Ладно. Дальше смотрю видео.
Сокол вернулся к столу. Присел. Обмениваются документами… Изучают…
Кофемашина тихо зафыркала, заглушая еле слышные слова мужчин. Как неудачно видеокамера расположена. Хотя… С другой стороны, ясно видно, что больше никого в офисе нет и к кофемашине никто не подходил…
Тихий звон. Кофе готово.
Договоренность, видимо тоже. Судя по удовлетворенным полуулыбкам… Акулы договорились… Будущее человечества почти определено и… Если все так хорошо, то зачем убивать-то?
Нет. Идет к кофемашине. Две чашки. Отмечают. Пьют кофе. То самое, в остатках которого был найден смертельный яд.
Доносятся отдельные слова Ивана Сайко. Он сидит боком к видео камере, виден только стальной ершик волос, слегка курносый нос и та самая легкая удовлетворенная полуулыбка.
- …действительно необычный кофе… поделитесь рецептом… еще раз просмотрю документы… возможные дополнения мы же оговорили... если все устроит сразу и подпишу…
Никаких сомнений и тем более недовольства. Все хорошо… Хорошо?
Дальше…
Прощаются. Крепкое рукопожатие. Открытые взгляды в глаза.
Артур Сокол, владелец корпорации ЛонгЛайф остается сидеть за столом, просматривая документы. Иван Сайко, владелец бизнес-центра “Вечность” выходит и отправляется домой. Вместе с документами и… смертельным ядом в организме…
Перемотка в ускоренном темпе. Вот оно! Через пятьдесят минут.
Артур Сокол хватается за грудь, привстает и падает на пол, пытаясь сорвать галстук. Задетые резкими движениями документы и чашка из-под кофе разлетаются по дубовому паркету. Чашка жалобно звенит, разбиваясь на мелкие осколки…
Вбегает уже вернувшаяся секретарша. Испуганный вскрик. Стучит по кнопке на столе… Медики…
- … отравление… общий антидот… кажется успели… срочно в реанимацию…
Для Сокола все закончилось благополучно. Легкий, или может и не очень легкий, испуг, небольшой бардак в офисе, немного суеты… Как все-таки вовремя вернулась секретарша! Прямо за минуту до рокового события. Как будто по будильнику. По особому будильнику….
А Ивану Сайко так не повезло. Он жил за городом и почти пятьдесят минут дороги домой просматривал и подписывал документы. В машине видеокамеры не было, только слова водителя. Но видно по трассе, что остановок нигде не было. Да и что тут сомневаться? У Ивана в организме был тот же самый яд.
Вставил флешку с другим видео. Внутренний двор особняка Сайко.
Подъезжает черный автомобиль. Иван Сайко выходит из машины с папкой в руках. Заходит в дом. Следующая запись уже с камеры внутри.
Иван вдруг хватается за грудь… Пытается расстегнуть пуговицы пиджака. Папка с документами, с уже подписанными документами, падает на пол. Иван хватается за горло, как будто задыхается и падает на пол.
Влетает горничная из внутренней двери, кричит, бросается к телефону… Еще люди… Медики… Не успели…
Пятьдесят минут… Все-таки жизнь в черте города имеет свои преимущества. Скорая помощь приезжает быстрее.
Хорошо, что я не стал переезжать за город! Допил остывший кофе и помотал головой, отгоняя непрошенную паранойю. Придет же в голову такая ерунда. Потер лоб.
Вроде бы все просто и понятно. Вроде можно передавать дело дальше. Но…
Все равно не понятно.
С одной стороны, благодаря подписанным документам и, если юристы не смогут это оспорить, то “ЛонгЛайф” и “Вечность” проведут слияние и станут чем-то типа “Бесконечная Жизнь”. А Артур Сокол - единственным владельцем.
Все просто как… повертел в руках пустую чашку… как кофе. Нажал кнопку, вызывая секретаршу. Могу позволить себе еще одну чашечку.
