– Для нас, значит, несложно, – проговорил Танк с расстановкой, и от его голоса ощутимо похолодало. – Любите вы, люди, киборгам на шею сесть и ножки свесить. В атаку под непрерывным огнём, вперёд бегом марш – нам же несложно! Высадка по горло в ледяной воде под залпами плазмомётов – тоже несложно. Захват чужого крейсера в вакууме – и это фигня, но скафандры только людям, а вы как-нибудь пять минут продержитесь, подумаешь. Несложно ведь! И драться без оружия с тяжело вооружённым и бронированным противником – не так уж сложно, право слово! А особенно – когда его нельзя убивать, чего уж там сложного!
– Капитан…
– Иди в жопу, мальчик! – бросил он и отключился.
– Ты, твою мать, как, туда-сюда, со штатским, так-наперекосяк, разговариваешь? – сделал замечание командир. – И это, мать-перемать, мой зам, на хрен, по связям с грёбаной общественностью!
Сам командир части на прямой контакт с общественностью старался не выходить, ибо общественность дольше двух слов не выдерживала. Но знал, как надо. Точно не так, как позволяет себе капитан!
– Во-первых, бляха, тупишь! Штатский, кол ему в рот, не обязан, дери его, знать долбаную тактику. Это ты, шоб тебя, обязан. Во-вторых, армию, ёшкин дрын, позоришь! Шо за, етить-колотить, жалобы хреномерзкие? Разложить тя вдвоём! Тебе шо-то в армии, в задницу, не по душе?
Танк Тридцать Четыре внимал выволочке с непроницаемым лицом, вытянувшись по стойке «смирно» и привычно фильтруя суть слов командира от вводных оборотов. Не вовремя майор подошёл, что и говорить. Теперь предстоит молча пережить его монолог, который ни в коем случае не следует превращать в диалог, чтобы не затягивать «удовольствие».
– Шо молчишь, драный утырок?
Танк осознал, что создать видимость диалога всё-таки придётся.
– Виноват!
Может, и зря он так с этим наивным лопухом. Мальчишка явно не имел в виду ничего дурного. Но настырный, сил нет. Вот и выбесил. Валяется на пузе, генерал диванных войск, советы раздаёт! И фразочка эта – «не сложно» – как триггер сработала. Танка в молодости постоянно посылали на «несложные» задания, с которых возвращалась в лучшем случае половина, а однажды выжил он один. Да, у него были претензии к армии, и командир может засунуть свои упрёки… в то самое место, которое помянул. Другое дело, что иной жизни для себя Танк не мыслил. Убивать и выживать, подчиняться и командовать, планировать и контролировать – всё, чему он выучился. Выучился хорошо, по армейским меркам считался толковым. Сделал неплохую карьеру – из единицы техники, приданной подразделению, удалось благодаря заслугам и связям перейти в рядовые, а дальше, ступенька за ступенькой, подняться, заочно получить образование, стать офицером, причём не низшим. Не бросать же теперь, начиная новую, неизвестную жизнь с нуля! Быть военным – определённо не сахар, но вполне кусок хлеба с маслом, а если хорошо себя проявить и преодолеть ещё одну ступеньку, то и с икрой.
– Следи, собачья самка, за образом, туда его, в глазах поиметой общественности! – сурово велел командир. – А то не стать тебе, хренову звездоболу, майором. Понял?
– Так точно.
Чего уж тут непонятного? Получить майорские погоны, конечно, хотелось. Пусть и не так, чтобы пластаться из-за них. Впрочем, замом по связям с общественностью он останется, даже если сильно провинится перед командиром: других кандидатов на эту должность нет. Контингент очень быстро подхватывал речевой стиль командира, и вытравить его не имелось никакой возможности даже у тех, кто исходно не был косноязычен. На киборгов заразительный пример не действовал – или почти не действовал, самокритично уточнял Танк, – но поскольку с треклятой общественностью надо говорить, Людо – не вариант. Так что поживём ещё.
