Глава 1. Сочельник, свечи и прочие странности.
Во двор между двумя серыми панельными пятиэтажками упала большая красная коробка - упала прямо на мерзлую землю и от удара сбросила крышку. Из коробки, как конфетти, вырвались и разметались ярко-зеленые еловые ветви, красные шары, прозрачные, будто ледяные бусы, снежинки и сосульки . Видимо, лопнул пакет с блестками, потому что и земля, и асфальт засверкали серебром. Со стороны казалось, что во двор забросили шарик с новогодним настроением - тем, о чём мечтал бесснежный Владивосток в конце декабря.
Настя спокойно и печально смотрела на свою коробку с высоты подпорной стены. Она медленно спустилась по длинной лестнице, привычно переступая через арматуру и выщербленные ступеньки, и так же медленно пошла между припаркованных машин. К концу года у неё не было ни денег, ни работы, ни сил плакать. А ещё здесь, внизу, не было штормового ветра, который вырвал коробку у Насти из рук и сбросил вниз.
Коробка пострадала сильно. К счастью, удалось спасти ветви, несколько пластиковых шаров и почти всех птиц. "А ещё не задело машины," - подумала Настя, открывая одной рукой дверь в пустую тихую квартиру. Она поставила коробку на пол в коридоре и, не раздеваясь, села у стены. Думать о том, как делать композицию из оставшихся игрушек, как ехать за новыми и насколько убыточным стал заказ, не хотелось. Вместо этого Настя сидела и прокручивала чат декораторов в телефоне.
"Нужны свободные ручки!" - прилетело в чат сообщение. - "Поработаем до Нового года, заказов много, оплата каждый день!"
Настя откликнулась на сообщение, выдохнула, выключила телефон, откинула голову и заснула.
***
Она проснулась на закате, проснулась резко, как будто кто-то тронул её ледяными пальцами за плечо. Зазвонил телефон.
-Дорогая, что же вы? Я жду. Отказала всем помощникам! Подъезжайте скорее, - сказала в трубку незнакомая женщина, и её хрипловатый голос заполнил тишину коридора потусторонним шелестом. Из коридора в окне кухни был виден кусочек розово-голубого холодного неба.
Когда же Настя припарковалась у старого двухэтажного дома, одиноко стоящего на склоне холма, последние красные лучи вспыхнули на остеклённых фасадах многоэтажек на другой стороне бухты.
-Вы быстро. Проходите на второй этаж, - сказал в домофон тот же хрипловатый голос.
По скрипучим, с вмятинами от шагов деревянным ступеням Настя поднялась на площадку. Из правой квартиры доносились тревожные аккорды пианино. "Как в фильме ужасов", - подумала Настя и постучала в среднюю дверь. После особо драматичного аккорда пианист замолчал. Хлопнула крышка пианино.
Из глубины дома послушался цокот каблуков, неуловимо похожий на стук когтей. Настя крепко сжала сумку и на всякий случай продублировала адрес ещё двум подругам.
С протяжным скрипом дверь открылась. На пороге стояла поразительной красоты женщина - стройная, изящная, с длинной тонкой шеей, правильными чертами лица и большими янтарными глазами. На шее у неё была узкая черная лента, а рыжие волосы собраны так, чтобы несколько завитых прядок небрежно спадали на лицо. Она широко улыбнулась красивыми тонкими губами.
-Проходите, проходите.
Мимо Насти в квартиру прошел черный кот. Он остановился и оглянулся, как будто приглашая за собой.
-А в чем состоит работа? - спросила Настя по пути. Они вышли в комнату с высоким потолком и окнами, начинающимися от пола. Всё в комнате кричало о её древности: тяжелые шторы на окнах, массивная мебель прошлого века, громоздкая лампа, которая спускалась с потолка и освещала круглый стол. Женщина села в большое кресло и указала Насте на венский стул напротив себя.
-Меня зовут мадам Джинджер, - сказала женщина. Кот мяукнул. - Впрочем, вы можете звать меня Виктория, дорогая. - Кот мяукнул громче. - ...Виктория Ивановна, - поправилась женщина.
