Псарня, по-видимому, пустовала, так как оттуда не доносилось ни звука. Ровно как и конюшня — она, конечно же, использовалась, но не в той степени, как пристало статусу и богатству герцога. Окна в большинстве своем плотно закрывали портьеры, а окна первого этажа — ставни. Значит комнаты заполнял сумрак, дневной свет почти совсем не пробивался через них. Ровена спрашивала себя не находится ли этот странный мужчина в постоянной хандре, не грустно ли ему в его одиночестве. Ее также интересовало любит ли он природу, прогулки, солнце. А если нет, то каковы тогда его интересы. Может быть, он любит музыку…
Она думала о словах своей подруги, чувствуя, как внутри нее восстает протест, который невозможно было выразить словами. В мечтах ей грезился мир, где оковам неравенства и статуса нет места, или где они легко разбиваются, не имея той важности, какую им придает современное общество.
Виктор не заставил себя долго ждать. Лишь только дождавшись приемлемого для посещения дня, он тут же дал знать об этом Ровене весточкой.
Голова ее, занятая эти дни совершенно другими мыслями, оказалась сейчас пуста. Виктор, видя растерянность Ровены, взял инициативу на себя, предложив той помузицировать.
Целый час она никак не могла собраться с мыслями и перевести внимание на Виктора, последний кидал на нее теплые взоры. В конце концов молодым людям удалось разобраться с одной партитурой, где Виктор аккомпанировал на рояле, а Ровена пыталась петь, поначалу то и дело забывая строчки. Виктор тоже ошибался и часто брал фальшивые ноты, извиняя себя долгим отсутствием практики. Оба взволнованные и смущенные имели некоторые трудности с выражением собственных мыслей в словах.
За музыкой молодые люди и не заметили, как прошло уже четыре — пять часов. Виктор сообщил, что возможно следовало бы оставить на сегодня музицирование, дабы избежать переутомления и продолжить на следующий день со свежими силами. Ровена машинально приняла предложение и согласилась со всеми доводами.
На следующий день против ожиданий молодых людей сложностей особо не убавилось.
Ровена перестала ошибаться и забывать строчки, но так как пение не входило в список ее любимых занятий, она быстро заскучала и пела вполсилы. Виктор, не будучи хорошим игроком, часто сбивался и уже через час умудрился утомить руки так, что и плечи тоже свело судорогой, и он попросил паузы. Ближе к вечеру молодые люди поняли, что музыка — это не очень удачное решение.
Когда перед расставанием они прогуливались по саду, между ними царило красноречивое молчание. Ровена с горечью думала, что еще один день музицирования она не выдержит и надеялась найти более интересное занятие. Виктора угнетала та же мысль, но он боялся огорчить девушку.
В конце концов, Ровене пришла в голову любопытная идея.
— Не желаете ли вы посмотреть мои работы на днях? Не ждите, правда, ничего сверхъестественного, они все довольно посредственны. В детстве я взяла всего несколько уроков живописи. Вы говорили, что брали уроки у известного мастера. Я была бы рада, если бы вы смогли подкорректировать мою технику и использование цветов.
Виктор не будучи умелым художником, но живопись он предпочитал игре на рояле, обрадовался возможности сменить вид деятельности на более приятный. Он с радостью согласился, но чуть было не сообщил о своем намерении организовать просмотр картин на следующий же день. Юноша вовремя осекся, подумав, что даже если ему и хотелось бы проводить в обществе Ровены дни напролет, то она навряд ли разделяет его порывы. Кроме того, он боялся показаться излишне навязчивым.
Собрав все силы, он просил Ровену дать ему знать как только она пожелает видеть его.
Виктор не заставил себя долго ждать. Лишь только дождавшись приемлемого для посещения дня, он тут же дал знать об этом Ровене весточкой.
Голова ее, занятая эти дни совершенно другими мыслями, оказалась сейчас пуста. Виктор, видя растерянность Ровены, взял инициативу на себя, предложив той помузицировать.
Целый час она никак не могла собраться с мыслями и перевести внимание на Виктора, последний кидал на нее теплые взоры. В конце концов молодым людям удалось разобраться с одной партитурой, где Виктор аккомпанировал на рояле, а Ровена пыталась петь, поначалу то и дело забывая строчки. Виктор тоже ошибался и часто брал фальшивые ноты, извиняя себя долгим отсутствием практики. Оба взволнованные и смущенные имели некоторые трудности с выражением собственных мыслей в словах.
