– Сорок четыре, – поправил землянин.
– Какая разница? Сорок четыре туда, сорок четыре обратно – три поколения сменится, пока они съездят за траинитом. Это… это… нерентабельно!
Капитан покачал головой.
– Вы просто ничего не знаете. Во-первых, дорога займёт не сорок четыре года, а несколько часов. А во-вторых, когда речь идёт о траините, о слове «нерентабельно» можно забыть. Слушайте меня, шитанн, и не перебивайте.
Шфлу, намеревавшийся бурно возразить, прикусил язык.
– Термин «гиперсветовые корабли» появился ещё в вашу эпоху, но означал он совсем не то, что теперь. Принцип неопределённости, верно? На входе – отдельные слитки золота, на выходе – единая золотая масса. Теперь такие штуки зовут грузовыми порталами.
Шфлу молча кивнул. Порталы так порталы. Что дальше?
– Принципиальная схема настоящего ГС-корабля была предложена на третий год вашего «путешествия». Её создал какой-то псих с Тсеты. Через год психи с Ханта построили первый корабль. Он вошёл в подпространство рядом с Хантом и вышел в окрестностях Тсеты. Между входом и выходом прошло около получаса.
– Но это же великая вещь! – воскликнул Шфлу, не сдержавшись. – Какие потрясающие перспективы! Можно отправиться в турпоездку на другой конец Галактики, осмотреть десяток миров, а потом вернуться к родным. Можно изучить все небесные тела вокруг, открыть новые планеты, овладеть несметными богатствами и знаниями. Можно организовать экспедиции в иные Галактики, вырваться за пределы предначертанного нам бытия…
– Стихи пишете? – понимающе спросил Гржельчик.
Шфлу зарделся.
– Спустя пять лет ГС-флот имели все, кто мог его себе позволить, – продолжил капитан. – Могли, честно говоря, немногие. Очень сложно и очень дорого, понимаете? Те, кто не может, нанимают чужие корабли. Несложно, но ещё дороже.
– А те, кто не может и этого, оказались на обочине?
– Не совсем. Роль досветовых и субсветовых кораблей и грузовых порталов отнюдь не уменьшилась. Какой смысл платить дорого за то, что можно сделать дёшево? Возить пассажиров и грузы на ГС-кораблях – слишком дорогое удовольствие. Их применяют лишь там, где это стратегически оправдано.
Стало быть, в войне. Огромная Галактика, от края до края которой можно было лететь сто тысяч лет, вдруг стала маленькой и тесной, когда сменился масштаб времени. В зоне государственных интересов может лежать лишь то, до чего государство в состоянии дотянуться. С приходом ГС-кораблей зоны интересов существенно расширились, стали перекрываться и, как следствие… По спине пробежал холодок.
– Шшерский Рай?..
– У Рая есть ГС-флот, – успокоил его капитан. – Иначе никакого конфликта не было бы, Гъде просто забрала бы Нлакис себе.
– Если Рай способен постоять за себя, – непонимающе произнёс Шфлу, – почему вообще Гъде сунулась к Нлакису? Грабила бы тех, у кого нет ГС-флота. Это же проще и безопасней!
Землянин ухмыльнулся.
– Простая шкурка не стоит выделки. А Нлакис не зря прозвали Новым Эльдорадо. Траинит – большая редкость. Тем более родохромный траинит, самый качественный.
– Позвольте, но хлорохромный траинит всегда считался более благородным…
– ГС-корабли, шитанн, – прервал Гржельчик. – Фокусирующие кристаллы, без которых невозможен прокол пространства, изготавливаются из траинита. Родохромный – лучше всего, хотя хлорохромный тоже подходит. За шестнадцать лет траинит подскочил в цене без малого в сто тридцать раз.
Шфлу охнул.
– Декоративный камень для архитектурных изысков, даже ценный, ваши правители отдали бы Гъде и не поморщились. Это встало бы дешевле, чем расходы на военные действия. Да Гъде и не стала бы напрашиваться на ссору ради того, чтобы украсить траинитом свои дворцы. Но сырьё для фокусирующих кристаллов стоит того, чтобы драться.