Неудача с Танком была в какой-то мере ожидаема. Единственное, Алик не предполагал, что капитан прямым текстом пошлёт его. Думал, будет упираться, но что-нибудь пообещает – хотя бы не бить превентивно. Он бы и этому порадовался, с чего-то же надо начинать.
Но конструктива не получилось. Алик вздохнул. Поговорить со всеми киборгами в частном порядке? Редрик с Надей пришли его навестить, и он испробовал на «дядьке» аргументы.
– Ты прав, – согласился Ред. – Раз уж драконов теперь нельзя считать просто быстро размножающимися, бесполезными и опасными зверями, то резать их, как баранов, и стрелять, как курозайцев, не годится. Но Танк тоже прав. Какова альтернатива? Как их останавливать? Девушкам-то всё равно по итогу, разумные они или нет.
– А если, скажем, снотворным их? – Алик вспомнил рассказы тёти Полли про отлов опасных животных для зоопарка. – Усыпить и вывезти, не?
– Не будут драконы снотворное жрать. Дураки они, что ли?
– Зачем жрать? Есть специальные ружья, которые стреляют иглами со снотворным. Зоологи такими пользуются.
– DEX, а ты в курсе, сколько этим заразам снотворного надо? Тут иголкой не обойдёшься, литровая клизма потребуется. Пробовали уже, дохлый номер – нечувствительны они к снотворным, так же как и к станнеру.
Алик разочарованно вздохнул.
Иван, которому он позвонил позже, тоже в принципе не возражал против его предложения по возможности щадить драконов.
– Знаешь, почему я помог тебе с ними? После того, что ты говорил, я понял… Они – как мы. Сильные, быстрые, неутомимые твари. И никто не верит, что среди них есть разумные. А когда им срывает крышу, нет другого способа справиться с ними, кроме как уничтожить. Я много раз такое видел. На каждого выжившего разумного – десятки ликвидированных, и не только из-за срывов, а потому что кому-то что-то показалось, и решить проблему таким образом было проще, чем разбираться. Ты верно тогда сказал, стыдно уподобляться моральным уродам.
Однако и он не видел решения.
– Только что делать-то, DEX? Драконы в брачную пору все как один сорванные, их бессмысленно убеждать, что такое хорошо и что такое плохо.
В этом, собственно, и состоит проблема. Личных счетов к драконам никто не имел, не надо будет их убивать – вот и отлично, хлопот меньше. Но тактика Танка не случайно практиковалась годами и была отшлифована до блеска. Потому что иначе – как?
– Надо придумать какой-то другой способ с ними бороться, – сказал Ёж, зашедший проведать больного. – У тебя есть мысли по этому поводу?
Алик покачал головой. И грустно посмотрел на мороженое, принесённое Ежом. Тот на основании своего опыта работы с детьми был уверен, что это – лучшее средство от печали и всегда кстати, но Алик так намёрзся в горах, что мороженое не радовало. Он предпочёл бы какое-нибудь горячее блюдо.
– Не знаю, Бертран. Как поправлюсь и разберусь с первоочередными делами, в свободные выходные съезжу в Сити, попробую достучаться до учёных.
– Ну ты даёшь! – восхитился Бертран. – Не боязно к высоколобым соваться? Профессора сами – те ещё драконы, Стефан и Яна одинаково про них говорили.
– Я зарок дал, – объяснил Алик. – Теперь не отступлюсь, а то нечестно выйдет. Сделаю, что смогу. А профессора, в какой бы строгости ни держали студентов, за спрос не убьют. В худшем случае не захотят меня слушать. Тогда в столицу поеду.
– Учёные-кручёные – сильная поддержка, – рассудительно сказал Ёж и добавил: – Если она у тебя будет. Но ты про обычный народ не забывай, его больше. Растолкуй всем то, что хочешь учёным сказать, простым языком. Тогда и специалисты услышат, и чиновники.
– Так ведь был уже сюжет в новостях.
– Ну и что там прозвучало? Сухие факты? Прилетел дракон, притащил человека. А почему? Зачем? Случайность это или закономерное следствие предыстории? И какова она? И что это нам говорит о драконах? Масса нюансов, DEX, которые надо разжевать. Да и не все смотрят официальные новости, тут нужно что-то более популярное.
