Они избежали электромагнитного импульса, у них функционировали компьютеры и связь. И они видели сверху, как всё было. Часть из них и сейчас оставалась на низких орбитах и наблюдала за тем, как ветры разносят ядовитые облака. У координатора не было связи ни с одним уголком планеты. Ни предупредить, ни помочь. Но хотя бы знать ситуацию!
Великолепные возможности орбитальных станций Чфе Вара обернулись против самого Чфе Вара. Импульс парализовал цивилизацию. Наземные системы обороны были грубо вырублены и пропустили удар. Но Эл Танг Ри думалось, что последствия отказа электроники куда более катастрофичны, чем даже восьми ядерных взрывов. Взрывы пришлись на безлюдные районы. Море, горы, болота. Вряд ли это случайность, земляне выбирали цели сознательно. Они не ставили перед собой задачу нанести врагу максимальный ущерб. Они даже по чфеварским кораблям почти не стреляли: те три драккара, два сторожевика и мересанец пострадали лишь потому, что мешались у напавших под ногами. Земляне явились не разгромить Чфе Вар, а примерно наказать. А заодно продемонстрировать, что могли бы и разгромить, если бы пожелали. Привести не четыре крейсера, а десять. Да просто обратить на драккары больше внимания и направленно заняться их уничтожением. Или даже проще – заложить в свои системы наведения другие цели для ракет. Можно больше – каждый крейсер несёт двенадцать ядерных зарядов. От сознания, что проклятые земляне не умертвили Чфе Вар окончательно только потому, что не захотели, Эл Танг Ри чувствовала себя оплёванной.
Считалось, что Чфе Вар надёжно защищен. Орбитальные станции контролировали и ближайший космос, и поверхность планеты. Они могли уничтожить врага на подходе, а если бы враг прошёл – то внизу. Система обороны не учитывала лишь одного: что враг может быть сильным, умным и коварным. Слишком многого она не учитывала, как выяснилось… И теперь мир, вся жизнь которого была завязана на интернет и компьютерное управление, оказался на краю пропасти, слеп, безглас и беспомощен, как инвалид без рук и ног. Встали заводы, закрылись школы, не функционирует транспорт. В больницах отменили плановые операции, делают только экстренные. Ночами города погружены во тьму, а днём люди не могут приготовить себе пищу. Катастрофа, коллапс цивилизации. Сможет ли Чфе Вар восстановиться?
Никто не думал, что так получится. На Чфе Варе не бывает гроз и уже пять веков не случалось никаких ядерных взрывов. Защита от электромагнитного импульса отсутствовала за ненадобностью. В отличие от землян, чфеварцы не потакали паранойе. А зря! С бессильной ненавистью Эл Танг Ри думала о том, что на Земле, даже если бы кто-то к ней прорвался через блокирующую сеть, такого не произошло бы. На варварской Земле, где к космическим путешественникам пристают нищие, а дикари из глубинки в страхе бегут от вулканических извержений, каждый управляющий компьютер, каждый сервер – в экранирующем корпусе, каждый кабель связи – в специальной обмотке. И что толку для планеты в достигнутых высотах духа и благосостояния, коли она неспособна себя защитить?
В дверь постучали. Эл Танг Ри вздрогнула. Непривычный звук. Секретарь всегда связывался с ней по коммуникатору, прежде чем впустить кого-то. Теперь нет и коммуникаторов.
Вошёл безусый голубокожий мужчина, облачённый в тяжёлый длиннополый халат, стянутый на талии кожаным ремнём с ножнами. Короткие тёмно-серые, в цвет халата, волосы лежат на голове, как приклеенные, на ухе – гарнитура: микрофончик и динамик. Мересанец. Небольшого росточку, на полголовы ниже чфеварки, и весьма скромной конституции, как все мересанцы. Зато гонору – на троих. Взгляд его был таким, будто это он смотрел сверху вниз, и будто все его предки были сплошь верховными богами, не меньше.
