень нахмурился. Магом он, воспитанный своим великим, хотя и не родным, дядей, был довольно сильным, и сейчас прекрасно сознавал, что его неожиданная глухота является лишь следствием проявления силы врага, из-за чего злился, безмерно желая побороть его. Но на это требовалось время, а значит, на несколько долгих минут он выбывал из игры, да и из беседы тоже.
Ричард, заметив состояние племянника, нахмурился и, сжимая руки в кулаки, шагнул вперед. Изумление все еще владело душой благородного баронета, шок от лицезрения человека, которого он полагал мертвым свыше тысячи лет, был по-прежнему силен, однако, видеть, как обижают членов его семьи, а тем более – самого младшего и, как ни удивительно, самого любимого из его племянников, мужчина не мог.
- Оставь в покое моего племянника, - голос его прозвучал глухо: ощущалось, что Ричард взбешен.
Чеслав самодовольно ухмыльнулся. Он был неглуп, очень расчетлив и прекрасно понимал, что единственный способ заставить человека прийти в себя, опомнившись от изумления – это шокировать его еще больше, надавив на самое больное место. Самым же больным у Ренарда, лишившегося некогда семьи и друзей, были вновь обретенные родственники, о которых он заботился изо всех сил, и которых был готов защищать до последней капли крови.
- Оставлю, если ты будешь откровенен со мной, Рене, - ухмылка рыжего стала шире, - Зачем вы явились к моему дому сейчас? Чего хотели добиться? Мне известно многое, Рене, значительно больше, чем ты можешь себе предположить… Я знаю, что мастер отныне живет в Нормонде, где силы его растут день ото дня. Я знаю, зачем вам понадобилось забирать его в замок… Но неужели ты явился предупредить меня, нас, о том, что вы собираетесь предпринять жалкую попытку остановить нас?
Человек, назвавшийся Виктором де Нормондом, негромко хохотнул, однако, наткнувшись на взгляд того, кого называл учителем, умолк. Чувствовалось, что Чеслава он уважает и слушается.
Ричард, изо всех сил стараясь не смотреть на него, не желая вновь попадать во власть изумления, на несколько мгновений упрямо сжал губы, собираясь с мыслями. Он хотел побеседовать с Чеславом, да, он надеялся узнать от него ответ на один-единственный, мучающий его с самого утра вопрос… но теперь вопросов у него стало еще больше.
- Что это? – он резко взмахнул рукой в сторону Виктора, упрямо глядя на собеседника, - Что ты сделал, ответь мне!
- Я не «что», - спутник рыжего поморщился, - Похоже, за прошедшие годы ты стал только грубее, Рене…
- Вик! – Чес послал вновь несвоевременно подавшему голос соратнику предупреждающий взгляд. Тот примолк, слегка разводя руки в стороны, как бы говоря, что совсем даже не собирается вмешиваться в беседу учителя с его давним врагом.
- Что именно ты хочешь узнать? – рыжий вновь обратился к сверлящему его взглядом баронету и слегка склонил голову набок, - Ты хочешь спросить, в самом ли деле этот человек – тот, о ком ты думаешь? Или, может быть, ты уже уверовал в это и не можешь понять, как он выжил тогда? А может, тебе интересно и то, по какой причине он прожил столько лет, ожидая новой встречи с тобой?
- Я хочу знать все! – Ричард снова стиснул кулаки, немного подаваясь вперед, - Кто… это не может быть Виктор, не может! Вик давно мертв, я видел своими глазами, видел, как ты убил его!!
- «Он» убил меня, - опять не удержался мужчина и, скрестив руки на груди, хмыкнул, - Ну-ну…
- Ты видел своими глазами… - Чеслав, не обращая внимания на реплики со стороны, тонко улыбнулся, слегка приподнимая брови. Людовик, стоящий с отсутствующим видом, немного повернулся в его сторону, но оборотень не обратил на это внимания.