Все просто и понятно, было бы…
Если бы не одно “НО”.
Смысла в концерне “Бесконечная Жизнь” теперь нет, в принципе. Рецепт теранина (прим. автора. - выдуманное название) умер вместе с Иваном Сайко. Человечество лишилось возможности вечной жизни. Возможно, на какое-то время. А возможно - навсегда.
Знал ли об этом Артур Сокол, когда планировал убийство? Мог ли он настолько ошибиться, идеально рассчитав все остальное?
Явно нет. Смерть Ивана Сайко автоматически означает крах и бизнес-центра “Вечность” и корпорации “ЛонгЛайф”. Артур не идиот. Он не мог поступить так глупо. А значит он и не убивал. Почему же так получилось? Откуда яд в кофе, собственноручно заваренном Артуром? Проверили все что можно и убедились, что яд был добавлен прямо в кофе, в процессе заваривания.
Автоматически выпил очередную чашку кофе, принесенную секретаршей, почти не заметив вкуса почти забыв про свою паранойю. Почти. Пальцы левой руки все равно успели пощупать капсулу с противоядием в кармане. Такими темпами придется или отказаться от кофе вовсе, или заваривать его самому. В турке. На песке. Вряд ли я себе это позволю. Досадливо убрал руку от кармана.
Зачем? Кому было нужно это бессмысленное убийство? Машинально потер лоб, но мыслей от этого не прибавилось.
Пора нанести визит Артуру Соколу, находящемуся, пока, на домашнем аресте. Возможно, там найдутся какие-то подсказки…
- Папа выйдет через пять минут. - Открывшая тяжелую дубовую дверь загородного особняка пожилая дама произнесла эти слова неожиданно детским голосом.
- Проходите, пожалуйста. - Продолжила она и тяжелой походкой прошествовала по широкому коридору в дверной проем слева.
Я удивленно посмотрел на женщину, вдвое старшую, судя по виду, Артура Сокола и неторопливо пошел следом. Странные у них тут порядки…
- Мы вас очень ждали. - Женщина немного неловкими движениями торопливо ставила на стол чайные приборы. - Вы извините, что я все сама делаю…
Присев в кресло, я не сводил взгляда с ее неуверенно двигающихся и несуразно крупных кистей рук со странно утолщенными суставами пальцев, продолжая слушать оправдания, - … слуги пока уволены… папа попросил меня…, - и удивляясь детскому голосу пожилой женщины. Как эта болезнь называется? Кажется акромегалия? Это же про разрастание костей? А что за странный контраст детского голоса и внешнего вида? Как эта болезнь, если это она самая, связана со старением?
- … я уверена, что папа не виноват. Он же сам чуть ли не погиб! Да и смерть Ивана, - женщина еле слышно шмыгнула носом, — это все равно, что смерть всего нашего дела…
- Настена, иди отдохни. - Прозвучал из двери ласковый бас.
Я встал, приветствуя воочию легендарного Артура Сокола. Человека, подарившего вечную молодость человечеству. Не всем, конечно, только платежеспособным. И не, если я не ошибаюсь сейчас, не своей дочери.
И больше уже никому не подарит, после смерти Ивана Сайко.
Женщина, его дочь звали Анастасией, а значит действительно его дочь, тяжелой покачивающейся походкой подошла к отцу, прикоснулась к его руке. Артур погладил ее по спине и повторил. - Ты все правильно сделала, иди отдохни…
Я проводил взглядом спину то ли ребенка, то ли… непонятно кого… Еще одна загадка Артура Сокола?
Высокий мужчина тоже проводил “Настену” взглядом, сел в кресло и сгорбился. Видно было, что мысли его очень далеки от страха из-за обвинения его в убийстве. Не смерть Сайко его беспокоила. Не она…
Последующий разговор с Артуром ничего не прояснил. Только заставил меня увериться в предположении, что убийцу надо искать в другом месте.