Мересанец что-то сказал, и из динамика донеслись гулкие, странно акцентированные хантские слова:
– Я – адмирал т’Лехин, командир эскадры, прибывшей с Мересань.
То, что он на самом деле произносил, было тонким писком на грани слышимости. Мересанцы разговаривают в ультразвуке.
– Мы явились к Чфе Вару по вашей просьбе, координатор, и потеряли здесь один из наших кораблей. Кто возместит нам потерю?
Ярко-синие глаза смотрели жёстко и требовательно.
– Ваш корабль, т’Лехин, подбили не чфеварцы, – резковато заметила Эл Танг Ри. – Почему вы ждёте ответа от меня?
– Потому что это вы позвали нас на помощь, – невозмутимо объяснил мересанец.
– На помощь! – взорвалась старуха. – Я просила о помощи, но вы-то не помогли! Вы не защитили Чфе Вар! Планета лежит в руинах.
Мересанец вытянул губы трубочкой и издал звук, после частотной трансформации напоминающий испускание кишечных газов.
– Где руины, координатор? Наши наблюдатели на орбите не видят ни одного разрушенного здания. Ландшафтный дизайн слегка пострадал, только и всего. Да и то, как сказать: парочка испарённых болот – это ещё и к лучшему. Вы ничего не потеряли. А мы, откликнувшись на ваш призыв – потеряли.
Ей захотелось удавить этого надменного ублюдка.
– Вы не понимаете, – буркнула она. – Из-за того, что вы пропустили к Чфе Вару землян, мы лишились всей электроники. Электроника – это кровь и плоть нашей цивилизации!
Т’Лехин пожал плечами.
– Электричество – зло.
Сколько миров, столько и причуд. Мересань была на слуху как планета, где не доверяют электричеству. Не то чтобы не применяют вообще, терпя в некоторых областях как неизбежность. Но все системы расчёта и управления у них механические, и механика доведена до совершенства. При этом, например, против атомной энергии они ничего не имеют, переводя её непосредственно в тепловую и механическую. С точки зрения мересанцев, в большинстве миров властвует зло. Может, в этом и берёт корни их завышенное самомнение.
Эл Танг Ри вскинула голову.
– Вы, адмирал т’Лехин, должно быть, разбираетесь в космических сражениях, но ничего не понимаете в том, как и чем живут иные миры. Так что придержите язык и предоставьте это координаторам.
Мересанец скорчил гримасу.
– Вы не слишком любезны с тем, кто потратил огромные средства и огромную энергию, спеша на ваши панические вопли. Впрочем, мне не нужна ваша благодарность: пусть её взыскивает координатор Мересань, если пожелает. Мне нужна лишь компенсация за мой погибший корабль.
– Так идите! – Старуха ткнула пальцем в дверь – довольно невежливо, но мересанский адмирал её взбесил. – Идите к землянам или тсетианам и спрашивайте с них за свой корабль!
Т’Лехин поджал узкие синеватые губы, резко поддёрнул ремень, намеренно задев ножны, и вышел, не попрощавшись.
Эл Танг Ри прошипела ему вслед невнятное проклятие. Послали же Безликие Боги союзничков! Вот кому с союзниками повезло, так это Шшерскому Раю. Можно сколько угодно ненавидеть землян, но нельзя отрицать тот факт, что они выполнили обязательства перед партнёром по максимуму: и прикрыли, и отомстили. Не то что эти мересанские пустобрёхи, только и знающие, что за каждую мелочь компенсацию требовать. Возможно, когда-нибудь, через несколько поколений, другой координатор сделает мудрый вывод из ошибок предков и грамотно выберет союзника. Но сейчас выбор свершён, и переигрывать поздно. Разве что попытаться взять реванш. ГС-драккары ещё остались. Быть может, землянам придётся пожалеть, что не добили их.
