Седрик посмеивался, называя это девичьим капризом, но в каждой вещи, которую Ксюша рассматривала дольше, чем другие, находил десяток недостатков.
Он не предложил ей посещать курсы, которые адаптировали, таких, как она.
Было как с краской: "Зачем тебе, дорогая? Ты и так справляешься!"
И Ксюша справлялась - неплохо, но с каждым разом все больше и больше сомневаясь в себе.
Потому что волосы у нее были светлые, золотистые, прямые и мягкие, они не спадали тугими локонами на плечи. Темные цвета портили Ксюшу, делали ее какой-то вульгарной, старше себя настоящей лет на семь. И вкуса у нее нет. И манеры недостаточные, чтобы в гости идти.
И лошадью она не умела управлять.
И фабрик не строила.
И...
- У леди Розали прием, - сказал Седрик за ужином неделю назад. - Благотворительный. Мы должны там быть.
- Ой, - сказала Ксюша и отложила в сторону вилку и нож.
- Ты же хотела в свет, дорогая, - он удивленно поднял бровь. - Просила, чтобы я взял тебя с собой в клуб...
Просила, и не раз, но клуб - развлечение мужское, таких, как Ксюша, туда не пустили бы. Жаль, она не знала, Седрику пришлось объяснять.
- Конечно, на мой взгляд, ты еще не готова, - продолжил рассуждать он. - Но на этот прием приглашаются только пары. Поэтому завтра мы пойдем выбирать тебе платье.
Розовое.
- И украшения к нему.
Колье, похожее на ошейник.
- А то, что уже есть, разве не подойдет, - уточнила она, смущаясь этой щедрости.
- У леди Розали есть требования к гостям, - ответил он, как ребенку, задавшему глупый вопрос, и удивленно поднял брови: - Ты не рада?
- Рада, конечно, - Ксюша улыбнулась в ответ.
Хотя в тот момент, почему-то, стало совсем не радостно.
Другой мир, блестящий и яркий в первое время, оказался полным скуки, а она, сидя в четырех стенах, не знала, куда себя применить. Вот и бежала по первому его зову, как собачка, радовалась, когда он приходил домой, сидела рядом, когда он занимался чем-то, едва не мурлыкала от похвалы.
Розовое платье она приняла не без поджатых губ (как капризно, как неблагодарно), но возражать не стала: хозяйка сказала, значит, таковы правила.
Колье хотелось другое, изящнее, но Седрик утверждал, что на бал только такое и надо, и Ксюша не стала настаивать.
Прошло уже больше трех месяцев, как она жила у него.
К тому моменту ее адаптация почти закончилась - остался только экзамен и собеседование после Зимнего Поворота, а потом еще одно, в годовщину Ксюшеного удачного выхода из подъезда. Они уже почти ничего не значили, так, проверка связи: хорошо ли тебе, девица, тепло ли, не обижают ли? Исполняет ли твой антенат вверенные ему обязанности?
Нашла ли ты себе место в мире?
Вот места как раз и не было.
Это сидело внутри, как маленький червячок, и беспокоило.
Не то, чтобы с Седриком было плохо, нет, просто порой Ксюша чувствовала странную тоску и обиду.
Хотелось спуститься вниз, в гостиную, когда приходили его друзья, такие же молодые и красивые лорды, как он, и разбить об стену вазу.
Как сделала Аделина.
Ее, к слову, Ксюша пару раз видела - вертелась вокруг дома, выискивала что-то.
А вот Валентина не попадалась. К счастью.
Впрочем, после оперы они и сами стали мало куда выходить: Седрик пропадал целыми днями по делам, как он выражался, а вечером предпочитал компанию Ксюши. Наедине.
Ну, понятно, чем они там занимались.
- Ох, как я рада видеть вас, лорд Фраджайл, - проворковала крупная блондинка средних лет, целуя Седрика в обе щеки. Пахло от нее сладкими цветочными духами, пудрой и потом. - Как хорошо, что ты пришел... И не один! - взгляд светлых глаз коснулся Ксюши. - Слышала, слышала о вас, мисс! Идите сюда, - Ксюшу она тоже поцеловала. - Развлекайтесь! Самое интересное начнется через час!
