Показавшись из-за поворота и чуть не напоровшись на Мрланка и Кранца, он резко остановился. Завис на несколько секунд и вдруг выдавил:
– Капитан Мрланк… Простите, если можете.
У Мрланка едва челюсть не отвалилась. Он предполагал, что это Ртхинн станет требовать у него извинений, наезжать, а то и попытается сместить. Не успел он обрести дар речи, как Ртхинн быстро прошёл мимо, к шлюзу. Телохранители затопали следом.
– Кранц, дорогой, – прошептал Мрланк, – скажи, что мне померещилось.
– Вы правда хотите, чтобы я так сказал? – неуверенно уточнил кетреййи.
– Нет. Ты слышал? Ты тоже слышал, как он извинился?
– Да, хирра Мрланк, – подтвердил Кранц. Десантник не видел в этом ничего сверхъестественного. Почему бы какому-то посланнику не извиниться перед его замечательным капитаном, самым важным человеком на свете? – Он сказал: «Простите».
Мрланк потрясённо покачал головой.
– Уму непостижимо. Может, я сплю? Кранц, ущипни меня.
– Если я ущипну, вам будет больно, – не согласился тот. И не ущипнул, оставив Мрланка гадать: приснилось – не приснилось?
В холодном ангаре, наполненном страданием и смертью, трудно думать об именах. Узнать имя, привязаться к тому, кто, быть может, завтра будет умирать на твоих глазах – значит, ещё больше мучиться, глядя на это. Аддарекх Кенцца так и не познакомился ни с молодым пилотом-стажёром, прикованным слева, ни со своим ровесником из навигаторов у скобы справа. Навигатор Арранц, пилот Трагг и боец Кенцца – чего больше? Навигатор был жестоко избит и кашлял кровью, от кислородного голодания у него меркло зрение, но он никак не умирал. Сутками напролёт то бредил, то бормотал ругательства, а в перерывах надсадно кашлял. Мальчик-пилот большей частью пребывал сознанием где-то далеко, в неведомом счастливом краю, куда наяву – Аддарекх был реалистом – никому из них уже не попасть. Возвращаясь в действительность, юноша молча плакал. В какой-то момент слёзы кончились, и это было ужасно – плач насухую, сотрясающий тело и рвущий душу. Потом вдруг пленным стали давать воду, и слёзы вновь появились.
У Аддарекха было предположение, почему это произошло. Воду принесли в тот день, когда пришёл длинный нескладный гъдеанин, таскавшийся хвостом за Еном Пираном, и подарил смерть уставшему кричать Бтригу Цаххайну. С Бтригом они были в одной боевой «руке», служили вместе много лет, проводили друг с другом больше времени, чем с семьями. Адмиральскому прихвостню, конечно, было на это наплевать. Он убил Бтрига не ради друга, а потому, что нечто проснулось внутри и стало ему поперёк горла. Так бывает. Жаль, не со всеми.
Стальные двери с лязгом раздвинулись. Для воды рано. В ангар прошагали солдаты, следом важно вошёл адмирал, брезгливо глядя по сторонам, за ним суетились адъютанты и техники. Аддарекх напрягся: приход адмирала ничего хорошего не сулил. Если до сих пор было плохо, то сейчас станет ещё хуже.
Ен Пиран подошёл к тому, что осталось от бойца-сумеречника, растянутого под кварцевой лампой, пошевелил его ногой. Ему это не повредило: боец был мёртв с вечера.
– Что-то быстро они стали подыхать, – недовольно проворчал адмирал. – Убрать! Сим, вы меня слышите?
Длинный прихвостень, которого назвали Симом, очнулся, залебезил перед адмиралом, начал распоряжаться солдатами. Техники расползлись по ангару под руководством другого адъютанта, что-то устанавливая, настраивая аппаратуру.
– Кровь, – мечтательно прохрипел навигатор, когда кто-то из техников прошёл мимо, и облизнулся.
