Я словно провалился в транс. Думая только о том, что должен её отпустить, иначе моя жизнь рухнет. А готов ли я пожертвовать всем ради незнакомки? Даже ради такой желанной незнакомки? Нет. Её поскорее нужно отправить домой и забыть. Батя завтра утром отвезёт её в город и дело с концом.
Приняв, наверное, самое правильное решение, я поднялся с крыльца и направился к маменьке и Тихомиру. Они всё так же сидели за столом, но по довольному лицу друга я понял: он уже налопался от души и теперь расслабленно откинулся на стену позади и переваривает.
— Маменька, — обратился я к матери, — а можно мне тоже что-то поесть?
— Конечно, сынок, — встрепенулась женщина и тут же метнулась на кухню.
Я присел рядом с Тихомиром и постарался абсолютно безразлично спросить:
— Ну что, завтра отправим девчонку домой и в селение?
— Послезавтра, — равнодушно ответил друг.
— Что послезавтра? — стараясь не выдавать нервозности, уточнил.
— Послезавтра Богдан отвезет её.
— А почему не завтра?
— Ты же видишь, батьки твоего нет. Вернётся только завтра к вечеру.
— Да, и правда нет…
— Но мы можем уйти на рассвете, если так торопишься снова очутиться в селении.
— Мы останемся. Доброгнев велел проводить её. А значит, нам нужно остаться. И как бы я не мечтал вновь вернуться к практикам, я должен довести дело до конца.
— Ну, значит остаёмся, — пожал плечами Тихомир.
— Да, придётся ещё один день понянчиться с этой неумехой, — сжал кулаки, прекрасно понимая, что лишние минуты в её обществе ни к чему хорошему не приведут.
— Неумеха способна сама позаботиться о себе, — с лестницы на второй этаж послышался голос Ангелины.
Я обернулся и увидел девушку, настроенную явно не дружелюбным образом. Ангелина прошествовала к столу и, сложив руки на груди, устремила гневный взгляд на меня. А я будто только этого и ждал, наслаждаясь прямым взглядом зеленых глаз, сосредоточенным на мне. И пусть прекрасные глазки метали искорки гнева, губки недовольно поджались, но она была прекрасна. Лучшая из всех. Невероятная. Сказочная. Словно из легенды. Я не мог произнести ни звука, любуясь ей. И это было плохо. Очень плохо!
— Если я вам в тягость, что же, сама доберусь до города! Не маленькая!
Отчеканила она и направилась к выходу. Схватила тулуп, нервно накинула его на себя. Нацепила сапожки и уверенной походкой пошла прочь.
— Куда собралась? — крикнул ей вдогонку. — Не ночью же! — взглянул на раскрывшего рот Тихомира. — Она же не всерьёз?
— Надеюсь, — пожал он плечами.
А дальше в тиши ночного леса раздался звук мотора. Она что, завела батин автомобиль? Переглянувшись ошарашенным взглядом с Тихомиром, мы подскочили с места.
— Я сам! — воскликнул я и ринулся на улицу.
Возле машины я оказался вовремя. Неугомонная Ангелина пыталась совладать с коробкой передач. Девушка безуспешно дёргала рычаг, явно нервничая от того, что ничего не выходит. Распахнул дверь.
— Давай же, рухлядь! Работай! — вопила Ангелина.
— С корнем вырвешь, — хохотнул я, и моё веселье ещё сильнее взбесило девушку.
— Что за металлолом?! — закричала она. — Быстро садись и отвези меня в город!
— Не могу, — пожал я плечами.
— Что значит, не можешь? — уставилась гневным взглядом.
— То и значит. Я не умею водить автомобиль. Мне это не нужно.
— Как не умеешь? — закусила нижнюю губку от досады. — А как же ты доставишь меня домой?
— Батька отвезёт, но только когда вернётся. Он отъехал по делам.
— То есть я не попаду сегодня домой? — я отрицательно мотнул головой. — А когда?
— Послезавтра с утра, батя отвезёт тебя.
— Я не хочу послезавтра, — задрожал её голос. — Хочу сейчас.