Вокруг было много всего, так много, что голова закружилась. Пестрели ткани всех оттенков розового, сверкали хрустальные подвески на люстрах, зеркала и паркет, пахло цветами, людьми, дорогими духами, фруктами и вином. Седрик кружил Ксюшу в танце, потом они ходили по комнатам дома, по коридорам, взяв с собой бокалы с игристым вином, и изредка, когда оставались одни, целовались.
На балу оказалось много знакомых Седрика, он представлял им Ксюшу - официально, по фамилии-имени-отчеству, как в ее метрике, называл своей подопечной и в эти моменты почти не держал за руку. Разве что позволял ей держать его под локоть. Его знакомые дамы с пониманием улыбались или прикрывали губы веером и отводили взгляд. Его знакомые мужчины смотрели на Ксюшу оценивающе, словно прикидывая, стоит ли она того колье, которое носила сегодня.
Ни радушия, ни искреннего интереса она, увы, не встретила - если не считать леди Розали, но она, как хозяйка вечера, не могла их не проявить.
Седрик отошел в сторону - его поймал кто-то, кого он назвал деловым партнером, низенький седоволосый мужчина в бархатном сюртуке и очках на тонком носе. Стоять у окна и ждать, когда Седрик вернется, было тоскливо, и Ксюша начала прогуливаться по зале. Она сорвала пару виноградин с грозди, лежащей в вазе вместе с остальными фруктами, поболтала с официантом, выясняя, что вообще есть на столе, ухватила еще один бокал шампанского...
И подошла к дамам, с которыми Седрик ее знакомил.
Они стояли тесной стайкой у края стола, отдыхая от танцев.
- Как дела? - спросила Ксюша, стараясь доброжелательно улыбнуться.
Они переглянулись:
- Неплохо, - ответила одна.
- Замечательно, - подхватила вторая.
- Лучше всех, - закончила третья.
- А у вас? - спросила четвертая.
Ксюша пожала плечами:
- Вот, осматриваюсь, - сказала она.
Дамы снова переглянулись:
- Осматривайтесь внимательнее, - посоветовала одна. - В такой толпе неровен час столкнуться с чем-то неприятным.
- У вас же первый выход в свет? - спросила вторая, разглядывая Ксюшу с головы до ног со странной ухмылкой. - Это хорошо видно! - добавила она прежде, чем Ксюша ответила.
- И осторожнее с вином, - сказала третья. - Оно здесь для того, чтобы расслабиться, а не чтобы потерять голову.
Четвертая промолчала, разглядывая что-то за спиной у Ксюши и улыбаясь при этом так, словно готовилась наблюдать нечто грандиозное и удивительное.
Ксюша обернулась, смущенная таким приемом.
И столкнулась взглядом с Валентиной.
Малинового цвета шелк струился до пола, мягко обхватывая ее фигуру. Темные локоны держала только тонкая тиара, блестящая, с маленькими звездочками.
- А, - сказала Валентина, сверху вниз глядя на Ксюшу - хотя рост у них был одинаковый. - Зверушка. В ошейнике. Значит, и хозяин где-то здесь.
И прошла мимо, даже не задев Ксюшу плечом.
Дамы отвернулись, но, к счастью, не стали хихикать и злорадствовать.
Ксюша допила вино одним глотком и пошла искать Седрика.
- Я понимаю, что ты не хочешь здесь оставаться, - вкрадчиво сказал он, когда она утащила его на балкон, где они могли поговорить наедине друг с другом. - Но, дорогая, просто так не уйти. У меня множество встреч здесь.
- С Валентиной, к примеру, - сказала она и всхлипнула.
- Причем здесь Валентина?! - почти крикнул он. - Это просто совпадение!
И отвел взгляд в сторону.
- Ах, совпадение? - воскликнула Ксюша. - В глаза мне посмотри и скажи это!
Он посмотрел. Правда, сказал совсем другое:
- Послушай, - голос звучал зло. - Не устраивай сцен.
- Это не я сцены устраиваю, а твоя бывшая, - Ксюша надулась еще больше.
- Так не попадайся ей на глаза! - бросил он злобно.
Ксюша тоже огрызнулась:
- Очень сложно, учитывая, что мы так часто ее встречам!
- Значит, будешь и дальше сидеть дома, - почти прошипел он. - Так от тебя больше пользы!
