Маску. Ха! Если бы это была маска, а не моё настоящее лицо, жизнь стала бы в разы проще.
- Они меня возненавидят.
- Поверь, так, как ты себя ненавидишь, тебя уже никто не возненавидит.
Я удивлённо посмотрела на мага. Задержала взгляд. А потом тихо и виновато выдавила:
- Простите. Простите меня за то, что поставила вашу жизнь под угрозу. Это было так… это было очень эгоистично. Простите.
Гегемон в ответ выразительно поднял бровь.
- Мне даже интересно, а ты на что надеялась? Что будет легко? Раз-раз и вот у тебя уже договор, верные здоровые друзья и спасённые родители? Запомни кое-что раз и навсегда: ничто не даётся легко. Тебе предоставили выбор, и ты выбрала то, что было меньшим злом именно для тебя. И это нормально – думать прежде всего о себе. Я тебе больше скажу: в этом мире все думают только о себе. Если, конечно, дело не касается очаровательного зелёноглазого фермера, - Гегемон усмехнулся.
Я смущённо пожала губы и тихо буркнула:
- Это неправильно – думать только о себе.
- Даня, дорогая, не повторяй за всеми никому не нужные пафосные речи. Знаешь. Вот тебе наглядный пример: все знают, что внешность – не главное, но при знакомстве первым делом оценивают именно внешность. Так же и тут. Все знают, что думать только о себе – это плохо. Тем не менее, когда наступает критический момент, все думают прежде всего о себе. Так что не загружай свою совесть лишним бременем.
- Нет уж, - нахмурилась я. – Если моя совесть не молчит, значит, я хотя бы не бесчувственная сволочь.
- Девочка, тебе только восемнадцать лет и ты – принцесса, - скептически сказал Гегемон. – Знаешь, сколько тебе таких выборов предстоит сделать? Чужая жизнь или своя семья, легкие деньги или чистая совесть, долг или личное счастье… да сотни выборов. Лет через десять ты просто загнёшься под напором совести, если не закроешь её под замок.
- А вы, я смотрю, уже закрыли.
- И жить стало легче. Поверь.
- Верю. Вы же старше. Но я всё равно должна была извиниться.
Гегемон хмыкнул и покачал головой.
Я снова молча уставилась в пол и ещё сильнее прижала к себе договор. Прикусила губу. И за оставшуюся поездку не проронила ни слова.
Мы подъехали к замку только вечером.
Всё это время я чувствовала лишь страшную качку, тряску и дикое желание выбраться на свежий воздух. А ещё с завидным постоянством меня одолевали панические мысли. Раз за разом в уме прокручивались сцены нашей встречи с родителями. Что они скажут? Как отреагируют? Как будут на меня смотреть?
От осознания, насколько всё далеко зашло, хотелось удавиться.
Я даже успела представить себе, как было бы хорошо, не случись всего этого. Не решись я на эту чертову сделку. Но ведь тогда в моей жизни не было бы порой ужасных, а порой и прекрасных, волшебных и удивительных моментов…
Карета остановилась неожиданно.
Почувствовав, что мы стоим на месте, больше не подпрыгивая на особо изумительных кочках, я недоумённо села. Прислушалась к собственным ощущениям. И только после этого трясущейся рукой открыла дверцу кареты.
Мы остановились посреди леса. На улице было необыкновенно свежо. Не холодно, не морозно, а именно свежо. При каждом выдохе изо рта вырывалась небольшая струйка пара.
Я помнила этот лес, наполненный зелёной листвой. Когда тут всё цвело и пахло, что заставляло меня чихать через каждые пять минут, пока нос не привыкал к свербящим запахам.
Я помнила этот лес, наполненный желтеющей, а потом и вовсе опадающей листвой. Природа готовилась к спячке, сбрасывая тяжёлую ношу.
Теперь передо мной предстал голый лес. Опавшая листва давно сморщилась и свернулась почерневшими калачиками. Делая шаг, а за ним другой, я чувствовала, как она хрустит у меня под ногами. Тут недавно выпадал снег, но белым ковром он так ничего и не застелил – не успел. На земле остались последние остатки ещё не растаявших снежинок. Но это ничего. Скоро зима вступит в полную силу, и листву укроют огромные сугробы.
