Рассказы

Пространство зашелестело. Старательная имитация звуков ветра? А где же свежесть? Где же скользящие потоки воздуха? Все вокруг выглядело как убогий мультик. И ощущения такие же. Ну… почти.
       Внезапно в спину дунул настоящий холодный ветер, хлестнул по лицу длинными прядями черных волос, точно, коротко стричься я начала лет с пятнадцати, и сдул окружающую меня стену молочно-белого тумана.
       Я открыла рот и невольно потерла глаза. Этого просто не может быть! Лужайка, на которой я стояла, вдруг превратилась в садовую дорожку из неровных серых камешков. Вокруг шелестели и качались высокие кусты, открывая один единственный путь вперед. К купальне на берегу озера. К ней мы обожали бегать по утрам в нарушения всех строжайших запретов взрослых. Вместе… с младшей сестрой.
       Память нехотя приоткрыла мне страшные события того утра. Которые были давно забыты и сокрыты гипноблоками. Которые я никогда бы сама не вспомнила…
       Но сейчас…
       - Алена!
       Невольный вскрик вырвался изо рта разноцветными пузырями вместо звука. Слышался только шелест ветра, толкающего меня в спину. К купальне. К сидящей ко мне спиной маленькой девочке. На самом краешке бортика.
       - Алена!
       Я побежала, с ужасом вспоминая, что раньше, во всех моих снах и, наверное, в том детстве, воспоминаний о котором у меня не сохранилось, я просто тупо не успевала добежать. Пространство вдруг растянулось. Такая близкая купальня казалась недостижимой, несмотря на мой все ускоряющийся бег.
       - Алена!
       Проклятые пузыри беззвучных выкриков драли горло, как будто я на самом деле кричала.
       Только маленькая девочка, сколько ей было, лет пять, ничего не слышала. Она весело болтала ногами, не замечая, что от своих движений съезжает все ниже и ниже по гладкому бортику. Все ближе и ближе к воде…
       - Алена!
       Я уже мчалась изо всех сил, задыхаясь, потея от ужаса. Вот сейчас… вот сейчас… А я опять не успею…
       
       Девочка вздрогнула, как будто что-то наконец-то услышала и медленно обернулась.
       - А ведь ты могла спасти меня, Ларисочка. - Вдруг четко и ясно проговорила она взрослым голосом. - Ты ведь умела плавать. Почему же ты не стала меня спасать, Ларисочка? Почему ты просто стояла и смотрела как я тону?
       И с этими словами она спрыгнула с бортика в черную воду вдруг приблизившегося озера.
       Детский кошмар снова повторился.
       Зачем!?...
       - Алена! - Я с хрипом ударилась грудью о внезапно ставший высоким бортик купальни и сползла на землю судорожно дыша. Корчась от отчаяния, я даже не обратила внимания, что впервые услышала собственные звуки.
       В детстве я всем говорила, что умею плавать. Врала и сестричке, чтобы она все равно завидовала мне несмотря на то, что ей всегда доставалось больше родительской любви. Золотоволосый голубоглазый ангелочек. Родители так ее и звали. “Наш ангелочек”. А меня, черноволосую и смуглую, они… никак не звали. Я так думала. Пока не услышала сказанное за закрытыми дверями в спальне родителей. “Ведьмочка ненавидит нашего ангелочка”. Меня не любили. Из-за Алены, которая постоянно на меня жаловалась, выдумывая несуществующие обиды. И ей верили. Не мне. Может поэтому я просто убежала тогда? Сделав вид, что не видела, как тонет сестричка?
       Тогда? А… а сейчас… Да ведь это же сон! Может ишверцы дают мне возможность все исправить? Переделать воспоминания? Может так работает их методика исцеления?
       Ну… тогда…
       Рывком поднявшись, руками нажала на верхушку бортика, заставляя его уменьшаться. До уровня колен. Налегла на кирпичи, всматриваясь в черную воду.
       Вода разошлась кругами. Мелькнула золотистая макушка. Открытый в беззвучном крике рот. Тонущая Аленка. Картина, которую я никогда не видела наяву. Только в своих кошмарах…
       - Аленка… - Потянув беспомощно руки к тонущей сестре я рыдала от горя и ужаса, чувствуя, что ничего не смогу сделать… Я панически боялась воды на самом деле. И не могла перебороть свой страх… Я ничем не могла ей помочь….
       