- Ага, а тебе государство ваше все расходы компенсирует!
- Не колье, дорогая, и не новые платья! А у тебя они каждую неделю новые! Скоро в гардероб не поместятся!
- Ах так?! - Ксюша завелась еще больше. - Я тебя что, просила об этом?!
Он хотел что-то ответить, но дверь на балкон открылась и показался тот самый седой мужчина, с которым Седрик уходил общаться о делах. Он сощурился и покачал головой:
- Сходите, умойтесь, милая, - сказал он почти ласково. - А то вашему бедному благодетелю придется за вас краснеть.
- Вот пусть и краснеет! - яростно ответила Ксюша и вылетела с балкона.
Умыться стоило, правда. И поплакать в одиночестве. А потом успокоиться и понять, что ей делать, одной, в чужом мире, без связей и денег.
Мысль сбежать, прямо в дурацком платье, спрятав колье-ошейник в карман, показалась ей даже почти здравой.
Салфетки закончились.
Ксюша просто сидела на пуфике и смотрела на свои руки - в атласных перчатках, на которых расплывались темные пятна от слез.
Возвращаться в зал не хотелось. Хотелось сжаться в комочек и стать еще одной вазой. Или пуфиком. Или частью стены.
Никогда в жизни Ксюша не чувствовала себя так отвратительно. Ни в школе, когда получила первую "пару" - отличницей Ксюша никогда не была, да и за оценки ее не ругали, обидно, да, но можно исправить. Ни когда поняла, что мальчик, который ей нравится, взаимностью не ответит, - пережить можно, сколько их, мальчиков, вокруг. Ни на первом серьезном собеседовании на работу мечты, на которое Ксюша не проходила ни по одному параметру: кому она, студентка-второкурсница, нужна? Пошла просто так, на удачу - и сорок минут сидела в одном кабинете с белобрысой стервой, начальницей отдела маркетинга, которая ее, Ксюшу, по стулу размазывала, мол, вы слишком некомпетентны, Ксения Эдуардовна, не наш формат.
Проплакала она тогда весь вечер, не от обиды - от унижения, и поняла, что к такой начальнице идти - себя не уважать.
А работу найти всегда можно.
И умыться. И накраситься заново.
Были бы силы.
Дверь со скрипом открылась и Ксюша дернулась, отворачиваясь.
- А, ты здесь, зверушка, - раздался голос Валентины.
- Уйдите, пожалуйста, - огрызнулась Ксюша, вытирая рукой в перчатке щеки. - Прекратите меня преследовать!
- А я тебя не преследовала, - Валентина прошла вперед и протянула Ксюше платок - красивый, с кружевным кантом, с вышитой монограммой. - Я пришла поговорить.
- И позлорадствовать, - пробурчала Ксюша, но платок использовала - встала перед зеркалом и начала осторожно стирать уголком потекшую подводку.
- Отнюдь, - Валентина стояла, прислонившись к стене, и смотрела на Ксюшу спокойно и как-то даже доброжелательно. - Посочувствовать.
- Тогда могли бы не приходить!
Она ничего не ответила на этот вопрос, подождала, пока Ксюша успокоится.
- Я сожалею, = сказала Валентина. - Мне не стоило дразнить тебя. Я думала, это ты меня дразнишь. Вместе с ним. Нарочно попадаешься мне на глаза. В парке, в театре. Даже в магазины ходишь в те же, что и я.
Ксюша посмотрела на нее широко открытыми глазами и только носом шмыгнула.
- Меня это так достало, что я не выдержала и подъехала к вам тогда, в парке. А потом выяснила, кто ты такая, - она виновато улыбнулась. - И поняла, что ты не могла нарочно узнать... Если, конечно, ты не гениальная злющая стерва. Но ты же не гениальная злющая стерва?
Ксюша удивленно покачала головой.
Валентина подняла одну бровь:
- Возможно, лучше бы ты была ею. Могли бы продумать гениальный злокозненный план и показать Седрику, где его место, - она протянула Ксюше руку. - Не хочешь прогуляться? Эй, - голос стал ласковым. - Я не отравлю тебя и не сброшу в садовую канаву. Обещаю.
Они прошли мимо всех, почти незаметно. Валентина вела Ксюшу вперед, крепко держа за руку, даже умудрилась по дороге схватить для них пару бокалов вина.