- Здесь? – спросил Гегемон, выбравшись из кареты вслед за мной.
- Нет, - покачала головой. – Дальше. Там, на дороге. На перекрестке.
Воспоминания не заставили себя ждать.
Сколько же во мне тогда было энтузиазма. Я, наверное, целый мир могла покорить! А теперь всё выглядело таким глупым, несерьёзным, и абсолютно безответственным. Это ведь только у меня могло хватить мозгов пойти на сделку с демоном, прекрасно зная, что мой отец ведёт на них охоту.
Шагая по хрустящей листве, не могла отделаться от нахлынувшей ностальгии. В своё время я изучила этот лес вдоль и поперек. Я очень любила тут бегать, лазить по деревьям и играть в игру «поймал-пропал» с парочкой энтузиастов из соседних деревень.
Хорошее было время. Доброе. Лёгкое.
Что теперь от него останется?
Я слышала шаги Гегемона позади себя, поэтому точно знала, что на тракт он выбрался вслед за мной. И вдоль него шёл, не отвлекая меня от собственных грустных мыслей. Маг прекрасно знал, что бывают такие моменты, когда человеку просто нужно уйти в себя. Смириться с происходящим. Принять неизбежное.
Я резко остановилась аккурат на перекрестке. Том самом злосчастном перекрестке, где когда-то в раскорячку, под дождём, встретила Велизара.
- Пора покончить с этим. Раз и навсегда, - сказала тихо, но решительно.
- Что ж, поджигай.
Первые пару мгновений тупо стояла в ступоре. Потом кивнула, словно соглашаясь с самой собой. Оглянулась на всякий случай, ожидая увидеть появляющегося Велизара, который загробным голосом будет кричать: «Не-е-е-ет!!!».
Но вокруг стояла тишина.
Ощупав себя по всем карманам, я вдруг ошарашено застыла на месте. Подняла на Гегемона полный паники взгляд и выдавила:
- Мне нечем его поджечь.
Маг картинно закатил глаза.
- Что бы ты без меня делала, а?!
И с наигранной неохотой протянул мне свою ладонь, на которой робко играло маленькое пламя. Благодарно улыбнувшись, я быстро развернула договор и подставила один его краешек к самому кончику огонька.
Бумага вспыхнула мгновенно. Обугленные части отделялись от некогда важного и опасного договора, теперь на глазах теряющего свою силу, и разлетались по ветру, оседая на пыльной дороге. Когда пламя практически добралось до пальцев, пришлось выпустить недогоревшую часть договора. Этот кусочек исчез за несколько секунд, даже не успев достигнуть земли.
Огонь уничтожил желание, которое чуть не погубило моё Королевство, за какую-то минуту. Одну минуту. Всего лишь минуту.
Мне столько всего пришлось пережить… столько раз приходилось бросаться в омут с головой, столько раз я вынуждена была идти по острому лезвию ножа, вставать перед лицом смерти, бороться с сущими воплощениями Зла… а в итоге?
Одна минута и всё было кончено.
Дорога вела прямо к воротам Королевской резиденции. Я прекрасно видела пупырчатый купол, возведённый Хранителями. Как только последний обугленный пепел коснулся земли, купол тут же начал складываться, одним отсеком в другой. И вот уже показались большие ворота, открытая калитка, северная башня, южная…
Всё вернулось на круги своя.
Как будто и не было ничего.
- С тобой пойти? – осторожно спросил Гегемон.
- Нет, спасибо. - Решительно покачала головой. - Возвращайтесь в своё поместье. Там вы нужнее.
- Не забудь предупредить своих родителей об опасности.
- Обязательно.
- И не бойся ничего.
- Угу, - слабо кивнула, наблюдая за часовыми, которые зевая, что-то рассказывали друг другу из своих сторожевых башен.
- Удачи, принцесса, - пожелал мне Гегемон и развернулся, чтобы вернуться к своей карете.
Я тяжело вздохнула. Зачем-то поправила лямку неизменной сумки. И пошла вперёд.