За музыкой молодые люди и не заметили, как прошло уже четыре — пять часов. Виктор сообщил, что возможно следовало бы оставить на сегодня музицирование, дабы избежать переутомления и продолжить на следующий день со свежими силами. Ровена машинально приняла предложение и согласилась со всеми доводами.
На следующий день против ожиданий молодых людей сложностей особо не убавилось.
Ровена перестала ошибаться и забывать строчки, но так как пение не входило в список ее любимых занятий, она быстро заскучала и пела вполсилы. Виктор, не будучи хорошим игроком, часто сбивался и уже через час умудрился утомить руки так, что и плечи тоже свело судорогой, и он попросил паузы. Ближе к вечеру молодые люди поняли, что музыка — это не очень удачное решение.
Когда перед расставанием они прогуливались по саду, между ними царило красноречивое молчание. Ровена с горечью думала, что еще один день музицирования она не выдержит и надеялась найти более интересное занятие. Виктора угнетала та же мысль, но он боялся огорчить девушку.
В конце концов, Ровене пришла в голову любопытная идея.
— Не желаете ли вы посмотреть мои работы на днях? Не ждите, правда, ничего сверхъестественного, они все довольно посредственны. В детстве я взяла всего несколько уроков живописи. Вы говорили, что брали уроки у известного мастера. Я была бы рада, если бы вы смогли подкорректировать мою технику и использование цветов.
Виктор не будучи умелым художником, но живопись он предпочитал игре на рояле, обрадовался возможности сменить вид деятельности на более приятный. Он с радостью согласился, но чуть было не сообщил о своем намерении организовать просмотр картин на следующий же день. Юноша вовремя осекся, подумав, что даже если ему и хотелось бы проводить в обществе Ровены дни напролет, то она навряд ли разделяет его порывы. Кроме того, он боялся показаться излишне навязчивым.
Собрав все силы, он просил Ровену дать ему знать как только она пожелает видеть его.
Наступил день приезда герцогини Беррийской. Эта дама славилась своей вечной веселостью и обходительностью. Она обладала невысоким ростом и приятной полнотой, любила путешествовать, обожала шумные праздники и общество. Во всех графствах у нее имелось множество друзей и поклонников. Каждый ее приезд всегда сопровождался приемом, который она устраивала, главным образом, чтобы повидать друзей. И часто это оказывались широкие празднества, а за ними следовал ряд тесных встреч в кругу самых близких друзей.
Герцогиня всегда улыбалась и постоянно сыпала шутками, иногда не очень удачными. Для своего круга она предпочитала таких же веселых и беспечных людей. Несмотря на маленький рост и полноту передвигалась она на удивление шустро и легко.
По приезде она всегда прогуливалась в главном парке. Равно как и сейчас, утром въехав в город, к вечеру герцогиня уже прогуливалась по парку в окружении шумной компании.
В это время в парке, как обычно, прохаживалась другая компания: сэр Роберт, Ровена, Одилия и Валентина, и их матушки. Завидев приближающуюся герцогиню, граф предложил дамам сойти на обочину дороги. Герцогиня же, заметившая графа издалека, сощурила глаза и словно старалась припомнить что-то. Она прервала беседу и прекратила слушать своих собеседников, которые что-то ей увлеченно рассказывали, несколько человек в один голос. Как только она поравнялась с графом, то остановилась. Граф почтенно поприветствовал герцогиню, а та, в свою очередь, слегка склонив голову, осведомилась:
— Сударь, ваше лицо кажется мне знакомым. У меня чувство, что мы с вами встречались при довольно важных обстоятельствах, но никак не припомню где именно.
— Мое имя Роберт Клифорд, граф Шерфордский, Ваша Светлость. Мы встречались с вами при дворе Его Величества полгода назад во время церемонии награждения за заслуги перед Королевством.
Герцогиня вдруг просветлела и заулыбалась:
— Ах, точно! Мы даже обмолвились парой-тройкой фраз. Помнится милостью Его Величества вы получили неплохое поместье в графстве Хэмпшир. Как поживают ваши владения? Надеюсь, вы остались довольны подарком?
— Вполне, поместье досталось мне в хорошем состоянии вместе с плодородной землей и приносит неплохой доход.
