Стволы дубов были значительно больше и крепче тех, что эти люди видели прежде. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом листьев под легким ветерком. Свет садящегося солнца пробивался сквозь густую листву, создавая необычные узоры на земле, словно природа рисовала собственную картину, при помощи тени и света. Лучи переливались золотом, озаряя кору дубов и придавая ей невероятную красоту.
Люди остановились на мгновение, чтобы насладиться этим зрелищем и посмотреть, как закат обнимает лес, окутывая его таинственным светом.
Через некоторое время путники вышли к озеру, и перед ними предстала новая живописная картина. Небольшой водоем простирался гладкой поверхностью, похожей на зеркало, отражающее небо и редкие облака, лениво плывущие в вышине. Ветер, возникая из ниоткуда, иногда заставлял воду слегка колыхаться, и в эти моменты поверхность озера превращалась в миниатюрное полотно, на котором вспыхивали мелкие блики света, создавая сказочные узоры.
Воздух был влажным и свежим, наполненным тонкими ароматами воды и трав. Дышалось легко и приятно.
У берегов росли кувшинки с белыми и желтыми цветами. Откуда-то доносился звук веселого журчания ручейка, впадающего в озеро. Мягкий свет заката окутывал все вокруг, делая момент каким-то волшебным.
Путники сменили воду в бурдюках. Ирид и Танир принялись умываться. Эвис уставился на другой берег, выискивая там что-то взглядом, а Ремай отошел в сторону. Он забрался на большой камень, частично лежащий в воде, встал на колени, немного нагнулся и посмотрел на свое отражение. Это было почти тем же самым, что смотреть в зеркало. Мужчина провел рукой по спутанным густым волосам, бороде, а потом коснулся рукой шейного платка, но снимать его не стал. Он убрал руку и продолжил смотреть на водную гладь.
– Давайте останемся на ночлег прямо здесь, – бодро предложил Танир.
Из присутствующих отреагировал только Ирид. Он громко усмехнулся и сказал:
– Да, парень, жизнь тебя ничему не учит. Не учит вообще.
– А что не так на этот раз? – обиженно спросил Танир. – Почему нельзя остаться здесь?
– Да много почему, – ответил Ирид. – Хотя бы потому, что влажность тут большая. Ночи все еще холодные. У воды промерзнем. К тому же нужно костер разводить – дичь поймана. Это место кажется спокойным, но спать, предварительно подав сигналы всем любопытным, что могут здесь находиться, я откажусь. Понятно?
– Да, понятно, – согласился Танир. – Давайте хотя бы искупаемся.
– Не сейчас, – сказал Ирид. – Отойдем шагов на пятьсот, разобьем лагерь, приготовим еду, а потом пусть каждый делает, что хочет. Лично я давно уже проголодался. Пойдемте пока отсюда.
Он поднял котомку, накинул ее на одно плечо и двинулся куда-то. Остальные путники без лишних разговоров пошли за ним.
Вскоре они вышли на уютную поляну, окруженную молчаливыми дубами-великанами. Здесь, на ровной земле, можно было развести костер и спокойно заночевать. Молча путники принялись собирать хворост. Вокруг его лежало предостаточно.
– Эвис, друг мой, зажги огонь, – вежливо попросил Ирид.
Юноша кивнул, склонился над собранным хворостом и провел над ним рукой.
В этот момент откуда-то сбоку раздался возглас Танира:
– Эвис, стой! Дай я сам…
Молодой человек бежал к месту костра. Когда он оказался рядом, огонь уже горел. На лице Танира читалось разочарование.
– Все-то тебе силы некуда девать, – сказал Ирид. – Займись лучше едой.
Он указал рукой на лежащую на земле не освежеванную дичь – результат утренней охоты Ремая. Танир не стал возражать.
Ирид отошел в сторону и сел под дуб. Он откинул голову назад и прижался затылком к стволу. Несильный ветер играл листвой, которая приятно шелестела. Этот звук успокаивал, позволял расслабиться на какое-то время.
Эвис находился шагах в двадцати от него. Юноша тоже сидел под деревом. Сидел так тихо, что его можно было бы и не заметить. При этом он двигался. Точнее сказать, непрерывно вертел перед собой руками в воздухе. Ирид пригляделся к нему.
