А потом Геральт озвучил давно витавшую в воздухе мысль о том, что горы обыскать они не смогут. И Эскель, до того боявшийся даже думать о том, что делать, если в долине ее не будет, неожиданно понял, где Брин. Она в самом деле была в горах, и туда действительно непросто было добраться, но здесь были чародейки. Йеннифер бы он с удовольствием даже говорить ничего не стал, но отказываться от половины магической поддержки было бы совершенно неразумно. Так что, наступив себе на горло, ведьмак в первую очередь обратился именно к ней, чтобы сразу решить этот вопрос.
Из замка вышли все и тут же поежились под пронизывающими порывами ветра. Йеннифер подняла руки, сказала пару слов, и вокруг нее образовался купол. Теплее от этого не стало, зато ветер и снег остались за его пределами.
- Я не смогу держать слишком большой щит долго, – предупредила чародейка.
- Я останусь здесь на случай, если она вернется, – неожиданно решил Весемир и сделал шаг к дверям цитадели.
Скрывать свои эмоции старый ведьмак и не собирался, беспокойство на его лице читалось крупными буквами, однако он был уверен в необходимости остаться в замке, и в этом Эскель был с ним согласен. Весемир возможно даже лучше него самого знал непредсказуемый характер силы его любимой. Остальные же стали вплотную друг к другу, услышав слова Йен. Трисс окинула собравшихся взглядом и тоже произнесла заклинание, прикоснувшись к каждому. От ее касания по телу разлилось тепло.
- Не слишком поможет, если температура упадет еще сильнее, – со вздохом призналась она, – но хоть что-то.
Так, плотной группой, они и двинулись в путь. Ведьмаки периодически выходили за пределы защищающего от ветра и снега щита, чтобы разведать обстановку, но быстро возвращались. Погода становилась все суровее, двигаться было трудно, белая пелена снега, стоящая на границе щита, не давала рассмотреть практически ничего, пока солнце не появилось над горами.
- Ты уверен, что она там? – спросила Трисс, когда Эскель, выйдя на опушку, с трудом смог указать ту самую скалу, на которой он не так давно побывал с Брин.
– Нет… – честно ответил Эскель. – Но где еще ее искать, я не знаю…
Двигались молча, в порталы, призванные сократить путь, тоже вступали без лишних разговоров, лишь сжимаясь под хлесткими порывами ветра со снегом, пока Йен снова раскрывала щит. Ведьмаки торили дорогу, чародейки шли следом, часто нуждаясь в их помощи, экономя магические силы. В такую погоду ни живность, ни нечисть шастать не рисковала, чувствуя зловещую магию, пронизавшую лес и горы. Лес вскоре кончился, и перед поисковой группой встали непроходимые горы. Порталами начали пользоваться чаще, однако делать это приходилось на свой страх и риск. Никто не знал, что скрывал под собой снег, особенно в такой метели. Заклинание Трисс давно не давало никакого ощутимого тепла, холод пробирал до костей, однако все прекрасно понимали, что без него давно бы окоченели совсем.
- Она явно здесь, – пытаясь согреть руки, сказал Геральт после очередного рискованного перемещения порталом.
- Да, мы приближаемся к эпицентру холода, – подтвердила Трисс, которая, несмотря ни на одежду, ни на магию, уже дрожала.
- Смотрите, – указал куда-то в стену из снега Ламберт.
- Холера! Не видно ни черта, – цокнул языком Геральт, тем не менее старательно напрягая глаза.
Эскель, позабыв о холоде, всмотрелся вдаль. Там было что-то темное, и на фоне этой бесконечно белой круговерти это выглядело подозрительно.
- Это она! Я чувствую колебания магии! – воскликнула Трисс, даже дрожать перестав.
- Хорошо. Что дальше? – поинтересовался Ламберт. Холод он ненавидел всем сердцем, но за весь поход ни разу об этом не высказался, матерясь обезличено.
- Ближе подойдем, – сказала Йен и первой пошла в направлении девушки.