— Я искренне рада за вас. Помню еще Его Величество отзывались о вас как о надежном слуге и верном соратнике. Как жаль, что у меня не было возможности познакомиться с вами поближе и получше узнать того, о ком так лестно отзывается король. Вы из этих мест, кажется?
— Да, я проживаю здесь вместе с дочерью, — при этих словах граф указал на Ровену, а та спешно присела в реверансе.
Герцогиня, взглянув на девушку, заулыбалась еще шире.
— Прелестное создание, должно быть, на выданье? Вот что, господин граф Клифорд, спешу наверстать упущенное и желаю видеть вас у себя на приветственном вечере на этой неделе. Друзья короля — мои друзья. Надеюсь, уж на моем празднике мы с вами сможем пообщаться вдоволь!
— Для меня большая честь принять ваше приглашение, Ваша Светлость. Надеюсь, что не разочарую вас. Рад буду оказаться к вашим услугам.
Герцогиня хлопнула в ладоши и промолвила:
— Вот и договорились! Распоряжусь отправить вам приглашение. До скорой встречи, мой друг!
Ровена, взволнованная необычным приключением и милостью герцогини, едва сдерживала радостные порывы.
— Вам крупно повезло, моя дорогая подруга, — отозвалась Одилия, — ваш батюшка действительно благородный и скромный человек. Ваша фамилия старинная и почетная, должно быть герцогиня подумала и об этом тоже. На этом вечере соберутся знатнейшие фамилии графства.
Граф тоже получил поздравления от дам и был польщен не меньше дочери.
На следующий же день слуга герцогини явился к графу с приглашением на ужин. Все члены семьи, взволнованные и польщенные оказанным им вниманием, только и говорили целый день о предстоящем ужине. Тетушка Элизабет высказалась о герцогине очень лестно и добавила в конце, что графы Шерфордские заслуживают таких знакомых. Ровена, никогда не посещавшая подобных вечеров, уносилась в мечтах к богатому убранству дворца герцогини, шикарному саду, щедрому столу с многочисленными яствами, к господам и дамам в дорогих и пышных нарядах.
Словно в унисон к своим мыслям она услышала вдруг речь тетушки:
— Надо попросить у вашего отца новое платье для такого случая. Сомневаюсь, что в вашем гардеробе найдется что-нибудь достойное дворца герцогини.
— Но ведь осталось всего несколько дней!
— То верно... возьмем платье напрокат, моя дорогая. Не переживайте. Вы у меня будете цвести как роза на этом вечере. А вообще, на будущее, не помешало бы сшить что-нибудь подобающее к данной ситуации. Никогда не знаешь в каком дворце окажешься.
Итак, несколько оставшихся до ужина дней дамы занимались поисками подходящего платья. Ровена совсем не думала о Викторе. Тот же, с нетерпением ждал весточки от нее и уже намеревался писать ей сам. Но матушка его, будучи женщиной прозорливой, при каждом удобном случае стремилась сдержать неуместные порывы сына и направить их в нужное русло.
— Не ведите себя словно крестьянский юнец, Виктор. Разве за этим я вас воспитывала? Учитесь ценить и уважать себя и свое время, учитесь грамотно распределять внимание на тех, кто его достоин и в нужных количествах. Эта леди сама должна следовать за вами по пятам, зная, какой лакомый кусок отхватит при замужестве.
— Но разве она не прелестна?! Мне кажется она вполне заслуживает внимания, которое получает от меня.
— Внимание в тех количествах, которые вы изливаете на дочь лорда Клифорда, справедливей бы было изливать на дочь из семьи с более солидным достатком. А пока вы ожидаете корабль в вашей гавани, займите себя каким-нибудь полезным досугом, вместо того чтобы маяться ожиданием. В данный момент я уведомляю вас, что вы тратите силы почти впустую. Поэтому остепенитесь и умерьте порывы. Уверяю вас, вы ничего от этого не потеряете.
В подобном виде обычно происходила беседа между матерью и сыном. Она не поощряла увлечение сына, но и не запрещала ему видеться с графской дочерью, видя, как увлекся ее сын. Хоть девочка и не принесла бы их семье значительного дохода, как и каждая мать она желала бы лучшей партии для своего ребенка, но все же это был нехудший вариант, как думала мадам Уорвик. Виктор, после подобных разговоров, уже готовый вот-вот взяться за перо, останавливал себя и обещал потерпеть еще один день и написать ближе к вечеру, но так и не писал.