       

*****

       - Эти земляне….
       Изгибаясь в экстазе на своих мягких туманных ложах, все двести пятьдесят девять ишверцев-сновидцев поглощали эмоции сходящей с ума от горя и самообвинений глупой маленькой землянки.
       - Такие наивные…. - ЛайраСен довольно потягивалась, подключившись лишь краешком сознания к происходящей в мозгу стажерки катастрофе. Кто-то же должен был сознательно присутствовать, чтобы контролировать станцию. - Столько эмоций! - Она довольно облизнулась, наблюдая как начинает лосниться золотая шерстка и появляются вкрапления блестящих кристалликов на ее серебряных коготочках.
       - Пусть прыгает. - Придумала она концовку. - Попытается изобразить героиню, но потом испугается воды еще больше и утонет вместе с сестрой. Сладкие эмоции смерти… - Она предвкушающе защелкала ротовыми пластинами. - К тому же человечку , которая сует нос куда не надо следует ликвидировать. - Щелкнула по пиктограмме на столешнице, отсылая распоряжение о дальнейшем сценарии и усиливая пси-сигнал. Горе, самобичевание… О-о-о! Наивные земляне. Сильнее этих эмоций только злость и ненависть. Хорошо, когда они злятся и ненавидят сами себя. Отличное самоуничтожение…
       
       - Зачем тебе? - Соткавшаяся из теней темная фигура в пушистом белом кресле требовательно выпрямилась и сверкнула черно-фиолетовыми круглыми глазищами.
       ЛайраСен с восхищением посмотрела на Координатора, закутавшего свое почти прозрачное тело слоями черного газа. Чтобы она его видела! Уважает? Признает? Значит до него тоже тоже дошли отголоски вкусных эмоций из этого уголка Вселенной?
       - Сейчас почувствуете, Высочайший. - прошептала она, слегка приопустив верхние шторки глаз. - Юная поросль этой планеты обладает необычайно сильными эмоциями. Если вы разрешите… эманаций этой особи достаточно для перехода на новый уровень одной из нас. Пока мы все разделяем. Но, если Вы позволите…
       Координатор наклонил голову, прислушиваясь, проводя мгновенный анализ пси-полей миллиардов жизней и чисто по-человечески щелкнул невидимыми пальцами верхней конечности.
       - ЛайраСен, кончайте этот спектакль. Завершайте выработку арениума и забирайте всю пси-энергию этого сектора. Нам пора двигаться дальше. А вам - стать правой частью меня.
       ЛайраСен приподняла нижние пластины, почти скрыв засиявшие черным светом глаза. Необычайно щедрое разрешение. Наконец-то она избавится от унизительного положения прислужника и от этих глупых, но эмоционально богатых землян. Она подняла правую конечность, собираясь загасить пиктограммы пси-связи остальных сновидцев, переключить все на себя...
       
       Я вздрогнула, чувствуя, как волна злости и ненависти к самой себе накрывает меня безумием. Руки затряслись, в горле родился горестный вой. Но… Алена! Она же погибнет! Не время рыдать!
       Сжав зубы, рванула свое тело и перевалилась через бортик. Пусть я не умею плавать. Но в этот раз я не дам погибнуть сестре…
       Сестре? Схватив какую-то мягкую куклу, погружаясь в черную воду, я не ощутила ничего. Муляж девочки-ребенка не вызывал узнавания. Никаких внутренних ощущений родства.
       Что со мной?
       Я же…
       Твою мать!
       У меня никогда не было сестры! Это не мои воспоминания! Я однажды тонула и потом постоянно видела этот кошмар во сне. Но я тонула сама! Никакой сестры у меня не было!
       А сейчас я же вообще сплю! Я вдохнула и… выдохнула, преодолевая попытку спазма в груди. Это сон! Я могу дышать! Я себя контролирую! Я управляю своим сном!
       Так вот какие у вас “сладкие сны”, ишверцы? Создали кошмар, которого не было, да еще и утопить меня решили? Это у вас такое “лечение”? Или вы просто решили избавиться от меня, задающей лишние вопросы? Чужеродные твари! Нелюди! Ненавижу!
       И я ударила всей силой своего отвращения, всей ненавистью к чужакам, наславшим на меня сон-катастрофу, в пространство вокруг. В черную воду, крутящуюся вихрями в попытке затянуть меня на дно отчаяния. В эту дурацкую куклу псевдо-сестры. В противный тяжелый воздух.
       Сами смотрите свои кошмары, уроды…
       
