- Это я виновата в его смерти, - покачала головой девушка.
- Кнут давно хотел встретиться со своей семьей. Теперь он счастлив.
- Нет, это я, Лекс! Это все я! Надо было воткнуть себе нож в сердце еще тогда, когда я только попала в этот пустынный ад! – на глазах у нее вновь выступили слезы.
Мужчина вздохнул. Он не представлял, что девчонка сейчас переживает. И какие слова еще можно сказать, он тоже не знал. Лекс просто молча посидел рядом, а затем осторожно начал говорить:
- Олиф, он бы хотел, чтобы ты выбралась.
- Ты не можешь этого знать.
- Если бы не хотел, не согласился бы тебя сюда отвезти.
Девушка подняла на мужчину жалостливый и растерянный взгляд. Внутри нее смешалось столько чувств, что она даже не знала, совесть ее гложет, или горе? Чувствует ли она боль, или это всего лишь жалость к самой себе? Потеряла ли она друга, или это еще одно испытание, которое преподнесла ей Судьба? А может, это все вообще не настоящее? Может, это всего лишь сон? И скоро она проснется в своей родной кровати, спустится вниз и увидит Тимку, Тару и Марику. Усмехнется, и пойдет на поля. Все как обычно, все, как в настоящей жизни.
Обманывать себя, заставлять поверить в несуществующие вещи, было очень приятно, но невероятно сложно. Особенно сложно было признаться в этом самой себе.
Ведь все это настоящее. Реальность, что ее окружала, была убийственной.
- Я обещала ему, что не отпущу его… - тихо выдавила Олиф. Настолько тихо, что мужчина с трудом ее расслышал.
- А еще ты обещала вернуться домой.
- Я не могу.
- Без него?
- Да.
- Олиф, - серьезно сказал Лекс. – Тебе придется с этим жить.
- Как? – всхлипнула девушка.
- Как всегда. Просто вставать с утра и улыбаться. Даже если не хочется – вставать и улыбаться. Кнут хотел бы, чтобы ты так жила. С улыбкой, понимаешь?
- Он мертв, - бесцветным голосом ответила девушка, - как я могу улыбаться?
- Так же, как и я. Как мы все. Все Изгнанники, что попали сюда.
Олиф уставилась невидящим взглядом куда-то в пустоту.
- Убийца – я, а умер он. За меня. И ты предлагаешь мне улыбаться?
- Я предлагаю тебе сохранить ту жизнь, за которую он отдал свою.
Эти слова, словно хлесткая пощечина, отрезвили девушку. Она вздрогнула, как от удара. Кнут пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти ее - Олиф. Змей специально выбирал такое место, которое она запомнит. Он знал, что для нее это значит слишком много. И еще он знал, что уже не сможет увидеть, как она выберется. Но хотел этого: хотел, чтобы она смогла вдохнуть чистый воздух, не пропитанный маленькими песчинками. Он спас ее, чтобы она выбралась.
- Уведи меня отсюда, - жалостливо попросила девушка, чувствуя, как сердце разрывает от боли. Она почувствовала себя предателем, хотя и осознавала, что Кнут пожертвовал собой, что спасти одну никчемную человеческую жизнь.
Девушка сжала кулаки и почувствовала, как кожи коснулось несколько опавших чешуйчатых лепестков. Она схватила несколько себе в ладошку и подняла отчаянный взгляд на мужчину. Тому и самому пришлось не сладко, а тут еще и беспомощная девчонка. Но Лекс не выглядел злым, наоборот, на его лице появилась горькая усмешка.
- Сама идти не сможешь?
Олиф покрутила головой. Лекс вздохнул и присел рядом.
- Давай руки.
Он потянул Олиф на себя, и, подставив под ее тело свою спину, заставил девушку прижаться к себе. А затем вместе с ней поднялся на ноги. Олиф ахнула.
- С ума сошел?!
- Пошли, плебейка, - лишь усмехнулся в ответ тот.
- Ты же не дойдешь! Отпусти меня!
- Какая же ты несговорчивая, - поморщился Лекс.
- Я не хочу убить еще и тебя! – в отчаянии крикнула Олиф.
- Не волнуйся, не убьешь.