В это время дамы, занятые поиском платья, нашли прекрасный вариант у одной из городских портних. Та заверила их, что платье никто не носил. Кроме того, она же взялась ушить его по фигуре. Тетушка Элизабет, довольная находкой, выкупила это платье со спокойной душой.
Граф подготовился к приему заранее, и теперь в день приема у герцогини с помпой забрался в нанятый им по этому случаю экипаж. Что до его дочери, то проведя все эти дни в хлопотах, только сейчас она осознала, куда направляется. По дороге во дворец герцогини она то краснела, то бледнела, одновременно стараясь вспомнить свое отражение в зеркале, с целью понять все ли в ее внешности и гардеробе выглядело аккуратно и красиво. Гости уже начали собираться, когда коляска графа остановилась возле парадного входа. Ровена последовала за отцом, робко осматриваясь вокруг, украдкой разглядывая богатые наряды дам и одновременно ища среди немногих присутствующих знакомые лица. Гофмейстер объявил о приходе графа Шерфордского. А герцогиня, оживившись, разглядела графа среди своих гостей и тут же направилась к нему сама, чтобы поприветствовать.
Приемная зала вся утопала в вечерних тенях, а мерцание свечей придавало помещению и всему интерьеру теплоту и уют. Герцогиня любила неординарные события и всегда старалась подстроить приемы не под светские правила, а под свое настроение на данный момент. В этот раз она решила не устраивать большого вечера, так как пригласила несколько новых для нее лиц, с которыми желала познакомиться поближе. Она организовала все так, чтобы ее внимания хватило на всех гостей, насчитав в среднем около двадцати приглашенных.
И вот, пока герцогиня вела беседу с графом, Ровена, разглядывая залу, не заметила важного гостя, а тот, между тем устремил свой взгляд на нее только лишь гофмейстер произнес ее имя.
Луиза стояла спиной к вновь прибывшим и вела беседу с Францем-Ульрихом, поэтому пропустила мимо ушей объявление слуги. Но она тут же заметила, как напрягся взгляд ее собеседника и как губы его вытянулись в тонкую струну. Франц прервал свою фразу и против воли задержал взгляд на девушке дольше, чем ему хотелось бы и так долго, что заставил заинтересоваться и Луизу. Та, храня молчание, повернула голову в сторону взгляда своего друга и тут же заметила Ровену.
Она думала о словах своей подруги, чувствуя, как внутри нее восстает протест, который невозможно было выразить словами. В мечтах ей грезился мир, где оковам неравенства и статуса нет места, или где они легко разбиваются, не имея той важности, какую им придает современное общество.
Виктор не заставил себя долго ждать. Лишь только дождавшись приемлемого для посещения дня, он тут же дал знать об этом Ровене весточкой.
Голова ее, занятая эти дни совершенно другими мыслями, оказалась сейчас пуста. Виктор, видя растерянность Ровены, взял инициативу на себя, предложив той помузицировать.
Целый час она никак не могла собраться с мыслями и перевести внимание на Виктора, последний кидал на нее теплые взоры. В конце концов молодым людям удалось разобраться с одной партитурой, где Виктор аккомпанировал на рояле, а Ровена пыталась петь, поначалу то и дело забывая строчки. Виктор тоже ошибался и часто брал фальшивые ноты, извиняя себя долгим отсутствием практики. Оба взволнованные и смущенные имели некоторые трудности с выражением собственных мыслей в словах.
За музыкой молодые люди и не заметили, как прошло уже четыре — пять часов. Виктор сообщил, что возможно следовало бы оставить на сегодня музицирование, дабы избежать переутомления и продолжить на следующий день со свежими силами. Ровена машинально приняла предложение и согласилась со всеми доводами.
На следующий день против ожиданий молодых людей сложностей особо не убавилось.
Ровена перестала ошибаться и забывать строчки, но так как пение не входило в список ее любимых занятий, она быстро заскучала и пела вполсилы. Виктор, не будучи хорошим игроком, часто сбивался и уже через час умудрился утомить руки так, что и плечи тоже свело судорогой, и он попросил паузы. Ближе к вечеру молодые люди поняли, что музыка — это не очень удачное решение.
