Наконец, мы подошли к более обжитым местам. Вокруг расстилались ухоженные поля, хижины крестьян и прочие признаки жизни человека. Я обратил внимание, что для работы на полях совершенно не использовались животные, все делалось вручную. Я вообще не видел здесь никаких зверей. Не слышал пения птиц. Только насекомые иногда нарушали мертвую тишину.
Через день мы подошли к воротам большого города. Стены и башни были практически идентичны тем, что мы когда то, как теперь казалось, очень давно, видели в мертвом городе.
Войдя в город, я удивился его запустению. Город был наполовину пуст. Не было ни шумных выкриков торговцев, ни крикливой беготни детей. Жителей было мало, и на лицах людей застыла маска покорности. Вообще, было очень тихо.
Все работали.
Мы шли к центру города. Здесь, в середине круглой площади стоял каменный постамент. А на нем стояла странная статуя. Увидев ее, все воины и слуги, включая Шахзаде, встали на колени. Натренированные плетьми, мы сразу последовали их примеру.
То что стояло перед нами, напоминало переплетение огромного количества то ли щупалец, то ли лиан. В середине этого куста, наполовину скрытое щупальцами,
находилось нечто, напоминающее лицо с длинными каплевидными глазами, большая часть которых была смещена к центру, а хвосты тянулись к несуществующим ушам. Носа и рта тоже не было. Только огромные глаза на пол-лица.
Материал, из которого была сделана статуя, был мне незнаком. На вид это был не камень, а скорее некий метал.
Казалось, идол лучился своим собственным светом, только свет этот был черным, как будто бы где то в центре статуи находился источник тьмы, который проходил сквозь лианы, как сквозь искривленные зеркала.
Присмотревшись, я увидел, что щупальца немного колышутся в воздухе, как ветки на ветру. Но ветра не было.
Глядя на статую я не испытывал ни восхищения, как Шахзаде и его люди, ни отвращения, как некоторые из рабов . Но откуда то пришло понимание того, что то, что то, что стоит здесь, является абсолютно чужеродным для всего окружающего мира.
От разглядывания этого идола у меня появилась резь в глазах.
А вот Шахзаде и другие стражники смотрел на него, на как самую прекрасную из женщин.
Леопард внутри меня испуганно рычал. Я, как наяву, ощущал перепуганную до нельзя кошку, медленно пятящуюся назад. И еще мне казалось, что лицо статуи смотрит прямо на меня, как бы оценивая меня.
Через какое то время, может быть часы, может быть мгновения, мы наконец встали и обошли статую. Но откуда бы я не смотрел, я все равно видел это странное лицо в анфас, но не в профиль или тем более в затылок.
А еще у меня было ощущение тяжелого взгляда, который преследовал меня.
Пройдя площадь, мы вошли в огромное задание, расположенное в центре города, судя по всему, дворец здешнего правителя.
Пройдя через ворота, мы оказались в огромном дворе, где и остановились.
После небольшой задержки Шахзаде махнул рукой.
Воины повели рабов куда то вбок, а мы с Шахзаде пошли прямо, проходя сквозь богато украшенные покои. Высокие своды, прекрасные арки, стены, украшенные африканскими рисунками и арабскими росписями- все было очень красиво, но при этом выглядело как то сиротливо, как дорогая игрушка, брошенная повзрослевшим ребенком.
Ковры и маски на стенах давно нуждались в чистке, висящие там же многочисленные, украшенные золотом и драгоценными камнями мечи, щиты, копья и сабли буквально заросли пылью.
Возникало ощущение, как будто бы хозяин долго и терпеливо собирал все эти богатства, городился ими, а затем внезапно забыл о них.
Пока мы шли по дворцу мы не увидели и даже не услышали ни одного человека, будь то стражник, слуга или придворный. Не было слышно ни голосов, ни шума движения людей. Внутри дворца стояла какая то гробовая тишина и странный холод, продирающий до костей. Казалось воздух дворца тяжело давил на нас, как надгробная плита на грудь покойника. Даже Шахзаде чувствовал себя здесь как то неуверенно.
А кошак внутри меня просто трясся от страха. Сам я конечно, тоже нервничал, но все еще надеялся запугать местного правителя силой британской империи.
Наконец, мы вошли в огромный зал.
Здесь я впервые увидел многочисленные фигуры людей. В основном здесь были негры, но встречались арабы и индусы. Даже пара европейцев в старинных одеждах, как на рисунках о путешествиях Колумба и Магеллана. Все они стояли.
