Они пошли вперед. Преодолев несколько завалов, через которые пришлось переползать на карачках, и несколько участков, где вновь пришлось шлёпать по воде и грязи, путники очутились в относительно просторном коридоре. Стены подземелья, дышащие холодом и сыростью, слева и справа подступали по-прежнему близко, зато свод стал настолько высоким, что можно было идти, не сгибаясь. Огарок в руке у Мартьена, догорев, погас, и он зажег новый. Теперь глаза Лэйсы привыкли к полумраку, и слабого света свечи ей было достаточно, чтобы видеть стены и пол старой выработки.
Проводник шел, казалось бы, не очень быстро, но Лэйса едва поспевала за ним. Стараясь не отстать, она вовсю вертела головой - озираясь, свыкаясь потихоньку с непривычной обстановкой и пытаясь на всякий случай хоть как-то запомнить дорогу... Первый испуг прошел, осталось лишь некоторое преклонение и трепет перед сокрытым под поверхностью земли пространством. Вид штреков был очень однообразен: везде один и тот же камень, все казалось одинаково серым - и стены, и пол, и тонущий в темноте потолок... Никаких примет и ориентиров она пока не замечала, и оставалось только удивляться, как Мартьен в этом лабиринте уверенно находит нужный ход.
Но вот он неожиданно остановился, и только тут Лэйса заметила выцарапанный на стене непонятный знак. А её спутник уже, привстав на одно колено, осторожно вынимал куски грубой кладки, из которой и состояла в этом месте стена. Тут явно потрудились человеческие руки!
Вскоре Мартьен с удовлетворенным возгласом извлек из тайника нечто, оказавшееся горняцкой масляной лампой. Поковырявшись немного в ней, молодой человек заставил светильник вспыхнуть ярким и ровным пламенем, затем засунул куски кладки обратно и, довольный, поднялся с колен.
- Ну вот, теперь света нам хватит надолго. Лампу, правда, придется беречь, как зеницу ока - если я ее покоцаю, старик Гьеф меня съест!
Он повернулся к молодой женщине и добавил:
- Ты, я знаю, устала, но нам стоит пройти еще немного - и там уже можно будет спокойно и безопасно заночевать.
Лэйса, которая едва не падала от усталости, покорно кивнула:
- Хорошо. Я согласна...
Стойкость и спокойствие девушки приятно удивляли Мартьена. Ему уже доводилось переправлять через границу семьи с женщинами, и обычно благородные дамы вели себя совсем по-другому – жаловались на судьбу, визжали при виде любой, даже малой, опасности и категорически отказывались ползти по грязи или лезть в узкие ходы, что усложняло и без того непростое мероприятие. А эта, похоже, ничего не боится, даже несмотря на то, что осталась совсем одна. Или, что вероятнее, всё-таки боится, но очень хорошо умеет держать себя в руках…
Они то шли прямо, то куда-то сворачивали, то пролезали в какие-то узкие щели, то выходили в обширные залы, которые слабый свет огарков даже не мог полностью вырвать из вековечного мрака, - но молодой человек шел по этому хитросплетению ходов с такой уверенностью, как будто бы это была тропинка, ведущая к его родному дому.
По пути Мартьен счел нужным объяснить Лэйсе основные опасности.
- Смотри, - он показал на щель между вертикально стоявшей плитой, подпиравшей кровлю, и остальным массивом. - Эта трехсотпудовая глыба незаметно опускается. Не сегодня-завтра она упадет, вслед за ней рухнет потолок... и весь штрек будет завален. Будь внимательна - в таких местах надо стараться проходить быстро и осторожно! И, самое главное, помни, что никаких драгоценных камушков ни в кровле, ни в стене нет! И тех, кто думал иначе, тоже уже нет... - Молодой человек говорил как будто бы шутливо, но в голосе его звучала печаль. Когда он был еще четырнадцатилетним мальчишкой, его друг, весёлый паренёк одного с ним возраста, польстился на блестевший в такой же опасной стене камушек... Умирал он, придавленный завалом, долго и мучительно, а помочь ему было невозможно. Этот случай навсегда научил Мартьена осторожности.