– Тише ты, – прошептал Аддарекх. – Эти услышат – особую казнь для тебя придумают.
Навигатор дышал часто, взахлёб, и не мог надышаться. Он почти ослеп, но запах человеческой крови, пригодной к употреблению, чувствовал ещё острее, чем раньше. Жажда поставила его на грань сумасшествия.
– Что, сумеречники кончились? – выпятил нижнюю губу адмирал. – Ладно, выключайте лампу, с тёмными так выразительно не получится. Придумаем что-нибудь новенькое. Сим, пускай принесут пилу.
Аддарекх похолодел. Что ж, им, наверное, повезло больше, чем сумеречникам. Лучше пила, чем жуткая лампа.
Техник неосторожно подошёл слишком близко, и навигатор рванулся на цепи. До горла не дотянулся, клык вспорол артерию рядом с сердцем. Кровь хлынула струёй. Навигатор не успевал глотать; драгоценная жидкость, к которой обратились возбуждённые взоры, лилась на пол.
К нему кинулись солдаты. Он взревел, отбросив свою жертву, дёрнул цепь, и она лопнула. Глаза залило красным: навигатором овладело священное безумие. Он сграбастал ближайшего солдата и, рывком оторвав ему голову голыми руками, припал к новому источнику. Солдаты в ужасе остановились и попятились.
– Лазеры, идиоты! – сказал Ен Пиран, как сплюнул. Он даже не пошевелился. – Обрубите греховоднику руки и ноги, и он ничего не сможет вам сделать. Да не торопитесь убивать!
Солдаты схватились за оружие. Лазерные лучи, скрестившись, подрезали навигатору ноги, и он упал, воя, но продолжая пить. Кто-то выбил у него почти высушенное тело, полоснул по руке кинжалом и не уберёгся: в лицо вцепилась вторая рука, выдавливая глаза, ломая кости черепа, разрывая донельзя сладкие сосуды мозга. Смерть товарища помогла гъдеанам справиться с вампиром: пока навигатор, лишённый ног, но не заметивший этого, стонал от упоения, захлёбываясь кровью, смельчаки с лазерами отрезали ему руки. И ещё несколько минут после этого никто не решался подойти к беснующемуся шитанн.
– Ну, что? – наигранно весело произнёс адмирал. – Жизнь сладкой ягодой кажется? Сейчас станет горько.
Кварцевую лампу уже убрали. Электрическая пила была принесена и включена в сеть, рядом лежало несколько деревянных и пластиковых брусков. Ен Пиран попинал их ногой, остановился на деревяшке. Поднял её с пола, взял пилу в другую руку и включил. Два куска в облаке опилок упали к его ногам.
– Фокус-покус, – рассмеялся он и подозвал одного из техников. – Слишком быстро и незрелищно. Сделай так, чтобы крутилось помедленнее.
Техник завозился с пилой. Адмирал, заложив руки за спину, прошёлся мимо прикованных пленных, выбирая несчастного. Валявшийся поодаль на полу навигатор, весь в своей и чужой крови, пока его не интересовал: вот уйдёт священное безумие, тогда клиент и будет готов к встрече с пыткой.
Аддарекх опустил глаза, чтобы Ен Пиран ненароком не счёл, будто боец смотрит на него дерзко. Внутри у него, как и у каждого, пронзительно попискивала истошная мыслишка: только не меня! Вначале он стыдился её, а теперь лишь узнавал, как неприятную, но старую знакомую.
– Возьмите этого, – приказал адмирал, указывая на мальчишку-пилота. – Витает, понимаешь, в облаках. Сейчас его туда и отправим. Только сперва греховодник почувствует, на каком свете находится.
Аддарекх закусил губу. Мальчика Трагга освободили от цепи и толкнули в центр ангара. Он непонимающе шатался, всё ещё находясь где-то в иных вселенных. Гъдеанин наотмашь ударил его по щеке, и он, очнувшись, тут же заплакал.
– Что за сопли? – презрительно скривился адмирал. – Сопливым надо у мамкиной сиськи сидеть, а не соваться в космос.