Но не тут-то было. Ветер и снег с каждым шагом становились все злее, так и норовя столкнуть поисковую группу в пропасть, температура тоже, казалось, понижалась с каждым пройденным сантиметром. Никаких сомнений быть не могло – Брин являлась эпицентром холода, и мощь этого холода, излучаемого ей, была колоссальной.
- Пок-ка мы д-до нее дойд-дем, мы пр-ревратимся в ч-чертов л-лед! – стуча зубами, воскликнул Ламберт.
- Н-не н-ной, – осадила его Трисс, которую знобило так, что была опасность прикусить язык. – Я п-потом н-не д-дам отвал-литься об-б-б…. об-б-бморож-женным к-конечностям…
- Й-йа и не н-ною! – огрызнулся Ламберт. – Й-йасп-прашиваю, ч-что с-сможет сд-делать к-кусок г-гребанного л-льда?!
Повисло молчание. Все упорно шли вперед, но, очевидно, ответа на вопрос никто не знал. В какой-то момент все разом остановились, не сговариваясь. Брин теперь было видно довольно хорошо, даже несмотря на метель. Ледяные доспехи переливались в свете поднявшегося солнца, серые волосы, покрытые инеем, искрились, бело-синеватая кожа была покрыта морозными узорами. Чародейка стояла на краю обрыва и вдохновенно смотрела вдаль. Ни снег, ни ветер не доставляли ей ни малейшего неудобства, она сливалась с ними, купаясь в холоде, как в солнечных лучах.
«Мне тут хорошо, моя стихия. Люблю снег!» – вспомнил Эскель слова Брин.
- Брин! – неожиданно для всех что есть мочи крикнула Йеннифер. – Вернись!
Эскель затаил дыхание. Сначала показалось, что Брин не услышала, ну или проигнорировала голос своей наставницы, но потом чародейка начала медленно поворачиваться. Белые непроницаемые глаза — средоточие этой метели, — первое, на что обратил внимание ведьмак, когда она повернулась полностью. Находиться под пристальным взглядом таких глаз было неуютно.
— Прочь, смертные, — монотонным, ничего не выражающим голосом сказала она и махнула рукой.
Ураганный порыв толкнул и едва не опрокинул чародеек и ведьмаков. Йен с трудом удержала щит.
— Холера! Она нас не узнает, — в ужасе произнесла Трисс.
— Отлично. Каков запасной план? — спросил Ламберт.
Отвечать никто не торопился.
— Нужно ее согреть, тогда лед отступит, — наконец сказала Йен, у которой уже тоже зуб на зуб не попадал.
— Как? — спросил Геральт.
— Я бы могла попробовать на ней огненную магию, но тогда я сброшу щит, — сказала она.
— Я подхвачу, — пообещала Трисс. — Только ненадолго. Два заклинания мне не удержать.
Чародейки посмотрели друг на друга, будто мысленно о чем-то договариваясь, и встали наизготовку. Эскель в это время пристально разглядывал вновь отвернувшуюся Брин. Она не узнала их, она не была похожа на себя, холод выморозил ее изнутри, и эти глаза… Как вернуть ее? Как заставить вспомнить?!
Трисс сдвинула брови к переносице и резко посерела, как только заклинание щита перешло ей. Йеннифер в это время простерла дрожащие руки к Брин и срывающимся голосом начала произносить заклинание. От ее пальцев к Брин полетели тугие, будто красные в таком бело-голубом мареве ленты тепла. Ледяная чародейка резко обернулась, одним движением руки отбивая заклинание, и вперила свой тяжелый немигающий взгляд в чародеек.
— Вы еще здесь?! — сурово спросила Брин.
В следующий миг в поисковую группу полетел огромный голубой сгусток не то энергии, не то снега. Ведьмаки бросились врассыпную, увлекая за собой чародеек. Щит пропал, сгусток ударил точно в то место, где они стояли, разметав людей еще дальше и едва не сталкивая вниз со скалы. Однако в этот раз Брин, похоже, не собиралась останавливаться на достигнутом. В ее руках начал зарождаться новый сгусток.
— Уходим! — заорал Ламберт, едва успевший отскочить и оттащить за собой Трисс.
— Ни за что! — ответила ему Йен, снова пытаясь что-то колдовать, и крикнула громче. — Брин! Вспоминай!
