Уняв приступ кашля, я оглянулась и поняла, что осталась одна посреди заснеженного леса. Совсем одна. Опять. Я кинулась вперёд по следам, оставленным парнями, но быстро поняла, что догнать их просто не в состоянии. Последним, передо мной шёл Тихомир. Он даже не понял, что меня больше нет позади.
Я отстала и, обессилив окончательно, рухнула в пушистый снег. Перекатилась на спину. Сверху над раскидистыми заснеженными лапами сосен светило солнышко. Мороз уже не так сильно ощущался. А я вздохнула полной грудью и просто лежала, глядя в голубое небо. Так хорошо. Ноги приятно гудят от усталости. Двигаться совсем не хочется. Но маленькая толика надежды всё же тлела в груди. И видно не просто так.
— Ангелина! — услышала я голос Макария и невольно улыбнулась.
— Я здесь, — подала голос.
— Отдохнуть решила, — передо мной возникло лицо Макария. И я так была рада ему, что улыбка моя стала ещё шире. Я видела, как он борется с собой. Старается спрятать зарождающую улыбку, а мне так захотелось его коснуться. Он снова спасал меня.
— Я подумала немного вздремнуть, — пожала плечами.
— А вот этого не надо, Златовласка. Цепляйся, помогу подняться, — протянул парень руку.
— А что, если мне и здесь хорошо, — кокетливо улыбнулась.
— Даже не сомневаюсь, — схватил он меня за руку и рывком поставил на ноги. — Полюбуешься красотами природы у избушки отца, а сейчас пошли, немного осталось.
— А можно мне ещё немного посидеть? — взмолилась я.
— Нет. Извини, но времени мало. Дотемна нужно успеть.
— Макарий, я правда без сил.
— Я понимаю, но ты должна постараться.
И, приобняв меня за талию, повёл дальше. Один шаг, затем другой, а на третьем я снова рухнула в сугроб.
— Я же сказала, что больше не могу! — закричала от досады. — Либо оставь меня здесь, либо тебе придётся меня нести, — сложила руки на груди, гордо вздёрнув подбородок.
Макарий ничего не ответил, лишь присел передо мной и улыбнулся той самой улыбкой: тёплой, заботливой. В его глазах показались чертята, и я вдруг поняла: он вернулся ко мне. Не знаю, что творится в его душе, но в эту секунду рядом со мной оказался тот Макарий, что был у постели в хижине Забавы и тот Макарий, что беззаботно болтал со мной на поляне.
— Мне не донести тебя, Златовласка, как бы я не хотел взять тебя на руки, долго я не продержусь.
— Думала, ты сильный, — нахмурилась я.
— Так и есть, но сугробы коварны. Если я возьму тебя, утопать в них буду сильнее обычного.
Макарий стянул рукавичку, протянул руку и коснулся моей замёрзшей щеки. Он нежно улыбнулся и взглянул в глаза, словно снова читал каждую мою мысль.
— Ты справишься. Я верю в тебя.
Его рука была тёплая и нежная. Она ласкала замёрзшую щеку с такой нежностью, что я невольно закрыла глаза. Я почувствовала его тёплое дыхание совсем близко и уже подумала, что парень вздумал поцеловать меня, но он просунул руки мне за спину и поставил на ноги.
— Соберись, девочка, ещё совсем немного осталось.
Я открыла глаза и немного обиженно взглянула в сторону. Я рассчитывала на другой исход, но не успела я погрузиться в свою обиду, как увидела нечто, повергшее меня в ужас.
— Макарий! — воскликнула, дрожащей рукой указывая за спину парня.
Молодой человек оглянулся и увидел разъярённого хищника. Дикая кошка, местная царевна животного мира, замерла в паре шагов от нас. Приняв оборонительную позу, зверюга выжидала.
— Успокойся, Златовласка, только без паники и резких движений. Это рысь, и она первая никогда не нападет на человека.
— Правда? А она об этом знает?
— Тише. Давай без резких движений и не вздумай бежать или кричать.
Я послушно закивала головой и спряталась за широкой спиной Макария, будто это могло спасти от беды.
— Молодец. А теперь, так же осторожно шагаем в сторону.