Будь Аддарекх чуть более наивен, кинулся бы в ноги: отпустите мальчика, дайте к мамке вернуться! Жизни ведь не видел толком, с девчонками не нагулялся. Мальчик не солдат, ни души не сгубил, пилот всего лишь. Зачем вам смерть ребёнка, который только и может, что плакать? Но Аддарекх смолчал. Ена Пирана не разжалобить. Адмирал поиздевается и всё равно казнит Трагга, а он, Аддарекх, будет следующим.
Рыдающего юношу раздели и прикрутили к принесённому верстаку. Противно завизжала включённая пила.
– Камеры, внимание, – щёлкнул пальцами Ен Пиран и кивнул гъдеанину, державшему пилу: – Начинайте с фаланг.
Если бы проклятия Аддарекха имели хоть какую-то силу, все присутствующие гъдеане немедленно испытали бы то, что досталось Траггу. В тройном размере. Впрочем, нет: последнего они бы не выдержали и умерли бы чересчур быстро. Мальчик кричал и визжал, пока не охрип, а после продолжал сипеть и хрипеть. Аддарекх давно понял, что в пытках адмирал не менее изобретателен, чем в военном деле. Но он и представить себе не мог, сколько всего можно отпилить от ещё живого человека. Фаланги пальцев – по одной, руки и ноги – мелкими кружочками, как колбасу, гениталии, уши… Мальчик наконец умер от потери крови. После этого ему показательно отпилили голову и повесили на стену. В той, прежней жизни Аддарекха бы замутило. В этой – ничего. Только крики Трагга так и стояли в ушах.
Ен Пиран осмотрелся хозяйским взором и ткнул пальцем в отходящего от священного безумия, беспомощного навигатора:
– Так. Этого – на кол.
Ртхинн попытался открыть глаза. Открылся только один. Может, и второй приоткрылся, но доподлинно Ртхинн об этом не ведал, ибо изображения в нём не появилось.
Он покосился туда-сюда здоровым глазом. Рядом лежал кто-то незнакомый с золотистой косой сложного плетения. Ах да, вспомнил он. Стейрр теперь Ихстл.
Вчера Ртхинн испытал небольшой шок, увидев преобразившегося телохранителя. Первое, что вырвалось:
– Что у тебя с волосами?
Тот пожал плечами:
– Это клановая причёска Ихстл, хирра Ртхинн. Я женился.
У Ртхинна сел голос.
– Сколько я был без сознания?
Пока он валялся, жизнь прошла мимо. Мрланк разрабатывает сценарий спектакля с землянами, Салима беспокоится, куда запропастился посланник, а Стейрр успел жениться и сменить клан.
Стейрр почесал голову – неловко, не успел привыкнуть к новой прическе.
– Где-то полдня.
И всё это произошло за полдня? Кажется, он не удивится, если в следующие полдня Стейрр объявит, что его супруга беременна.
Ртхинн не очень понимал, как ему теперь обращаться со Стейрром. Помявшись, он спросил, будет ли Стейрр сопровождать его в Нью-Йорк в качестве телохранителя. Стал бы он спрашивать у Фййка? Нет, конечно! Велел бы собираться, и всё. Стейрр сказал, что поедет с ним, вот только ему было пока неясно, уменьшит это проблемы или увеличит.
В посольство они прибыли к позднему вечеру, господин Веранну уже изволил спать – оно и лучше, Ртхинну не хотелось ни с кем общаться. Полежал в посольской ванне с пеной, пахнущей незнакомыми цветами, жалея себя, позволил Стейрру закапать в пострадавший глаз капли, рекомендованные доктором Нерхдом, и принял порошок кшша, навевающий сладкий сон.