— Борись с Хладом! — вторила ей Трисс.
Новый шар был им ответом. Геральт едва успел оттащить упертую Йеннифер.
— Она нас убьет! Открывай отсюда портал, к чертовой матери! — поняв, что от Йен ничего вменяемого не дождется, заорал Ламберт на Трисс.
— Но…
— Нашли ее! Потом вернемся, когда придумаем, что делать!
Трисс была склонна с ним согласиться на этот раз, но не успела ничего сделать, как Ламберт снова сдернул ее с места, спасая их от очередного шара.
— Быстрее!!! — присоединился к Ламберту Геральт.
Но тут вдруг Эскель поднялся во весь рост и, прикрыв предплечьем глаза, двинулся навстречу своей обезумевшей чародейке совершенно открыто.
— Эскель, блядь! — выругался Ламберт.
— Не время геройствовать! — Геральт был с ним согласен.
— Она тебя убьет! — предостерегла Трисс. — Она не понимает!
Но ведьмак и без них всё это знал, но всё равно шел, потому что другого способа не было. Уйдут сейчас — потом будет только хуже. Если вернутся — всё равно ничего не смогут поделать, потому что сделать было нечего. Брин останется здесь… навсегда. Такой вариант ведьмака совершенно не устраивал, поэтому уходить он не собирался, а вот попытаться напомнить ей…
— Брин! — впервые позвал он ее сам. — Брин, это я. Эскель.
Он упрямо шел вперед, продираясь сквозь снег и ветер, не чувствуя ни ног, ни рук, ни холода. Всё, что он видел, это приближающаяся темная фигура закованной в лед девушки. Он ни за что не отступит, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни, потому что она его женщина, его предназначение, любовь всей его жизни. Он не откажется от нее…
Однако у всего был предел. Не сумев сделать очередной шаг, Эскель упал на четвереньки в снег. С трудом сумев подняться на колени, он взглянул на Брин. Она стояла прямо перед ним, он не дошел всего пару-тройку метров.
— Брин, — тихо позвал он. Чародейка смотрела на него изучающе. — Вспомни меня, — попросил он ее, видя в ее глазах, что надежды нет.
Девушка его не узнавала, а может, она и сама в этот момент не знала, кто она такая. В ней не было ни сожаления, ни злости. Она лишь устраняла неожиданное препятствие, методично, раз за разом, как это делает природная стихия. В руках ледяной чародейки снова зародился магический шар — ни уклониться, ни защититься.
— Я люблю тебя… — тихо и горько произнес Эскель, опуская руки и понимая, что сказал это слишком поздно. Она не услышит его…
Ожидаемый шар не полетел ему в грудь. Вместо этого Брин пошатнулась, упуская заклинание. То, заискрив, распалось. Метель пропала, будто ее и не было, в горах разлилась непривычная после грохота и завывания ветра тишина. Ослепительное, ничем теперь не заслоняемое солнце еще ярче засияло на покрытых инеем волосах ледяной чародейки. Эскель, не веря своему счастью, увидел то, что уже не чаял когда-либо узреть. В глаза Брин вернулась зелень. Ее взгляд всё еще расфокусированный, но уже живой проскользил по всей фигуре коленопреклонённого ведьмака, после чего глаза медленно закрылись и чародейка начала заваливаться вперед.
— НЕ ТРОГАЙ! — сдвоенный вопль ввинтился в уши дернувшегося поймать свою чародейку ведьмака. — Обратишься в лед мгновенно.
Если бы Эскель не окоченел, этот вопль не имел бы успеха, но он всё равно не мог толком двигаться. Чародейки же в это время подхватили тело Брин левитацией, не давая ей упасть.
Сознание возвращалось ко мне постепенно. Я, плавно покачиваясь на волнах, медленно плыла в свое тело и пыталась вспомнить, что случилось. Память возвращалась тоже медленно, будто нехотя отдавая мне информацию о произошедших со мной событиях. Вот Аретуза, я восстановила библиотеку и была горда этим. Вот Каэр Морхен и Эскель на вершине башни. Он страшно рад меня видеть, я счастлива, но потом всё меняется. Я обнаруживаю на нем магию и иду разбираться к своей наставнице. Это она зачем-то наложила ее. Дальше был поединок. Сложный, изматывающий бой, который я не могла проиграть. И я не отступила. Правда, для этого мне пришлось взять больше, чем я могла удержать. А вот что было потом?