Вытянув одну руку перед собой, показывая животному, что ничем ему не угрожает, а второй приобняв меня за бок, Макарий принялся оттеснять меня в сторону. Как бы постепенно описывая окружность вокруг напряжённого зверя, парень остановился, когда тропа, что вела к Тихомиру, оказалась за его спиной.
— А теперь, — тихо и размеренно произнёс парень, — беги что есть мочи. Там дальше в лесу встретишь Тихомира.
— А ты? — пискнула я из-за его спины.
— За меня не волнуйся. Мне не впервой встречать рысь в лесу.
— Макарий, я…
— Беги! — крикнул парень. — Сейчас!
Я ахнула, а рысь прижалась к земле, готовясь к атаке. Макарий отскочил ближе к зверюге, привлекая её внимание громким криком и резкими жестами. Ему удалось завладеть вниманием животного, и рысь была готова кинуться на него. Однако почему-то медлила, как и я, парализованная страхом за Макария. Закрыв рот руками, я с ужасом наблюдала за хищником, который выбрал жертву. И я знала, что буду следующей, но не могла сдвинуться с места.
И вдруг Макарий упал на колени, склоняя голову и прикрывая глаза. Руки положил на бёдра, раскрывая ладони и направляя их вверх. Рысь замерла, удобно усаживаясь на снег.
— Давай, подружка, пообщаемся, — тихо прошептал Макарий хищному зверю. — Я в твоей власти. Ты подчинила меня. Ты победила. Позволь покинуть твои владения. Подари мне жизнь, как я сохраню твою для будущего потомства. Природа закономерна. Её правила — закон. И убив сегодня меня, повинуясь гневу, запомни, гнев падёт и на твое племя.
И животное словно поняло каждое его слово. Рысь поднялась и скрылась в глубине леса, а я, разинув рот, уставилась на поднимающегося парня.
— Пошли, Златовласка, Тихомир наверняка уже продрог, ожидая нас.
Он прошёл мимо меня, даже не взглянув. А моё состояние шока сменилось гневом.
— Постой, — догнала я парня. — Что это было?
— Ничего. Просто пошли, — ответил он, целенаправленно ступая по протоптанной дорожке.
— Ничего! — возмутилась я и схватила Макария за руку, разворачивая к себе.
— Я велел тебе бежать! — гневно произнес он. — Ты осталась. И я советую забыть всё, что видела. Просто считай, что я снова спас тебя!
Я увидела в его глазах гнев и раздражение, вперемешку с паникой. Он смотрел в мои глаза и не было больше в них озорных чертят, там было пламя. Я отшатнулась, испугавшись его реакции, а он пошёл дальше.
Мы догнали Тихомира, который мирно сидел на пеньке и что-то ел. Мой желудок свело судорогой. После той каши во рту не было ни крошки. Макарий обернулся в мою сторону и тяжело вздохнул.
— Один пирожок и в путь, — сказал как отрезал.
Дальше он протянул мне ароматную выпечку и стакан ещё тёплого чая. Я с благодарностью приняла угощение и приступила к еде. Это был волшебный пирожок. Я часто отказывала себе в сдобе: берегла фигуру. Но этот пирожок был спасением. Не ела ничего вкуснее.
— Ты извини за грубость, — вдруг сказал Макарий, когда Тихомир отлучился в лес. — Ты не должна была видеть это.
— Я уже поняла, — сухо ответила парню. Перемены в его настроении начали мне надоедать. То он невыносимо мил, то пуляет искры.
— Не злись, — мило улыбнулся он и, протянув руку, коснулся моих волос. — Я бы очень хотел рассказать тебе всё, но не могу.
— Это какая-то тайна вашего рода?
— Точно, — улыбнулся Макарий, стоило мне взглянуть на него. — Великая тайна наших предков и лишь живущие в нашем селении могут её узнать. А ты ведь хочешь вернуться домой?
— Хочу, — задумчиво проговорила я, а рука Макария снова коснулась моей щеки. Он слегка наклонился ко мне и со вздохом прижал к мощной груди. И почему-то мне показалось, что внутри него идёт борьба. Он хотел открыться, но не мог. Он хотел всё рассказать, чтобы оставить меня рядом. Только я не останусь. Наверное… Заглянула в его голубые глаза с чертятами и как-то засомневалась.