Сидеть у мужчины на спине было очень странно и непривычно. Он перехватил руками ее ноги, и если бы она не держалась за его плечи, то просто напросто перевернулась бы вниз головой. Лекс на последующие возражения не реагировал. Олиф чувствовала, как тяжело ему было идти, но сделать ничего не могла. Он упрямо делал небольшие шажки навстречу Песчаной Завесе.
Девушка знала, что никакие возражения не помогут. К тому же, она не сможет сделать это сама – не сможет дойти до Завесы, и выбраться наружу, чтобы не потратить время, которое подарил ей Кнут, зря. Без Лекса ей не справиться.
Олиф сильнее прижалась к телу мужчины, обхватила руками его шею, и положила голову ему на плечо.
Они двигались медленно, и каждый шаг, казалось, отдавался в сознании глухим ударом. Олиф смотрела на тянущуюся по всему периметру Завесу и вспоминала о словах Кнута. Змей хотел, чтобы она запомнила этот момент. Чтобы почувствовала себя счастливой. Она слишком привязалась к нему, и ненавидела себя за это. Ее ведь предупреждали, чем это может грозить, но она не послушала. И теперь, один за другим, умирали близкие ей люди. И звери тоже.
А Лекс шел вперед, и оставались какие-то считанные шаги до рубежа. До того момента, когда все кончится - когда жалость перестанет быть слабостью.
- Ринслер идет с нами? – чуть повернув голову, спросила девушка прямо в ухо мужчине.
- Он… да. Только другой дорогой.
Олиф не ответила. Она посмотрела на небо. На пески. На барханы. Перевела взгляд на Песчаную Завесу. А затем, неожиданно для самой себя, попыталась улыбнуться. Лицо исказила жалкая гримаса. Один уголок рта поднялся, другой – нет. Олиф почувствовала стыд. Однако спустя пару мгновений снова повторила попытку. Губы не желали раздвигаться. Выдавали лишь подобие улыбки, но Олиф и этого было достаточно. Глаза не улыбались, но на щеках появились ямочки. Она только надеялась, что Кнут видит это. Она надеялась, что он не осуждает ее.
Неожиданно Лекс остановился.
Олиф подняла голову и посмотрела на прозрачную стену, которая была буквально в локте от лица мужчины, и в двух – от ее. Один шаг и все кончится. Один шаг.
- Слезешь? - спросил Лекс.
Олиф кивнула и почувствовала, как мужчина отпустил руки. Девушка аккуратно встала на землю. Обернулась, словно запоминая пустыню. А затем взяла Лекса за руку и серьезно сказала:
- Пошли.
Они сделали этот шаг вместе. Вместе почувствовали, как каждую клеточку тела коснулся холодный воздух, как пробил с ног до головы озноб. Они вместе поняли, что задыхаются от переизбытка кислорода. Вместе не удержались на ногах, и, задыхаясь, упали на колени.
А под ногами у них была твердая земля и она больше не рассыпалась. Она была холодная, как камень, и одновременно жесткая, как лед.
Олиф легла на спину и почувствовала, как сжимает что-то в руке. Это были мертвые чешуйки со змеиного тела. Девушка посмотрела на светлое небо, которое больше не ослепляло, и закрыла глаза.
Теперь они стали по-настоящему свободны.
- Спасибо, Кнут, - прошептала Олиф.
***
Девушка лежала на зеленой траве так долго, что даже привыкшее к резкой смене температуры тело, пробила дрожь. Спине стало холодно, но Олиф не собиралась двигаться.
- Такая мягкая, - в который раз сказала девушка и провела руками по траве.
Лекс сидел рядом. Он старался не показывать, насколько ошарашен, удивлен, и в каком смятении находится. Но повернув голову, Олиф заметила, что он вцепился руками в маленькие зеленые стебельки. Он тоже наслаждается давно забытыми ощущениями.
- Солнце здесь другое, - сказала девушка. - Жаль только, что ни Хэнк, ни Кнут этого уже не узнают.
- Ты счастлива? – спросил Лекс.
- Наверное, да, - кивнула Олиф.
- Значит, и они сейчас счастливы. – Мужчина поморщился, сделав попытку сменить положение. На многих ранах виднелась застывшая кровь, но многие по-прежнему кровоточили. Однако главное, за что девушка беспокоилась больше всего – это его шов, который пока, слава Берегиням, не разошелся.