Она бросила злой взгляд на кота. Казалось, ещё немного, и Виктория - или Виктория Ивановна, или мадам - почему мадам-то? Джинджер - бросит самого кота - например, в шкаф в углу, и с удовольствием захлопнет приоткрытую тяжелую дверь. Кот лёг, поджав под себя лапы, зевнул и демонстративно отвернулся.
-Как я уже упоминала, у меня маленький сервис доставки, - Джинджер повернулась к Насте. - Мы работаем с особыми клиентами, поэтому нам особенно важны стрессоустойчивость, изобретательность и, конечно, тактичность.
"Вам с котом, что ли?" подумала Настя. Джинджер продолжила:
-Работать придётся в разное время. Сами понимаете, привезти доставку врачу, который дежурит в ночную смену, уместно только ночью - но только задумайтесь, какое большое дело вы сделаете этой доставкой!
Она встала, как будто сама воодушевилась своей речью, и стала ходить, заламывая руки.
-А дети, ждущие подарков под ёлку? А старики, в чьи руки вы вложите письма от братьев и сестер с другого конца страны? А котята, нашедшие вашими силами дом в предновогоднюю пору?
-У меня, кстати, есть знакомая, которая профессионально пристраивает котят, - сказала Настя. Ей не нравился этот разговор, этот дом и эта женщина. Кот был ещё ничего - он поднял голову и смотрел на Викторию так же, как Настя, только не пытался сгладить углы. Настя мысленно пожала ему лапу.
-С котятами обсудим, - Виктория спохватилась и села. - Конечно, такая сложная работа, ненормированный график, я понимаю. Предпраздничная пора, опять же. Достойный труд должен быть достойно оплачен, вы согласны, моя дорогая? Такая сумма за одну доставку вас устроит?
Она написала что-то на бумажке и подвинула Насте.
-Да, - сказала Настя. В этом доме появилась вторая вещь, которая ей нравилась.
-Прекрасно! Восхитительно. Вы не пожалеете. Я введу вас в курс дела, но перед этим - подпишем договор. Мы работаем в белую, вы же понимаете? Налог составит 6%.
Кот внимательно смотрел на Настю. Виктория шуршала бумагами, а затем протянула двухстраничный договор и ручку.
-Читайте внимательно, моя дорогая, - сказала Виктория. - Я сделаю свет поярче. Вам хорошо видно? Договор типовой, мы по нему работаем уже много лет.
Настя просмотрела договор. Договор действительно был стандартный, разделенный на удобные абзацы, без мелкого шрифта и сносок. Она размашисто поставила свою подпись и отдала Виктории.
-Ах, что же вы так неаккуратно, дорогая, - Виктория рассматривала красное пятнышко рядом с подписью. - Вы порезались бумагой? Могу я предложить вам пластырь? Впрочем, не переживайте, что только не проливали на мои договора. Я знаю ваш тип людей - молодые, горячие головы, готовые бежать и доставлять радость! Не буду вас удерживать! Васенька, проводи нас до склада!
Склад оказался на первом этаже. Точнее, весь первый этаж оказался складом. Вместо привычных металлических стеллажей стояли темные, очень старые на вид деревянные полки. Несмотря на холод, здесь было уютнее, чем наверху.
-Васенька - наша гордость, - рассказывала Виктория, включая свет. - Он запоминает людей и может мгновенно найти их посылки. Васенька, сегодня к одиннадцати нужно в кирху. Покажи Анастасии коробки.
Кот поднял хвост трубой и привел Настю в глубь помещения. Коробок на доставку было много, к счастью, они стояли на нижней полке у запасного выхода.
-К сожалению, грузчиков у нас нет, - сказала Виктория. - Но не бойтесь, дорогая. Мы заботимся о своих сотрудниках.
Настя подогнала машину к задней двери. Коробки с трудом поместились на заднее сиденье её синенькой "Аквы". Несколько коробок пришлось положить вперед и пристегнуть ремнем.
-Не задавайте лишних вопросов, просто отдайте получателю - так бы я сказала, будь я черствым, бездушным человеком, - сказала Виктория. - Интересуйтесь, моя дорогая! Помогайте! Помните, сегодня вы - дух рождества, вы ангел для наших клиентов!