Дальше я ничего толком не помнила, кроме искрящегося снега и вольного ветра. Последней картинкой в моих воспоминаниях был мертвенно-бледный Эскель, стоящий по пояс в снегу. Я резко открыла глаза, испугавшись за него. Я лежала на кровати в своей комнате, укрытая одеялом по шею. Переведя взгляд чуть влево, я тут же увидела Йеннифер и Трисс, спешно склоняющихся надо мной.
— Где Эскель? — немедленно спросила я и не узнала свой голос.
— Тут, всё с ним в порядке, — ответила Йен.
Трисс поднесла к моим губам стакан с каким-то обжигающе-горячим отваром. Я едва смогла сделать пару глотков, чувствуя неприятное жжение во рту, но, кажется, большего от меня и не требовалось.
— Где Эскель? — повторно спросила я, теперь мой голос звучал намного лучше.
— Да вот он, — Йен кивнула на другую половину кровати. — Только не дергайся резко.
Я медленно повернула голову и, действительно, увидела ведьмака, лежащего рядом со мной.
— Он ждал, когда ты очнешься. Не так давно уснул, — продолжила Йен. — Мы отлевитировали его на кровать.
— Не буди его, — попросила Трисс. — Он и так несколько суток не спал из-за аугментации и поисков. Ему нужно отдохнуть. Мы полог тишины на него накинули, чтобы не разбудить.
Я придирчиво осмотрела ведьмака с ног до головы, но ничего подозрительного не заметила. Кожа его была обычного оттенка, дышал он ровно, нужно было активировать сканирующее заклинание, чтобы убедиться до конца.
— Не используй магию! — одновременно вскричали Трисс и Йен, едва я только потянулась к потокам.
Я даже чуть вздрогнула от резкого звука, но попытки колдовать оставила.
— С ним точно всё в порядке. Я проверила дважды, — убедительно сказала мне Трисс. — Просто спит. Он хоть и ведьмак, но не железный.
— Что случилось? — повернула я голову обратно к чародейкам.
Женщины переглянулись.
— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа спросила Трисс.
Я прислушалась к себе.
— Нормально, — после небольшого анализа ответила я. — Сильная слабость и небольшое головокружение. Что произошло? — повторила я свой вопрос.
— А ты не помнишь? — осторожно уточнила Трисс.
— Я помню поединок, дальше — ничего, — кратко ответила я.
— Тебя захватила магия льда, — на сей раз ответила Йеннифер. — Ты никого не узнавала и телепортировалась в горы. После этого температура вокруг начала стремительно падать и началась сильная метель.
— Что?! — воскликнула я, ошарашенно вытаращив глаза. — Я начала… замораживать всё вокруг?
— Так точно, — подтвердила Трисс. — Твоя магия… Это почти точно Белый Хлад.
— Но как такое возможно?! — пребывая в полном шоке, спросила я.
— Мы не знаем, — ответила за обеих чародеек Трисс. — Но ошибка практически исключена.
— Я… Белый Хлад, — растерянно произнесла я, не в силах осмыслить масштаб происходящего. — Я заморозила всё вокруг…
— Не ты! — воскликнула Трисс. — Твоя сила!
— Моя сила — это и есть я, раз она в состоянии захватить меня. Я опасна…
— Нет, ты — это ты, — эмоционально спорила со мной Трисс. — Йен, скажи уже что-нибудь!
— Это моя вина, — наконец изрекла моя наставница. — Из-за меня ты взяла больше силы, чем могла удержать. Я думала, что силам льда противостоит Старшая кровь, думала, что теперь, когда ты овладела магией времени, она удержит ледяную часть магии в узде. Я ошиблась.
— Не Старшая кровь? Но что тогда? — удивилась я.
— Мы не знаем, — снова повторила Трисс. — Ты пришла в себя после того, как увидела Эскеля. Мы не знаем, что он сделал. Спроси у него сама, только потом.