Тот вытянул вперед правую руку, покрутил кистью, потом резко убрал ее. Далее он вытянул левую руку ладонью вверх, замер на какое-то время, а затем резко сжал кулак и дернул руку в сторону, будто схватив что-то. Эвис прижал кулак к груди, а через какое-то время разжал и внимательно осмотрел ладонь. Похоже, пустая. Потом юноша вновь уставился куда-то вперед и принялся водить правой рукой перед собой.
Ирид усмехнулся, но ничего говорить не стал. Действия Эвиса не вызвали у него большого интереса, так как он видел все это уже очень много раз. К чужим странностям привыкнуть лишь чуть-чуть сложнее, чем научиться не замечать собственные.
Смысла такого рода действий Эвис никому не объяснял. Если задавали прямые вопросы, то юноша говорил что-то нечленораздельное или непонятное. Лично для себя Ирид решил так: лучше вовсе не спрашивать.
Ремай куда-то ушел с арбалетом. Очевидно, на охоту. Этого не требовалось, так как припасов вполне хватало. Ирид считал, что его спутник часто охотился для уединения, а не для того, чтобы обеспечить их мясом. Хотя следовало признать – часто он возвращался с отличной добычей.
Ирид сам не понял, как задремал. Очнулся он от того, что Танир тряс его за плечо.
– У меня все готово. Пойдем уже есть, – сказал он.
Мужчина осмотрелся.
Солнце село. На ясном небе появлялись первые звезды. Эвис сидел все под тем же деревом: рука вытянута вперед, кулак сжат, сам не двигается.
– Иди и приведи в порядок нашего фокусника, – проговорил Ирид. – Ремай вернулся?
– Да, только что пришел. Принес какую-то неизвестную птицу, – ответил молодой человек.
– Хорошо. Зови Эвиса.
Танир подошел к юноше и потряс его за плечо. Эвис сразу открыл глаза.
– Пойдем к костру. Я приготовил еду, – сказал Танир.
Эвис кивнул и ловко встал.
Ремай сидел у огня. Возле него лежала крупная мертвая птица с серым опереньем. Он пристально смотрел на пламя. Его товарищи разместились рядом.
Мясо, яблоки, сухой хлеб. Ели молча, не смотря друг на друга. Какого-то напряжения между ними не чувствовалось – просто разговоры не имели смысла.
Когда от еды ничего не осталось, Ирид сказал:
– Постараемся и завтра пройти не меньше, чем сегодня. Давайте спать. Эвис дежурит первым, я – вторым.
Он встал, а потом добавил:
– Эвис… если дежуришь, то, пожалуйста, следи за костром и за тем, чтобы нам никто не перерезал глотки ночью, а не… а не лови комаров или что ты там обычно делаешь, размахивая руками. Договорились?
Юноша посмотрел на него, затем добродушно улыбнулся и коротко кивнул.
2
Ремай резко проснулся и вскочил.
Ирид, сидящий у тлеющего костра, поднял на него глаза и спросил:
– Чего не спишь?
Мужчина молчал.
– Неужели вместо меня дежурить решил?
– Нет, – холодно ответил Ремай.
Эвис и Танир мирно спали у костра. Ирид перевел взгляд с Ремая на огонь.
Тишина вокруг нарушалась лишь тихим потрескиванием углей в костре. Чистое небо, такое же, как и прошлой ночью, обещало еще один теплый солнечный день. На небе красовалась полная луна.
Ремай спешно оделся, схватил меч и быстро покинул лагерь. Он шел, суетливо оглядываясь, дыша глубоко и часто.
Путь лежал в направлении озера. Идти пришлось недолго. Уже совсем скоро мужчина оказался на берегу.
Безветренно. Водная гладь даже при ночном освещении напоминала зеркало. Ремай потрогал воду – холодная. Он умылся и осмотрелся. Вокруг никого. Где-то вдалеке плескалась рыба. На другом берегу пели птицы. Ручей все также журчал.