Настя кивнула и села в машину, чтобы скорее уехать от этой беспокойной женщины. Виктория наклонилась к окну, и Насте пришлось приоткрыть его.
-Ах да, Настенька. Если встретите... препятствия, помните: это часть работы. И, да: ваше прошлое и будущее не имеет значения. Только сегодня. Только сейчас.
***
Настя остановилась у высоких чугунных ворот лютеранской кирхи, чувствуя, как мороз щиплет щеки. Погода была ясной, и свет луны отражался от готических окон, граней стен, шпилей и башенок, рисуя как бы призрачного двойника здания.
Настя попробовала открыть ворота. Они были заперты, как и тяжелые деревянные двери кирхи за ними, и только витражные окна алтаря светились тусклым золотым светом, словно кто-то внутри поставил свечу и забыл её погасить.
— Вы по делу? — раздался рядом голос.
Настя обернулась и увидела старичка с тростью и в длинном пальто. Старик всмотрелся в её лицо и вдруг воскликнул:
-Oh mein Gott! Вы привезли! - он схватил двумя руками руки Насти, не выпустив трости, и стал радостно их трясти. - Скажите, вы привезли свечи, не так ли?!
-У меня доставка от Виктории, - Настя стала в ответ трясти руки старика ещё энергичнее. Старик рассмеялся.
-Mein liebes Kind! Очаровательное дитя! Андрей, скорее, она привезла свечи!
Дверь кирхи открылась, и в проеме показался высокий молодой человек. В темноте Настя не видела его лица, только силуэт, подсвеченный изнутри.
Андрей, как и старик, пристально вглядывался в Настю, потом кивнул, как будто увидел корпоративный бейдж на груди (чего, конечно, не было), и открыл ворота. Втроем они быстро перенесли коробки внутрь кирхи.
-Вы должны нам помочь, - настаивал старичок. - Андрей хороший мальчик, но упрямый. О, какой упрямый юнец! Но мальчики, они такие. А вы - я вижу, вам нравится у нас! Помогите старику, а затем оставайтесь на праздник. У нас чудесный хор и орган!
Настя огляделась по сторонам. В кирхе царила удивительная атмосфера уюта и праздника: узкие подоконники готических окон были проложены еловыми ветками, вдоль рядов стульев стояли искусственные свечи, а в алтарной части гордо возвышалась пушистая живая ёлка, украшенная гирляндой-росой и самодельными игрушками.
-Прихожане скоро придут. Они уже допивают свой глинтвейн, а у меня всё ещё это... - старик выругался по-немецки, откинув тростью несколько пластиковых свечей с прохода. - Да, ёлка хороша, но всё остальное просит, просто молит о свете!
Настя хотела сообщить, что она декоратор и с радостью ему поможет, пусть только он разрешит ей сделать и выложить пару фото в свои соцсети, и даже начала:
-Я... - но вдруг забыла, что собиралась сказать. В ней поднимался восторг красоты, тот, который когда-то вытолкнул её на творческий путь из теплого, скучного офиса. При этом в ночи как будто растворился тот последний крупный заказ, который оставил её без денег из-за обмана заказчика, и коробка с поломанным декором, и весь тяжелый декабрь.
Как во сне, Настя со старичком собрали пластиковые свечи и поставили на их место толстые, восковые. Они поставили свечи перед алтарем и на орган, перед вертепом, на подоконники среди еловых веток. Половина кирхи была разделена на два этажа, и со второго этажа открывался вид на алтарь и неф, где сядут прихожане. Настя со старичком поднялись по винтовой лестнице, чтобы поставить последние свечи на перила второго этажа.
В проходе и на подоконниках свечи уже горели, их пламя трепетало, блики танцевали на стенах и в окнах, вытесняя лунный свет. Неф заполнялся людьми. Настя отметила, что они готовились к празднику и подобрали костюмы разных эпох - длинные платья, сюртуки, фраки, костюмчики на детях... Казалось, что это не историческая реконструкция, а привычная им праздничная одежда.