За прошедшие пять дней, бросив спорить с самим собой, я пристрастился к кофе окончательно. Но это имело и свои минусы. Выпивая уже восьмую за день чашку кофе в своем офисе, я почти перестал чувствовать эксклюзивное богатство вкуса и потрясающий аромат этого напитка. Кофе теперь было всего лишь необходимым топливом для уставшего мозга.
Бояться мифического отравления давно перестал. Если бы моя секретарша вынашивала злодейские планы по умерщвлению своего единственного работодателя - наверное уже попробовала бы осуществить. Мелькнула даже мысль убрать ампулу с противоядием из кармана в ящик стола. Если я все еще жив, значит с моим кофе все нормально. Да и с чего бы Аните… Смысл? Моя паранойя пошла в отпуск.
А нераскрытое дело по-прежнему беспокоило.
Не найдя никаких зацепок, принялся изучать наконец-то доставленные медицинские карты семьи Соколов. Просто для основательности. Конечно, здоровье Артура Сокола было идеальным. А какое еще оно может быть у человека, полностью исцелившего и омолодившего свой организм? По-прежнему было непонятно, почему он не позаботился также о своей дочке? Если та женщина действительно была ею.
Я открыл копию медкарты Анастасии Сокол и чуть ли не выронил чашку. Это… Как? Девять лет?... Та женщина… “Настена”? Да что за чушь?
Торопливо листаю страницы. … Акромегалия… Ага, правильно вспомнил… Лечащий врач… Сайко? Иван Сайко? Тот самый? Да ладно? Так… Согласие на экспериментальную методику… Ага… Успешно… Нормализуется…
Откинулся в кресле, сделал глоток из опустевшей кружки и, наконец-то заметив сей факт, вызвал Аниту.
- Позвоните Соколу, предупредите о моем визите. - Пробурчал, отказывая себе мысленно в девятой чашке кофе. Девять лет? Ребенок? А та женщина? Они явно что-то скрывают. Надо разобраться…
И неожиданно услышал.
- Извините, сэр, десять вечера, сэр, вы уверены, сэр? — Все это Анита произнесла на одном дыхании.
Я взглянул на синие тени под глазами своей секретарши и мысленно выругался. Как я так забыл про время?
- Завтра. Завтра с утра позвоните. И… идите домой Анита, спасибо. В следующий раз напоминайте мне, пожалуйста, об окончании вашего рабочего дня.
Визит к Соколу придется перенести на завтра. Больше никакого кофе. Сегодня. Может смогу поспать…
Кем бы ни была та женщина, которую Артур Сокол называл Настеной, расспросить ее теперь уже не удастся.
Я молча стоял возле памятника, наблюдая за похоронным ритуалом. Артур Сокол стоял с непокрытой головой и не прятал текущие по лицу слезы. Та женщина, несмотря на свою неуклюжесть и явную болезненность была ему очень дорога. Почти как… дочь. Где же тогда его настоящая дочь? Анастасия девяти лет?
За спиной послышался шорох.
Оглянулся.
Хрупкая молодая женщина положила букет белых роз на свежее надгробье неподалеку и замерла, сцепив руки на животе и склонив голову.
Я сделал осторожный шаг назад, скрывая от себя печальное зрелище и подошел к ней. К секретарше, теперь уже бывшей, Артура Сокола.
На гравюре памятника была изображена девочка лет пяти в белом платьице и перчатках. Посмотрел на надпись. Любимой доченьке…. от мамы…. и годы жизни.
Дочь секретарши тоже умерла в возрасте девяти лет… Недавно… Страшная потеря… Совпадение?
- Более поздние фотографии… они… она… - Опередив мой вопрос Эльвира Наумовна заговорила сама и запнулась Наконец продолжила. - Там она слишком старая…
Мы помолчали.