Инга. Вот кто умеет привлекать и удерживать внимание слушателей, не отягощённых интеллектом, болтать на понятном им уровне. Как это ему сразу в голову не пришло?
– Кош, у тебя есть номер Инги? – спросил Алик.
– Ясное дело. – Она потянулась и прищурилась. – А зачем тебе?
Уже уговорились о свадьбе, а в позе и мимике всё равно сквозит подозрение. Да, Инга красивая. Красивее Кошки, положа руку на сердце. Именно с ней он хотел познакомиться на первой дискотеке. Но это не имеет никакого значения. Он любит Кошку, а остальные девушки – всего лишь другие люди, ну что же поделать, среди людей пятьдесят процентов женщин.
– Хочу, чтобы она в своём влоге рассказала про драконов.
Кошка рассмеялась.
– Да что она может рассказать, Алик? Она ничего о них не знает, кроме того, что страшные, агрессивные и её хотяааат! – Она сделала несколько хватательных движений кистью, будто настоящая кошка цапает добычу коготками.
С тех пор как Инга уделала Танка, Алику казалось, что она не так уж глупа. Необразована и зашорена – да. Но ведь умеет добиваться, чего хочет, манипулируя собеседником. И чувствует свою аудиторию. А как она себя вела, когда они с Иваном подобрали медиков, а после сварливую тётку? Алик запоздало удивился её понятливости в той ситуации.
Разумеется, при Кошке он не стал петь Инге хвалебных песен. Тем более, не заслужила пока.
– Я ей предложу записать интервью со мной. Человек, которого спас дракон, – торжественно провозгласил он. – Примечательный заголовок, не? Ей надо будет только вопросы задавать, а я уж скажу всё, что необходимо.
– Здорово ты придумал, – проявив объективность, оценила Кошка. – Ладно, приглашу её на мороженое. – Кошке тоже холодное лакомство в горло не лезло. – Накинь что-нибудь на спину, нечего светить перед Ингой голым торсом.
Инга собиралась в салон красоты – делать обзор новых импортных препаратов для сохранения молодости кожи и волос («шкуры и меха», как гласила оригинальная реклама, в связи с чем у чудодейственных препаратов без Ингиных разъяснений было мало шансов на внимание Homo sapiens). Но её заманили обещанием мороженого и эксклюзивного интервью. Влогерша критически осмотрела интерьер Кошкиного дома и забраковала антураж: это немодно, а это будет плохо смотреться в кадре, а тут темновато, а синий ковёр плохо гармонирует с рыжим интервьюируемым… Кошка злилась на манерный тон Инги – тоже мне, задавака! – но про ковёр сделала зарубку на память: надо бы поменять.
Наконец, выбор был сделан: беседе надлежит проистекать во дворе. Пусть погода не самая лучшая, дорожки подмокли от начавшегося таяния, и снег потемнел, но ажурные кованые перила крыльца и дверь с современными мотивами – весьма живописно. Инга слопала мороженое и выгнала всех во двор.
– Дорогие подписчики, с вами снова я, несравненная Инга Апгар! Вы не представляете, где я нахожусь! Да нет – в Гринпорте, конечно! Это же наш любимый город, который я никогда не предам.
Неудивительно, что мэру понравились репортажи Инги: про любимый город она вворачивала к месту и не к месту. Возможно, она просто никуда больше не ездила из-за своей ограниченности, но зато как звучит!
– Я сегодня в гостях у уникального парня, то ли человека, то ли киборга, он и сам не знает, ха-ха… – У Алика заалели уши, но Инга не позволила возразить, вдохновенно тараторя дальше: – Совсем недавно он застрял в горах, и кто, как вы думаете, помог ему оттуда выбраться? Ага, кое-кто из вас смотрел новости! Да, дракон, вот чудеса! Александр любезно согласился поведать вам, мои милые подписчики, свою невероятную историю! DEX, расскажи нам скорее, как всё началось! Как ты оказался в горах в студёную зимнюю пору?