-Как мало пришло детей, - сказала Настя. - Спят по домам, наверное? Разве в католическое рождество дети не ждут Санта-Клауса допоздна, как у нас на Новый год?
Старичок радостно засмеялся и ударил тростью по полу.
-Святой Николай, милая девочка, к ним придёт Святой Николай. Да, у нас мало детей! - он снова засмеялся и вдруг помрачнел. - Но лучше бы их здесь не было совсем...
"А казался таким милым," - фыркнула Настя и чиркнула зажигалкой. Свечи осветили притвор. Здесь в глубине стояли абсолютно светские шкафы с папками, стол, электрический чайник, кружки служителей и прихожан. Видно, здесь проводились чаепития и занятия. На стенах висели фотографии, старые и новые, и Настя узнавала на них людей внизу.
В притвор поднялись родные старичка. По его щекам покатились крупные слёзы, пока он обнимал нескольких стариков, мужчин и женщин. Началась рождественская служба.
Настю клонило в сон всё больше. Она слушала, как играет орган, музыка и пение волнами прокатывались по кирхе, и Настя думала о том, что надо найти эти мелодии... найти где?
...Stille Nacht! Heilige Nacht!
(Тихая ночь, дивная ночь..).
Пел хор, когда старичок подошёл и сел рядом. В круглое высокое окошко смотрела на них серебряная звезда.
-Когда в те давние года меня отправили сюда пастором из родной Германии, - тихо, размеренно сказал старичок, - Я думал, что я буду нести веру в это несчастное место. Я выучил язык, я писал пламенные проповеди... А город жил, рос вокруг меня, и были другие веры, и были другие служители. По грязным улицам сновали китайцы и русские вперемежку, приезжали и уезжали иностранные дельцы, а я спрашивал себя - Боже, как же так? Почему не могут мои проповеди достучаться до этого города, до этих людей, до этих морей и этих сопок? А потом я понял.
Старичок помолчал. Он так и не сказал, что понял, а Настя слишком устала, чтобы спросить.
-Мы давно оторваны от Родины, - продолжил он, когда песня закончилась. - Но мы нашли здесь новую Родину. Наши дети осели в этом городе, как и дети их детей; они помнят и любят два языка, они помнят и любят наши и ваши традиции, но всё мешается, всё сплетается. Мы - их память и любовь. Мы живем и меняемся вместе с ними. Сейчас я говорю на вашем языке лучше, чем при жизни, и почти забыл немецкий. Но только почти, девочка, только почти.
Он встал, почти не опираясь на трость.
-Это был хороший вечер. Пора его закончить.
Тростью он приподнял шпингалет окна, и холодный воздух ворвался в кирху, задувая свечи. Вместе со свечами исчезали и люди. Тонкие струйки белого дыма тянулись к приоткрытому окну, к синему ночному небу, к серебряной звезде.
Вдруг окно захлопнулось, как будто его закрыла невидимая рука. К этому моменту почти все свечи погасли, но немногие оставшиеся люди стали в панике метаться, пытаясь открыть окна. Напрасно. Как будто запечатанные, окна не пропускали воздух и не поддавались. Люди сбивали фитили горящих свечей и исчезали в белом дыму погашенной свечи. Помещение наполнялось угарным газом. Насте становилось всё труднее дышать.
-Колокольня! - кричал кто-то. - Откройте дверь на колокольню!
Крепкий мужчина тянул дверь на себя изо всех сил. На лбу его вздулась вена.
-Не поддаётся!
Плакала девочка в белом платьице.
-Мама! - кричала она. - Мама! Не оставляй меня снова, мама! Мне страшно, мама, только не бросай меня одну!
Настя неслушающимися руками поймала её и прижала к себе. В голове у девушки стоял туман. Она чувствовала, что скоро опустится на пол и заснёт - навсегда. В отчаянии она пинала входную дверь, придерживая плачущую девочку. Воздух! Хотя бы небольшую щелочку! Им нужен был воздух, им нужно было небо, иначе больше ни одного сочельника не пройдёт после закрытия в этой старой кирхе, и ни одного Нового года не пройдёт для неё!