Увы, порошок действовал недолго, и проснулся Ртхинн рано. Кое-как сел, обхватив больную голову. Желудок почти не беспокоил: всё-таки не зря он извинился перед Мрланком, это было спонтанное, но правильное решение. Однако голова так просто не пройдёт, коль скоро повреждена физически. Пока сойдёт опухоль, рассосётся гематома… Хорошо, череп не треснул: явная недоработка Мрланка. Злиться на капитана он больше не мог, только язвить над собой.
Перед глазами возник стакан воды и пузырёк с таблетками. Ага, это Стейрр. Ртхинн проглотил таблетку – может, головная боль немного уймётся, – сходил в душ, а потом терпеливо ждал, раскрыв глаз пальцами, пока кетреййи снова ему закапает и намажет гигантский синяк специальной мазью, выданной доктором. Посмотрел на себя в зеркало и чуть не заплакал. Как он покажется координатору Земли в таком виде? А придётся показаться, время не ждёт.
Господин Веранну, увидев посланника за завтраком, поперхнулся. Справившись с собой, поинтересовался:
– Что с вами, господин Ртхинн?
– С трапа упал, – проскрипел Ртхинн.
Тсетианин сочувственно покивал. Кажется, он не поверил этому объяснению, но из деликатности не стал выспрашивать. Вот и хорошо. Признаться, что ему дал по морде собственный капитан, было превыше моральных сил Ртхинна. Пусть лучше посол думает, будто шитанн поправили физиономию местные ненавистники вампиров, а он не желает это обнародовать, дабы не осложнять подписание договора.
Салима спросила о том же. Кровоподтёк вышел далеко за пределы площади, скрываемой тёмными очками, и она не могла не заметить.
– На вас напали, господин Ртхинн? У нас не слишком любят шитанн, но я надеялась, что ваш визит пройдёт без эксцессов.
И он промямлил ту же самую отговорку про падение, и она точно так же не поверила, но не подала виду. Зачем ей сложности?
– Мы подготовили проект договора, господин Ртхинн. Ознакомьтесь с ним, и мы обсудим правку, если вы её предложите.
– Не сомневаюсь, что там всё сформулировано наилучшим образом, – откликнулся Ртхинн. – Но давайте поговорим о том, чего нет в договоре. Скажите мне неофициально, Салима ханум: когда? Когда Земля начнёт войну с Гъде?
Салима улыбнулась – чуть-чуть.
– Не раньше, чем Гъде предоставит для этого повод, господин Ртхинн. Ни секундой раньше. Не извольте волноваться: по сведениям главнокомандующего, капитан Такаши Ясудо и капитан Мрланк Селдхреди над этим работают. Конечно, понадобится какое-то время, чтобы переоборудовать «Райскую молнию» под эсминец, и вряд ли это возможно здесь. Вы подпишете договор, вернётесь на родину и начнёте подготовку. Думаю, излишне предупреждать, что ей следует происходить в обстановке строжайшей секретности.
Ртхинн хмуро кивнул.
– Кроме того, господин Ртхинн, нам предстоит решить, под каким флагом вести войну.
Что значит – под каким?
– Вероятно, под земным, – подсказал посланник. – Сомневаюсь, что вы поднимете флаг Рая.
– Ваша ирония неуместна, господин Ртхинн, – покачала головой Салима. – Возможно, вы не знаете, ведь Рай раньше игнорировал Землю, но мировое сообщество в курсе. Голубые знамёна Земли – символ мира. Наши координаторы клянутся, что под ними не бывать войне. И я твёрдо намерена сдержать эту клятву, господин Ртхинн. Я, конечно, найду флаг для войны. И это, само собой, не будет флаг Рая: ваш штандарт земляне не поднимут, какой бы договор мы ни подписали. Я найду флаг, под которым согласится сражаться наш флот, но это случится не сразу, господин Ртхинн.
Салима слегка лукавила: для себя она этот вопрос уже решила. Осталось лишь поговорить с теми, кому принадлежит выбранный ею флаг. Но сейчас этого делать нельзя. Заранее искать знамя для войны – значит, признаться в её планировании. Нельзя допустить, чтобы о Земле так думали. Земля лишь ответит на агрессию. Война должна начаться, а потом её возглавят и освятят.