Когда перед расставанием они прогуливались по саду, между ними царило красноречивое молчание. Ровена с горечью думала, что еще один день музицирования она не выдержит и надеялась найти более интересное занятие. Виктора угнетала та же мысль, но он боялся огорчить девушку.
В конце концов, Ровене пришла в голову любопытная идея.
— Не желаете ли вы посмотреть мои работы на днях? Не ждите, правда, ничего сверхъестественного, они все довольно посредственны. В детстве я взяла всего несколько уроков живописи. Вы говорили, что брали уроки у известного мастера. Я была бы рада, если бы вы смогли подкорректировать мою технику и использование цветов.
Виктор не будучи умелым художником, но живопись он предпочитал игре на рояле, обрадовался возможности сменить вид деятельности на более приятный. Он с радостью согласился, но чуть было не сообщил о своем намерении организовать просмотр картин на следующий же день. Юноша вовремя осекся, подумав, что даже если ему и хотелось бы проводить в обществе Ровены дни напролет, то она навряд ли разделяет его порывы. Кроме того, он боялся показаться излишне навязчивым.
Собрав все силы, он просил Ровену дать ему знать как только она пожелает видеть его.
Виктор не заставил себя долго ждать. Лишь только дождавшись приемлемого для посещения дня, он тут же дал знать об этом Ровене весточкой.
Голова ее, занятая эти дни совершенно другими мыслями, оказалась сейчас пуста. Виктор, видя растерянность Ровены, взял инициативу на себя, предложив той помузицировать.
Целый час она никак не могла собраться с мыслями и перевести внимание на Виктора, последний кидал на нее теплые взоры. В конце концов молодым людям удалось разобраться с одной партитурой, где Виктор аккомпанировал на рояле, а Ровена пыталась петь, поначалу то и дело забывая строчки. Виктор тоже ошибался и часто брал фальшивые ноты, извиняя себя долгим отсутствием практики. Оба взволнованные и смущенные имели некоторые трудности с выражением собственных мыслей в словах.
За музыкой молодые люди и не заметили, как прошло уже четыре — пять часов. Виктор сообщил, что возможно следовало бы оставить на сегодня музицирование, дабы избежать переутомления и продолжить на следующий день со свежими силами. Ровена машинально приняла предложение и согласилась со всеми доводами.
На следующий день против ожиданий молодых людей сложностей особо не убавилось.
Ровена перестала ошибаться и забывать строчки, но так как пение не входило в список ее любимых занятий, она быстро заскучала и пела вполсилы. Виктор, не будучи хорошим игроком, часто сбивался и уже через час умудрился утомить руки так, что и плечи тоже свело судорогой, и он попросил паузы. Ближе к вечеру молодые люди поняли, что музыка — это не очень удачное решение.
Когда перед расставанием они прогуливались по саду, между ними царило красноречивое молчание. Ровена с горечью думала, что еще один день музицирования она не выдержит и надеялась найти более интересное занятие. Виктора угнетала та же мысль, но он боялся огорчить девушку.
В конце концов, Ровене пришла в голову любопытная идея.
— Не желаете ли вы посмотреть мои работы на днях? Не ждите, правда, ничего сверхъестественного, они все довольно посредственны. В детстве я взяла всего несколько уроков живописи. Вы говорили, что брали уроки у известного мастера. Я была бы рада, если бы вы смогли подкорректировать мою технику и использование цветов.
Виктор не будучи умелым художником, но живопись он предпочитал игре на рояле, обрадовался возможности сменить вид деятельности на более приятный. Он с радостью согласился, но чуть было не сообщил о своем намерении организовать просмотр картин на следующий же день. Юноша вовремя осекся, подумав, что даже если ему и хотелось бы проводить в обществе Ровены дни напролет, то она навряд ли разделяет его порывы. Кроме того, он боялся показаться излишне навязчивым.
Собрав все силы, он просил Ровену дать ему знать как только она пожелает видеть его.
Наступил день приезда герцогини Беррийской. Эта дама славилась своей вечной веселостью и обходительностью. Она обладала невысоким ростом и приятной полнотой, любила путешествовать, обожала шумные праздники и общество. Во всех графствах у нее имелось множество друзей и поклонников. Каждый ее приезд всегда сопровождался приемом, который она устраивала, главным образом, чтобы повидать друзей. И часто это оказывались широкие празднества, а за ними следовал ряд тесных встреч в кругу самых близких друзей.