Мужчина забрался на тот самый камень, на котором сидел, когда первый раз попал сюда. Большой и плоский. Три шага в длину и два в ширину. Над водой он выступал лишь чуть-чуть.
Ремай сел на его край и принялся смотреть на свое отражение. Какое-то время он просто рассматривал себя, не делая вообще ничего. Потом он медленно опустил руку на воду. Отражение исказилось от появившейся ряби.
Мужчина встал, разделся по пояс, оставив на верхней части тела только шейный платок, опустился на камень и вновь посмотрел на свое отражение. Вода все также напоминала зеркало. Он глубоко вздохнул и, не отрывая взгляда от воды, снял с шеи платок и положил его рядом с собой. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Он снял с пояса меч и положил на камень.
При имеющемся освещении Ремай не мог отчетливо разглядеть то, что находится на шее, но он точно знал – там черная полоса с маленькими точками по краям. Мужчина поднес руку к шее и медленно провел пальцами по ней. Кожа неровная от множества заживающих царапин. Имелись и коросты размером с ноготь.
Двумя пальцами Ремай ущипнул себя, но не там, где был рисунок, а чуть выше. Сердце от этого забилось еще чаще.
– Так… – задумчиво произнес он. – Давай попробуем еще раз.
После этого мужчина опустил пальцы чуть ниже. Они оказались на рисунке. Он набрал полную грудь воздуха и вновь ущипнул себя, но уже там, где шел след, оставленный Творцом.
Ничего не произошло. Ремай резко выдохнул и закашлялся. Он убрал руку и затряс ей.
– Соберись же, соберись, наконец-то, – тихо твердил он себе.
Вскоре мужчина снова смотрел в свое отражение, держа руку возле шеи. На этот раз он не просто ущипнул себя, а зажал кожу пальцами изо всех сил и принялся скручивать ее. Появилась боль. Это не заставило его остановиться – наоборот, Ремай стал давить сильнее. Чуть позже возникло новое ощущение – покалывание в разных местах. Сначала еле заметное, а потом все сильнее и сильнее. Будто кто-то втыкал ему иглы в шею. Следом появилось нечто иное – удушье. Совсем как несколькими месяцами ранее… в охотничьей избе.
Ремай отпустил зажатую кожу. Удушье стало ослабевать. Когда неприятные ощущения исчезли практически полностью, он вновь провел пальцами по месту, где размещался рисунок. Кожа изменилась – стала твердой.
Недолго думая, мужчина вновь схватил себя за кожу. Он тянул так сильно, что невольно на глазах выступили слезы.
Опять удушье.
Похоже, происходящее доставляло неприятные ощущения не только ему, но и той твари, что притаилась на шее. Чем сильнее он терзал собственную кожу, тем сильнее нечто неосязаемое душило его. За миг до того, как способность дышать исчезла полностью, мужчина успел набрать полную грудь воздуха. Теперь у него в распоряжении было около двух минут.
Со стороны могло показаться, что Ремай пытается разорвать горло самому себе. Однако он делал иное. Мужчина действовал, опираясь исключительно на собственные ощущения, не зная, что и как нужно делать, но давно приняв любые последствия, к которым это все могло бы привести.
Через миг, когда горло оказалось полностью сдавленным, Ремаю показалось, что он слышит стрекотание чудовищного существа. Еще через миг он понял, что это ему не мерещится, а раздается взаправду.
От шеи что-то отделилось. Мужчине удалось частично оторвать от себя мерзкую тварь – жуткий подарок, оставленный тем, кто полностью перевернул его жизнь.
Пальцами Ремай сжимал уже не свою кожу, а нечто похожее на толстую веревку.
Потребность в воздухе ощущалась все сильнее и сильнее.
Тварь стрекотала, но не так, как это делала при наложении заклятья, а несколько иначе – как бы взволновано. Ремай отодвинул ее от шеи, затем резко дернул руку и описал ею круг в воздухе. Часть существа намоталась на нее. Появилась возможность сделать небольшой вдох. Ремай этим тут же воспользовался.
Многочисленные лапки мерзкого создания впивались в кожу руки, оставляя пусть и небольшие, но все же кровоточащие ранки. Мужчина почувствовал, как что-то поднимается к уху. Это была голова твари. Стрекоча, она коснулась щеки. Хватка в этот момент немного ослабла.