- Что теперь будет? – тихо спросила Олиф.
Лекс пожал плечами.
- Что угодно.
Он то и дело смотрел на Песчаную Завесу, которая виднелась совсем рядом с ними. Наверняка думал, правильно ли он поступил, решив пойти вместе с Олиф.
Они не говорили о том, что будут делать дальше. Им нужно было время, чтобы привыкнуть к тому, что вокруг все зеленеет, живет и дышит. В этом мире не нужно было бороться за жизнь каждую прожитую секунду. Здесь жажда не была такой иссушающей, как в пустыне. Здесь никто и никогда не видел зыбучих песков. И уж тем более, никто никогда не встречал Песчаников, не участвовал в смертельных Боях, не общался с говорящими змеями, и никогда не чувствовал приближающиеся мгновения смерти.
Олиф посмотрела на Лекса. Он явно находился в смешанных чувствах, впрочем, как и она сама.
Однако все явственнее на его разорванной рубахе проступали кровавые пятна. Олиф не вполне отдавала себе отчет в своих действиях. Она все еще не могла отойти от пережитого этой ночью, и, наверное, не до конца еще осознавала, что теперь они свободны. По-настоящему свободны. Но она видела, как тяжело приходилось Лексу. Его бледный вид, скорее напоминающий ходячего покойника, заставил ее мыслить трезво. Если они продолжат сидеть тут, Лекс просто истечет кровью.
- Мы должны найти лекаря, - сказала Олиф самой себе.
- Что?
- Мы должны найти тебе лекаря, - повторила она громче.
- Нашла о чем волноваться, - махнул рукой мужчина.
- Да, нашла, - с вызовом ответила девушка. – Посмотри на себя. Тебе нужен лекарь.
- Заживет, - поморщился Лекс.
- Нет, не заживет. Ты же знаешь, что без чужой помощи не заживет.
Мужчина повернул голову и пристально посмотрел на девушку. Олиф ожидала, что он, в своей любимой манере, снова начнет препираться и обзывать ее, но он неожиданно поднялся и подошел к девушке.
- Тогда не будем терять времени. – Лекс протянул ей руку и помог встать.
Да, он знал. Знал, что без посторонней помощи не заживет, и поэтому не хотел терять ни минуты. Почему-то именно сейчас умирать вдруг резко перехотелось.
… Они шли по лесу медленно, разглядывая непривычно зеленые деревья, свежую траву и слушая пение птиц. Олиф лишили этого на долгих три месяца, Лекса – на два года. Осознание того, что они вернулись домой, буквально прошибало насквозь. В глубине души девушка понимала, что возвращаться в родное село было нельзя. Она прекрасно помнила судьбу трех Изгнанников, но ей так хотелось увидеть всех своих близких, всю свою семью. Она не могла представить себе их реакцию, но отчаянно надеялась, что хотя бы не увидит в их глазах отвращения.
Размышления о семье длились недолго. Олиф видела, как тяжело было идти Лексу, как сильно он старался сфокусировать взгляд на земле и не споткнуться. Ей стало так жаль его, что она сама удивилась, насколько сильно защемило сердце.
Они обязательно должны найти помощь.
Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Она не может потерять еще и его.
- Ты в порядке? – осторожно спросила девушка.
- Жить буду.
Олиф помрачнела еще больше. Если он так говорит, значит, дело совсем плохо.
- Я могу пойти вперед и привести помощь, - предложила она.
- Очень смешно. Я в порядке.
Лес тянулся бесконечно долго. В какой-то момент Олиф поймала себя на мысли, что больше не восхищается этими зелеными деревьями вокруг, а лишь хочет, чтобы они поскорее закончились. Лекс дышал все тяжелее, и теперь уже начал спотыкаться буквально о каждую торчащую из земли корягу. С каждой минутой волнение завладевало девушкой все сильнее.
Время тянулось мучительно долго. Может, от того, что пейзаж вокруг почти не менялся, а может от того, что шли они очень медленно, и каждый шаг им обоим давался слишком трудно.