- Разве это был первый раз, когда твои глаза обманули тебя? – он продолжал лучиться улыбкой, но уже не столь тонкой, сколь насмешливой, можно даже сказать издевательской, - Разве последний? О, Рене, минувшие годы ничуть не изменили тебя… Ты остался все так же глуп, как и прежде, все столь же удивительно наивен, настолько, что мне даже становится смешно! Скажи мне, мой бедный друг, ты хоть что-то изучил за прошедшие годы? В твоем распоряжении были записи великого мастера Альберта, все, что он собрал о ворасах, но ты даже не подумал прочесть их! – он покачал головой, - Смешной. Я не стану сейчас объяснять тебе, по какой причине Виктор выжил тогда, скажу лишь одно – в мои планы никогда не входила смерть графа де Нормонд. Нет, Рене, нет… - заметив ошарашенное выражение лица собеседника, Чес довольно хмыкнул, - Он должен был оставаться жив, и он был жив. А чтобы жизнь его, как и моя, и Анхеля, продолжилась, достаточно было глотка зелья Рейнира…
В воздухе неожиданно послышался шелест крыльев и на плечо замершему в некотором отдалении человеку тяжело опустился большой черный ворон. Виктор, вздрогнув от неожиданности, едва заметно улыбнулся.
- Да, Курк, твою жизнь учитель тоже продлил. Не обижайся, что он забыл упомянуть об этом – трудно припомнить все детали, имея столь неблагодарных слушателей.
- Я не понимаю… - Ричард, отступив на шаг, медленно перевел взгляд на, как становилось все более и более очевидно, первого графа де Нормонд, затем вновь возвращая его к Чеславу, к тому, кого этот благородный человек называл учителем, - Не понимаю! Зачем тебе надо было, чтобы Виктор оставался в живых? Зачем?.. И почему, будучи жив, он скрывался, почему никто не знал…
- Что значит – никто? – Виктор, наконец и в самом деле не выдержавший, шагнул вперед, не сгоняя с плеча ворона, - Ада знала, Рене, всегда знала о том, что я жив. И, поверь, если бы ты не сбежал из страны, несомненно, тоже узнал бы о моем существовании… перед самым своим концом, ибо жить тебе я бы не позволил. Но Ада, моя Ада, всегда знала, что я жив, только скрывала это от всех по моей просьбе. Скрывала от детей, от друзей, носила траур, а сама ночами прокрадывалась ко мне на свидания… Она была достойной женой, она искренне любила меня, как и я любил ее! В отличие от тебя, Рене, - лицо графа помрачнело, - В отличие от того, кто притворялся моим другом.
Луи, уже несколько минут как успешно прикидывающийся по-прежнему не слышащим, наконец, не выдержал.
- Что значит «притворялся»? Послушай, предок, или кто ты там на самом деле, дядя всегда был твоим другом, был им на самом деле, он всегда говорил о тебе как о… Постой-ка, - он неожиданно запнулся на полуслове, удивленно переводя взгляд на Ричарда, - Но ведь папа сказал, что в своих дневниках Виктор до последнего называет Рене своим другом, что он никогда не допускал и мысли…
Граф с видимым интересом склонил голову набок, вглядываясь в одного из своих потомков. На губах его заиграла неожиданная, мягкая и располагающая улыбка, глаза засветились почти нежностью.
- Кто этот мальчик? – негромко вопросил он, мельком покосившись на замершего учителя, - Неужели один из…
- Один из твоих потомков, Вик, - Ричард, опережая Чеслава ответом, решительно выпрямился и, шагнув в сторону, немного заслонил племянника собой, - Один из моих горячо любимых племянников. Безмерно талантливый и умный юноша, который прекрасно сознает истину, в отличие от тебя! Как ты можешь полагать, будто я был причастен к гибели твоих детей? Как ты вообще можешь думать, что я бы поднял руку на своих племянников?! Что тебе наговорил этот… этот…
Чеслав решительно вскинул руку, прерывая негодование баронета.
- Не нужно оскорблений, Рене, это ни к чему. И я уже сказал – сейчас не время выяснять всю подоплеку случившегося много лет назад. Все, что тебе стоит знать, раз уж ты так не вовремя заявился сюда – Виктор жив. Был жив всегда и будет жив еще много лет после. И Виктор жаждет отомстить тебе за попытку убить его, за то, что ты навлек проклятие на его род… - он медленно, картинно повернулся к своему неожиданному протеже и широко улыбнулся, - Вик… поиграй с ним немного.
