Глава 4
Рано утром я седлал Ницше. Нагрузили меня изрядно. Жанна, как водится, снабдила съестными припасами. Ей, конечно, было невдомёк, что скоропортящиеся продукты давать не стоит. Поэтому пришлось взять на себя строгий надзор за выданным. Но даже сильно сокращённый комплект съестного просился наружу из набитого мешка.
Из оружия я взял лишь длинный нож и быстрозарядный арбалет. Степан хотел мне всучить трофейный Пустынный орёл Шляпника, но я отказался. Во-первых, не умею я с огнестрелом обращаться. Во-вторых, уж больно здоров и тяжёл. А в-третьих, патроны для него найти — целая проблема. Неожиданный подарок преподнёс Кулиб. Он принёс увесистый мешочек с металлическими шарами небольшого диаметра. Это оказались светошумовые гранаты. Коротко описав принцип действия и способ применения, техник порылся за пазухой и достал короткий стержень толщиной в два пальца.
— А это — электрошокер, — видя, что я скривился, Кулиб поспешно добавил:- Полезная вещь. Только перезаряжается долгонько — минут десять.
— Меня за минувшие сутки дважды долбануло подобной штукой, — объяснил я своё отношение к предмету.- Ладно, давай. Может, и пригодится.
Осталось самое важное. Я подошёл к дверям царских палат. На крыльце стоял отец.
— Готов? — спросил он, внимательно оглядывая меня.
— В общих чертах, — я пожал плечами и недоумённо посмотрел на царя.- А где ковёр?
Государь хихикнул и достал из кармана тряпочку размером с носовой платок.
— Что это? — я уставился на предмет, вытаращив глаза.
— Уменьшил, чтоб ковёр тебе не тащить, — батюшка выглядел чрезвычайно довольным.- Если нужен будет привычный размер — встряхни и расстели на земле. А с функцией навигатора он и так справляется. Построить маршрут! — скомандовал Никанор.
— Поверните налево, — донёсся уже знакомый голос. Я повернулся.- Прямо сто семнадцать метров.
— Да погоди ты, — прервал я даму из ковра.- Дай хоть на осла сяду.
— Не возражаю, — ответил навигатор.
— Приятно иметь дело с вежливыми… э… людьми, — улыбнулся я и убрал платок-навигатор в карман.
— Будешь в степи — не расслабляйся! — Наставительно произнёс отец.- А то знаешь, как это бывает. Аромат разнотравья, пение жаворонка… Бац, и тебе в лоб уже дуло ружья смотрит! А такого напарника, как у меня, нет, — он вздохнул и добавил:- Да и никакого нет.
— У меня Ницше есть, — успокоил я батюшку. Царь с сомнением посмотрел на ослика:
— Тот ещё напарничек.
— Этот ушастый последнее время преподносит сюрпризы, — я улыбнулся и погладил своего четвероногого.- А ещё он умеет хранить тайны.
— Да у нас вся конюшня умеет хранить тайны! — хихикнул отец.
Потом он крепко обнял меня на прощанье и пожелал счастливого пути.
Глава 5
Ницше неторопливо пылил копытами по дорожке. Пока указания носового платка соответствовали изгибам единственного пути. На участке, где повороты следовали один за другим на протяжении пары километров, у меня возникло огромное желание отключить навигатор. Уж слишком часто звучали указания. К счастью, потом дорога стала прямой.
Порывшись в кармане, я достал взятую в домике Натали книжонку. Ароз Азорин. Никогда не слышал про такого поэта. Посмотрим.
Любовные грёзы
Как белые козы
Пасутся в овраге уставшей души
В родные просторы
Крадутся как воры
Но дальше им красться ты не разреши
Однако. И Натали такое читала? Я пролистал ещё пару страниц и обнаружил стихи, помеченные красным карандашом.
Ее глаза на фары не похожи,
Нельзя губищи бампером назвать,
И не блестит под цвет «металлик» кожа,
Мочалкой старой вьется прядь.
Я почесал макушку. Что-то мне это напоминало.
С дамасской розой, ссохшейся в гербарий,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело нюхать буду я с фига ли?
То ж не фиалки нежный лепесток.
Вот бедняга Шекспир! Я б на его месте встал из могилы, нашёл автора сего опуса и пожал ему горло. Какой там был номер сонета?
