Ежели остаются довольны друг другом, то они договариваются о сговоре. После сговора жених и невеста считаются сосватанными, и расторгнуть сговор очень сложно.
Снова кашель одолел няньку. Она прикрыла рот, отдышалась и договорила:
— Во время сватовства и свадьбы соблюдается множество обрядов и традиций. Например, жених должен принести невесте дары, которые символизируют его любовь и уважение. Невеста, в свою очередь, должна приготовить жениху рубаху, которая считается оберегом для него. Но в этот раз всё проще. Она девка простая, нарушена традиция. Поэтому там родичам просто скажут, что станет Малка воеводиной снохой, и всё. Но они и рады будут. В такой род попасть кажный желает. Разве только погорюют, что не тебе кушак достался. Но так высоко неча им взлетать, не того поля ягоды. Всё, спи давай, соколик.
— А вот ты говорила, что княжьи роды сразу, как дети народятся, сватаются. У меня тоже невеста есть? — было заметно по голосу, что этот вопрос княжича волнует.
— Нет, у тебя пока нету. У соседей сыновья только. Да и твой отец решил, что невесту вы с ним вместе выбирать станете. Правда, ты вона, чуть не выбрал. Девку сенную.
Снова кашель скрутил женщину. Что-то совсем снадобья помогать перестали. Нужно опять к Белояру идти, пусть что посильнее даст.
С этими мыслями она сотворила знак охранный на двери и пошла вниз.
Жаба проклятущая грудь так давила. Боялась она помереть до весны, не увидеть, как княжич первый раз на коня сядет. А так ей этого хотелось. Считай, первый взрослый поступок будет. Но как богами решено, Макошью наплетено, на веретено накручено, так тому и быть.
Выпив горького отвара, что на время спасал от жгучей боли, она легла в постель и закрыла глаза. Прося богов защитить княжича от бед предстоящих. И дать ей сил дожить до весны, увидеть вступление в пору отрочества Светозаром. А большего она и не желала.
Ещё не время.
Наутро княжич отправился на поиски дружка, узнать как сватовство прошло и как это быть женихом.
Елизар сказал, что ничего не чувствует нового, став нареченным, чем немало огорчил Светозара, который уже предвкушал интересный рассказ друга. Но зато узнал, что сегодня Малушку в новый род принимать станут. Чтобы чести не ронять, порешили, что станет она дочкой тысяцкого.
У Воеслава и Сияны недавно дочка утопла, возраста примерно Малкиного, и они согласилися девку в свой род принять и далее воспитывать как своё чадо.
— А что её родичи? — спросил княжич друга.
— Не знаю, — Елизар пожал плечами. Ему то было неинтересно.
Но пригласил Светозара посмотреть, как Мала станет дочкой тысяцкого. Пускали всех, большой тайны в том не было.
В избе было не протолкнуться, и княжич с Елизаром, как и другие дети, улеглись на пол, чтобы смотреть меж ног взрослых.
Малку, в одной исподней рубахе, посадили между ног старшей женщины рода, бабки Звениславы. Та сидела на лавке, широко расставив ноги, прикрытые тёмной юбкой.
Девка сидела не двигаясь, пока её заворачивали в рубаху Воеслава, символизируя новое рождение в этой семье. Затем её обмотали поясом отца. Теперь духи этого рода станут её хранителями.
Женщины читали обрядовые тексты, как и при рождении ребёнка. Закончив обряд, Малушку нарекли новым именем — Умея. Теперь она стала дочерью Воеслава и Сияны, и ничто со старыми родичами её не связывало.
Женщины увели её сперва в баню, чтобы обмыть как и положено новорождённую. Затем показать новую светлицу, наряды, подходящие ей по статусу. А дальше её ждали подготовка приданного, вышивка рубахи нареченному и другие важные приготовления к свадьбе.
Выскользнув из жаркой духоты избы, мальчишки сбежали с крутого берега и сели у реки. Наверху курились дымки бань, пахло навозом конским да тиной.
Настроения играть у княжича не было: что-то тяжёлое, тёмное, давило на его душу. Попрощавшись с воеводиным сыном, он отправился домой.
