Вынув изо рта папиросу и аккуратно ее затушив – на других планетах Тикви курение не слишком распространено, но многие тут, на передовой, пристрастились к этой пришедшей с Алты заразе, – Хэнк выдохнул облачко дыма и спокойно предрек:
– Сейчас полезут.
Откуда он знает, снова подивился Сниттке. Юноша не заметил никакой особенной активности зохенов. Но командир группы не ошибался. Уж в чем-чем, только не в этом. За ним – многолетний опыт.
И впрямь, из-за расколотых бетонных глыб, поросших серо-желтым бурьяном, выметнулись четыре стремительных тела. Сердце новобранца сжалось.
– Группа, огонь! – привел его в чувство голос командира.
Бойцы начали стрелять. Сниттке упер ствол гранатомета в полуобрушенный подоконник их укрытия. Стреляли не беспорядочно, с умом. Хэнк был грамотным командиром. Каждый знал, в чем его задача и где его цель. Одна граната уходила за другой, пули решетили пространство. Свинец не причинял бронированным чудовищам фатального вреда, лишь замедлял их передвижение. Скорость зохенов поистине сверхъестественна, в них трудно целиться, и только огромная плотность огня позволяла попасть. Когда они слегка тормозили под градом пуль, то становились уязвимыми для гранат. Условно уязвимыми. Мало попасть в тварь, необходимо еще и пробить ее броню.
Зохены не имели оружия. Такого, какое в Тикви называли оружием. Их когти и зубы были острее любого клинка, их тела, покрытые броней, служили тараном, а мощные шипастые хвосты раздавали удары, словно моргенштерны. Но стрелять они не умели. И это уравнивало шансы противников.
– Один есть! – крикнул стрелок с правого фланга.
Граната попала несущемуся врагу прямо в голову, и ее разорвало взрывом, пятная ближнюю стену желтыми брызгами. Сниттке замутило.
– Вижу, – откликнулся Хэнк. – Есть второй.
Еще одна граната угодила твари меж бронированных чешуй, разорвав туловище на неопрятные части. Сниттке согнулся в желудочном спазме.
– Не бросать оружие! – рявкнул командир. – Соберитесь, рядовой!
Два из четырех зохенов достигли укрытия. Когтистая рука молниеносным движением оторвала у бойца ногу, зубы сомкнулись на окровавленной плоти. Он закричал, срывая голос, а тварь, в мгновение ока сожрав ногу, потянулась за второй.
Сниттке сглотнул желчь и выстрелил в упор, с какой-нибудь пары шагов. Только это и помогло гранате преодолеть броню: руки у парня дрожали, и он не попал бы в прореху, даже если бы успел подумать о том, как эффективнее поразить врага. Думать он был не в состоянии: страх парализовал мозг. Парнишку спасли инстинкты – да еще командир Хэнк, что вломил ствол замолкшего пулемета прямо в глаз твари, которая бросилась сзади. Тварь завыла на высокой ноте, и когти не прочертили кровавых полос по спине Сниттке, выдирая куски мяса. Хэнк дернул пулемет на себя и ткнул зохена в другой глаз. Из глазниц полилась зеленая жижа. Юноша почувствовал, что сейчас его снова вывернет, но из последних сил поднял гранатомет.
– Нет! – остановил его окрик командира. – Отставить!
– Его надо убить! – истерически завопил юноша. – Он еще двигается! Он…
В чувство его привела увесистая пощечина.
– Придите в себя, рядовой Сниттке!
Встряска и уверенный голос командира подействовали. Сниттке опустил оружие и сам опустился в бетонную пыль, прибитую красной и зеленой кровью: ноги не держали. Он смотрел, как Хэнк выбивает из ослепшего и ослабевшего от потери крови зохена последние остатки воли. Широкоплечий и мускулистый, командир был силен и резок. До сих пор юноше приходилось только слышать о том, что удар Билле Хэнка может свалить зохена. Теперь он увидел. Увидел, как командир расправился с врагом, располагая лишь железом и собой.
– Он… – пробормотал Сниттке, глядя на корчащегося на земле зохена, непрерывно воющего.
– Это не он, Сниттке, – хмыкнул Хэнк. – Это – она.
