Черт возьми, кто этот тип?
Тереза давала Премонситу время до заката. Но в темноте проверять результат не пошла: шарить по траве с фонариком, щурясь в попытке рассмотреть, не остался ли мусор, было лень. Да и, может, свину будет проще прибраться ночью, когда никто не видит. В общем, отложила до утра. А утром явился Маэдо.
Пусть от Синиэла дальний, но Маэдо не стал изменять своей привычке ездить на отдых на служебной машине. Правда, служебная машина верховного командира была теперь не внедорожником, а чем-то напоминающим лимузин: длинный блестящий кузов, сверкающие серебрянкой диски колес, и даже мигалка на крыше выглядела роскошно. Зря, пожалуй, Маэдо сменил автомобиль: на неказистом внедорожнике можно было бы ехать по разбитому проселку, не снижая скорости и не вглядываясь тревожно в неровности дороги. А ехал бы он побыстрее, его бы не остановил лысый приземистый пузан, выбежавший из дома номер 7, завидев мигалку сквозь листву.
– Служба охраны безопасности? Как хорошо, что вы приехали!
– А вы вызывали? – лениво осведомился Маэдо.
– Что? Ах… Нет. Но вы так кстати! Очень кстати.
Он суетился и волновался. И, похоже, ему было невдомек, чем отличается патрульный джип или микроавтобус группы захвата от автомобиля представительского класса, на котором большие начальники ездят по своим важным – или неважным – делам.
– Меня избили и унизили, господин офицер! Меня били мусорными пакетами. По лицу, представляете?
– Да что вы говорите? – равнодушно удивился Маэдо. – Пакеты были пустые? Или с содержимым?
– С содержимым, господин офицер, в том-то и дело! Эти пакеты рвались, мусор сыпался прямо на меня, представляете? А потом меня бросили на тачку с мусором и провезли по всему поселку в таком виде.
– Это была ваша тачка? Или злоумышленников?
– Моя, господин офицер! Меня унизили посредством моей же тачки, представляете? А потом тачка въехала в забор и сломалась, а я сильно ушибся. То есть она не сама сломалась. Это она ее сломала! Специально!
– Она – это кто? – уточнил Маэдо.
– Ах, ну эта ужасная женщина! Которая меня избила. Из дома номер 12.
Маэдо не сдержал улыбки, но лысый понял ее, разумеется, неправильно.
– Да! Вот! Разберитесь, господин офицер. Пусть они заплатят штраф. И компенсацию, конечно. А еще пусть больше не лезут не в свои дела! Вы ведь разберетесь?
– Разберусь непременно, – пообещал Маэдо. – Во всех деталях, будьте уверены. И виновные обязательно понесут наказание.
Если бы господин Премонсит лучше читал оттенки человеческих улыбок, он бы свернул свои претензии еще на середине, извинился и тихо слинял. Но психологом он не был. Не то что профессиональным, как Ильтен, но даже и дилетантом, как Маэдо.
Естественно, первым, что, въехав во двор номер 12, произнес Маэдо после поцелуев и рукопожатий, было:
– Тереза, я не сомневаюсь, что у тебя были веские причины забить мусорными мешками некое лысое чучело из дома номер 7. Не расскажешь ли, какие именно?
С господином Премонситом все было кристально ясно. Вызвать наряд из Тильгрима, провести обыск в доме, оштрафовать за загрязнение чужой территории, а возможно, и арестовать, если владелец украденной собственности и пострадавшей территории – то есть дед Калле – не удовлетворится материальной компенсацией и извинениями. Но тут вмешалась Тереза:
– Эрвин, может, сразу следственную бригаду позвать? Тут у нас в подвале сидит какой-то мафиозо. Или не мафиозо, я уж и не знаю…
При упоминании о мафии Маэдо чуть не подавился фруктовой долькой. А когда Тереза призналась, что не знает точно, вовсе изумился. Обычно у нее обо всем твердое мнение. Даже безапелляционное. И вдруг…
– Что заставляет тебя сомневаться? – осторожно спросил он.