Глазки цвета молодой листвы наполнились слезами и затем ручейки потекли по румяным щёчкам. Маленькие ручки вцепились в руль с неистовой силой. Чтобы их отцепить, мне пришлось проявить не малую силу. И как только несчастный руль автомобиля был освобождён, её ручки так же сильно вцепились в мой тулуп.
— Я хочу домой, — проскрипел её раненый голос, а глазки, полные слёз, заглянули в мои.
— Скоро, девочка, скоро, а сейчас тебе необходимо успокоиться и отдохнуть.
Ангелина развернулась ко мне, и, не сдержавшись, я прижал её к своей груди. Её ножки обвились вокруг моей талии, и я вытащил плачущую девушку из автомобиля. Раненым зверьком она прижалась ко мне, обнимая дрожащими руками за шею. Не спеша пошёл к дому.
— Я кушать хочу, — приглушённо проговорила она.
— Хорошо. Маменька сейчас нас накормит.
У крылечка Ангелина заёрзала на мне и спустила ножки вниз, становясь на ступеньки. Я остановился ниже и поэтому наш взгляд стал на одном уровне. Она больше не плакала, лишь влажные полоски от слёз блестели на её щёчках. Мои руки покоились на её талии, а её спокойно лежали на моей шее. Наши глаза пересеклись в немом поединке. Зеленая глубина увлекала, топила. Я буквально с каждой секундой пропадал, всё дальше отдаляясь от истинной цели. В то мгновение я думал, что не может быть ничего ценнее, чем её глаза. Её маленькие ручки, что лежат на моих плечах, даря своё тепло, как нечто прекрасное и правильное. Ещё никогда в своей жизни я не желал так сильно быть рядом с девушкой. Ещё ни одна не смотрела на меня так, словно я центр её вселенной. Словно нет больше никого и ничего. И как бы я хотел раствориться в этих чувствах, поддаться порыву, забыть обо всём, чему меня учили. И прыгнуть, держа её за руку, в бездну.
— Сынок? — вырвал из неги голос матушки.
Я тут же отскочил в сторону от Ангелины и нервно зачесал рукой непослушные волосы. Девушка же даже не обернулась на голос. Гордо хмыкнув, она прошмыгнула в дом. А я остался с мамой на крыльце. Не знаю почему, но мне стало совестно. Хотя ничего плохого я не сделал. Разве что, должен был держаться подальше от девушки из чужого мира. Не должен с ней общаться и тем более уделять знаки внимания. Но всё, что я делаю, происходит неосознанно. Я так чувствую.
— Ужин уже почти остыл, — строго сказала маменька, всматриваясь в мои стыдливые глаза.
— Хорошо, я уже иду, — ответил и попытался обойти маму, чтобы попасть в дом.
— Будь осторожен, сынок, — лишь сказала мама и отступила в сторону.
Ангелина.
Ужин в компании этих людей — что-то волшебное. Не знаю, может, я настолько оголодала или никогда не ела еды из настоящей русской печки, но стряпня мамы Макария показалась сказочной. Я в прямом смысле слова вылизала тарелку и закусила рагу запретными пирожками. В этом дурацком лесу я потеряла столько калорий, что ни одна сдобная булочка просто не способна навредить моей фигуре. И вот уже на полный желудок я смогла осмотреться.
Помните мультик? И песенку:
«Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка…»
Именно эти слова приходят на ум, когда ты оказываешься в подобном доме. Только это не сказка, а реальное место. Уютное и тёплое. Маленькое помещение с большим столом у окна, занавешенным вышитыми вручную занавесками. Над столом простая люстра, дарящая тусклый свет. Вдоль противоположной стены длинная лавка. Рядом сервант из массива дерева с кружевными узорами по краям на дверцах и верхней части. Такого в магазине не купишь. Похоже на работу опытного и талантливого плотника. В конце помещения дверные проёмы: один, ведущий на кухню, и второй, скорее всего, в комнату. Лестница на мансарду, где мне уже посчастливилось побывать.
Дом будто дышит. Он словно существует отдельно от хозяев, но находится в гармонии. Удивительно, но в совершенно незнакомом месте мне удалось почувствовать себя как дома. Легко и расслабленно. Будто я бывала здесь раньше. Будто вокруг родные люди, которые всей душой рады мне. Будто я самый желанный гость. А на душе так хорошо и спокойно, на желудке сыто, что вдруг мне захотелось спать. Лесной марафон не прошёл даром, а двухчасового сна словно и не было.
