Рэ-Бэркон был вынужден признать правоту каждого её слова и повиноваться им. Пёс, а ведь раньше он и не замечал в жене своего господина этой властности - в присутствии мужа она всегда казалась ему забитой серой мышкой, не способной на решительные поступки. Ладно, пускай Корилад сам разбирается со своей супругой, а сейчас его дело - доставить её к нему.
- Надеюсь, вы сможете сами держаться в седле, моя госпожа? - как ни странно, но в голосе графа уже не чувствовалось издёвки.
Получив утвердительный ответ, рэ-Бэркон скомандовал солдатам, махнув рукой в сторону до крови избитого Мартьена, неподвижно лежащего на дороге:
- Подберите эту падаль. Да проследите, чтобы он не издох окончательно по пути!
Сейнийский офицер кивком головы подтвердил приказ тэра, и через несколько минут пополнившийся отряд развернулся и, взметая за собой тучи пыли, поскакал в сторону форта.
По-южному темная ночь опустилась на Сейнэ по обыкновению быстро. На черном бархате неба зажглись яркие точки звёзд, и засиял чистым белым светом тонкий серпик недавно родившейся луны.
В ночной мгле смутно чернели башни форта Сэирмэ, где светилось лишь несколько одиноких окон. Медленно прохаживались по стенам дозорные, время от времени поёживаясь под порывами холодного ветра, налетавшего с гор. Вокруг было тихо, лишь бессонные цикады по-прежнему трещали в степи, и этот звук на фоне ночной тишины казался гораздо более громким, чем днем.
На втором этаже одной из башен, в просторной комнате, обставленной с достаточной даже для коронованной особы роскошью, на краешке широкой постели, застеленной атласными простынями, сидела молодая женщина в легком белом платье, подаренном ей женой коменданта. Несколькими часами ранее ее привез в форт отряд сейнийской пограничной стражи в сопровождении тэрского вельможи, неделей ранее прибывшего с небольшим эскортом в форт. После продолжительного приватного разговора с комендантом этот вельможа стал пользоваться здесь большими привилегиями и ежедневно ездил вместе с пограничными отрядами в дозор.
Светлые волосы Лэйсы, после мытья вновь ставшие мягкими и шелковистыми, падали ей на лицо, почти закрывая его. Она сидела, подперев голову руками, и в глубокой задумчивости глядела прямо перед собой. Рэ-Бэркон хотел вечером поговорить с ней, но она не приняла его, сославшись на сильную усталость. Наверное, это было ошибкой - теперь он точно что-нибудь заподозрит и удвоит свою бдительность. Но беглая супруга принца Корилада не была уверена в том, что сможет рассказать Кровопийце достаточно убедительную историю. Она вообще поражалась тому, как смогла до сих пор не выдать себя. А еще Лэйса была готова самыми страшными словами проклинать свою глупость, заставившую её выйти на дорогу, поверив в то, что в Сейнэ она в безопасности...
Естественно, Корилад догадался, куда она направится. А может, вызнал у её спутников, захваченных им на дороге - хотя в это верить не хотелось... Поэтому он отрядил в Сэйнэ своего верного слугу, чтобы перехватить её, если ей всё-таки удастся как-то миновать перевал. Лэйса подозревала, что комендант Сэирмэ получил огромную взятку за содействие в поисках беглянки на сейнийской территории. Корилад слишком поздно понял ценность своей супруги, но, осознав свой промах, уже не станет мелочиться. Альдийская принцесса была главным козырем в его игре за престол - и он постарается вернуть её обратно любой ценой.
И как можно скорее!
Теперь её под охраной отвезут в Ву-Тэру... а уж там супруг непременно придумает сообразное её проступку наказание. Но не это сейчас пугало молодую женщину - хотя гнев супруга всегда был страшен ей до дрожи. Гораздо сильнее Лэйсу волновало то, что из-за её беспечности пострадает Мартьен. Мысль о том, что лишь она, она одна виновна в случившемся с ним, была нестерпимой. Ценой неожиданно удавшейся хитрости ей удалось отсрочить расправу над другом. Но если она срочно что-то не придумает, его судьба будет ещё страшнее - принц Корилад всегда был изобретателен в жестокостях над своими врагами!