Мне не верилось в то, что всё это происходило на самом деле. Как будто в каком-то невероятном, волшебном сне. Словно я вернулась в прошлое, где была маленькой глупой девочкой, главная шалость которой заключалась в подделывании письменности шамеров.
Стражники привычно окликнули незнакомую путницу словами «стой, кто идёт?», признали во мне принцессу, и без лишних возражений впустили.
Это было так странно.
Как будто я попала в чужой, совершенно незнакомый мне мир. Хотя ведь просто вернулась домой.
Они ничего не помнили. Они не понимали, что прошла чуть ли ни неделя с тех пор, как каждого из них глупая принцесса обратила в камень.
За воротами стояла до боли знакомая будка, в которой мирно посапывал стражник. За какую-то долю секунды приняв решение, я решительно пошла к нему, на ходу роясь в сумке. А когда подошла, усиленно потрепала мужчину за плечо. Тот резко вскинулся и ошарашено посмотрел на незнакомую девушку с разноцветными волосами, видимо с трудом признавая в ней принцессу.
- Вас опоили и вы уснули, - спокойно сказала я и протянула стражнику пустой флакончик, что подобрала неделю назад с мощёной площади. – Просто будьте внимательней в следующий раз.
Мужчина уставился на меня широко раскрытыми глазами, словно не верил, что та самая недалекая девчонка может говорить… так. Я слабо улыбнулась и, не дожидаясь какого-то внятного ответа, побрела дальше.
Фонтан больше не был каменным. Из него, как и задумывали приглашенные маги, струилась не подвластная ни жаре, ни морозу вода.
Поднявшись по ступенькам внушительного замка, я оказалась в так не любимом мной «проходном дворе для всяких бездарей». В нём, как это обычно бывает перед ужином, суетилось с десяток слуг. Кухарка несла на кухню красноватую похлёбку. Кажется, это был борщ. Неужели?
Лакей с дворецким усиленно спорили, в какое место стоит складывать вещи всех приглашённых гостей. А две служанки, стоявшие у окна, хихикали, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Ваше Высочество, приготовить вам ванную? – обратилась ко мне одна из девушек, ошашаренно расматривая мои волосы.
Сперва я даже не поняла, что это мне.
- Простите? – опешила, удивлённо уставившись на смущённую служанку.
- Желаете принять ванную, или сперва поужинаете?
- О, - выдавила с трудом, - я… простите, я… наверное позже.
- Конечно, Ваше Высочество. – И снова этот ужасный поклон, который вызывал во мне невероятное чувство неловкости.
И на этот раз я не выдержала. Резко схватив девушку за плечи, серьёзно сказала:
- Никогда больше не кланяйтесь передо мной, пожалуйста! Иначе обещаю, на каждый ваш поклон я буду отвечать своим!
- К-конечно, - испуганно выдавила девушка, - как пожелаете, Ваше Высочество.
Титул меня тоже раздражал, но спорить ещё и по этому поводу сил уже не было. Кивнув, я обошла служанку и, не теряя больше ни минуты, быстро взлетела по ступенькам на второй этаж. Там прошла по таким знакомым коридорам, не оставляя без внимания картины и рыцарские доспехи, которыми зачем-то заставили наш замок.
Вид коричневой дубовой двери, ведущей в родительскую спальню, чуть не заставил меня прослезиться. В очередной раз.
Что-то в последнее время я превратилась в настоящую плаксу.
Коснувшись позолоченной ручки, нерешительно толкнула дверь внутрь. Всё ещё подозревая, что это какой-то невероятный сон, пригрезившийся мираж, сделала шаг в комнату. И застыла в оцепенении.
Мама с папой сидели в своих любимых глубоких креслах. Папа держал в руках книгу и явно был очень увлечён чтением. Мама вышивала. Она всегда очень любила вышивать. Говорила, что это её успокаивает, хотя я искренне не разделяла этих чувств – в особенности, когда игла не попадала в нужные отверстия.
Услышав посторонние шаги, оба моих родителя оторвались от своих занятий и подняли головы.
- Даня, ты что, сама пришла в нашу комнату? – удивилась мама.