Я от души зевнула, чего обычно не позволяла себе на людях. Но усталость взяла верх. Веки стали тяжёлыми, неподъёмными.
— Так, мальчики, — вдруг подала бодрый голос мама Макария, — вы убираете со стола и моете посуду, а я уложу нашу гостью спать.
— Но, тётушка Дарина! — вдруг возмутился Тихомир.
— Без разговоров, парни! — строго ответила Дарина. — Пойдём со мной.
Женщина подошла ко мне и нежно положила руку на плечо. И я была очень благодарна ей. Сон — это как раз то, что нужно мне сейчас.
Мы поднялись на мансарду. Покатая крыша делала помещение уютным и камерным. И когда зажёгся свет, комната стала ещё более привлекательной. Тёплое дерево окутало, словно обняло и убаюкивало. В окне виднелся круглый диск луны и звёздное небо. Две кровати вдоль стен. Рядом с каждой небольшой старый комод с резными дверками. Ничего лишнего. Скромно, но удобно и по-домашнему.
— Кровати у нас только две, — сказала Дарина. — Ты можешь выбрать любую.
— Пожалуй, эту, — уселась на ту, которая уже подарила мне сладкий сон.
— Хорошо, — задумалась женщина. — Нам так и не удалось познакомиться. Я Дарина, мама Макария, но это ты и так поняла. На вид ты довольно смышлёная.
— Ангелина, — представилась я.
— Красивое имя, — улыбнулась Дарина и присела рядом со мной. — Мне бы хотелось кое-что сказать тебе, Ангелина.
Дальше последовала тишина и долгое молчание. Плохой знак.
— Я заметила, как мой сын смотрит на тебя… он молод и в его возрасте нормально интересоваться девушками. Только…
Она снова замолчала и заглянула мне в глаза. А там истинная любовь, забота и переживание. От её взгляда мне стало не по себе. Я поспешила отвернуться.
— Только ты уйдёшь и забудешь, а он останется и будет страдать.
— Я ничего плохого не делала, — гордо заявила я.
— Знаю, дитя. А ещё я знаю своего сына. Он упёртый, целеустремленный и, если он вбил что-то в голову, никогда не отступит. И здесь должна проявить стойкость ты.
— Я не буду отталкивать Макария. Он помог мне. Он трижды спас меня.
— Похоже на него, — тепло улыбнулась женщина. — Только давай взглянем с другой стороны. Вы из разных миров. У вас разные цели. Ты сможешь отказаться от благ, что предлагает тебе твоя жизнь, ради него? Ведь он не бросит свой народ и не предаст свои цели.
Удивлённо взглянула на Дарину. Об этом я не подумала. Мы действительно разные. Слишком разные.
— Подумай об этом, милая.
Дарина улыбнулась, и эта улыбка была настолько искренней и лучезарной, что на миг я впала в ступор. У этих людей есть невероятное качество: им веришь, потому что они не пытаются тебя обмануть. Все их эмоции сразу видны и Дарина не стала исключением. Она волновалась за сына, но так тепло относилась ко мне. С материнской заботой и сопереживанием. Женщина не сказала больше ни слова, лишь протянула хлопковую ночную рубашку и ушла, но я почувствовала любовь. Да, именно любовь! Удивительно, совсем не знакомый человек мог меня полюбить, даже не зная.
Я осталась наедине со своими мыслями. Что я вбила в свою голову? Я всегда была расчётливая. Витать в облаках — это не про меня. А рядом с Макарием будто мозг отключается. Да что в нём такого? Ничего! Ну, красивый, добрый, улыбчивый, обаятельный, сексуальный. По мне так слишком много положительных качеств. Ведь должно быть что-то плохое? У всех есть минусы. Лучше их не искать. Вернусь домой и дело с концом!
Я переоделась в ночнушку и увалилась в постель. Укуталась в тёплое одеяло и закрыла глаза. Тепло. Тело, наконец, приняло желанное положение. Тихо. Слишком тихо. Слышен каждый шорох и смех парней на первом этаже. Он становится приглушённым. Всё дальше и дальше. Сознание отступает и сон побеждает.