       Пси-сигнал, усиленный нейросвязями всех двухсот шестидесяти ишверцев-сновидцев, вернулся к ним разрушительной бурей. Золотистые тела скорчились на туманных ложах. Черные глаза раскрылись и побелели. Станция Sweet Dreams затряслась и замоталась в пространстве, теряя пси-поля, разрывая нити связей с тысячами ишверцев, сидящих на паутине, питающейся эмоциями человечества.
       
       Прозрачное тело Координатора, подключившегося к последнему, самому сладкому моменту эмоций гибели наивной землянки, покрылось трещинами и разлетелось мириадом острых осколков.
       ЛайруСен швырнуло об туманную стену, и она белеющими, слепнущими глазами успела увидеть, как ее золотая шёрстка тускнеет и покрывается разрывами, из которых брызгает синяя жидкость.
       
       Резонанс... Как мы этого не учли… Не проверили пси-силы этой жалкой человечки… Не надо было усиливать сигнал. Не надо было поглощать эти эмоции… - Успела она подумать. И острый осколок от окаменевшего тела Координатора остановил мысли, вонзившись в круглый белый глаз.
       
       Я с трудом поднялась с жесткой каменной скамьи, бывшей когда-то в прошлом мягким туманным ложем.
       А я ведь чуть ли не умерла во сне. - Рассеянно думала я, потирая затекшие ноги. - Все-таки эти ишверцы убивали. Убивали наиболее важных людей, присваивая их собственность, их статусы. Убивали через свои “сладкие сны” тех, кто обратился к ним за помощью. Какую часть ресурсов землян они успели присвоить? Сколько из них прячется под видом землян среди нас? Управляя нашими действиями, питаясь нашими эмоциями?
       И, самый главный вопрос, какой же отчет мне дать начальству? Противному Деяниру?
       
       С трудом встав, балансируя на качающемся полу и хватаясь за окаменевшие стены, покрывающиеся трещинами, поспешила в ангар. Надо побыстрее улететь отсюда, а то и отчитываться будет некому…
       
       

***

       
       Шепот звезд
       
       
       