Наконец, в какой-то момент они наткнулись на деревню. Сперва им попался указатель, с размазанными буквами. Олиф читать не умела, а Лексу было слишком плохо, чтобы еще пытаться что-то разглядеть. Они прошли мимо него, и вскоре вышли прямиком к старым, покосившимся воротам.
- Обойдем, - сказал Лекс.
- Что? – опешила Олиф. – Но ведь мы же…
- Обойдем, - жестко повторил мужчина. – Вряд ли мы напоминаем простых жителей.
Девушка догадалась, что он не хочет привлекать внимание. Выглядели они действительно ужасно, явно не напоминая даже пьяниц. Особенно Лекс, с его-то ранами на теле и синяками по всему лицу. Пришлось обходить деревню лесом и искать домик, который не выделялся из общей массы и вместе с тем находился на самом краю деревеньки.
Олиф сразу заприметила маленькую избушку, в отличие от других, скрывшуюся среди лесных деревьев. Крыльцо было сделано из темного, но уже прогнивающего дерева – прямо как в избе Олиф. Именно из-за этого девушка и выделила для себя именно этот домик. Она покрепче перехватила руку Лекса, и потянула его к крыльцу.
Они осторожно начали подниматься по ступенькам, но мужчина вдруг резко остановился.
- Что случилось? – испугалась Олиф.
- Ты… ты еще помнишь, как общаться с людьми? – спросил он, и в голосе послышалось неподдельное беспокойство.
- Мы справимся, - заверила его девушка, сама не веря собственным словам.
Она не представляла, как два таких оборванца смогут запроситься на ночлег.
Олиф глубоко вздохнула и постучала. Дверь не открывали. Пришлось постучать еще раз. Лекс устало облокотился о перила. Олиф продолжала стучать. Наконец, дверь распахнула грузная, широкая тетка в темном фартуке и с белыми, от муки, руками.
- Чего тебе, дочка? – удивилась тетка, завидев незваных гостей.
- Мы… мы, тетенька, нам помощь нужна, - жалобно простонала Олиф. – Мы гуляли по лесу, тут недалеко от соседней деревни, как на нас напали разбойники…
У девушки на душе было настолько противно и скверно, что интонацию даже не нужно было подстраивать, все вышло само собой. И слезы на глазах выступили как-то совершенно незаметно.
- Только помогите ему, прошу вас, мой отец заплатит любые деньги, - умоляющее попросила Олиф.
Тетка посмотрела на израненного мужчину, который уже, кажется, не отличал небо от земли, и вновь перевела взгляд на девушку.
- Что-то не похожи вы на людей. - Она с сомнением оглядела девичью фигурку.
- Разбойники чуть не убили нас, - ошеломленно ответила Олиф, - я думала, что они - это последнее, что я увижу в жизни, если бы не он, - она указала рукой на Лекса. – Он спас меня, понимаете? Помогите ему, прошу вас.
- Ладно, - махнула тетка не пойми откуда взявшимся полотенцем. – Тащи его в дом.
***
Лекс лежал на лежанке за печкой с тремя зашитыми ранами и кучей повязок по всему телу. Олиф была так рада, что их все-таки впустили в дом и помогли обработать ранения мужчины, что готова была вновь рассмеяться, как тогда, в пустыне. Но на этот раз уже не так счастливо. Просто на ее лице заиграла улыбка. Искренняя, такая, какой и ждал от нее Лекс. И Кнут, наверное, тоже.
Тетку, что приютила их у себя, звали Хестер. Пока они с Олиф перевязывали раны полуживого мужчины, она все охала, как же сильно ему досталось. А выслушав выдуманный рассказ девушки, о прекрасном спасителе, который явился из ниоткуда и перебил всех разбойников, скептически усмехнулась, заявив, что сейчас таких благородных мужиков на свете не осталось.
Олиф молча кивала и мысленно задалась вопросом, как можно так говорить о человеке, которого совсем не знаешь. Ведь ни Лекс, ни Олиф не были героями, они были преступниками. Изгнанниками. А Хестер разбрасывала словами, не зная настоящей правды. Для девушки это выглядело глупо и неправильно.
Как только Лекс оказался на лежанке, Хестер напоила Олиф чаем и даже положила ей булку с маком. От вида такой еды девушка чуть не плюхнулась в обморок.