Но мое (или леопарда) ощущение говорило мне о том, что в них нет жизни. Присмотревшись к ним, я заметил, что все они не дышат. Это были куклы, точнее чучела, как головы животных в доме охотника, напоминающие ему о былых победах.
Все они были мертвы, но при этом от многих из них ощущался, ну как бы холодный воздух, этакий мертво-ледянной интерес.
Наконец мы подошли к противоположной от входа стороне зала.
Здесь находился высокий трон. На нем сидело еще одна фигура.
Это был настоящий великан. Вместе с высокой шапкой, украшенной странными перьями, его рост достигал примерно трех ярдов. Его фигура была закутана в огромный красный плащ, тяжелый даже на вид. На груди были видны богатые ожерелья. Огромные, даже для столь высокого человека, кисти рук заканчивались чудовищными когтями. Лица не было видно, поскольку его закрывала плотная завеса из огромного количества бусин, как у царьков, или, как их называют местные, алафинов, Ойе, висящих сплошной стеной. Фигура была абсолютно неподвижной.
Даже когда Шахзаде упал на колени и склонился в глубоком поклоне, я не почувствовал в этой фигуре даже намека на биение жизни.
Шахзаде молча стоял на коленях, хотя с его висков внезапно потек пот.
Я остался стоять и неожиданно почувствовал, как сквозь маску из бусин внутрь моего сознания проникает огненный взор. Испуганный кот внутри меня заскулил и спрятался за мной. Только не просите меня объяснять, как это возможно.
В моем разуме стали возникать даже не слова, а образы. Алафин, как я стал называть его про себя, просматривал мои воспоминания, вороша их, как мальчишка игрушки. Я чувствовал, что явно был доволен увиденным. Мои мысли о величии империи, о надеждах его запугать вызвали у него едкую, как кислота, усмешку. Затем я почувствовал его злобную радость, когда он увидел мое воспоминание о смерти предыдущего хозяина леопардов. Осознал, что тот был очень осторожен и никогда не посещал этого города, опасаясь стать слугой Алафина. И понял, что я должен пройти некое испытание, после чего я стану таким могущественным как Алафин. Кот пристыжено скулил за моей спиной. Но собрав всю свою храбрость я мысленно спросил- а если я не хочу?
В ответ я услышал как грохочет гром в моей голове, словно камни в пустом ведре.
Это был смех Алафина.
В моем сознании загрохотали образы, складывающиеся в слова- Или ты кормишь Повелителя, или Повелителя кормят тобой.
С этими словами Алафин покинул мой разум, и я осознал, что давно лежу на полу. Алафин прошел мимо. Возможно, из-за тяжелых одежд я не видел его шагов. Осталось только впечатление, что гигантская фигура просто парит над землей.
Через какое то время забытый мною Шахзаде пинком под ребра «помог» мне встать и подвел меня к одной из арок, откуда можно было видеть площадь.
Я увидел как Алафин в окружении жителей города, привычно падающих ниц, идет к той самой статуе. Подойдя к идолу, Алафин начал подыматься прямо по воздуху, как по лестнице. С каждым его шагом статуя оживала, и ее щупальца начали двигаться все энергичнее, темный свет становился все ярче, как будто они наливались тьмой с приближением Алафина. Щупальца все больше напоминали языки черного пламени, переливающиеся друг в друга по странным, непонятным законам. Внезапно внутри себя я услышал беззвучную мелодию, соответствующую движениям пламени. Она была по своему гармонична, но ее звуки как колючки царапали мое сознание.
Тем временем Алафин поднялся вровень с верхушкой статуи, а слуги уже привели одного из рабов. По мановению руки Алафина тот поднялся вверх, и завис над ожившей статуей. Тут не было ни порошков, ни механических ухищрений Шахзаде. Здесь была Сила.
Не касаясь раба, Алафин легкими движениями когтей рассек его вены, так что его кровь и крики хлынули вниз на ожившее пламя. И начал жадно вглядываться в языки пламени. Непонятным образом там мелькали образы пройденной нами страны.
Затем он резко махнул рукой. Тело несчастного рухнуло вниз, прямо в жадные щупальца пламени, обхватившие его вокруг, как будто бы он упал в центр огромного цветка. Страшный бутон уплотнился и набух тьмой. Беззвучная музыка пламени взмыла вверх. И вслед за ней чудовищный бутон мрака оторвался от черного пламени и поднялся вверх, к солнцу. И поглотил его под восторженные вопли толпы. Затем от черного солнца стали отделяться такие же иссиня черные молнии, с грохотом падавшие куда то вдаль. Откуда, возможно от леопарда, пришло понимание, что они выжигают землю, точнее разрушают саму Жизнь.