За окнами бара было серо. Августовский дождь поливал узкие мостовые, машины разбрызгивали лужи. Йозеф поднёс кружку пива к губам, подержал и снова поставил на столик. Что толку в пиве? Тут водка нужна.
Двадцать лет семейной жизни – коту под хвост. Прошлое утратило смысл. Для чего он ухаживал за молоденькой Мартой, водил её в рестораны, потакал её иррациональной тяге к дурацким собачонкам? Для чего терпел её бесконечные капризы и нападки? Обустраивал дом, как ей нравилось, покупал то, чего ей хотелось, отворачивался от других женщин. Зачем? Чтобы теперь делать вид, будто ничего этого не было?
При разделе имущества квартира со всей обстановкой досталась Марте. А ему – Хелена. Глупая девка сидела с ним за столиком и беспечно грызла соломинку в стакане колы. Два саквояжа с её шмотками валялись в ногах. Ей казалось, будто это – приключение. Идиотка.
– Забирай свою дочь! – безапелляционно сказала Марта. – Пятнадцать лет я с ней мыкалась, теперь твоя очередь. Так будет справедливо! Эта дура и разгильдяйка вся в тебя.
Ощущения справедливости у Йозефа не было. Развод – и сам факт, и процедура – виделся ему чудовищным фарсом, где всё притянуто за уши, словно в пьесе, написанной театральным студентом-двоечником для второй пересдачи. Нелогично – вспомнил он любимое слово своего тсетианского коллеги, капитана Асхарду. Нелогично притворяться, что они никогда не любили друг друга. И втройне нелогично отдавать несовершеннолетнюю девчонку мужчине, у которого теперь и угла-то своего нет и который бывает на Земле в лучшем случае через два месяца на третий. Он пытался образумить Марту, уговорить: пусть Хелена поживёт с ней первое время, пока он приищет жильё, наймёт какую-нибудь экономку… На что она выставила из квартиры Хеленкины саквояжи, выпихнула дочку следом и захлопнула дверь. Разве это логично? Прежде Йозеф ругал Хелену, а Марта вступалась: мол, не обижай дочь, – Марта находила для неё ласковые слова, пыталась её воспитывать, когда у Йозефа уже не хватало терпения. Почему всё изменилось в одночасье?
Муха спикировала в кружку с пивом. Хеленка хихикнула. Он раздражённо отодвинул кружку с плавающим трупиком. Так не должно быть. Так просто не может быть. Да, жизнь способна повернуться к тебе задницей в любой момент, но чтобы столь нарочито и противоестественно?
Скоро сентябрь, подумал Йозеф, глядя на струи дождя, заливающие окно. Дочку надо устраивать в школу. Интересно, в какую? Из трёх её уже выгнали.
Под ложечкой заныло. Что-то частенько это стало повторяться. Добро бы он был голоден, так ведь нет. Он вспомнил Мрланка, как тот жаловался на желудочные боли. Организм шитанн реагирует на дурные мысли и начинает себя разъедать. Но Йозеф же не шитанн! А только мысли дурные, жизнь хреновая и самочувствие гадостное.
– Пошли, – сказал он дочке, поднимаясь. – Будем искать гостиницу.
Денег было в обрез. Банковскую карту недавно спёрли – никому она, конечно, без кода не нужна, просто лежала в кошельке. Когда ещё восстановит! Вся их наличность представляла собой содержимое Хеленкиной копилки. Йозеф пребывал в мрачной уверенности, что гостиница, которую они смогут найти за такие деньги – совершенно неподходящее место для глупой малолетней красотки.
– Па-ап, а ты возьми меня к себе на корабль, – подала гениальную идею дочурка.
Йозеф аж поперхнулся.
– Хелена, что ты городишь? Совсем ума нет. Это крейсер, а не круизный лайнер. Он в сражениях бывает.
– Чё, правда? – удивилась Хелена.
Гржельчик закатил глаза.
– Пошли, горе моё.