Лэйса чувствовала, что действовать надо немедля, сейчас, пока рэ-Бэркон еще пребывает в эйфории от своего неожиданного везения, позволившего ему захватить одновременно и пропавшую принцессу, и своего давнего врага. Потому что стоит лишь графу призадуматься, и его изощренный ум подскажет ему истинную подоплеку её поступков.
Это могло случиться в любой момент.
И тогда она уже совсем ничего не сможет сделать для Мартьена!
В отчаянии зажмурив глаза, Лэйса обратилась с горячей молитвой ко всем Высшим силам разом, прося подсказать, что же ей делать. Её рука по привычке сжала в кулаке маленький замшевый мешочек, который принцесса носила на груди.
Там лежали священные для неё предметы: крошечная серебряная фигурка Матушки-Лисицы - древней покровительницы племени вольпи, почитаемой в Альдэ с незапамятных времен дремучего язычества; старинный перстень-печатка, доставшийся ей по наследству от матери - знак принадлежности к королевскому роду, являющийся символом неоспоримой власти…
А еще в мешочке лежал камушек, который Мартьен несколько дней назад выковырял для нее из стены в пещере. Нащупав его сквозь тонкую замшу, молодая женщина почувствовала, что сейчас разрыдается. И она не смогла бы сдержать слезы, если бы ее тонкие пальцы не почувствовали внутри мешочка еще один предмет.
Кристалл, подаренный старой Шэрой! Как она могла забыть!
Лэйса в волнении вскочила с постели, потом вновь села и осторожно принялась распутывать туго затянутые завязки мешочка. Через несколько мгновений его содержимое оказалось у нее на ладони. Перстень и кулон-лисица тут же были отправлены обратно, камушек - после недолгой заминки – тоже, и в руках у Лэйсы остался лишь подарок старой каррийки, бережно залепленный в воск во избежание случайного попадания воды, которая могла растворить его. В памяти молодой женщины живо всплыла сцена годичной давности.
- …Возьми это, - старая каррийка, чье лицо было изборождено морщинами, как печеное яблоко, протягивала некий маленький невзрачный комочек. - Это яд, очень, очень быстрый!
- Но зачем? - рука Лэйсы, уже было потянувшаяся за непонятным предметом, отпрянула. - Ты хочешь сказать, что мне может пригодиться?..
- Нет. Менее всего я хочу, чтобы тебе пришлось им воспользоваться, - голос старухи, взрастившей когда-то мать Лэйсы и надолго пережившей свою воспитанницу, был строг и печален. Лэйса не любила, когда она говорила так. - Я всего лишь хочу сказать, что иногда мгновенная смерть лучше долгой и мучительной. Поэтому пусть он всегда будет при тебе. Но не говори о нём никому...
Старуха помолчала, а потом тихо и задумчиво продолжила:
- Кристалл запечатан воском - и твое будущее так же сокрыто от меня. Но, увы, я знаю, что однажды ты снимешь воск...
Лэйса помнила, как побежали тогда у нее по коже мурашки, но она всё-таки взяла страшный подарок и спрятала его в мешочке на груди. Это произошло за два дня до её отъезда из Аль-Шапоры, и вскоре хлопоты, связанные с путешествием, заставили её забыть о кристалле. Она не вспоминала о нём вплоть до сегодняшнего момента. Может быть, это было и к лучшему - отчаяние и тоска, ставшие неразлучными с ней за время жизни в столице северной страны, могли подтолкнуть её к необдуманному роковому решению...
Но чем кристалл яда мог помочь ей сейчас? Однако Лэйса уже знала ответ.
Открыв дверь, ведущую в отведенные ей покои, молодая женщина властным тоном потребовала у охранявших ее сейнийских солдат принести ей вина. Караульные переглянулись. Сердце Лэйсы пропустило один удар... но вот, всего лишь через мгновение, показавшееся молодой женщине долгим, как вечность, один из них с привычной для подневольного человека покорностью отправился выполнять приказ именитой гостьи.