– Капитан Мрланк… Простите, если можете.
У Мрланка едва челюсть не отвалилась. Он предполагал, что это Ртхинн станет требовать у него извинений, наезжать, а то и попытается сместить. Не успел он обрести дар речи, как Ртхинн быстро прошёл мимо, к шлюзу. Телохранители затопали следом.
– Кранц, дорогой, – прошептал Мрланк, – скажи, что мне померещилось.
– Вы правда хотите, чтобы я так сказал? – неуверенно уточнил кетреййи.
– Нет. Ты слышал? Ты тоже слышал, как он извинился?
– Да, хирра Мрланк, – подтвердил Кранц. Десантник не видел в этом ничего сверхъестественного. Почему бы какому-то посланнику не извиниться перед его замечательным капитаном, самым важным человеком на свете? – Он сказал: «Простите».
Мрланк потрясённо покачал головой.
– Уму непостижимо. Может, я сплю? Кранц, ущипни меня.
– Если я ущипну, вам будет больно, – не согласился тот. И не ущипнул, оставив Мрланка гадать: приснилось – не приснилось?
В холодном ангаре, наполненном страданием и смертью, трудно думать об именах. Узнать имя, привязаться к тому, кто, быть может, завтра будет умирать на твоих глазах – значит, ещё больше мучиться, глядя на это. Аддарекх Кенцца так и не познакомился ни с молодым пилотом-стажёром, прикованным слева, ни со своим ровесником из навигаторов у скобы справа. Навигатор Арранц, пилот Трагг и боец Кенцца – чего больше? Навигатор был жестоко избит и кашлял кровью, от кислородного голодания у него меркло зрение, но он никак не умирал. Сутками напролёт то бредил, то бормотал ругательства, а в перерывах надсадно кашлял. Мальчик-пилот большей частью пребывал сознанием где-то далеко, в неведомом счастливом краю, куда наяву – Аддарекх был реалистом – никому из них уже не попасть. Возвращаясь в действительность, юноша молча плакал. В какой-то момент слёзы кончились, и это было ужасно – плач насухую, сотрясающий тело и рвущий душу. Потом вдруг пленным стали давать воду, и слёзы вновь появились.
У Аддарекха было предположение, почему это произошло. Воду принесли в тот день, когда пришёл длинный нескладный гъдеанин, таскавшийся хвостом за Еном Пираном, и подарил смерть уставшему кричать Бтригу Цаххайну. С Бтригом они были в одной боевой «руке», служили вместе много лет, проводили друг с другом больше времени, чем с семьями. Адмиральскому прихвостню, конечно, было на это наплевать. Он убил Бтрига не ради друга, а потому, что нечто проснулось внутри и стало ему поперёк горла. Так бывает. Жаль, не со всеми.
Стальные двери с лязгом раздвинулись. Для воды рано. В ангар прошагали солдаты, следом важно вошёл адмирал, брезгливо глядя по сторонам, за ним суетились адъютанты и техники. Аддарекх напрягся: приход адмирала ничего хорошего не сулил. Если до сих пор было плохо, то сейчас станет ещё хуже.
Ен Пиран подошёл к тому, что осталось от бойца-сумеречника, растянутого под кварцевой лампой, пошевелил его ногой. Ему это не повредило: боец был мёртв с вечера.
– Что-то быстро они стали подыхать, – недовольно проворчал адмирал. – Убрать! Сим, вы меня слышите?
Длинный прихвостень, которого назвали Симом, очнулся, залебезил перед адмиралом, начал распоряжаться солдатами. Техники расползлись по ангару под руководством другого адъютанта, что-то устанавливая, настраивая аппаратуру.
– Кровь, – мечтательно прохрипел навигатор, когда кто-то из техников прошёл мимо, и облизнулся.
– Тише ты, – прошептал Аддарекх. – Эти услышат – особую казнь для тебя придумают.