- Так она умерла…? - Проговорил я, страшась услышать ответ.
- От старости. - Эхом откликнулась Эльвира.
И торопливо продолжила.
- Теранин. Этот состав Сайко создал, когда обнаружил, что наши дети начали стареть от его экспериментов. Как противоядие. Теранин замедлил внешнее старение, немного. А потом обнаружилось, что для обычных людей это как… - Она торопливо перевела дыхание. — Это как эликсир молодости. Медкапсулы Артура и теранин Сайко открыли людям путь к вечной молодости… Только нашим детям они уже не смогли помочь. Просто ускорили старение внутри, сохраняя внешний вид…
Я не смотрел на текущие по ее лицу слезы. Мое внимание приковали пальцы ее рук, которые растирали и растирали друг друга, как будто она пыталась стереть какую-то невидимую грязь.
- Так Анастасия умерла...
- Тоже… От старости… Внутри…
Так это была месть? Месть доктору, погубившему детей своим неудачным лечением? Но… Как?
- Но… вас же не было?
Она поняла мой вопрос.
- Артур никогда не моет кофемашину. Он ее просто использует. Я просто насыпала яд в колбу.
- И ушли…
- И ушла… Сюда… Дочь сказала… Я внутренне почувствовала, - быстро добавила она, увидев мое изумление, - как будто она сказала, что Артур не виноват. И я… вернулась… вернулась в офис вовремя, чтобы спасти его…
Кожа на ее пальцах покраснела и начала кровоточить от усилий. Напрасно. Воспоминания теперь не стереть.
Могу ли я осуждать мать за то, что она решила уничтожить убийцу дочери? Не знаю. У меня нет детей. И я никогда не был матерью. Да и не стану… разумеется…
Я отвернулся и пошел в офис.
Надо сказать Аните, что бы обязательно промывала кофемашину… Визитеры таки разные…
Нет. Лучше поставлю кофемашину в свой кабинет. Так-то поспокойнее будет…
Сокол вернулся к столу. Присел. Обмениваются документами… Изучают…
Кофемашина тихо зафыркала, заглушая еле слышные слова мужчин. Как неудачно видеокамера расположена. Хотя… С другой стороны, ясно видно, что больше никого в офисе нет и к кофемашине никто не подходил…
Тихий звон. Кофе готово.
Договоренность, видимо тоже. Судя по удовлетворенным полуулыбкам… Акулы договорились… Будущее человечества почти определено и… Если все так хорошо, то зачем убивать-то?
Нет. Идет к кофемашине. Две чашки. Отмечают. Пьют кофе. То самое, в остатках которого был найден смертельный яд.
Доносятся отдельные слова Ивана Сайко. Он сидит боком к видео камере, виден только стальной ершик волос, слегка курносый нос и та самая легкая удовлетворенная полуулыбка.
- …действительно необычный кофе… поделитесь рецептом… еще раз просмотрю документы… возможные дополнения мы же оговорили... если все устроит сразу и подпишу…
Никаких сомнений и тем более недовольства. Все хорошо… Хорошо?
Дальше…
Прощаются. Крепкое рукопожатие. Открытые взгляды в глаза.
Артур Сокол, владелец корпорации ЛонгЛайф остается сидеть за столом, просматривая документы. Иван Сайко, владелец бизнес-центра “Вечность” выходит и отправляется домой. Вместе с документами и… смертельным ядом в организме…
Перемотка в ускоренном темпе. Вот оно! Через пятьдесят минут.
Артур Сокол хватается за грудь, привстает и падает на пол, пытаясь сорвать галстук. Задетые резкими движениями документы и чашка из-под кофе разлетаются по дубовому паркету. Чашка жалобно звенит, разбиваясь на мелкие осколки…
Вбегает уже вернувшаяся секретарша. Испуганный вскрик. Стучит по кнопке на столе… Медики…
- … отравление… общий антидот… кажется успели… срочно в реанимацию…
Для Сокола все закончилось благополучно. Легкий, или может и не очень легкий, испуг, небольшой бардак в офисе, немного суеты… Как все-таки вовремя вернулась секретарша! Прямо за минуту до рокового события. Как будто по будильнику. По особому будильнику….