Через непродолжительное время раздался стук в дверь, и солдат с коротким поклоном вручил молодой женщине бутыль с темно-красной жидкостью, предварительно умелым движением откупорив её. Принцесса благосклонно улыбнулась:
- Благодарю. Я оставлю немного вам...
Знал бы он, чего ей стоила эта улыбка!
Лэйса налила себе бокал вина и залпом выпила, не обращая никакого внимания на великолепный вкус и изысканный букет - в Сейнэ знали толк в виноградарстве! Затем налила наполнила бокал снова, но пить не стала, а поставила на столик. Еще некоторое количество рубиновой жидкости - о ужас! - было вылито в ночной горшок. В бутылке осталось чуть меньше половины. Теперь наступил решающий момент.
Недрогнувшей рукой принцесса счистила с кристалла слой воска, опустила его в бутылку и интуитивно вытерла руки о платье.
Как и предупреждала Шэра, яд растворился почти мгновенно. Некоторое время молодая женщина неподвижным взглядом глядела на сосуд с отравой, затем взяла со столика свой бокал и медленно выпила его содержимое – вновь не отметив ни вкуса, ни запаха благородного напитка и даже не захмелев. Лишь теплая волна пробежала по телу, придав молодой женщине решимости. Некоторое время она просидела, задумчиво вертя в руках опустевший хрустальный кубок, затем осторожно вернула его на место и поднялась.
Пора.
Держа наполовину опустевшую бутылку в руке, супруга Корилада вновь вышла из своих покоев. Солдаты, что-то негромко обсуждавшие между собой, при её появлении замолчали и вытянулись в струнку. Впрочем, от внимания Лэйсы не ускользнул жадный взгляд, брошенный обоими на вино.
Принцесса улыбнулась и наигранно нетрезвым голосом произнесла:
- Служивые... Вы всё стоите?.. Какая скука, надо полагать... - она протянула им бутылку, с удовлетворением отметив, что оба солдата протянули к ней руки. Впрочем, один из них оказался проворнее.
- Возьмите. Я больше не хочу... - она сонно зевнула, изящно прикрыв рот ладонью.
Солдат, взявший бутылку, отхлебнул порядочный глоток и передал заветный сосуд другому. Тот тоже не стал деликатничать.
- Спасибо, добрая госпожа... - начал было первый. Но тут его лицо побагровело, и он судорожным движением поднес руки к горлу, а затем, покачнувшись, упал на каменный пол. В глазах второго мелькнул ужас - но изменить свою судьбу он уже не мог. Яд и впрямь действовал мгновенно. Лэйса едва успела подхватить выпавшую из руки солдата бутылку - ей показалось, что звон бьющегося стекла прозвучал бы в ночной тишине слишком громко. Вино брызнуло ей на платье, но принцесса даже не обратила на это внимания. Осторожно поставив опустевшую ёмкость в угол, молодая женщина бросила быстрый взгляд на лежащие у её ног тела. Затем, превозмогая нежелание прикасаться к покойнику, вытащила из ножен на поясе одного из мертвых солдат кинжал, после чего быстрыми шагами направилась к лестнице. По её предположениям, тюрьма должна была быть где-то внизу.
"Единственное, что меня оправдывает - они сами виноваты. По уставу, солдаты не должны распивать вино на посту", - Лэйса пыталась заглушить в себе чувство вины. Сейчас ей надо было сосредоточиться на другом, но это было сложно - перед ее внутренним взором то и дело вставали убитые ею люди. То, что она совершила сегодня, было холодным и расчетливым убийством. Это было даже хуже, чем тогда, в пещерах, когда она обрушила на своих преследователей каменную плиту...