Существо выдвинулось вперед перед самым лицом Ремая, словно для того, чтобы тот мог рассмотреть его как можно тщательнее. Мужчина даже не думал закрывать глаза – он с ненавистью вглядывался в своего врага.
Длинные черные усики щекотали лицо, словно играясь. Ремай смотрел на сотню мелких красных глаз беспорядочно рассыпанных по всей голове твари. Они сверкали, словно угольки, искрящиеся в темноте.
Существо открыло рот. Зубы отсутствовали, а пасть напоминала глубокий колодец, и из нее исходил мерзкий запах, похожий на вонь от тухлой рыбы. Раздался звук, похожий на скрип. В этот же миг давление на шею усилилось.
Схватить меч? Нет, не удастся.
Ремай попробовал дернуть рукой, но ничего не вышло, так как последние силы покидали его. Перед глазами возникла пелена. Рука обмякла, и существо вырвалось. Ремай почувствовал, как оно возвращается на шею. Сам он упал на камень, но не потерял сознание. Стрекотание исчезло, и вокруг вновь стало почти тихо.
Мужчина лежал на холодной поверхности, тяжело дыша, ощущая, как грудь поднимается и опускается. Из руки, которой он держал существо, текла кровь, но Ремай не обращал на это внимания.
3
Вернувшись в лагерь, Ремай обнаружил, что его спутники не спят.
Ирид, шепча что-то себе под нос, ощипывал птицу. Эвис, устроившись в тени раскидистого дерева, занимался чем-то своим, как всегда непонятным для остальных. Танир же, разложив котомку, тщательно перебирал ее содержимое.
Ремай уселся под могучим дубом и принялся неторопливо точить меч.
Когда пламя в костре угасло, оставив после себя лишь горстку тлеющих углей, Ирид насадил дичь на импровизированный вертел, установил его как следует и подошел к Таниру.
– Как тебе настроения наших спутников? Ничего странного не замечаешь? – спросил он.
Молодой человек пожал плечами и сказал:
– Эвис всегда не от мира сего был, а Ремай уже несколько месяцев такой… Сам знаешь после чего.
– На его правую руку взгляни. Видишь – тряпкой замотана?
– Вижу. Чего здесь странного?
– С охоты он без нее пришел. Это он сейчас где-то поранился. На штанах свежие пятна крови.
– Может быть, упал где-то.
– Что-то не так здесь. Я раньше уже замечал, что у него вся рука в шрамах. Как от мелких порезов.
Танир взглянул в стороны Ремая. Рука и в самом деле перемотана. Штаны темные и грязные – не очень-то понятно, как можно было увидеть на них пятна крови, да еще и определить, что они новые.
– Мы идем вчетвером, но будто поодиночке, – проговорил Ирид.
– Что это значит? – немного подумав, спросил Танир.
Мужчина тяжело вздохнул и, не проронив ни слова, отошел в сторону.
Ели молча, избегая взглядов друг друга. После трапезы Танир, Ирид и Эвис отправились к озеру, чтобы искупаться, а Ремай остался в лагере.
В путь они вышли намного позже, чем это было в другие дни. Шли быстро, но без особого рвения. Двигались цепочкой в привычном порядке: Ирид, Танир, Эвис, Ремай.
Через несколько часов пути дубовый лес закончился, и люди вновь оказались на равнине. Солнце поднялось высоко и припекало сильнее, чем вчера. Яркий свет заставлял щуриться.
Эвис шел с полузакрытыми глазами, задрав голову вверх. Ему было приятно ощущать на себе теплые лучи. На лице застыла улыбка. Он почти не смотрел под ноги, но это не мешало идти ровно и аккуратно.
Ирид в это день выглядел пусть и не мрачнее, но уж точно задумчивее Ремая. Он время от времени суетливо тряс головой, будто отгоняя ненужные навязчивые мысли. Он шел, то ускоряясь, то замедляясь, чем сбивал темп всего отряда.