Дождь не прекращался. Зонтиков у них, конечно, не было. А и были бы – как раскрыть зонтик, если тащишь три сумки? Пока они ждали троллейбуса, Йозеф промок насквозь. Наконец, дождались. Посреди самого длинного перегона в проводах что-то замкнуло. Пришлось вылезти и топать в горку по глубоким лужам. Проезжающие по узкой улице машины обдавали их грязной водой. Под ложечкой непрерывно ныло.
Магазинов в Ебурге великое множество. Как найти нужный, если теряешься в изобилии вывесок на неизвестном языке? Буквы и те странные, с непривычными очертаниями. Аддарекх ощущал себя неграмотным кетреййи. Да что там – кетреййи хотя бы цифры разбирают, а он понятия не имеет, как на Земле пишут цифры. На родине рядом с надписью всегда пиктограмма или даже художественный рисунок, но здесь, похоже, вовсе нет неграмотных, стараться не для кого. Буквы – и всё.
Он вежливо остановил пожилую женщину и спросил по-хантски:
– Где я могу купить украшения? – И поводил руками вокруг ушей.
Бабка отшатнулась и осенила себя крестом.
– Изыди, демон!
– Я не демон.
– Сгинь, нечистая сила! – Она топнула ногой и подняла руку. Вряд ли, чтобы ударить – скорее, перекрестить. Но Аддарекх не стал пытать судьбу, поспешно отступил. Правильно, нечего было улыбаться старухе во весь рот, сверкая клыками. Сто могильных червей, ну забыл.
– Мне нужны украшения, – обратился он к прохожему мужичку.
Мужичок икнул и вытаращился.
– Ты что, бандит? У меня ничего нет, только мобильник.
– Зачем мне твой мобильник? – удивился Аддарекх. – Я хочу купить украшения. Понимаешь? Такие красивые штучки, которые можно вешать на уши, – он показал на своё ухо, – носить на пальцах, на запястье… – Обстоятельное объяснение, совмещённое с пантомимой, специально для блондинов. Почему-то Аддарекху казалось, что ему достался собеседник, сравнимый с кетреййи по уровню интеллекта. – Можешь меня туда отвести?
– Ты что, гомосексуалист? – выдвинул мужик новое предположение.
Аддарекх вздохнул. Логика землян была непостижима. В гомосексуализме его подозревали регулярно, хотя он ни разу не предложил интима ни одному мужчине.
– Сам ты гомосексуалист. Вали отсюда.
Рядом остановился патрульный автомобиль, и из открытого окна на Аддарекха внимательно посмотрел местный страж порядка.
– Аддарекх Кенцца?
Он аж вздрогнул – откуда землянин знает его имя? Потом вспомнил. Тот самый страж, что оштрафовал его за хулиганство, когда он побросал зарвавшихся курсантов в фонтан. Сержант полиции Трифонов.
– И не стыдно гостю столицы к людям приставать? – лениво спросил Трифонов.
– Не стыдно. – Аддарекх мотнул головой. – Мне магазин нужен, а никто подсказать не хочет.
– Магазин? Где водку продают, что ли?
– Я водку не пью. Мне украшения нужны.
– А, то-то и оно, – хмыкнул полицейский. – Про водку всякий бы подсказал. А вот про украшения… – Он достал рацию, потыкал, сказал что-то по-своему – на земном языке, Аддарекх не понял. Выслушал ответ, кивнул. – Ближайший ювелирный салон через три квартала.
Аддарекх поблагодарил. Трифонов оценивающе взглянул на него и неожиданно предложил:
– Садись, подвезём.
– Неужели я выгляжу так, словно рассыплюсь, пройдя три квартала? – усмехнулся Аддарекх.
– Нет. Ты выглядишь так, словно собираешь неприятности на свою… гм… голову. Боюсь, отвлечёмся ненадолго, а ты уже опять кого-то в фонтан кидаешь.