Миновав опасное место, и пройдя еще с полчаса по старым выработкам, молодые люди вышли в обжитую часть подземелья. Впрочем, не зная этого, Лэйса ни за что бы не назвала её таковой: здесь было так же темно и тихо, как и раньше, так же изредка встречались брошенные кем-то старая тряпка или прохудившийся башмак, так же попадались на пути упавшие с потолка глыбы, через которые приходилось перелезать... вот только натоптанная многими десятками ног "дорожка" с изредка встречающимися потёками воска вдоль нее здесь шла поверху оставшихся от обвалов груд камней - а не скрывалась под ними - и была более заметна. Но разница эта была очевидна лишь для намётанного глаза.
Чтобы не идти в молчании, молодой человек начал рассказывать своей спутнице историю подземелий, по которым они шли:
- Когда-то давно, много столетий назад, еще во времена мэллинов – древнего народа, загадочно исчезнувшего многие сотни лет назад - здесь был рудник, на котором добывали золото, - начал он. - Потом жила как будто бы истощилась, и его забросили. Нам мало что известно об этом. Покидая рудник, мэллины уничтожили все входы в штольни вместе с планами выработок – если эти планы вообще существовали! С тех пор прошло много веков, но скальная порода, в которой пройдены древние ходы, оказалась настолько крепка, что они сохранились и поныне - хотя многие, конечно, завалило, а некоторые частично разрушились и стали чересчур опасными... Да, мы пользуемся наследием мэллинов - но никто не знает, как именно они сумели создать такой огромный многоярусный лабиринт! На то, чтобы пробить выбработки в столь твердой породе, должны были бы уйти сотни лет… Впрочем, легенды говорят, что у них были инструменты, которые могли резать камень, как нож режет масло… Возможно, поэтому стены древних выработок иногда выглядят такими ровными и гладкими, словно кто-то специально отполировал камень!
Лэйса была поражена. Мысль о том, что все эти огромные по своей протяженности штреки выдолблены людьми, с трудом укладывалась у неё в голове.
- Ты хочешь сказать, что все ходы, по которым мы сегодня шли, - рукотворные? - в ее голосе звучало недоверие.
- Почти все, - с уверенностью отозвался Мартьен. - Хотя горы Снежного Барса скрывают и множество природных пещер. Вполне вероятно, что первые люди попадали сюда по естественным галереям, проточенным водой и временем… из которых потом уже пробивали искусственные боковые ответвления. Во всяком случае, две сотни лет назад прапрадеды нынешних рудокопов обнаружили старые подземелья именно так. Они поселились прямо здесь, внизу, и проводили в рудничных выработках гораздо больше времени, чем на поверхности - наверху тогда тоже было неспокойно, как и сейчас, шла война... В отличие от древних рудокопов, эти были непритязательны. Им была дорога каждая горсть золотого песка - и они принялись вновь разрабатывать заброшенную жилу. Выяснилось, что золота в ней осталось еще довольно много, его и по сей день можно найти, поработав в старых забоях… Но сейчас оно все больше испорчено примесями. А потомки тех рудокопов и сегодня трудятся и даже живут здесь. Хотя, - задумчиво добавил он, - люди приходят в рудники по разным причинам. И далеко не все, кого можно сегодня встретить в этих местах, являются потомственными горняками.
За разговором они незаметно достигли того места, куда вёл свою спутницу Мартьен и остановились перед грубо сложенной из кусков пустой породы стеной. Поначалу молодая женщина недоуменно уставилась на эту преграду, но, увидев, как ловко Мартьен начал вынимать камни, освобождая проход, догадалась, что за кладкой находится убежище. Через несколько минут её проводник расчистил отверстие, достаточное, чтобы пробраться в него. Перешагнув через оставшиеся камни, путники вошли в грот.
Глазам Лэйсы предстала неровная кладка стен и разбросанные повсюду куски камня, о которые можно было легко споткнуться. Однако место казалось обжитым: в одном из углов валялись два лома и кирка, в другом были устроены каменные полки, на которых стояла какая-то утварь. В одной из стен находилась грубо обтесанная ниша-альков с лежащим в ней заплесневелым одеялом; рядом на камне стояла миска с окаменевшими остатками еды... Все вместе неопровержимо свидетельствовало о том, что здесь находится жилище одинокого мужчины – который не слишком-то часто ночует дома! - и вызывало непреодолимое желание немного прибраться.