Пострадавшему бойцу, лишившемуся ноги, наложили жгут и забинтовали рану. Война для него закончилась. Хорошо еще, не вместе с жизнью. Закажет себе киберпротез, выучится мирной профессии… Это была единственная потеря в их шестерке. То, что они так легко отделались, нельзя было объяснить ничем иным, как опытом и решительностью командира. Это твердил новобранцу оставшийся стрелок по фамилии Траллион. Но Сниттке не думал ни о чем, кроме зохена. То есть зохенки. Он смотрел на нее. Избитая зохенка с залитым зеленью лицом – или мордой? – едва дышала. Зеленая чешуя поблекла, приобретя серый оттенок. Когти вывернутых рук бессильно загребали землю.
Проследив за тем, чтобы одноногому была оказана первая помощь, Хэнк отправил двоих с носилками в госпиталь. Деловито подошел к зохенке и пнул так, что она со стоном, напоминающим рычание, перекатилась на бок.
– Не желаете ли бабу, рядовой Сниттке?
Он это всерьез? Пацан сглотнул и замотал головой.
– А зря, – подмигнул Хэнк.
Сниттке не представлял себе, кем надо быть, чтобы хотеть полудохлое чудовище. Некрофилом и зоофилом одновременно.
– Эта тварь… – промямлил он, но не завершил свою мысль, потому что командир Хэнк стал расстегивать штаны. – Он что? – Парень испуганно обернулся к старшему товарищу. – Он собирается эту зверюгу?..
– Зохены – не звери, – заметил Траллион, прочищая пулеметный ствол. – Будь они животными, все было бы гораздо проще. Кое-кого из молодых, так же как и вас, Сниттке, обманывает их облик. Чешуя, хвост, когти… Хищнические повадки, безудержная агрессия… Увы, они разумны. Не менее, чем мы. Хвала небесам, что не сильно больше нас.
Зохенка попыталась укусить Хэнка и ударить хвостом. Ничего не вышло: командир сжал ей пасть с прямо-таки нечеловеческой силищей, увернулся от хвоста и врезал в живот, безошибочно найдя место, не прикрытое броней.
– Башку оторву, – пообещал он.
И, к изумлению Сниттке, самка прохрипела с жутким акцентом, но внятно:
– Н-н-не надо. Не отррывай. Зачем тебе?
Она и впрямь разумна. Значит, не самка, а женщина. Сниттке посмотрел на нее другим взглядом. Нет, он столько не выпьет, чтобы обойтись с ней, как с женщиной.
– Ничего, Сниттке, – проговорил Траллион. – Пара-другая весен, и вы пообвыкнетесь. Как бы то ни было, кроме зохенок, баб на этой планете нет. Да, они не слишком изящны и имеют дурную привычку откусывать любовникам головы… Зато от них невозможно подцепить интимную болезнь.
– Она… – Сниттке замялся. – Она ногу Хорна съела!
– Им нравится человеческое мясо, Сниттке, – объяснил старый стрелок. – Потому они сюда и прилетели семьдесят семь весен назад, потому и не улетают.
– Но неужели нельзя их выдавить? – воскликнул солдат. – Или уничтожить! Против ядерного взрыва их броня не поможет.
– Э, э, куда хватил! – проворчал Траллион. – Ядерное оружие – это палка о двух концах, знаете ли. Если Т2 станет радиоактивной пустыней, то зачем нам Т2? Проще уж отдать планету зохенам, расходов меньше. Да и зачем их уничтожать до конца? Откуда у вас столько кровожадности, Сниттке? Вы ведь не зохен.
– Как это – зачем? Они нас жрут!
– А мы их трахаем, – цинично усмехнулся стрелок. – Причем заметьте, Сниттке: сожрать человека можно лишь единожды, тогда как баба при умелом применении прослужит долго.
Желудок снова подступил к горлу.
– Вы оставите эту… эту… в живых?
– Согласитесь, Сниттке: живая баба гораздо лучше мертвой. Разве нет?
Телевизор работал прекрасно. Терезе удалось даже поймать передачу с Шайхафа. Не такая уж близкая планета, между прочим. Одно дело – шесть звезд Союза Тикви, лежащие друг от друга в двух-пяти световых годах и, возможно (астрономы пока об этом дискутировали), составляющие одну звездную систему, только чрезвычайно размазанную по пространству. И совсем другое – добрых два десятка световых лет до Шайхафа. Но отремонтированный телевизор неплохо показывал новости из Черного Дворца. Правда, в черно-белом варианте, без цвета – что очень смущало Терезу как профессионала-связиста, пока Ильтен не посмеялся и не объяснил, что в Шайхафе признают лишь черно-белые изображения.