– Нормально я выгляжу, – проворчал Аддарекх, влезая в полицейский джип через гостеприимно распахнутую заднюю дверцу.
– Нормально, – фыркнул Трифонов. – У нас тут, знаешь ли, город суровых мужиков, а ты рассекаешь в очочках и с хвостиком, народ смущаешь. Нет, я понимаю, что без солнечных очков тебе нельзя. Но хотя бы хвост состриг!
– Ещё чего! – отрезал Аддарекх. – Это клановая причёска.
– Ну, тогда хоть жилетку свою не носи. Голубая жилетка, обмочиться можно! Это ж как красная тряпка…
Аддарекх не понял, как это голубая тряпка может быть похожа на красную, даже на взгляд дальтоника, но спорить не стал. Земляне очень странные. Вроде не глупые, но с логикой не всегда дружат. Любопытно, как тсетиане с ними ладят?
До магазина его довезли с комфортом, и там он завис надолго. Жена и три дочери не поймут, если он, побывав на чужой планете, ничего им не привезёт. Лидхане – кольцо, семнадцатилетней Ашшане – кулон, двенадцатилетней Алигге – клипсы. Младшенькой Арекхе всего пять, но он не стал искать игрушки, приготовил и ей взрослый подарок – красивую заколку на маленький пока хвостик.
Великолепные возможности орбитальных станций Чфе Вара обернулись против самого Чфе Вара. Импульс парализовал цивилизацию. Наземные системы обороны были грубо вырублены и пропустили удар. Но Эл Танг Ри думалось, что последствия отказа электроники куда более катастрофичны, чем даже восьми ядерных взрывов. Взрывы пришлись на безлюдные районы. Море, горы, болота. Вряд ли это случайность, земляне выбирали цели сознательно. Они не ставили перед собой задачу нанести врагу максимальный ущерб. Они даже по чфеварским кораблям почти не стреляли: те три драккара, два сторожевика и мересанец пострадали лишь потому, что мешались у напавших под ногами. Земляне явились не разгромить Чфе Вар, а примерно наказать. А заодно продемонстрировать, что могли бы и разгромить, если бы пожелали. Привести не четыре крейсера, а десять. Да просто обратить на драккары больше внимания и направленно заняться их уничтожением. Или даже проще – заложить в свои системы наведения другие цели для ракет. Можно больше – каждый крейсер несёт двенадцать ядерных зарядов. От сознания, что проклятые земляне не умертвили Чфе Вар окончательно только потому, что не захотели, Эл Танг Ри чувствовала себя оплёванной.
Считалось, что Чфе Вар надёжно защищен. Орбитальные станции контролировали и ближайший космос, и поверхность планеты. Они могли уничтожить врага на подходе, а если бы враг прошёл – то внизу. Система обороны не учитывала лишь одного: что враг может быть сильным, умным и коварным. Слишком многого она не учитывала, как выяснилось… И теперь мир, вся жизнь которого была завязана на интернет и компьютерное управление, оказался на краю пропасти, слеп, безглас и беспомощен, как инвалид без рук и ног. Встали заводы, закрылись школы, не функционирует транспорт. В больницах отменили плановые операции, делают только экстренные. Ночами города погружены во тьму, а днём люди не могут приготовить себе пищу. Катастрофа, коллапс цивилизации. Сможет ли Чфе Вар восстановиться?
Никто не думал, что так получится. На Чфе Варе не бывает гроз и уже пять веков не случалось никаких ядерных взрывов. Защита от электромагнитного импульса отсутствовала за ненадобностью. В отличие от землян, чфеварцы не потакали паранойе. А зря! С бессильной ненавистью Эл Танг Ри думала о том, что на Земле, даже если бы кто-то к ней прорвался через блокирующую сеть, такого не произошло бы. На варварской Земле, где к космическим путешественникам пристают нищие, а дикари из глубинки в страхе бегут от вулканических извержений, каждый управляющий компьютер, каждый сервер – в экранирующем корпусе, каждый кабель связи – в специальной обмотке. И что толку для планеты в достигнутых высотах духа и благосостояния, коли она неспособна себя защитить?
