Люта, перед носом которого замаячил огонек надежды, начало слегка потряхивать от того, как близко он подошел к тому, чего хотел, и как стремительно оно сейчас пыталось ускользнуть. "Мелок слишком"! Слышать это от раззявы, чары которого он, "слишком мелкий", в два счета расплел, было обидно до дрожи, до желания бросить в лицо Аззи пару крепких слов, которые в прошлом оборачивались бедой для тех, кто обижал Люта. И Лют так бы и сделал, если бы не чувствовал на себе внимательный взгляд Парсиваля. Под этим взглядом не хотелось делать что-то плохое. Люту на мгновение показалось, что его видят насквозь - со всеми его намерениями - и не все из них одобряют.
- Тогда я пойду, пожалуй, - сказал он, делая вид, что собирается уйти.
- Э, не! - моментально засуетился Аззи. - Сначала отдай мне мои деньги, хитрый ты паршивец!
- Тихо, Аззи, - Парсиваль сделал тому рукой знак замолчать и не лезть. - Молодой человек, думаю, заслужил небольшую награду. За сообразительность, - добавил он чуть ехидно, когда Аззи открыл было рот, чтобы возмутиться. - Скажи мне, Лют Уиллоу, много ли в этом городе связей, которые помешают тебе уйти прямо сегодня?
Лют втайне ждал подобного вопроса, но все равно не смог ответить сразу, не веря своей удаче.
- Их нет, Мастер Парсиваль. Вообще.
- Даже отец? - высокий маг склонил голову набок и хитро сощурился. - Мне не нужно поговорить с ним? На всякий случай.
- Я не думаю, что он захочет говорить с вами, - сказал Лют, немного соврав. Отец, скорее всего, как раз захочет поговорить, чтобы выторговать за сына пару золотых. Так уже было, когда Лют пытался устроиться подмастерьем. - И... не думаю, что вам стоит появляться там, где мы... живем.
- Вещи или бумаги?
- Посмотрите на меня, Мастер, - Лют развел руки в стороны. - Я читаю-то с трудом! Какие бумаги? Погодите... Вы сейчас серьезно?
- Предельно серьезно, - кивнул Парсиваль. - Но я хочу убедиться, что ты тоже тверд в своем намерении и от слов не откажешься. Я хочу дать тебе шанс, Лют Уиллоу, найти более полезное применение твоим талантам. Но сразу предупреждаю, - нахмурился он, - что легко тебе не будет, поэтому давай договоримся: я дам тебе времени подумать - до заката, к примеру, - он посмотрел на небо, уже начавшее окрашиваться позолотой сентябрьского вечера. - И если ты не передумаешь, мы с Аззи будем ждать тебя в кабаке у выхода из города. Я заодно отдам твой долг.
- А если... со мной что-нибудь случится? - спросил Лют. - И я не приду не потому, что передумал?
- Я верю в то, что ты достаточно талантлив в том, чтобы изворачиваться и сбегать, - ответил Парсиваль, но тем не менее достал из кармана мелкую монетку и сжал ее в кулаке. - Как сын сиды, ты умеешь чуть больше других уличных мальчишек, и чем больше в городе теней, тем проще тебе скрываться от нежелательных взглядов. Так, Лют Уиллоу? - хитро улыбнулся маг.
- Так, Мастер Парсиваль, - Лют досадливо выдохнул, понимая, что о нем знают больше, чем он сам хотел бы.
- Если вдруг действительно попадешь в беду, из которой не сможешь выбраться, что маловероятно, - Парсиваль с усмешкой протянул Люту монетку - медную, незнакомой чеканки, - то позови меня. Я думаю, ты разберешься, как, - он подмигнул, и Люту показалось, что в серо-зеленых глазах мелькнул отблеск другого цвета. - Встретимся на закате в трактире "Король ондатра", Лют Уиллоу. Приходи с любым ответом.
***
От воды тянуло свежестью и легким запахом болота. Лют смотрел в зеркало омута, и видел свой темный силуэт и белеющее в сгущающихся сумерках лицо. Он вытащил из тайника все, что там было - старый кошелек с монетами и шнурок с единственной стеклянной бусиной, зеленой, как болотная тина. И нож, однажды удачно украденный у одного из отцовских друзей, пока тот спал, - так себе нож, если честно, но Лют надеялся, что в свое время эта полоска металла с костяной ручкой ему пригодится.