И она сделала это так… спокойно. Вернее, с удивлением, конечно, но с таким спокойным удивлением, что я могла на это лишь похлопать глазами.
Первым чувством была безграничная радость. «Живы! Дышат! Читают! Вышивают! Осуждают… но заслужено! Я ведь и впрямь раньше к ним не заходила».
Вторым же чувством стал невероятный стыд. «Они возненавидят меня, когда узнают».
- Мам… - тихо выдавила я.
- Дорогая, что случилось? Что это на тебе? Те самые папины сапоги? – Мама удивлённо поддалась вперёд на своём кресле.
Папа тоже с интересом оглядел нерадивую дочь.
- Что ты с ними сделала? – опешил он. – Они как на войне побывали!
Я сделала шаг, другой, слыша, как некоторые доски прогибаются и скрипят под моим весом. На секунду даже забыла, как дышать.
Мама. Папа. Живы.
Неужели я сделала это? Я их спасла? Спасла. Живые родители. Ничего важнее в жизни быть не может. Их улыбка – вот всё, что мне было нужно.
- Я так рада вас видеть, - хрипло выдавила, чем повергла родителей в шок.
- Дорогая, ты в порядке? – нахмурилась мама.
В этот момент я добрела до её кресла и плюхнулась перед ней на пол, упираясь лбом ей в колени. Представляю какими ошарашенными взглядами они с папой переглянулись. Я почувствовала мамины руки на своей голове – она нежно гладила меня, пытаясь успокоить, хотя я вроде и не плакала.
- Даня, что ты сделала со своими волосами? – возмущённо вопросила она. – Неужели ты думаешь, что это отпугнёт твоего жениха? Дочка, мы уже говорили, что бал не отменим, так что смывай этот ужас.
Ужас. Какое правильное слово.
Ужас.
- Это не краска, мам, - тихо проговорила я. Оторвалась от её колен и подняла полный раскаяния взгляд. – Это уже не смыть.
- Дочка, почему мне кажется, что что-то произошло? – настороженно спросил папа.
Я посмотрела на него и тут же опустила взгляд, уставившись в пол, не в силах вынести этот тяжкий груз вины.
- Мне нужно вам кое-что рассказать. Я совершила ужасную ошибку, за которую вы никогда меня не простите…
Находиться в своей комнате было очень непривычно. Видеть родную огромную мягкую постель… её кованую спинку, вплотную прижатую к стене. На ней ясно виднелись царапины от моего маленького ножика, которым я иногда баловалась от безделья. В самом углу комнаты расположился огромный шкаф из темно-коричневого дерева, в котором было всего несколько пар платьев. У всех богатых леди обязательно должен быть внушительный гардероб. Это как лишнее доказательство статуса и красоты, но у меня с этим почему-то не сложилось.
В середине комнаты лежал ковёр цвета охры. Его чистили каждые два-три дня, но тёмные пятна грязи всё равно всплывали на нем с завидным постоянством.
Возле окна находился туалетный столик. Я сидела на мягком, обитом бархатом стуле, и смотрела в собственное отражение в зеркале.
Служанки постарались на славу – меня было просто не узнать. Идеально уложенная причёска крепко держала мои волосы в узде. Больше никаких растрепанных спутанных прядей. Элегантный пучок открывал не самую изящную, но оказывается, довольно привлекательную шею. Жемчужное ожерелье смотрелось великолепно, наконец-то придавая мне образ статной леди. Светло-зелёное платье сидело идеально, декольте было низким, но не глубоким, лишь чуть-чуть обнажая грудь.
Это было так странно. Смотреть на себя и не видеть взбалмошной девчонки. Вместо неё в отражении на меня глядела настоящая леди. Такая, какой и положено быть нормальной принцессе.
Правда, привыкнуть к волосам я так и не смогла. Не хватало сил без содрогания смотреть на это чёрно-белое нечто. Будь на моём месте Виктория, она бы наверняка придала этому недостатку особенность. Но я не была Викторией и не могла смириться с тем, что теперь половина моей головы седая. Волосы были словно выцветшими, постаревшими, и как будто напоминали мне: «смотри, что ты наделала».