В дверь постучали. Эл Танг Ри вздрогнула. Непривычный звук. Секретарь всегда связывался с ней по коммуникатору, прежде чем впустить кого-то. Теперь нет и коммуникаторов.
Вошёл безусый голубокожий мужчина, облачённый в тяжёлый длиннополый халат, стянутый на талии кожаным ремнём с ножнами. Короткие тёмно-серые, в цвет халата, волосы лежат на голове, как приклеенные, на ухе – гарнитура: микрофончик и динамик. Мересанец. Небольшого росточку, на полголовы ниже чфеварки, и весьма скромной конституции, как все мересанцы. Зато гонору – на троих. Взгляд его был таким, будто это он смотрел сверху вниз, и будто все его предки были сплошь верховными богами, не меньше.
Мересанец что-то сказал, и из динамика донеслись гулкие, странно акцентированные хантские слова:
– Я – адмирал т’Лехин, командир эскадры, прибывшей с Мересань.
То, что он на самом деле произносил, было тонким писком на грани слышимости. Мересанцы разговаривают в ультразвуке.
– Мы явились к Чфе Вару по вашей просьбе, координатор, и потеряли здесь один из наших кораблей. Кто возместит нам потерю?
Ярко-синие глаза смотрели жёстко и требовательно.
– Ваш корабль, т’Лехин, подбили не чфеварцы, – резковато заметила Эл Танг Ри. – Почему вы ждёте ответа от меня?
– Потому что это вы позвали нас на помощь, – невозмутимо объяснил мересанец.
– На помощь! – взорвалась старуха. – Я просила о помощи, но вы-то не помогли! Вы не защитили Чфе Вар! Планета лежит в руинах.
Мересанец вытянул губы трубочкой и издал звук, после частотной трансформации напоминающий испускание кишечных газов.
– Где руины, координатор? Наши наблюдатели на орбите не видят ни одного разрушенного здания. Ландшафтный дизайн слегка пострадал, только и всего. Да и то, как сказать: парочка испарённых болот – это ещё и к лучшему. Вы ничего не потеряли. А мы, откликнувшись на ваш призыв – потеряли.
Ей захотелось удавить этого надменного ублюдка.
– Вы не понимаете, – буркнула она. – Из-за того, что вы пропустили к Чфе Вару землян, мы лишились всей электроники. Электроника – это кровь и плоть нашей цивилизации!
Т’Лехин пожал плечами.
– Электричество – зло.
Сколько миров, столько и причуд. Мересань была на слуху как планета, где не доверяют электричеству. Не то чтобы не применяют вообще, терпя в некоторых областях как неизбежность. Но все системы расчёта и управления у них механические, и механика доведена до совершенства. При этом, например, против атомной энергии они ничего не имеют, переводя её непосредственно в тепловую и механическую. С точки зрения мересанцев, в большинстве миров властвует зло. Может, в этом и берёт корни их завышенное самомнение.
Эл Танг Ри вскинула голову.
– Вы, адмирал т’Лехин, должно быть, разбираетесь в космических сражениях, но ничего не понимаете в том, как и чем живут иные миры. Так что придержите язык и предоставьте это координаторам.
Мересанец скорчил гримасу.
– Вы не слишком любезны с тем, кто потратил огромные средства и огромную энергию, спеша на ваши панические вопли. Впрочем, мне не нужна ваша благодарность: пусть её взыскивает координатор Мересань, если пожелает. Мне нужна лишь компенсация за мой погибший корабль.
– Так идите! – Старуха ткнула пальцем в дверь – довольно невежливо, но мересанский адмирал её взбесил. – Идите к землянам или тсетианам и спрашивайте с них за свой корабль!
