Когда Матс покинул библиотеку, на улице уже стемнело, и начался снегопад. Полковник попытался закурить, но с трудом сумел прикрыть пламя зажигалки от ветра. Сделав долгожданную затяжку, он выдохнул и прикрыл глаза. Матс помнил, как на любой вопрос о делах дед отвечал, что занят загадкой Лоры. Лора, Лора... Слишком часто Матс слышал это имя.
Снежинки больно били по лицу, а ветер пробирал даже под тёплой одеждой. Погода решила взбунтоваться и сделать жизнь местных ещё более мрачной, словно мало им было нового убийства. Докурив, полковник спрятал руки в карманы и направился мимо парковки в сторону автобусной остановки. Он постоял немного, осматриваясь по сторонам, и заподозрил, что транспорта уже не дождётся.
Мимо проехала машина, затем ещё одна, но никто не остановился, когда Матс поднял руку. Лишь третья затормозила чуть поодаль, хотя полковник уже на это не надеялся. Снегопад усилился; Ларсен даже не мог различить лица мужчины, который хлопнул дверью и теперь неспешно шёл к нему. Сердце стало биться чаще, пульс усилился, и Матс напрягся. Он привык доверять своим инстинктам, и полковник встал в более удобную позу, если вдруг мужчина, идущий к нему, решит напасть.
Услышав оклик на норвежском, Матс понял, что слышал этот голос раньше. Пусть даже капюшон создавал тень и скрывал лицо, Ларсен уже был уверен: к нему приближается тот самый молодой человек из полицейского участка. Джеймс Эндрюс, брат Лоры.
Джеймс подошёл, продолжая говорить по-норвежски, и его интонации были довольно грубыми. Он замолчал, как только рассмотрел лицо полковника: из-за сильного снегопада Эндрюс щурился и прикрывался рукой, наверное, поэтому не сразу узнал Матса.
— А, это вы... — продолжил он по-английски. — Я говорил, что не стоит тут стоять. Транспорт едва ли дождётесь, лучше по склону в сторону города и внизу переждать бурю. Отелей там много, если знакомых и друзей у вас нет.
— Спасибо за совет, — сдержанно ответил Матс, не желая продолжать общение. — Пойду к отелям.
— Погодите... — Джеймс выдохнул ртом пар и сжался. Его голос дрожал: он был одет легко и сразу продрог на холодном ветру. — Простите за то, что я устроил днём. Это всё нервы. Наши семьи всегда дружили, я прекрасно знал Лукаша.
— Замечательно. Его тут все знали. Хорошего вечера, Джеймс, и спасибо, что остановились.
— Слушайте, я мог бы подбросить вас до вашего отеля, но это неразумно. В такой снегопад рискованно ехать, но могу предложить переночевать в моём доме. Это по склону выше, совсем близко, всего минут пять езды.
Матс промолчал, обдумывая эти слова. Он не горел желанием общаться с Джеймсом и быть ему обязанным, но понимал, что именно семья Эндрюс могла как-то приоткрыть завесу тайны. Полковника не волновало то, кто и за что убил Лору, но его терзало плохое предчувствие из-за деда. Возможно, это было чувство вины.
— Посмотрите, какая ужасная погода, — настаивал Джеймс, сильнее кутаясь в куртку. — Соглашайтесь. Здесь все свои, помогать это нормально.
Матс не поверил в последние слова: Джеймс явно лукавил. Чёрные глаза Эндрюса испытующе изучали его, и от этого взгляда было неуютно. Глаза. Чёрные, как тьма. Чёрные, как у Лоры. Интересно, она смотрела на людей так же?..
Матс задумался на несколько секунд, затем согласно кивнул, принимая предложение.
Глава 3 — Знакомство
Падал снег. Огромные хлопья застилали дороги, улицы, смывая цвета, окрашивая всё в холодный белый тон. Снег падал, пряча истинные краски мира, помысли и поступки людей. Даже самые чёрные и мрачные души зимой окрашивались в оттенки и полутона, терялись среди светлых и улыбчивых жителей города — период обмана и заблуждений должен был сойти вместе со снегом, когда придёт весна.