– Странный он, юноша этот зубастый, – сказала Тереза, подумав. – Вначале наезжал, пистолетом грозил. Сам утверждал, что он криминальный авторитет. А в подвале раскис, как мальчик. Полных суток не просидел, и уже слезы-мольбы, и больше он не авторитет, и писать в тазик стесняется… Что это за мафиозо? Не знаю, как у вас, а на нашей планете он бы тупо естественный отбор не прошел.
– Юноша? – переспросил Маэдо. – Вероятно, не босс, а сынок босса. Мажор. Сам собой ничего не представляет, но под папиным крылом и с папиным пистолетом круче всех яиц.
– Да не юный он вовсе. Это Генин так говорит с высоты своего возраста. Мужик довольно молодой, но старше меня, такие уже не под папой должны ходить, а стоять на своих двоих. А тут какая-то фигня. Понимаешь, у него и пистолет не настоящий. – Тереза помялась, но призналась: – Я сперва не отличила. А потом рассмотрела как следует – муляж.
– Как он попал к вам в подвал? Сам залез?
– Я его притащила. – Тереза отвела глаза. – Ну, а что мне было делать? Он на меня с пистолетом – я ж не знала, что муляж, – и кричит, что он криминальный босс и его подручные покатаются на моей могиле… Вот я его и задержала до твоего приезда.
У Маэдо вертелся на языке вопрос «как?», но задать его еще будет время. Задержала так задержала. Судя по всему, Тереза ничего особенного в этом не видела. Подумаешь, не маньяк же. Какой-то криминальный авторитет, такого скрутить – раз плюнуть.
– Два дня назад это было, – уточнила Тереза. – Он сейчас рыдает, на волю просится. Готов рассказать все, что угодно, только я не знала, о чем надо спрашивать. Имя свое назвал, дурацкое такое: Херасис Нори или что-то в этом духе.
В глазах Маэдо мелькнула искра.
– Вехерайсис Аннори? – предположил он.
– Точно! Ты уже знаешь, кто это? Разнарядка приходила?
Маэдо тихо рассмеялся.
– Пойдем-ка посмотрим на твоего мафиозо. Сдается мне, что следователи не понадобятся.
Как только свет в подвале включили, раздался хриплый плач:
– Выпустите меня! Выпустите, ради всего святого! Я не преступник. Пожалуйста!
Маэдо спустился по лестнице и внимательно вгляделся в несчастное лицо с потеками слез.
– Что-то непохож этот плакса на легендарного Вехерайсиса Аннори, – задумчиво проговорил Маэдо. – Тот не стал бы рыдать. Стойко сносил бы невзгоды…
– О светлые небеса, но я правда Вехерайсис Аннори! – взмолился пленник.
– Документы где? – поставил конкретный вопрос Маэдо.
– Зохен… Дома, конечно. То есть на даче. В ящике стола в кабинете. Поверьте мне, пожалуйста!
– Служба охраны безопасности никому не верит, – флегматично отозвался Маэдо. – Но обязательно проверит. Милая, попроси Ильтена сходить к нему на дачу и поискать. Он дает разрешение. Так ведь?
Задержанный судорожно закивал.
– Думаю, мы убедимся в том, что он действительно Вехерайсис Аннори. Но развяжем только после подтверждения.
– И что с того? – скептически скривилась Тереза. – Какая разница, как зовут бандита? Это не повод его развязывать.
– Милая, Вехерайсис Аннори – знаменитый актер. – Глаза Маэдо смеялись, но тон был ровен. – Играет в основном в боевиках и детективах. То отважных безопасников, то матерых преступников… в общем, кого придется.
Пленник активно кивал. С нарождающейся надеждой.
– Мне одно непонятно – почему он грозил тебе муляжом пистолета.
– Потому что у меня нет настоящего! – истерически выпалил авторитет, который не авторитет. И разрыдался.
Ильтен принес документы. Маэдо внимательно сличил фото. Мол, лицо актера на экране и реальное лицо без грима – вещи разные, на первый взгляд можно и ошибиться. Наконец, личность была установлена. Замерзшего голодного актера, насмерть перепуганного, развязали, вывели из подвала, напоили горячим чаем и уложили в горячую ванну. После чего он стал похож на живого человека и даже – как отметил Ильтен – на своих экранных героев.