Я в очередном шоке перевела взгляд на мирно спящего рядом ведьмака, снова вспоминая последнюю картинку из своих отрывочных воспоминаний. Я ведь могла убить его, убить их всех! Но он как-то остановил меня…
Из замка вышли все и тут же поежились под пронизывающими порывами ветра. Йеннифер подняла руки, сказала пару слов, и вокруг нее образовался купол. Теплее от этого не стало, зато ветер и снег остались за его пределами.
- Я не смогу держать слишком большой щит долго, – предупредила чародейка.
- Я останусь здесь на случай, если она вернется, – неожиданно решил Весемир и сделал шаг к дверям цитадели.
Скрывать свои эмоции старый ведьмак и не собирался, беспокойство на его лице читалось крупными буквами, однако он был уверен в необходимости остаться в замке, и в этом Эскель был с ним согласен. Весемир возможно даже лучше него самого знал непредсказуемый характер силы его любимой. Остальные же стали вплотную друг к другу, услышав слова Йен. Трисс окинула собравшихся взглядом и тоже произнесла заклинание, прикоснувшись к каждому. От ее касания по телу разлилось тепло.
- Не слишком поможет, если температура упадет еще сильнее, – со вздохом призналась она, – но хоть что-то.
Так, плотной группой, они и двинулись в путь. Ведьмаки периодически выходили за пределы защищающего от ветра и снега щита, чтобы разведать обстановку, но быстро возвращались. Погода становилась все суровее, двигаться было трудно, белая пелена снега, стоящая на границе щита, не давала рассмотреть практически ничего, пока солнце не появилось над горами.
- Ты уверен, что она там? – спросила Трисс, когда Эскель, выйдя на опушку, с трудом смог указать ту самую скалу, на которой он не так давно побывал с Брин.
– Нет… – честно ответил Эскель. – Но где еще ее искать, я не знаю…
Двигались молча, в порталы, призванные сократить путь, тоже вступали без лишних разговоров, лишь сжимаясь под хлесткими порывами ветра со снегом, пока Йен снова раскрывала щит. Ведьмаки торили дорогу, чародейки шли следом, часто нуждаясь в их помощи, экономя магические силы. В такую погоду ни живность, ни нечисть шастать не рисковала, чувствуя зловещую магию, пронизавшую лес и горы. Лес вскоре кончился, и перед поисковой группой встали непроходимые горы. Порталами начали пользоваться чаще, однако делать это приходилось на свой страх и риск. Никто не знал, что скрывал под собой снег, особенно в такой метели. Заклинание Трисс давно не давало никакого ощутимого тепла, холод пробирал до костей, однако все прекрасно понимали, что без него давно бы окоченели совсем.
- Она явно здесь, – пытаясь согреть руки, сказал Геральт после очередного рискованного перемещения порталом.
- Да, мы приближаемся к эпицентру холода, – подтвердила Трисс, которая, несмотря ни на одежду, ни на магию, уже дрожала.
- Смотрите, – указал куда-то в стену из снега Ламберт.
- Холера! Не видно ни черта, – цокнул языком Геральт, тем не менее старательно напрягая глаза.
Эскель, позабыв о холоде, всмотрелся вдаль. Там было что-то темное, и на фоне этой бесконечно белой круговерти это выглядело подозрительно.
- Это она! Я чувствую колебания магии! – воскликнула Трисс, даже дрожать перестав.
- Хорошо. Что дальше? – поинтересовался Ламберт. Холод он ненавидел всем сердцем, но за весь поход ни разу об этом не высказался, матерясь обезличено.
- Ближе подойдем, – сказала Йен и первой пошла в направлении девушки.
Но не тут-то было. Ветер и снег с каждым шагом становились все злее, так и норовя столкнуть поисковую группу в пропасть, температура тоже, казалось, понижалась с каждым пройденным сантиметром. Никаких сомнений быть не могло – Брин являлась эпицентром холода, и мощь этого холода, излучаемого ей, была колоссальной.
- Пок-ка мы д-до нее дойд-дем, мы пр-ревратимся в ч-чертов л-лед! – стуча зубами, воскликнул Ламберт.