— Но ведь твои родители не живут в селении. Значит, они тоже не в курсе этой тайны?
Макарий засмеялся.
— Что? По-моему, это логично.
— Мой отец лесник, или егерь, по-вашему. По-нашему, он хранитель. Он оберегает наши миры друг от друга. Служит неким проводником между миром людей больших городов и нашим. Уводит охотников в сторону от нашего селения. Выслеживает браконьеров. И передает последние вести из большого мира старейшинам. Я и сестра родились в избе, куда мы направляемся. Моё детство прошло там. Пока… — Макарий задумался. — Пока не пришло время познакомиться с нашими корнями. Только в селении я мог вырасти достойным сыном моего народа. Только там смог бы понять и почувствовать те вещи, о которых знаю сейчас.
— Я готов идти, — вышел из леса Тихомир.
— Отлично, — сказал Макарий и отпустил меня. — Теперь пойдёшь между нами, — сказал он мне, — а то снова отстанешь.
И мы двинулись вперёд. Теперь за мной шёл Макарий, не давая отстать. А меня мучали его слова про родителей. Как любящие люди могут отправить сына и дочь жить в такую глушь?
— Ужасно, что родители отправили тебя и Забаву в селение, — озвучила свои мысли вслух.
— Почему же?
— Родители буквально отказались от вас. Сослали в глушь, а сами живут припеваючи с электричеством и интернетом!
— Жизнь в селении дала нам намного больше, чем интернет, — хохотнул Макарий.
— Да, и что, например! — возмутилась и, резко развернувшись к парню, остановилась.
Макарий взглянул за моё плечо на медленно удаляющегося Тихомира. Он покачал головой и слегка цыкнул.
— Жизнь в селении позволила мне и Забаве узнать свои корни, обычаи. Многому научила. Ведь мне предстоит стать хранителем после отца, а, может, и кем покруче. А Забаве женой. И что бы понимать свой народ и мирно жить среди них, мы должны были понять уклад рода изнутри.
— Женой, — задумалась над его словами. — А что, если Забава влюбится в парня из города и захочет выйти замуж за него? К этой жизни она не будет готова.
— Это невозможно.
— Почему же?
— Где же она может встретись парня из города?
— Ну, вдруг он вас найдет? Я же нашла.
— Ты нас не находила. Это я принёс тебя в селение. И потом Забава уже обещана Мирославу. И когда придёт время, она станет его женой.
— Как это?
— Наш народ не многочислен, если ты не заметила. Поэтому о подобных союзах договариваются родители ещё в детстве.
— Боже! Какой кошмар. Средневековье какое-то!
— Мирослав — отличный парень. Он хорошо позаботится о моей сестре. И насколько я заметил, между ними есть симпатия.
— Да, ей повезло, наверное.
— Пошли, а то Тихомир уже далеко ушлёпал.
Макарий обошёл меня и зашагал вслед за другом.
— А у тебя тоже есть суженая? — спросила я.
— Пошли, любопытная Златовласка, надо догнать Тихомира.
Больше мы не разговаривали: болтовня отнимает драгоценные силы, а дотемна необходимо добраться до места. Так сказал Макарий, и я его послушалась.
Ангелина.
Зимнее солнышко окрасилось алым, оставляя рыжие блики на снегу и верхушках деревьев. Сумрак опустился на тайгу. И прогулка начала становиться опасной. Послышались голоса диких животных. Где-то вдали завыл одинокий волк. На ветке ели заугукал филин. Лес наполнился звуками, которые казались устрашающими на фоне предзакатного солнца. Мне стало жутковато позади, и от очередного шороха в ближайших кустах я громко взвизгнула, подпрыгнув на месте.
— Ты чего? — оглянулся Макарий. — Это всего лишь ветер.
— Ха, ветер, — истерично взвизгнула. — Долго нам еще?
— Нет, — улыбнулся молодой человек, — посмотри туда.