Актер, слегка осунувшийся от переживаний и завернутый в серый махровый халат деда Калле, поглощал тушеные овощи с орехами на кухне Ильтенов. Тереза, чувствуя неловкость, выставила коньяк.
– Так почему вы грозили женщине пистолетом? – снова задал вопрос Маэдо, расправившись со своей порцией. – То есть муляжом. Кстати, муляж качественный, со стороны не отличить от настоящего пистолета.
– Это реквизит, – буркнул Вехерайсис Аннори, не отвлекаясь от еды. – Для съемок. На экране все должно быть реалистично, зрителя игрушкой не обмануть.
– Зачем безобидной женщине угрожали? – Маэдо был упорен.
– Безобидной? – Актер аж есть перестал. – Она вломилась в мой дом! Разбила стекло.
Маэдо улыбнулся: на Терезу похоже.
– Я только хотела поговорить, – перебила Тереза. – По делу. Пришла, цивилизованно постучала в ворота. А он меня послал!
– Я не слал! Я просто не хотел ни с кем разговаривать.
– А могли бы пересилить себя и поговорить! И не оказались бы тогда у меня в подвале.
– Пересилить себя? Да я себя постоянно пересиливаю! – На лице отразилось отчаяние. – Всем от меня что-то надо! Автограф, фото, интервью, ночь удовольствий… Достали! Я специально приехал в эту глушь, чтобы отдохнуть ото всех их. В свой законный отпуск! Имею я право в собственном отпуске не разговаривать с назойливыми поклонниками?
– Я вам не какая-нибудь поклонница! – оскорбилась Тереза.
– А она приперлась! – продолжал он. – Колотила в ворота, потом влезла в окно. Что я мог подумать? Так поступают только сумасшедшие поклонники! Я хотел просто ее напугать, чтобы она убежала и не возвращалась. Я сыграл этого криминального босса. Только и всего! Я всегда стараюсь так делать, чтобы отвадить посетителей.
– Получилось весьма убедительно, – неохотно проскрипела Тереза.
Маэдо положил руку ей на плечо.
– Вехерайсис Аннори – очень неплохой актер, милая, – заметил он. Невольный гость приосанился. – Особенно ему удаются роли преступников. В амплуа охранников безопасности слегка не хватает достоверности.
– Если роль мне удалась, – Аннори поджал губы, – почему она не убежала?
– Нечего обсуждать меня в третьем лице! – Терезе надоело. – Говорите со мной! Я вас кормлю и пою. А фильмы ваши я не смотрела – наверняка дурацкие!
– Фильмы, в которых я играю, становятся бестселлерами! – обиженно заявил актер. – А говорить с вами я не хотел и сейчас не хочу.
Глаза Терезы сузились. Ишь, как запел! А совсем недавно умолял и плакал. Некоторых надо держать в подвале и не выпускать, чтобы можно было с ними общаться.
Маэдо чуть сжал ее руку и мягко улыбнулся Аннори:
– Но вы же понимаете, что говорить придется.
Тот несогласно засопел. Опрокинул стопку, заел овощем. И произнес нехотя, обращаясь к Терезе:
– Ну, и почему вы не убежали?
– Потому что я не бегаю от преступников, – ответила она нелюбезно. – Моя задача – помогать их ловить.
– Госпожа Ильтен – наш внештатный помощник, – пояснил Маэдо. – Вам, господин Аннори, вообще-то повезло, что у нее с собой ни ружья, ни колотушки не было. Опасного преступника ведь не грех ликвидировать при задержании.
Актер расширил глаза. Видимо, до него только сейчас дошло, чего он счастливо избежал. Он снова уткнулся в тарелку, избегая встречаться с Терезой взглядом.
– Зачем вы ко мне притащились, а?
– Я хотела задать пару вопросов. Совершенно безобидных. Вы видели, как господин Премонсит сваливает мусор во двор соседнего дома?
– И это всё? – он поморщился. – Припоминаю, вы что-то подобное начали говорить… Вы всерьез считаете, что Вехерайсису Аннори есть дело до чужого мусора? Как вы вообще могли подумать, что я…
– Видели или нет? – резко спросила Тереза. Звезда, тоже мне.
Он снова погримасничал.
– Кто такой этот Премонсит? Лысый толстячок? Да, видел.