       
       Вы помните какими были раньше радиоприемники? Огромные, размером с чемодан монстры с большими круглыми рукоятками, которые надо было долго крутить, стараясь поймать передачу, и потом подкручивать постоянно, цепляясь за хвост плавающей волны звука.
       Раньше такой монстр стоял у нас в зале. Дорогое лакированное дерево, золотая плетеная сетка на динамике, из которой я тайком выдергивала толстые блестящие нитки для нарядов своих кукол надеясь, что никто не заметит. Это чудовище было главном украшением и величайшей ценностью. Пока в зале не появился цветной телевизор, конечно.
       Каждый день в шесть утра взрослые поворачивали коричневый кругляш, слышался щелчок и раздавалось шипение, периодически сменяющееся обрывками фраз и кусочками мелодий. Пока наконец не удавалось поймать ГЛАВНУЮ волну и на весь дом раздавался гимн Советского Союза. В шесть утра! Ага.
       Я ненавидела этот радиоприемник. Каждый день он отбирал у меня целый час сна! Самого сладкого. Утреннего. Ведь в школу надо было вставать в семь. Я могла бы еще немного поспать! Но гимн сменялся опять же ВАЖНЫМИ новостями и вдохновляющими песнями. Затем звук немного приглушали. Но сна уже не было. Я лежала, молча злилась и мечтала о том, что однажды что-то внутри проклятого монстра сгорит и я смогу хоть несколько дней, пока его не отремонтируют, нормально поспать. А что касается взрослых, то в ответ на мою просьбу делать звук потише на меня посмотрели, как на преступницу и прочитали лекцию о патриотизме, о нашей великой Стране и о важности “быть в курсе”. А про нежелание слушать ор утреннего гимна намекнули, что это является чуть ли не предательством Родины и за это могут “посадить”. Что поделать. Родители были жертвами репрессий…
       И приходилось мне с детства каждое утро вздрагивать от громкого щелчка, последующего шипения звуковых волн, пробирающихся в спящий динамик и от торжествующего вопля вырвавшихся звуков в виде гимна, означающего начало очередного дня.
       Кажется, этот утренний кошмар прописался в мое подсознание вместе с рефлекторной реакцией.
       Поэтому, когда я услышала громкий щелчок и последующее шипение несущей частоты, машинально подпрыгнула от ужаса прямо… посреди проезжей части дороги, которую переходила безо всяких правил, возвращаясь из музыкальной школы.
       В те времена о правилах дорожного движения не очень ответственным гражданам можно было не беспокоиться - дорога в основном была пустой. Троллейбусы, величаво ведущие своими встопорщенными рогами по тонким линиям верхних проводов, можно было заметить издалека и на обозримом протяжении их не наблюдалось. А редкие “жигули”, торжественно проезжающие по узкой проезжей части были целым событием в жизни нашего маленького городка и, если бы хоть одна из этих замечательных “копеек” вдруг выехала на дорогу, то вокруг нее толпился бы народ, стремящийся рассмотреть поближе сиё чудо. Толп на дороге тоже не было, редкие прохожие совершенно спокойно ходили по проезжей части как по тротуару. И я в том числе. Город жил размеренной жизнью рабочего народа, хорошо знающего великие цели, ради которых он живет. В нем не было места отклонениям от правил, кроме разве вот этих путешествий пешеходов по проезжей части дороги, воображаемой свободы в виде легкого хулиганства.
       
       На фоне спокойной и размеренной жизни в запланированных рамках вдруг услышанный днем радиоприемник, вне дома, да и вообще вдали от любых громкоговорителей, был явным нарушением привычного. Да это вообще ни в какие ворота не лезло! На мгновение запнувшись, я поспешила перейти дорогу и остановилась возле столба объявлений, делая вид, что читаю написанное и пережидая вдруг возникшее вместе с потусторонними звуками головокружение.
       Откуда идет этот звук? - Думала я, украдкой поглядывая по сторонам в надежде заметить, что другие прохожие тоже ЭТО слышат.
       Но люди спокойно шли по своим делам, и никто не оглядывался, не озирался. Никто ничего не слышал.
       Потому что, и теперь я это с ужасом осознала, звук раздавался у меня В ГОЛОВЕ! Шипение, потрескивание, какие-то неясные обрывки то ли слов, то ли мелодий… Более того, я вдруг почувствовала себя тем самым радиоприемником, который “настраивается”, пытается поймать ГЛАВНУЮ ВОЛНУ. Захотелось срочно бежать куда-то, найти место ближе к этому незримому, но ощущаемому всем телом потоку, место, где он наконец-то выплеснет в эфир моего мозга очень важные звуки.
       Дурка. — Вот что я подумала, сдержав невольный порыв немедленно куда-то побежать. - Дурка. Вот куда меня упекут если я хоть кому-то намекну на эти звуки. Быть странным, отличаться от обычных людей у нас в семье считалось еще более худшим преступлением против общества, чем отказ слушать гимн. Опустив взгляд, сжимая ремни от ранца с нотами, я медленно пошла домой, стараясь выглядеть совершенно обыкновенной ученицей. Но внутренне я изо всех сил надеялась, что случайно где-то пересекусь со звуковой волной в её самом сильном месте и наконец-то смогу расслышать что за шепот вплетается в “несущую частоту”. От усиленного вслушивания внутри себя голова разболелась и, принеся невольное облегчение, внезапно все пропало.
       Радостная, несмотря на сильную головную боль, я шла домой, осознавая, что я действительно особенная, как мне и казалось с самого детства. Что у меня в самом деле есть какие-то необычные способности, о которых никому нельзя говорить, ни в коем случае, но они же есть! Это стало моим главным секретом.