Под утро мои глаза распахнулись сами собой. Не знаю, что произошло, но сон ускользнул слишком быстро. Осмотрелась: на кровати, которая стояла у противоположной стены, громко сопел Тихомир. Макария не видно. Ещё слишком рано, и раз все спят, я решила не отказывать себе в лишнем часике отдыха. Только всхлип откуда-то снизу заставил меня взглянуть на пол. Там, у подножья моей кровати, сладко спал Макарий. Он лежал на спине, одну руку закинул за голову, другая покоилась вдоль тела. Грудь наполовину оголена, на лице блаженное выражение. Он был прекрасен. Просто не отвести взгляд. Чувственные губы, широкие скулы с пробивающейся щетиной. Чёрные реснички откидывают тень в свете луны. И вдруг его губы тронула лёгкая улыбка.
— Довольно сложно спать, когда тебя так бесстыдно рассматривают, — распахнулись его глаза.
Я откинулась на подушку в лёгком смущении. Словно маленький воришка, заёрзала на кровати. Не думала, что он проснётся и застукает за тем, как пялюсь на него. Но от этого парня было сложно оторвать взгляд. А ещё сложнее собрать мысли в кучу.
— Я просто удивилась, увидев тебя, — пробормотала полушёпотом.
— Да ты разве что слюнки не пускала, — приглушённый смешок раздался снизу.
— Не льсти себе! — слишком громко возмутилась я и перегнулась через край кровати.
Тихомир громко всхлипнул и Макарий приподнялся на локти, чтобы взглянуть на друга. А когда обернулся ко мне, то оказался слишком близко. Я отчаянно вздохнула. Его дыхание коснулось моей кожи, и взгляд устремился от глаз к губам.
— Вот бы найти волшебную пилюлю и продлить миг твоего пребывания рядом со мной, — вдруг произнес он.
И в ту секунду я была абсолютна согласна с ним. Вот бы мир замер. Хотя бы на час, а лучше на два.
— А ведь я могу сделать так, что ты останешься, — продолжил Макарий и скользнул рукой в мои волосы. — Помнишь сказку, что я рассказывал после бури?
— Да, — ответила я, блуждая взглядом по его лицу.
— Это вовсе не сказка, — приблизился ещё ближе, вдыхая мой аромат. — И не легенда…
Он замер, отводя взгляд в сторону. Убрал руку и плюхнулся на бок на свою лежанку, поворачиваясь спиной ко мне.
— Спи, Златовласка, ещё слишком рано.
— Ты думаешь, теперь я усну? — он не ответил. — Ты кто-то вроде дрессировщика?
— Дрессировщика? — обернулся он.
— Ну, ты дрессируешь разных зверей, заставляешь их слушать тебя, как ту рысь в лесу?
Он широко улыбнулся и сел, поднимая колено и опираясь на него локтем.
— Они слушают меня. Только заставить их невозможно. Можно только попросить.
— Как это? — подпёрла подбородок ладошкой, любуясь красивым оголённым торсом молодого человека.
— Если расскажу, то тебе придётся остаться.
— А если я никому не открою твой секрет? — кокетливо задрала ножку вверх, перекатываясь на живот.
Этот жест не остался без внимания. Нога оголилась до бедра и глаза Макария не упустили возможность рассмотреть её подробнее.
— Я… — сипло проговорил он, явно теряясь. И воспользовавшись его смятением, я усилила эффект, оголяя и вторую ножку. Он шумно сглотнул.
— Расскажи, — промурлыкала я, а он перевёл на меня растерянный взгляд. — Животные тебя понимают, потому что… — протянула я и задумалась. — Подожди, сказка! Ты словно… как же его звали… парень из сказки. Переселение сознания. Так это правда?
— Ты догадливая, — кивнул он.
— Так значит эта история всё же легенда? Правдивая легенда?
— Нас называют шамахами, — неуверенно начал Макарий, — мы обладаем способностью переселения сознания. Например, я могу вселиться в своего волка и бегать по лесу, ощущая мир его шкурой. Это дар предков и мне повезло: духи наградили меня.
