Фенрир был дурной собакой.
Леночка сказала, что все хаски по началу дурные, и ничего, но со временем успокаиваются.
Сказала она это, когда Фенрир сожрал олеговы кроссовки - те самые, в которых Олег ходил его выгуливать по темному мартовскому парку. Хорошие, добротные, старые кроссовки, в которых зимой не холодно и летом не жарко, восстановлению не подлежали. Фенрир сидел с горделивой хитростью на морде и смотрел на Олега.
Олег смотрел на него.
Глаза у Фенрира были разные: один льдисто-синий, второй - почти черный.
Олег сказал:
- Ну, как собаку назовете…
И пошел искать поводок - и старые берцы, оставшиеся от походно-ролевого прошлого.
В апреле грянул локдаун, а в июне Леночка ушла. Не выдержала.
Олег в чем-то ее понимал: он сам-то чуть крышей не двинулся, пока сидел взаперти. Ушел с головой в работу, закрывал глаза - видел серые буковки кода на черном фоне, они мельтешили, как сумасшедшие снежинки, складывались в строки, а Олег во сне продолжал работать - искал ошибки. И не находил.
В раковине копилась посуда, которую никто не хотел мыть. Купленная подписка на Нетфликс не радовала. Либидо упало в такую бездну, что вид Леночки в пижамных шортах не вызывал вообще никаких мыслей, которые должен был вызывать.
Сама Леночка тратила деньги на доставку еды и ныла, поглядывая на себя в зеркало:
- Ой, ну во-о-от, в джинсы не влезу!
Фенрир лежал рядом и смотрел на нее, высунув розовый язык из пасти.
Ему, в целом, было все равно, влезет хозяйка в джинсы или нет, главное, чтобы кормила и выгуливала.
Кормил и выгуливал его Олег.
То, что именно она перед новым годом притащила домой подросшего щенка хаски и дала ему это дурацкое имя, почему-то не мешало Леночке интересоваться Фенриром только когда нужно было сделать красивую фоточку для твиттера.
Олегу иногда казалось, что она и его выбрала не по большой любви, а потому что похож на викинга, если бороду опустить.
А, может быть, и не казалось.
Локдаун все расставил по своим местам.
Когда Леночка ушла, собака осталась с ним.
Долговязый черно-белый дурак трепал крыс из Икеи так, что наполнитель по квартире летел. Олег, злой на Леночку, скормил ему еще и фотоальбомы - их Леночка оставила. Она вообще забрала только то из его подарков, что имело какую-то ценность, и это было даже не обидно - просто никак. За собаку было куда обиднее.
Олег так и не вышел с удаленки - работать дома, как сыч, нравилось ему куда больше, да и ездить в офис не сильно хотелось. В метро очки запотевали, руки прели от перчаток, люди, хмурые, настороженные, только раздражали. Гуляя с Фенриром по району, Олег смотрел на серые хребты многоэтажек, торчащие над деревьями, на речушку, на пруды, заросшие камышом, и не понимал, как он попал сюда и когда все успело измениться.
Фенрир, собака бестолковая, тянул за поводок, звал играть, радостно нюхался с другими собаками и, кажется, улыбался.
Олег думал, что нельзя так ни с людьми, ни с собаками.
Лето прошло чуть лучше, чем весна. Страшной духоты не было, событий особенных - тоже. Город медленно оживал, друзья звали Олега в центр, посидеть в баре, пару раз он даже скатался - и потом они с Фенриром гуляли по темному-темному парку, пахнущему влажной землей и деревьями. Фонарей то ли стало меньше, то ли администрация района решила экономить на электричестве, то ли Фенрир утянул Олега в глубину, туда, где парк больше напоминал лес, но от мужика, попавшегося им, Олег шарахнулся.
Слишком внезапно тот появился, вынырнул из темноты, сверкнув огоньком сигареты, зажатой в зубах.
- Здрасьте, - сказал Олег, чтобы что-то сказать.
Фенрир коротко проскулил что-то и сел на мохнатый зад.
Мужик не сразу ответил. В темноте лица его было не разглядеть, сплошные тени и всполохи, но волосы вроде были длинные.
- И тебе доброй ночи, коли не шутишь, - ответил он и выкинул сигарету. И добавил чуть тише: - Шел бы ты подальше, брат. Ночь темна, лес большой, всякое, знаешь ли, может случиться.