На углу дивана сидела еще одна ноэйка Сантора – тихенькая серенькая Лика с большими и грустными, как у коровы, глазами, выражающими покорность и что-то такое… Ильтен симпатизировал этой девушке, отчего и позволил посмотреть телевизор вместе с ним и Терезой. Разумеется, Терезу это раздражало. Но лишь немного: Лика была такой скромненькой и робкой, что и придраться-то не к чему. Она даже порой вызывала у Терезы сочувствие.
– Кэку пристроили, – довольно потянулся Ильтен. – Теперь, Лика, твоя очередь. Завтра поищу для тебя мужа.
Лика вздрогнула. Взгляд ее, рассредоточенный по экрану телевизора, окну, интерьеру кухни, собрался на Ильтене.
– Господин Ильтен, – заныла она, – а может, мне лучше у вас остаться?
– Обалдела, что ли? – возмутилась Тереза. – Здесь тебе не приют для убогих!
В виде исключения Ильтен был с ней полностью согласен. Лика весьма мила, несмотря на рассеянность, явно обусловленную генетически и не лечащуюся. Такая очаровательная плакса не от мира сего. Но потакать ее неудачным идеям он не собирался. Для Лики непременно найдется муж, который оценит ее хрупкость и покорность и не станет обращать внимание на рассеянность и слезы.
Он строго посмотрел на невесту.
– Забудь об этих глупостях, Лика. У тебя будет замечательный муж.
– Господин Хэнк, для вас сообщение с Т1, – доложил дежурный.
– Давайте. – Он расслабленно протянул руку за планшетом.
Настроение у Билле Хэнка было хорошим. Группа выполнила задачу, на базе вернувшихся поджидала вкусная еда и горячий душ, откуда командир, не медля, явился к дежурному по части. Формально – за приказами. Но даже новобранцу ясно, что без явного форсмажора приказов не будет. Группу ждет заслуженный отдых. Спокойно покурить да, может, наведаться еще раз к пленнице. Он усмехнулся про себя, вспомнив ужас в глазах молодого Сниттке. Ничего, повзрослеет парень, коли не убьют раньше.
Насвистывая привязавшуюся мелодию, Хэнк набрал пароль и открыл сообщение. Отправителем значилась Брачная Компания. Мелодия оборвалась.
«Господин Хэнк, вас ожидает жена. Вам надлежит перечислить на счет Брачной Компании пятьдесят тысяч единиц и явиться не ранее, чем через декаду, но не позже, чем через три дюжины дней, к диспетчеру Компании по адресу…»
– Зо-охен, – присвистнул он.
Обычно он избегал употреблять это слово, как ругательство. Не потому, что боялся накликать, как некоторые суеверные бойцы. Просто зохенов он видел чуть ли не каждый день, и они были для него конкретными существами, а не неведомым злом. В службе охраны безопасности тоже те еще твари, тем не менее никто ведь не ругается: «Безопасник!». Но сейчас у Хэнка не находилось слов, и это свидетельствовало о нешуточном потрясении.
– Что-то случилось, господин Хэнк? – Солдат попытался заглянуть в планшет.
– Женюсь. – Хэнк подкинул планшет в руке, а губы сами собой расползлись в глупую ухмылку. – Вот ведь… Я и не верил!
Дежурный покосился на него с завистью. У него пока даже заявление не брали, достаток не дотягивал. Когда еще накопятся на счету единицы…
– Увольняться будете, господин Хэнк?
Везти жену на Т2 – хуже не придумать. Опасно держать женщину в этой мясорубке. Ему придется уехать. Видно, пришла пора вернуться на Т5, откуда он родом. Прикупить квартиру, как у людей, поселить туда жену…
– Зачем же увольняться? – хмыкнул он. – Переведусь в какой-нибудь гарнизон на Т5. А может, в рейды ходить стану, пиратов гонять с астероидов, три полных декады в рейде – одна дома. Служба бывает разная.