Глаза землянина странно сверкнули, и Шфлу вдруг показалось, что капитан сам не прочь подраться. Вопрос только, на чьей стороне.
– Прокол пространства, – сказал шитанн. – Как это происходит? Почему на ГС-корабль не действует принцип неопределённости? И как…
– Не спрашивайте. – Гржельчик криво улыбнулся. – В теории всё выглядит просто. – Он вытащил из кармана носовой платок и разложил на столе. – Это – ткань пространства. Мы хотим, допустим, попасть из левого верхнего угла в правый нижний. Можем идти десять лет. – Он изобразил путь движением двух пальцев. – А можем сделать вот так. – Он сложил платок по диагонали. – Между углами больше нет расстояния. Прокалываем и попадаем, куда надо. Время, которое требуется ГС-кораблю, тратится не на путь, а на свёртку пространства и проделывание дырки в нём.
– Мне всё равно непонятно, как…
– Я же говорю, не спрашивайте. Никому не понятно. Кто может постичь бред сумасшедшего? Я назвал создателей ГС-корабля психами, помните? Это не шутка и не оскорбление. Отношение к психам нынче сильно изменилось. Приюты для душевнобольных стали получать большие государственные субсидии. Нормальный человек никогда не придумал бы ГС-корабль, для этого нужна нечеловеческая логика, сдвинутые по фазе мозги.
– То есть сейчас мы летим с помощью того, что и объяснить-то невозможно? – ошарашенно проговорил Шфлу.
– Ещё хуже. Мы идём с помощью того, что противоречит всей современной науке. – Капитан пригляделся к выпавшему в осадок вампиру и намекающе постучал ногтем по бутылке. – Ну что, будете спирт?
Шфлу молча потянулся за стаканом.
Чай остыл. Салима поболтала в нём ложечкой и отложила. Чай можно пить в двух случаях: если он горячий или если он ледяной. Едва тёплый чай – это не чай.
– Младшие эмиры и шейхи недовольны увеличением ГС-флота, сестрёнка, – сказал Фейсал. – Они говорят, их деньги идут не туда.
– А куда бы они хотели их пустить? – улыбнулась она. – На новые дворцы или новые яхты?
– Салима, ну подумай сама, – снисходительно обратился к ней брат, – зачем Земле столько ГС-кораблей? Мы же ни с кем не воюем.
Это не эмиры жалеют денег. Это братец нашёл повод покритиковать сестру.
– Ты прав, Фейсал, – нежно ответила она, слегка прикрыв глаза. – Мы ни с кем не воюем. А почему?
– Нам ни от кого ничего не надо! – гордо заявил он.
– И верно. А почему на нас не нападают те, кому что-то нужно от нас?
– Потому что боятся, – уверенно проговорил Фейсал. – У Земли самый многочисленный и хорошо вооружённый ГС-флот… О-ох, шайтан!
– Не поминай, – кротко промолвила она. – Накличешь.
Обязательно накличет. И, возможно, будет думать, что это его сорвавшееся с языка слово всё решило. Милый, наивный, суеверный Фейсал! Они придут. Больше им обратиться не к кому. Но придут лишь тогда, когда нужда в силе Земли перевесит тысячелетнюю ненависть. Когда то, что название их расы служит на Земле ругательством, именем тёмного духа, средоточия зла и скверны, потеряет значение. Когда станет настолько плохо, что…
Но не сейчас. Нельзя пить едва тёплый чай. Надо дождаться, пока вода закипит.
Есть и правда в словах Фейсала. Для того, чтобы отвадить коршунов, хватило бы вдвое меньшего военного флота. Но война будет. Война нужна, ибо без неё не приобрести ни богатства, которое само просится в руки, ни славы, плоды которой будут защищать Землю и поддерживать её престиж сотни лет. Войны не избежать, когда другие дерутся на границе сектора. Ей быть по-любому.
Но не сейчас.
Салима никогда не торопилась. Поспешишь – людей насмешишь. Надо уметь ждать. Надо уметь выбрать время и место. Она умела.