Забежав в терем, он заметил выходящего оттуда волхва Белояра с потемневшим лицом. Ступал он тяжело, будто груз какой нёс, — сгорбился даже весь. И снова в душе Светозара что-то холодное, страшное шевельнулось.
Нянюшка лежала в своей клети, тяжело и натужно дыша. Бледная, покрытая мелкими бисеренками пота, она казалась меньше чем обычно. Лицо её было бледным, губы синюшными. Она слабо улыбнулась воспитаннику.
— Пришёл, соколик, — раздался хриплый, слабый голос. — Присядь рядом. Я тебе последнюю сказку расскажу.
Княжич присел, беря прохладную руку, покрытую сухой, слегка шершавой кожей.
— Последнюю?
— Ухожу я, милок. Время моё пришло. Скоро Мара придёт. Но сперва надо успеть… — она закашлялась. — Рассказать, что обещано. Обещала я Макоши рассказать тебе, что велено. Слушай же.
Сердце Светозара сжало будто холодной рукой: он был не готов отпустить нянюшку. Мальчонка всхлипнул, утирая нос.
— Не плачь, соколик. Не надо. Я всегда с тобой буду. Как и чуры родовы. Ты только не забывай нам в день Чуров ложки класть. Всем своё время Макошью напрядено, моё вот к исходу приходит. Скоро Мара придёт, проводит меня на краду и в мир Нави. Но не печалься, я потом же опять возрожусь. Не будешь плакать?
Княжич вытер слезы и кивнул.
— Если только немного, можно, баба? — он впервые назвал её так, не нянюшкой, а почитай своей, родной признал.
Сердце женщины наполнилось светлой радостью.
— Немного можно. Слушай. Было то восем вёсен назад. Ты ещё не народился. Пришла ко мне во сне Макошь, показала моё веретено, почти вся ниточка уже намотана, но крепко связанное с веретеном новым, пустым ещё, только ниточка привязана.
И рассказала мне, что судьба моя стать наставницей великого князя древлянского. Должна я буду своими сказками подготовить его к делу важному, а как закончу, так и срок мой подойдёт.
— Так ты зачем так быстро рассказывала? — пожурил княжич свою кормилицу. — Надо медленнее. Как я теперича без тебя буду?
— Ты справишься. Макошь она всё знает, не зря же прядет судьбы. Рассказать тебе о ней? — женщина потерла грудь, сдавленную кашлем, и откинулась на подушки.
Светозар кивнул. Ему хотелось как можно больше и дольше слушать свою старую няньку. И совсем не хотелось, чтобы Мара за ней приходила.
— Макошь богиня жизни, пряха и ткачиха, что прядет на веретено человеческую жизнь и ткет судьбы полотно. Чьи нити вместе спрядет, те обязательно встретятся, а для чего? Так то лишь на её полотне видать заранее. Говорят, ежели найти её, в глубокой пещере, то можно попросить чуть больше ниточки намотать. Но только если службу её исполнишь.
— Какую службу? — тут же встрепенулся княжич.
— Того не знаю. Как и не знаю, правда ли это, а то может брешут.
— А где её искать? Я мигом обернусь. — Загорелся идеей Светозар.
— Не знаю, соколик. Но боюсь, не успеешь ты. Лучше дальше слушай. Знаешь, как Макошь, Мара и Лель богинями стали? Не знаешь? — Нянюшка посмотрела на мотающего головой княжича.
— Были они сёстрами: Лель младшая. Макошь средняя. А Мара значит самая старшая. И все то выделялись: Лель была самой красивой в селе, пела как соловушка, танцевала краше остальных. Завидовали ей другие девки страшно. И на ночь Ярилину, когда к ней посватался лучший парень деревни, утопила её злая завистница. Но Перун пожалел девушку, сделал богиней, — Женщина отдышалась, говорить было тяжело, но она продолжила рассказ. — Лель, младшая, сделалась олицетворением весны, юности и красоты. Её длинные льняные волосы струятся по плечам, а голубые глаза сияют, как небо. Она одета в легкое, развевающееся платье цвета весенней зелени, а в руках держит венок из полевых цветов. Её песни чаруют всех, кто их слышит. Вот такой ее все и видят.