Парень указал на огонёк вдали. Это был свет в окне деревянной избы. Словно из сказки, строение стояло, окруженное многовековыми заснеженными елями, утопая в сугробах почти до окон. И подойдя ближе, я ахнула. Нечто подобное я видела на страницах сказок. Небольшой деревянный домик с покатой крышей и каменной трубой, из которой валил густой дым. Резные ставни на окнах и наличники невероятной красоты. От дома исходили тепло и уют. Особенно после столь долгого путешествия, мне было так приятно оказаться в этом уютном месте. И как только до мозга дошло, что марафон окончен, силы оставили окончательно. Всё, цель достигнута и теперь можно расслабиться. И я бы рухнула без сил, если бы сильные руки Макария не поддержали меня.
Он прижал меня к себе, удерживая в крепких объятьях, а я доверчиво положила голову на его грудь.
Больше я не могла сделать ни шага, настолько вымоталась. И он понял это. Парнишка ловко подхватил меня на руки, внося в теплое помещение. Усталость была настолько сильной, что я даже не могла раскрыть глаз, чтобы оглядеться. Я просто положила голову на его плечо и тихо дышала, стараясь не шевелиться.
Почувствовав мягкую перину под усталым телом, я перевернулась на бок и свернулась калачиком, всё так же, не открывая глаз. Я даже не чувствовала голода, только гудящую боль в ногах, руках и вообще во всём теле.
Макарий не говорил ни слова. Он аккуратно стянул сапожки с моих ног и снял тулуп, стащил меховую шапку с головы и бережно положил её на мягкую подушку, укрыв меня одеялом. Я почувствовала, как он сел у моих ног и положил руку на плечо. Рядом с ним было так хорошо и спокойно, пока сквозь ускользающие сознание я не услышала женский голос.
— Сынок, её нужно бы накормить, — нежный, ласковый голос. Такой тёплый и родной, что губы тронула усталая улыбка.
— Дай ей немного времени, — ответил Макарий.
Он ушёл, оставив меня одну в тёплой постели. Я не расстроилась: эта передышка нужна была, чтобы прийти в себя. Тяжёлые веки не хотели открываться. Тело гудело. А организм просто отключился, погружая сознание в сон.
Макарий.
Я понимал, как ей тяжело, и поэтому не тревожил. Она маленькая, хрупкая и наверняка не привыкла к таким походам. Для меня, Тихомира или любого из селения преодолеть путь по заснеженному лесу в десять километров утомительно, но вполне реально. Для неё — подвиг. Понял я это почти сразу, ещё в начале нашего путешествия. Но и помочь был способен только морально. И не потому, что не донес бы её на руках (было бы тяжело, но я бы справился). Я боялся прикасаться к ней. Близость с ней с каждым разом отдаляла от меня истинную цель. Моё призвание — это шаманство. Мне пророчили стать великим шамахом своего рода, и я должен им стать. А Ангелина… странная и притягательная, загадочная и желанная отдаляла от этого. Но, о духи, как бы я мечтал пойти за ней! И плевать на цели и мечты! Больше они не кажутся столь великими и правильными.
Полностью погружённый в эти мысли, я спустился вниз с мансарды и уселся за стол. Маменька знала, что мы придём, и поэтому напекла пирожков, потушила мою любимую похлёбку из зайца с овощами и, конечно, сварила вкуснейший кисель из клюквы. Но в меня не лез ни кусок этой вкуснятины. Моя душа разрывалась на части. Будто сами духи терзали меня. Будто испытывали меня на стойкость. И с ужасом я понимал, что проигрываю бой. Уперев локти о стол, я закрыл лицо руками с тяжёлым вздохом. Скорей бы всё закончилось, и я бы смог вернуться к привычной жизни. Вот только вопрос… смогу ли?
— Неужто наш Макарий настолько устал, что не слопает пирожок? — весело заявил Тихомир с набитым ртом.
Я ничего не ответил, лишь поднялся, схватил тулуп и вышел из дома.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Яркий диск висел на стыке земли и неба. Птицы стихли, зверь отправился в убежище, готовясь ко сну. А я не мог унять мыслей, что табуном крутились в голове. Я уселся на крыльцо и просто смотрел вдаль. В сторону города. Туда, куда завтра утром уедет Ангелина и покинет мою жизнь навсегда. Не знаю, сколько прошло времени.
