Любого скину со своего пути. А теперь, после этого усовершенствования, я десятикратно лучше и сильнее! Я сразил её, кончу тебя, и, конечно же, я убью короля! Мне незачем вянуть в его тени, я столкну его, как и всех, вниз, а сам зажгу ярче его и ярче солнца… Я непобедим!
Юстас подошёл почти вплотную. Его лицо выражало истинный триумф. Он поднял руки, чтобы выбить из Нортона жизнь, но что-то вдруг привлекло его внимание. Биомасса неожиданно взбурлила, словно закипевшая вода.
— Что это? — удивлённо спросил герцог и вернулся к краю платформы. Но никто ему не ответил. Лица Ангелов преображались, будто кто-то вкладывал им в головы истинный смысл происходящего, и спокойные выражения их лиц сменяли гнев и злость. И все как один поворачивались к Юстасу. А он, поглощённый изменениями, произошедшими с биомассой, ничего вокруг не замечал. Словно мотылёк, он двигался на свет. И когда он подошёл к краю, внезапно масса выстрелила вверх мощным потоком и окатила Юстаса с головы до ног. Но тягучая, клейкая жижа не схлынула. Она прилипла к Юстасу, вцепилась в его костюм и всей огромной массой потянула вниз. Вопль ужаса и отчаяния раскатился по зале, но герцог ничего не смог сделать. Крылья захлопали и потянули вверх, что было сил, но Биомасса смыла Юстаса, как океан смывает бегущего от него краба. Неотвратимо. В один миг снесла и спесь с воображаемым величием. И Нортону навсегда запомнились глаза, обернувшегося в поисках защиты и спасения, герцога. Так смотрит нашкодивший ребёнок, пойманный и не избежавший наказания. Так спадает с глаз пелена, искажавшая правильное восприятие мира. Так лопается мнимое превосходство.
Некоторое время биомасса беспокойно бурлила, но вскоре унялась. Виши в ужасе разбегались по платформе, но Ангелы перехватывали их и пленяли. Остальные, словно отряхиваясь от затяжного сна, долго и недоумённо хлопали глазами и осматривались. Они впервые осознанно смотрели на мир. Хотелось надеяться, что Соня вырастит себе новое тело и крылья и возвратится к жизни. Но прежней уже не будет, зато будет помнить слова, вложенные в её голову Уизрой. Как и другие.
Двое из них уже подбежали и отвязали Нортона от шеста. Остальные тоже подходили и ожидали, когда Айруса освободят.
— Что дальше, отец? — спросил у инженера ближайший Ангел. — Что нам всем теперь делать?
Нортон вздохнул, окинул взглядом подземный зал и сказал:
— Жить. Нам всем надо дружно жить. — потом, немного подумав, добавил: — Вот только детей вам придётся заменить на что-нибудь другое. Овощи, фрукты… Но… мы, конечно, это придумаем. Люди своих не бросают… О! Я, кажется, знаю, как вам можно размножаться без использования детей! Скажу биомассе, и она кое-что очень нужное добавит в вашу конструкцию. А пока… надо восстанавливать город и готовиться к приезду короля. Будем надеяться, что у него больше здравого смыла, чем у кузена. Будет странно, но интересно.
Юстас подошёл почти вплотную. Его лицо выражало истинный триумф. Он поднял руки, чтобы выбить из Нортона жизнь, но что-то вдруг привлекло его внимание. Биомасса неожиданно взбурлила, словно закипевшая вода.
— Что это? — удивлённо спросил герцог и вернулся к краю платформы. Но никто ему не ответил. Лица Ангелов преображались, будто кто-то вкладывал им в головы истинный смысл происходящего, и спокойные выражения их лиц сменяли гнев и злость. И все как один поворачивались к Юстасу. А он, поглощённый изменениями, произошедшими с биомассой, ничего вокруг не замечал. Словно мотылёк, он двигался на свет. И когда он подошёл к краю, внезапно масса выстрелила вверх мощным потоком и окатила Юстаса с головы до ног. Но тягучая, клейкая жижа не схлынула. Она прилипла к Юстасу, вцепилась в его костюм и всей огромной массой потянула вниз. Вопль ужаса и отчаяния раскатился по зале, но герцог ничего не смог сделать. Крылья захлопали и потянули вверх, что было сил, но Биомасса смыла Юстаса, как океан смывает бегущего от него краба. Неотвратимо. В один миг снесла и спесь с воображаемым величием. И Нортону навсегда запомнились глаза, обернувшегося в поисках защиты и спасения, герцога. Так смотрит нашкодивший ребёнок, пойманный и не избежавший наказания. Так спадает с глаз пелена, искажавшая правильное восприятие мира. Так лопается мнимое превосходство.
Некоторое время биомасса беспокойно бурлила, но вскоре унялась. Виши в ужасе разбегались по платформе, но Ангелы перехватывали их и пленяли. Остальные, словно отряхиваясь от затяжного сна, долго и недоумённо хлопали глазами и осматривались. Они впервые осознанно смотрели на мир. Хотелось надеяться, что Соня вырастит себе новое тело и крылья и возвратится к жизни. Но прежней уже не будет, зато будет помнить слова, вложенные в её голову Уизрой. Как и другие.
Двое из них уже подбежали и отвязали Нортона от шеста. Остальные тоже подходили и ожидали, когда Айруса освободят.
— Что дальше, отец? — спросил у инженера ближайший Ангел. — Что нам всем теперь делать?
Нортон вздохнул, окинул взглядом подземный зал и сказал:
— Жить. Нам всем надо дружно жить. — потом, немного подумав, добавил: — Вот только детей вам придётся заменить на что-нибудь другое. Овощи, фрукты… Но… мы, конечно, это придумаем. Люди своих не бросают… О! Я, кажется, знаю, как вам можно размножаться без использования детей! Скажу биомассе, и она кое-что очень нужное добавит в вашу конструкцию. А пока… надо восстанавливать город и готовиться к приезду короля. Будем надеяться, что у него больше здравого смыла, чем у кузена. Будет странно, но интересно.