А Ивану Сайко так не повезло. Он жил за городом и почти пятьдесят минут дороги домой просматривал и подписывал документы. В машине видеокамеры не было, только слова водителя. Но видно по трассе, что остановок нигде не было. Да и что тут сомневаться? У Ивана в организме был тот же самый яд.
Вставил флешку с другим видео. Внутренний двор особняка Сайко.
Подъезжает черный автомобиль. Иван Сайко выходит из машины с папкой в руках. Заходит в дом. Следующая запись уже с камеры внутри.
Иван вдруг хватается за грудь… Пытается расстегнуть пуговицы пиджака. Папка с документами, с уже подписанными документами, падает на пол. Иван хватается за горло, как будто задыхается и падает на пол.
Влетает горничная из внутренней двери, кричит, бросается к телефону… Еще люди… Медики… Не успели…
Пятьдесят минут… Все-таки жизнь в черте города имеет свои преимущества. Скорая помощь приезжает быстрее.
Хорошо, что я не стал переезжать за город! Допил остывший кофе и помотал головой, отгоняя непрошенную паранойю. Придет же в голову такая ерунда. Потер лоб.
Вроде бы все просто и понятно. Вроде можно передавать дело дальше. Но…
Все равно не понятно.
С одной стороны, благодаря подписанным документам и, если юристы не смогут это оспорить, то “ЛонгЛайф” и “Вечность” проведут слияние и станут чем-то типа “Бесконечная Жизнь”. А Артур Сокол - единственным владельцем.
Все просто как… повертел в руках пустую чашку… как кофе. Нажал кнопку, вызывая секретаршу. Могу позволить себе еще одну чашечку.
Все просто и понятно, было бы…
Если бы не одно “НО”.
Смысла в концерне “Бесконечная Жизнь” теперь нет, в принципе. Рецепт теранина (прим. автора. - выдуманное название) умер вместе с Иваном Сайко. Человечество лишилось возможности вечной жизни. Возможно, на какое-то время. А возможно - навсегда.
Знал ли об этом Артур Сокол, когда планировал убийство? Мог ли он настолько ошибиться, идеально рассчитав все остальное?
Явно нет. Смерть Ивана Сайко автоматически означает крах и бизнес-центра “Вечность” и корпорации “ЛонгЛайф”. Артур не идиот. Он не мог поступить так глупо. А значит он и не убивал. Почему же так получилось? Откуда яд в кофе, собственноручно заваренном Артуром? Проверили все что можно и убедились, что яд был добавлен прямо в кофе, в процессе заваривания.
Автоматически выпил очередную чашку кофе, принесенную секретаршей, почти не заметив вкуса почти забыв про свою паранойю. Почти. Пальцы левой руки все равно успели пощупать капсулу с противоядием в кармане. Такими темпами придется или отказаться от кофе вовсе, или заваривать его самому. В турке. На песке. Вряд ли я себе это позволю. Досадливо убрал руку от кармана.
Зачем? Кому было нужно это бессмысленное убийство? Машинально потер лоб, но мыслей от этого не прибавилось.
Пора нанести визит Артуру Соколу, находящемуся, пока, на домашнем аресте. Возможно, там найдутся какие-то подсказки…
*****
- Папа выйдет через пять минут. - Открывшая тяжелую дубовую дверь загородного особняка пожилая дама произнесла эти слова неожиданно детским голосом.
- Проходите, пожалуйста. - Продолжила она и тяжелой походкой прошествовала по широкому коридору в дверной проем слева.