Я отстала и, обессилив окончательно, рухнула в пушистый снег. Перекатилась на спину. Сверху над раскидистыми заснеженными лапами сосен светило солнышко. Мороз уже не так сильно ощущался. А я вздохнула полной грудью и просто лежала, глядя в голубое небо. Так хорошо. Ноги приятно гудят от усталости. Двигаться совсем не хочется. Но маленькая толика надежды всё же тлела в груди. И видно не просто так.
— Ангелина! — услышала я голос Макария и невольно улыбнулась.
— Я здесь, — подала голос.
— Отдохнуть решила, — передо мной возникло лицо Макария. И я так была рада ему, что улыбка моя стала ещё шире. Я видела, как он борется с собой. Старается спрятать зарождающую улыбку, а мне так захотелось его коснуться. Он снова спасал меня.
— Я подумала немного вздремнуть, — пожала плечами.
— А вот этого не надо, Златовласка. Цепляйся, помогу подняться, — протянул парень руку.
— А что, если мне и здесь хорошо, — кокетливо улыбнулась.
— Даже не сомневаюсь, — схватил он меня за руку и рывком поставил на ноги. — Полюбуешься красотами природы у избушки отца, а сейчас пошли, немного осталось.
— А можно мне ещё немного посидеть? — взмолилась я.
— Нет. Извини, но времени мало. Дотемна нужно успеть.
— Макарий, я правда без сил.
— Я понимаю, но ты должна постараться.
И, приобняв меня за талию, повёл дальше. Один шаг, затем другой, а на третьем я снова рухнула в сугроб.
— Я же сказала, что больше не могу! — закричала от досады. — Либо оставь меня здесь, либо тебе придётся меня нести, — сложила руки на груди, гордо вздёрнув подбородок.
Макарий ничего не ответил, лишь присел передо мной и улыбнулся той самой улыбкой: тёплой, заботливой. В его глазах показались чертята, и я вдруг поняла: он вернулся ко мне. Не знаю, что творится в его душе, но в эту секунду рядом со мной оказался тот Макарий, что был у постели в хижине Забавы и тот Макарий, что беззаботно болтал со мной на поляне.
— Мне не донести тебя, Златовласка, как бы я не хотел взять тебя на руки, долго я не продержусь.
— Думала, ты сильный, — нахмурилась я.
— Так и есть, но сугробы коварны. Если я возьму тебя, утопать в них буду сильнее обычного.
Макарий стянул рукавичку, протянул руку и коснулся моей замёрзшей щеки. Он нежно улыбнулся и взглянул в глаза, словно снова читал каждую мою мысль.
— Ты справишься. Я верю в тебя.
Его рука была тёплая и нежная. Она ласкала замёрзшую щеку с такой нежностью, что я невольно закрыла глаза. Я почувствовала его тёплое дыхание совсем близко и уже подумала, что парень вздумал поцеловать меня, но он просунул руки мне за спину и поставил на ноги.
— Соберись, девочка, ещё совсем немного осталось.
Я открыла глаза и немного обиженно взглянула в сторону. Я рассчитывала на другой исход, но не успела я погрузиться в свою обиду, как увидела нечто, повергшее меня в ужас.
— Макарий! — воскликнула, дрожащей рукой указывая за спину парня.
Молодой человек оглянулся и увидел разъярённого хищника. Дикая кошка, местная царевна животного мира, замерла в паре шагов от нас. Приняв оборонительную позу, зверюга выжидала.
— Успокойся, Златовласка, только без паники и резких движений. Это рысь, и она первая никогда не нападет на человека.
— Правда? А она об этом знает?
— Тише. Давай без резких движений и не вздумай бежать или кричать.
Я послушно закивала головой и спряталась за широкой спиной Макария, будто это могло спасти от беды.
— Молодец. А теперь, так же осторожно шагаем в сторону.