Словно извиняясь за вид своего обиталища, Мартьен чуть развёл руками:
- Все никак не соберусь достроить этот грот, привести тут все в порядок... В общем, тут я обычно живу, когда бываю под землёй. Здесь мы можем спокойно переночевать, не опасаясь незваных гостей, - с этими словами Мартьен быстро уложил вынутые куски кладки обратно, опустился на камень и принялся развязывать свою котомку. Чуть помедлив, Лэйса присела рядом с ним. Её мучили некоторые опасения, связанные с тем, что она оказалась в подозрительном месте наедине с малознакомым мужчиной... И если он захочет предъявить на неё какие-то права, то она даже не сможет убежать - ведь здесь, в этом затерянном под землей пространстве, она полностью зависела от него, и сопротивляться было бы бессмысленно...
Но ее тревоги оказались напрасными. После окончания ужина, состоявшего из вяленого мяса и сухарей, которые были запиты глотком обжигающей жидкости из старой фляжки, Мартьен показал Лэйсе, где находится отхожее место, а затем забрался в нишу и завернулся в еще сырой после дождя плащ. Подложив под голову котомку, он пожелал своей спутнице спокойной ночи и, погасив лампу, почти мгновенно заснул.
Убедившись, что приставать к ней не будут, Лэйса испытала огромное облегчение – в котором утонула невесть откуда взявшаяся капелька разочарования. Расстелив свой толстый плащ, она уже безо всяких опасений устроилась рядом с молодым человеком.
...Но сон не шел. Глядя в непроглядную темноту и слушая ровное дыхание спящего рядом мужчины, Лэйса неподвижно лежала на жесткой каменной постели, перебирая в памяти события своего недавнего прошлого.
...Её полное имя было - Регина Лаиса Лайвэн-Гриэльд, а родилась она девятнадцать лет назад в Аль-Шапоре, столице королевства Сейнэ, в семье эмигрантов из Альдэ. Отец Регины Лаисы (или, как все её звали в семье, Лэйсы), Эльвед Лайвэн, преподавал точные науки в знаменитом Аль-Шапорском университете и считался среди сейнийцев весьма уважаемым и почтенным человеком - хотя и со странностями. Будучи завидным, по сейнийским меркам, женихом, некогда он взял в жены бедную девушку Мелиссу Гриэльд, - в чьих жилах, однако, текла священная кровь короля Ульды, ибо ее род восходил к дочери Альвиана II, одного из последних альдийских королей. Таким образом, Лэйса, рожденная и выросшая в Сейнэ, по своему происхождению являлась едва ли не единственной из потомков короля Ульды, чья родословная не вызывала сомнений. И это сослужило ей плохую службу - по крайней мере, сейчас, лежа на холодных камнях подземелья, она думала именно так.
За два века, прошедшие с падения королевства Альдэ под натиском тэрских полчищ, многие из эмигрантов смешались с сейницами, потеряли былое величие, знания и способности, издавна отличавшие альдийцев, и прочно забыли о своих древних корнях - но только не семья Регины Лаисы! Здесь чтили память предков, изучали историю потерянной Родины, говорили на альдийском языке. Лэйса была единственным ребенком Мелиссы и Эльведа. Хрупкая здоровьем Мелисса рано умерла, и Лэйса росла в окружении родственников со стороны отца. Она с детства знала о том, что в её жилах течет кровь северных королей.
«Ты принцесса, - часто говорили ей родные. – А если бы два века назад тэры не победили, сегодня ты была бы королевой…»
Порою, слушая с опозданием доходившие из-за границы тревожные вести о беспорядках в Империи и многочисленных заговорах против власти Корсида II, родные Лэйсы мечтали о том счастливом времени, когда народ свергнет узурпаторов рэ-Коров.
«И тогда они призовут править законную наследницу! - улыбалась внучке Элина, мать Эльведа. – Рано или поздно справедливость восторжествует, и ты, моя дорогая, станешь королевой…»
«Принцесса! Королева! А в итоге – пешка в чужой игре…» - Лэйса повернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее на жесткой постели и бессильно злясь на свою наивность и тщеславие родных.
Вот её тётка Гэлль, сестра матери, в свое время проявила характер и, пойдя наперекор воле деда, вышла замуж за сейнийца. Ну и что, что часть родни от нее отвернулась? И даже тот факт, что у дяди Сейсса уже была дочь, рожденная неизвестной матерью, не помешал тёткиному счастью. В результате этого брака на свет появился двоюродный брат Лэйсы Дирем – которого она, шутя, называла единственным здравомыслящим родственником. Гэлль и Сейсс живут счастливо – наверное, от того, что они не думают ни о каких титулах и не строят планов по захвату тронов!