Куда он денется из армии? Все, что он умеет – это воевать. Хорошо воевать – ложная скромность была Хэнку чужда. Война для него кончилась – счастливо кончилась, не так, как он ожидал, не фонтаном крови и тьмой в глазах. Война кончилась, но служба не кончается. Хорошие деньги за хорошую службу всегда кстати, и смысл жизни не придется искать заново.
Жена… Он попытался представить ее и не смог – на ум настырно лезли зеленые морды зохенок. Но он твердо знал, что она на них совершенно не похожа. Маленькая, хрупкая, тихая и послушная. Слабенькая, робкая девушка, которая никогда не откусит ему голову. Такую он просил.
Трель звонка прервала чаепитие. Лика вздрогнула и выронила чашку, осколки белого фарфора в белый горошек застыли айсбергами посреди коричневого озерца.
– Ну что ты уставилась на это, Лика? – терпеливо проговорил Ильтен. – Возьми тряпку и вытри.
Тереза включила камеру. У дверей подъезда стоял бритый наголо мужик в военной форме. Скучная форма у тиквийцев, вся черная, словно траурная, только нашивки яркие. В нашивках Тереза уже разбиралась – она считала Тикви потенциальным противником и изучила армейские звания и знаки различия, а как же. Судя по ним, к диспетчеру явился полевой командир группы. Что-то на уровне старшего лейтенанта, значит, ровня Терезе. Она фыркнула.
– Лика! К тебе жених прибыл.
– Лика, ты не забыла, что отвечать господину Хэнку надо вежливо и впопад? – напомнил Ильтен.
– Что? – отозвалась она, будто из другого мира. – А… нет.
Жених был чересчур высок и чересчур широк, особенно в контрасте с миниатюрной Ликой. Но не оттого, что чрезмерно много ел. Под формой, сидевшей на нем как-то странно, будто он ее и не носил прежде, бугрились мышцы. На бритой башке белели полоски застарелых шрамов, похожие на следы чьих-то зубов. Увидев его, Лика снова задрожала.
– Это? – уточнил он.
– Да, господин Хэнк, – приветливо улыбнулся Ильтен. – Ее зовут Лика.
Хэнк по-хозяйски взял Лику за плечо – кисть обхватила тонкую руку полностью, – покрутил туда-сюда, рассматривая. Ухмыльнулся довольно.
– Пройдемте в кабинет, – предложил Ильтен, – уладим формальности. Тереза, сделаешь нам чаю?
– Положите мне лимончик, госпожа Ильтен, – промурлыкал Хэнк, не отрывая взгляд от Лики, стоящей ни жива, ни мертва.
Ну и тип, подумала Тереза. Не дотерпит ведь до дома, изнасилует бедняжку прямо в лифте.
Сервировав чай, она вышла из кабинета, оставив мужчин беседовать, и застала Лику в слезах.
– Ну, здрасте, – проворчала она. Хэнк, судя по всему, не подарок, но уж точно не хуже Сантора. Хотя бы одеваться прилично умеет, не притащился в сапожищах и потной разгрузке прямо с передовой.
– Не хочу я за этого, – всхлипнула Лика. – Он толстый и лысый.
– Не лысый, а бритый, – возразила Тереза. – И не толстый, а плотный. У него не жир, мышцы одни. Не то что какой-нибудь скелет костлявый, вроде того, что Иэ достался.
Лика вздохнула. Нескладный длинный парень, ставший мужем Иэ, понравился ей явно больше.
– Он старый!
– Ненамного старше, чем господин Ильтен.
Тереза научилась скрывать сочувствие к невестам, которым, по ее мнению, не повезло. Не могла же она, в самом деле, потакать ее хныканью. Нужна вояке Хэнку такая рёва? Однозначно, нет. Откажется он от нее из-за этого? Три раза ха-ха. Разумеется, не откажется. Заберет и станет приводить в соответствие своим идеалам. Самый простой способ, характерный для подобных вояк – кулак да ремень. Нет уж, нельзя допустить, чтобы супружеская жизнь Лики началась столь печальным образом.
– Я его боюсь, – шмыгнула носом Лика.
Даже я его немножко боюсь, призналась Тереза самой себе. Серьезный противник, за версту видно. Не здесь и не сейчас, конечно. Но она определенно не хотела бы встретиться с ним в бою. Хладнокровный профессионал. Вообще-то она уважала подобных ему. Тех, которые служили в армии Земли и не смотрели на девушек так алчно.