Инга меняла интонацию, вела воображаемый диалог со слушателями, задавала вопросы – порой удачные, порой дурацкие. Но Алик старался и последние использовать для раскрытия своей главной мысли: драконы не животные, контакт с ними возможен и нужен, бездумно истреблять их нельзя. Где-то шёл навстречу влогерше, жаждущей для своих зрителей ярких эмоций и динамичного повествования, а не пространных рассуждений; где-то гнул свою линию.
Алик рассчитывал управиться минут за двадцать – чего там рассусоливать? Однако Инга много болтала и выспрашивала подробности («DEX, а что ты чувствовал, когда дракон поднял тебя в воздух?» – «Невероятное ощущение полёта!» – Блин, да я чуть не обмочился, но говорить об этом не стоит…). Алик пожалел, что не захватил шапку: уши начали мёрзнуть. Впрочем, Инга всё равно не дала бы надеть шапку – вид в ней недостаточно героический.
Когда интервью закончилось, Алику хотелось три вещи: в туалет, шапку и горячего кофе. А Инга, похоже, совсем не устала и не продрогла. Вернувшись в дом вместе с ними, она по-простецки поинтересовалась:
– А у вас больше мороженки нет?
Кошка вздохнула, но обламывать момент триумфа не стала.
– Сейчас закажем доставку.
Из-за больничного Алик пропустил два дежурства. На третье явился и вместо «Рад тебя видеть, как здоровье?» получил от Нойланда: «Ты где столько времени болтался?»
– Так того… лечился.
– Почему так долго?
Алик растерялся.
– Ну, врачи велели.
– Караул куцый был, – проворчал майор. – Хорошо, форсмажоров не случилось, пока ты интервью раздавал. На это у тебя здоровья хватило!
Проклятье! Неужели он смотрит Ингин влог? А вроде взрослый, серьёзный мужик. Или ему доложили?
В отличие от начальника, товарищи проявили участие. Осведомились о самочувствии, расспросили о приключениях в горах. Подозрение, что это они разболтали майору об интервью, улеглось: судя по вопросам, они его не смотрели. Стейнбьёрн пообещал первое время не отправлять Алика на экстремальные вызовы, если будет возможность.
– А где Пушок? – огляделся он.
– Он, это самое, ещё на больничном.
Алик непонимающе изогнул бровь. Пушок? До сих пор на больничном? У него же только синяки и ссадины были, ничего тяжёлого.
– К следующему дежурству выйдет, – сказал Ключ. – Майор спрашивал, как у него дела, всё ли успеет зажить – тот сказал, да.
Алик чуть не подавился кофе.
– Ни фига себе! Все ли его синяки успеют рассосаться? А мне, с ожогом во всю спину – «где ты был так долго»? Хмурился, едва выговор не вкатил!
Конечно, нет ничего плохого, что Нойланд беспокоится за Пушка. Но, между прочим, и об Алике мог бы побеспокоиться.
Ред тихо посмеивался. Оглянувшись на него, Алик понял. Опять! Нойланд, безусловно, ждал, что юный киборг восстановится быстро и вернётся к работе. Чего о нём волноваться? А он целую неделю неизвестно чем занимался, как бы не бездельничал, прикрываясь попустительством докторов. Вот блин! Алик понадеялся, что хотя бы ребята не считают его лентяем и прогульщиком.
– Говорят, за лесом крачек видели, – сообщил Ключ. – Весна, мля, будет ранняя.
– И это самое, как всегда у коммунальщиков, неожиданная, – добавил Тор.
Как в воду глядели.
Алик, бросив взгляд за прозрачную загородку, чуть не наступил на Золушку. Каких только воплощений искина-диспетчера он не перевидал! И комар, и центаврианин, и единорог, и даже говорящий чемодан… Ангел никогда не повторялся, жёг креативом, как напалмом. Тор однажды сказал, что в нём пропал художник или скульптор. Ангел возмутился: «Почему пропал?»