Лестница закончилась. Сжимая в руке кинжал, Лэйса прошла по полутемному коридору, освещенному лишь редкими масляными светильниками. За поворотом обнаружилась еще одна лестница - она была вообще не освещена, но для прошедшей через подземелья в горах Лэйсы такая мелочь не могла стать препятствием, и её ноги уверенно пошли вниз по ступеням. Молодая женщина даже не подумала о том, что они могут привести её не в тюрьму, а на какой-нибудь склад...
"Как это страшно - смерть. Эти двое - они хотели лишь напиться вина, чтобы разогнать тоску ночного дежурства. Но вместо этого напиток веселья принес им смерть... Смерть..."
Впереди забрезжил слабый свет - на столе, за которым сидел дежурный, надзирающий за порядком в тюрьме, горели две свечи. Он заметил Лэйсу, шедшую босиком и без света, только тогда, когда её тень упала на стол.
Безмолвная фигура в белом платье, казалось, плыла по коридору. Солдата охватил суеверный ужас, и он задал вопрос придушенным шепотом:
- Кто? Кто идет?..
Ответ был прост и страшен:
- Смерть...
Именно так её и описывали в легендах: женщина в белом, приходящая за своей жертвой в полночный час, минуя при этом все стены и замки...
Вытаращив глаза, солдат схватился за грудь и начал хватать ртом воздух, но уже через несколько мгновений обмяк и медленно осел на стол. Недавно ему исполнилось пятьдесят, и, как оказалось, у него было слабое сердце...
Даже не удивившись своему неожиданному везению, Лэйса засунула за пояс кинжал, которым ей так и не пришлось воспользоваться. Наверное, к счастью – ведь наносить смертельные удары ее никто не учил!
С трудом сняв с пояса несчастного надзирателя ключи, молодая женщина взяла одну из стоявших на столе свечей и пошла по коридору к камерам.
Мартьен обнаружился в первой же из них. Он сидел на полу, уронив светловолосую голову на колени, прикованный к стене тяжелой цепью. Услышав скрип двери, молодой человек поднял голову. И не сразу поверил своим глазам.
Не думая уже больше ни о чем, Лэйса подбежала к нему и, приткнув свечу на полу у стенки, схватила за руки:
- Мартьен! Как ты себя чувствуешь? Ты сможешь идти? - она с тревогой заглянула ему в лицо.
Молодой человек приподнял руки, отягощенные железными кандалами, и легонько коснулся её волос.
- Лэйса... - тихо прошептал он. - А я-то сидел здесь и ругал тебя последними словами!
Молодая женщина тем временем торопливо подбирала ключ от цепи. Наконец он был найден, и Мартьен, получив относительную свободу, смог встать и даже, скривившись от боли в боку, выпрямиться в полный рост. Лэйса подняла с пола свечу, и беглецы вышли в коридор.
- Куда дальше? – коротко поинтересовался молодой человек.
- Не знаю, - честно призналась принцесса. - Я никогда здесь не была…
Она беспомощно пожала плечами, вдруг осознав, что совершенно не подготовилась к бегству, и неуверенно предположила:
- Наверное, где-то тут должен быть подземный ход. Я знаю, их делают в каждом форте, чтобы был путь к отступлению! Мы можем попробовать найти его…
Мартьен недовольно поморщился. Подобная неопределенность совершенно не устраивала его, но у молодого человека, по-видимому, оказался врожденный талант диверсанта. Сделав своей спутнице знак молчать, он на мгновение замер, заслонив свечу рукой, и они оба услышали звук, который Лэйса до тех пор не замечала – откуда-то из глубины коридора отчетливо доносился громкий храп.
Подняв свечу повыше, мужчина бросил быстрый взгляд по сторонам, и тихо пошел вдоль ряда камер, ища ту, откуда доносился звук.
- Здесь! – жестом велев Лэйсе подойти поближе, Мартьен вручил ей свечу, забрав взамен ключи и кинжал, а затем, стараясь не шуметь, отпер зарешеченную дверь, за которой кто-то продолжал размеренно храпеть.