– Сейчас полезут.
Откуда он знает, снова подивился Сниттке. Юноша не заметил никакой особенной активности зохенов. Но командир группы не ошибался. Уж в чем-чем, только не в этом. За ним – многолетний опыт.
И впрямь, из-за расколотых бетонных глыб, поросших серо-желтым бурьяном, выметнулись четыре стремительных тела. Сердце новобранца сжалось.
– Группа, огонь! – привел его в чувство голос командира.
Бойцы начали стрелять. Сниттке упер ствол гранатомета в полуобрушенный подоконник их укрытия. Стреляли не беспорядочно, с умом. Хэнк был грамотным командиром. Каждый знал, в чем его задача и где его цель. Одна граната уходила за другой, пули решетили пространство. Свинец не причинял бронированным чудовищам фатального вреда, лишь замедлял их передвижение. Скорость зохенов поистине сверхъестественна, в них трудно целиться, и только огромная плотность огня позволяла попасть. Когда они слегка тормозили под градом пуль, то становились уязвимыми для гранат. Условно уязвимыми. Мало попасть в тварь, необходимо еще и пробить ее броню.
Зохены не имели оружия. Такого, какое в Тикви называли оружием. Их когти и зубы были острее любого клинка, их тела, покрытые броней, служили тараном, а мощные шипастые хвосты раздавали удары, словно моргенштерны. Но стрелять они не умели. И это уравнивало шансы противников.
– Один есть! – крикнул стрелок с правого фланга.
Граната попала несущемуся врагу прямо в голову, и ее разорвало взрывом, пятная ближнюю стену желтыми брызгами. Сниттке замутило.
– Вижу, – откликнулся Хэнк. – Есть второй.
Еще одна граната угодила твари меж бронированных чешуй, разорвав туловище на неопрятные части. Сниттке согнулся в желудочном спазме.
– Не бросать оружие! – рявкнул командир. – Соберитесь, рядовой!
Два из четырех зохенов достигли укрытия. Когтистая рука молниеносным движением оторвала у бойца ногу, зубы сомкнулись на окровавленной плоти. Он закричал, срывая голос, а тварь, в мгновение ока сожрав ногу, потянулась за второй.
Сниттке сглотнул желчь и выстрелил в упор, с какой-нибудь пары шагов. Только это и помогло гранате преодолеть броню: руки у парня дрожали, и он не попал бы в прореху, даже если бы успел подумать о том, как эффективнее поразить врага. Думать он был не в состоянии: страх парализовал мозг. Парнишку спасли инстинкты – да еще командир Хэнк, что вломил ствол замолкшего пулемета прямо в глаз твари, которая бросилась сзади. Тварь завыла на высокой ноте, и когти не прочертили кровавых полос по спине Сниттке, выдирая куски мяса. Хэнк дернул пулемет на себя и ткнул зохена в другой глаз. Из глазниц полилась зеленая жижа. Юноша почувствовал, что сейчас его снова вывернет, но из последних сил поднял гранатомет.
– Нет! – остановил его окрик командира. – Отставить!
– Его надо убить! – истерически завопил юноша. – Он еще двигается! Он…
В чувство его привела увесистая пощечина.
– Придите в себя, рядовой Сниттке!
Встряска и уверенный голос командира подействовали. Сниттке опустил оружие и сам опустился в бетонную пыль, прибитую красной и зеленой кровью: ноги не держали. Он смотрел, как Хэнк выбивает из ослепшего и ослабевшего от потери крови зохена последние остатки воли. Широкоплечий и мускулистый, командир был силен и резок. До сих пор юноше приходилось только слышать о том, что удар Билле Хэнка может свалить зохена. Теперь он увидел. Увидел, как командир расправился с врагом, располагая лишь железом и собой.
– Он… – пробормотал Сниттке, глядя на корчащегося на земле зохена, непрерывно воющего.
– Это не он, Сниттке, – хмыкнул Хэнк. – Это – она.