Навигатор дышал часто, взахлёб, и не мог надышаться. Он почти ослеп, но запах человеческой крови, пригодной к употреблению, чувствовал ещё острее, чем раньше. Жажда поставила его на грань сумасшествия.
– Что, сумеречники кончились? – выпятил нижнюю губу адмирал. – Ладно, выключайте лампу, с тёмными так выразительно не получится. Придумаем что-нибудь новенькое. Сим, пускай принесут пилу.
Аддарекх похолодел. Что ж, им, наверное, повезло больше, чем сумеречникам. Лучше пила, чем жуткая лампа.
Техник неосторожно подошёл слишком близко, и навигатор рванулся на цепи. До горла не дотянулся, клык вспорол артерию рядом с сердцем. Кровь хлынула струёй. Навигатор не успевал глотать; драгоценная жидкость, к которой обратились возбуждённые взоры, лилась на пол.
К нему кинулись солдаты. Он взревел, отбросив свою жертву, дёрнул цепь, и она лопнула. Глаза залило красным: навигатором овладело священное безумие. Он сграбастал ближайшего солдата и, рывком оторвав ему голову голыми руками, припал к новому источнику. Солдаты в ужасе остановились и попятились.
– Лазеры, идиоты! – сказал Ен Пиран, как сплюнул. Он даже не пошевелился. – Обрубите греховоднику руки и ноги, и он ничего не сможет вам сделать. Да не торопитесь убивать!
Солдаты схватились за оружие. Лазерные лучи, скрестившись, подрезали навигатору ноги, и он упал, воя, но продолжая пить. Кто-то выбил у него почти высушенное тело, полоснул по руке кинжалом и не уберёгся: в лицо вцепилась вторая рука, выдавливая глаза, ломая кости черепа, разрывая донельзя сладкие сосуды мозга. Смерть товарища помогла гъдеанам справиться с вампиром: пока навигатор, лишённый ног, но не заметивший этого, стонал от упоения, захлёбываясь кровью, смельчаки с лазерами отрезали ему руки. И ещё несколько минут после этого никто не решался подойти к беснующемуся шитанн.
– Ну, что? – наигранно весело произнёс адмирал. – Жизнь сладкой ягодой кажется? Сейчас станет горько.
Кварцевую лампу уже убрали. Электрическая пила была принесена и включена в сеть, рядом лежало несколько деревянных и пластиковых брусков. Ен Пиран попинал их ногой, остановился на деревяшке. Поднял её с пола, взял пилу в другую руку и включил. Два куска в облаке опилок упали к его ногам.
– Фокус-покус, – рассмеялся он и подозвал одного из техников. – Слишком быстро и незрелищно. Сделай так, чтобы крутилось помедленнее.
Техник завозился с пилой. Адмирал, заложив руки за спину, прошёлся мимо прикованных пленных, выбирая несчастного. Валявшийся поодаль на полу навигатор, весь в своей и чужой крови, пока его не интересовал: вот уйдёт священное безумие, тогда клиент и будет готов к встрече с пыткой.
Аддарекх опустил глаза, чтобы Ен Пиран ненароком не счёл, будто боец смотрит на него дерзко. Внутри у него, как и у каждого, пронзительно попискивала истошная мыслишка: только не меня! Вначале он стыдился её, а теперь лишь узнавал, как неприятную, но старую знакомую.
– Возьмите этого, – приказал адмирал, указывая на мальчишку-пилота. – Витает, понимаешь, в облаках. Сейчас его туда и отправим. Только сперва греховодник почувствует, на каком свете находится.
Аддарекх закусил губу. Мальчика Трагга освободили от цепи и толкнули в центр ангара. Он непонимающе шатался, всё ещё находясь где-то в иных вселенных. Гъдеанин наотмашь ударил его по щеке, и он, очнувшись, тут же заплакал.
– Что за сопли? – презрительно скривился адмирал. – Сопливым надо у мамкиной сиськи сидеть, а не соваться в космос.