— Макошь была уже замужем. И все дела у неё спорились: ткала она такие тонкие ткани, пряла ниточки без зацепочки. Детки крепкие у неё были. Хозяйство ладное. Урожай на зависть. А тут князь ещё заказал ей отрез сткать, ему на рубаху. И её завистницы сгубили: утопили зимой в проруби. Снова Перун сжалился. Стала она хранительницей семей и ткачихой судеб людских. Она зрелая и величественная, с тёмными волосами, заплетёнными в сложную косу. Её длинное, богато расшитое платье из дорогой ткани подчёркивает её статус. В руках она держит веретено с нитью, которая символизирует человеческие судьбы. Её взгляд мудр и проницателен
А Мара, самая старшая из них, знатной жницей была: ни колоска то уронить не уронит. А красавица какая — даже на старости и седая была статная, пригожая! А ворожила как! Её завистники оклеветали, навет навели проклятые. Что она мор на деревню напустила. Сбросили её со скалы. Но не разбилась она, стала вороном чёрным и богиней-жницей, что урожай душ людских собирает с тех пор. Она статная и мудрая, с седыми волосами и пронзительным взглядом. Её чёрное платье, расшитое серебром, струится вокруг неё, как ночное небо. В руках она держит серп, которым срезает нити человеческих жизней. Её присутствие внушает одновременно трепет и уважение
Светозар слушал нянюшку, словно заворожённый её словами. Как она складно всегда говорит, вот он так не умеет. И все её герои словно живые перед глазами.
— Вот и о тебе прознали три богини. Приказали мне, через Макошь, научить тебя всему, что знаю. Грядёт что-то страшное, соколик. И лишь ты это остановить сможешь. Но не один. Макошь сказала, есть у тебя суженая, но не невеста. Родом она из Любича. И искать тебе её там.
— А как я её узнаю, нянюшка?
— Макошь сказала, что едва встретишь ты её, сердце твоё запылает огнём. Но вот любовным аль каким другим, того они не ведают. Потому что спрятана её судьба даже от Макоши, дальше того, что нити ваши сплетаются, о ней ничего она не видит. Силы другие её берегут.
— Так она что, ведьма? — Эта идея княжичу пришлась по вкусу.
— Может, и ведьма. Но Мара не даёт её судьбы видеть никому. Знак на ней Марин увидишь. Порез серпом на правой ручке будет. И вам двоим обязательно нужно быть рядом, когда беда приключится. Порознь ничего не сможете. Так Макошь сказала.
Светозар задумался. Какие же подвиги чудные ждут его впереди? Суженая у него есть, но не невеста. А кто тогда? Ведьма княжеская? Аль поляница? Видать, только время и покажет.
— А как ты поняла, что это я?
— Ну так как, в ту как раз осень и ты народился. Как и говорила мне Макошь, сын княжий, что принесёт с собой Мару, но нет его в том вины, то сестра моя, противится, пытается сгубить душу его чистую. Твою спасти смогли. — Нянька погладила мальчишку по руке. — Ты не переживай, соколик. Мне одно горестно, на коне тебя не увижу.
Нянька улыбнулась, с трудом вздохнув, — вот ведь проклятая жаба, нет покоя от неё.
Княжич тем временем вертел сделанных ею куколок.
— А расскажи мне про лихоманок.
— Двенадцать сестёр их. Огнея мучает людей жаром, нутро огнём человечье жжёт. Выглядит она как безобразная старуха с огненным дыханием. Трясовица, ежели она в человека вселится, то трясёт его, лихорадит. Вся скрученная она, трусится как осина на ветру. Тоща как Кощей, лица за волосами не видать.
Гнетея вселяется в человека и давит на него невидимой тяжестью, от которой трудно дышать и двигаться. Выглядит она как безобразная девчушка с огромной головой и маленьким тельцем.
Есть ещё Знобуха — эта заставляет человека дрожать от холода, даже в самый жаркий день. Принимает облик молодки с синюшным лицом и костлявыми руками.
Глухея — эта сестрица лишает человека слуха, вызывая звон в ушах. Эта людям видится как старая баба с длинными седыми волосами, которые закрывают её лицо.