Олег, сам не маленький и совсем не хилый, несмотря на приобретенную за годы сидения перед монитором близорукость, чуть не хмыкнул. Гопоту местную он видел, но издалека - подростки одни. На таких посмотри чуть строже - сами разбегутся.
Фенрир снова заскулил и беспокойно встал. Обычно дружелюбный до отвращений, он вдруг потянул Олега куда-то в сторону от незнакомца. Тот снова закурил - в отблесках огонька зажигалки волосы тоже вспыхнули огнем. Казалось, что у лба они заплетены в несколько мелких косичек.
Хиппарь что ли? Или ролевье дивное заблудилось?
- Видишь, - сказал хиппарь с еле слышным смешком. - Даже псина твоя чует неладное.
Псина недовольно тявкнула.
- Рядом, - сказал Олег строго и Фенрир послушался. - Сам-то не боишься, что прикурить попросят?
- Не-ет, - ответил мужик, чуть растягивая звуки. - Попросят - им же хуже. Иди-иди давай. Увидишь лишнее - пожалеешь.
Олег фыркнул, но лезть на рожон не стал. Мало ли - что. Может, кто стрелку забил или еще что сделать собирается, чего законопослушному гражданину лучше не видеть. Он цыкнул на Фенрира, притихшего и застывшего, и потянул поводок.
- Ну, удачи, - сказал Олег, потому уходить молча было еще более неуютно, чем оставаться здесь.
- И тебе, брат, удачи, - ударилось ему в спину.
Лето сменилось осенью, осень двигалась к зиме. Фенрир чуток подрос и уже не напоминал неуклюжего жеребенка. Дурнина в характере, правда, исчезать не собиралась: Олег с зарплаты покупал скотине и крыс плюшевых, и жевательные кости, и веревочные игрушки - любую чушь, потому что за новые кроссовки отдал столько же, сколько стоил корм для Фенрира месяца на два. Ходил с ним на занятия к кинологу, правда, до сходок хасководов пока не добрался - только видел их издалека пару раз, подходил, здоровался, но общаться не спешил.
С людьми за лето стало как-то не очень. С собакой проще.
На Ленку он уже почти не злился - ушла и ушла, сама себе дура, таких пацанов бросила.
Он даже ее соцсети не палил, чтобы не расстраиваться и не вспоминать.
С глаз долой - из сердца вон.
Ноябрьская хмарь длилась дольше обычного и перетекла в хмарь декабрьскую. Дни стали короткими: Олег просыпался в сумерках и в сумерки же заканчивал работу. Очень хотелось снега - чтобы белым-бело и пахло морозом - но снег если и выпадал, то пополам с дождем и сразу же превращался в серую грязь. Фенрир ворчал, когда ему мыли лапы после прогулок, а потом с этими мокрыми лапами, конечно, прыгал на диван.
И смотрел на Олега разноцветными глазами.
Из-за узора на шерсти казалось, что он загримирован под блэк-металлиста.
- Ладно, лежи, морда мемная, - говорил Олег и шел заваривать себе кофе.
Еще Фенрир выл. Из вредности.
Олегу казалось, что скотина им манипулирует.
Год назад Олег ничего не знал ни о собаках вообще, ни о хаски в частности, а теперь чувствовал себя гордым, пусть и утомленным, отцом-одиночкой.
Скандинавщиной всякой тоже никогда не интересовался: слышал про Рагнарек и волка, который сожрет солнце, и знал, что там есть Локи.
Оказалось, что солнце сожрет не Фенрир, а его сынок Сколль, а Локи - рыжий, а не как Хиддлстон в фильмах. Олег даже Викингов посмотрел, правда, ему быстро надоело.
Когда выпал снег, Олег все-таки нашел контакты хасководов и напросился на сходку.
Лес был темным.
Конечно, тут-то фонари никто ставить не будет.
Под ногами скрипел снег и хрустели тонкие веточки.
- Давай, собака, гуляй, - буркнул Олег себе под нос. - Холодно.
Он успел опрокинуть стакан глинтвейна в коттедже, поболтать с кем-то, а потом Фенрир запросился на мороз, зараза. Не поигнорируешь - и сам заведется, и других собак заведет. Пришлось одеваться и идти в ночную темноту.