Герцогиня всегда улыбалась и постоянно сыпала шутками, иногда не очень удачными. Для своего круга она предпочитала таких же веселых и беспечных людей. Несмотря на маленький рост и полноту передвигалась она на удивление шустро и легко.
По приезде она всегда прогуливалась в главном парке. Равно как и сейчас, утром въехав в город, к вечеру герцогиня уже прогуливалась по парку в окружении шумной компании.
В это время в парке, как обычно, прохаживалась другая компания: сэр Роберт, Ровена, Одилия и Валентина, и их матушки. Завидев приближающуюся герцогиню, граф предложил дамам сойти на обочину дороги. Герцогиня же, заметившая графа издалека, сощурила глаза и словно старалась припомнить что-то. Она прервала беседу и прекратила слушать своих собеседников, которые что-то ей увлеченно рассказывали, несколько человек в один голос. Как только она поравнялась с графом, то остановилась. Граф почтенно поприветствовал герцогиню, а та, в свою очередь, слегка склонив голову, осведомилась:
— Сударь, ваше лицо кажется мне знакомым. У меня чувство, что мы с вами встречались при довольно важных обстоятельствах, но никак не припомню где именно.
— Мое имя Роберт Клифорд, граф Шерфордский, Ваша Светлость. Мы встречались с вами при дворе Его Величества полгода назад во время церемонии награждения за заслуги перед Королевством.
Герцогиня вдруг просветлела и заулыбалась:
— Ах, точно! Мы даже обмолвились парой-тройкой фраз. Помнится милостью Его Величества вы получили неплохое поместье в графстве Хэмпшир. Как поживают ваши владения? Надеюсь, вы остались довольны подарком?
— Вполне, поместье досталось мне в хорошем состоянии вместе с плодородной землей и приносит неплохой доход.
— Я искренне рада за вас. Помню еще Его Величество отзывались о вас как о надежном слуге и верном соратнике. Как жаль, что у меня не было возможности познакомиться с вами поближе и получше узнать того, о ком так лестно отзывается король. Вы из этих мест, кажется?
— Да, я проживаю здесь вместе с дочерью, — при этих словах граф указал на Ровену, а та спешно присела в реверансе.
Герцогиня, взглянув на девушку, заулыбалась еще шире.
— Прелестное создание, должно быть, на выданье? Вот что, господин граф Клифорд, спешу наверстать упущенное и желаю видеть вас у себя на приветственном вечере на этой неделе. Друзья короля — мои друзья. Надеюсь, уж на моем празднике мы с вами сможем пообщаться вдоволь!
— Для меня большая честь принять ваше приглашение, Ваша Светлость. Надеюсь, что не разочарую вас. Рад буду оказаться к вашим услугам.
Герцогиня хлопнула в ладоши и промолвила:
— Вот и договорились! Распоряжусь отправить вам приглашение. До скорой встречи, мой друг!
Ровена, взволнованная необычным приключением и милостью герцогини, едва сдерживала радостные порывы.
— Вам крупно повезло, моя дорогая подруга, — отозвалась Одилия, — ваш батюшка действительно благородный и скромный человек. Ваша фамилия старинная и почетная, должно быть герцогиня подумала и об этом тоже. На этом вечере соберутся знатнейшие фамилии графства.
Граф тоже получил поздравления от дам и был польщен не меньше дочери.
На следующий же день слуга герцогини явился к графу с приглашением на ужин. Все члены семьи, взволнованные и польщенные оказанным им вниманием, только и говорили целый день о предстоящем ужине. Тетушка Элизабет высказалась о герцогине очень лестно и добавила в конце, что графы Шерфордские заслуживают таких знакомых. Ровена, никогда не посещавшая подобных вечеров, уносилась в мечтах к богатому убранству дворца герцогини, шикарному саду, щедрому столу с многочисленными яствами, к господам и дамам в дорогих и пышных нарядах.
Словно в унисон к своим мыслям она услышала вдруг речь тетушки:
— Надо попросить у вашего отца новое платье для такого случая. Сомневаюсь, что в вашем гардеробе найдется что-нибудь достойное дворца герцогини.
— Но ведь осталось всего несколько дней!