Через пару минут затмение закончилось. Полумесяц солнца снова засиял на небе. Покачиваясь, возможно от усталости, Алафин спустился вниз и поплыл к своему дворцу. После его ухода стали расходиться жители.
Шокированный всем увиденным, я замер у окна. Затем меня грубо ударили по плечу. Высокомерно улыбаясь, на ломанном арабском Шахзаде заявил мне, что осталось пятьдесят шесть рабов. И я буду пятьдесят седьмым. Или стану одним из них.
Мы вышли из дворца. Первое что я ощутил, выйдя на улицу, было понимание того, какое то это счастье- покинуть этот мрачный дворец-склеп, где сам воздух давил на мое сознание.
Потом появились воины и слуги, тащившие паланкин. Садясь в него, Шахзаде отдал какое то приказание и уехал. Воины провели меня по городу, время от времени подбадривая меня ударами древков копий для большей скорости и собственного развлечения.
Вскоре мы пришли небольшую крепость, стоявшую посреди города. Судя по размерам, крепость была рассчитана на многочисленный гарнизон. Но здесь, как и везде, царило запустение, и только несколько строений выглядели боле-менее жилыми. В основном здесь были такие же воины, как и те, что были с Шахзаде, хотя пару раз мелькали женские фигуры и даже пара мелких мордашек.
Меня отвели в одну из башен. Нижняя комната была чем то вроде караулки.
Оттуда вела лестница наверх, связывая этажи между собой. Двигаясь по ней, меня отвели в самую комнату под самой крышей. Обстановка была проста- широкая деревянная кровать, на которой лежал мертвец.
Рядом лежало еще несколько трупов, уже давно разложившихся. Не обращая внимания на такие мелочи, меня приковали цепью к крюку, вбитому в стену. Рядом поставили поднос с едой и водой. Цепь позволяла передвигаться почти по всей комнате. А из окна можно увидеть площадь. В противоположном от двери проеме было узкое отверстие в полу, которое я использовал, что справлять нужду. Трупы с лежанки я выбросил вниз, в окно. К моему удовольствию, один из них, судя по воплям, упал на кого то из стражников. Вскоре после этих воплей, доставивших мне искреннее удовольствие, явились стражники и избили меня. Что ж, как говориться, за удовольствие надо платить.
На следующий день я снова наблюдал чудовищный ритуал, теперь уже из окон моей темницы. Кот в внутри меня скулил и плакал. Так шли дни. Меня никто не беспокоил. Раз в сутки мне приносили еду. Мясо пахло человечиной. Кошак был не против, но я выбрасывал его вниз, оставляя себе только рис и зелень.
На мои действия никто не реагировал. А казни, точнее жертвоприношения, все продолжались. Я пробовал не смотреть на ритуал, но проклятая музыка все равно рвала мое сознание на куски.
Леопард внутри меня был так напуган, что полностью подчинился мне, а я пытался придумать способ бежать. Я понял, что кот может воплощаться в меня и усиливать свои чувства, а так же делать мои руки сильнее. Но цепь была слишком прочной даже для него. Медленно, я тупел от этого ожидания.
Но примерно через неделю, перебирая воспоминания, я вспомнил, как убитый лечил себя. И решил что я тоже могу лечить себя помощью леопарда. Тогда я решил вытащить прикованную руку из цепи.
Это было больно. Дико больно- Капитан замолчал. Послышался звук большого глотка.
Затем он продолжил.
Но я был так зол и напуган, что сделал это, хотя и переломал себе половину пальцев.
Затем вылечил себя с помощью кошака.
После этого я осмотрелся. Башня, где меня держали, была старой. Очень старой, как и все здания города. В ней было много трещин, так что я мог спокойно сползти вниз.
Кошак рвался на волю, желая просто бежать со всех лап куда подальше. Но я, так сказать, жестко взял его за шкирку и переночевал там
Утром, незадолго до появления охраны я вылез из окна и полез вверх, благо старые камни башни частично раскрошились, так что выбоин хватало.
Так я очутился на крыше башни. Здесь было неплохо. Старые зубцы возвышались над полом примерно в рост человека. Правда, не было защиты ни от солнца, ни от дождя. Но первое было теплым, а дождей здесь за все время моего пребывания просто не было. Лежа на башне, я получил огромное удовольствие, слушая испуганные вопли стражи. Через полчаса к ним добавились визгливые крики Наиба. Затем я увидел как стража прочесывает город, как жители цепями обходят дома и т.д.
Это привело меня в дикий восторг. Обаяние кошака сказало мне, что все воины ушли в город.