Фенрир радостно носился вокруг.
Поводок у него был отличный, свежекупленная рулетка, тонкое и прочное полотно. Олег, поднаторевший в мифологии - чтобы перед хаскиводами не краснеть - уже пять раз пошутил про Глейпнир.
Отпускать псину на вольный выгул он все-таки пока не решался. Почему-то от одной мысли об этом становилось как-то беспокойно.
Связь здесь, в деревеньке под Ладогой, куда они приехали всей толпой с собаками праздновать солнцеворот, ловила. Пока Фенрир вынюхивал что-то под снегом, вороша носом сухой вереск и опавшие листья, яростно рыл выступающие корни деревьев и просто прыгал рядом, псина дурная, Олег пялился в экран.
Леночка все-таки вспомнила о нем.
О них.
И решила забрать Фенрира.
Олег сказал ей, куда она может идти с такими заявлениями.
- Ну, знаешь, дорогой, - ответила Леночка. - Я его на свои деньги покупала.
- А я его на свои деньги кормил, - ответил Олег. - И уже год как им занимаюсь. И прививки тоже я делал.
Пальцы мерзли, пока он это набирал. Вот нет бы позвонить, подумал Олег злобно, хотя звонки не любил, и сказать все прямо. Так нет же, будет нервы мотать.
Тепло от глинтвейна уже испарилось, расслабленное благодушие сменилось раздражением. Нашла время, подгадала прямо, как чуяла. И сам он дурак - мог бы не читать, удалить молча. Или забанить еще тогда, в июне.
Леночка что-то яростно строчила, а Олег смотрел на это вот “пользователь пишет” и чувствовал себя нехорошо. Вдруг и правда заберет? Откуда она тогда вообще взяла этого щенка? За год произошло столько всего, что Олег уже смутно помнил ту историю: какая-то Ленкина подруга-мажорка, ее родители, дорогущая мебель в квартире, которая с малышом-хаски не сочеталась, и Фенрир как итог.
Ленка еще хвасталась, что щенок достался ей за какую-то символическую цену, она не могла отказаться.
Ну и дура, еще раз подумал Олег.
Телефон мигнул экраном и разрядился - не выдержал, видать, морозца, чудо техники, блин. Олег выругался и сунул трубу во внутренний карман, надеясь, что та отогреется и оживет.
И понял, что они с Фенриром опять забрели куда-то не туда.
Ночной лес молчал. Не было слышно ни машин на шоссе, ни голосов, ни даже воя ветра. Только хрустел подмерзший наст под ногами, да скрипели иногда стволы деревьев. Вокруг стояла неприятная, промозглая темень. Олег переминался с ноги на ногу, пытался вспомнить, откуда он пришел, но там, где только что была тропинка, оказывались кусты. Или яма. Или просто просвет между деревьями. Фенрир рядом дышал громко, прыгал и пытался жрать снег, словно не чувствовал, что хозяину страшно.
- Ладно, парень, - сказал Олег неуверенно и приспустил поводок, дал псу воли больше, чем раньше. - Давай-ка домой. Домой! Слышишь, что я сказал?
Фенрирова тень во мраке подняла голову.
Дурной пес вдруг сел и завыл, мелодично, с переливами. Дома он так не делал, выл, но слабо, то ли стеснялся, то ли тренировался перед дебютом. Там, в городской квартире, этот вой раздражал и забавлял одновременно. Здесь, в лесу, посреди черт знает чего, по коже бежали мурашки.
- Домой! - прикрикнул Олег, надеясь, что Фенрир, дурной, но умный пес, поймет, что нужно выйти к людям.
К уютному, пусть и прохладному коттеджу, к другим собакам, к запаху дров в камине и глинтвейна.
Фенрир прекратил выть на какой-то высокой, очень жуткой ноте и, громко чихнув, помчался вперед, быстро, словно поманили миской с кормом или новой крысой. Поводок в руках Олега натянулся, дернулся, потянул его за собой - и вдруг порвался, лопнул, стоило Олегу нажать на ту кнопку, которая должна была запустить рулетку и втянуть поводок. Олег, не выдержав, потерял равновесие и грохнулся прямо в снег коленями, ушибся о какой-то корень, громко охнул и не менее громко выматерился.