Редрик считал, что в нём скорее пропал высокооплачиваемый системный архитектор, ведущий сотрудник какой-нибудь межпланетной корпорации, но приятель упорно не желал вылезать из занятой экологической ниши и на все предложения со стороны отвечал отказом.
– Ты же хотел много зарабатывать, – однажды напомнил ему Ред.
– Капитан…
– Иди в жопу, мальчик! – бросил он и отключился.
– Ты, твою мать, как, туда-сюда, со штатским, так-наперекосяк, разговариваешь? – сделал замечание командир. – И это, мать-перемать, мой зам, на хрен, по связям с грёбаной общественностью!
Сам командир части на прямой контакт с общественностью старался не выходить, ибо общественность дольше двух слов не выдерживала. Но знал, как надо. Точно не так, как позволяет себе капитан!
– Во-первых, бляха, тупишь! Штатский, кол ему в рот, не обязан, дери его, знать долбаную тактику. Это ты, шоб тебя, обязан. Во-вторых, армию, ёшкин дрын, позоришь! Шо за, етить-колотить, жалобы хреномерзкие? Разложить тя вдвоём! Тебе шо-то в армии, в задницу, не по душе?
Танк Тридцать Четыре внимал выволочке с непроницаемым лицом, вытянувшись по стойке «смирно» и привычно фильтруя суть слов командира от вводных оборотов. Не вовремя майор подошёл, что и говорить. Теперь предстоит молча пережить его монолог, который ни в коем случае не следует превращать в диалог, чтобы не затягивать «удовольствие».
– Шо молчишь, драный утырок?
Танк осознал, что создать видимость диалога всё-таки придётся.
– Виноват!
Может, и зря он так с этим наивным лопухом. Мальчишка явно не имел в виду ничего дурного. Но настырный, сил нет. Вот и выбесил. Валяется на пузе, генерал диванных войск, советы раздаёт! И фразочка эта – «не сложно» – как триггер сработала. Танка в молодости постоянно посылали на «несложные» задания, с которых возвращалась в лучшем случае половина, а однажды выжил он один. Да, у него были претензии к армии, и командир может засунуть свои упрёки… в то самое место, которое помянул. Другое дело, что иной жизни для себя Танк не мыслил. Убивать и выживать, подчиняться и командовать, планировать и контролировать – всё, чему он выучился. Выучился хорошо, по армейским меркам считался толковым. Сделал неплохую карьеру – из единицы техники, приданной подразделению, удалось благодаря заслугам и связям перейти в рядовые, а дальше, ступенька за ступенькой, подняться, заочно получить образование, стать офицером, причём не низшим. Не бросать же теперь, начиная новую, неизвестную жизнь с нуля! Быть военным – определённо не сахар, но вполне кусок хлеба с маслом, а если хорошо себя проявить и преодолеть ещё одну ступеньку, то и с икрой.
– Следи, собачья самка, за образом, туда его, в глазах поиметой общественности! – сурово велел командир. – А то не стать тебе, хренову звездоболу, майором. Понял?
– Так точно.
Чего уж тут непонятного? Получить майорские погоны, конечно, хотелось. Пусть и не так, чтобы пластаться из-за них. Впрочем, замом по связям с общественностью он останется, даже если сильно провинится перед командиром: других кандидатов на эту должность нет. Контингент очень быстро подхватывал речевой стиль командира, и вытравить его не имелось никакой возможности даже у тех, кто исходно не был косноязычен. На киборгов заразительный пример не действовал – или почти не действовал, самокритично уточнял Танк, – но поскольку с треклятой общественностью надо говорить, Людо – не вариант. Так что поживём ещё.
Неудача с Танком была в какой-то мере ожидаема. Единственное, Алик не предполагал, что капитан прямым текстом пошлёт его. Думал, будет упираться, но что-нибудь пообещает – хотя бы не бить превентивно. Он бы и этому порадовался, с чего-то же надо начинать.
Но конструктива не получилось. Алик вздохнул. Поговорить со всеми киборгами в частном порядке? Редрик с Надей пришли его навестить, и он испробовал на «дядьке» аргументы.