Тьма опустилась на город, делая его отражением тяжелого низкого северного неба. В этой тьме лицо Джеймса казалось особенно бледным и болезненным, но, тем не менее, он уверенно вёл машину по снежному склону. Перемены в нём, от манеры говорить до спокойного невозмутимого взгляда, были отражением пугающей погоды. В такую вьюгу нельзя было давать слабину: ни нервов, ни истерики. Немного невнимательности и можно сгинуть в буране, замёрзнуть или умереть от разрыва лёгких. Матс привык, что люди меняются в зависимости от ситуации, но Джеймсу это удавалось особенно естественно.
Вблизи Матс смог получше рассмотреть молодого Эндрюса. Они с Лорой были похожи: сочетание белой кожи и черных волос выглядело контрастным, как столкновение цвета неба и снега на склоне гор. В этом заключался незримый символизм; Матс невольно вспомнил старинные легенды, которые рассказывали ему шаманы. Пусть Джеймс был невысоким, худым, явно проигрывающим нордическим красавцам, но ни у кого во всём мире Матс не видел таких радужек глаз. Больших и тёмных, как отражение чёрной ночи.
Температура за бортом машины падала. Цифра на панели управления мигала, постоянно меняясь. Становилось холоднее; Матс искренне радовался, что принял предложение Джеймса. Ждать на остановке было бы безумием: льдинки настойчиво были по крыше и стёклам, а буря застилала город, делая его пленником своих снежных объятий, словно метель жаждала чей-нибудь смерти.
Через десять минут езды Матс различил среди снега небольшое пятно цвета — аккуратный уютный дом. Он одиноко выделялся среди белых холмов, из-за чего казался обособленным и брошенным. Соседские дома располагались по склону ниже, а этот стоял, словно нарочно оградившись высокими сугробами. Дверь гаража открылась автоматически, и Эндрюс плавно загнал машину в тёплое и сухое помещение.
— Один на всём склоне, — заметил полковник, открывая дверцу. — Вам, наверное, нравится жить без соседей.
— Именно так, — согласился Джеймс, пикая кнопкой сигнализации. — Лучшего места и не представишь. Никто не лезет, не подглядывает, не сплетничает.
Из гаража в дом вела узкая дверь, расположенная на боковой стене. Матс заметил, что Джеймс тщательно закрывает и проверяет все замки, когда как единственное гаражное окно было надёжно заколочено. Подобное поведение казалось не характерным для жителя Норвегии: соседи жили открыто и никого не боялись.
— Не любите любопытствующих взглядов или боитесь чего-то? — спросил Матс, когда они стали подниматься по тёмной лестнице, ведущей на первый этаж дома.
— Вы военный? — вопросом на вопрос ответил Джеймс.
— Допустим, — улыбнулся Матс. — Отставной полковник.
— Здорово, — ответил Джеймс. — Полковник, значит... вы очень внимательный человек. Смотрите на всё, изучаете. И вы правы, наверное, я боюсь. Сестра пропала, когда нам было по семнадцать лет, привычная жизнь рухнула. Я не ощущаю себя в безопасности даже дома и не умею жить нараспашку. Вы знаете, сколько людей ежегодно пропадает без вести?
— Знаю.
— Я тоже знаю и не понимаю, как можно ничего не бояться. Добро пожаловать, полковник Ларсен.
Джеймс открыл дверь, включил свет и пропустил гостя вперёд. Ларсен ощущал себя неуютно после замечания Джеймса, понимая, что тот прав: он не имел права нарушать границы чужого лучного пространства и анализировать всё вокруг, особенно, когда вся жизнь Джеймса и так обнажена, находясь под прицелом камер и полиции. Но Матс ничего не мог с собой поделать: многолетняя привычка работала за него.
Гостиная была полна домашнего уюта: мягкие пастельные тона в интерьере, тёмные шторы на окнах, лакированные паркетные полы, просторный диван, а в стороне светлый камин, столик и кресла. Небольшой мягкий ковёр с высоким ворсом выглядел мило, а тепло комнаты приятно согревало после уличного мороза.
— Я дам вам вещи, которые лежат у меня без дела, — сказал Джеймс, скидывая пальто. Сам он был невысоким и худеньким, правда, деловой костюм придавал ему солидности. — Я их не носил, слишком большой размер, а вам будет в самый раз. Идёмте, покажу, где душ.