Фенрир исчез.
Убежал куда-то во тьму, за темные древесные стволы. Ни крики, ни собственная кличка, ни обещание дать вкусные кроссовки сожрать, ни попытка завыть - ничто не помогло.
Фенрир, дурная собака, сбежал.
Словно не было ни месяцев тренировок, ни домашних игр, в которых Олег не боялся трогать крепкие собачьи зубы рукой и выдирать из них икеевскую крысу, ни идеально сданных нормативов. Ничего. Словно был Фенрир не любимой породистой заразой, а нахальной трусливой дворнягой.
Олег встал, кряхтя и шипя, потому что правое колено, которым он обо что-то в снегу ударился, болело, и попытался разглядеть в густом сумраке обрывок поводка. Порвался материал или карабин лопнул? Какого хрена он отдал столько денег? Выпендриться хотел? Довыпендривался, болван. Стоит теперь посреди леса, один, с больным коленом и без собаки.
Он достал телефон, надеясь, что тот ожил, но нет - крутой смартфон сейчас был чуть бесполезнее подобранного с дороги булыжника. Ни связи тебе, ни фонарика, только лес вокруг и низкое, беззвездное небо над головой.
И тут Олегу стало по-настоящему страшно, как не было страшно никогда в жизни.
Колено все еще болело, но меньше.
Олег замерз и чувствовал, что пальцы в ботинках начинают ныть. От приступа страха колотило сильнее, чем от этого холода, но Олег медленно шел вперед, пытаясь разглядеть на снегу отпечатки собственных ног. Получалось с трудом.
Переплетения теней, кусты вереска, ветки и мусор то и дело сбивали с толку. Следы были просто пятнами - такими же, как другие пятна.
Стоять на месте не было смысла. Искать Фенрира - тоже. Прокричавшись, ударив пару раз кулаком по стволу первой попавшейся сосны - до сих пор руку саднило! - Олег решил вернуться в коттедж.
Телефон все еще не согрелся. Олег прятал его во внутреннем кармане куртки, как котенка, и надеялся, что оживет. Чтобы просто позвонить.
Лес вокруг казался бесконечным. Олег старался не думать о том, что он бродит по кругу - как там говорили в деревнях? Что его кто-то водит, мешая найти свою тропу. Во всякую чертовщину Олег не верил: замерзнуть в зимнем лесу и без нее можно.
Поваленные набок деревья с торчащими во все стороны корнями были просто деревьями. Олег шел мимо них, ежась от холода, и очень надеялся, что выйдет хотя бы куда-то.
Сначала ему показалось, что он увидел впереди оранжевый отблеск. Мало ли, что почудится, когда в голове сплошной холод и сосны рядками. Но отблеск не исчез, он мелькал где-то впереди, между соснами и кустами, словно там был дом.
Или костер.
Олег моргнул, не сразу себе поверив.
Но костер был настоящим.
Кто-то развел его в лесу, несмотря на все запреты и на то, что вокруг все промерзло, застыло от влажного холода. Невысокий, яркий, костер пылал в круге серых камней, на небольшой поляне, а у костра…
Дурная псина Фенрир лежал, положив голову на длинные лапы, и смотрел в огонь. Живой, спокойный, словно не было этого воя и этого побега - сколько там времени назад? Олег потерялся во времени, пока шел сюда.
- А, вот и хозяин.
Олег перевел взгляд от Фенрира чуть в сторону, туда, где сидел человек, которого он почему-то принял за куст. И был уверен, что это куст.
Куст откинул с головы капюшон. Волосы у него были ржаво-рыжие, с мелкими косичками у лба, а лицо в отблесках пламени казалось не то крысиным, не то лисьим.
- А, - выдохнул Олег. - В парке встречались.
Почему-то сейчас это его нисколько не удивило.
Человек кивнул и указал Олегу на снег рядом с собой, слева - справа лежал Фенрир, все еще странно неподвижный, только уши дергались, когда в костре что-то щелкало и потрескивало. Олег сел, прямо на так удобно оказавшийся пенек, только снег с него стряхнул.
От костра шло тепло.
- Хорошая у тебя собака, - сказал незнакомец.
Олег кивнул, не зная, что ответить.