Вытянув одну руку перед собой, показывая животному, что ничем ему не угрожает, а второй приобняв меня за бок, Макарий принялся оттеснять меня в сторону. Как бы постепенно описывая окружность вокруг напряжённого зверя, парень остановился, когда тропа, что вела к Тихомиру, оказалась за его спиной.
— А теперь, — тихо и размеренно произнёс парень, — беги что есть мочи. Там дальше в лесу встретишь Тихомира.
— А ты? — пискнула я из-за его спины.
— За меня не волнуйся. Мне не впервой встречать рысь в лесу.
— Макарий, я…
— Беги! — крикнул парень. — Сейчас!
Я ахнула, а рысь прижалась к земле, готовясь к атаке. Макарий отскочил ближе к зверюге, привлекая её внимание громким криком и резкими жестами. Ему удалось завладеть вниманием животного, и рысь была готова кинуться на него. Однако почему-то медлила, как и я, парализованная страхом за Макария. Закрыв рот руками, я с ужасом наблюдала за хищником, который выбрал жертву. И я знала, что буду следующей, но не могла сдвинуться с места.
И вдруг Макарий упал на колени, склоняя голову и прикрывая глаза. Руки положил на бёдра, раскрывая ладони и направляя их вверх. Рысь замерла, удобно усаживаясь на снег.
— Давай, подружка, пообщаемся, — тихо прошептал Макарий хищному зверю. — Я в твоей власти. Ты подчинила меня. Ты победила. Позволь покинуть твои владения. Подари мне жизнь, как я сохраню твою для будущего потомства. Природа закономерна. Её правила — закон. И убив сегодня меня, повинуясь гневу, запомни, гнев падёт и на твое племя.
И животное словно поняло каждое его слово. Рысь поднялась и скрылась в глубине леса, а я, разинув рот, уставилась на поднимающегося парня.
— Пошли, Златовласка, Тихомир наверняка уже продрог, ожидая нас.
Он прошёл мимо меня, даже не взглянув. А моё состояние шока сменилось гневом.
— Постой, — догнала я парня. — Что это было?
— Ничего. Просто пошли, — ответил он, целенаправленно ступая по протоптанной дорожке.
— Ничего! — возмутилась я и схватила Макария за руку, разворачивая к себе.
— Я велел тебе бежать! — гневно произнес он. — Ты осталась. И я советую забыть всё, что видела. Просто считай, что я снова спас тебя!
Я увидела в его глазах гнев и раздражение, вперемешку с паникой. Он смотрел в мои глаза и не было больше в них озорных чертят, там было пламя. Я отшатнулась, испугавшись его реакции, а он пошёл дальше.
Мы догнали Тихомира, который мирно сидел на пеньке и что-то ел. Мой желудок свело судорогой. После той каши во рту не было ни крошки. Макарий обернулся в мою сторону и тяжело вздохнул.
— Один пирожок и в путь, — сказал как отрезал.
Дальше он протянул мне ароматную выпечку и стакан ещё тёплого чая. Я с благодарностью приняла угощение и приступила к еде. Это был волшебный пирожок. Я часто отказывала себе в сдобе: берегла фигуру. Но этот пирожок был спасением. Не ела ничего вкуснее.
— Ты извини за грубость, — вдруг сказал Макарий, когда Тихомир отлучился в лес. — Ты не должна была видеть это.
— Я уже поняла, — сухо ответила парню. Перемены в его настроении начали мне надоедать. То он невыносимо мил, то пуляет искры.
— Не злись, — мило улыбнулся он и, протянув руку, коснулся моих волос. — Я бы очень хотел рассказать тебе всё, но не могу.
— Это какая-то тайна вашего рода?
— Точно, — улыбнулся Макарий, стоило мне взглянуть на него. — Великая тайна наших предков и лишь живущие в нашем селении могут её узнать. А ты ведь хочешь вернуться домой?
— Хочу, — задумчиво проговорила я, а рука Макария снова коснулась моей щеки. Он слегка наклонился ко мне и со вздохом прижал к мощной груди. И почему-то мне показалось, что внутри него идёт борьба. Он хотел открыться, но не мог. Он хотел всё рассказать, чтобы оставить меня рядом. Только я не останусь. Наверное… Заглянула в его голубые глаза с чертятами и как-то засомневалась.