- Они меня возненавидят.
- Поверь, так, как ты себя ненавидишь, тебя уже никто не возненавидит.
Я удивлённо посмотрела на мага. Задержала взгляд. А потом тихо и виновато выдавила:
- Простите. Простите меня за то, что поставила вашу жизнь под угрозу. Это было так… это было очень эгоистично. Простите.
Гегемон в ответ выразительно поднял бровь.
- Мне даже интересно, а ты на что надеялась? Что будет легко? Раз-раз и вот у тебя уже договор, верные здоровые друзья и спасённые родители? Запомни кое-что раз и навсегда: ничто не даётся легко. Тебе предоставили выбор, и ты выбрала то, что было меньшим злом именно для тебя. И это нормально – думать прежде всего о себе. Я тебе больше скажу: в этом мире все думают только о себе. Если, конечно, дело не касается очаровательного зелёноглазого фермера, - Гегемон усмехнулся.
Я смущённо пожала губы и тихо буркнула:
- Это неправильно – думать только о себе.
- Даня, дорогая, не повторяй за всеми никому не нужные пафосные речи. Знаешь. Вот тебе наглядный пример: все знают, что внешность – не главное, но при знакомстве первым делом оценивают именно внешность. Так же и тут. Все знают, что думать только о себе – это плохо. Тем не менее, когда наступает критический момент, все думают прежде всего о себе. Так что не загружай свою совесть лишним бременем.
- Нет уж, - нахмурилась я. – Если моя совесть не молчит, значит, я хотя бы не бесчувственная сволочь.
- Девочка, тебе только восемнадцать лет и ты – принцесса, - скептически сказал Гегемон. – Знаешь, сколько тебе таких выборов предстоит сделать? Чужая жизнь или своя семья, легкие деньги или чистая совесть, долг или личное счастье… да сотни выборов. Лет через десять ты просто загнёшься под напором совести, если не закроешь её под замок.
- А вы, я смотрю, уже закрыли.
- И жить стало легче. Поверь.
- Верю. Вы же старше. Но я всё равно должна была извиниться.
Гегемон хмыкнул и покачал головой.
Я снова молча уставилась в пол и ещё сильнее прижала к себе договор. Прикусила губу. И за оставшуюся поездку не проронила ни слова.
Мы подъехали к замку только вечером.
Всё это время я чувствовала лишь страшную качку, тряску и дикое желание выбраться на свежий воздух. А ещё с завидным постоянством меня одолевали панические мысли. Раз за разом в уме прокручивались сцены нашей встречи с родителями. Что они скажут? Как отреагируют? Как будут на меня смотреть?
От осознания, насколько всё далеко зашло, хотелось удавиться.
Я даже успела представить себе, как было бы хорошо, не случись всего этого. Не решись я на эту чертову сделку. Но ведь тогда в моей жизни не было бы порой ужасных, а порой и прекрасных, волшебных и удивительных моментов…
Карета остановилась неожиданно.
Почувствовав, что мы стоим на месте, больше не подпрыгивая на особо изумительных кочках, я недоумённо села. Прислушалась к собственным ощущениям. И только после этого трясущейся рукой открыла дверцу кареты.
Мы остановились посреди леса. На улице было необыкновенно свежо. Не холодно, не морозно, а именно свежо. При каждом выдохе изо рта вырывалась небольшая струйка пара.
Я помнила этот лес, наполненный зелёной листвой. Когда тут всё цвело и пахло, что заставляло меня чихать через каждые пять минут, пока нос не привыкал к свербящим запахам.
Я помнила этот лес, наполненный желтеющей, а потом и вовсе опадающей листвой. Природа готовилась к спячке, сбрасывая тяжёлую ношу.
Теперь передо мной предстал голый лес. Опавшая листва давно сморщилась и свернулась почерневшими калачиками. Делая шаг, а за ним другой, я чувствовала, как она хрустит у меня под ногами. Тут недавно выпадал снег, но белым ковром он так ничего и не застелил – не успел. На земле остались последние остатки ещё не растаявших снежинок. Но это ничего. Скоро зима вступит в полную силу, и листву укроют огромные сугробы.