Руки матери Люта пахли, как этот омут, водой и ивовой корой, а не как руки других матерей - не молоком или ягодами, не теплом очага и не пряными травами, выращенными на подоконнике, - скорее, дымом дальних костров и осенней трухи. Он не знал ее имени и никогда не видел лица - только тень, склонившуюся над кроватью. Она приходила ночью, когда отец спал за стеной, проникала в дом с темнотой и лунным светом, приносила песни и сказки, чужие, странные сказки о силе и власти, которую сила дает, о чудовищах, живущих во тьме лесов, и о том, кто приходит, чтобы победить их, об отверженных сиротах, которые становятся королями мира земного - и мира иного. Она рассказывала о тенях, о том, как прятаться в них, как видеть тонкие нити, связующие мир воедино, она показывала, как натягиваются эти нити, если правильно потянуть за них, - днем, когда все исчезало, Лют пытался повторить - и у него раз за разом получалось все лучше и лучше.
Отец говорил, сначала печально, потом - презрительно, а затем - со злобой, что мать Люта - не из этого мира, что она - ведьма из царства теней, злая фея, околдовавшая его в лесу, куда он забрел в поисках добычи, а потом подкинувшая плод их любви в корзине из ивовых прутьев прямо под дверь его дома - потому что в их волшебном царстве, вход в который был спрятан в холмах за лесной грядою, людям редко находится место.
С каждым годом она приходила все реже и реже, а потом исчезла совсем, оставив на память стеклянную бусину на тонком шнурке - подложила ее под подушку сыну, чтобы о том знал только он.
Лют посмотрел сквозь темно-зеленое стекло, полупрозрачное, неровное, - и надел шнурок через голову, потому что узел на нем был стянут так прочно, что развязать не получилось бы, только разрезать. Стекло, спрятанное под воротом потрепанной рубашки, быстро нагрелось от тепла кожи.
Судьба отца Люта интересовала мало, и где-то в темных уголках сознания, где прятались самые гадкие мысли, Лют втайне надеялся, что Том Уиллоу быстро исчезнет из этого мира, а уж как именно - от дешевого пойла, от острого железа, от тяжелого камня или болезни - ему было все равно. По крайней мере, сейчас.
Медная монетка в кармане искрилась чужой силой, притягательной и совсем не похожей на ту, к которой Лют привык. Вернуться в город, пробравшись сквозь тени мимо стражников, он сможет без труда, название трактира было знакомо, и трудности, которые обещали, сейчас казались не тяжелыми испытаниями, а лишь вехами на пути к некой цели.
Лют пока не знал, что это была за цель, но упускать шанс не собирался.
Порыв ветра, разбивший гладь омута мелкой волной, встревожил кроны деревьев, и запах болота стал ярче.
***
Postludium
Мало ли, на что Лют надеялся. Умом он понимал, что вряд ли попадет во дворец, где сразу же выяснится, что он - потерянный во младенчестве наследный принц, которого все так ждали. Наверное, думал Лют, в лучшем случае - устроят подмастерьем, или как там оно у магов называется, чтобы выучиться обращатьс с силой, не более. В глубине души теплилась надежда, что это вот "в лучшем случае" - будет худшим из возможных вариантов, и на самом деле Парсиваль, говоря о возможном блестящем будущем, не лукавил.
Живя почти в глуши, Лют не слишком много знал о магаз и том, как устроено их общество. Говорили, что были школы, в которых таких, как он, учили - чему и как? Знал, что хорошие маги купались в роскоши, знал - точнее, понимал, как не понять? - что сила давала защиту.
И власть.
Вот она - защита и власть, воплощенная в облике черноволосого мужчины, чуть старше на вид, чем отец самого Люта.
А вдруг, думал мальчик, у него нет детей и он ищет, кому бы передать свои знания, дар и богатства?
От этого щекотало в носу.