В парке рядом с домом леди Розали было куда тише, чем в залах: вечерняя прохлада уже становилась неприятной, а общество, собравшееся на балу, было не в том возрасте, в котором солидно обниматься в кустах, прячась от компаньонок и старших братьев. Валентина села прямо на траву, не боясь испортить свое прекрасное платье, и Ксюша, подумав, что терять нечего, плюхнулась рядом.
- Я даже не знаю, с чего начать, - сказала Валентина. - Наверное, с сестры.
И она рассказала все.
Как они с Седриком любили друг друга и собирались пожениться.
Как она, получив общее с сестрой наследство, думала вложить его в дело, потому советовалась с Седриком о важных шагах и просила помочь. Связи, не абы какие, но надежные, у него были. Как нашла среди знакомых талантливого инженера, способного переделать швейные цеха так, чтобы у швей было больше света: огромные окна и стеклянный потолок, а потом, когда технологии шагнут вперед и волшебные свечи подешевеют, еще и правильная система освещения. Как Седрик, однажды застав их с инженером за бурным обсуждением чертежей, заревновал и разозлился.
И начал некрасиво, мелочно мстить.
- Сама понимаешь, - Валентина сделала глоток вина и сказала, пародируя интонации Седрика: - Ты все делаешь не так, дорогая. Зачем тебе это, дорогая? Я забыл, что у тебя нет ключа от двери, дорогая, прости, что на встречу ты лезла через кухонное окно. Один раз - это случайность. Два - уже практика. Я сначала не поняла, к чему были разговоры о женском предназначении и о том, что мне, дескать, стоит передать все ему, сделать его управляющим. Но понимаешь, - она покачала бокалом в воздухе. - Я хотела иметь свое собственное. Личное. Настоящее.
Ксюша кивнула.
Она понимала.
Она хорошо понимала, потому что именно это и мешало ей, грызло изнутри: желание иметь свое.
Настоящее.
- Мы расстались... дай подумать... за пару месяцев до того, как Аделина зашла к вам. Скандала не было, я не хотела огласки. Знаешь ли, - Валентина вздохнула. - Женщины здесь еще не до конца понимают, что можно не только при муже сидеть, поэтому расстались мы... по другой причине. Седрик обвинял меня в измене, я его - в болезненной ревности, - последовал короткий смешок. - А потом начались угрозы. Анонимные. В письмах, из газетных букв и слов. Дешевый прием, правда?
Ксюша согласилась.
Валентина помолчала и продолжила:
- Наверное, он быстро понял, что это гнилая театральщина, и прекратил. Но как-то раз я слишком задержалась в пригороде, а моя телеграмма сестре потерялась, и она, решив, что со мной что-то случилось, ринулась к Седрику домой. А там была ты, - Валентина подняла голову и посмотрела на Ксюшу. Лицо ее было бледным, губы - яркими, свет, падающий откуда-то сбоку, четко обрисовывал изящный профиль. - И знаешь что, зверушка? Ты пахла моими духами. Ты все еще ими пахнешь.
Ксюша поднесла свое запястье к носу и принюхалась.
- Это розы и перец, - сказала Аделина, протягивая ей руку. - Их делает одна единственная лавка в стране и, поверь, не так уж много женщин могут это себе позволить. Запах сильный и стойкий, он остается шлейфом там, где ты пройдешь. Видишь, - ее голос стал печальным. - Ты совершенная противоположность мне, но даже духи он выбрал те, которые выбирала я. Между прочим, без его поганой помощи.
Последнюю фразу она словно бы выплюнула.
Ксюша сидела, обхватив руками колени, и смотрела на то, как бликует ее бокал.
- И что мне делать? - спросила она.
Валентина ответила не сразу, словно ей было нужно время для решения.
- Пойти в магконтору. Попросить другого антената. Получить комнату от государства. Найти работу, - она повернула голову и посмотрела на Ксюшу. - Вернуться домой.
- Я не... - Ксюша удивилась. - Разве я могу вернуться?
- Конечно, - Валентина кивнула. - Просто об этом говорят чуть позже. Когда человек уже точно не начнет топать ножкой и требовать. Нужно поговорить с Повелителем дорог в храме и если он разрешит, то... Тебе разве не рассказывали на курсах?