Ты не найдешь в ней завершённых линий,
Полосок жёлтых словно на пчеле.
Не знаю я, как выглядят бикини,
Но вряд ли куртуазно на филе.
А вы б не заперли охальника в подвале,
Когда бы вас коровой обозвали?
Я глупо захихикал. Ницше обернулся и вопросительно поглядел на меня.
— Ну, что ты смотришь? Я просто в восхищении от современной литературы. А если хочешь, чтобы я тебе этот бред почитал вслух, но без выражений, попроси. Я знаю, ты умеешь.
Ослик с укоризной посмотрел на меня.
— Не дави на жалость, — хмыкнул я.- Слышал я, как ты по-немецки шпрехаешь. Так что либо попроси, либо поедем без развлечений.
— Плиз, — сквозь зубы процедил Ницше.
— А по-русски? — ничуть не удивившись, потребовал я.
И тут моего ослика словно прорвало:
— Да что ж такое! Я, честный осёл, должен ещё и просить! Пашешь тут на вас, людей бестолковых, пашешь. А где благодарность? Где благодарность, я тебя спрашиваю? — тут он резко сел, чуть не опрокинув меня на спину.- Да, я молчал. Молчал, сколько мог. Но даже моему ангельскому терпению пришёл конец! Почему я должен носиться по совершенно не нужным мне делам, в то время как на конюшне тепло, сухо, да ещё и обед? И комрад Тишка рядом — есть с кем побеседовать о классической литературе! Пусть он и молчит постоянно, но, уверен, всё понимает. В отличие от вас, людей. Что-то всё бегаете, суетитесь. Хорошо, что хоть стреляете редко. Но это не от большого ума, а из-за отсутствия боеприпасов. Злые вы. На конюшне даже последний мерин ведёт себя гораздо интеллигентнее самого воспитанного царевича!
Я стоял рядом и ждал, когда же этот словесный поток закончится. Но Ницше никак не унимался. Тогда я подошёл и поцеловал его в нос. Ослик замер на полуслове, правый его глаз внезапно увлажнился, и огромная слеза скатилась по щеке.
— Я тебя тоже люблю, — смущённо пробормотал он.
— Что ж ты молчал всё это время? — я обнял Ницше и присел рядом.
— Люди любят, когда ничто в их жизни не выходит за рамки обыденного, — начал мой четвероногий философ.- Стоит появиться чему-то новому, необычному, и вы сразу объявляете охоту. Поймаете, посадите в клетку и будете ходить вокруг, глупо хохоча и тыкая пальцами. Что-то мне такая судьба совершенно не нравится.
— Ты же знаешь, я бы тебя в обиду не дал. Помнишь, как я тебя из Тараканьего леса тащил? Другой бы бросил. А я до дома донёс.
— Глупый поступок, — ослик тряхнул головой.- Я, честно сказать, пришёл в себя уже на выходе из леса.
— Так чего же ты надо мной издевался, притвора ушастая? — я в возмущении щёлкнул его по носу.
— А когда ещё будет такая возможность на человеке прокатиться? Да и стресс у меня был из-за паука.
— Ладно, двинули дальше, — я поднялся и отряхнул одежду.- Пойду пока рядом, а то опять обвинять станешь.
— Почитаешь? — Ницше забежал вперёд и с надеждой уставился мне в глаза.
— Почитаю, — я согласился, но счёл нужным предупредить:- Но ты учти, стихи своеобразные.
— Ничего, посмеёмся вместе.
Я открыл книжку наугад и продекламировал:
Замотался я в шарф голубой,
На меня в помещенье чихали.
В первый раз я сдавал свою кровь,
Не скандалил я даже с врачами…
Был я весь — как запущенный сад,
Накупил я микстур себе сладких.
От таблеток хотелось плясать,
И бежать, и бежать без оглядки.
Мне бы только погладить кота,
Мне бы только померить давленье,
Но шумит под окном гопота,
И кончается в банке варенье.
Вилка ржавая, треснул стакан,
Муха жирная в хлебе чёрном,
И за печкой орёт таракан,
Утверждая, что жить так позорно.
Я б готовил тебе кабачки
И стихи бы писать забросил.