Об отце Лют почти не думал, старался не - но было интересно, что тот почувствовал, когда понял, что сын сбежал? Лют злорадно надеялся, что - ничего, кроме досады. Именно с этой мыслью он шагнул в темноту портала вслед за своим новым покровителем, стараясь не бояться. Он впервые перемещался куда-то вот так, через опасную, окруженную суевериями тьму, о которой говорили, что она может убить того, кто зазевается.
Все обошлось.
Они вышли в комнате - через арку, вписанную между каких-то стеллажей. Комната была темной, похожей на кладовку, и пыльной - даже окно, узкое и выходящее в какую-то стену. Лют едва не чихнул. Единственная дверь легко открылась, пропуская их в другую комнату - просторнее, чище, богаче в разы. Здесь тоже были книги - множество книг! - и камин, высокий потолок, широкие окна, занавески, красивые вещи...
- Это мой кабинет, - коротко сказал господин дель Эйве. - Запомни, мальчик, вход сюда запрещен. Если я лично не позову.
- Это ваш дом? - спросил Лют, жадно оглядываясь - таких богатств он никогда не видел. - Вы хотите оставить меня в своем доме?
- Пока не решил, что с тобой дела, - да, ты остаешься здесь, - Парсиваль открыл следующую дверь и приглашающим жестом указал Люту на открывшийся проем. - Прошу.
Здесь комната была проходной, но уютной, заставленной менее красивыми шкафами с книгами - Лют с ужасом подумал, что видимо теперь ему придется выучиться грамотре от и до, и едва ли не взвыл. Но кроме книг здесь еще было что-то вроде дивана, а на нем сидел, держа в руках увесистый том, мальчишка - не старше Люта, тоже немного болезненно худой, немного бледный, и в данный момент - невероятно удивленный. Удивление расцветало на его лице - красивом, не похожим на лица детей бедняков - медленно, стирая радость, которой парень едва не просиял, дернувшись в сторону Парсиваля, но подавив этот порыв, стоило в комнате появиться Люту.
Лют тоже был удивлен. Он уже почти поверил в то, что его нового знакомого действительно нет детей, а этот мальчик неуловимо напоминал Парсиваля - настоящий сын своего отца, это чувствуется в чертах лица, в том, как он смотрит, как хмурится. Незнакомец медленно встал со своего места и осторожно, как кот, чуящий подвох, приблизился.
- Доброго вечера, - сказал он, ни к кому не обращаясь, и растерянно провел рукой по волосам, словно хотел убрать с лица мешающие пряди.
- Доброго, мой хороший, - Парсиваль на эмоции не скупился, он обнял сына, все еще настроженного и встревоженного. Лют был... в неменьшем недоумении. - Познакомься с Лютом Уиллоу, Юлиан.
Юлиан отстранился от отца и рассеянно моргнул, рассматривая Люта уже иначе. Глаза у него были странные - слишком светлые, и в сиянии кристаллов Лют с удивлением понял, что они - желтые, как у хищной птицы. Под этим взглядом становилось не по себе. Лют скрестил руки на груди в странном порыве защититься и заметил, что Парсиваль смотрит на них двоих такими же глазами.
Магией прятал, видать.
Стало страшно, впервые за все время - по-настоящему.
Лют на всякий случай вытер ладонь о штаны - перед тем, как пожать тонкую, с изящными длинными пальцами кисть Юлиана.
- Здравствуй, Лют Уиллоу, - немного задиристо сказал тот - пальцы у него были сильные, хватка - очень уверенной, а кожа немного прохладной. Тонкие губы чуть дернулись в странной полуулыбке - и Лют почувствовал щекотку и мелкое покалывание на ладони. Ему демонстрировали силу, проверяя.
- Будем знакомы, Юлиан, - ответил Лют, широко улыбаясь. Кажется, сынок дель Эйве понял, что его не боятся: он чуть приподнял одну бровь и посмотрел на Люта почти с уважением.
- Добро пожаловать в этот дом, кем бы ты ни был, - сказал Юлиан, отпуская руку Люта и оглядываясь на отца, будто бы пытаясь понять, все ли сделал правильно. - Гейл с тетками, - сказал он уже в его сторону, немного смущенно. - Я сбежал.