Леночка сказала, что все хаски по началу дурные, и ничего, но со временем успокаиваются.
Сказала она это, когда Фенрир сожрал олеговы кроссовки - те самые, в которых Олег ходил его выгуливать по темному мартовскому парку. Хорошие, добротные, старые кроссовки, в которых зимой не холодно и летом не жарко, восстановлению не подлежали. Фенрир сидел с горделивой хитростью на морде и смотрел на Олега.
Олег смотрел на него.
Глаза у Фенрира были разные: один льдисто-синий, второй - почти черный.
Олег сказал:
- Ну, как собаку назовете…
И пошел искать поводок - и старые берцы, оставшиеся от походно-ролевого прошлого.
В апреле грянул локдаун, а в июне Леночка ушла. Не выдержала.
Олег в чем-то ее понимал: он сам-то чуть крышей не двинулся, пока сидел взаперти. Ушел с головой в работу, закрывал глаза - видел серые буковки кода на черном фоне, они мельтешили, как сумасшедшие снежинки, складывались в строки, а Олег во сне продолжал работать - искал ошибки. И не находил.
В раковине копилась посуда, которую никто не хотел мыть. Купленная подписка на Нетфликс не радовала. Либидо упало в такую бездну, что вид Леночки в пижамных шортах не вызывал вообще никаких мыслей, которые должен был вызывать.
Сама Леночка тратила деньги на доставку еды и ныла, поглядывая на себя в зеркало:
- Ой, ну во-о-от, в джинсы не влезу!
Фенрир лежал рядом и смотрел на нее, высунув розовый язык из пасти.
Ему, в целом, было все равно, влезет хозяйка в джинсы или нет, главное, чтобы кормила и выгуливала.
Кормил и выгуливал его Олег.
То, что именно она перед новым годом притащила домой подросшего щенка хаски и дала ему это дурацкое имя, почему-то не мешало Леночке интересоваться Фенриром только когда нужно было сделать красивую фоточку для твиттера.
Олегу иногда казалось, что она и его выбрала не по большой любви, а потому что похож на викинга, если бороду опустить.
А, может быть, и не казалось.
Локдаун все расставил по своим местам.
Когда Леночка ушла, собака осталась с ним.
Долговязый черно-белый дурак трепал крыс из Икеи так, что наполнитель по квартире летел. Олег, злой на Леночку, скормил ему еще и фотоальбомы - их Леночка оставила. Она вообще забрала только то из его подарков, что имело какую-то ценность, и это было даже не обидно - просто никак. За собаку было куда обиднее.
Олег так и не вышел с удаленки - работать дома, как сыч, нравилось ему куда больше, да и ездить в офис не сильно хотелось. В метро очки запотевали, руки прели от перчаток, люди, хмурые, настороженные, только раздражали. Гуляя с Фенриром по району, Олег смотрел на серые хребты многоэтажек, торчащие над деревьями, на речушку, на пруды, заросшие камышом, и не понимал, как он попал сюда и когда все успело измениться.
Фенрир, собака бестолковая, тянул за поводок, звал играть, радостно нюхался с другими собаками и, кажется, улыбался.
Олег думал, что нельзя так ни с людьми, ни с собаками.
Лето прошло чуть лучше, чем весна. Страшной духоты не было, событий особенных - тоже. Город медленно оживал, друзья звали Олега в центр, посидеть в баре, пару раз он даже скатался - и потом они с Фенриром гуляли по темному-темному парку, пахнущему влажной землей и деревьями. Фонарей то ли стало меньше, то ли администрация района решила экономить на электричестве, то ли Фенрир утянул Олега в глубину, туда, где парк больше напоминал лес, но от мужика, попавшегося им, Олег шарахнулся.
Слишком внезапно тот появился, вынырнул из темноты, сверкнув огоньком сигареты, зажатой в зубах.
- Здрасьте, - сказал Олег, чтобы что-то сказать.
Фенрир коротко проскулил что-то и сел на мохнатый зад.
Мужик не сразу ответил. В темноте лица его было не разглядеть, сплошные тени и всполохи, но волосы вроде были длинные.
- И тебе доброй ночи, коли не шутишь, - ответил он и выкинул сигарету. И добавил чуть тише: - Шел бы ты подальше, брат. Ночь темна, лес большой, всякое, знаешь ли, может случиться.