Пострадавшему бойцу, лишившемуся ноги, наложили жгут и забинтовали рану. Война для него закончилась. Хорошо еще, не вместе с жизнью. Закажет себе киберпротез, выучится мирной профессии… Это была единственная потеря в их шестерке. То, что они так легко отделались, нельзя было объяснить ничем иным, как опытом и решительностью командира. Это твердил новобранцу оставшийся стрелок по фамилии Траллион. Но Сниттке не думал ни о чем, кроме зохена. То есть зохенки. Он смотрел на нее. Избитая зохенка с залитым зеленью лицом – или мордой? – едва дышала. Зеленая чешуя поблекла, приобретя серый оттенок. Когти вывернутых рук бессильно загребали землю.
Проследив за тем, чтобы одноногому была оказана первая помощь, Хэнк отправил двоих с носилками в госпиталь. Деловито подошел к зохенке и пнул так, что она со стоном, напоминающим рычание, перекатилась на бок.
– Не желаете ли бабу, рядовой Сниттке?
Он это всерьез? Пацан сглотнул и замотал головой.
– А зря, – подмигнул Хэнк.
Сниттке не представлял себе, кем надо быть, чтобы хотеть полудохлое чудовище. Некрофилом и зоофилом одновременно.
– Эта тварь… – промямлил он, но не завершил свою мысль, потому что командир Хэнк стал расстегивать штаны. – Он что? – Парень испуганно обернулся к старшему товарищу. – Он собирается эту зверюгу?..
– Зохены – не звери, – заметил Траллион, прочищая пулеметный ствол. – Будь они животными, все было бы гораздо проще. Кое-кого из молодых, так же как и вас, Сниттке, обманывает их облик. Чешуя, хвост, когти… Хищнические повадки, безудержная агрессия… Увы, они разумны. Не менее, чем мы. Хвала небесам, что не сильно больше нас.
Зохенка попыталась укусить Хэнка и ударить хвостом. Ничего не вышло: командир сжал ей пасть с прямо-таки нечеловеческой силищей, увернулся от хвоста и врезал в живот, безошибочно найдя место, не прикрытое броней.
– Башку оторву, – пообещал он.
И, к изумлению Сниттке, самка прохрипела с жутким акцентом, но внятно:
– Н-н-не надо. Не отррывай. Зачем тебе?
Она и впрямь разумна. Значит, не самка, а женщина. Сниттке посмотрел на нее другим взглядом. Нет, он столько не выпьет, чтобы обойтись с ней, как с женщиной.
– Ничего, Сниттке, – проговорил Траллион. – Пара-другая весен, и вы пообвыкнетесь. Как бы то ни было, кроме зохенок, баб на этой планете нет. Да, они не слишком изящны и имеют дурную привычку откусывать любовникам головы… Зато от них невозможно подцепить интимную болезнь.
– Она… – Сниттке замялся. – Она ногу Хорна съела!
– Им нравится человеческое мясо, Сниттке, – объяснил старый стрелок. – Потому они сюда и прилетели семьдесят семь весен назад, потому и не улетают.
– Но неужели нельзя их выдавить? – воскликнул солдат. – Или уничтожить! Против ядерного взрыва их броня не поможет.
– Э, э, куда хватил! – проворчал Траллион. – Ядерное оружие – это палка о двух концах, знаете ли. Если Т2 станет радиоактивной пустыней, то зачем нам Т2? Проще уж отдать планету зохенам, расходов меньше. Да и зачем их уничтожать до конца? Откуда у вас столько кровожадности, Сниттке? Вы ведь не зохен.
– Как это – зачем? Они нас жрут!
– А мы их трахаем, – цинично усмехнулся стрелок. – Причем заметьте, Сниттке: сожрать человека можно лишь единожды, тогда как баба при умелом применении прослужит долго.
Желудок снова подступил к горлу.
– Вы оставите эту… эту… в живых?
– Согласитесь, Сниттке: живая баба гораздо лучше мертвой. Разве нет?
Телевизор работал прекрасно. Терезе удалось даже поймать передачу с Шайхафа. Не такая уж близкая планета, между прочим. Одно дело – шесть звезд Союза Тикви, лежащие друг от друга в двух-пяти световых годах и, возможно (астрономы пока об этом дискутировали), составляющие одну звездную систему, только чрезвычайно размазанную по пространству. И совсем другое – добрых два десятка световых лет до Шайхафа. Но отремонтированный телевизор неплохо показывал новости из Черного Дворца. Правда, в черно-белом варианте, без цвета – что очень смущало Терезу как профессионала-связиста, пока Ильтен не посмеялся и не объяснил, что в Шайхафе признают лишь черно-белые изображения.