- Здесь? – спросил Гегемон, выбравшись из кареты вслед за мной.
- Нет, - покачала головой. – Дальше. Там, на дороге. На перекрестке.
Воспоминания не заставили себя ждать.
Сколько же во мне тогда было энтузиазма. Я, наверное, целый мир могла покорить! А теперь всё выглядело таким глупым, несерьёзным, и абсолютно безответственным. Это ведь только у меня могло хватить мозгов пойти на сделку с демоном, прекрасно зная, что мой отец ведёт на них охоту.
Шагая по хрустящей листве, не могла отделаться от нахлынувшей ностальгии. В своё время я изучила этот лес вдоль и поперек. Я очень любила тут бегать, лазить по деревьям и играть в игру «поймал-пропал» с парочкой энтузиастов из соседних деревень.
Хорошее было время. Доброе. Лёгкое.
Что теперь от него останется?
Я слышала шаги Гегемона позади себя, поэтому точно знала, что на тракт он выбрался вслед за мной. И вдоль него шёл, не отвлекая меня от собственных грустных мыслей. Маг прекрасно знал, что бывают такие моменты, когда человеку просто нужно уйти в себя. Смириться с происходящим. Принять неизбежное.
Я резко остановилась аккурат на перекрестке. Том самом злосчастном перекрестке, где когда-то в раскорячку, под дождём, встретила Велизара.
- Пора покончить с этим. Раз и навсегда, - сказала тихо, но решительно.
- Что ж, поджигай.
Первые пару мгновений тупо стояла в ступоре. Потом кивнула, словно соглашаясь с самой собой. Оглянулась на всякий случай, ожидая увидеть появляющегося Велизара, который загробным голосом будет кричать: «Не-е-е-ет!!!».
Но вокруг стояла тишина.
Ощупав себя по всем карманам, я вдруг ошарашено застыла на месте. Подняла на Гегемона полный паники взгляд и выдавила:
- Мне нечем его поджечь.
Маг картинно закатил глаза.
- Что бы ты без меня делала, а?!
И с наигранной неохотой протянул мне свою ладонь, на которой робко играло маленькое пламя. Благодарно улыбнувшись, я быстро развернула договор и подставила один его краешек к самому кончику огонька.
Бумага вспыхнула мгновенно. Обугленные части отделялись от некогда важного и опасного договора, теперь на глазах теряющего свою силу, и разлетались по ветру, оседая на пыльной дороге. Когда пламя практически добралось до пальцев, пришлось выпустить недогоревшую часть договора. Этот кусочек исчез за несколько секунд, даже не успев достигнуть земли.
Огонь уничтожил желание, которое чуть не погубило моё Королевство, за какую-то минуту. Одну минуту. Всего лишь минуту.
Мне столько всего пришлось пережить… столько раз приходилось бросаться в омут с головой, столько раз я вынуждена была идти по острому лезвию ножа, вставать перед лицом смерти, бороться с сущими воплощениями Зла… а в итоге?
Одна минута и всё было кончено.
Дорога вела прямо к воротам Королевской резиденции. Я прекрасно видела пупырчатый купол, возведённый Хранителями. Как только последний обугленный пепел коснулся земли, купол тут же начал складываться, одним отсеком в другой. И вот уже показались большие ворота, открытая калитка, северная башня, южная…
Всё вернулось на круги своя.
Как будто и не было ничего.
- С тобой пойти? – осторожно спросил Гегемон.
- Нет, спасибо. - Решительно покачала головой. - Возвращайтесь в своё поместье. Там вы нужнее.
- Не забудь предупредить своих родителей об опасности.
- Обязательно.
- И не бойся ничего.
- Угу, - слабо кивнула, наблюдая за часовыми, которые зевая, что-то рассказывали друг другу из своих сторожевых башен.
- Удачи, принцесса, - пожелал мне Гегемон и развернулся, чтобы вернуться к своей карете.
Я тяжело вздохнула. Зачем-то поправила лямку неизменной сумки. И пошла вперёд.