- Кнут давно хотел встретиться со своей семьей. Теперь он счастлив.
- Нет, это я, Лекс! Это все я! Надо было воткнуть себе нож в сердце еще тогда, когда я только попала в этот пустынный ад! – на глазах у нее вновь выступили слезы.
Мужчина вздохнул. Он не представлял, что девчонка сейчас переживает. И какие слова еще можно сказать, он тоже не знал. Лекс просто молча посидел рядом, а затем осторожно начал говорить:
- Олиф, он бы хотел, чтобы ты выбралась.
- Ты не можешь этого знать.
- Если бы не хотел, не согласился бы тебя сюда отвезти.
Девушка подняла на мужчину жалостливый и растерянный взгляд. Внутри нее смешалось столько чувств, что она даже не знала, совесть ее гложет, или горе? Чувствует ли она боль, или это всего лишь жалость к самой себе? Потеряла ли она друга, или это еще одно испытание, которое преподнесла ей Судьба? А может, это все вообще не настоящее? Может, это всего лишь сон? И скоро она проснется в своей родной кровати, спустится вниз и увидит Тимку, Тару и Марику. Усмехнется, и пойдет на поля. Все как обычно, все, как в настоящей жизни.
Обманывать себя, заставлять поверить в несуществующие вещи, было очень приятно, но невероятно сложно. Особенно сложно было признаться в этом самой себе.
Ведь все это настоящее. Реальность, что ее окружала, была убийственной.
- Я обещала ему, что не отпущу его… - тихо выдавила Олиф. Настолько тихо, что мужчина с трудом ее расслышал.
- А еще ты обещала вернуться домой.
- Я не могу.
- Без него?
- Да.
- Олиф, - серьезно сказал Лекс. – Тебе придется с этим жить.
- Как? – всхлипнула девушка.
- Как всегда. Просто вставать с утра и улыбаться. Даже если не хочется – вставать и улыбаться. Кнут хотел бы, чтобы ты так жила. С улыбкой, понимаешь?
- Он мертв, - бесцветным голосом ответила девушка, - как я могу улыбаться?
- Так же, как и я. Как мы все. Все Изгнанники, что попали сюда.
Олиф уставилась невидящим взглядом куда-то в пустоту.
- Убийца – я, а умер он. За меня. И ты предлагаешь мне улыбаться?
- Я предлагаю тебе сохранить ту жизнь, за которую он отдал свою.
Эти слова, словно хлесткая пощечина, отрезвили девушку. Она вздрогнула, как от удара. Кнут пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти ее - Олиф. Змей специально выбирал такое место, которое она запомнит. Он знал, что для нее это значит слишком много. И еще он знал, что уже не сможет увидеть, как она выберется. Но хотел этого: хотел, чтобы она смогла вдохнуть чистый воздух, не пропитанный маленькими песчинками. Он спас ее, чтобы она выбралась.
- Уведи меня отсюда, - жалостливо попросила девушка, чувствуя, как сердце разрывает от боли. Она почувствовала себя предателем, хотя и осознавала, что Кнут пожертвовал собой, что спасти одну никчемную человеческую жизнь.
Девушка сжала кулаки и почувствовала, как кожи коснулось несколько опавших чешуйчатых лепестков. Она схватила несколько себе в ладошку и подняла отчаянный взгляд на мужчину. Тому и самому пришлось не сладко, а тут еще и беспомощная девчонка. Но Лекс не выглядел злым, наоборот, на его лице появилась горькая усмешка.
- Сама идти не сможешь?
Олиф покрутила головой. Лекс вздохнул и присел рядом.
- Давай руки.
Он потянул Олиф на себя, и, подставив под ее тело свою спину, заставил девушку прижаться к себе. А затем вместе с ней поднялся на ноги. Олиф ахнула.
- С ума сошел?!
- Пошли, плебейка, - лишь усмехнулся в ответ тот.
- Ты же не дойдешь! Отпусти меня!
- Какая же ты несговорчивая, - поморщился Лекс.
- Я не хочу убить еще и тебя! – в отчаянии крикнула Олиф.
- Не волнуйся, не убьешь.