– Ты прав, – согласился Ред. – Раз уж драконов теперь нельзя считать просто быстро размножающимися, бесполезными и опасными зверями, то резать их, как баранов, и стрелять, как курозайцев, не годится. Но Танк тоже прав. Какова альтернатива? Как их останавливать? Девушкам-то всё равно по итогу, разумные они или нет.
– А если, скажем, снотворным их? – Алик вспомнил рассказы тёти Полли про отлов опасных животных для зоопарка. – Усыпить и вывезти, не?
– Не будут драконы снотворное жрать. Дураки они, что ли?
– Зачем жрать? Есть специальные ружья, которые стреляют иглами со снотворным. Зоологи такими пользуются.
– DEX, а ты в курсе, сколько этим заразам снотворного надо? Тут иголкой не обойдёшься, литровая клизма потребуется. Пробовали уже, дохлый номер – нечувствительны они к снотворным, так же как и к станнеру.
Алик разочарованно вздохнул.
Иван, которому он позвонил позже, тоже в принципе не возражал против его предложения по возможности щадить драконов.
– Знаешь, почему я помог тебе с ними? После того, что ты говорил, я понял… Они – как мы. Сильные, быстрые, неутомимые твари. И никто не верит, что среди них есть разумные. А когда им срывает крышу, нет другого способа справиться с ними, кроме как уничтожить. Я много раз такое видел. На каждого выжившего разумного – десятки ликвидированных, и не только из-за срывов, а потому что кому-то что-то показалось, и решить проблему таким образом было проще, чем разбираться. Ты верно тогда сказал, стыдно уподобляться моральным уродам.
Однако и он не видел решения.
– Только что делать-то, DEX? Драконы в брачную пору все как один сорванные, их бессмысленно убеждать, что такое хорошо и что такое плохо.
В этом, собственно, и состоит проблема. Личных счетов к драконам никто не имел, не надо будет их убивать – вот и отлично, хлопот меньше. Но тактика Танка не случайно практиковалась годами и была отшлифована до блеска. Потому что иначе – как?
– Надо придумать какой-то другой способ с ними бороться, – сказал Ёж, зашедший проведать больного. – У тебя есть мысли по этому поводу?
Алик покачал головой. И грустно посмотрел на мороженое, принесённое Ежом. Тот на основании своего опыта работы с детьми был уверен, что это – лучшее средство от печали и всегда кстати, но Алик так намёрзся в горах, что мороженое не радовало. Он предпочёл бы какое-нибудь горячее блюдо.
– Не знаю, Бертран. Как поправлюсь и разберусь с первоочередными делами, в свободные выходные съезжу в Сити, попробую достучаться до учёных.
– Ну ты даёшь! – восхитился Бертран. – Не боязно к высоколобым соваться? Профессора сами – те ещё драконы, Стефан и Яна одинаково про них говорили.
– Я зарок дал, – объяснил Алик. – Теперь не отступлюсь, а то нечестно выйдет. Сделаю, что смогу. А профессора, в какой бы строгости ни держали студентов, за спрос не убьют. В худшем случае не захотят меня слушать. Тогда в столицу поеду.
– Учёные-кручёные – сильная поддержка, – рассудительно сказал Ёж и добавил: – Если она у тебя будет. Но ты про обычный народ не забывай, его больше. Растолкуй всем то, что хочешь учёным сказать, простым языком. Тогда и специалисты услышат, и чиновники.
– Так ведь был уже сюжет в новостях.
– Ну и что там прозвучало? Сухие факты? Прилетел дракон, притащил человека. А почему? Зачем? Случайность это или закономерное следствие предыстории? И какова она? И что это нам говорит о драконах? Масса нюансов, DEX, которые надо разжевать. Да и не все смотрят официальные новости, тут нужно что-то более популярное.
Инга. Вот кто умеет привлекать и удерживать внимание слушателей, не отягощённых интеллектом, болтать на понятном им уровне. Как это ему сразу в голову не пришло?