Мне не верилось в то, что всё это происходило на самом деле. Как будто в каком-то невероятном, волшебном сне. Словно я вернулась в прошлое, где была маленькой глупой девочкой, главная шалость которой заключалась в подделывании письменности шамеров.
Стражники привычно окликнули незнакомую путницу словами «стой, кто идёт?», признали во мне принцессу, и без лишних возражений впустили.
Это было так странно.
Как будто я попала в чужой, совершенно незнакомый мне мир. Хотя ведь просто вернулась домой.
Они ничего не помнили. Они не понимали, что прошла чуть ли ни неделя с тех пор, как каждого из них глупая принцесса обратила в камень.
За воротами стояла до боли знакомая будка, в которой мирно посапывал стражник. За какую-то долю секунды приняв решение, я решительно пошла к нему, на ходу роясь в сумке. А когда подошла, усиленно потрепала мужчину за плечо. Тот резко вскинулся и ошарашено посмотрел на незнакомую девушку с разноцветными волосами, видимо с трудом признавая в ней принцессу.
- Вас опоили и вы уснули, - спокойно сказала я и протянула стражнику пустой флакончик, что подобрала неделю назад с мощёной площади. – Просто будьте внимательней в следующий раз.
Мужчина уставился на меня широко раскрытыми глазами, словно не верил, что та самая недалекая девчонка может говорить… так. Я слабо улыбнулась и, не дожидаясь какого-то внятного ответа, побрела дальше.
Фонтан больше не был каменным. Из него, как и задумывали приглашенные маги, струилась не подвластная ни жаре, ни морозу вода.
Поднявшись по ступенькам внушительного замка, я оказалась в так не любимом мной «проходном дворе для всяких бездарей». В нём, как это обычно бывает перед ужином, суетилось с десяток слуг. Кухарка несла на кухню красноватую похлёбку. Кажется, это был борщ. Неужели?
Лакей с дворецким усиленно спорили, в какое место стоит складывать вещи всех приглашённых гостей. А две служанки, стоявшие у окна, хихикали, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Ваше Высочество, приготовить вам ванную? – обратилась ко мне одна из девушек, ошашаренно расматривая мои волосы.
Сперва я даже не поняла, что это мне.
- Простите? – опешила, удивлённо уставившись на смущённую служанку.
- Желаете принять ванную, или сперва поужинаете?
- О, - выдавила с трудом, - я… простите, я… наверное позже.
- Конечно, Ваше Высочество. – И снова этот ужасный поклон, который вызывал во мне невероятное чувство неловкости.
И на этот раз я не выдержала. Резко схватив девушку за плечи, серьёзно сказала:
- Никогда больше не кланяйтесь передо мной, пожалуйста! Иначе обещаю, на каждый ваш поклон я буду отвечать своим!
- К-конечно, - испуганно выдавила девушка, - как пожелаете, Ваше Высочество.
Титул меня тоже раздражал, но спорить ещё и по этому поводу сил уже не было. Кивнув, я обошла служанку и, не теряя больше ни минуты, быстро взлетела по ступенькам на второй этаж. Там прошла по таким знакомым коридорам, не оставляя без внимания картины и рыцарские доспехи, которыми зачем-то заставили наш замок.
Вид коричневой дубовой двери, ведущей в родительскую спальню, чуть не заставил меня прослезиться. В очередной раз.
Что-то в последнее время я превратилась в настоящую плаксу.
Коснувшись позолоченной ручки, нерешительно толкнула дверь внутрь. Всё ещё подозревая, что это какой-то невероятный сон, пригрезившийся мираж, сделала шаг в комнату. И застыла в оцепенении.
Мама с папой сидели в своих любимых глубоких креслах. Папа держал в руках книгу и явно был очень увлечён чтением. Мама вышивала. Она всегда очень любила вышивать. Говорила, что это её успокаивает, хотя я искренне не разделяла этих чувств – в особенности, когда игла не попадала в нужные отверстия.
Услышав посторонние шаги, оба моих родителя оторвались от своих занятий и подняли головы.
- Даня, ты что, сама пришла в нашу комнату? – удивилась мама.