Она дала убийцам своей семьи полгода. Не суетясь, ездила в гости к лордам и иностранным послам, заводила знакомства. Держалась скромно, глаз не поднимала, говорила тихо и незаметно, исподволь подталкивала ситуацию к нужному ей разрешению. Кого-то соблазнить остатками нефти, кого-то – портами, кого-то – территориями, а кого и трепетом ресниц. Впрочем, тогда она ещё плоховато контролировала мимику и на переговоры с по-настоящему серьезными людьми надевала паранджу. Очень удачный ход: сослаться на национальные традиции и не заботиться о том, что кто-то прочтёт ненужное по твоему лицу. А заодно заработать репутацию безобидной религиозной девушки, пекущейся лишь о брате, который всегда был у неё на руках. Она вызывала сочувствие, умиление, даже восхищение. И она сумела этим воспользоваться. Раздать кучу намёков и ни одного обещания. Получить деньги, авианосец, пару сухогрузов и секретную тогда технологию ВЭСБ – высокоэффективных солнечных батарей.
Она ждала полгода, пока убийцы доводили страну до предела. Чайник должен был закипеть. Всё это время нефтяные пожары не стихали. Правители в Абу-Даби менялись каждый месяц, и каждый раз была резня. Народ озверел от голода и произвола властей, которые хотели раздавать приказы и собирать налоги, но ничего не могли предложить погорельцам, безработным, покалеченным в бесчисленных стычках.
Законный эмир на руках у сестры явился в своё государство вовремя. Столица упала к его ногам, завидев сухогрузы с зерном. Ещё несколько месяцев самолёты расстреливали банды, называвшие себя войсками эмиров и шейхов, ещё несколько раз приходилось отбивать морские порты у привыкших к безнаказанности пиратов, ещё почти год понадобился, чтобы потушить нефть, но народ принадлежал Фейсалу с первых же дней. Его признали эмиром, а Салиму – регентом после раздачи продовольствия и одной-единственной коротенькой речи. В ней Салима объявила о том, что угодно новому эмиру: покарать виновных в убийстве правящей семьи, обеспечить всех честной работой, потушить пожары и, лишь слегка пожалев о сгоревшей нефти, застелить пустынные районы, где целыми годами не бывает ни облачка, солнечными батареями.
Конечно, по кредитам пришлось платить, и немало. Но время и для этого было выбрано правильно. Страна поднялась из руин, обеспечивая электроэнергией дождливую Европу, присоединила другие государства полуострова, так и не сумевшие самостоятельно решить похожие проблемы, заработала авторитет как никогда умеренной и продуманной внешней политикой, привлекла новые зарубежные инвестиции. Салима раздала долги, вручила Фейсалу коды доступа к системам обороны и вышла замуж за короля Саудовской Аравии – четвёртой женой, – завершив тем самым объединение региона.
Фейсал был недоволен этим браком. Официально считалось, что это Эмираты вливаются в состав Аравии, и гордость его страдала. К тому же, что за честь отдать сестру четвёртой женой? Лучше бы она стала первой женой пока холостого принца-внука. Фейсал так и не научился тому, что всё надо делать вовремя. Принц-внук обретёт власть лет через сто, если доживёт и переживёт разновозрастных принцев-сыновей, а Аравия нужна сейчас. С точки зрения Салимы, брак оказался удачным. Муж был умнее брата и не считал слабостью в чём-то послушать жену, успешно и без подсказок правившую семнадцать лет. Рано умер – это да, недостаток, но он был намного старше Салимы, которая в свои тридцать два года считалась при нём молоденькой невестой. После его смерти главенство в регионе перешло к Фейсалу, и он наконец перестал ворчать. Хотя бы по этому поводу.