Разбежались бы сразу жучки
И ложился бы спать я в восемь.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
Но в тебе больше сотни кило,
У тебя борода под усами.
Ницше держался до последнего. А потом перевернулся на спину и задёргал лапами в воздухе.
— Аккуратнее! Провизию подавишь!
— Ой, матушки мои непарнокопытные! — сквозь слёзы проговорил ослик.- Эк мужика припекло!
— Если ты не будешь себя сдерживать, мы останемся без пожитков, — я погрозил ушастому пальцем.
— С морковкой, допустим, ничего не случится, — он вскочил и отряхнулся.- Ладно, я так больше не буду. Ты, главное, читай. Дорога короче покажется.
Глава 6
Так, неспешно и весело, мы двигались на восток, следуя указаниям навигатора. Впрочем, развилок было не так уж и много. Незаметно для себя мы оказались в степи. По сторонам от дороги возвышалась трава в высоту человеческого роста. Что там батюшка говорил про жаворонка и разнотравье? А ещё про урок.
— Так, — я убрал книжку в карман.- Отсюда едем тихо, прислушиваемся и присматриваемся.
— Что так? — разочарованно спросил Ницше.
— Здесь могут быть урки. И лучше бы нам заметить их раньше.
— Ну, тогда могу тебя обрадовать. В паре сотен шагов впереди у костра сидят четверо мужиков и воняют потом и сивухой, — я вопросительно поглядел на него.- А ты что, не чуешь? Ветер же в нашу сторону.
Принюхавшись, я уловил слабый запах дыма. Но всего остального не учуял.
— Хм, а отец говорил, что напарника у меня нет.
Ницше с гордостью поглядел на меня и пристукнул копытом:
— Какой план, командир?
— Ты оставайся здесь. Я пошёл на разведку.
— А если непредвиденная ситуация?
— Ори по-немецки и бей копытом в челюсть.
— Я воль, майн фюрер! — прокричал Ницше прежде чем я успел заткнуть ему пасть.- Упс… Извини, забылся…
Я скрылся в траве и затаился, а ослик с невинным видом встал поперёк дороги и принялся жевать стебли. Послышался топот, и к Ницше выбежали два здоровых, заросших щетиной мужика с кольями наперевес. Один был в серой робе, другой с голым торсом, густо покрытым татуировками.
— Осёл! — удивился одетый.
— Где-то рядом должен быть его хозяин, — резонно заметил татуированный, обшаривая взглядом заросли травы.
— Извините, что обращаюсь, — подал голос Ницше.- Сам я не местный.
Урки окаменели и уставились на ослика. Воспользовавшись их замешательством, я выскочил и ударил ближнего по затылку. Он начал падать, а я вырвал из ослабевшей руки кол и обломил его о голову второго.
— Йа! — сзади раздался удар.
Это Ницше воспользовался моим советом. Пока челюсть противника была достаточно низко.
— Хорошая работа, — похвалил я.
— Йа-йа! — согласился напарник.
— Если ты прав, осталось ещё двое.
— Ну так пойдем, наваляем им! — расхрабрился ослик.
— Позволь мне сделать всё тихо, — я охладил его боевой пыл.- Не хватало нам ещё на огнестрел нарваться.
— Как скажешь. Ты командир, — хмыкнул Ницше.
Я вновь окунулся в траву. Прокрался по направлению к костру. Метрах в трёх от вытоптанной в траве полянки затаился. Около чахлого костерка сидели двое. Один из них, к моему удивлению, держал на прицеле второго.
— Не рыпайся, Седой! — прикрикнул вооружённый пистолетом урка в майке, когда его пленник прихлопнул муху на щеке. Этот и вправду был седым. А ещё худым. В заштопанном пиджаке.
— Спокойно, Лохматый, — обратился он к абсолютно лысому урке.- Я просто муху прибил.
— Что-то Скин с Копытом не идут, — нервно озираясь, пробормотал лысый.- Поди, обчистят залётного, а со мной не поделятся.
— Ну, это ж твои дружки. Ты их лучше знать должен, — пожал плечами Седой.
— А ты помалкивай, — рявкнул Лохматый.- Предал свою Статью, ответишь перед братвой.
Со стороны дороги донёсся топот копыт. К костру с важным видом вышел Ницше.