В следующий миг пламя свечи озарило тесную камеру и крепкого черноволосого мужчину, спавшего на жесткой постели. Его лицо багровело кровоподтеками, а нос распух и своей формой напоминал картофелину – что, по-видимому, и послужило причиной столь раскатистого храпа.
- Надеюсь, вы сможете сами держаться в седле, моя госпожа? - как ни странно, но в голосе графа уже не чувствовалось издёвки.
Получив утвердительный ответ, рэ-Бэркон скомандовал солдатам, махнув рукой в сторону до крови избитого Мартьена, неподвижно лежащего на дороге:
- Подберите эту падаль. Да проследите, чтобы он не издох окончательно по пути!
Сейнийский офицер кивком головы подтвердил приказ тэра, и через несколько минут пополнившийся отряд развернулся и, взметая за собой тучи пыли, поскакал в сторону форта.
Глава 10. Форт Сэирмэ
По-южному темная ночь опустилась на Сейнэ по обыкновению быстро. На черном бархате неба зажглись яркие точки звёзд, и засиял чистым белым светом тонкий серпик недавно родившейся луны.
В ночной мгле смутно чернели башни форта Сэирмэ, где светилось лишь несколько одиноких окон. Медленно прохаживались по стенам дозорные, время от времени поёживаясь под порывами холодного ветра, налетавшего с гор. Вокруг было тихо, лишь бессонные цикады по-прежнему трещали в степи, и этот звук на фоне ночной тишины казался гораздо более громким, чем днем.
На втором этаже одной из башен, в просторной комнате, обставленной с достаточной даже для коронованной особы роскошью, на краешке широкой постели, застеленной атласными простынями, сидела молодая женщина в легком белом платье, подаренном ей женой коменданта. Несколькими часами ранее ее привез в форт отряд сейнийской пограничной стражи в сопровождении тэрского вельможи, неделей ранее прибывшего с небольшим эскортом в форт. После продолжительного приватного разговора с комендантом этот вельможа стал пользоваться здесь большими привилегиями и ежедневно ездил вместе с пограничными отрядами в дозор.
Светлые волосы Лэйсы, после мытья вновь ставшие мягкими и шелковистыми, падали ей на лицо, почти закрывая его. Она сидела, подперев голову руками, и в глубокой задумчивости глядела прямо перед собой. Рэ-Бэркон хотел вечером поговорить с ней, но она не приняла его, сославшись на сильную усталость. Наверное, это было ошибкой - теперь он точно что-нибудь заподозрит и удвоит свою бдительность. Но беглая супруга принца Корилада не была уверена в том, что сможет рассказать Кровопийце достаточно убедительную историю. Она вообще поражалась тому, как смогла до сих пор не выдать себя. А еще Лэйса была готова самыми страшными словами проклинать свою глупость, заставившую её выйти на дорогу, поверив в то, что в Сейнэ она в безопасности...
Естественно, Корилад догадался, куда она направится. А может, вызнал у её спутников, захваченных им на дороге - хотя в это верить не хотелось... Поэтому он отрядил в Сэйнэ своего верного слугу, чтобы перехватить её, если ей всё-таки удастся как-то миновать перевал. Лэйса подозревала, что комендант Сэирмэ получил огромную взятку за содействие в поисках беглянки на сейнийской территории. Корилад слишком поздно понял ценность своей супруги, но, осознав свой промах, уже не станет мелочиться. Альдийская принцесса была главным козырем в его игре за престол - и он постарается вернуть её обратно любой ценой.
И как можно скорее!
Теперь её под охраной отвезут в Ву-Тэру... а уж там супруг непременно придумает сообразное её проступку наказание. Но не это сейчас пугало молодую женщину - хотя гнев супруга всегда был страшен ей до дрожи. Гораздо сильнее Лэйсу волновало то, что из-за её беспечности пострадает Мартьен. Мысль о том, что лишь она, она одна виновна в случившемся с ним, была нестерпимой. Ценой неожиданно удавшейся хитрости ей удалось отсрочить расправу над другом. Но если она срочно что-то не придумает, его судьба будет ещё страшнее - принц Корилад всегда был изобретателен в жестокостях над своими врагами!