– И не сказали ему, что так делать нельзя?
– Это не моя забота! Я ему что, папочка – воспитывать его? Я сюда приехал за покоем, понимаете? И уединением, проклятье! А вовсе не за тем, чтобы объяснять дебилам, куда нужно выкидывать мусор.
Маэдо немного сочувствовал актеру. Сбежать от популярности в тихий угол и нарваться на Терезу… Не видать ему здесь ни покоя, ни уединения. Но, в конце концов, Маэдо был на ее стороне.
– Меня удивляет ваша гражданская позиция, господин Аннори. – Он укоризненно покачал головой. – Разве можно равнодушно смотреть на нарушение закона? Я понимаю, доносить ниже вашего достоинства – так вас и не заставляют это делать. Но выразить неодобрение хулигану необходимо, а возможно, стоило и оказать противодействие. Думаю, господину Премонситу не понадобилась бы тонкая игра, хватило бы демонстрации пистолета.
– Понятно? – Тереза ткнула в Аннори пальцем. Хорошо, не прямо в живот, а в воздух, остановив тычок на расстоянии ладони. – В следующий раз, случись что, так и делайте. Или звоните мне.
– Да не хочу я вам звонить, – устало сказал актер. – И чтобы вы мне звонили, тоже не хочу. Вы не представляете себе, как мне надоели эти звонки! Когда я приехал сюда, вообще отключил телефон.
Но Тереза все-таки всунула ему на прощание свою визитку мастера с телефонным номером.
Во второй половине дня прибыл вызванный наряд. Взяли с собой деда Калле как хозяина предположительно украденных вещей и отправились на дачу номер 7. Тереза увязалась с ними, Маэдо взялся ее сопровождать. Нежданные гости застали примечательную сцену: Хэнк гонял Премонсита по двору мешком мусора, а Дени азартно болел за отца и радостно вопил, когда толстяк спотыкался или получал мешком по заду.
– Помогите! – заверещал Премонсит при виде безопасников. – Убивают! Арестуйте их!
Хэнка оттащили от его жертвы в шесть рук. Осознав, что охранники безопасности застукали его в момент насилия над соседом, он резко загрустил.
– Что тут произошло? – спросила Тереза у Дени, не занятого в процессе.
– Этот гад подложил нам на участок свой вонючий мешок! – Мальчик был счастлив: что ни день, то приключение. – А папа не видел, он спал. Но я его разбудил, и тогда папа сказал, что вырвет этому недоноску ноги из жопы! – последняя фраза явно была цитатой.
Ага. Значит, Премонсит, уяснив, что гадить на территории дома номер 10 ему не позволят, решил раздать свой мусор другим соседям. Странная у человека логика!
Недолго он радовался. Легавые спасли его ноги от выдирания из седалища, но страшного монстра с дачи номер 4 и жуткую бабу с дачи номер 12 не покарали. Наоборот, его самого выставили виноватым и всем кругом должным. Господину Хэнку – моральную компенсацию. Господину Калле – возврат всего украденного с доплатой. Госпоже Ильтен – униженные извинения. Фирме по вывозу мусора – разорительный заказ. Государству – огромный штраф. Это не считая всех наличных денег, которые он вынужден был отдать верховному командиру, чтобы тот помог избежать ареста за кражу имущества из дома номер 10. Безопасники перетряхивали дом, ища принадлежащее господину Калле, а вся эта компания нагло пила кофе Премонсита на кухне Премонсита, и столичный легавый читал ему мораль. Что за несправедливость?
А хуже всего, что его все-таки заставили убрать замусоренную дорогу у десятого дома. Отвели под конвоем и строго наблюдали, как он подбирал объедки и бумажки и складывал в пакет. Госпожа Ильтен была полна решимости накормить его всем этим, как грозилась вчера, но легавые спасли – мол, если хотите, отдадим неряху под суд, а пихать ему в рот мусор не по закону.
До конца дачного сезона Тереза больше не видела Премонсита. Свин скрепя сердце заплатил мусорщикам и затихарился на своем участке. Впрочем, никто и не желал с ним общаться.
А господина Аннори Тереза пару раз вытащила из его убежища, невзирая на вялое сопротивление. Первый раз – на шашлык.