- Н-не н-ной, – осадила его Трисс, которую знобило так, что была опасность прикусить язык. – Я п-потом н-не д-дам отвал-литься об-б-б…. об-б-бморож-женным к-конечностям…
- Й-йа и не н-ною! – огрызнулся Ламберт. – Й-йасп-прашиваю, ч-что с-сможет сд-делать к-кусок г-гребанного л-льда?!
Повисло молчание. Все упорно шли вперед, но, очевидно, ответа на вопрос никто не знал. В какой-то момент все разом остановились, не сговариваясь. Брин теперь было видно довольно хорошо, даже несмотря на метель. Ледяные доспехи переливались в свете поднявшегося солнца, серые волосы, покрытые инеем, искрились, бело-синеватая кожа была покрыта морозными узорами. Чародейка стояла на краю обрыва и вдохновенно смотрела вдаль. Ни снег, ни ветер не доставляли ей ни малейшего неудобства, она сливалась с ними, купаясь в холоде, как в солнечных лучах.
«Мне тут хорошо, моя стихия. Люблю снег!» – вспомнил Эскель слова Брин.
- Брин! – неожиданно для всех что есть мочи крикнула Йеннифер. – Вернись!
Эскель затаил дыхание. Сначала показалось, что Брин не услышала, ну или проигнорировала голос своей наставницы, но потом чародейка начала медленно поворачиваться. Белые непроницаемые глаза — средоточие этой метели, — первое, на что обратил внимание ведьмак, когда она повернулась полностью. Находиться под пристальным взглядом таких глаз было неуютно.
— Прочь, смертные, — монотонным, ничего не выражающим голосом сказала она и махнула рукой.
Ураганный порыв толкнул и едва не опрокинул чародеек и ведьмаков. Йен с трудом удержала щит.
— Холера! Она нас не узнает, — в ужасе произнесла Трисс.
— Отлично. Каков запасной план? — спросил Ламберт.
Отвечать никто не торопился.
— Нужно ее согреть, тогда лед отступит, — наконец сказала Йен, у которой уже тоже зуб на зуб не попадал.
— Как? — спросил Геральт.
— Я бы могла попробовать на ней огненную магию, но тогда я сброшу щит, — сказала она.
— Я подхвачу, — пообещала Трисс. — Только ненадолго. Два заклинания мне не удержать.
Чародейки посмотрели друг на друга, будто мысленно о чем-то договариваясь, и встали наизготовку. Эскель в это время пристально разглядывал вновь отвернувшуюся Брин. Она не узнала их, она не была похожа на себя, холод выморозил ее изнутри, и эти глаза… Как вернуть ее? Как заставить вспомнить?!
Трисс сдвинула брови к переносице и резко посерела, как только заклинание щита перешло ей. Йеннифер в это время простерла дрожащие руки к Брин и срывающимся голосом начала произносить заклинание. От ее пальцев к Брин полетели тугие, будто красные в таком бело-голубом мареве ленты тепла. Ледяная чародейка резко обернулась, одним движением руки отбивая заклинание, и вперила свой тяжелый немигающий взгляд в чародеек.
— Вы еще здесь?! — сурово спросила Брин.
В следующий миг в поисковую группу полетел огромный голубой сгусток не то энергии, не то снега. Ведьмаки бросились врассыпную, увлекая за собой чародеек. Щит пропал, сгусток ударил точно в то место, где они стояли, разметав людей еще дальше и едва не сталкивая вниз со скалы. Однако в этот раз Брин, похоже, не собиралась останавливаться на достигнутом. В ее руках начал зарождаться новый сгусток.
— Уходим! — заорал Ламберт, едва успевший отскочить и оттащить за собой Трисс.
— Ни за что! — ответила ему Йен, снова пытаясь что-то колдовать, и крикнула громче. — Брин! Вспоминай!
— Борись с Хладом! — вторила ей Трисс.
Новый шар был им ответом. Геральт едва успел оттащить упертую Йеннифер.
— Она нас убьет! Открывай отсюда портал, к чертовой матери! — поняв, что от Йен ничего вменяемого не дождется, заорал Ламберт на Трисс.