Лэйса чувствовала, что действовать надо немедля, сейчас, пока рэ-Бэркон еще пребывает в эйфории от своего неожиданного везения, позволившего ему захватить одновременно и пропавшую принцессу, и своего давнего врага. Потому что стоит лишь графу призадуматься, и его изощренный ум подскажет ему истинную подоплеку её поступков.
Это могло случиться в любой момент.
И тогда она уже совсем ничего не сможет сделать для Мартьена!
В отчаянии зажмурив глаза, Лэйса обратилась с горячей молитвой ко всем Высшим силам разом, прося подсказать, что же ей делать. Её рука по привычке сжала в кулаке маленький замшевый мешочек, который принцесса носила на груди.
Там лежали священные для неё предметы: крошечная серебряная фигурка Матушки-Лисицы - древней покровительницы племени вольпи, почитаемой в Альдэ с незапамятных времен дремучего язычества; старинный перстень-печатка, доставшийся ей по наследству от матери - знак принадлежности к королевскому роду, являющийся символом неоспоримой власти…
А еще в мешочке лежал камушек, который Мартьен несколько дней назад выковырял для нее из стены в пещере. Нащупав его сквозь тонкую замшу, молодая женщина почувствовала, что сейчас разрыдается. И она не смогла бы сдержать слезы, если бы ее тонкие пальцы не почувствовали внутри мешочка еще один предмет.
Кристалл, подаренный старой Шэрой! Как она могла забыть!
Лэйса в волнении вскочила с постели, потом вновь села и осторожно принялась распутывать туго затянутые завязки мешочка. Через несколько мгновений его содержимое оказалось у нее на ладони. Перстень и кулон-лисица тут же были отправлены обратно, камушек - после недолгой заминки – тоже, и в руках у Лэйсы остался лишь подарок старой каррийки, бережно залепленный в воск во избежание случайного попадания воды, которая могла растворить его. В памяти молодой женщины живо всплыла сцена годичной давности.
- …Возьми это, - старая каррийка, чье лицо было изборождено морщинами, как печеное яблоко, протягивала некий маленький невзрачный комочек. - Это яд, очень, очень быстрый!
- Но зачем? - рука Лэйсы, уже было потянувшаяся за непонятным предметом, отпрянула. - Ты хочешь сказать, что мне может пригодиться?..
- Нет. Менее всего я хочу, чтобы тебе пришлось им воспользоваться, - голос старухи, взрастившей когда-то мать Лэйсы и надолго пережившей свою воспитанницу, был строг и печален. Лэйса не любила, когда она говорила так. - Я всего лишь хочу сказать, что иногда мгновенная смерть лучше долгой и мучительной. Поэтому пусть он всегда будет при тебе. Но не говори о нём никому...
Старуха помолчала, а потом тихо и задумчиво продолжила:
- Кристалл запечатан воском - и твое будущее так же сокрыто от меня. Но, увы, я знаю, что однажды ты снимешь воск...
Лэйса помнила, как побежали тогда у нее по коже мурашки, но она всё-таки взяла страшный подарок и спрятала его в мешочке на груди. Это произошло за два дня до её отъезда из Аль-Шапоры, и вскоре хлопоты, связанные с путешествием, заставили её забыть о кристалле. Она не вспоминала о нём вплоть до сегодняшнего момента. Может быть, это было и к лучшему - отчаяние и тоска, ставшие неразлучными с ней за время жизни в столице северной страны, могли подтолкнуть её к необдуманному роковому решению...
Но чем кристалл яда мог помочь ей сейчас? Однако Лэйса уже знала ответ.
Открыв дверь, ведущую в отведенные ей покои, молодая женщина властным тоном потребовала у охранявших ее сейнийских солдат принести ей вина. Караульные переглянулись. Сердце Лэйсы пропустило один удар... но вот, всего лишь через мгновение, показавшееся молодой женщине долгим, как вечность, один из них с привычной для подневольного человека покорностью отправился выполнять приказ именитой гостьи.