Одиннадцать лет назад она купила у Тсеты технологию ГС-кораблей с неограниченной лицензией на производство и ремонт. Это было её первое решение планетарного масштаба. Критиков хватало и помимо Фейсала. Глупо тратить мировой бюджет на эфемерные технологии, пеняли практичные американцы, нужно было приобрести готовые корабли: две-три штуки, чтобы не обременять налогоплательщиков. Надо было покупать у Ханта, сокрушалась осторожная Европа. Тсета и Хант спорили о приоритете, каждая сторона стояла на своём, и дело не дошло до войны лишь потому, что обе высокоразвитые цивилизации хорошо понимали: сцепившись, они, во-первых, подадут дурной пример, во-вторых, уронят свой авторитет, и в-последних, неминуемо ослабят друг друга, и победителем в итоге окажется третий, кто бы формально ни подписал капитуляцию. Европа боялась, что Хант, выиграв в споре, объявит лицензию Земли недействительной. Русские говорили: Хант ли, Тсета – всё едино, но можно же подождать три-четыре года, пока технология перестанет быть новинкой, и стоимость упадёт. Прошло четыре года, и критики заткнулись. Тсета уступила Ханту патент на общую конструкцию, оставив за собой патент на ходовую часть. Цена технологии выросла почти вдвое, поскольку ни один из правообладателей не желал снижать свой доход. Хант попытался получить с Земли отчисления за общую конструкцию, но получил отказ, дважды аргументированный: во-первых, уже совершённые сделки обратной силы не имеют, а во-вторых, мы изменили общую конструкцию, и вашему патенту она не соответствует. А когда у кораблей, купленных кое-какими мирами, в своёе время сэкономившими на технологии, начал отказывать то один узел, то другой, обнародованная Хантом и Тсетой стоимость ремонта открыла глаза даже самым упёртым противникам «опрометчивого» решения Салимы.
Лишь одно слегка огорчало. В системе Земли нет своего источника траинита, а значит, грозный на вид флот целиком зависит от внешних поставок. Добро, если удается дружить с поставщиками, но, когда речь идёт о военной мощи, не стоит слишком рассчитывать на друзей. Политическая ситуация изменится, и вчерашние союзники станут противниками. Полностью полагаться можно только на себя, на собственные ресурсы.
Земле нужен свой траинит. Но по простому пути – отнять у слабого приглянувшееся месторождение – она не пойдёт. Сил хватило бы, однако авторитет дороже. Земля – оплот и гарант мира. Каждый координатор, вступая в должность, клянется, что под голубым флагом Земли не бывать войне. Даже ханты относятся к землянам с уважением, ценя их принципиальность во внешней политике и закрывая глаза на внутрипланетные противоречия, время от времени обостряющиеся. Стоит протянуть руку к лакомому куску, отпихнув хозяина – и уважению конец. Ханты осудят, презрительно поджав губы, а шитанн немедленно заорут на всю Галактику, что они давно предупреждали об агрессивности и бесцеремонности землян, и, того гляди, многие цивилизации решат, что Шшерский Рай был прав. И что тогда? Воевать против всех, кто сочтёт своим долгом избавить Галактику от психически неуравновешенной и опасной расы? Или с позором отступить, покаяться и не казать больше носа из системы?
Нет, Земля не будет пороть горячку. Надо просто выждать. Чайник уже на огне.
Эйзза поправила юбку. Вместо изодранной формы младшего персонала на ней была розовая кофточка докторши со странными застёжками – кругляшки и дырочки – и юбка, немного не по размеру, зато яркая и красивая. Земная одежда ей понравилась. Судя по взглядам, бросаемым на неё мужчинами, нравилось и им. Эйзза поднялась со стула и налила Стейрру ещё красного вина. Он поблагодарил кивком, золотые косички зашуршали по воротнику.
– Как ты думаешь, – спросил он, – вернёмся мы к своим?
Прошло уже восемь дней с тех пор, как они попали на крейсер землян. Корабль то скользил по пространству, то прокалывал его, неспешно двигаясь по своему маршруту. Эйзза стала привыкать. Поначалу она боялась землян – особенно рыжую докторшу, отчего-то невзлюбившую хирра Шфлу, и капитана. Капитан сказал ей о своих желаниях, и они её поразили. Ни одному из шитанн, кого она знала, такое никогда не приходило в голову. Она не понимала, как быть. Должна ли она выполнить его желания, как бы они ни пугали, или можно отказаться? Будь он шитанн или ба, всё было бы проще.