Я удивленно посмотрел на женщину, вдвое старшую, судя по виду, Артура Сокола и неторопливо пошел следом. Странные у них тут порядки…
- Мы вас очень ждали. - Женщина немного неловкими движениями торопливо ставила на стол чайные приборы. - Вы извините, что я все сама делаю…
Присев в кресло, я не сводил взгляда с ее неуверенно двигающихся и несуразно крупных кистей рук со странно утолщенными суставами пальцев, продолжая слушать оправдания, - … слуги пока уволены… папа попросил меня…, - и удивляясь детскому голосу пожилой женщины. Как эта болезнь называется? Кажется акромегалия? Это же про разрастание костей? А что за странный контраст детского голоса и внешнего вида? Как эта болезнь, если это она самая, связана со старением?
- … я уверена, что папа не виноват. Он же сам чуть ли не погиб! Да и смерть Ивана, - женщина еле слышно шмыгнула носом, — это все равно, что смерть всего нашего дела…
- Настена, иди отдохни. - Прозвучал из двери ласковый бас.
Я встал, приветствуя воочию легендарного Артура Сокола. Человека, подарившего вечную молодость человечеству. Не всем, конечно, только платежеспособным. И не, если я не ошибаюсь сейчас, не своей дочери.
И больше уже никому не подарит, после смерти Ивана Сайко.
Женщина, его дочь звали Анастасией, а значит действительно его дочь, тяжелой покачивающейся походкой подошла к отцу, прикоснулась к его руке. Артур погладил ее по спине и повторил. - Ты все правильно сделала, иди отдохни…
Я проводил взглядом спину то ли ребенка, то ли… непонятно кого… Еще одна загадка Артура Сокола?
Высокий мужчина тоже проводил “Настену” взглядом, сел в кресло и сгорбился. Видно было, что мысли его очень далеки от страха из-за обвинения его в убийстве. Не смерть Сайко его беспокоила. Не она…
Последующий разговор с Артуром ничего не прояснил. Только заставил меня увериться в предположении, что убийцу надо искать в другом месте.
*****
За прошедшие пять дней, бросив спорить с самим собой, я пристрастился к кофе окончательно. Но это имело и свои минусы. Выпивая уже восьмую за день чашку кофе в своем офисе, я почти перестал чувствовать эксклюзивное богатство вкуса и потрясающий аромат этого напитка. Кофе теперь было всего лишь необходимым топливом для уставшего мозга.
Бояться мифического отравления давно перестал. Если бы моя секретарша вынашивала злодейские планы по умерщвлению своего единственного работодателя - наверное уже попробовала бы осуществить. Мелькнула даже мысль убрать ампулу с противоядием из кармана в ящик стола. Если я все еще жив, значит с моим кофе все нормально. Да и с чего бы Аните… Смысл? Моя паранойя пошла в отпуск.
А нераскрытое дело по-прежнему беспокоило.
Не найдя никаких зацепок, принялся изучать наконец-то доставленные медицинские карты семьи Соколов. Просто для основательности. Конечно, здоровье Артура Сокола было идеальным. А какое еще оно может быть у человека, полностью исцелившего и омолодившего свой организм? По-прежнему было непонятно, почему он не позаботился также о своей дочке? Если та женщина действительно была ею.
Я открыл копию медкарты Анастасии Сокол и чуть ли не выронил чашку. Это… Как? Девять лет?... Та женщина… “Настена”? Да что за чушь?
Торопливо листаю страницы. … Акромегалия… Ага, правильно вспомнил… Лечащий врач… Сайко? Иван Сайко? Тот самый? Да ладно? Так… Согласие на экспериментальную методику… Ага… Успешно… Нормализуется…
Откинулся в кресле, сделал глоток из опустевшей кружки и, наконец-то заметив сей факт, вызвал Аниту.
- Позвоните Соколу, предупредите о моем визите. - Пробурчал, отказывая себе мысленно в девятой чашке кофе. Девять лет? Ребенок? А та женщина? Они явно что-то скрывают. Надо разобраться…
И неожиданно услышал.