Будь Аддарекх чуть более наивен, кинулся бы в ноги: отпустите мальчика, дайте к мамке вернуться! Жизни ведь не видел толком, с девчонками не нагулялся. Мальчик не солдат, ни души не сгубил, пилот всего лишь. Зачем вам смерть ребёнка, который только и может, что плакать? Но Аддарекх смолчал. Ена Пирана не разжалобить. Адмирал поиздевается и всё равно казнит Трагга, а он, Аддарекх, будет следующим.
Рыдающего юношу раздели и прикрутили к принесённому верстаку. Противно завизжала включённая пила.
– Камеры, внимание, – щёлкнул пальцами Ен Пиран и кивнул гъдеанину, державшему пилу: – Начинайте с фаланг.
Если бы проклятия Аддарекха имели хоть какую-то силу, все присутствующие гъдеане немедленно испытали бы то, что досталось Траггу. В тройном размере. Впрочем, нет: последнего они бы не выдержали и умерли бы чересчур быстро. Мальчик кричал и визжал, пока не охрип, а после продолжал сипеть и хрипеть. Аддарекх давно понял, что в пытках адмирал не менее изобретателен, чем в военном деле. Но он и представить себе не мог, сколько всего можно отпилить от ещё живого человека. Фаланги пальцев – по одной, руки и ноги – мелкими кружочками, как колбасу, гениталии, уши… Мальчик наконец умер от потери крови. После этого ему показательно отпилили голову и повесили на стену. В той, прежней жизни Аддарекха бы замутило. В этой – ничего. Только крики Трагга так и стояли в ушах.
Ен Пиран осмотрелся хозяйским взором и ткнул пальцем в отходящего от священного безумия, беспомощного навигатора:
– Так. Этого – на кол.
Ртхинн попытался открыть глаза. Открылся только один. Может, и второй приоткрылся, но доподлинно Ртхинн об этом не ведал, ибо изображения в нём не появилось.
Он покосился туда-сюда здоровым глазом. Рядом лежал кто-то незнакомый с золотистой косой сложного плетения. Ах да, вспомнил он. Стейрр теперь Ихстл.
Вчера Ртхинн испытал небольшой шок, увидев преобразившегося телохранителя. Первое, что вырвалось:
– Что у тебя с волосами?
Тот пожал плечами:
– Это клановая причёска Ихстл, хирра Ртхинн. Я женился.
У Ртхинна сел голос.
– Сколько я был без сознания?
Пока он валялся, жизнь прошла мимо. Мрланк разрабатывает сценарий спектакля с землянами, Салима беспокоится, куда запропастился посланник, а Стейрр успел жениться и сменить клан.
Стейрр почесал голову – неловко, не успел привыкнуть к новой прическе.
– Где-то полдня.
И всё это произошло за полдня? Кажется, он не удивится, если в следующие полдня Стейрр объявит, что его супруга беременна.
Ртхинн не очень понимал, как ему теперь обращаться со Стейрром. Помявшись, он спросил, будет ли Стейрр сопровождать его в Нью-Йорк в качестве телохранителя. Стал бы он спрашивать у Фййка? Нет, конечно! Велел бы собираться, и всё. Стейрр сказал, что поедет с ним, вот только ему было пока неясно, уменьшит это проблемы или увеличит.
В посольство они прибыли к позднему вечеру, господин Веранну уже изволил спать – оно и лучше, Ртхинну не хотелось ни с кем общаться. Полежал в посольской ванне с пеной, пахнущей незнакомыми цветами, жалея себя, позволил Стейрру закапать в пострадавший глаз капли, рекомендованные доктором Нерхдом, и принял порошок кшша, навевающий сладкий сон.
Увы, порошок действовал недолго, и проснулся Ртхинн рано. Кое-как сел, обхватив больную голову. Желудок почти не беспокоил: всё-таки не зря он извинился перед Мрланком, это было спонтанное, но правильное решение. Однако голова так просто не пройдёт, коль скоро повреждена физически. Пока сойдёт опухоль, рассосётся гематома… Хорошо, череп не треснул: явная недоработка Мрланка. Злиться на капитана он больше не мог, только язвить над собой.