На углу дивана сидела еще одна ноэйка Сантора – тихенькая серенькая Лика с большими и грустными, как у коровы, глазами, выражающими покорность и что-то такое… Ильтен симпатизировал этой девушке, отчего и позволил посмотреть телевизор вместе с ним и Терезой. Разумеется, Терезу это раздражало. Но лишь немного: Лика была такой скромненькой и робкой, что и придраться-то не к чему. Она даже порой вызывала у Терезы сочувствие.
– Кэку пристроили, – довольно потянулся Ильтен. – Теперь, Лика, твоя очередь. Завтра поищу для тебя мужа.
Лика вздрогнула. Взгляд ее, рассредоточенный по экрану телевизора, окну, интерьеру кухни, собрался на Ильтене.
– Господин Ильтен, – заныла она, – а может, мне лучше у вас остаться?
– Обалдела, что ли? – возмутилась Тереза. – Здесь тебе не приют для убогих!
В виде исключения Ильтен был с ней полностью согласен. Лика весьма мила, несмотря на рассеянность, явно обусловленную генетически и не лечащуюся. Такая очаровательная плакса не от мира сего. Но потакать ее неудачным идеям он не собирался. Для Лики непременно найдется муж, который оценит ее хрупкость и покорность и не станет обращать внимание на рассеянность и слезы.
Он строго посмотрел на невесту.
– Забудь об этих глупостях, Лика. У тебя будет замечательный муж.
– Господин Хэнк, для вас сообщение с Т1, – доложил дежурный.
– Давайте. – Он расслабленно протянул руку за планшетом.
Настроение у Билле Хэнка было хорошим. Группа выполнила задачу, на базе вернувшихся поджидала вкусная еда и горячий душ, откуда командир, не медля, явился к дежурному по части. Формально – за приказами. Но даже новобранцу ясно, что без явного форсмажора приказов не будет. Группу ждет заслуженный отдых. Спокойно покурить да, может, наведаться еще раз к пленнице. Он усмехнулся про себя, вспомнив ужас в глазах молодого Сниттке. Ничего, повзрослеет парень, коли не убьют раньше.
Насвистывая привязавшуюся мелодию, Хэнк набрал пароль и открыл сообщение. Отправителем значилась Брачная Компания. Мелодия оборвалась.
«Господин Хэнк, вас ожидает жена. Вам надлежит перечислить на счет Брачной Компании пятьдесят тысяч единиц и явиться не ранее, чем через декаду, но не позже, чем через три дюжины дней, к диспетчеру Компании по адресу…»
– Зо-охен, – присвистнул он.
Обычно он избегал употреблять это слово, как ругательство. Не потому, что боялся накликать, как некоторые суеверные бойцы. Просто зохенов он видел чуть ли не каждый день, и они были для него конкретными существами, а не неведомым злом. В службе охраны безопасности тоже те еще твари, тем не менее никто ведь не ругается: «Безопасник!». Но сейчас у Хэнка не находилось слов, и это свидетельствовало о нешуточном потрясении.
– Что-то случилось, господин Хэнк? – Солдат попытался заглянуть в планшет.
– Женюсь. – Хэнк подкинул планшет в руке, а губы сами собой расползлись в глупую ухмылку. – Вот ведь… Я и не верил!
Дежурный покосился на него с завистью. У него пока даже заявление не брали, достаток не дотягивал. Когда еще накопятся на счету единицы…
– Увольняться будете, господин Хэнк?
Везти жену на Т2 – хуже не придумать. Опасно держать женщину в этой мясорубке. Ему придется уехать. Видно, пришла пора вернуться на Т5, откуда он родом. Прикупить квартиру, как у людей, поселить туда жену…
– Зачем же увольняться? – хмыкнул он. – Переведусь в какой-нибудь гарнизон на Т5. А может, в рейды ходить стану, пиратов гонять с астероидов, три полных декады в рейде – одна дома. Служба бывает разная.