Год назад, когда Лэйсе исполнилось восемнадцать, мечты Лайвэнов начали сбываться. В Тэрской империи случилась очередная попытка переворота. Подобные попытки в последнее время были там делом обычным, поэтому никто из соседей и не обратил на нее особого внимания, а зря - она увенчалась успехом. Император был убит, и началась борьба за власть между сильнейшими дворянскими кланами страны, вылившаяся в затяжную гражданскую войну. Никто из претендентов не имел достаточных прав на престол - ни по тэрским, ни по альдийским законам - но каждый желал эти права каким-то образом приобрести. И вот, наиболее сообразительный из охотников за троном решил, что великолепной поддержкой для его притязаний станет альдийская принцесса. Этим человеком был Корилад рэ-Крин – сильный, жёсткий и решительный политик, герой недавней войны.
Отец Лаисы, окрылённый открывшимися перед его единственной дочерью перспективами, с легкостью благословил Регину на брак с тэром. Бабушка смеялась и плакала, и от гордости даже перестала здороваться с соседями-сейницами. И только Шэра, старая каррийка, вырастившая ещё Мелиссу, в своей обычной прямолинейной манере предостерегла отца Лэйсы:
"Честолюбец! Ради своего тщеславия ты отправляешь дочь на испытания и скорбь. Путь к престолу Альдэ лежит через море из крови и слёз, по мосту из боли и зла…"
Но никто не придал её пророческим словам должного значения…
Сама Лэйса тогда тоже плохо представляла, что её ждет, и с радостью принялась собирать вещи в дальнюю дорогу, между делом перечитывая предания о великих правительницах древности - Мальве, Алиене, Аджантии...
Сопровождать Лэйсу в Тэру, кроме данных ей в сопровождение отцом двоих слуг, вызвались её кузен Дирем, а также его сестра по отцу, Юнис - та самая незаконнорожденная дочь Сейсса, само существование которой альдийская родня Лэйсы считала позором. Но Юнис была для Лэйсы, как родная сестра - близкой подругой и наперсницей. Принцесса должна была путешествовать инкогнито, поэтому она не могла взять с собою больше четверых человек… и в течение следующих месяцев они стали для неё единственными, на кого она могла положиться. Её жизнь в качестве наследной принцессы Империи и жены Корилада превратилась в сплошной кошмар.
…Когда Лэйса впервые увидела Корилада Рэ-Крина, он показался ей несколько суровым и грубоватым, но она списала поведение жениха на усталость и тяжелую обстановку в стране.
Проводник шел, казалось бы, не очень быстро, но Лэйса едва поспевала за ним. Стараясь не отстать, она вовсю вертела головой - озираясь, свыкаясь потихоньку с непривычной обстановкой и пытаясь на всякий случай хоть как-то запомнить дорогу... Первый испуг прошел, осталось лишь некоторое преклонение и трепет перед сокрытым под поверхностью земли пространством. Вид штреков был очень однообразен: везде один и тот же камень, все казалось одинаково серым - и стены, и пол, и тонущий в темноте потолок... Никаких примет и ориентиров она пока не замечала, и оставалось только удивляться, как Мартьен в этом лабиринте уверенно находит нужный ход.
Но вот он неожиданно остановился, и только тут Лэйса заметила выцарапанный на стене непонятный знак. А её спутник уже, привстав на одно колено, осторожно вынимал куски грубой кладки, из которой и состояла в этом месте стена. Тут явно потрудились человеческие руки!
Вскоре Мартьен с удовлетворенным возгласом извлек из тайника нечто, оказавшееся горняцкой масляной лампой. Поковырявшись немного в ней, молодой человек заставил светильник вспыхнуть ярким и ровным пламенем, затем засунул куски кладки обратно и, довольный, поднялся с колен.
- Ну вот, теперь света нам хватит надолго. Лампу, правда, придется беречь, как зеницу ока - если я ее покоцаю, старик Гьеф меня съест!
Он повернулся к молодой женщине и добавил:
- Ты, я знаю, устала, но нам стоит пройти еще немного - и там уже можно будет спокойно и безопасно заночевать.
Лэйса, которая едва не падала от усталости, покорно кивнула:
- Хорошо. Я согласна...