- Буду рад, - улыбка, продолжающая играть на губах де Нормонда, стала хищной; взгляд, до сей поры с любопытством изучающий Людовика, переместился к бывшему другу.
Тот немного расправил плечи и, уже не боясь смотреть на неожиданно возвратившегося из глубины веков призрака, слегка приподнял подбородок, мрачно улыбаясь.
- Значит, дружбе действительно конец, Вик? – мужчина качнул головой, сдерживая вздох, - Я даже не успел толком осознать, что передо мной стоишь действительно ты. Не успел удивиться, не успел порадоваться!.. Ты почти не изменился за эти годы. Помолодел… Судя по всему, горе забыто и гибель твоих детей больше не гнетет тебя, - заметив, как сверкнули глаза Виктора, Ричард предпочел сменить тему, - Я не успел ничего тебе сказать, ты не дал мне ни малейшего шанса объясниться. Ты веришь словам человека, который, по непонятной мне причине, всегда был против меня, всегда был моим врагом! Веришь ему, тому, кто на самом деле был повинен в твоей… «смерти», но не мне, тому, кого считал другом!..
Рука Виктора скользнула в карман плаща, что-то извлекая из него. Луи, вытянув шею, всмотрелся в неизвестный предмет и, хмурясь, аккуратно дернул соратника за рукав.
- Дядя… у него нож.
- Не волнуйся, - баронет немного задвинул племянника за свою спину, - Метать ножи Вик так и не научился, как бы не старался сделать это, поэтому…
Острый, как бритва, длинный, тонкий, не нож, а кинжал, свистнул в воздухе, и Ричард, вскинув руку, чудом успел перехватить летящее точно ему в глаз оружие. На лице его промелькнули, сменяя друг друга, выражения изумления, недоверия и, вместе с последним – невольного страха перед опасностью вдруг ставшей реальной.
- Не умеет, да? – молодой маг недовольно передернул плечами. Дядя его ошарашенно качнул головой.
- Как ты… где ты… научился?..
Ответом ему был негромкий, рассыпчатый смех, прокатившийся над удивительно пустым двором. Чеслав, созерцающий происходящее, скрестив руки на груди, быстро облизал губы.
- Ты так и не научился слушать, Рене, мой бедный глупый друг… Разве Вик не называл меня несколько раз «учителем»?
- Но ты… - оборотень сглотнул, не находя слов для ответа. Рыжий равнодушно повел плечом.
- Чему только не научишься за полторы тысячи лет… Курк! – он махнул рукой. Ворон, каким-то чудом все еще удерживающийся на плече Виктора, хлопнул крыльями и, взмыв в воздух, приземлился на согнутую в локте руку хозяина, неодобрительно косясь на происходящее. Кинжалов ворон не любил, особенно после того, как однажды был ранен подобным.
Виктор медленно занес руку и Луи, внимательно следящий за каждым действием своего, столь внезапно образовавшегося, предка, резко толкнул дядю в плечо, уводя его с линии атаки.
Новый кинжал, свистнув в воздухе, распорол юноше рубашку на плече, оставляя на коже длинную, тонкую царапину, мгновенно налившуюся кровью.
Людовик поморщился и недовольно тряхнул рукой.
- Гарде, - прокомментировал Чеслав.
- Луи! – Ричард, взволнованный, обеспокоенный в большей степени за племянника, чем за себя, быстро оглянулся и, не желая ждать следующей атаки, метнулся вперед, надеясь остановить бывшего друга.
Еще один кинжал, пролетев в опасной близости от лица оборотня, рассек кожу на его щеке.
Чеслав на несколько секунд закатил янтарно-желтые глаза. Судя по всему, призыв «поиграть» из его уст, следовало понимать, как приказ «убить» или, во всяком случае, серьезно ранить, а Виктор пока что надежд учителя не оправдывал.