Он не предложил ей посещать курсы, которые адаптировали, таких, как она.
Было как с краской: "Зачем тебе, дорогая? Ты и так справляешься!"
И Ксюша справлялась - неплохо, но с каждым разом все больше и больше сомневаясь в себе.
Потому что волосы у нее были светлые, золотистые, прямые и мягкие, они не спадали тугими локонами на плечи. Темные цвета портили Ксюшу, делали ее какой-то вульгарной, старше себя настоящей лет на семь. И вкуса у нее нет. И манеры недостаточные, чтобы в гости идти.
И лошадью она не умела управлять.
И фабрик не строила.
И...
- У леди Розали прием, - сказал Седрик за ужином неделю назад. - Благотворительный. Мы должны там быть.
- Ой, - сказала Ксюша и отложила в сторону вилку и нож.
- Ты же хотела в свет, дорогая, - он удивленно поднял бровь. - Просила, чтобы я взял тебя с собой в клуб...
Просила, и не раз, но клуб - развлечение мужское, таких, как Ксюша, туда не пустили бы. Жаль, она не знала, Седрику пришлось объяснять.
- Конечно, на мой взгляд, ты еще не готова, - продолжил рассуждать он. - Но на этот прием приглашаются только пары. Поэтому завтра мы пойдем выбирать тебе платье.
Розовое.
- И украшения к нему.
Колье, похожее на ошейник.
- А то, что уже есть, разве не подойдет, - уточнила она, смущаясь этой щедрости.
- У леди Розали есть требования к гостям, - ответил он, как ребенку, задавшему глупый вопрос, и удивленно поднял брови: - Ты не рада?
- Рада, конечно, - Ксюша улыбнулась в ответ.
Хотя в тот момент, почему-то, стало совсем не радостно.
Другой мир, блестящий и яркий в первое время, оказался полным скуки, а она, сидя в четырех стенах, не знала, куда себя применить. Вот и бежала по первому его зову, как собачка, радовалась, когда он приходил домой, сидела рядом, когда он занимался чем-то, едва не мурлыкала от похвалы.
Розовое платье она приняла не без поджатых губ (как капризно, как неблагодарно), но возражать не стала: хозяйка сказала, значит, таковы правила.
Колье хотелось другое, изящнее, но Седрик утверждал, что на бал только такое и надо, и Ксюша не стала настаивать.
Прошло уже больше трех месяцев, как она жила у него.
К тому моменту ее адаптация почти закончилась - остался только экзамен и собеседование после Зимнего Поворота, а потом еще одно, в годовщину Ксюшеного удачного выхода из подъезда. Они уже почти ничего не значили, так, проверка связи: хорошо ли тебе, девица, тепло ли, не обижают ли? Исполняет ли твой антенат вверенные ему обязанности?
Нашла ли ты себе место в мире?
Вот места как раз и не было.
Это сидело внутри, как маленький червячок, и беспокоило.
Не то, чтобы с Седриком было плохо, нет, просто порой Ксюша чувствовала странную тоску и обиду.
Хотелось спуститься вниз, в гостиную, когда приходили его друзья, такие же молодые и красивые лорды, как он, и разбить об стену вазу.
Как сделала Аделина.
Ее, к слову, Ксюша пару раз видела - вертелась вокруг дома, выискивала что-то.
А вот Валентина не попадалась. К счастью.
Впрочем, после оперы они и сами стали мало куда выходить: Седрик пропадал целыми днями по делам, как он выражался, а вечером предпочитал компанию Ксюши. Наедине.
Ну, понятно, чем они там занимались.
- Ох, как я рада видеть вас, лорд Фраджайл, - проворковала крупная блондинка средних лет, целуя Седрика в обе щеки. Пахло от нее сладкими цветочными духами, пудрой и потом. - Как хорошо, что ты пришел... И не один! - взгляд светлых глаз коснулся Ксюши. - Слышала, слышала о вас, мисс! Идите сюда, - Ксюшу она тоже поцеловала. - Развлекайтесь! Самое интересное начнется через час!