Олег, сам не маленький и совсем не хилый, несмотря на приобретенную за годы сидения перед монитором близорукость, чуть не хмыкнул. Гопоту местную он видел, но издалека - подростки одни. На таких посмотри чуть строже - сами разбегутся.
Фенрир снова заскулил и беспокойно встал. Обычно дружелюбный до отвращений, он вдруг потянул Олега куда-то в сторону от незнакомца. Тот снова закурил - в отблесках огонька зажигалки волосы тоже вспыхнули огнем. Казалось, что у лба они заплетены в несколько мелких косичек.
Хиппарь что ли? Или ролевье дивное заблудилось?
- Видишь, - сказал хиппарь с еле слышным смешком. - Даже псина твоя чует неладное.
Псина недовольно тявкнула.
- Рядом, - сказал Олег строго и Фенрир послушался. - Сам-то не боишься, что прикурить попросят?
- Не-ет, - ответил мужик, чуть растягивая звуки. - Попросят - им же хуже. Иди-иди давай. Увидишь лишнее - пожалеешь.
Олег фыркнул, но лезть на рожон не стал. Мало ли - что. Может, кто стрелку забил или еще что сделать собирается, чего законопослушному гражданину лучше не видеть. Он цыкнул на Фенрира, притихшего и застывшего, и потянул поводок.
- Ну, удачи, - сказал Олег, потому уходить молча было еще более неуютно, чем оставаться здесь.
- И тебе, брат, удачи, - ударилось ему в спину.
Лето сменилось осенью, осень двигалась к зиме. Фенрир чуток подрос и уже не напоминал неуклюжего жеребенка. Дурнина в характере, правда, исчезать не собиралась: Олег с зарплаты покупал скотине и крыс плюшевых, и жевательные кости, и веревочные игрушки - любую чушь, потому что за новые кроссовки отдал столько же, сколько стоил корм для Фенрира месяца на два. Ходил с ним на занятия к кинологу, правда, до сходок хасководов пока не добрался - только видел их издалека пару раз, подходил, здоровался, но общаться не спешил.
С людьми за лето стало как-то не очень. С собакой проще.
На Ленку он уже почти не злился - ушла и ушла, сама себе дура, таких пацанов бросила.
Он даже ее соцсети не палил, чтобы не расстраиваться и не вспоминать.
С глаз долой - из сердца вон.
Ноябрьская хмарь длилась дольше обычного и перетекла в хмарь декабрьскую. Дни стали короткими: Олег просыпался в сумерках и в сумерки же заканчивал работу. Очень хотелось снега - чтобы белым-бело и пахло морозом - но снег если и выпадал, то пополам с дождем и сразу же превращался в серую грязь. Фенрир ворчал, когда ему мыли лапы после прогулок, а потом с этими мокрыми лапами, конечно, прыгал на диван.
И смотрел на Олега разноцветными глазами.
Из-за узора на шерсти казалось, что он загримирован под блэк-металлиста.
- Ладно, лежи, морда мемная, - говорил Олег и шел заваривать себе кофе.
Еще Фенрир выл. Из вредности.
Олегу казалось, что скотина им манипулирует.
Год назад Олег ничего не знал ни о собаках вообще, ни о хаски в частности, а теперь чувствовал себя гордым, пусть и утомленным, отцом-одиночкой.
Скандинавщиной всякой тоже никогда не интересовался: слышал про Рагнарек и волка, который сожрет солнце, и знал, что там есть Локи.
Оказалось, что солнце сожрет не Фенрир, а его сынок Сколль, а Локи - рыжий, а не как Хиддлстон в фильмах. Олег даже Викингов посмотрел, правда, ему быстро надоело.
Когда выпал снег, Олег все-таки нашел контакты хасководов и напросился на сходку.
***
Лес был темным.
Конечно, тут-то фонари никто ставить не будет.
Под ногами скрипел снег и хрустели тонкие веточки.
- Давай, собака, гуляй, - буркнул Олег себе под нос. - Холодно.
Он успел опрокинуть стакан глинтвейна в коттедже, поболтать с кем-то, а потом Фенрир запросился на мороз, зараза. Не поигнорируешь - и сам заведется, и других собак заведет. Пришлось одеваться и идти в ночную темноту.