Стойкость и спокойствие девушки приятно удивляли Мартьена. Ему уже доводилось переправлять через границу семьи с женщинами, и обычно благородные дамы вели себя совсем по-другому – жаловались на судьбу, визжали при виде любой, даже малой, опасности и категорически отказывались ползти по грязи или лезть в узкие ходы, что усложняло и без того непростое мероприятие. А эта, похоже, ничего не боится, даже несмотря на то, что осталась совсем одна. Или, что вероятнее, всё-таки боится, но очень хорошо умеет держать себя в руках…
Они то шли прямо, то куда-то сворачивали, то пролезали в какие-то узкие щели, то выходили в обширные залы, которые слабый свет огарков даже не мог полностью вырвать из вековечного мрака, - но молодой человек шел по этому хитросплетению ходов с такой уверенностью, как будто бы это была тропинка, ведущая к его родному дому.
По пути Мартьен счел нужным объяснить Лэйсе основные опасности.
- Смотри, - он показал на щель между вертикально стоявшей плитой, подпиравшей кровлю, и остальным массивом. - Эта трехсотпудовая глыба незаметно опускается. Не сегодня-завтра она упадет, вслед за ней рухнет потолок... и весь штрек будет завален. Будь внимательна - в таких местах надо стараться проходить быстро и осторожно! И, самое главное, помни, что никаких драгоценных камушков ни в кровле, ни в стене нет! И тех, кто думал иначе, тоже уже нет... - Молодой человек говорил как будто бы шутливо, но в голосе его звучала печаль. Когда он был еще четырнадцатилетним мальчишкой, его друг, весёлый паренёк одного с ним возраста, польстился на блестевший в такой же опасной стене камушек... Умирал он, придавленный завалом, долго и мучительно, а помочь ему было невозможно. Этот случай навсегда научил Мартьена осторожности.
Миновав опасное место, и пройдя еще с полчаса по старым выработкам, молодые люди вышли в обжитую часть подземелья. Впрочем, не зная этого, Лэйса ни за что бы не назвала её таковой: здесь было так же темно и тихо, как и раньше, так же изредка встречались брошенные кем-то старая тряпка или прохудившийся башмак, так же попадались на пути упавшие с потолка глыбы, через которые приходилось перелезать... вот только натоптанная многими десятками ног "дорожка" с изредка встречающимися потёками воска вдоль нее здесь шла поверху оставшихся от обвалов груд камней - а не скрывалась под ними - и была более заметна. Но разница эта была очевидна лишь для намётанного глаза.
Чтобы не идти в молчании, молодой человек начал рассказывать своей спутнице историю подземелий, по которым они шли:
- Когда-то давно, много столетий назад, еще во времена мэллинов – древнего народа, загадочно исчезнувшего многие сотни лет назад - здесь был рудник, на котором добывали золото, - начал он. - Потом жила как будто бы истощилась, и его забросили. Нам мало что известно об этом. Покидая рудник, мэллины уничтожили все входы в штольни вместе с планами выработок – если эти планы вообще существовали! С тех пор прошло много веков, но скальная порода, в которой пройдены древние ходы, оказалась настолько крепка, что они сохранились и поныне - хотя многие, конечно, завалило, а некоторые частично разрушились и стали чересчур опасными... Да, мы пользуемся наследием мэллинов - но никто не знает, как именно они сумели создать такой огромный многоярусный лабиринт! На то, чтобы пробить выбработки в столь твердой породе, должны были бы уйти сотни лет… Впрочем, легенды говорят, что у них были инструменты, которые могли резать камень, как нож режет масло… Возможно, поэтому стены древних выработок иногда выглядят такими ровными и гладкими, словно кто-то специально отполировал камень!
Лэйса была поражена. Мысль о том, что все эти огромные по своей протяженности штреки выдолблены людьми, с трудом укладывалась у неё в голове.
- Ты хочешь сказать, что все ходы, по которым мы сегодня шли, - рукотворные? - в ее голосе звучало недоверие.
- Почти все, - с уверенностью отозвался Мартьен. - Хотя горы Снежного Барса скрывают и множество природных пещер. Вполне вероятно, что первые люди попадали сюда по естественным галереям, проточенным водой и временем… из которых потом уже пробивали искусственные боковые ответвления. Во всяком случае, две сотни лет назад прапрадеды нынешних рудокопов обнаружили старые подземелья именно так. Они поселились прямо здесь, внизу, и проводили в рудничных выработках гораздо больше времени, чем на поверхности - наверху тогда тоже было неспокойно, как и сейчас, шла война... В отличие от древних рудокопов, эти были непритязательны. Им была дорога каждая горсть золотого песка - и они принялись вновь разрабатывать заброшенную жилу. Выяснилось, что золота в ней осталось еще довольно много, его и по сей день можно найти, поработав в старых забоях… Но сейчас оно все больше испорчено примесями. А потомки тех рудокопов и сегодня трудятся и даже живут здесь. Хотя, - задумчиво добавил он, - люди приходят в рудники по разным причинам. И далеко не все, кого можно сегодня встретить в этих местах, являются потомственными горняками.