— Но…
— Нашли ее! Потом вернемся, когда придумаем, что делать!
Трисс была склонна с ним согласиться на этот раз, но не успела ничего сделать, как Ламберт снова сдернул ее с места, спасая их от очередного шара.
— Быстрее!!! — присоединился к Ламберту Геральт.
Но тут вдруг Эскель поднялся во весь рост и, прикрыв предплечьем глаза, двинулся навстречу своей обезумевшей чародейке совершенно открыто.
— Эскель, блядь! — выругался Ламберт.
— Не время геройствовать! — Геральт был с ним согласен.
— Она тебя убьет! — предостерегла Трисс. — Она не понимает!
Но ведьмак и без них всё это знал, но всё равно шел, потому что другого способа не было. Уйдут сейчас — потом будет только хуже. Если вернутся — всё равно ничего не смогут поделать, потому что сделать было нечего. Брин останется здесь… навсегда. Такой вариант ведьмака совершенно не устраивал, поэтому уходить он не собирался, а вот попытаться напомнить ей…
— Брин! — впервые позвал он ее сам. — Брин, это я. Эскель.
Он упрямо шел вперед, продираясь сквозь снег и ветер, не чувствуя ни ног, ни рук, ни холода. Всё, что он видел, это приближающаяся темная фигура закованной в лед девушки. Он ни за что не отступит, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни, потому что она его женщина, его предназначение, любовь всей его жизни. Он не откажется от нее…
Однако у всего был предел. Не сумев сделать очередной шаг, Эскель упал на четвереньки в снег. С трудом сумев подняться на колени, он взглянул на Брин. Она стояла прямо перед ним, он не дошел всего пару-тройку метров.
— Брин, — тихо позвал он. Чародейка смотрела на него изучающе. — Вспомни меня, — попросил он ее, видя в ее глазах, что надежды нет.
Девушка его не узнавала, а может, она и сама в этот момент не знала, кто она такая. В ней не было ни сожаления, ни злости. Она лишь устраняла неожиданное препятствие, методично, раз за разом, как это делает природная стихия. В руках ледяной чародейки снова зародился магический шар — ни уклониться, ни защититься.
— Я люблю тебя… — тихо и горько произнес Эскель, опуская руки и понимая, что сказал это слишком поздно. Она не услышит его…
Ожидаемый шар не полетел ему в грудь. Вместо этого Брин пошатнулась, упуская заклинание. То, заискрив, распалось. Метель пропала, будто ее и не было, в горах разлилась непривычная после грохота и завывания ветра тишина. Ослепительное, ничем теперь не заслоняемое солнце еще ярче засияло на покрытых инеем волосах ледяной чародейки. Эскель, не веря своему счастью, увидел то, что уже не чаял когда-либо узреть. В глаза Брин вернулась зелень. Ее взгляд всё еще расфокусированный, но уже живой проскользил по всей фигуре коленопреклонённого ведьмака, после чего глаза медленно закрылись и чародейка начала заваливаться вперед.
— НЕ ТРОГАЙ! — сдвоенный вопль ввинтился в уши дернувшегося поймать свою чародейку ведьмака. — Обратишься в лед мгновенно.
Если бы Эскель не окоченел, этот вопль не имел бы успеха, но он всё равно не мог толком двигаться. Чародейки же в это время подхватили тело Брин левитацией, не давая ей упасть.
***
Сознание возвращалось ко мне постепенно. Я, плавно покачиваясь на волнах, медленно плыла в свое тело и пыталась вспомнить, что случилось. Память возвращалась тоже медленно, будто нехотя отдавая мне информацию о произошедших со мной событиях. Вот Аретуза, я восстановила библиотеку и была горда этим. Вот Каэр Морхен и Эскель на вершине башни. Он страшно рад меня видеть, я счастлива, но потом всё меняется. Я обнаруживаю на нем магию и иду разбираться к своей наставнице. Это она зачем-то наложила ее. Дальше был поединок. Сложный, изматывающий бой, который я не могла проиграть. И я не отступила. Правда, для этого мне пришлось взять больше, чем я могла удержать. А вот что было потом?