Вокруг было много всего, так много, что голова закружилась. Пестрели ткани всех оттенков розового, сверкали хрустальные подвески на люстрах, зеркала и паркет, пахло цветами, людьми, дорогими духами, фруктами и вином. Седрик кружил Ксюшу в танце, потом они ходили по комнатам дома, по коридорам, взяв с собой бокалы с игристым вином, и изредка, когда оставались одни, целовались.
На балу оказалось много знакомых Седрика, он представлял им Ксюшу - официально, по фамилии-имени-отчеству, как в ее метрике, называл своей подопечной и в эти моменты почти не держал за руку. Разве что позволял ей держать его под локоть. Его знакомые дамы с пониманием улыбались или прикрывали губы веером и отводили взгляд. Его знакомые мужчины смотрели на Ксюшу оценивающе, словно прикидывая, стоит ли она того колье, которое носила сегодня.
Ни радушия, ни искреннего интереса она, увы, не встретила - если не считать леди Розали, но она, как хозяйка вечера, не могла их не проявить.
Седрик отошел в сторону - его поймал кто-то, кого он назвал деловым партнером, низенький седоволосый мужчина в бархатном сюртуке и очках на тонком носе. Стоять у окна и ждать, когда Седрик вернется, было тоскливо, и Ксюша начала прогуливаться по зале. Она сорвала пару виноградин с грозди, лежащей в вазе вместе с остальными фруктами, поболтала с официантом, выясняя, что вообще есть на столе, ухватила еще один бокал шампанского...
И подошла к дамам, с которыми Седрик ее знакомил.
Они стояли тесной стайкой у края стола, отдыхая от танцев.
- Как дела? - спросила Ксюша, стараясь доброжелательно улыбнуться.
Они переглянулись:
- Неплохо, - ответила одна.
- Замечательно, - подхватила вторая.
- Лучше всех, - закончила третья.
- А у вас? - спросила четвертая.
Ксюша пожала плечами:
- Вот, осматриваюсь, - сказала она.
Дамы снова переглянулись:
- Осматривайтесь внимательнее, - посоветовала одна. - В такой толпе неровен час столкнуться с чем-то неприятным.
- У вас же первый выход в свет? - спросила вторая, разглядывая Ксюшу с головы до ног со странной ухмылкой. - Это хорошо видно! - добавила она прежде, чем Ксюша ответила.
- И осторожнее с вином, - сказала третья. - Оно здесь для того, чтобы расслабиться, а не чтобы потерять голову.
Четвертая промолчала, разглядывая что-то за спиной у Ксюши и улыбаясь при этом так, словно готовилась наблюдать нечто грандиозное и удивительное.
Ксюша обернулась, смущенная таким приемом.
И столкнулась взглядом с Валентиной.
Малинового цвета шелк струился до пола, мягко обхватывая ее фигуру. Темные локоны держала только тонкая тиара, блестящая, с маленькими звездочками.
- А, - сказала Валентина, сверху вниз глядя на Ксюшу - хотя рост у них был одинаковый. - Зверушка. В ошейнике. Значит, и хозяин где-то здесь.
И прошла мимо, даже не задев Ксюшу плечом.
Дамы отвернулись, но, к счастью, не стали хихикать и злорадствовать.
Ксюша допила вино одним глотком и пошла искать Седрика.
- Я понимаю, что ты не хочешь здесь оставаться, - вкрадчиво сказал он, когда она утащила его на балкон, где они могли поговорить наедине друг с другом. - Но, дорогая, просто так не уйти. У меня множество встреч здесь.
- С Валентиной, к примеру, - сказала она и всхлипнула.
- Причем здесь Валентина?! - почти крикнул он. - Это просто совпадение!
И отвел взгляд в сторону.
- Ах, совпадение? - воскликнула Ксюша. - В глаза мне посмотри и скажи это!
Он посмотрел. Правда, сказал совсем другое:
- Послушай, - голос звучал зло. - Не устраивай сцен.
- Это не я сцены устраиваю, а твоя бывшая, - Ксюша надулась еще больше.
- Так не попадайся ей на глаза! - бросил он злобно.
Ксюша тоже огрызнулась:
- Очень сложно, учитывая, что мы так часто ее встречам!
- Значит, будешь и дальше сидеть дома, - почти прошипел он. - Так от тебя больше пользы!
- Ага, а тебе государство ваше все расходы компенсирует!