– Какая разница? Сорок четыре туда, сорок четыре обратно – три поколения сменится, пока они съездят за траинитом. Это… это… нерентабельно!
Капитан покачал головой.
– Вы просто ничего не знаете. Во-первых, дорога займёт не сорок четыре года, а несколько часов. А во-вторых, когда речь идёт о траините, о слове «нерентабельно» можно забыть. Слушайте меня, шитанн, и не перебивайте.
Шфлу, намеревавшийся бурно возразить, прикусил язык.
– Термин «гиперсветовые корабли» появился ещё в вашу эпоху, но означал он совсем не то, что теперь. Принцип неопределённости, верно? На входе – отдельные слитки золота, на выходе – единая золотая масса. Теперь такие штуки зовут грузовыми порталами.
Шфлу молча кивнул. Порталы так порталы. Что дальше?
– Принципиальная схема настоящего ГС-корабля была предложена на третий год вашего «путешествия». Её создал какой-то псих с Тсеты. Через год психи с Ханта построили первый корабль. Он вошёл в подпространство рядом с Хантом и вышел в окрестностях Тсеты. Между входом и выходом прошло около получаса.
– Но это же великая вещь! – воскликнул Шфлу, не сдержавшись. – Какие потрясающие перспективы! Можно отправиться в турпоездку на другой конец Галактики, осмотреть десяток миров, а потом вернуться к родным. Можно изучить все небесные тела вокруг, открыть новые планеты, овладеть несметными богатствами и знаниями. Можно организовать экспедиции в иные Галактики, вырваться за пределы предначертанного нам бытия…
– Стихи пишете? – понимающе спросил Гржельчик.
Шфлу зарделся.
– Спустя пять лет ГС-флот имели все, кто мог его себе позволить, – продолжил капитан. – Могли, честно говоря, немногие. Очень сложно и очень дорого, понимаете? Те, кто не может, нанимают чужие корабли. Несложно, но ещё дороже.
– А те, кто не может и этого, оказались на обочине?
– Не совсем. Роль досветовых и субсветовых кораблей и грузовых порталов отнюдь не уменьшилась. Какой смысл платить дорого за то, что можно сделать дёшево? Возить пассажиров и грузы на ГС-кораблях – слишком дорогое удовольствие. Их применяют лишь там, где это стратегически оправдано.
Стало быть, в войне. Огромная Галактика, от края до края которой можно было лететь сто тысяч лет, вдруг стала маленькой и тесной, когда сменился масштаб времени. В зоне государственных интересов может лежать лишь то, до чего государство в состоянии дотянуться. С приходом ГС-кораблей зоны интересов существенно расширились, стали перекрываться и, как следствие… По спине пробежал холодок.
– Шшерский Рай?..
– У Рая есть ГС-флот, – успокоил его капитан. – Иначе никакого конфликта не было бы, Гъде просто забрала бы Нлакис себе.
– Если Рай способен постоять за себя, – непонимающе произнёс Шфлу, – почему вообще Гъде сунулась к Нлакису? Грабила бы тех, у кого нет ГС-флота. Это же проще и безопасней!
Землянин ухмыльнулся.
– Простая шкурка не стоит выделки. А Нлакис не зря прозвали Новым Эльдорадо. Траинит – большая редкость. Тем более родохромный траинит, самый качественный.
– Позвольте, но хлорохромный траинит всегда считался более благородным…
– ГС-корабли, шитанн, – прервал Гржельчик. – Фокусирующие кристаллы, без которых невозможен прокол пространства, изготавливаются из траинита. Родохромный – лучше всего, хотя хлорохромный тоже подходит. За шестнадцать лет траинит подскочил в цене без малого в сто тридцать раз.
Шфлу охнул.
– Декоративный камень для архитектурных изысков, даже ценный, ваши правители отдали бы Гъде и не поморщились. Это встало бы дешевле, чем расходы на военные действия. Да Гъде и не стала бы напрашиваться на ссору ради того, чтобы украсить траинитом свои дворцы. Но сырьё для фокусирующих кристаллов стоит того, чтобы драться.