Привал сделали позднее обычного, когда тени ощутимо удлинились. Костер разводить не стали. Обойдясь без него, путники перекусили черствым хлебом и яблоками. Висела тяжелая неуютная тишина, нарушаемая лишь жужжанием видимых и невидимых насекомых.
Люди остановились на мгновение, чтобы насладиться этим зрелищем и посмотреть, как закат обнимает лес, окутывая его таинственным светом.
Через некоторое время путники вышли к озеру, и перед ними предстала новая живописная картина. Небольшой водоем простирался гладкой поверхностью, похожей на зеркало, отражающее небо и редкие облака, лениво плывущие в вышине. Ветер, возникая из ниоткуда, иногда заставлял воду слегка колыхаться, и в эти моменты поверхность озера превращалась в миниатюрное полотно, на котором вспыхивали мелкие блики света, создавая сказочные узоры.
Воздух был влажным и свежим, наполненным тонкими ароматами воды и трав. Дышалось легко и приятно.
У берегов росли кувшинки с белыми и желтыми цветами. Откуда-то доносился звук веселого журчания ручейка, впадающего в озеро. Мягкий свет заката окутывал все вокруг, делая момент каким-то волшебным.
Путники сменили воду в бурдюках. Ирид и Танир принялись умываться. Эвис уставился на другой берег, выискивая там что-то взглядом, а Ремай отошел в сторону. Он забрался на большой камень, частично лежащий в воде, встал на колени, немного нагнулся и посмотрел на свое отражение. Это было почти тем же самым, что смотреть в зеркало. Мужчина провел рукой по спутанным густым волосам, бороде, а потом коснулся рукой шейного платка, но снимать его не стал. Он убрал руку и продолжил смотреть на водную гладь.
– Давайте останемся на ночлег прямо здесь, – бодро предложил Танир.
Из присутствующих отреагировал только Ирид. Он громко усмехнулся и сказал:
– Да, парень, жизнь тебя ничему не учит. Не учит вообще.
– А что не так на этот раз? – обиженно спросил Танир. – Почему нельзя остаться здесь?
– Да много почему, – ответил Ирид. – Хотя бы потому, что влажность тут большая. Ночи все еще холодные. У воды промерзнем. К тому же нужно костер разводить – дичь поймана. Это место кажется спокойным, но спать, предварительно подав сигналы всем любопытным, что могут здесь находиться, я откажусь. Понятно?
– Да, понятно, – согласился Танир. – Давайте хотя бы искупаемся.
– Не сейчас, – сказал Ирид. – Отойдем шагов на пятьсот, разобьем лагерь, приготовим еду, а потом пусть каждый делает, что хочет. Лично я давно уже проголодался. Пойдемте пока отсюда.
Он поднял котомку, накинул ее на одно плечо и двинулся куда-то. Остальные путники без лишних разговоров пошли за ним.
Вскоре они вышли на уютную поляну, окруженную молчаливыми дубами-великанами. Здесь, на ровной земле, можно было развести костер и спокойно заночевать. Молча путники принялись собирать хворост. Вокруг его лежало предостаточно.
– Эвис, друг мой, зажги огонь, – вежливо попросил Ирид.
Юноша кивнул, склонился над собранным хворостом и провел над ним рукой.
В этот момент откуда-то сбоку раздался возглас Танира:
– Эвис, стой! Дай я сам…
Молодой человек бежал к месту костра. Когда он оказался рядом, огонь уже горел. На лице Танира читалось разочарование.
– Все-то тебе силы некуда девать, – сказал Ирид. – Займись лучше едой.
Он указал рукой на лежащую на земле не освежеванную дичь – результат утренней охоты Ремая. Танир не стал возражать.
Ирид отошел в сторону и сел под дуб. Он откинул голову назад и прижался затылком к стволу. Несильный ветер играл листвой, которая приятно шелестела. Этот звук успокаивал, позволял расслабиться на какое-то время.
Эвис находился шагах в двадцати от него. Юноша тоже сидел под деревом. Сидел так тихо, что его можно было бы и не заметить. При этом он двигался. Точнее сказать, непрерывно вертел перед собой руками в воздухе. Ирид пригляделся к нему.