- Целься в мальчишку, - коротко бросил он, продолжая внимательно следить
- В чем дело? – он хохотнул, быстро куснул себя за губу и широко, насмешливо улыбнулся, - Кажется, ты неожиданно увидел призрак, верно? Должно быть, задаешься сотней вопросов, основной из которых заключается в том, как же я выжил в ту ночь… Выбраться из пруда, куда ты столкнул меня, снова жить, снова чувствовать, снова существовать! – он склонил голову набок, всматриваясь в абсолютно потрясенного собеседника. Лицо его ожесточилось.
- Да, Рене! – даже голос зазвучал иначе, с какими-то странно-шипящими, напоминающими нечто давно знакомое, нотками в нем, - Это я, Виктор де Нормонд! Я стою перед тобой, живой, невредимый и совершенно довольный своей новой жизнью, которую мне подарил мой учитель! Стою здесь вопреки проклятию, свалившемуся на мои плечи из-за тебя, вопреки всем твоим действиям! Ты удивлен, я вижу? – мужчина принялся медленно стягивать перчатки с рук, - Любопытно. Явился сюда, чтобы увидеть моего учителя, а нарвался на мстителя…
- Вик, - Чеслав, едва заметно сдвинув брови, воздел указательный палец и красноречиво покачал им, - Преждевременно. Глупо начинать битву с противником, который даже не сознает происходящего… Начнем сначала, - он отступил на шаг и склонился в изысканном поклоне, прижимая руку к груди, - Здравствуй, Рене, мы давно не виделись с тобою.
Ричард, все еще до конца не пришедший в себя, медленно перевел взгляд на обратившегося к нему оборотня, оглядывая его с ног до головы.
Надо отметить, что внимания облик рыжего сейчас заслуживал, хотя бы по той простой причине, что одежда его для царящей погоды была излишне легкой, и Людовик, ежащийся от пронизывающего ветра, глянув на неприятеля, как-то сразу активно замерз.
Чеслав был одет в довольно легкую рубашку, рукава которой, к тому же, еще и закатал, словно бы ему было жарко; а темные штаны его прятались в голенищах высоких сапог. Рыжие волосы растрепались от ветра, желтые глаза поблескивали дико и устрашающе – он выглядел настоящим пиратом, примеряя на себя облик своего амплуа из другого мира, того амплуа, что являлось старшим помощником капитана Чарльза.
Надо признать, этот облик шел рыжему оборотню, и шел значительно больше, чем жалкие потуги выдать себя за джентльмена – в конечном итоге, истинным его целям и намерениям, как и самому его характеру, самой сущности он соответствовал лучше, и отражал их в полной мере.
- Наконец-то перестал притворяться приличным человеком, - отметил Луи, тоже с видимым любопытством созерцающий давнего врага и, скрестив руки на груди, легко шагнул вперед, - Что случилось, Чес? Твой дружок наконец-то вправил тебе мозги или пребывание в мире великого мастера открыло тебе глаза на собственную суть?
Ответом на его небольшой выпад послужила широкая, обжигающе-опасная улыбка неприятеля.
- А ты все так же разговорчив, щенок… Судя по всему, жизнь в семье ничему тебя не научила. Я обращался не к тебе сейчас, а к своему брату, - голос его, только что вполне грубоватый, внезапно засочился медом, - Будь добр, позволь мне с ним поговорить.
Молодой маг делано вздохнул и, легко взъерошив шевелюру, расстроенно развел руки в стороны.
- Извини, старый пес, не могу. Твой «брат», как ты утверждаешь, по совместительству мой родной дядя, и я не хочу слушать, как ты вновь издеваешься над ним.
- В таком случае… не слушай, - Чеслав равнодушно пожал плечами и, слегка махнув в сторону парня рукой, утратил к нему интерес.
Людовик завертел головой. Звуки вокруг внезапно исчезли, он неожиданно оглох и, как бы ни пытался вернуть слух обычными, человеческими способами, поделать ничего не мог.