Тереза давала Премонситу время до заката. Но в темноте проверять результат не пошла: шарить по траве с фонариком, щурясь в попытке рассмотреть, не остался ли мусор, было лень. Да и, может, свину будет проще прибраться ночью, когда никто не видит. В общем, отложила до утра. А утром явился Маэдо.
Пусть от Синиэла дальний, но Маэдо не стал изменять своей привычке ездить на отдых на служебной машине. Правда, служебная машина верховного командира была теперь не внедорожником, а чем-то напоминающим лимузин: длинный блестящий кузов, сверкающие серебрянкой диски колес, и даже мигалка на крыше выглядела роскошно. Зря, пожалуй, Маэдо сменил автомобиль: на неказистом внедорожнике можно было бы ехать по разбитому проселку, не снижая скорости и не вглядываясь тревожно в неровности дороги. А ехал бы он побыстрее, его бы не остановил лысый приземистый пузан, выбежавший из дома номер 7, завидев мигалку сквозь листву.
– Служба охраны безопасности? Как хорошо, что вы приехали!
– А вы вызывали? – лениво осведомился Маэдо.
– Что? Ах… Нет. Но вы так кстати! Очень кстати.
Он суетился и волновался. И, похоже, ему было невдомек, чем отличается патрульный джип или микроавтобус группы захвата от автомобиля представительского класса, на котором большие начальники ездят по своим важным – или неважным – делам.
– Меня избили и унизили, господин офицер! Меня били мусорными пакетами. По лицу, представляете?
– Да что вы говорите? – равнодушно удивился Маэдо. – Пакеты были пустые? Или с содержимым?
– С содержимым, господин офицер, в том-то и дело! Эти пакеты рвались, мусор сыпался прямо на меня, представляете? А потом меня бросили на тачку с мусором и провезли по всему поселку в таком виде.
– Это была ваша тачка? Или злоумышленников?
– Моя, господин офицер! Меня унизили посредством моей же тачки, представляете? А потом тачка въехала в забор и сломалась, а я сильно ушибся. То есть она не сама сломалась. Это она ее сломала! Специально!
– Она – это кто? – уточнил Маэдо.
– Ах, ну эта ужасная женщина! Которая меня избила. Из дома номер 12.
Маэдо не сдержал улыбки, но лысый понял ее, разумеется, неправильно.
– Да! Вот! Разберитесь, господин офицер. Пусть они заплатят штраф. И компенсацию, конечно. А еще пусть больше не лезут не в свои дела! Вы ведь разберетесь?
– Разберусь непременно, – пообещал Маэдо. – Во всех деталях, будьте уверены. И виновные обязательно понесут наказание.
Если бы господин Премонсит лучше читал оттенки человеческих улыбок, он бы свернул свои претензии еще на середине, извинился и тихо слинял. Но психологом он не был. Не то что профессиональным, как Ильтен, но даже и дилетантом, как Маэдо.
Естественно, первым, что, въехав во двор номер 12, произнес Маэдо после поцелуев и рукопожатий, было:
– Тереза, я не сомневаюсь, что у тебя были веские причины забить мусорными мешками некое лысое чучело из дома номер 7. Не расскажешь ли, какие именно?
С господином Премонситом все было кристально ясно. Вызвать наряд из Тильгрима, провести обыск в доме, оштрафовать за загрязнение чужой территории, а возможно, и арестовать, если владелец украденной собственности и пострадавшей территории – то есть дед Калле – не удовлетворится материальной компенсацией и извинениями. Но тут вмешалась Тереза:
– Эрвин, может, сразу следственную бригаду позвать? Тут у нас в подвале сидит какой-то мафиозо. Или не мафиозо, я уж и не знаю…
При упоминании о мафии Маэдо чуть не подавился фруктовой долькой. А когда Тереза призналась, что не знает точно, вовсе изумился. Обычно у нее обо всем твердое мнение. Даже безапелляционное. И вдруг…
– Что заставляет тебя сомневаться? – осторожно спросил он.