Тот вытянул вперед правую руку, покрутил кистью, потом резко убрал ее. Далее он вытянул левую руку ладонью вверх, замер на какое-то время, а затем резко сжал кулак и дернул руку в сторону, будто схватив что-то. Эвис прижал кулак к груди, а через какое-то время разжал и внимательно осмотрел ладонь. Похоже, пустая. Потом юноша вновь уставился куда-то вперед и принялся водить правой рукой перед собой.
Ирид усмехнулся, но ничего говорить не стал. Действия Эвиса не вызвали у него большого интереса, так как он видел все это уже очень много раз. К чужим странностям привыкнуть лишь чуть-чуть сложнее, чем научиться не замечать собственные.
Смысла такого рода действий Эвис никому не объяснял. Если задавали прямые вопросы, то юноша говорил что-то нечленораздельное или непонятное. Лично для себя Ирид решил так: лучше вовсе не спрашивать.
Ремай куда-то ушел с арбалетом. Очевидно, на охоту. Этого не требовалось, так как припасов вполне хватало. Ирид считал, что его спутник часто охотился для уединения, а не для того, чтобы обеспечить их мясом. Хотя следовало признать – часто он возвращался с отличной добычей.
Ирид сам не понял, как задремал. Очнулся он от того, что Танир тряс его за плечо.
– У меня все готово. Пойдем уже есть, – сказал он.
Мужчина осмотрелся.
Солнце село. На ясном небе появлялись первые звезды. Эвис сидел все под тем же деревом: рука вытянута вперед, кулак сжат, сам не двигается.
– Иди и приведи в порядок нашего фокусника, – проговорил Ирид. – Ремай вернулся?
– Да, только что пришел. Принес какую-то неизвестную птицу, – ответил молодой человек.
– Хорошо. Зови Эвиса.
Танир подошел к юноше и потряс его за плечо. Эвис сразу открыл глаза.
– Пойдем к костру. Я приготовил еду, – сказал Танир.
Эвис кивнул и ловко встал.
Ремай сидел у огня. Возле него лежала крупная мертвая птица с серым опереньем. Он пристально смотрел на пламя. Его товарищи разместились рядом.
Мясо, яблоки, сухой хлеб. Ели молча, не смотря друг на друга. Какого-то напряжения между ними не чувствовалось – просто разговоры не имели смысла.
Когда от еды ничего не осталось, Ирид сказал:
– Постараемся и завтра пройти не меньше, чем сегодня. Давайте спать. Эвис дежурит первым, я – вторым.
Он встал, а потом добавил:
– Эвис… если дежуришь, то, пожалуйста, следи за костром и за тем, чтобы нам никто не перерезал глотки ночью, а не… а не лови комаров или что ты там обычно делаешь, размахивая руками. Договорились?
Юноша посмотрел на него, затем добродушно улыбнулся и коротко кивнул.
2
Ремай резко проснулся и вскочил.
Ирид, сидящий у тлеющего костра, поднял на него глаза и спросил:
– Чего не спишь?
Мужчина молчал.
– Неужели вместо меня дежурить решил?
– Нет, – холодно ответил Ремай.
Эвис и Танир мирно спали у костра. Ирид перевел взгляд с Ремая на огонь.
Тишина вокруг нарушалась лишь тихим потрескиванием углей в костре. Чистое небо, такое же, как и прошлой ночью, обещало еще один теплый солнечный день. На небе красовалась полная луна.
Ремай спешно оделся, схватил меч и быстро покинул лагерь. Он шел, суетливо оглядываясь, дыша глубоко и часто.
Путь лежал в направлении озера. Идти пришлось недолго. Уже совсем скоро мужчина оказался на берегу.
Безветренно. Водная гладь даже при ночном освещении напоминала зеркало. Ремай потрогал воду – холодная. Он умылся и осмотрелся. Вокруг никого. Где-то вдалеке плескалась рыба. На другом берегу пели птицы. Ручей все также журчал.
Мужчина забрался на тот самый камень, на котором сидел, когда первый раз попал сюда. Большой и плоский. Три шага в длину и два в ширину. Над водой он выступал лишь чуть-чуть.