Фенрир радостно носился вокруг.
Поводок у него был отличный, свежекупленная рулетка, тонкое и прочное полотно. Олег, поднаторевший в мифологии - чтобы перед хаскиводами не краснеть - уже пять раз пошутил про Глейпнир.
Отпускать псину на вольный выгул он все-таки пока не решался. Почему-то от одной мысли об этом становилось как-то беспокойно.
Связь здесь, в деревеньке под Ладогой, куда они приехали всей толпой с собаками праздновать солнцеворот, ловила. Пока Фенрир вынюхивал что-то под снегом, вороша носом сухой вереск и опавшие листья, яростно рыл выступающие корни деревьев и просто прыгал рядом, псина дурная, Олег пялился в экран.
Леночка все-таки вспомнила о нем.
О них.
И решила забрать Фенрира.
Олег сказал ей, куда она может идти с такими заявлениями.
- Ну, знаешь, дорогой, - ответила Леночка. - Я его на свои деньги покупала.
- А я его на свои деньги кормил, - ответил Олег. - И уже год как им занимаюсь. И прививки тоже я делал.
Пальцы мерзли, пока он это набирал. Вот нет бы позвонить, подумал Олег злобно, хотя звонки не любил, и сказать все прямо. Так нет же, будет нервы мотать.
Тепло от глинтвейна уже испарилось, расслабленное благодушие сменилось раздражением. Нашла время, подгадала прямо, как чуяла. И сам он дурак - мог бы не читать, удалить молча. Или забанить еще тогда, в июне.
Леночка что-то яростно строчила, а Олег смотрел на это вот “пользователь пишет” и чувствовал себя нехорошо. Вдруг и правда заберет? Откуда она тогда вообще взяла этого щенка? За год произошло столько всего, что Олег уже смутно помнил ту историю: какая-то Ленкина подруга-мажорка, ее родители, дорогущая мебель в квартире, которая с малышом-хаски не сочеталась, и Фенрир как итог.
Ленка еще хвасталась, что щенок достался ей за какую-то символическую цену, она не могла отказаться.
Ну и дура, еще раз подумал Олег.
Телефон мигнул экраном и разрядился - не выдержал, видать, морозца, чудо техники, блин. Олег выругался и сунул трубу во внутренний карман, надеясь, что та отогреется и оживет.
И понял, что они с Фенриром опять забрели куда-то не туда.
Ночной лес молчал. Не было слышно ни машин на шоссе, ни голосов, ни даже воя ветра. Только хрустел подмерзший наст под ногами, да скрипели иногда стволы деревьев. Вокруг стояла неприятная, промозглая темень. Олег переминался с ноги на ногу, пытался вспомнить, откуда он пришел, но там, где только что была тропинка, оказывались кусты. Или яма. Или просто просвет между деревьями. Фенрир рядом дышал громко, прыгал и пытался жрать снег, словно не чувствовал, что хозяину страшно.
- Ладно, парень, - сказал Олег неуверенно и приспустил поводок, дал псу воли больше, чем раньше. - Давай-ка домой. Домой! Слышишь, что я сказал?
Фенрирова тень во мраке подняла голову.
Дурной пес вдруг сел и завыл, мелодично, с переливами. Дома он так не делал, выл, но слабо, то ли стеснялся, то ли тренировался перед дебютом. Там, в городской квартире, этот вой раздражал и забавлял одновременно. Здесь, в лесу, посреди черт знает чего, по коже бежали мурашки.
- Домой! - прикрикнул Олег, надеясь, что Фенрир, дурной, но умный пес, поймет, что нужно выйти к людям.
К уютному, пусть и прохладному коттеджу, к другим собакам, к запаху дров в камине и глинтвейна.
Фенрир прекратил выть на какой-то высокой, очень жуткой ноте и, громко чихнув, помчался вперед, быстро, словно поманили миской с кормом или новой крысой. Поводок в руках Олега натянулся, дернулся, потянул его за собой - и вдруг порвался, лопнул, стоило Олегу нажать на ту кнопку, которая должна была запустить рулетку и втянуть поводок. Олег, не выдержав, потерял равновесие и грохнулся прямо в снег коленями, ушибся о какой-то корень, громко охнул и не менее громко выматерился.