Глаза землянина странно сверкнули, и Шфлу вдруг показалось, что капитан сам не прочь подраться. Вопрос только, на чьей стороне.
– Прокол пространства, – сказал шитанн. – Как это происходит? Почему на ГС-корабль не действует принцип неопределённости? И как…
– Не спрашивайте. – Гржельчик криво улыбнулся. – В теории всё выглядит просто. – Он вытащил из кармана носовой платок и разложил на столе. – Это – ткань пространства. Мы хотим, допустим, попасть из левого верхнего угла в правый нижний. Можем идти десять лет. – Он изобразил путь движением двух пальцев. – А можем сделать вот так. – Он сложил платок по диагонали. – Между углами больше нет расстояния. Прокалываем и попадаем, куда надо. Время, которое требуется ГС-кораблю, тратится не на путь, а на свёртку пространства и проделывание дырки в нём.
– Мне всё равно непонятно, как…
– Я же говорю, не спрашивайте. Никому не понятно. Кто может постичь бред сумасшедшего? Я назвал создателей ГС-корабля психами, помните? Это не шутка и не оскорбление. Отношение к психам нынче сильно изменилось. Приюты для душевнобольных стали получать большие государственные субсидии. Нормальный человек никогда не придумал бы ГС-корабль, для этого нужна нечеловеческая логика, сдвинутые по фазе мозги.
– То есть сейчас мы летим с помощью того, что и объяснить-то невозможно? – ошарашенно проговорил Шфлу.
– Ещё хуже. Мы идём с помощью того, что противоречит всей современной науке. – Капитан пригляделся к выпавшему в осадок вампиру и намекающе постучал ногтем по бутылке. – Ну что, будете спирт?
Шфлу молча потянулся за стаканом.
Чай остыл. Салима поболтала в нём ложечкой и отложила. Чай можно пить в двух случаях: если он горячий или если он ледяной. Едва тёплый чай – это не чай.
– Младшие эмиры и шейхи недовольны увеличением ГС-флота, сестрёнка, – сказал Фейсал. – Они говорят, их деньги идут не туда.
– А куда бы они хотели их пустить? – улыбнулась она. – На новые дворцы или новые яхты?
– Салима, ну подумай сама, – снисходительно обратился к ней брат, – зачем Земле столько ГС-кораблей? Мы же ни с кем не воюем.
Это не эмиры жалеют денег. Это братец нашёл повод покритиковать сестру.
– Ты прав, Фейсал, – нежно ответила она, слегка прикрыв глаза. – Мы ни с кем не воюем. А почему?
– Нам ни от кого ничего не надо! – гордо заявил он.
– И верно. А почему на нас не нападают те, кому что-то нужно от нас?
– Потому что боятся, – уверенно проговорил Фейсал. – У Земли самый многочисленный и хорошо вооружённый ГС-флот… О-ох, шайтан!
– Не поминай, – кротко промолвила она. – Накличешь.
Обязательно накличет. И, возможно, будет думать, что это его сорвавшееся с языка слово всё решило. Милый, наивный, суеверный Фейсал! Они придут. Больше им обратиться не к кому. Но придут лишь тогда, когда нужда в силе Земли перевесит тысячелетнюю ненависть. Когда то, что название их расы служит на Земле ругательством, именем тёмного духа, средоточия зла и скверны, потеряет значение. Когда станет настолько плохо, что…
Но не сейчас. Нельзя пить едва тёплый чай. Надо дождаться, пока вода закипит.
Есть и правда в словах Фейсала. Для того, чтобы отвадить коршунов, хватило бы вдвое меньшего военного флота. Но война будет. Война нужна, ибо без неё не приобрести ни богатства, которое само просится в руки, ни славы, плоды которой будут защищать Землю и поддерживать её престиж сотни лет. Войны не избежать, когда другие дерутся на границе сектора. Ей быть по-любому.
Но не сейчас.
Салима никогда не торопилась. Поспешишь – людей насмешишь. Надо уметь ждать. Надо уметь выбрать время и место. Она умела.