— Вселиться? Как это?
Макарий не ответил. Он поднялся на ноги, возвышаясь надо мной. Высокий, мощный. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в улыбающиеся глаза.
Приняв, наверное, самое правильное решение, я поднялся с крыльца и направился к маменьке и Тихомиру. Они всё так же сидели за столом, но по довольному лицу друга я понял: он уже налопался от души и теперь расслабленно откинулся на стену позади и переваривает.
— Маменька, — обратился я к матери, — а можно мне тоже что-то поесть?
— Конечно, сынок, — встрепенулась женщина и тут же метнулась на кухню.
Я присел рядом с Тихомиром и постарался абсолютно безразлично спросить:
— Ну что, завтра отправим девчонку домой и в селение?
— Послезавтра, — равнодушно ответил друг.
— Что послезавтра? — стараясь не выдавать нервозности, уточнил.
— Послезавтра Богдан отвезет её.
— А почему не завтра?
— Ты же видишь, батьки твоего нет. Вернётся только завтра к вечеру.
— Да, и правда нет…
— Но мы можем уйти на рассвете, если так торопишься снова очутиться в селении.
— Мы останемся. Доброгнев велел проводить её. А значит, нам нужно остаться. И как бы я не мечтал вновь вернуться к практикам, я должен довести дело до конца.
— Ну, значит остаёмся, — пожал плечами Тихомир.
— Да, придётся ещё один день понянчиться с этой неумехой, — сжал кулаки, прекрасно понимая, что лишние минуты в её обществе ни к чему хорошему не приведут.
— Неумеха способна сама позаботиться о себе, — с лестницы на второй этаж послышался голос Ангелины.
Я обернулся и увидел девушку, настроенную явно не дружелюбным образом. Ангелина прошествовала к столу и, сложив руки на груди, устремила гневный взгляд на меня. А я будто только этого и ждал, наслаждаясь прямым взглядом зеленых глаз, сосредоточенным на мне. И пусть прекрасные глазки метали искорки гнева, губки недовольно поджались, но она была прекрасна. Лучшая из всех. Невероятная. Сказочная. Словно из легенды. Я не мог произнести ни звука, любуясь ей. И это было плохо. Очень плохо!
— Если я вам в тягость, что же, сама доберусь до города! Не маленькая!
Отчеканила она и направилась к выходу. Схватила тулуп, нервно накинула его на себя. Нацепила сапожки и уверенной походкой пошла прочь.
— Куда собралась? — крикнул ей вдогонку. — Не ночью же! — взглянул на раскрывшего рот Тихомира. — Она же не всерьёз?
— Надеюсь, — пожал он плечами.
А дальше в тиши ночного леса раздался звук мотора. Она что, завела батин автомобиль? Переглянувшись ошарашенным взглядом с Тихомиром, мы подскочили с места.
— Я сам! — воскликнул я и ринулся на улицу.
Возле машины я оказался вовремя. Неугомонная Ангелина пыталась совладать с коробкой передач. Девушка безуспешно дёргала рычаг, явно нервничая от того, что ничего не выходит. Распахнул дверь.
— Давай же, рухлядь! Работай! — вопила Ангелина.
— С корнем вырвешь, — хохотнул я, и моё веселье ещё сильнее взбесило девушку.
— Что за металлолом?! — закричала она. — Быстро садись и отвези меня в город!
— Не могу, — пожал я плечами.
— Что значит, не можешь? — уставилась гневным взглядом.
— То и значит. Я не умею водить автомобиль. Мне это не нужно.
— Как не умеешь? — закусила нижнюю губку от досады. — А как же ты доставишь меня домой?
— Батька отвезёт, но только когда вернётся. Он отъехал по делам.
— То есть я не попаду сегодня домой? — я отрицательно мотнул головой. — А когда?
— Послезавтра с утра, батя отвезёт тебя.
— Я не хочу послезавтра, — задрожал её голос. — Хочу сейчас.
Глазки цвета молодой листвы наполнились слезами и затем ручейки потекли по румяным щёчкам. Маленькие ручки вцепились в руль с неистовой силой. Чтобы их отцепить, мне пришлось проявить не малую силу. И как только несчастный руль автомобиля был освобождён, её ручки так же сильно вцепились в мой тулуп.