- Извините, сэр, десять вечера, сэр, вы уверены, сэр? — Все это Анита произнесла на одном дыхании.
Я взглянул на синие тени под глазами своей секретарши и мысленно выругался. Как я так забыл про время?
- Завтра. Завтра с утра позвоните. И… идите домой Анита, спасибо. В следующий раз напоминайте мне, пожалуйста, об окончании вашего рабочего дня.
Визит к Соколу придется перенести на завтра. Больше никакого кофе. Сегодня. Может смогу поспать…
*****
Кем бы ни была та женщина, которую Артур Сокол называл Настеной, расспросить ее теперь уже не удастся.
Я молча стоял возле памятника, наблюдая за похоронным ритуалом. Артур Сокол стоял с непокрытой головой и не прятал текущие по лицу слезы. Та женщина, несмотря на свою неуклюжесть и явную болезненность была ему очень дорога. Почти как… дочь. Где же тогда его настоящая дочь? Анастасия девяти лет?
За спиной послышался шорох.
Оглянулся.
Хрупкая молодая женщина положила букет белых роз на свежее надгробье неподалеку и замерла, сцепив руки на животе и склонив голову.
Я сделал осторожный шаг назад, скрывая от себя печальное зрелище и подошел к ней. К секретарше, теперь уже бывшей, Артура Сокола.
На гравюре памятника была изображена девочка лет пяти в белом платьице и перчатках. Посмотрел на надпись. Любимой доченьке…. от мамы…. и годы жизни.
Дочь секретарши тоже умерла в возрасте девяти лет… Недавно… Страшная потеря… Совпадение?
- Более поздние фотографии… они… она… - Опередив мой вопрос Эльвира Наумовна заговорила сама и запнулась Наконец продолжила. - Там она слишком старая…
Мы помолчали.
- Так она умерла…? - Проговорил я, страшась услышать ответ.
- От старости. - Эхом откликнулась Эльвира.
И торопливо продолжила.
- Теранин. Этот состав Сайко создал, когда обнаружил, что наши дети начали стареть от его экспериментов. Как противоядие. Теранин замедлил внешнее старение, немного. А потом обнаружилось, что для обычных людей это как… - Она торопливо перевела дыхание. — Это как эликсир молодости. Медкапсулы Артура и теранин Сайко открыли людям путь к вечной молодости… Только нашим детям они уже не смогли помочь. Просто ускорили старение внутри, сохраняя внешний вид…
Я не смотрел на текущие по ее лицу слезы. Мое внимание приковали пальцы ее рук, которые растирали и растирали друг друга, как будто она пыталась стереть какую-то невидимую грязь.
- Так Анастасия умерла...
- Тоже… От старости… Внутри…
Так это была месть? Месть доктору, погубившему детей своим неудачным лечением? Но… Как?
- Но… вас же не было?
Она поняла мой вопрос.
- Артур никогда не моет кофемашину. Он ее просто использует. Я просто насыпала яд в колбу.
- И ушли…
- И ушла… Сюда… Дочь сказала… Я внутренне почувствовала, - быстро добавила она, увидев мое изумление, - как будто она сказала, что Артур не виноват. И я… вернулась… вернулась в офис вовремя, чтобы спасти его…
Кожа на ее пальцах покраснела и начала кровоточить от усилий. Напрасно. Воспоминания теперь не стереть.
Могу ли я осуждать мать за то, что она решила уничтожить убийцу дочери? Не знаю. У меня нет детей. И я никогда не был матерью. Да и не стану… разумеется…
Я отвернулся и пошел в офис.
Надо сказать Аните, что бы обязательно промывала кофемашину… Визитеры таки разные…
Нет. Лучше поставлю кофемашину в свой кабинет. Так-то поспокойнее будет…