– Странный он, юноша этот зубастый, – сказала Тереза, подумав. – Вначале наезжал, пистолетом грозил. Сам утверждал, что он криминальный авторитет. А в подвале раскис, как мальчик. Полных суток не просидел, и уже слезы-мольбы, и больше он не авторитет, и писать в тазик стесняется… Что это за мафиозо? Не знаю, как у вас, а на нашей планете он бы тупо естественный отбор не прошел.
– Юноша? – переспросил Маэдо. – Вероятно, не босс, а сынок босса. Мажор. Сам собой ничего не представляет, но под папиным крылом и с папиным пистолетом круче всех яиц.
– Да не юный он вовсе. Это Генин так говорит с высоты своего возраста. Мужик довольно молодой, но старше меня, такие уже не под папой должны ходить, а стоять на своих двоих. А тут какая-то фигня. Понимаешь, у него и пистолет не настоящий. – Тереза помялась, но призналась: – Я сперва не отличила. А потом рассмотрела как следует – муляж.
– Как он попал к вам в подвал? Сам залез?
– Я его притащила. – Тереза отвела глаза. – Ну, а что мне было делать? Он на меня с пистолетом – я ж не знала, что муляж, – и кричит, что он криминальный босс и его подручные покатаются на моей могиле… Вот я его и задержала до твоего приезда.
У Маэдо вертелся на языке вопрос «как?», но задать его еще будет время. Задержала так задержала. Судя по всему, Тереза ничего особенного в этом не видела. Подумаешь, не маньяк же. Какой-то криминальный авторитет, такого скрутить – раз плюнуть.
– Два дня назад это было, – уточнила Тереза. – Он сейчас рыдает, на волю просится. Готов рассказать все, что угодно, только я не знала, о чем надо спрашивать. Имя свое назвал, дурацкое такое: Херасис Нори или что-то в этом духе.
В глазах Маэдо мелькнула искра.
– Вехерайсис Аннори? – предположил он.
– Точно! Ты уже знаешь, кто это? Разнарядка приходила?
Маэдо тихо рассмеялся.
– Пойдем-ка посмотрим на твоего мафиозо. Сдается мне, что следователи не понадобятся.
Как только свет в подвале включили, раздался хриплый плач:
– Выпустите меня! Выпустите, ради всего святого! Я не преступник. Пожалуйста!
Маэдо спустился по лестнице и внимательно вгляделся в несчастное лицо с потеками слез.
– Что-то непохож этот плакса на легендарного Вехерайсиса Аннори, – задумчиво проговорил Маэдо. – Тот не стал бы рыдать. Стойко сносил бы невзгоды…
– О светлые небеса, но я правда Вехерайсис Аннори! – взмолился пленник.
– Документы где? – поставил конкретный вопрос Маэдо.
– Зохен… Дома, конечно. То есть на даче. В ящике стола в кабинете. Поверьте мне, пожалуйста!
– Служба охраны безопасности никому не верит, – флегматично отозвался Маэдо. – Но обязательно проверит. Милая, попроси Ильтена сходить к нему на дачу и поискать. Он дает разрешение. Так ведь?
Задержанный судорожно закивал.
– Думаю, мы убедимся в том, что он действительно Вехерайсис Аннори. Но развяжем только после подтверждения.
– И что с того? – скептически скривилась Тереза. – Какая разница, как зовут бандита? Это не повод его развязывать.
– Милая, Вехерайсис Аннори – знаменитый актер. – Глаза Маэдо смеялись, но тон был ровен. – Играет в основном в боевиках и детективах. То отважных безопасников, то матерых преступников… в общем, кого придется.
Пленник активно кивал. С нарождающейся надеждой.
– Мне одно непонятно – почему он грозил тебе муляжом пистолета.
– Потому что у меня нет настоящего! – истерически выпалил авторитет, который не авторитет. И разрыдался.
Ильтен принес документы. Маэдо внимательно сличил фото. Мол, лицо актера на экране и реальное лицо без грима – вещи разные, на первый взгляд можно и ошибиться. Наконец, личность была установлена. Замерзшего голодного актера, насмерть перепуганного, развязали, вывели из подвала, напоили горячим чаем и уложили в горячую ванну. После чего он стал похож на живого человека и даже – как отметил Ильтен – на своих экранных героев.