– Кош, у тебя есть номер Инги? – спросил Алик.
– Ясное дело. – Она потянулась и прищурилась. – А зачем тебе?
Уже уговорились о свадьбе, а в позе и мимике всё равно сквозит подозрение. Да, Инга красивая. Красивее Кошки, положа руку на сердце. Именно с ней он хотел познакомиться на первой дискотеке. Но это не имеет никакого значения. Он любит Кошку, а остальные девушки – всего лишь другие люди, ну что же поделать, среди людей пятьдесят процентов женщин.
– Хочу, чтобы она в своём влоге рассказала про драконов.
Кошка рассмеялась.
– Да что она может рассказать, Алик? Она ничего о них не знает, кроме того, что страшные, агрессивные и её хотяааат! – Она сделала несколько хватательных движений кистью, будто настоящая кошка цапает добычу коготками.
С тех пор как Инга уделала Танка, Алику казалось, что она не так уж глупа. Необразована и зашорена – да. Но ведь умеет добиваться, чего хочет, манипулируя собеседником. И чувствует свою аудиторию. А как она себя вела, когда они с Иваном подобрали медиков, а после сварливую тётку? Алик запоздало удивился её понятливости в той ситуации.
Разумеется, при Кошке он не стал петь Инге хвалебных песен. Тем более, не заслужила пока.
– Я ей предложу записать интервью со мной. Человек, которого спас дракон, – торжественно провозгласил он. – Примечательный заголовок, не? Ей надо будет только вопросы задавать, а я уж скажу всё, что необходимо.
– Здорово ты придумал, – проявив объективность, оценила Кошка. – Ладно, приглашу её на мороженое. – Кошке тоже холодное лакомство в горло не лезло. – Накинь что-нибудь на спину, нечего светить перед Ингой голым торсом.
Инга собиралась в салон красоты – делать обзор новых импортных препаратов для сохранения молодости кожи и волос («шкуры и меха», как гласила оригинальная реклама, в связи с чем у чудодейственных препаратов без Ингиных разъяснений было мало шансов на внимание Homo sapiens). Но её заманили обещанием мороженого и эксклюзивного интервью. Влогерша критически осмотрела интерьер Кошкиного дома и забраковала антураж: это немодно, а это будет плохо смотреться в кадре, а тут темновато, а синий ковёр плохо гармонирует с рыжим интервьюируемым… Кошка злилась на манерный тон Инги – тоже мне, задавака! – но про ковёр сделала зарубку на память: надо бы поменять.
Наконец, выбор был сделан: беседе надлежит проистекать во дворе. Пусть погода не самая лучшая, дорожки подмокли от начавшегося таяния, и снег потемнел, но ажурные кованые перила крыльца и дверь с современными мотивами – весьма живописно. Инга слопала мороженое и выгнала всех во двор.
– Дорогие подписчики, с вами снова я, несравненная Инга Апгар! Вы не представляете, где я нахожусь! Да нет – в Гринпорте, конечно! Это же наш любимый город, который я никогда не предам.
Неудивительно, что мэру понравились репортажи Инги: про любимый город она вворачивала к месту и не к месту. Возможно, она просто никуда больше не ездила из-за своей ограниченности, но зато как звучит!
– Я сегодня в гостях у уникального парня, то ли человека, то ли киборга, он и сам не знает, ха-ха… – У Алика заалели уши, но Инга не позволила возразить, вдохновенно тараторя дальше: – Совсем недавно он застрял в горах, и кто, как вы думаете, помог ему оттуда выбраться? Ага, кое-кто из вас смотрел новости! Да, дракон, вот чудеса! Александр любезно согласился поведать вам, мои милые подписчики, свою невероятную историю! DEX, расскажи нам скорее, как всё началось! Как ты оказался в горах в студёную зимнюю пору?
Инга меняла интонацию, вела воображаемый диалог со слушателями, задавала вопросы – порой удачные, порой дурацкие. Но Алик старался и последние использовать для раскрытия своей главной мысли: драконы не животные, контакт с ними возможен и нужен, бездумно истреблять их нельзя. Где-то шёл навстречу влогерше, жаждущей для своих зрителей ярких эмоций и динамичного повествования, а не пространных рассуждений; где-то гнул свою линию.