— Но ведь твои родители не живут в селении. Значит, они тоже не в курсе этой тайны?
Макарий засмеялся.
— Что? По-моему, это логично.
— Мой отец лесник, или егерь, по-вашему. По-нашему, он хранитель. Он оберегает наши миры друг от друга. Служит неким проводником между миром людей больших городов и нашим. Уводит охотников в сторону от нашего селения. Выслеживает браконьеров. И передает последние вести из большого мира старейшинам. Я и сестра родились в избе, куда мы направляемся. Моё детство прошло там. Пока… — Макарий задумался. — Пока не пришло время познакомиться с нашими корнями. Только в селении я мог вырасти достойным сыном моего народа. Только там смог бы понять и почувствовать те вещи, о которых знаю сейчас.
— Я готов идти, — вышел из леса Тихомир.
— Отлично, — сказал Макарий и отпустил меня. — Теперь пойдёшь между нами, — сказал он мне, — а то снова отстанешь.
И мы двинулись вперёд. Теперь за мной шёл Макарий, не давая отстать. А меня мучали его слова про родителей. Как любящие люди могут отправить сына и дочь жить в такую глушь?
— Ужасно, что родители отправили тебя и Забаву в селение, — озвучила свои мысли вслух.
— Почему же?
— Родители буквально отказались от вас. Сослали в глушь, а сами живут припеваючи с электричеством и интернетом!
— Жизнь в селении дала нам намного больше, чем интернет, — хохотнул Макарий.
— Да, и что, например! — возмутилась и, резко развернувшись к парню, остановилась.
Макарий взглянул за моё плечо на медленно удаляющегося Тихомира. Он покачал головой и слегка цыкнул.
— Жизнь в селении позволила мне и Забаве узнать свои корни, обычаи. Многому научила. Ведь мне предстоит стать хранителем после отца, а, может, и кем покруче. А Забаве женой. И что бы понимать свой народ и мирно жить среди них, мы должны были понять уклад рода изнутри.
— Женой, — задумалась над его словами. — А что, если Забава влюбится в парня из города и захочет выйти замуж за него? К этой жизни она не будет готова.
— Это невозможно.
— Почему же?
— Где же она может встретись парня из города?
— Ну, вдруг он вас найдет? Я же нашла.
— Ты нас не находила. Это я принёс тебя в селение. И потом Забава уже обещана Мирославу. И когда придёт время, она станет его женой.
— Как это?
— Наш народ не многочислен, если ты не заметила. Поэтому о подобных союзах договариваются родители ещё в детстве.
— Боже! Какой кошмар. Средневековье какое-то!
— Мирослав — отличный парень. Он хорошо позаботится о моей сестре. И насколько я заметил, между ними есть симпатия.
— Да, ей повезло, наверное.
— Пошли, а то Тихомир уже далеко ушлёпал.
Макарий обошёл меня и зашагал вслед за другом.
— А у тебя тоже есть суженая? — спросила я.
— Пошли, любопытная Златовласка, надо догнать Тихомира.
Больше мы не разговаривали: болтовня отнимает драгоценные силы, а дотемна необходимо добраться до места. Так сказал Макарий, и я его послушалась.
Глава 6
Ангелина.
Зимнее солнышко окрасилось алым, оставляя рыжие блики на снегу и верхушках деревьев. Сумрак опустился на тайгу. И прогулка начала становиться опасной. Послышались голоса диких животных. Где-то вдали завыл одинокий волк. На ветке ели заугукал филин. Лес наполнился звуками, которые казались устрашающими на фоне предзакатного солнца. Мне стало жутковато позади, и от очередного шороха в ближайших кустах я громко взвизгнула, подпрыгнув на месте.
— Ты чего? — оглянулся Макарий. — Это всего лишь ветер.
— Ха, ветер, — истерично взвизгнула. — Долго нам еще?
— Нет, — улыбнулся молодой человек, — посмотри туда.