За разговором они незаметно достигли того места, куда вёл свою спутницу Мартьен и остановились перед грубо сложенной из кусков пустой породы стеной. Поначалу молодая женщина недоуменно уставилась на эту преграду, но, увидев, как ловко Мартьен начал вынимать камни, освобождая проход, догадалась, что за кладкой находится убежище. Через несколько минут её проводник расчистил отверстие, достаточное, чтобы пробраться в него. Перешагнув через оставшиеся камни, путники вошли в грот.
Глазам Лэйсы предстала неровная кладка стен и разбросанные повсюду куски камня, о которые можно было легко споткнуться. Однако место казалось обжитым: в одном из углов валялись два лома и кирка, в другом были устроены каменные полки, на которых стояла какая-то утварь. В одной из стен находилась грубо обтесанная ниша-альков с лежащим в ней заплесневелым одеялом; рядом на камне стояла миска с окаменевшими остатками еды... Все вместе неопровержимо свидетельствовало о том, что здесь находится жилище одинокого мужчины – который не слишком-то часто ночует дома! - и вызывало непреодолимое желание немного прибраться.
Словно извиняясь за вид своего обиталища, Мартьен чуть развёл руками:
- Все никак не соберусь достроить этот грот, привести тут все в порядок... В общем, тут я обычно живу, когда бываю под землёй. Здесь мы можем спокойно переночевать, не опасаясь незваных гостей, - с этими словами Мартьен быстро уложил вынутые куски кладки обратно, опустился на камень и принялся развязывать свою котомку. Чуть помедлив, Лэйса присела рядом с ним. Её мучили некоторые опасения, связанные с тем, что она оказалась в подозрительном месте наедине с малознакомым мужчиной... И если он захочет предъявить на неё какие-то права, то она даже не сможет убежать - ведь здесь, в этом затерянном под землей пространстве, она полностью зависела от него, и сопротивляться было бы бессмысленно...
Но ее тревоги оказались напрасными. После окончания ужина, состоявшего из вяленого мяса и сухарей, которые были запиты глотком обжигающей жидкости из старой фляжки, Мартьен показал Лэйсе, где находится отхожее место, а затем забрался в нишу и завернулся в еще сырой после дождя плащ. Подложив под голову котомку, он пожелал своей спутнице спокойной ночи и, погасив лампу, почти мгновенно заснул.
Убедившись, что приставать к ней не будут, Лэйса испытала огромное облегчение – в котором утонула невесть откуда взявшаяся капелька разочарования. Расстелив свой толстый плащ, она уже безо всяких опасений устроилась рядом с молодым человеком.
...Но сон не шел. Глядя в непроглядную темноту и слушая ровное дыхание спящего рядом мужчины, Лэйса неподвижно лежала на жесткой каменной постели, перебирая в памяти события своего недавнего прошлого.
Глава 4. Во власти воспоминаний
...Её полное имя было - Регина Лаиса Лайвэн-Гриэльд, а родилась она девятнадцать лет назад в Аль-Шапоре, столице королевства Сейнэ, в семье эмигрантов из Альдэ. Отец Регины Лаисы (или, как все её звали в семье, Лэйсы), Эльвед Лайвэн, преподавал точные науки в знаменитом Аль-Шапорском университете и считался среди сейнийцев весьма уважаемым и почтенным человеком - хотя и со странностями. Будучи завидным, по сейнийским меркам, женихом, некогда он взял в жены бедную девушку Мелиссу Гриэльд, - в чьих жилах, однако, текла священная кровь короля Ульды, ибо ее род восходил к дочери Альвиана II, одного из последних альдийских королей. Таким образом, Лэйса, рожденная и выросшая в Сейнэ, по своему происхождению являлась едва ли не единственной из потомков короля Ульды, чья родословная не вызывала сомнений. И это сослужило ей плохую службу - по крайней мере, сейчас, лежа на холодных камнях подземелья, она думала именно так.