— Я хочу домой, — проскрипел её раненый голос, а глазки, полные слёз, заглянули в мои.
— Скоро, девочка, скоро, а сейчас тебе необходимо успокоиться и отдохнуть.
Ангелина развернулась ко мне, и, не сдержавшись, я прижал её к своей груди. Её ножки обвились вокруг моей талии, и я вытащил плачущую девушку из автомобиля. Раненым зверьком она прижалась ко мне, обнимая дрожащими руками за шею. Не спеша пошёл к дому.
— Я кушать хочу, — приглушённо проговорила она.
— Хорошо. Маменька сейчас нас накормит.
У крылечка Ангелина заёрзала на мне и спустила ножки вниз, становясь на ступеньки. Я остановился ниже и поэтому наш взгляд стал на одном уровне. Она больше не плакала, лишь влажные полоски от слёз блестели на её щёчках. Мои руки покоились на её талии, а её спокойно лежали на моей шее. Наши глаза пересеклись в немом поединке. Зеленая глубина увлекала, топила. Я буквально с каждой секундой пропадал, всё дальше отдаляясь от истинной цели. В то мгновение я думал, что не может быть ничего ценнее, чем её глаза. Её маленькие ручки, что лежат на моих плечах, даря своё тепло, как нечто прекрасное и правильное. Ещё никогда в своей жизни я не желал так сильно быть рядом с девушкой. Ещё ни одна не смотрела на меня так, словно я центр её вселенной. Словно нет больше никого и ничего. И как бы я хотел раствориться в этих чувствах, поддаться порыву, забыть обо всём, чему меня учили. И прыгнуть, держа её за руку, в бездну.
— Сынок? — вырвал из неги голос матушки.
Я тут же отскочил в сторону от Ангелины и нервно зачесал рукой непослушные волосы. Девушка же даже не обернулась на голос. Гордо хмыкнув, она прошмыгнула в дом. А я остался с мамой на крыльце. Не знаю почему, но мне стало совестно. Хотя ничего плохого я не сделал. Разве что, должен был держаться подальше от девушки из чужого мира. Не должен с ней общаться и тем более уделять знаки внимания. Но всё, что я делаю, происходит неосознанно. Я так чувствую.
— Ужин уже почти остыл, — строго сказала маменька, всматриваясь в мои стыдливые глаза.
— Хорошо, я уже иду, — ответил и попытался обойти маму, чтобы попасть в дом.
— Будь осторожен, сынок, — лишь сказала мама и отступила в сторону.
Глава 7
Ангелина.
Ужин в компании этих людей — что-то волшебное. Не знаю, может, я настолько оголодала или никогда не ела еды из настоящей русской печки, но стряпня мамы Макария показалась сказочной. Я в прямом смысле слова вылизала тарелку и закусила рагу запретными пирожками. В этом дурацком лесу я потеряла столько калорий, что ни одна сдобная булочка просто не способна навредить моей фигуре. И вот уже на полный желудок я смогла осмотреться.
Помните мультик? И песенку:
«Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка…»
Именно эти слова приходят на ум, когда ты оказываешься в подобном доме. Только это не сказка, а реальное место. Уютное и тёплое. Маленькое помещение с большим столом у окна, занавешенным вышитыми вручную занавесками. Над столом простая люстра, дарящая тусклый свет. Вдоль противоположной стены длинная лавка. Рядом сервант из массива дерева с кружевными узорами по краям на дверцах и верхней части. Такого в магазине не купишь. Похоже на работу опытного и талантливого плотника. В конце помещения дверные проёмы: один, ведущий на кухню, и второй, скорее всего, в комнату. Лестница на мансарду, где мне уже посчастливилось побывать.
Дом будто дышит. Он словно существует отдельно от хозяев, но находится в гармонии. Удивительно, но в совершенно незнакомом месте мне удалось почувствовать себя как дома. Легко и расслабленно. Будто я бывала здесь раньше. Будто вокруг родные люди, которые всей душой рады мне. Будто я самый желанный гость. А на душе так хорошо и спокойно, на желудке сыто, что вдруг мне захотелось спать. Лесной марафон не прошёл даром, а двухчасового сна словно и не было.