«Что он делает?» — с досадой подумал я.
Лохматый встал, ожидая увидеть своих подельников. Но ослик был один. Ослик стоял напротив и смотрел ему в глаза. И, наконец, ослик показал ему язык.
Затрясшись всем телом, урка завизжал:
— Не смотри на меня, исчадие ада! — и направил на Ницше пистолет.
Мы рванулись одновременно с Седым. Полено, на котором сидел пленник, опустилось лысому на темечко. Я же, вытянув в прыжке ногу, выбил оружие. Пистолет улетел далеко в заросли.
Пользуясь тем, что я потерял равновесие, Седой бросился к ослику.
— Хальт! — заорал Ницше. — Хенде хох!
Седой замер и поднял руки. Я подошёл к ослику:
— Здравствуйте, гражданин Седой.
— Опаньки! — изумился он.- Гражданин начальник?
Я замялся, не зная, как реагировать. А ослик произнёс:
— Не начальник, а командир. Хотя, с нормативно-правовой точки зрения, разница не велика. С точки же зрения философской…
— Он что, разговаривает? — украдкой спросил меня Седой.
— Как минимум, на трёх языках, — машинально ответил я.
— Слава Богу! — шумно выдохнул мужичок.- А то я уж думал всё, крыша совсем съехала с этими психами. Давно хотел свалить, да не довелось.
— Так ты сбежать хотел? Поэтому он тебя на мушке держал? — спросил я, проверив на всякий случай Лохматого. Тот был в полной отключке.
— От урок ещё никто не уходил. Один раз связался с ними, пошёл по кривой дорожке — и всё, не отмоешься. Даже если получилось, как у меня, по глупости, — Седой вздохнул и протянул мне руку:- Аркадий Петрович.
— Иван Никанорыч, — ответил я на рукопожатие и тут же поправился:- Просто, Иван.
— Очень приятно, — сказал Седой. Было видно, что ему действительно приятно.- Надоели эти клички. Словно не люди, а собаки какие.
— Так как же ты с ними оказался?
— Длинная и глупая история, — вздохнул Аркадий Петрович.
— Тогда, если не возражаешь, идём с нами. Опасно здесь оставаться.
— Ты уверен, что ему можно доверять? — ослик скептически посмотрел на Седого.- А то войдёт в доверие, выпытает все тайны, а потом сдаст своим. А то и сам того…
— Чего, «того»? — не понял я.
— Ножом по горлу — и поминай, как звали!
— Вообще-то я хотел в другую сторону уходить, — напомнил о себе Аркадий Петрович.- У меня там знакомый царь есть. Правда, — он помялся, — виделись мы с ним только один раз, почти два десятка лет тому назад… Но, я уверен, он меня не забыл.
— Подожди, — я внимательно посмотрел на Седого, — какой царь?
— Никанор. И царицу Светлану я тоже знаю… знал.. знаком… — Аркадий Петрович совсем засмущался.- Теперь уже не уверен, что они меня вспомнят. А сначала такой хорошей идеей казалось… Вот что, молодые… э… люди. Пойду-ка я, пожалуй, с вами.
Мы с Ницше двинулись вперёд по дорожке. Седой пристроился справа от меня.
— А как вы познакомились с царём? — спросил я спустя минуту.
— Занимательная история, — Аркадий Петрович почесал небритое горло.- Я тогда был в сто девятой Статье. В тот раз мы объединились с двести пятыми. Те ещё отморозки. Мы то всё больше политические, да попавшие по глупости, вроде меня. А двести пятые почти все с боевым опытом. Умеют делать порох и даже взрывные устройства.
— Подожди, — остановил его я.- Объясни, как там на Зоне всё устроено? Про статьи я только знаю, что это что-то вроде племён.
— Вроде, — усмехнулся Седой.- Да, какое-то подобие племенной структуры существует. Такое положение дел как-то само сложилось с тех времён, как колониям предоставили самоуправление. Только далеко не все рождаются урками. Многих высылают из Верхнего мира. А ты думаешь, куда верхние своих преступников девают? — скривил губы Аркадий Петрович, видя моё недоумение.
— А у них есть преступники?
— Куда ж без нас, — вздохнул Седой.- Наш мир далеко не так идеален, как может показаться снизу.