Ремай сел на его край и принялся смотреть на свое отражение. Какое-то время он просто рассматривал себя, не делая вообще ничего. Потом он медленно опустил руку на воду. Отражение исказилось от появившейся ряби.
Мужчина встал, разделся по пояс, оставив на верхней части тела только шейный платок, опустился на камень и вновь посмотрел на свое отражение. Вода все также напоминала зеркало. Он глубоко вздохнул и, не отрывая взгляда от воды, снял с шеи платок и положил его рядом с собой. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Он снял с пояса меч и положил на камень.
При имеющемся освещении Ремай не мог отчетливо разглядеть то, что находится на шее, но он точно знал – там черная полоса с маленькими точками по краям. Мужчина поднес руку к шее и медленно провел пальцами по ней. Кожа неровная от множества заживающих царапин. Имелись и коросты размером с ноготь.
Двумя пальцами Ремай ущипнул себя, но не там, где был рисунок, а чуть выше. Сердце от этого забилось еще чаще.
– Так… – задумчиво произнес он. – Давай попробуем еще раз.
После этого мужчина опустил пальцы чуть ниже. Они оказались на рисунке. Он набрал полную грудь воздуха и вновь ущипнул себя, но уже там, где шел след, оставленный Творцом.
Ничего не произошло. Ремай резко выдохнул и закашлялся. Он убрал руку и затряс ей.
– Соберись же, соберись, наконец-то, – тихо твердил он себе.
Вскоре мужчина снова смотрел в свое отражение, держа руку возле шеи. На этот раз он не просто ущипнул себя, а зажал кожу пальцами изо всех сил и принялся скручивать ее. Появилась боль. Это не заставило его остановиться – наоборот, Ремай стал давить сильнее. Чуть позже возникло новое ощущение – покалывание в разных местах. Сначала еле заметное, а потом все сильнее и сильнее. Будто кто-то втыкал ему иглы в шею. Следом появилось нечто иное – удушье. Совсем как несколькими месяцами ранее… в охотничьей избе.
Ремай отпустил зажатую кожу. Удушье стало ослабевать. Когда неприятные ощущения исчезли практически полностью, он вновь провел пальцами по месту, где размещался рисунок. Кожа изменилась – стала твердой.
Недолго думая, мужчина вновь схватил себя за кожу. Он тянул так сильно, что невольно на глазах выступили слезы.
Опять удушье.
Похоже, происходящее доставляло неприятные ощущения не только ему, но и той твари, что притаилась на шее. Чем сильнее он терзал собственную кожу, тем сильнее нечто неосязаемое душило его. За миг до того, как способность дышать исчезла полностью, мужчина успел набрать полную грудь воздуха. Теперь у него в распоряжении было около двух минут.
Со стороны могло показаться, что Ремай пытается разорвать горло самому себе. Однако он делал иное. Мужчина действовал, опираясь исключительно на собственные ощущения, не зная, что и как нужно делать, но давно приняв любые последствия, к которым это все могло бы привести.
Через миг, когда горло оказалось полностью сдавленным, Ремаю показалось, что он слышит стрекотание чудовищного существа. Еще через миг он понял, что это ему не мерещится, а раздается взаправду.
От шеи что-то отделилось. Мужчине удалось частично оторвать от себя мерзкую тварь – жуткий подарок, оставленный тем, кто полностью перевернул его жизнь.
Пальцами Ремай сжимал уже не свою кожу, а нечто похожее на толстую веревку.
Потребность в воздухе ощущалась все сильнее и сильнее.
Тварь стрекотала, но не так, как это делала при наложении заклятья, а несколько иначе – как бы взволновано. Ремай отодвинул ее от шеи, затем резко дернул руку и описал ею круг в воздухе. Часть существа намоталась на нее. Появилась возможность сделать небольшой вдох. Ремай этим тут же воспользовался.
Многочисленные лапки мерзкого создания впивались в кожу руки, оставляя пусть и небольшие, но все же кровоточащие ранки. Мужчина почувствовал, как что-то поднимается к уху. Это была голова твари. Стрекоча, она коснулась щеки. Хватка в этот момент немного ослабла.