И она сделала это так… спокойно. Вернее, с удивлением, конечно, но с таким спокойным удивлением, что я могла на это лишь похлопать глазами.
Первым чувством была безграничная радость. «Живы! Дышат! Читают! Вышивают! Осуждают… но заслужено! Я ведь и впрямь раньше к ним не заходила».
Вторым же чувством стал невероятный стыд. «Они возненавидят меня, когда узнают».
- Мам… - тихо выдавила я.
- Дорогая, что случилось? Что это на тебе? Те самые папины сапоги? – Мама удивлённо поддалась вперёд на своём кресле.
Папа тоже с интересом оглядел нерадивую дочь.
- Что ты с ними сделала? – опешил он. – Они как на войне побывали!
Я сделала шаг, другой, слыша, как некоторые доски прогибаются и скрипят под моим весом. На секунду даже забыла, как дышать.
Мама. Папа. Живы.
Неужели я сделала это? Я их спасла? Спасла. Живые родители. Ничего важнее в жизни быть не может. Их улыбка – вот всё, что мне было нужно.
- Я так рада вас видеть, - хрипло выдавила, чем повергла родителей в шок.
- Дорогая, ты в порядке? – нахмурилась мама.
В этот момент я добрела до её кресла и плюхнулась перед ней на пол, упираясь лбом ей в колени. Представляю какими ошарашенными взглядами они с папой переглянулись. Я почувствовала мамины руки на своей голове – она нежно гладила меня, пытаясь успокоить, хотя я вроде и не плакала.
- Даня, что ты сделала со своими волосами? – возмущённо вопросила она. – Неужели ты думаешь, что это отпугнёт твоего жениха? Дочка, мы уже говорили, что бал не отменим, так что смывай этот ужас.
Ужас. Какое правильное слово.
Ужас.
- Это не краска, мам, - тихо проговорила я. Оторвалась от её колен и подняла полный раскаяния взгляд. – Это уже не смыть.
- Дочка, почему мне кажется, что что-то произошло? – настороженно спросил папа.
Я посмотрела на него и тут же опустила взгляд, уставившись в пол, не в силах вынести этот тяжкий груз вины.
- Мне нужно вам кое-что рассказать. Я совершила ужасную ошибку, за которую вы никогда меня не простите…
***
Находиться в своей комнате было очень непривычно. Видеть родную огромную мягкую постель… её кованую спинку, вплотную прижатую к стене. На ней ясно виднелись царапины от моего маленького ножика, которым я иногда баловалась от безделья. В самом углу комнаты расположился огромный шкаф из темно-коричневого дерева, в котором было всего несколько пар платьев. У всех богатых леди обязательно должен быть внушительный гардероб. Это как лишнее доказательство статуса и красоты, но у меня с этим почему-то не сложилось.
В середине комнаты лежал ковёр цвета охры. Его чистили каждые два-три дня, но тёмные пятна грязи всё равно всплывали на нем с завидным постоянством.
Возле окна находился туалетный столик. Я сидела на мягком, обитом бархатом стуле, и смотрела в собственное отражение в зеркале.
Служанки постарались на славу – меня было просто не узнать. Идеально уложенная причёска крепко держала мои волосы в узде. Больше никаких растрепанных спутанных прядей. Элегантный пучок открывал не самую изящную, но оказывается, довольно привлекательную шею. Жемчужное ожерелье смотрелось великолепно, наконец-то придавая мне образ статной леди. Светло-зелёное платье сидело идеально, декольте было низким, но не глубоким, лишь чуть-чуть обнажая грудь.
Это было так странно. Смотреть на себя и не видеть взбалмошной девчонки. Вместо неё в отражении на меня глядела настоящая леди. Такая, какой и положено быть нормальной принцессе.
Правда, привыкнуть к волосам я так и не смогла. Не хватало сил без содрогания смотреть на это чёрно-белое нечто. Будь на моём месте Виктория, она бы наверняка придала этому недостатку особенность. Но я не была Викторией и не могла смириться с тем, что теперь половина моей головы седая. Волосы были словно выцветшими, постаревшими, и как будто напоминали мне: «смотри, что ты наделала».