Сидеть у мужчины на спине было очень странно и непривычно. Он перехватил руками ее ноги, и если бы она не держалась за его плечи, то просто напросто перевернулась бы вниз головой. Лекс на последующие возражения не реагировал. Олиф чувствовала, как тяжело ему было идти, но сделать ничего не могла. Он упрямо делал небольшие шажки навстречу Песчаной Завесе.
Девушка знала, что никакие возражения не помогут. К тому же, она не сможет сделать это сама – не сможет дойти до Завесы, и выбраться наружу, чтобы не потратить время, которое подарил ей Кнут, зря. Без Лекса ей не справиться.
Олиф сильнее прижалась к телу мужчины, обхватила руками его шею, и положила голову ему на плечо.
Они двигались медленно, и каждый шаг, казалось, отдавался в сознании глухим ударом. Олиф смотрела на тянущуюся по всему периметру Завесу и вспоминала о словах Кнута. Змей хотел, чтобы она запомнила этот момент. Чтобы почувствовала себя счастливой. Она слишком привязалась к нему, и ненавидела себя за это. Ее ведь предупреждали, чем это может грозить, но она не послушала. И теперь, один за другим, умирали близкие ей люди. И звери тоже.
А Лекс шел вперед, и оставались какие-то считанные шаги до рубежа. До того момента, когда все кончится - когда жалость перестанет быть слабостью.
- Ринслер идет с нами? – чуть повернув голову, спросила девушка прямо в ухо мужчине.
- Он… да. Только другой дорогой.
Олиф не ответила. Она посмотрела на небо. На пески. На барханы. Перевела взгляд на Песчаную Завесу. А затем, неожиданно для самой себя, попыталась улыбнуться. Лицо исказила жалкая гримаса. Один уголок рта поднялся, другой – нет. Олиф почувствовала стыд. Однако спустя пару мгновений снова повторила попытку. Губы не желали раздвигаться. Выдавали лишь подобие улыбки, но Олиф и этого было достаточно. Глаза не улыбались, но на щеках появились ямочки. Она только надеялась, что Кнут видит это. Она надеялась, что он не осуждает ее.
Неожиданно Лекс остановился.
Олиф подняла голову и посмотрела на прозрачную стену, которая была буквально в локте от лица мужчины, и в двух – от ее. Один шаг и все кончится. Один шаг.
- Слезешь? - спросил Лекс.
Олиф кивнула и почувствовала, как мужчина отпустил руки. Девушка аккуратно встала на землю. Обернулась, словно запоминая пустыню. А затем взяла Лекса за руку и серьезно сказала:
- Пошли.
Они сделали этот шаг вместе. Вместе почувствовали, как каждую клеточку тела коснулся холодный воздух, как пробил с ног до головы озноб. Они вместе поняли, что задыхаются от переизбытка кислорода. Вместе не удержались на ногах, и, задыхаясь, упали на колени.
А под ногами у них была твердая земля и она больше не рассыпалась. Она была холодная, как камень, и одновременно жесткая, как лед.
Олиф легла на спину и почувствовала, как сжимает что-то в руке. Это были мертвые чешуйки со змеиного тела. Девушка посмотрела на светлое небо, которое больше не ослепляло, и закрыла глаза.
Теперь они стали по-настоящему свободны.
- Спасибо, Кнут, - прошептала Олиф.
***
Девушка лежала на зеленой траве так долго, что даже привыкшее к резкой смене температуры тело, пробила дрожь. Спине стало холодно, но Олиф не собиралась двигаться.
- Такая мягкая, - в который раз сказала девушка и провела руками по траве.
Лекс сидел рядом. Он старался не показывать, насколько ошарашен, удивлен, и в каком смятении находится. Но повернув голову, Олиф заметила, что он вцепился руками в маленькие зеленые стебельки. Он тоже наслаждается давно забытыми ощущениями.
- Солнце здесь другое, - сказала девушка. - Жаль только, что ни Хэнк, ни Кнут этого уже не узнают.
- Ты счастлива? – спросил Лекс.
- Наверное, да, - кивнула Олиф.
- Значит, и они сейчас счастливы. – Мужчина поморщился, сделав попытку сменить положение. На многих ранах виднелась застывшая кровь, но многие по-прежнему кровоточили. Однако главное, за что девушка беспокоилась больше всего – это его шов, который пока, слава Берегиням, не разошелся.