Через непродолжительное время раздался стук в дверь, и солдат с коротким поклоном вручил молодой женщине бутыль с темно-красной жидкостью, предварительно умелым движением откупорив её. Принцесса благосклонно улыбнулась:
- Благодарю. Я оставлю немного вам...
Знал бы он, чего ей стоила эта улыбка!
Лэйса налила себе бокал вина и залпом выпила, не обращая никакого внимания на великолепный вкус и изысканный букет - в Сейнэ знали толк в виноградарстве! Затем налила наполнила бокал снова, но пить не стала, а поставила на столик. Еще некоторое количество рубиновой жидкости - о ужас! - было вылито в ночной горшок. В бутылке осталось чуть меньше половины. Теперь наступил решающий момент.
Недрогнувшей рукой принцесса счистила с кристалла слой воска, опустила его в бутылку и интуитивно вытерла руки о платье.
Как и предупреждала Шэра, яд растворился почти мгновенно. Некоторое время молодая женщина неподвижным взглядом глядела на сосуд с отравой, затем взяла со столика свой бокал и медленно выпила его содержимое – вновь не отметив ни вкуса, ни запаха благородного напитка и даже не захмелев. Лишь теплая волна пробежала по телу, придав молодой женщине решимости. Некоторое время она просидела, задумчиво вертя в руках опустевший хрустальный кубок, затем осторожно вернула его на место и поднялась.
Пора.
Держа наполовину опустевшую бутылку в руке, супруга Корилада вновь вышла из своих покоев. Солдаты, что-то негромко обсуждавшие между собой, при её появлении замолчали и вытянулись в струнку. Впрочем, от внимания Лэйсы не ускользнул жадный взгляд, брошенный обоими на вино.
Принцесса улыбнулась и наигранно нетрезвым голосом произнесла:
- Служивые... Вы всё стоите?.. Какая скука, надо полагать... - она протянула им бутылку, с удовлетворением отметив, что оба солдата протянули к ней руки. Впрочем, один из них оказался проворнее.
- Возьмите. Я больше не хочу... - она сонно зевнула, изящно прикрыв рот ладонью.
Солдат, взявший бутылку, отхлебнул порядочный глоток и передал заветный сосуд другому. Тот тоже не стал деликатничать.
- Спасибо, добрая госпожа... - начал было первый. Но тут его лицо побагровело, и он судорожным движением поднес руки к горлу, а затем, покачнувшись, упал на каменный пол. В глазах второго мелькнул ужас - но изменить свою судьбу он уже не мог. Яд и впрямь действовал мгновенно. Лэйса едва успела подхватить выпавшую из руки солдата бутылку - ей показалось, что звон бьющегося стекла прозвучал бы в ночной тишине слишком громко. Вино брызнуло ей на платье, но принцесса даже не обратила на это внимания. Осторожно поставив опустевшую ёмкость в угол, молодая женщина бросила быстрый взгляд на лежащие у её ног тела. Затем, превозмогая нежелание прикасаться к покойнику, вытащила из ножен на поясе одного из мертвых солдат кинжал, после чего быстрыми шагами направилась к лестнице. По её предположениям, тюрьма должна была быть где-то внизу.
"Единственное, что меня оправдывает - они сами виноваты. По уставу, солдаты не должны распивать вино на посту", - Лэйса пыталась заглушить в себе чувство вины. Сейчас ей надо было сосредоточиться на другом, но это было сложно - перед ее внутренним взором то и дело вставали убитые ею люди. То, что она совершила сегодня, было холодным и расчетливым убийством. Это было даже хуже, чем тогда, в пещерах, когда она обрушила на своих преследователей каменную плиту...
Лестница закончилась. Сжимая в руке кинжал, Лэйса прошла по полутемному коридору, освещенному лишь редкими масляными светильниками. За поворотом обнаружилась еще одна лестница - она была вообще не освещена, но для прошедшей через подземелья в горах Лэйсы такая мелочь не могла стать препятствием, и её ноги уверенно пошли вниз по ступеням. Молодая женщина даже не подумала о том, что они могут привести её не в тюрьму, а на какой-нибудь склад...