Пару раз хлопнув в ладоши и удостоверившись, что и в самом деле ничего не слышит, парень нахмурился. Магом он, воспитанный своим великим, хотя и не родным, дядей, был довольно сильным, и сейчас прекрасно сознавал, что его неожиданная глухота является лишь следствием проявления силы врага, из-за чего злился, безмерно желая побороть его. Но на это требовалось время, а значит, на несколько долгих минут он выбывал из игры, да и из беседы тоже.
Ричард, заметив состояние племянника, нахмурился и, сжимая руки в кулаки, шагнул вперед. Изумление все еще владело душой благородного баронета, шок от лицезрения человека, которого он полагал мертвым свыше тысячи лет, был по-прежнему силен, однако, видеть, как обижают членов его семьи, а тем более – самого младшего и, как ни удивительно, самого любимого из его племянников, мужчина не мог.
- Оставь в покое моего племянника, - голос его прозвучал глухо: ощущалось, что Ричард взбешен.
Чеслав самодовольно ухмыльнулся. Он был неглуп, очень расчетлив и прекрасно понимал, что единственный способ заставить человека прийти в себя, опомнившись от изумления – это шокировать его еще больше, надавив на самое больное место. Самым же больным у Ренарда, лишившегося некогда семьи и друзей, были вновь обретенные родственники, о которых он заботился изо всех сил, и которых был готов защищать до последней капли крови.
- Оставлю, если ты будешь откровенен со мной, Рене, - ухмылка рыжего стала шире, - Зачем вы явились к моему дому сейчас? Чего хотели добиться? Мне известно многое, Рене, значительно больше, чем ты можешь себе предположить… Я знаю, что мастер отныне живет в Нормонде, где силы его растут день ото дня. Я знаю, зачем вам понадобилось забирать его в замок… Но неужели ты явился предупредить меня, нас, о том, что вы собираетесь предпринять жалкую попытку остановить нас?
Человек, назвавшийся Виктором де Нормондом, негромко хохотнул, однако, наткнувшись на взгляд того, кого называл учителем, умолк. Чувствовалось, что Чеслава он уважает и слушается.
Ричард, изо всех сил стараясь не смотреть на него, не желая вновь попадать во власть изумления, на несколько мгновений упрямо сжал губы, собираясь с мыслями. Он хотел побеседовать с Чеславом, да, он надеялся узнать от него ответ на один-единственный, мучающий его с самого утра вопрос… но теперь вопросов у него стало еще больше.
- Что это? – он резко взмахнул рукой в сторону Виктора, упрямо глядя на собеседника, - Что ты сделал, ответь мне!
- Я не «что», - спутник рыжего поморщился, - Похоже, за прошедшие годы ты стал только грубее, Рене…
- Вик! – Чес послал вновь несвоевременно подавшему голос соратнику предупреждающий взгляд. Тот примолк, слегка разводя руки в стороны, как бы говоря, что совсем даже не собирается вмешиваться в беседу учителя с его давним врагом.
- Что именно ты хочешь узнать? – рыжий вновь обратился к сверлящему его взглядом баронету и слегка склонил голову набок, - Ты хочешь спросить, в самом ли деле этот человек – тот, о ком ты думаешь? Или, может быть, ты уже уверовал в это и не можешь понять, как он выжил тогда? А может, тебе интересно и то, по какой причине он прожил столько лет, ожидая новой встречи с тобой?
- Я хочу знать все! – Ричард снова стиснул кулаки, немного подаваясь вперед, - Кто… это не может быть Виктор, не может! Вик давно мертв, я видел своими глазами, видел, как ты убил его!!
- «Он» убил меня, - опять не удержался мужчина и, скрестив руки на груди, хмыкнул, - Ну-ну…
- Ты видел своими глазами… - Чеслав, не обращая внимания на реплики со стороны, тонко улыбнулся, слегка приподнимая брови. Людовик, стоящий с отсутствующим видом, немного повернулся в его сторону, но оборотень не обратил на это внимания.