- Не колье, дорогая, и не новые платья! А у тебя они каждую неделю новые! Скоро в гардероб не поместятся!
- Ах так?! - Ксюша завелась еще больше. - Я тебя что, просила об этом?!
Он хотел что-то ответить, но дверь на балкон открылась и показался тот самый седой мужчина, с которым Седрик уходил общаться о делах. Он сощурился и покачал головой:
- Сходите, умойтесь, милая, - сказал он почти ласково. - А то вашему бедному благодетелю придется за вас краснеть.
- Вот пусть и краснеет! - яростно ответила Ксюша и вылетела с балкона.
Умыться стоило, правда. И поплакать в одиночестве. А потом успокоиться и понять, что ей делать, одной, в чужом мире, без связей и денег.
Мысль сбежать, прямо в дурацком платье, спрятав колье-ошейник в карман, показалась ей даже почти здравой.
Салфетки закончились.
Ксюша просто сидела на пуфике и смотрела на свои руки - в атласных перчатках, на которых расплывались темные пятна от слез.
Возвращаться в зал не хотелось. Хотелось сжаться в комочек и стать еще одной вазой. Или пуфиком. Или частью стены.
Никогда в жизни Ксюша не чувствовала себя так отвратительно. Ни в школе, когда получила первую "пару" - отличницей Ксюша никогда не была, да и за оценки ее не ругали, обидно, да, но можно исправить. Ни когда поняла, что мальчик, который ей нравится, взаимностью не ответит, - пережить можно, сколько их, мальчиков, вокруг. Ни на первом серьезном собеседовании на работу мечты, на которое Ксюша не проходила ни по одному параметру: кому она, студентка-второкурсница, нужна? Пошла просто так, на удачу - и сорок минут сидела в одном кабинете с белобрысой стервой, начальницей отдела маркетинга, которая ее, Ксюшу, по стулу размазывала, мол, вы слишком некомпетентны, Ксения Эдуардовна, не наш формат.
Проплакала она тогда весь вечер, не от обиды - от унижения, и поняла, что к такой начальнице идти - себя не уважать.
А работу найти всегда можно.
И умыться. И накраситься заново.
Были бы силы.
Дверь со скрипом открылась и Ксюша дернулась, отворачиваясь.
- А, ты здесь, зверушка, - раздался голос Валентины.
- Уйдите, пожалуйста, - огрызнулась Ксюша, вытирая рукой в перчатке щеки. - Прекратите меня преследовать!
- А я тебя не преследовала, - Валентина прошла вперед и протянула Ксюше платок - красивый, с кружевным кантом, с вышитой монограммой. - Я пришла поговорить.
- И позлорадствовать, - пробурчала Ксюша, но платок использовала - встала перед зеркалом и начала осторожно стирать уголком потекшую подводку.
- Отнюдь, - Валентина стояла, прислонившись к стене, и смотрела на Ксюшу спокойно и как-то даже доброжелательно. - Посочувствовать.
- Тогда могли бы не приходить!
Она ничего не ответила на этот вопрос, подождала, пока Ксюша успокоится.
- Я сожалею, = сказала Валентина. - Мне не стоило дразнить тебя. Я думала, это ты меня дразнишь. Вместе с ним. Нарочно попадаешься мне на глаза. В парке, в театре. Даже в магазины ходишь в те же, что и я.
Ксюша посмотрела на нее широко открытыми глазами и только носом шмыгнула.
- Меня это так достало, что я не выдержала и подъехала к вам тогда, в парке. А потом выяснила, кто ты такая, - она виновато улыбнулась. - И поняла, что ты не могла нарочно узнать... Если, конечно, ты не гениальная злющая стерва. Но ты же не гениальная злющая стерва?
Ксюша удивленно покачала головой.
Валентина подняла одну бровь:
- Возможно, лучше бы ты была ею. Могли бы продумать гениальный злокозненный план и показать Седрику, где его место, - она протянула Ксюше руку. - Не хочешь прогуляться? Эй, - голос стал ласковым. - Я не отравлю тебя и не сброшу в садовую канаву. Обещаю.
Они прошли мимо всех, почти незаметно. Валентина вела Ксюшу вперед, крепко держа за руку, даже умудрилась по дороге схватить для них пару бокалов вина.