Актер, слегка осунувшийся от переживаний и завернутый в серый махровый халат деда Калле, поглощал тушеные овощи с орехами на кухне Ильтенов. Тереза, чувствуя неловкость, выставила коньяк.
– Так почему вы грозили женщине пистолетом? – снова задал вопрос Маэдо, расправившись со своей порцией. – То есть муляжом. Кстати, муляж качественный, со стороны не отличить от настоящего пистолета.
– Это реквизит, – буркнул Вехерайсис Аннори, не отвлекаясь от еды. – Для съемок. На экране все должно быть реалистично, зрителя игрушкой не обмануть.
– Зачем безобидной женщине угрожали? – Маэдо был упорен.
– Безобидной? – Актер аж есть перестал. – Она вломилась в мой дом! Разбила стекло.
Маэдо улыбнулся: на Терезу похоже.
– Я только хотела поговорить, – перебила Тереза. – По делу. Пришла, цивилизованно постучала в ворота. А он меня послал!
– Я не слал! Я просто не хотел ни с кем разговаривать.
– А могли бы пересилить себя и поговорить! И не оказались бы тогда у меня в подвале.
– Пересилить себя? Да я себя постоянно пересиливаю! – На лице отразилось отчаяние. – Всем от меня что-то надо! Автограф, фото, интервью, ночь удовольствий… Достали! Я специально приехал в эту глушь, чтобы отдохнуть ото всех их. В свой законный отпуск! Имею я право в собственном отпуске не разговаривать с назойливыми поклонниками?
– Я вам не какая-нибудь поклонница! – оскорбилась Тереза.
– А она приперлась! – продолжал он. – Колотила в ворота, потом влезла в окно. Что я мог подумать? Так поступают только сумасшедшие поклонники! Я хотел просто ее напугать, чтобы она убежала и не возвращалась. Я сыграл этого криминального босса. Только и всего! Я всегда стараюсь так делать, чтобы отвадить посетителей.
– Получилось весьма убедительно, – неохотно проскрипела Тереза.
Маэдо положил руку ей на плечо.
– Вехерайсис Аннори – очень неплохой актер, милая, – заметил он. Невольный гость приосанился. – Особенно ему удаются роли преступников. В амплуа охранников безопасности слегка не хватает достоверности.
– Если роль мне удалась, – Аннори поджал губы, – почему она не убежала?
– Нечего обсуждать меня в третьем лице! – Терезе надоело. – Говорите со мной! Я вас кормлю и пою. А фильмы ваши я не смотрела – наверняка дурацкие!
– Фильмы, в которых я играю, становятся бестселлерами! – обиженно заявил актер. – А говорить с вами я не хотел и сейчас не хочу.
Глаза Терезы сузились. Ишь, как запел! А совсем недавно умолял и плакал. Некоторых надо держать в подвале и не выпускать, чтобы можно было с ними общаться.
Маэдо чуть сжал ее руку и мягко улыбнулся Аннори:
– Но вы же понимаете, что говорить придется.
Тот несогласно засопел. Опрокинул стопку, заел овощем. И произнес нехотя, обращаясь к Терезе:
– Ну, и почему вы не убежали?
– Потому что я не бегаю от преступников, – ответила она нелюбезно. – Моя задача – помогать их ловить.
– Госпожа Ильтен – наш внештатный помощник, – пояснил Маэдо. – Вам, господин Аннори, вообще-то повезло, что у нее с собой ни ружья, ни колотушки не было. Опасного преступника ведь не грех ликвидировать при задержании.
Актер расширил глаза. Видимо, до него только сейчас дошло, чего он счастливо избежал. Он снова уткнулся в тарелку, избегая встречаться с Терезой взглядом.
– Зачем вы ко мне притащились, а?
– Я хотела задать пару вопросов. Совершенно безобидных. Вы видели, как господин Премонсит сваливает мусор во двор соседнего дома?
– И это всё? – он поморщился. – Припоминаю, вы что-то подобное начали говорить… Вы всерьез считаете, что Вехерайсису Аннори есть дело до чужого мусора? Как вы вообще могли подумать, что я…
– Видели или нет? – резко спросила Тереза. Звезда, тоже мне.
Он снова погримасничал.
– Кто такой этот Премонсит? Лысый толстячок? Да, видел.