- Разве это был первый раз, когда твои глаза обманули тебя? – он продолжал лучиться улыбкой, но уже не столь тонкой, сколь насмешливой, можно даже сказать издевательской, - Разве последний? О, Рене, минувшие годы ничуть не изменили тебя… Ты остался все так же глуп, как и прежде, все столь же удивительно наивен, настолько, что мне даже становится смешно! Скажи мне, мой бедный друг, ты хоть что-то изучил за прошедшие годы? В твоем распоряжении были записи великого мастера Альберта, все, что он собрал о ворасах, но ты даже не подумал прочесть их! – он покачал головой, - Смешной. Я не стану сейчас объяснять тебе, по какой причине Виктор выжил тогда, скажу лишь одно – в мои планы никогда не входила смерть графа де Нормонд. Нет, Рене, нет… - заметив ошарашенное выражение лица собеседника, Чес довольно хмыкнул, - Он должен был оставаться жив, и он был жив. А чтобы жизнь его, как и моя, и Анхеля, продолжилась, достаточно было глотка зелья Рейнира…
В воздухе неожиданно послышался шелест крыльев и на плечо замершему в некотором отдалении человеку тяжело опустился большой черный ворон. Виктор, вздрогнув от неожиданности, едва заметно улыбнулся.
- Да, Курк, твою жизнь учитель тоже продлил. Не обижайся, что он забыл упомянуть об этом – трудно припомнить все детали, имея столь неблагодарных слушателей.
- Я не понимаю… - Ричард, отступив на шаг, медленно перевел взгляд на, как становилось все более и более очевидно, первого графа де Нормонд, затем вновь возвращая его к Чеславу, к тому, кого этот благородный человек называл учителем, - Не понимаю! Зачем тебе надо было, чтобы Виктор оставался в живых? Зачем?.. И почему, будучи жив, он скрывался, почему никто не знал…
- Что значит – никто? – Виктор, наконец и в самом деле не выдержавший, шагнул вперед, не сгоняя с плеча ворона, - Ада знала, Рене, всегда знала о том, что я жив. И, поверь, если бы ты не сбежал из страны, несомненно, тоже узнал бы о моем существовании… перед самым своим концом, ибо жить тебе я бы не позволил. Но Ада, моя Ада, всегда знала, что я жив, только скрывала это от всех по моей просьбе. Скрывала от детей, от друзей, носила траур, а сама ночами прокрадывалась ко мне на свидания… Она была достойной женой, она искренне любила меня, как и я любил ее! В отличие от тебя, Рене, - лицо графа помрачнело, - В отличие от того, кто притворялся моим другом.
Луи, уже несколько минут как успешно прикидывающийся по-прежнему не слышащим, наконец, не выдержал.
- Что значит «притворялся»? Послушай, предок, или кто ты там на самом деле, дядя всегда был твоим другом, был им на самом деле, он всегда говорил о тебе как о… Постой-ка, - он неожиданно запнулся на полуслове, удивленно переводя взгляд на Ричарда, - Но ведь папа сказал, что в своих дневниках Виктор до последнего называет Рене своим другом, что он никогда не допускал и мысли…
Граф с видимым интересом склонил голову набок, вглядываясь в одного из своих потомков. На губах его заиграла неожиданная, мягкая и располагающая улыбка, глаза засветились почти нежностью.
- Кто этот мальчик? – негромко вопросил он, мельком покосившись на замершего учителя, - Неужели один из…
- Один из твоих потомков, Вик, - Ричард, опережая Чеслава ответом, решительно выпрямился и, шагнув в сторону, немного заслонил племянника собой, - Один из моих горячо любимых племянников. Безмерно талантливый и умный юноша, который прекрасно сознает истину, в отличие от тебя! Как ты можешь полагать, будто я был причастен к гибели твоих детей? Как ты вообще можешь думать, что я бы поднял руку на своих племянников?! Что тебе наговорил этот… этот…
Чеслав решительно вскинул руку, прерывая негодование баронета.
- Не нужно оскорблений, Рене, это ни к чему. И я уже сказал – сейчас не время выяснять всю подоплеку случившегося много лет назад. Все, что тебе стоит знать, раз уж ты так не вовремя заявился сюда – Виктор жив. Был жив всегда и будет жив еще много лет после. И Виктор жаждет отомстить тебе за попытку убить его, за то, что ты навлек проклятие на его род… - он медленно, картинно повернулся к своему неожиданному протеже и широко улыбнулся, - Вик… поиграй с ним немного.