— Не суетитесь, — попросил Матс. — Мне достаточно будет переночевать в тепле.
— Не спорьте, — с улыбкой ответил Джеймс.
Матс благодарно кивнул. Взяв предложенные вещи, он прошёл в просторную ванную комнату, где с удовольствием вымылся под струями горячей воды. Кожу приятно кололо после холода, лицо горело. Переодевшись в домашние майку и футболку, Матс впервые за долгое время ощутил себя отдохнувшим и бодрым. Даже курить не тянуло.
Через тонкие носки пол казался тёплым. Войдя на небольшую кухню, светлую, с новой современной мебелью, Матс увидел, как Джеймс старательно раскладывает по тёмным тарелкам тушёные овощи и кусочки мяса. На газовой плите грелся чайник, приятно пах кофе. Матс невольно вспомнил об уютном кафе в Вене, где так же тепло и вкусно пахнет.
— Я не был готов принимать гостей, простите, — виновато улыбнулся Джеймс. — Не могу удивить вас особой кухней, только... овощи.
В домашней одежде, штанах и свободной кофте, Джеймс потерял визуальную солидность, став обычным «юношей-соседом», такой внешности, что на улице, проходя мимо, даже и не обернёшься. Самый обычный парнишка, если не считать пугающей черноты его глаз. Но сейчас даже эта чернота не производила должного впечатления: слишком неспокойным казался Джеймс.
— Я благодарен вам за помощь и приют, — успокоил его Матс. — Ведь сейчас я мог бы замерзать на улице. И всё же, Джеймс. Почему вы решили меня пригласить? Незнакомого человека в дом, где надёжно закрыты все двери и окна.
— Мы же знакомы заочно, к тому же это вышло случайно: я остановился, чтобы сказать вам, что транспорт уже не ходит, подошёл ближе и узнал вас. Я не могу бросить внука Лукаша замерзать на улице, — ответил Эндрюс и выключил чайник. — Чай? Кофе?
— Кофе, спасибо. Да, случайно, но вы своего шанса не упустили.
— Сразу видно, что вы военный, — улыбнулся Джеймс и весело глянул на гостя. — Вы всегда так подозрительны, полковник? Садитесь. Почему я вас пригласил, когда прячусь от других? Мы с вами похожи, вот и всё. Мы оба чужие в этом городе, нас здесь не принимают. Я рад встретить родственную душу.
— Ошибаетесь, меня здесь принимают, — сказал Матс, садясь за стол.
— Давайте на «ты»? Не принимают, вскоре ты в этом убедишься, — сказал Джеймс, садясь напротив. — Местные принимают лишь местных. И, что уж скрывать, ты единственный, кто не требует от меня повышения зарплат на фабрике!
Матс невольно улыбнулся. Поужинали они в тишине, под тихое постукивание льдинок об окно. Овощи оказались вкусными, а мясо — мягким, Матс даже ощутил прилив бодрости и сил. Джеймс сварил ароматный горячий кофе, немного рассказывал о городе, а за окном, словно совсем в другом мире, бушевала холодная метель. Ветер кружил белые снежинки, бросал их из стороны в сторону, безжалостно рвал и метал, словно злясь, что люди укрылись от него в тёплом доме. Матс время от времени посматривал на улицу, удивляясь тому, как люди живут в таких тяжёлых условиях. Сам он ненавидел метель.
— Тебя интересует дело Лоры? — после паузы спросил Джеймс, грея руки о чашку с кофе. — Ты из-за этого был в библиотеке?
— Едва ли. Меня интересует дед, — честно ответил полковник. — Он загнал себя в гроб с этой историей, а теперь тело Лоры нашли в его доме. Хотелось бы понять, что это значит.
— Мы все хотим это понять, — тихо признался Джеймс. — Да, в последние годы жизни Лукаш думал только о моей сестре, часто говорил о ней с отцом и дядей.
— Я бы тоже с ними поговорил, — сказал Матс.
— И они с тобой. Они полагают, что ты можешь что-то знать.
— Только то, что дед помешался на Лоре Эндрюс, — хмыкнул Матс. — Не более того.