Перед глазами возник стакан воды и пузырёк с таблетками. Ага, это Стейрр. Ртхинн проглотил таблетку – может, головная боль немного уймётся, – сходил в душ, а потом терпеливо ждал, раскрыв глаз пальцами, пока кетреййи снова ему закапает и намажет гигантский синяк специальной мазью, выданной доктором. Посмотрел на себя в зеркало и чуть не заплакал. Как он покажется координатору Земли в таком виде? А придётся показаться, время не ждёт.
Господин Веранну, увидев посланника за завтраком, поперхнулся. Справившись с собой, поинтересовался:
– Что с вами, господин Ртхинн?
– С трапа упал, – проскрипел Ртхинн.
Тсетианин сочувственно покивал. Кажется, он не поверил этому объяснению, но из деликатности не стал выспрашивать. Вот и хорошо. Признаться, что ему дал по морде собственный капитан, было превыше моральных сил Ртхинна. Пусть лучше посол думает, будто шитанн поправили физиономию местные ненавистники вампиров, а он не желает это обнародовать, дабы не осложнять подписание договора.
Салима спросила о том же. Кровоподтёк вышел далеко за пределы площади, скрываемой тёмными очками, и она не могла не заметить.
– На вас напали, господин Ртхинн? У нас не слишком любят шитанн, но я надеялась, что ваш визит пройдёт без эксцессов.
И он промямлил ту же самую отговорку про падение, и она точно так же не поверила, но не подала виду. Зачем ей сложности?
– Мы подготовили проект договора, господин Ртхинн. Ознакомьтесь с ним, и мы обсудим правку, если вы её предложите.
– Не сомневаюсь, что там всё сформулировано наилучшим образом, – откликнулся Ртхинн. – Но давайте поговорим о том, чего нет в договоре. Скажите мне неофициально, Салима ханум: когда? Когда Земля начнёт войну с Гъде?
Салима улыбнулась – чуть-чуть.
– Не раньше, чем Гъде предоставит для этого повод, господин Ртхинн. Ни секундой раньше. Не извольте волноваться: по сведениям главнокомандующего, капитан Такаши Ясудо и капитан Мрланк Селдхреди над этим работают. Конечно, понадобится какое-то время, чтобы переоборудовать «Райскую молнию» под эсминец, и вряд ли это возможно здесь. Вы подпишете договор, вернётесь на родину и начнёте подготовку. Думаю, излишне предупреждать, что ей следует происходить в обстановке строжайшей секретности.
Ртхинн хмуро кивнул.
– Кроме того, господин Ртхинн, нам предстоит решить, под каким флагом вести войну.
Что значит – под каким?
– Вероятно, под земным, – подсказал посланник. – Сомневаюсь, что вы поднимете флаг Рая.
– Ваша ирония неуместна, господин Ртхинн, – покачала головой Салима. – Возможно, вы не знаете, ведь Рай раньше игнорировал Землю, но мировое сообщество в курсе. Голубые знамёна Земли – символ мира. Наши координаторы клянутся, что под ними не бывать войне. И я твёрдо намерена сдержать эту клятву, господин Ртхинн. Я, конечно, найду флаг для войны. И это, само собой, не будет флаг Рая: ваш штандарт земляне не поднимут, какой бы договор мы ни подписали. Я найду флаг, под которым согласится сражаться наш флот, но это случится не сразу, господин Ртхинн.
Салима слегка лукавила: для себя она этот вопрос уже решила. Осталось лишь поговорить с теми, кому принадлежит выбранный ею флаг. Но сейчас этого делать нельзя. Заранее искать знамя для войны – значит, признаться в её планировании. Нельзя допустить, чтобы о Земле так думали. Земля лишь ответит на агрессию. Война должна начаться, а потом её возглавят и освятят.