"Как это страшно - смерть. Эти двое - они хотели лишь напиться вина, чтобы разогнать тоску ночного дежурства. Но вместо этого напиток веселья принес им смерть... Смерть..."
Впереди забрезжил слабый свет - на столе, за которым сидел дежурный, надзирающий за порядком в тюрьме, горели две свечи. Он заметил Лэйсу, шедшую босиком и без света, только тогда, когда её тень упала на стол.
Безмолвная фигура в белом платье, казалось, плыла по коридору. Солдата охватил суеверный ужас, и он задал вопрос придушенным шепотом:
- Кто? Кто идет?..
Ответ был прост и страшен:
- Смерть...
Именно так её и описывали в легендах: женщина в белом, приходящая за своей жертвой в полночный час, минуя при этом все стены и замки...
Вытаращив глаза, солдат схватился за грудь и начал хватать ртом воздух, но уже через несколько мгновений обмяк и медленно осел на стол. Недавно ему исполнилось пятьдесят, и, как оказалось, у него было слабое сердце...
Даже не удивившись своему неожиданному везению, Лэйса засунула за пояс кинжал, которым ей так и не пришлось воспользоваться. Наверное, к счастью – ведь наносить смертельные удары ее никто не учил!
С трудом сняв с пояса несчастного надзирателя ключи, молодая женщина взяла одну из стоявших на столе свечей и пошла по коридору к камерам.
Мартьен обнаружился в первой же из них. Он сидел на полу, уронив светловолосую голову на колени, прикованный к стене тяжелой цепью. Услышав скрип двери, молодой человек поднял голову. И не сразу поверил своим глазам.
Не думая уже больше ни о чем, Лэйса подбежала к нему и, приткнув свечу на полу у стенки, схватила за руки:
- Мартьен! Как ты себя чувствуешь? Ты сможешь идти? - она с тревогой заглянула ему в лицо.
Молодой человек приподнял руки, отягощенные железными кандалами, и легонько коснулся её волос.
- Лэйса... - тихо прошептал он. - А я-то сидел здесь и ругал тебя последними словами!
Молодая женщина тем временем торопливо подбирала ключ от цепи. Наконец он был найден, и Мартьен, получив относительную свободу, смог встать и даже, скривившись от боли в боку, выпрямиться в полный рост. Лэйса подняла с пола свечу, и беглецы вышли в коридор.
- Куда дальше? – коротко поинтересовался молодой человек.
- Не знаю, - честно призналась принцесса. - Я никогда здесь не была…
Она беспомощно пожала плечами, вдруг осознав, что совершенно не подготовилась к бегству, и неуверенно предположила:
- Наверное, где-то тут должен быть подземный ход. Я знаю, их делают в каждом форте, чтобы был путь к отступлению! Мы можем попробовать найти его…
Мартьен недовольно поморщился. Подобная неопределенность совершенно не устраивала его, но у молодого человека, по-видимому, оказался врожденный талант диверсанта. Сделав своей спутнице знак молчать, он на мгновение замер, заслонив свечу рукой, и они оба услышали звук, который Лэйса до тех пор не замечала – откуда-то из глубины коридора отчетливо доносился громкий храп.
Подняв свечу повыше, мужчина бросил быстрый взгляд по сторонам, и тихо пошел вдоль ряда камер, ища ту, откуда доносился звук.
- Здесь! – жестом велев Лэйсе подойти поближе, Мартьен вручил ей свечу, забрав взамен ключи и кинжал, а затем, стараясь не шуметь, отпер зарешеченную дверь, за которой кто-то продолжал размеренно храпеть.
В следующий миг пламя свечи озарило тесную камеру и крепкого черноволосого мужчину, спавшего на жесткой постели. Его лицо багровело кровоподтеками, а нос распух и своей формой напоминал картофелину – что, по-видимому, и послужило причиной столь раскатистого храпа.