Я от души зевнула, чего обычно не позволяла себе на людях. Но усталость взяла верх. Веки стали тяжёлыми, неподъёмными.
— Так, мальчики, — вдруг подала бодрый голос мама Макария, — вы убираете со стола и моете посуду, а я уложу нашу гостью спать.
— Но, тётушка Дарина! — вдруг возмутился Тихомир.
— Без разговоров, парни! — строго ответила Дарина. — Пойдём со мной.
Женщина подошла ко мне и нежно положила руку на плечо. И я была очень благодарна ей. Сон — это как раз то, что нужно мне сейчас.
Мы поднялись на мансарду. Покатая крыша делала помещение уютным и камерным. И когда зажёгся свет, комната стала ещё более привлекательной. Тёплое дерево окутало, словно обняло и убаюкивало. В окне виднелся круглый диск луны и звёздное небо. Две кровати вдоль стен. Рядом с каждой небольшой старый комод с резными дверками. Ничего лишнего. Скромно, но удобно и по-домашнему.
— Кровати у нас только две, — сказала Дарина. — Ты можешь выбрать любую.
— Пожалуй, эту, — уселась на ту, которая уже подарила мне сладкий сон.
— Хорошо, — задумалась женщина. — Нам так и не удалось познакомиться. Я Дарина, мама Макария, но это ты и так поняла. На вид ты довольно смышлёная.
— Ангелина, — представилась я.
— Красивое имя, — улыбнулась Дарина и присела рядом со мной. — Мне бы хотелось кое-что сказать тебе, Ангелина.
Дальше последовала тишина и долгое молчание. Плохой знак.
— Я заметила, как мой сын смотрит на тебя… он молод и в его возрасте нормально интересоваться девушками. Только…
Она снова замолчала и заглянула мне в глаза. А там истинная любовь, забота и переживание. От её взгляда мне стало не по себе. Я поспешила отвернуться.
— Только ты уйдёшь и забудешь, а он останется и будет страдать.
— Я ничего плохого не делала, — гордо заявила я.
— Знаю, дитя. А ещё я знаю своего сына. Он упёртый, целеустремленный и, если он вбил что-то в голову, никогда не отступит. И здесь должна проявить стойкость ты.
— Я не буду отталкивать Макария. Он помог мне. Он трижды спас меня.
— Похоже на него, — тепло улыбнулась женщина. — Только давай взглянем с другой стороны. Вы из разных миров. У вас разные цели. Ты сможешь отказаться от благ, что предлагает тебе твоя жизнь, ради него? Ведь он не бросит свой народ и не предаст свои цели.
Удивлённо взглянула на Дарину. Об этом я не подумала. Мы действительно разные. Слишком разные.
— Подумай об этом, милая.
Дарина улыбнулась, и эта улыбка была настолько искренней и лучезарной, что на миг я впала в ступор. У этих людей есть невероятное качество: им веришь, потому что они не пытаются тебя обмануть. Все их эмоции сразу видны и Дарина не стала исключением. Она волновалась за сына, но так тепло относилась ко мне. С материнской заботой и сопереживанием. Женщина не сказала больше ни слова, лишь протянула хлопковую ночную рубашку и ушла, но я почувствовала любовь. Да, именно любовь! Удивительно, совсем не знакомый человек мог меня полюбить, даже не зная.
Я осталась наедине со своими мыслями. Что я вбила в свою голову? Я всегда была расчётливая. Витать в облаках — это не про меня. А рядом с Макарием будто мозг отключается. Да что в нём такого? Ничего! Ну, красивый, добрый, улыбчивый, обаятельный, сексуальный. По мне так слишком много положительных качеств. Ведь должно быть что-то плохое? У всех есть минусы. Лучше их не искать. Вернусь домой и дело с концом!
Я переоделась в ночнушку и увалилась в постель. Укуталась в тёплое одеяло и закрыла глаза. Тепло. Тело, наконец, приняло желанное положение. Тихо. Слишком тихо. Слышен каждый шорох и смех парней на первом этаже. Он становится приглушённым. Всё дальше и дальше. Сознание отступает и сон побеждает.