- Что теперь будет? – тихо спросила Олиф.
Лекс пожал плечами.
- Что угодно.
Он то и дело смотрел на Песчаную Завесу, которая виднелась совсем рядом с ними. Наверняка думал, правильно ли он поступил, решив пойти вместе с Олиф.
Они не говорили о том, что будут делать дальше. Им нужно было время, чтобы привыкнуть к тому, что вокруг все зеленеет, живет и дышит. В этом мире не нужно было бороться за жизнь каждую прожитую секунду. Здесь жажда не была такой иссушающей, как в пустыне. Здесь никто и никогда не видел зыбучих песков. И уж тем более, никто никогда не встречал Песчаников, не участвовал в смертельных Боях, не общался с говорящими змеями, и никогда не чувствовал приближающиеся мгновения смерти.
Олиф посмотрела на Лекса. Он явно находился в смешанных чувствах, впрочем, как и она сама.
Однако все явственнее на его разорванной рубахе проступали кровавые пятна. Олиф не вполне отдавала себе отчет в своих действиях. Она все еще не могла отойти от пережитого этой ночью, и, наверное, не до конца еще осознавала, что теперь они свободны. По-настоящему свободны. Но она видела, как тяжело приходилось Лексу. Его бледный вид, скорее напоминающий ходячего покойника, заставил ее мыслить трезво. Если они продолжат сидеть тут, Лекс просто истечет кровью.
- Мы должны найти лекаря, - сказала Олиф самой себе.
- Что?
- Мы должны найти тебе лекаря, - повторила она громче.
- Нашла о чем волноваться, - махнул рукой мужчина.
- Да, нашла, - с вызовом ответила девушка. – Посмотри на себя. Тебе нужен лекарь.
- Заживет, - поморщился Лекс.
- Нет, не заживет. Ты же знаешь, что без чужой помощи не заживет.
Мужчина повернул голову и пристально посмотрел на девушку. Олиф ожидала, что он, в своей любимой манере, снова начнет препираться и обзывать ее, но он неожиданно поднялся и подошел к девушке.
- Тогда не будем терять времени. – Лекс протянул ей руку и помог встать.
Да, он знал. Знал, что без посторонней помощи не заживет, и поэтому не хотел терять ни минуты. Почему-то именно сейчас умирать вдруг резко перехотелось.
… Они шли по лесу медленно, разглядывая непривычно зеленые деревья, свежую траву и слушая пение птиц. Олиф лишили этого на долгих три месяца, Лекса – на два года. Осознание того, что они вернулись домой, буквально прошибало насквозь. В глубине души девушка понимала, что возвращаться в родное село было нельзя. Она прекрасно помнила судьбу трех Изгнанников, но ей так хотелось увидеть всех своих близких, всю свою семью. Она не могла представить себе их реакцию, но отчаянно надеялась, что хотя бы не увидит в их глазах отвращения.
Размышления о семье длились недолго. Олиф видела, как тяжело было идти Лексу, как сильно он старался сфокусировать взгляд на земле и не споткнуться. Ей стало так жаль его, что она сама удивилась, насколько сильно защемило сердце.
Они обязательно должны найти помощь.
Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Она не может потерять еще и его.
- Ты в порядке? – осторожно спросила девушка.
- Жить буду.
Олиф помрачнела еще больше. Если он так говорит, значит, дело совсем плохо.
- Я могу пойти вперед и привести помощь, - предложила она.
- Очень смешно. Я в порядке.
Лес тянулся бесконечно долго. В какой-то момент Олиф поймала себя на мысли, что больше не восхищается этими зелеными деревьями вокруг, а лишь хочет, чтобы они поскорее закончились. Лекс дышал все тяжелее, и теперь уже начал спотыкаться буквально о каждую торчащую из земли корягу. С каждой минутой волнение завладевало девушкой все сильнее.
Время тянулось мучительно долго. Может, от того, что пейзаж вокруг почти не менялся, а может от того, что шли они очень медленно, и каждый шаг им обоим давался слишком трудно.