Алик рассчитывал управиться минут за двадцать – чего там рассусоливать? Однако Инга много болтала и выспрашивала подробности («DEX, а что ты чувствовал, когда дракон поднял тебя в воздух?» – «Невероятное ощущение полёта!» – Блин, да я чуть не обмочился, но говорить об этом не стоит…). Алик пожалел, что не захватил шапку: уши начали мёрзнуть. Впрочем, Инга всё равно не дала бы надеть шапку – вид в ней недостаточно героический.
Когда интервью закончилось, Алику хотелось три вещи: в туалет, шапку и горячего кофе. А Инга, похоже, совсем не устала и не продрогла. Вернувшись в дом вместе с ними, она по-простецки поинтересовалась:
– А у вас больше мороженки нет?
Кошка вздохнула, но обламывать момент триумфа не стала.
– Сейчас закажем доставку.
Глава: Крачки
Из-за больничного Алик пропустил два дежурства. На третье явился и вместо «Рад тебя видеть, как здоровье?» получил от Нойланда: «Ты где столько времени болтался?»
– Так того… лечился.
– Почему так долго?
Алик растерялся.
– Ну, врачи велели.
– Караул куцый был, – проворчал майор. – Хорошо, форсмажоров не случилось, пока ты интервью раздавал. На это у тебя здоровья хватило!
Проклятье! Неужели он смотрит Ингин влог? А вроде взрослый, серьёзный мужик. Или ему доложили?
В отличие от начальника, товарищи проявили участие. Осведомились о самочувствии, расспросили о приключениях в горах. Подозрение, что это они разболтали майору об интервью, улеглось: судя по вопросам, они его не смотрели. Стейнбьёрн пообещал первое время не отправлять Алика на экстремальные вызовы, если будет возможность.
– А где Пушок? – огляделся он.
– Он, это самое, ещё на больничном.
Алик непонимающе изогнул бровь. Пушок? До сих пор на больничном? У него же только синяки и ссадины были, ничего тяжёлого.
– К следующему дежурству выйдет, – сказал Ключ. – Майор спрашивал, как у него дела, всё ли успеет зажить – тот сказал, да.
Алик чуть не подавился кофе.
– Ни фига себе! Все ли его синяки успеют рассосаться? А мне, с ожогом во всю спину – «где ты был так долго»? Хмурился, едва выговор не вкатил!
Конечно, нет ничего плохого, что Нойланд беспокоится за Пушка. Но, между прочим, и об Алике мог бы побеспокоиться.
Ред тихо посмеивался. Оглянувшись на него, Алик понял. Опять! Нойланд, безусловно, ждал, что юный киборг восстановится быстро и вернётся к работе. Чего о нём волноваться? А он целую неделю неизвестно чем занимался, как бы не бездельничал, прикрываясь попустительством докторов. Вот блин! Алик понадеялся, что хотя бы ребята не считают его лентяем и прогульщиком.
– Говорят, за лесом крачек видели, – сообщил Ключ. – Весна, мля, будет ранняя.
– И это самое, как всегда у коммунальщиков, неожиданная, – добавил Тор.
Как в воду глядели.
Алик, бросив взгляд за прозрачную загородку, чуть не наступил на Золушку. Каких только воплощений искина-диспетчера он не перевидал! И комар, и центаврианин, и единорог, и даже говорящий чемодан… Ангел никогда не повторялся, жёг креативом, как напалмом. Тор однажды сказал, что в нём пропал художник или скульптор. Ангел возмутился: «Почему пропал?»
Редрик считал, что в нём скорее пропал высокооплачиваемый системный архитектор, ведущий сотрудник какой-нибудь межпланетной корпорации, но приятель упорно не желал вылезать из занятой экологической ниши и на все предложения со стороны отвечал отказом.
– Ты же хотел много зарабатывать, – однажды напомнил ему Ред.