Под утро мои глаза распахнулись сами собой. Не знаю, что произошло, но сон ускользнул слишком быстро. Осмотрелась: на кровати, которая стояла у противоположной стены, громко сопел Тихомир. Макария не видно. Ещё слишком рано, и раз все спят, я решила не отказывать себе в лишнем часике отдыха. Только всхлип откуда-то снизу заставил меня взглянуть на пол. Там, у подножья моей кровати, сладко спал Макарий. Он лежал на спине, одну руку закинул за голову, другая покоилась вдоль тела. Грудь наполовину оголена, на лице блаженное выражение. Он был прекрасен. Просто не отвести взгляд. Чувственные губы, широкие скулы с пробивающейся щетиной. Чёрные реснички откидывают тень в свете луны. И вдруг его губы тронула лёгкая улыбка.
— Довольно сложно спать, когда тебя так бесстыдно рассматривают, — распахнулись его глаза.
Я откинулась на подушку в лёгком смущении. Словно маленький воришка, заёрзала на кровати. Не думала, что он проснётся и застукает за тем, как пялюсь на него. Но от этого парня было сложно оторвать взгляд. А ещё сложнее собрать мысли в кучу.
— Я просто удивилась, увидев тебя, — пробормотала полушёпотом.
— Да ты разве что слюнки не пускала, — приглушённый смешок раздался снизу.
— Не льсти себе! — слишком громко возмутилась я и перегнулась через край кровати.
Тихомир громко всхлипнул и Макарий приподнялся на локти, чтобы взглянуть на друга. А когда обернулся ко мне, то оказался слишком близко. Я отчаянно вздохнула. Его дыхание коснулось моей кожи, и взгляд устремился от глаз к губам.
— Вот бы найти волшебную пилюлю и продлить миг твоего пребывания рядом со мной, — вдруг произнес он.
И в ту секунду я была абсолютна согласна с ним. Вот бы мир замер. Хотя бы на час, а лучше на два.
— А ведь я могу сделать так, что ты останешься, — продолжил Макарий и скользнул рукой в мои волосы. — Помнишь сказку, что я рассказывал после бури?
— Да, — ответила я, блуждая взглядом по его лицу.
— Это вовсе не сказка, — приблизился ещё ближе, вдыхая мой аромат. — И не легенда…
Он замер, отводя взгляд в сторону. Убрал руку и плюхнулся на бок на свою лежанку, поворачиваясь спиной ко мне.
— Спи, Златовласка, ещё слишком рано.
— Ты думаешь, теперь я усну? — он не ответил. — Ты кто-то вроде дрессировщика?
— Дрессировщика? — обернулся он.
— Ну, ты дрессируешь разных зверей, заставляешь их слушать тебя, как ту рысь в лесу?
Он широко улыбнулся и сел, поднимая колено и опираясь на него локтем.
— Они слушают меня. Только заставить их невозможно. Можно только попросить.
— Как это? — подпёрла подбородок ладошкой, любуясь красивым оголённым торсом молодого человека.
— Если расскажу, то тебе придётся остаться.
— А если я никому не открою твой секрет? — кокетливо задрала ножку вверх, перекатываясь на живот.
Этот жест не остался без внимания. Нога оголилась до бедра и глаза Макария не упустили возможность рассмотреть её подробнее.
— Я… — сипло проговорил он, явно теряясь. И воспользовавшись его смятением, я усилила эффект, оголяя и вторую ножку. Он шумно сглотнул.
— Расскажи, — промурлыкала я, а он перевёл на меня растерянный взгляд. — Животные тебя понимают, потому что… — протянула я и задумалась. — Подожди, сказка! Ты словно… как же его звали… парень из сказки. Переселение сознания. Так это правда?
— Ты догадливая, — кивнул он.
— Так значит эта история всё же легенда? Правдивая легенда?
— Нас называют шамахами, — неуверенно начал Макарий, — мы обладаем способностью переселения сознания. Например, я могу вселиться в своего волка и бегать по лесу, ощущая мир его шкурой. Это дар предков и мне повезло: духи наградили меня.
— Вселиться? Как это?
Макарий не ответил. Он поднялся на ноги, возвышаясь надо мной. Высокий, мощный. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в улыбающиеся глаза.