Фенрир исчез.
Убежал куда-то во тьму, за темные древесные стволы. Ни крики, ни собственная кличка, ни обещание дать вкусные кроссовки сожрать, ни попытка завыть - ничто не помогло.
Фенрир, дурная собака, сбежал.
Словно не было ни месяцев тренировок, ни домашних игр, в которых Олег не боялся трогать крепкие собачьи зубы рукой и выдирать из них икеевскую крысу, ни идеально сданных нормативов. Ничего. Словно был Фенрир не любимой породистой заразой, а нахальной трусливой дворнягой.
Олег встал, кряхтя и шипя, потому что правое колено, которым он обо что-то в снегу ударился, болело, и попытался разглядеть в густом сумраке обрывок поводка. Порвался материал или карабин лопнул? Какого хрена он отдал столько денег? Выпендриться хотел? Довыпендривался, болван. Стоит теперь посреди леса, один, с больным коленом и без собаки.
Он достал телефон, надеясь, что тот ожил, но нет - крутой смартфон сейчас был чуть бесполезнее подобранного с дороги булыжника. Ни связи тебе, ни фонарика, только лес вокруг и низкое, беззвездное небо над головой.
И тут Олегу стало по-настоящему страшно, как не было страшно никогда в жизни.
***
Колено все еще болело, но меньше.
Олег замерз и чувствовал, что пальцы в ботинках начинают ныть. От приступа страха колотило сильнее, чем от этого холода, но Олег медленно шел вперед, пытаясь разглядеть на снегу отпечатки собственных ног. Получалось с трудом.
Переплетения теней, кусты вереска, ветки и мусор то и дело сбивали с толку. Следы были просто пятнами - такими же, как другие пятна.
Стоять на месте не было смысла. Искать Фенрира - тоже. Прокричавшись, ударив пару раз кулаком по стволу первой попавшейся сосны - до сих пор руку саднило! - Олег решил вернуться в коттедж.
Телефон все еще не согрелся. Олег прятал его во внутреннем кармане куртки, как котенка, и надеялся, что оживет. Чтобы просто позвонить.
Лес вокруг казался бесконечным. Олег старался не думать о том, что он бродит по кругу - как там говорили в деревнях? Что его кто-то водит, мешая найти свою тропу. Во всякую чертовщину Олег не верил: замерзнуть в зимнем лесу и без нее можно.
Поваленные набок деревья с торчащими во все стороны корнями были просто деревьями. Олег шел мимо них, ежась от холода, и очень надеялся, что выйдет хотя бы куда-то.
Сначала ему показалось, что он увидел впереди оранжевый отблеск. Мало ли, что почудится, когда в голове сплошной холод и сосны рядками. Но отблеск не исчез, он мелькал где-то впереди, между соснами и кустами, словно там был дом.
Или костер.
Олег моргнул, не сразу себе поверив.
Но костер был настоящим.
Кто-то развел его в лесу, несмотря на все запреты и на то, что вокруг все промерзло, застыло от влажного холода. Невысокий, яркий, костер пылал в круге серых камней, на небольшой поляне, а у костра…
Дурная псина Фенрир лежал, положив голову на длинные лапы, и смотрел в огонь. Живой, спокойный, словно не было этого воя и этого побега - сколько там времени назад? Олег потерялся во времени, пока шел сюда.
- А, вот и хозяин.
Олег перевел взгляд от Фенрира чуть в сторону, туда, где сидел человек, которого он почему-то принял за куст. И был уверен, что это куст.
Куст откинул с головы капюшон. Волосы у него были ржаво-рыжие, с мелкими косичками у лба, а лицо в отблесках пламени казалось не то крысиным, не то лисьим.
- А, - выдохнул Олег. - В парке встречались.
Почему-то сейчас это его нисколько не удивило.
Человек кивнул и указал Олегу на снег рядом с собой, слева - справа лежал Фенрир, все еще странно неподвижный, только уши дергались, когда в костре что-то щелкало и потрескивало. Олег сел, прямо на так удобно оказавшийся пенек, только снег с него стряхнул.
От костра шло тепло.
- Хорошая у тебя собака, - сказал незнакомец.
Олег кивнул, не зная, что ответить.