– И не сказали ему, что так делать нельзя?
– Это не моя забота! Я ему что, папочка – воспитывать его? Я сюда приехал за покоем, понимаете? И уединением, проклятье! А вовсе не за тем, чтобы объяснять дебилам, куда нужно выкидывать мусор.
Маэдо немного сочувствовал актеру. Сбежать от популярности в тихий угол и нарваться на Терезу… Не видать ему здесь ни покоя, ни уединения. Но, в конце концов, Маэдо был на ее стороне.
– Меня удивляет ваша гражданская позиция, господин Аннори. – Он укоризненно покачал головой. – Разве можно равнодушно смотреть на нарушение закона? Я понимаю, доносить ниже вашего достоинства – так вас и не заставляют это делать. Но выразить неодобрение хулигану необходимо, а возможно, стоило и оказать противодействие. Думаю, господину Премонситу не понадобилась бы тонкая игра, хватило бы демонстрации пистолета.
– Понятно? – Тереза ткнула в Аннори пальцем. Хорошо, не прямо в живот, а в воздух, остановив тычок на расстоянии ладони. – В следующий раз, случись что, так и делайте. Или звоните мне.
– Да не хочу я вам звонить, – устало сказал актер. – И чтобы вы мне звонили, тоже не хочу. Вы не представляете себе, как мне надоели эти звонки! Когда я приехал сюда, вообще отключил телефон.
Но Тереза все-таки всунула ему на прощание свою визитку мастера с телефонным номером.
Во второй половине дня прибыл вызванный наряд. Взяли с собой деда Калле как хозяина предположительно украденных вещей и отправились на дачу номер 7. Тереза увязалась с ними, Маэдо взялся ее сопровождать. Нежданные гости застали примечательную сцену: Хэнк гонял Премонсита по двору мешком мусора, а Дени азартно болел за отца и радостно вопил, когда толстяк спотыкался или получал мешком по заду.
– Помогите! – заверещал Премонсит при виде безопасников. – Убивают! Арестуйте их!
Хэнка оттащили от его жертвы в шесть рук. Осознав, что охранники безопасности застукали его в момент насилия над соседом, он резко загрустил.
– Что тут произошло? – спросила Тереза у Дени, не занятого в процессе.
– Этот гад подложил нам на участок свой вонючий мешок! – Мальчик был счастлив: что ни день, то приключение. – А папа не видел, он спал. Но я его разбудил, и тогда папа сказал, что вырвет этому недоноску ноги из жопы! – последняя фраза явно была цитатой.
Ага. Значит, Премонсит, уяснив, что гадить на территории дома номер 10 ему не позволят, решил раздать свой мусор другим соседям. Странная у человека логика!
Недолго он радовался. Легавые спасли его ноги от выдирания из седалища, но страшного монстра с дачи номер 4 и жуткую бабу с дачи номер 12 не покарали. Наоборот, его самого выставили виноватым и всем кругом должным. Господину Хэнку – моральную компенсацию. Господину Калле – возврат всего украденного с доплатой. Госпоже Ильтен – униженные извинения. Фирме по вывозу мусора – разорительный заказ. Государству – огромный штраф. Это не считая всех наличных денег, которые он вынужден был отдать верховному командиру, чтобы тот помог избежать ареста за кражу имущества из дома номер 10. Безопасники перетряхивали дом, ища принадлежащее господину Калле, а вся эта компания нагло пила кофе Премонсита на кухне Премонсита, и столичный легавый читал ему мораль. Что за несправедливость?
А хуже всего, что его все-таки заставили убрать замусоренную дорогу у десятого дома. Отвели под конвоем и строго наблюдали, как он подбирал объедки и бумажки и складывал в пакет. Госпожа Ильтен была полна решимости накормить его всем этим, как грозилась вчера, но легавые спасли – мол, если хотите, отдадим неряху под суд, а пихать ему в рот мусор не по закону.
До конца дачного сезона Тереза больше не видела Премонсита. Свин скрепя сердце заплатил мусорщикам и затихарился на своем участке. Впрочем, никто и не желал с ним общаться.
А господина Аннори Тереза пару раз вытащила из его убежища, невзирая на вялое сопротивление. Первый раз – на шашлык.