Парень указал на огонёк вдали. Это был свет в окне деревянной избы. Словно из сказки, строение стояло, окруженное многовековыми заснеженными елями, утопая в сугробах почти до окон. И подойдя ближе, я ахнула. Нечто подобное я видела на страницах сказок. Небольшой деревянный домик с покатой крышей и каменной трубой, из которой валил густой дым. Резные ставни на окнах и наличники невероятной красоты. От дома исходили тепло и уют. Особенно после столь долгого путешествия, мне было так приятно оказаться в этом уютном месте. И как только до мозга дошло, что марафон окончен, силы оставили окончательно. Всё, цель достигнута и теперь можно расслабиться. И я бы рухнула без сил, если бы сильные руки Макария не поддержали меня.
Он прижал меня к себе, удерживая в крепких объятьях, а я доверчиво положила голову на его грудь.
Больше я не могла сделать ни шага, настолько вымоталась. И он понял это. Парнишка ловко подхватил меня на руки, внося в теплое помещение. Усталость была настолько сильной, что я даже не могла раскрыть глаз, чтобы оглядеться. Я просто положила голову на его плечо и тихо дышала, стараясь не шевелиться.
Почувствовав мягкую перину под усталым телом, я перевернулась на бок и свернулась калачиком, всё так же, не открывая глаз. Я даже не чувствовала голода, только гудящую боль в ногах, руках и вообще во всём теле.
Макарий не говорил ни слова. Он аккуратно стянул сапожки с моих ног и снял тулуп, стащил меховую шапку с головы и бережно положил её на мягкую подушку, укрыв меня одеялом. Я почувствовала, как он сел у моих ног и положил руку на плечо. Рядом с ним было так хорошо и спокойно, пока сквозь ускользающие сознание я не услышала женский голос.
— Сынок, её нужно бы накормить, — нежный, ласковый голос. Такой тёплый и родной, что губы тронула усталая улыбка.
— Дай ей немного времени, — ответил Макарий.
Он ушёл, оставив меня одну в тёплой постели. Я не расстроилась: эта передышка нужна была, чтобы прийти в себя. Тяжёлые веки не хотели открываться. Тело гудело. А организм просто отключился, погружая сознание в сон.
Макарий.
Я понимал, как ей тяжело, и поэтому не тревожил. Она маленькая, хрупкая и наверняка не привыкла к таким походам. Для меня, Тихомира или любого из селения преодолеть путь по заснеженному лесу в десять километров утомительно, но вполне реально. Для неё — подвиг. Понял я это почти сразу, ещё в начале нашего путешествия. Но и помочь был способен только морально. И не потому, что не донес бы её на руках (было бы тяжело, но я бы справился). Я боялся прикасаться к ней. Близость с ней с каждым разом отдаляла от меня истинную цель. Моё призвание — это шаманство. Мне пророчили стать великим шамахом своего рода, и я должен им стать. А Ангелина… странная и притягательная, загадочная и желанная отдаляла от этого. Но, о духи, как бы я мечтал пойти за ней! И плевать на цели и мечты! Больше они не кажутся столь великими и правильными.
Полностью погружённый в эти мысли, я спустился вниз с мансарды и уселся за стол. Маменька знала, что мы придём, и поэтому напекла пирожков, потушила мою любимую похлёбку из зайца с овощами и, конечно, сварила вкуснейший кисель из клюквы. Но в меня не лез ни кусок этой вкуснятины. Моя душа разрывалась на части. Будто сами духи терзали меня. Будто испытывали меня на стойкость. И с ужасом я понимал, что проигрываю бой. Уперев локти о стол, я закрыл лицо руками с тяжёлым вздохом. Скорей бы всё закончилось, и я бы смог вернуться к привычной жизни. Вот только вопрос… смогу ли?
— Неужто наш Макарий настолько устал, что не слопает пирожок? — весело заявил Тихомир с набитым ртом.
Я ничего не ответил, лишь поднялся, схватил тулуп и вышел из дома.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Яркий диск висел на стыке земли и неба. Птицы стихли, зверь отправился в убежище, готовясь ко сну. А я не мог унять мыслей, что табуном крутились в голове. Я уселся на крыльцо и просто смотрел вдаль. В сторону города. Туда, куда завтра утром уедет Ангелина и покинет мою жизнь навсегда. Не знаю, сколько прошло времени.