За два века, прошедшие с падения королевства Альдэ под натиском тэрских полчищ, многие из эмигрантов смешались с сейницами, потеряли былое величие, знания и способности, издавна отличавшие альдийцев, и прочно забыли о своих древних корнях - но только не семья Регины Лаисы! Здесь чтили память предков, изучали историю потерянной Родины, говорили на альдийском языке. Лэйса была единственным ребенком Мелиссы и Эльведа. Хрупкая здоровьем Мелисса рано умерла, и Лэйса росла в окружении родственников со стороны отца. Она с детства знала о том, что в её жилах течет кровь северных королей.
«Ты принцесса, - часто говорили ей родные. – А если бы два века назад тэры не победили, сегодня ты была бы королевой…»
Порою, слушая с опозданием доходившие из-за границы тревожные вести о беспорядках в Империи и многочисленных заговорах против власти Корсида II, родные Лэйсы мечтали о том счастливом времени, когда народ свергнет узурпаторов рэ-Коров.
«И тогда они призовут править законную наследницу! - улыбалась внучке Элина, мать Эльведа. – Рано или поздно справедливость восторжествует, и ты, моя дорогая, станешь королевой…»
«Принцесса! Королева! А в итоге – пешка в чужой игре…» - Лэйса повернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее на жесткой постели и бессильно злясь на свою наивность и тщеславие родных.
Вот её тётка Гэлль, сестра матери, в свое время проявила характер и, пойдя наперекор воле деда, вышла замуж за сейнийца. Ну и что, что часть родни от нее отвернулась? И даже тот факт, что у дяди Сейсса уже была дочь, рожденная неизвестной матерью, не помешал тёткиному счастью. В результате этого брака на свет появился двоюродный брат Лэйсы Дирем – которого она, шутя, называла единственным здравомыслящим родственником. Гэлль и Сейсс живут счастливо – наверное, от того, что они не думают ни о каких титулах и не строят планов по захвату тронов!
Год назад, когда Лэйсе исполнилось восемнадцать, мечты Лайвэнов начали сбываться. В Тэрской империи случилась очередная попытка переворота. Подобные попытки в последнее время были там делом обычным, поэтому никто из соседей и не обратил на нее особого внимания, а зря - она увенчалась успехом. Император был убит, и началась борьба за власть между сильнейшими дворянскими кланами страны, вылившаяся в затяжную гражданскую войну. Никто из претендентов не имел достаточных прав на престол - ни по тэрским, ни по альдийским законам - но каждый желал эти права каким-то образом приобрести. И вот, наиболее сообразительный из охотников за троном решил, что великолепной поддержкой для его притязаний станет альдийская принцесса. Этим человеком был Корилад рэ-Крин – сильный, жёсткий и решительный политик, герой недавней войны.
Отец Лаисы, окрылённый открывшимися перед его единственной дочерью перспективами, с легкостью благословил Регину на брак с тэром. Бабушка смеялась и плакала, и от гордости даже перестала здороваться с соседями-сейницами. И только Шэра, старая каррийка, вырастившая ещё Мелиссу, в своей обычной прямолинейной манере предостерегла отца Лэйсы:
"Честолюбец! Ради своего тщеславия ты отправляешь дочь на испытания и скорбь. Путь к престолу Альдэ лежит через море из крови и слёз, по мосту из боли и зла…"
Но никто не придал её пророческим словам должного значения…
Сама Лэйса тогда тоже плохо представляла, что её ждет, и с радостью принялась собирать вещи в дальнюю дорогу, между делом перечитывая предания о великих правительницах древности - Мальве, Алиене, Аджантии...
Сопровождать Лэйсу в Тэру, кроме данных ей в сопровождение отцом двоих слуг, вызвались её кузен Дирем, а также его сестра по отцу, Юнис - та самая незаконнорожденная дочь Сейсса, само существование которой альдийская родня Лэйсы считала позором. Но Юнис была для Лэйсы, как родная сестра - близкой подругой и наперсницей. Принцесса должна была путешествовать инкогнито, поэтому она не могла взять с собою больше четверых человек… и в течение следующих месяцев они стали для неё единственными, на кого она могла положиться. Её жизнь в качестве наследной принцессы Империи и жены Корилада превратилась в сплошной кошмар.
…Когда Лэйса впервые увидела Корилада Рэ-Крина, он показался ей несколько суровым и грубоватым, но она списала поведение жениха на усталость и тяжелую обстановку в стране.