Они снова замолчали. Джеймс вёл себя спокойно и расслабленно, словно они с Матсом были знакомы несколько лет. Ларсен не понимал, что движет им: скорбь или тревога, но, когда Джеймс отводил взгляд, на его лице отчётливо читалась усталость.
— Мне просто не с кем поговорить, — вдруг сказал Джеймс и отставил чашку. — А ты здесь такой же чужак, как и я. Вот я и решил, что было бы неплохо познакомиться получше. Тем более, мы уже когда-то виделись. Правда, мне было лет пять...
— Семь. Тебе было семь, — уточнил полковник. — Кажется, твой отец переехал в Норвегию ещё в молодости и решил тут закрепиться.
— Да, отец родом из Ирландии, — улыбнулся Джеймс. — В молодости он встретил маму в Лондоне, они вместе учились. Затем отец приехал за ней в Тромсё и помог её брату, моему дяде Оле, поднять швейную фабрику. Они вместе раскрутили бизнес, стали настоящей семьёй. Мы с Лорой родились уже здесь, в Норвегии. Я уехал в Англию сразу после гибели сестры. Отучился и вернулся, так как отцу нужен был помощник на фабрике, а потом и наследник. На моего кузена, сына Оле, рассчитывать не приходится, он блаженный. Слышал о забастовке? Так вот, теперь это моя проблема.
— И тебе это не очень нравится? — улыбнулся Матс, заметив детское недовольство в голосе Джеймса.
— Очень не нравится. Этим должна была заниматься Лора, но никак не я. Я всегда мечтал остаться жить в Лондоне и заниматься другим делом.
— Вы с ней были очень близки... — задумчиво сказал Матс. — Вы двойняшки?
— Двойняшки, но никогда, за всю свою жизнь мы не были близки. Мы были похожи внешне, родились в один день, но, честно, — усмехнулся он, — мы никогда не были близки.
Матс кивнул. Он не хотел ещё сильнее ранить Джеймса и ворошить свежие раны. Они замолчали. Лишь льдинки за окном стучали всё сильнее. Ужин был вкусным и сытным, тепло дома приятно обволакивало, да так, что полковника начало клонить в сон. Джеймс уложил его в зале и дал тёплое одеяло.
Матс уснул практически сразу: сказалась и усталость, и непривычные погодные условия. Ночью он проснулся из-за шороха и осторожно приподнял голову. Он не привык спать крепко, реагировал на каждый звук, и сейчас даже пожалел, что не взял с собой оружие.
Но источником звука был Джеймс. Он стоял у окна в абсолютной темноте и смотрел на улицу.
Глава 4 — Свои причины
Когда поднимаешь взгляд к чёрному небу и смотришь на падающий снег, начинает казаться, что это не снежинки опускаются вниз, а ты сам отрываешься от земли и летишь, летишь, летишь...
Матс открыл глаза и понял, что больше не летит. Электронные часы показывали десять утра, и Джеймса уже не было. В доме царила настоящая тишина. За окном ярко светило солнце, снег играл цветными бликами в утреннем свете, делая этот день более тёплым и уютным. На мгновение Матсу показалось, что он снова в Праге, сейчас на него запрыгнет Бекки и будет весело лаять, просясь погулять.
Полковник потянулся, прогоняя остатки сонливости, неспешно встал и прошёл в ванную. Спешить было некуда, и он принял душ, выпил заботливо сваренный Джеймсом кофе и оделся, думая о том, что надо покинуть тёплое помещение и выйти на улицу. Погода казалось обманчиво мягкой. На столе Матс нашёл оставленную хозяином дома записку: «Ключи на тумбочке в прихожей, остановка чуть ниже по склону. Приезжай на фабрику, встретишься с отцом».
Полковник усмехнулся. Джеймс вёл себя по отношению к нему излишне доверчиво, когда в то же самое время закрывал все окна и двери, опасаясь соседей. Вспомнив о ночном инциденте, Матс подошёл к тому самому окну, где стоял Эндрюс, и различил на снегу едва заметные следы. Ночью кто-то прогуливался рядом, сошёл с дорожки и подошёл к дому, под это окно. И возможно не в первый раз, если Джеймс уже высматривал ночного визитёра. От кого он на самом деле закрывался на надёжные замки?