Она дала убийцам своей семьи полгода. Не суетясь, ездила в гости к лордам и иностранным послам, заводила знакомства. Держалась скромно, глаз не поднимала, говорила тихо и незаметно, исподволь подталкивала ситуацию к нужному ей разрешению. Кого-то соблазнить остатками нефти, кого-то – портами, кого-то – территориями, а кого и трепетом ресниц. Впрочем, тогда она ещё плоховато контролировала мимику и на переговоры с по-настоящему серьезными людьми надевала паранджу. Очень удачный ход: сослаться на национальные традиции и не заботиться о том, что кто-то прочтёт ненужное по твоему лицу. А заодно заработать репутацию безобидной религиозной девушки, пекущейся лишь о брате, который всегда был у неё на руках. Она вызывала сочувствие, умиление, даже восхищение. И она сумела этим воспользоваться. Раздать кучу намёков и ни одного обещания. Получить деньги, авианосец, пару сухогрузов и секретную тогда технологию ВЭСБ – высокоэффективных солнечных батарей.
Она ждала полгода, пока убийцы доводили страну до предела. Чайник должен был закипеть. Всё это время нефтяные пожары не стихали. Правители в Абу-Даби менялись каждый месяц, и каждый раз была резня. Народ озверел от голода и произвола властей, которые хотели раздавать приказы и собирать налоги, но ничего не могли предложить погорельцам, безработным, покалеченным в бесчисленных стычках.
Законный эмир на руках у сестры явился в своё государство вовремя. Столица упала к его ногам, завидев сухогрузы с зерном. Ещё несколько месяцев самолёты расстреливали банды, называвшие себя войсками эмиров и шейхов, ещё несколько раз приходилось отбивать морские порты у привыкших к безнаказанности пиратов, ещё почти год понадобился, чтобы потушить нефть, но народ принадлежал Фейсалу с первых же дней. Его признали эмиром, а Салиму – регентом после раздачи продовольствия и одной-единственной коротенькой речи. В ней Салима объявила о том, что угодно новому эмиру: покарать виновных в убийстве правящей семьи, обеспечить всех честной работой, потушить пожары и, лишь слегка пожалев о сгоревшей нефти, застелить пустынные районы, где целыми годами не бывает ни облачка, солнечными батареями.
Конечно, по кредитам пришлось платить, и немало. Но время и для этого было выбрано правильно. Страна поднялась из руин, обеспечивая электроэнергией дождливую Европу, присоединила другие государства полуострова, так и не сумевшие самостоятельно решить похожие проблемы, заработала авторитет как никогда умеренной и продуманной внешней политикой, привлекла новые зарубежные инвестиции. Салима раздала долги, вручила Фейсалу коды доступа к системам обороны и вышла замуж за короля Саудовской Аравии – четвёртой женой, – завершив тем самым объединение региона.
Фейсал был недоволен этим браком. Официально считалось, что это Эмираты вливаются в состав Аравии, и гордость его страдала. К тому же, что за честь отдать сестру четвёртой женой? Лучше бы она стала первой женой пока холостого принца-внука. Фейсал так и не научился тому, что всё надо делать вовремя. Принц-внук обретёт власть лет через сто, если доживёт и переживёт разновозрастных принцев-сыновей, а Аравия нужна сейчас. С точки зрения Салимы, брак оказался удачным. Муж был умнее брата и не считал слабостью в чём-то послушать жену, успешно и без подсказок правившую семнадцать лет. Рано умер – это да, недостаток, но он был намного старше Салимы, которая в свои тридцать два года считалась при нём молоденькой невестой. После его смерти главенство в регионе перешло к Фейсалу, и он наконец перестал ворчать. Хотя бы по этому поводу.