Потом Ломота: вызывает она сильные боли во всём теле, ломая кости и суставы. Предстаёт в образе древней бабки сгорбленной и с искажённым от боли лицом.
Коркуша: покрывается тело человека красными пятнами и сыпью, ежели она поселится. Облик у неё страшный — старуха с красной кожей и гнойными язвами на лице.
Жёлтея: от неё кожа становится жёлтой и возникает тошнота и рвота. Выглядит она как сухая женщина с желтоватой кожей и запавшими глазами.
Корчея — эта приносит корчи разные. Безобразная, как и все. Похожа на бабу сгорблённую да скрюченную. Животея есть ещё. От неё человек животом мается. Видится она как толстая тётка с пузом.
Давуха насылает сильную головную боль и головокружение. Похожа она на бабку с огромными глазами и спутанными волосами.
И Пухля, человек от неё становится вялым и сонным, лишается сил, весь вспухает. Видят её как старуху с одутловатым лицом и заплывшими глазами.
— А как они попадают в нутро? — Светозар отложил куклу и вернулся к няньке.
— Могут в трубу печную залететь, может ведун злой наслать или богиня Мара, коль прогневать её. И спасают от них только отвары из трав колдовских да обряды и наговоры.
— Надо трубу закрывать, — разумно решил княжич.
Нянька кивнула и отстранилась.
— Беги, мой хороший, отдохнуть я хочу.
— Ты без меня только не помирай, ладно? — попросил княжич и вышел.
Малуша кивнула и закрыла глаза. И видит свет, яркий такой, а за ним Мара стоит и говорит ей:
— Ты вырастила славного воина и князя. Позволю тебе увидеть, как он растёт. Заслужила ты. Интересно мне теперь, сможешь ли ты из него вырастить то, что должно, аль изменит его жизнь ратная. — И пропала.
Открыла глаза кормилица, лежит. Вроде как и в груди легче стало, не так давит. «Может, и поживу ещё», — подумалось вдруг. «Что это я себя и правда хороню сразу». Повеселела. Но понимала, что данная ей отсрочка зачем-то нужна жнице, а значит, мало хорошего сулит она. Странные слова сказала богиня. Что же должно вырасти из князя? И как его может изменить жизнь воя? Но она постарается этого не допустить.
В дверь клетушки постучали и пригнув голову, чтобы не ударится в притолоку, вошёл Белояр. Осмотрев лежавшую женщину, он цокнул языком.
— Отпустило, кажись. Думал, уже помрёшь. Но нет, не время тебе ещё. Прядет Макошь ещё твою ниточку.
Малуша рассказала ему о своём видении, что не Макошь ей время дала, а Мара. Волхв задумался: ранее Мала не говорила ему о подобном. Решил, что стоит испросить богов и рассказать князю. Посоветовав отдыхать побольше и пить отвары, он вышел из клети и сразу направился к Пересвету.
Тот выслушал Белояра, покивал. Сказал, что про видения няньки знал и потому не препятствует их с сыном общению. То, что Светозар богами отмечен, было ясно давно. Рассказал как опосля боя с его предком Леший пригрозил роду князей древлянских,что народится у них сын, Марой отмеченный и в тот год как он взойдёт на престол, обрушится на их земли страшная беда. Тёмные боги её принесут. И пожалеют тогда,что нет у них источника волшебного,что леса более нет.
И вот видимо время пришло. Что случится, когда станет править княжич Светозар, того никто не знал. Но что будет это страшным и опасным, знал весь княжеский род. И ждали этого затаив дыхание. Больше наследников, чтобы им престол передать, Макошь не дала. Стало быть нельзя сотканную ей судьбинушку изменить. А значит нужно княжичу быть готовым к любой пакости. Вот и учит его нянька старым сказкам, обрядам.
Белояр покинул терем и отправился на капище. Ничего боги ему не ответили, окромя того что судьбы предначертанной Светозару не избежать, но смогла Макошь сплести его нити с нитями той, что тоже Марой помечена. И ежели смогут они стать единым целым, то победят. А ежели нет, сгинут древляне и никто их и не вспомнит вскорости.