- Буду рад, - улыбка, продолжающая играть на губах де Нормонда, стала хищной; взгляд, до сей поры с любопытством изучающий Людовика, переместился к бывшему другу.
Тот немного расправил плечи и, уже не боясь смотреть на неожиданно возвратившегося из глубины веков призрака, слегка приподнял подбородок, мрачно улыбаясь.
- Значит, дружбе действительно конец, Вик? – мужчина качнул головой, сдерживая вздох, - Я даже не успел толком осознать, что передо мной стоишь действительно ты. Не успел удивиться, не успел порадоваться!.. Ты почти не изменился за эти годы. Помолодел… Судя по всему, горе забыто и гибель твоих детей больше не гнетет тебя, - заметив, как сверкнули глаза Виктора, Ричард предпочел сменить тему, - Я не успел ничего тебе сказать, ты не дал мне ни малейшего шанса объясниться. Ты веришь словам человека, который, по непонятной мне причине, всегда был против меня, всегда был моим врагом! Веришь ему, тому, кто на самом деле был повинен в твоей… «смерти», но не мне, тому, кого считал другом!..
Рука Виктора скользнула в карман плаща, что-то извлекая из него. Луи, вытянув шею, всмотрелся в неизвестный предмет и, хмурясь, аккуратно дернул соратника за рукав.
- Дядя… у него нож.
- Не волнуйся, - баронет немного задвинул племянника за свою спину, - Метать ножи Вик так и не научился, как бы не старался сделать это, поэтому…
Острый, как бритва, длинный, тонкий, не нож, а кинжал, свистнул в воздухе, и Ричард, вскинув руку, чудом успел перехватить летящее точно ему в глаз оружие. На лице его промелькнули, сменяя друг друга, выражения изумления, недоверия и, вместе с последним – невольного страха перед опасностью вдруг ставшей реальной.
- Не умеет, да? – молодой маг недовольно передернул плечами. Дядя его ошарашенно качнул головой.
- Как ты… где ты… научился?..
Ответом ему был негромкий, рассыпчатый смех, прокатившийся над удивительно пустым двором. Чеслав, созерцающий происходящее, скрестив руки на груди, быстро облизал губы.
- Ты так и не научился слушать, Рене, мой бедный глупый друг… Разве Вик не называл меня несколько раз «учителем»?
- Но ты… - оборотень сглотнул, не находя слов для ответа. Рыжий равнодушно повел плечом.
- Чему только не научишься за полторы тысячи лет… Курк! – он махнул рукой. Ворон, каким-то чудом все еще удерживающийся на плече Виктора, хлопнул крыльями и, взмыв в воздух, приземлился на согнутую в локте руку хозяина, неодобрительно косясь на происходящее. Кинжалов ворон не любил, особенно после того, как однажды был ранен подобным.
Виктор медленно занес руку и Луи, внимательно следящий за каждым действием своего, столь внезапно образовавшегося, предка, резко толкнул дядю в плечо, уводя его с линии атаки.
Новый кинжал, свистнув в воздухе, распорол юноше рубашку на плече, оставляя на коже длинную, тонкую царапину, мгновенно налившуюся кровью.
Людовик поморщился и недовольно тряхнул рукой.
- Гарде, - прокомментировал Чеслав.
- Луи! – Ричард, взволнованный, обеспокоенный в большей степени за племянника, чем за себя, быстро оглянулся и, не желая ждать следующей атаки, метнулся вперед, надеясь остановить бывшего друга.
Еще один кинжал, пролетев в опасной близости от лица оборотня, рассек кожу на его щеке.
Чеслав на несколько секунд закатил янтарно-желтые глаза. Судя по всему, призыв «поиграть» из его уст, следовало понимать, как приказ «убить» или, во всяком случае, серьезно ранить, а Виктор пока что надежд учителя не оправдывал.
- Целься в мальчишку, - коротко бросил он, продолжая внимательно следить