Куда он денется из армии? Все, что он умеет – это воевать. Хорошо воевать – ложная скромность была Хэнку чужда. Война для него кончилась – счастливо кончилась, не так, как он ожидал, не фонтаном крови и тьмой в глазах. Война кончилась, но служба не кончается. Хорошие деньги за хорошую службу всегда кстати, и смысл жизни не придется искать заново.
Жена… Он попытался представить ее и не смог – на ум настырно лезли зеленые морды зохенок. Но он твердо знал, что она на них совершенно не похожа. Маленькая, хрупкая, тихая и послушная. Слабенькая, робкая девушка, которая никогда не откусит ему голову. Такую он просил.
Трель звонка прервала чаепитие. Лика вздрогнула и выронила чашку, осколки белого фарфора в белый горошек застыли айсбергами посреди коричневого озерца.
– Ну что ты уставилась на это, Лика? – терпеливо проговорил Ильтен. – Возьми тряпку и вытри.
Тереза включила камеру. У дверей подъезда стоял бритый наголо мужик в военной форме. Скучная форма у тиквийцев, вся черная, словно траурная, только нашивки яркие. В нашивках Тереза уже разбиралась – она считала Тикви потенциальным противником и изучила армейские звания и знаки различия, а как же. Судя по ним, к диспетчеру явился полевой командир группы. Что-то на уровне старшего лейтенанта, значит, ровня Терезе. Она фыркнула.
– Лика! К тебе жених прибыл.
– Лика, ты не забыла, что отвечать господину Хэнку надо вежливо и впопад? – напомнил Ильтен.
– Что? – отозвалась она, будто из другого мира. – А… нет.
Жених был чересчур высок и чересчур широк, особенно в контрасте с миниатюрной Ликой. Но не оттого, что чрезмерно много ел. Под формой, сидевшей на нем как-то странно, будто он ее и не носил прежде, бугрились мышцы. На бритой башке белели полоски застарелых шрамов, похожие на следы чьих-то зубов. Увидев его, Лика снова задрожала.
– Это? – уточнил он.
– Да, господин Хэнк, – приветливо улыбнулся Ильтен. – Ее зовут Лика.
Хэнк по-хозяйски взял Лику за плечо – кисть обхватила тонкую руку полностью, – покрутил туда-сюда, рассматривая. Ухмыльнулся довольно.
– Пройдемте в кабинет, – предложил Ильтен, – уладим формальности. Тереза, сделаешь нам чаю?
– Положите мне лимончик, госпожа Ильтен, – промурлыкал Хэнк, не отрывая взгляд от Лики, стоящей ни жива, ни мертва.
Ну и тип, подумала Тереза. Не дотерпит ведь до дома, изнасилует бедняжку прямо в лифте.
Сервировав чай, она вышла из кабинета, оставив мужчин беседовать, и застала Лику в слезах.
– Ну, здрасте, – проворчала она. Хэнк, судя по всему, не подарок, но уж точно не хуже Сантора. Хотя бы одеваться прилично умеет, не притащился в сапожищах и потной разгрузке прямо с передовой.
– Не хочу я за этого, – всхлипнула Лика. – Он толстый и лысый.
– Не лысый, а бритый, – возразила Тереза. – И не толстый, а плотный. У него не жир, мышцы одни. Не то что какой-нибудь скелет костлявый, вроде того, что Иэ достался.
Лика вздохнула. Нескладный длинный парень, ставший мужем Иэ, понравился ей явно больше.
– Он старый!
– Ненамного старше, чем господин Ильтен.
Тереза научилась скрывать сочувствие к невестам, которым, по ее мнению, не повезло. Не могла же она, в самом деле, потакать ее хныканью. Нужна вояке Хэнку такая рёва? Однозначно, нет. Откажется он от нее из-за этого? Три раза ха-ха. Разумеется, не откажется. Заберет и станет приводить в соответствие своим идеалам. Самый простой способ, характерный для подобных вояк – кулак да ремень. Нет уж, нельзя допустить, чтобы супружеская жизнь Лики началась столь печальным образом.
– Я его боюсь, – шмыгнула носом Лика.
Даже я его немножко боюсь, призналась Тереза самой себе. Серьезный противник, за версту видно. Не здесь и не сейчас, конечно. Но она определенно не хотела бы встретиться с ним в бою. Хладнокровный профессионал. Вообще-то она уважала подобных ему. Тех, которые служили в армии Земли и не смотрели на девушек так алчно.