В парке рядом с домом леди Розали было куда тише, чем в залах: вечерняя прохлада уже становилась неприятной, а общество, собравшееся на балу, было не в том возрасте, в котором солидно обниматься в кустах, прячась от компаньонок и старших братьев. Валентина села прямо на траву, не боясь испортить свое прекрасное платье, и Ксюша, подумав, что терять нечего, плюхнулась рядом.
- Я даже не знаю, с чего начать, - сказала Валентина. - Наверное, с сестры.
И она рассказала все.
Как они с Седриком любили друг друга и собирались пожениться.
Как она, получив общее с сестрой наследство, думала вложить его в дело, потому советовалась с Седриком о важных шагах и просила помочь. Связи, не абы какие, но надежные, у него были. Как нашла среди знакомых талантливого инженера, способного переделать швейные цеха так, чтобы у швей было больше света: огромные окна и стеклянный потолок, а потом, когда технологии шагнут вперед и волшебные свечи подешевеют, еще и правильная система освещения. Как Седрик, однажды застав их с инженером за бурным обсуждением чертежей, заревновал и разозлился.
И начал некрасиво, мелочно мстить.
- Сама понимаешь, - Валентина сделала глоток вина и сказала, пародируя интонации Седрика: - Ты все делаешь не так, дорогая. Зачем тебе это, дорогая? Я забыл, что у тебя нет ключа от двери, дорогая, прости, что на встречу ты лезла через кухонное окно. Один раз - это случайность. Два - уже практика. Я сначала не поняла, к чему были разговоры о женском предназначении и о том, что мне, дескать, стоит передать все ему, сделать его управляющим. Но понимаешь, - она покачала бокалом в воздухе. - Я хотела иметь свое собственное. Личное. Настоящее.
Ксюша кивнула.
Она понимала.
Она хорошо понимала, потому что именно это и мешало ей, грызло изнутри: желание иметь свое.
Настоящее.
- Мы расстались... дай подумать... за пару месяцев до того, как Аделина зашла к вам. Скандала не было, я не хотела огласки. Знаешь ли, - Валентина вздохнула. - Женщины здесь еще не до конца понимают, что можно не только при муже сидеть, поэтому расстались мы... по другой причине. Седрик обвинял меня в измене, я его - в болезненной ревности, - последовал короткий смешок. - А потом начались угрозы. Анонимные. В письмах, из газетных букв и слов. Дешевый прием, правда?
Ксюша согласилась.
Валентина помолчала и продолжила:
- Наверное, он быстро понял, что это гнилая театральщина, и прекратил. Но как-то раз я слишком задержалась в пригороде, а моя телеграмма сестре потерялась, и она, решив, что со мной что-то случилось, ринулась к Седрику домой. А там была ты, - Валентина подняла голову и посмотрела на Ксюшу. Лицо ее было бледным, губы - яркими, свет, падающий откуда-то сбоку, четко обрисовывал изящный профиль. - И знаешь что, зверушка? Ты пахла моими духами. Ты все еще ими пахнешь.
Ксюша поднесла свое запястье к носу и принюхалась.
- Это розы и перец, - сказала Аделина, протягивая ей руку. - Их делает одна единственная лавка в стране и, поверь, не так уж много женщин могут это себе позволить. Запах сильный и стойкий, он остается шлейфом там, где ты пройдешь. Видишь, - ее голос стал печальным. - Ты совершенная противоположность мне, но даже духи он выбрал те, которые выбирала я. Между прочим, без его поганой помощи.
Последнюю фразу она словно бы выплюнула.
Ксюша сидела, обхватив руками колени, и смотрела на то, как бликует ее бокал.
- И что мне делать? - спросила она.
Валентина ответила не сразу, словно ей было нужно время для решения.
- Пойти в магконтору. Попросить другого антената. Получить комнату от государства. Найти работу, - она повернула голову и посмотрела на Ксюшу. - Вернуться домой.
- Я не... - Ксюша удивилась. - Разве я могу вернуться?
- Конечно, - Валентина кивнула. - Просто об этом говорят чуть позже. Когда человек уже точно не начнет топать ножкой и требовать. Нужно поговорить с Повелителем дорог в храме и если он разрешит, то... Тебе разве не рассказывали на курсах?