Существо выдвинулось вперед перед самым лицом Ремая, словно для того, чтобы тот мог рассмотреть его как можно тщательнее. Мужчина даже не думал закрывать глаза – он с ненавистью вглядывался в своего врага.
Длинные черные усики щекотали лицо, словно играясь. Ремай смотрел на сотню мелких красных глаз беспорядочно рассыпанных по всей голове твари. Они сверкали, словно угольки, искрящиеся в темноте.
Существо открыло рот. Зубы отсутствовали, а пасть напоминала глубокий колодец, и из нее исходил мерзкий запах, похожий на вонь от тухлой рыбы. Раздался звук, похожий на скрип. В этот же миг давление на шею усилилось.
Схватить меч? Нет, не удастся.
Ремай попробовал дернуть рукой, но ничего не вышло, так как последние силы покидали его. Перед глазами возникла пелена. Рука обмякла, и существо вырвалось. Ремай почувствовал, как оно возвращается на шею. Сам он упал на камень, но не потерял сознание. Стрекотание исчезло, и вокруг вновь стало почти тихо.
Мужчина лежал на холодной поверхности, тяжело дыша, ощущая, как грудь поднимается и опускается. Из руки, которой он держал существо, текла кровь, но Ремай не обращал на это внимания.
3
Вернувшись в лагерь, Ремай обнаружил, что его спутники не спят.
Ирид, шепча что-то себе под нос, ощипывал птицу. Эвис, устроившись в тени раскидистого дерева, занимался чем-то своим, как всегда непонятным для остальных. Танир же, разложив котомку, тщательно перебирал ее содержимое.
Ремай уселся под могучим дубом и принялся неторопливо точить меч.
Когда пламя в костре угасло, оставив после себя лишь горстку тлеющих углей, Ирид насадил дичь на импровизированный вертел, установил его как следует и подошел к Таниру.
– Как тебе настроения наших спутников? Ничего странного не замечаешь? – спросил он.
Молодой человек пожал плечами и сказал:
– Эвис всегда не от мира сего был, а Ремай уже несколько месяцев такой… Сам знаешь после чего.
– На его правую руку взгляни. Видишь – тряпкой замотана?
– Вижу. Чего здесь странного?
– С охоты он без нее пришел. Это он сейчас где-то поранился. На штанах свежие пятна крови.
– Может быть, упал где-то.
– Что-то не так здесь. Я раньше уже замечал, что у него вся рука в шрамах. Как от мелких порезов.
Танир взглянул в стороны Ремая. Рука и в самом деле перемотана. Штаны темные и грязные – не очень-то понятно, как можно было увидеть на них пятна крови, да еще и определить, что они новые.
– Мы идем вчетвером, но будто поодиночке, – проговорил Ирид.
– Что это значит? – немного подумав, спросил Танир.
Мужчина тяжело вздохнул и, не проронив ни слова, отошел в сторону.
Ели молча, избегая взглядов друг друга. После трапезы Танир, Ирид и Эвис отправились к озеру, чтобы искупаться, а Ремай остался в лагере.
В путь они вышли намного позже, чем это было в другие дни. Шли быстро, но без особого рвения. Двигались цепочкой в привычном порядке: Ирид, Танир, Эвис, Ремай.
Через несколько часов пути дубовый лес закончился, и люди вновь оказались на равнине. Солнце поднялось высоко и припекало сильнее, чем вчера. Яркий свет заставлял щуриться.
Эвис шел с полузакрытыми глазами, задрав голову вверх. Ему было приятно ощущать на себе теплые лучи. На лице застыла улыбка. Он почти не смотрел под ноги, но это не мешало идти ровно и аккуратно.
Ирид в это день выглядел пусть и не мрачнее, но уж точно задумчивее Ремая. Он время от времени суетливо тряс головой, будто отгоняя ненужные навязчивые мысли. Он шел, то ускоряясь, то замедляясь, чем сбивал темп всего отряда.
Привал сделали позднее обычного, когда тени ощутимо удлинились. Костер разводить не стали. Обойдясь без него, путники перекусили черствым хлебом и яблоками. Висела тяжелая неуютная тишина, нарушаемая лишь жужжанием видимых и невидимых насекомых.