— То верно... возьмем платье напрокат, моя дорогая. Не переживайте. Вы у меня будете цвести как роза на этом вечере. А вообще, на будущее, не помешало бы сшить что-нибудь подобающее к данной ситуации. Никогда не знаешь в каком дворце окажешься.
Итак, несколько оставшихся до ужина дней дамы занимались поисками подходящего платья. Ровена совсем не думала о Викторе. Тот же, с нетерпением ждал весточки от нее и уже намеревался писать ей сам. Но матушка его, будучи женщиной прозорливой, при каждом удобном случае стремилась сдержать неуместные порывы сына и направить их в нужное русло.
— Не ведите себя словно крестьянский юнец, Виктор. Разве за этим я вас воспитывала? Учитесь ценить и уважать себя и свое время, учитесь грамотно распределять внимание на тех, кто его достоин и в нужных количествах. Эта леди сама должна следовать за вами по пятам, зная, какой лакомый кусок отхватит при замужестве.
— Но разве она не прелестна?! Мне кажется она вполне заслуживает внимания, которое получает от меня.
— Внимание в тех количествах, которые вы изливаете на дочь лорда Клифорда, справедливей бы было изливать на дочь из семьи с более солидным достатком. А пока вы ожидаете корабль в вашей гавани, займите себя каким-нибудь полезным досугом, вместо того чтобы маяться ожиданием. В данный момент я уведомляю вас, что вы тратите силы почти впустую. Поэтому остепенитесь и умерьте порывы. Уверяю вас, вы ничего от этого не потеряете.
В подобном виде обычно происходила беседа между матерью и сыном. Она не поощряла увлечение сына, но и не запрещала ему видеться с графской дочерью, видя, как увлекся ее сын. Хоть девочка и не принесла бы их семье значительного дохода, как и каждая мать она желала бы лучшей партии для своего ребенка, но все же это был нехудший вариант, как думала мадам Уорвик. Виктор, после подобных разговоров, уже готовый вот-вот взяться за перо, останавливал себя и обещал потерпеть еще один день и написать ближе к вечеру, но так и не писал.
В это время дамы, занятые поиском платья, нашли прекрасный вариант у одной из городских портних. Та заверила их, что платье никто не носил. Кроме того, она же взялась ушить его по фигуре. Тетушка Элизабет, довольная находкой, выкупила это платье со спокойной душой.
Граф подготовился к приему заранее, и теперь в день приема у герцогини с помпой забрался в нанятый им по этому случаю экипаж. Что до его дочери, то проведя все эти дни в хлопотах, только сейчас она осознала, куда направляется. По дороге во дворец герцогини она то краснела, то бледнела, одновременно стараясь вспомнить свое отражение в зеркале, с целью понять все ли в ее внешности и гардеробе выглядело аккуратно и красиво. Гости уже начали собираться, когда коляска графа остановилась возле парадного входа. Ровена последовала за отцом, робко осматриваясь вокруг, украдкой разглядывая богатые наряды дам и одновременно ища среди немногих присутствующих знакомые лица. Гофмейстер объявил о приходе графа Шерфордского. А герцогиня, оживившись, разглядела графа среди своих гостей и тут же направилась к нему сама, чтобы поприветствовать.
Приемная зала вся утопала в вечерних тенях, а мерцание свечей придавало помещению и всему интерьеру теплоту и уют. Герцогиня любила неординарные события и всегда старалась подстроить приемы не под светские правила, а под свое настроение на данный момент. В этот раз она решила не устраивать большого вечера, так как пригласила несколько новых для нее лиц, с которыми желала познакомиться поближе. Она организовала все так, чтобы ее внимания хватило на всех гостей, насчитав в среднем около двадцати приглашенных.
И вот, пока герцогиня вела беседу с графом, Ровена, разглядывая залу, не заметила важного гостя, а тот, между тем устремил свой взгляд на нее только лишь гофмейстер произнес ее имя.
Луиза стояла спиной к вновь прибывшим и вела беседу с Францем-Ульрихом, поэтому пропустила мимо ушей объявление слуги. Но она тут же заметила, как напрягся взгляд ее собеседника и как губы его вытянулись в тонкую струну. Франц прервал свою фразу и против воли задержал взгляд на девушке дольше, чем ему хотелось бы и так долго, что заставил заинтересоваться и Луизу. Та, храня молчание, повернула голову в сторону взгляда своего друга и тут же заметила Ровену.