Одиннадцать лет назад она купила у Тсеты технологию ГС-кораблей с неограниченной лицензией на производство и ремонт. Это было её первое решение планетарного масштаба. Критиков хватало и помимо Фейсала. Глупо тратить мировой бюджет на эфемерные технологии, пеняли практичные американцы, нужно было приобрести готовые корабли: две-три штуки, чтобы не обременять налогоплательщиков. Надо было покупать у Ханта, сокрушалась осторожная Европа. Тсета и Хант спорили о приоритете, каждая сторона стояла на своём, и дело не дошло до войны лишь потому, что обе высокоразвитые цивилизации хорошо понимали: сцепившись, они, во-первых, подадут дурной пример, во-вторых, уронят свой авторитет, и в-последних, неминуемо ослабят друг друга, и победителем в итоге окажется третий, кто бы формально ни подписал капитуляцию. Европа боялась, что Хант, выиграв в споре, объявит лицензию Земли недействительной. Русские говорили: Хант ли, Тсета – всё едино, но можно же подождать три-четыре года, пока технология перестанет быть новинкой, и стоимость упадёт. Прошло четыре года, и критики заткнулись. Тсета уступила Ханту патент на общую конструкцию, оставив за собой патент на ходовую часть. Цена технологии выросла почти вдвое, поскольку ни один из правообладателей не желал снижать свой доход. Хант попытался получить с Земли отчисления за общую конструкцию, но получил отказ, дважды аргументированный: во-первых, уже совершённые сделки обратной силы не имеют, а во-вторых, мы изменили общую конструкцию, и вашему патенту она не соответствует. А когда у кораблей, купленных кое-какими мирами, в своёе время сэкономившими на технологии, начал отказывать то один узел, то другой, обнародованная Хантом и Тсетой стоимость ремонта открыла глаза даже самым упёртым противникам «опрометчивого» решения Салимы.
Лишь одно слегка огорчало. В системе Земли нет своего источника траинита, а значит, грозный на вид флот целиком зависит от внешних поставок. Добро, если удается дружить с поставщиками, но, когда речь идёт о военной мощи, не стоит слишком рассчитывать на друзей. Политическая ситуация изменится, и вчерашние союзники станут противниками. Полностью полагаться можно только на себя, на собственные ресурсы.
Земле нужен свой траинит. Но по простому пути – отнять у слабого приглянувшееся месторождение – она не пойдёт. Сил хватило бы, однако авторитет дороже. Земля – оплот и гарант мира. Каждый координатор, вступая в должность, клянется, что под голубым флагом Земли не бывать войне. Даже ханты относятся к землянам с уважением, ценя их принципиальность во внешней политике и закрывая глаза на внутрипланетные противоречия, время от времени обостряющиеся. Стоит протянуть руку к лакомому куску, отпихнув хозяина – и уважению конец. Ханты осудят, презрительно поджав губы, а шитанн немедленно заорут на всю Галактику, что они давно предупреждали об агрессивности и бесцеремонности землян, и, того гляди, многие цивилизации решат, что Шшерский Рай был прав. И что тогда? Воевать против всех, кто сочтёт своим долгом избавить Галактику от психически неуравновешенной и опасной расы? Или с позором отступить, покаяться и не казать больше носа из системы?
Нет, Земля не будет пороть горячку. Надо просто выждать. Чайник уже на огне.
Эйзза поправила юбку. Вместо изодранной формы младшего персонала на ней была розовая кофточка докторши со странными застёжками – кругляшки и дырочки – и юбка, немного не по размеру, зато яркая и красивая. Земная одежда ей понравилась. Судя по взглядам, бросаемым на неё мужчинами, нравилось и им. Эйзза поднялась со стула и налила Стейрру ещё красного вина. Он поблагодарил кивком, золотые косички зашуршали по воротнику.
– Как ты думаешь, – спросил он, – вернёмся мы к своим?
Прошло уже восемь дней с тех пор, как они попали на крейсер землян. Корабль то скользил по пространству, то прокалывал его, неспешно двигаясь по своему маршруту. Эйзза стала привыкать. Поначалу она боялась землян – особенно рыжую докторшу, отчего-то невзлюбившую хирра Шфлу, и капитана. Капитан сказал ей о своих желаниях, и они её поразили. Ни одному из шитанн, кого она знала, такое никогда не приходило в голову. Она не понимала, как быть. Должна ли она выполнить его желания, как бы они ни пугали, или можно отказаться? Будь он шитанн или ба, всё было бы проще.