Наконец, в какой-то момент они наткнулись на деревню. Сперва им попался указатель, с размазанными буквами. Олиф читать не умела, а Лексу было слишком плохо, чтобы еще пытаться что-то разглядеть. Они прошли мимо него, и вскоре вышли прямиком к старым, покосившимся воротам.
- Обойдем, - сказал Лекс.
- Что? – опешила Олиф. – Но ведь мы же…
- Обойдем, - жестко повторил мужчина. – Вряд ли мы напоминаем простых жителей.
Девушка догадалась, что он не хочет привлекать внимание. Выглядели они действительно ужасно, явно не напоминая даже пьяниц. Особенно Лекс, с его-то ранами на теле и синяками по всему лицу. Пришлось обходить деревню лесом и искать домик, который не выделялся из общей массы и вместе с тем находился на самом краю деревеньки.
Олиф сразу заприметила маленькую избушку, в отличие от других, скрывшуюся среди лесных деревьев. Крыльцо было сделано из темного, но уже прогнивающего дерева – прямо как в избе Олиф. Именно из-за этого девушка и выделила для себя именно этот домик. Она покрепче перехватила руку Лекса, и потянула его к крыльцу.
Они осторожно начали подниматься по ступенькам, но мужчина вдруг резко остановился.
- Что случилось? – испугалась Олиф.
- Ты… ты еще помнишь, как общаться с людьми? – спросил он, и в голосе послышалось неподдельное беспокойство.
- Мы справимся, - заверила его девушка, сама не веря собственным словам.
Она не представляла, как два таких оборванца смогут запроситься на ночлег.
Олиф глубоко вздохнула и постучала. Дверь не открывали. Пришлось постучать еще раз. Лекс устало облокотился о перила. Олиф продолжала стучать. Наконец, дверь распахнула грузная, широкая тетка в темном фартуке и с белыми, от муки, руками.
- Чего тебе, дочка? – удивилась тетка, завидев незваных гостей.
- Мы… мы, тетенька, нам помощь нужна, - жалобно простонала Олиф. – Мы гуляли по лесу, тут недалеко от соседней деревни, как на нас напали разбойники…
У девушки на душе было настолько противно и скверно, что интонацию даже не нужно было подстраивать, все вышло само собой. И слезы на глазах выступили как-то совершенно незаметно.
- Только помогите ему, прошу вас, мой отец заплатит любые деньги, - умоляющее попросила Олиф.
Тетка посмотрела на израненного мужчину, который уже, кажется, не отличал небо от земли, и вновь перевела взгляд на девушку.
- Что-то не похожи вы на людей. - Она с сомнением оглядела девичью фигурку.
- Разбойники чуть не убили нас, - ошеломленно ответила Олиф, - я думала, что они - это последнее, что я увижу в жизни, если бы не он, - она указала рукой на Лекса. – Он спас меня, понимаете? Помогите ему, прошу вас.
- Ладно, - махнула тетка не пойми откуда взявшимся полотенцем. – Тащи его в дом.
***
Лекс лежал на лежанке за печкой с тремя зашитыми ранами и кучей повязок по всему телу. Олиф была так рада, что их все-таки впустили в дом и помогли обработать ранения мужчины, что готова была вновь рассмеяться, как тогда, в пустыне. Но на этот раз уже не так счастливо. Просто на ее лице заиграла улыбка. Искренняя, такая, какой и ждал от нее Лекс. И Кнут, наверное, тоже.
Тетку, что приютила их у себя, звали Хестер. Пока они с Олиф перевязывали раны полуживого мужчины, она все охала, как же сильно ему досталось. А выслушав выдуманный рассказ девушки, о прекрасном спасителе, который явился из ниоткуда и перебил всех разбойников, скептически усмехнулась, заявив, что сейчас таких благородных мужиков на свете не осталось.
Олиф молча кивала и мысленно задалась вопросом, как можно так говорить о человеке, которого совсем не знаешь. Ведь ни Лекс, ни Олиф не были героями, они были преступниками. Изгнанниками. А Хестер разбрасывала словами, не зная настоящей правды. Для девушки это выглядело глупо и неправильно.
Как только Лекс оказался на лежанке, Хестер напоила Олиф чаем и даже положила ей булку с маком. От вида такой еды девушка чуть не плюхнулась в обморок.