Дальше я ничего толком не помнила, кроме искрящегося снега и вольного ветра. Последней картинкой в моих воспоминаниях был мертвенно-бледный Эскель, стоящий по пояс в снегу. Я резко открыла глаза, испугавшись за него. Я лежала на кровати в своей комнате, укрытая одеялом по шею. Переведя взгляд чуть влево, я тут же увидела Йеннифер и Трисс, спешно склоняющихся надо мной.
— Где Эскель? — немедленно спросила я и не узнала свой голос.
— Тут, всё с ним в порядке, — ответила Йен.
Трисс поднесла к моим губам стакан с каким-то обжигающе-горячим отваром. Я едва смогла сделать пару глотков, чувствуя неприятное жжение во рту, но, кажется, большего от меня и не требовалось.
— Где Эскель? — повторно спросила я, теперь мой голос звучал намного лучше.
— Да вот он, — Йен кивнула на другую половину кровати. — Только не дергайся резко.
Я медленно повернула голову и, действительно, увидела ведьмака, лежащего рядом со мной.
— Он ждал, когда ты очнешься. Не так давно уснул, — продолжила Йен. — Мы отлевитировали его на кровать.
— Не буди его, — попросила Трисс. — Он и так несколько суток не спал из-за аугментации и поисков. Ему нужно отдохнуть. Мы полог тишины на него накинули, чтобы не разбудить.
Я придирчиво осмотрела ведьмака с ног до головы, но ничего подозрительного не заметила. Кожа его была обычного оттенка, дышал он ровно, нужно было активировать сканирующее заклинание, чтобы убедиться до конца.
— Не используй магию! — одновременно вскричали Трисс и Йен, едва я только потянулась к потокам.
Я даже чуть вздрогнула от резкого звука, но попытки колдовать оставила.
— С ним точно всё в порядке. Я проверила дважды, — убедительно сказала мне Трисс. — Просто спит. Он хоть и ведьмак, но не железный.
— Что случилось? — повернула я голову обратно к чародейкам.
Женщины переглянулись.
— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа спросила Трисс.
Я прислушалась к себе.
— Нормально, — после небольшого анализа ответила я. — Сильная слабость и небольшое головокружение. Что произошло? — повторила я свой вопрос.
— А ты не помнишь? — осторожно уточнила Трисс.
— Я помню поединок, дальше — ничего, — кратко ответила я.
— Тебя захватила магия льда, — на сей раз ответила Йеннифер. — Ты никого не узнавала и телепортировалась в горы. После этого температура вокруг начала стремительно падать и началась сильная метель.
— Что?! — воскликнула я, ошарашенно вытаращив глаза. — Я начала… замораживать всё вокруг?
— Так точно, — подтвердила Трисс. — Твоя магия… Это почти точно Белый Хлад.
— Но как такое возможно?! — пребывая в полном шоке, спросила я.
— Мы не знаем, — ответила за обеих чародеек Трисс. — Но ошибка практически исключена.
— Я… Белый Хлад, — растерянно произнесла я, не в силах осмыслить масштаб происходящего. — Я заморозила всё вокруг…
— Не ты! — воскликнула Трисс. — Твоя сила!
— Моя сила — это и есть я, раз она в состоянии захватить меня. Я опасна…
— Нет, ты — это ты, — эмоционально спорила со мной Трисс. — Йен, скажи уже что-нибудь!
— Это моя вина, — наконец изрекла моя наставница. — Из-за меня ты взяла больше силы, чем могла удержать. Я думала, что силам льда противостоит Старшая кровь, думала, что теперь, когда ты овладела магией времени, она удержит ледяную часть магии в узде. Я ошиблась.
— Не Старшая кровь? Но что тогда? — удивилась я.
— Мы не знаем, — снова повторила Трисс. — Ты пришла в себя после того, как увидела Эскеля. Мы не знаем, что он сделал. Спроси у него сама, только потом.
Я в очередном шоке перевела взгляд на мирно спящего рядом ведьмака, снова вспоминая последнюю картинку из своих отрывочных воспоминаний. Я ведь могла убить его, убить их всех! Но он как-то остановил меня…