Т’Лехин поджал узкие синеватые губы, резко поддёрнул ремень, намеренно задев ножны, и вышел, не попрощавшись.
Эл Танг Ри прошипела ему вслед невнятное проклятие. Послали же Безликие Боги союзничков! Вот кому с союзниками повезло, так это Шшерскому Раю. Можно сколько угодно ненавидеть землян, но нельзя отрицать тот факт, что они выполнили обязательства перед партнёром по максимуму: и прикрыли, и отомстили. Не то что эти мересанские пустобрёхи, только и знающие, что за каждую мелочь компенсацию требовать. Возможно, когда-нибудь, через несколько поколений, другой координатор сделает мудрый вывод из ошибок предков и грамотно выберет союзника. Но сейчас выбор свершён, и переигрывать поздно. Разве что попытаться взять реванш. ГС-драккары ещё остались. Быть может, землянам придётся пожалеть, что не добили их.
Глава 5
За окнами бара было серо. Августовский дождь поливал узкие мостовые, машины разбрызгивали лужи. Йозеф поднёс кружку пива к губам, подержал и снова поставил на столик. Что толку в пиве? Тут водка нужна.
Двадцать лет семейной жизни – коту под хвост. Прошлое утратило смысл. Для чего он ухаживал за молоденькой Мартой, водил её в рестораны, потакал её иррациональной тяге к дурацким собачонкам? Для чего терпел её бесконечные капризы и нападки? Обустраивал дом, как ей нравилось, покупал то, чего ей хотелось, отворачивался от других женщин. Зачем? Чтобы теперь делать вид, будто ничего этого не было?
При разделе имущества квартира со всей обстановкой досталась Марте. А ему – Хелена. Глупая девка сидела с ним за столиком и беспечно грызла соломинку в стакане колы. Два саквояжа с её шмотками валялись в ногах. Ей казалось, будто это – приключение. Идиотка.
– Забирай свою дочь! – безапелляционно сказала Марта. – Пятнадцать лет я с ней мыкалась, теперь твоя очередь. Так будет справедливо! Эта дура и разгильдяйка вся в тебя.
Ощущения справедливости у Йозефа не было. Развод – и сам факт, и процедура – виделся ему чудовищным фарсом, где всё притянуто за уши, словно в пьесе, написанной театральным студентом-двоечником для второй пересдачи. Нелогично – вспомнил он любимое слово своего тсетианского коллеги, капитана Асхарду. Нелогично притворяться, что они никогда не любили друг друга. И втройне нелогично отдавать несовершеннолетнюю девчонку мужчине, у которого теперь и угла-то своего нет и который бывает на Земле в лучшем случае через два месяца на третий. Он пытался образумить Марту, уговорить: пусть Хелена поживёт с ней первое время, пока он приищет жильё, наймёт какую-нибудь экономку… На что она выставила из квартиры Хеленкины саквояжи, выпихнула дочку следом и захлопнула дверь. Разве это логично? Прежде Йозеф ругал Хелену, а Марта вступалась: мол, не обижай дочь, – Марта находила для неё ласковые слова, пыталась её воспитывать, когда у Йозефа уже не хватало терпения. Почему всё изменилось в одночасье?
Муха спикировала в кружку с пивом. Хеленка хихикнула. Он раздражённо отодвинул кружку с плавающим трупиком. Так не должно быть. Так просто не может быть. Да, жизнь способна повернуться к тебе задницей в любой момент, но чтобы столь нарочито и противоестественно?
Скоро сентябрь, подумал Йозеф, глядя на струи дождя, заливающие окно. Дочку надо устраивать в школу. Интересно, в какую? Из трёх её уже выгнали.
Под ложечкой заныло. Что-то частенько это стало повторяться. Добро бы он был голоден, так ведь нет. Он вспомнил Мрланка, как тот жаловался на желудочные боли. Организм шитанн реагирует на дурные мысли и начинает себя разъедать. Но Йозеф же не шитанн! А только мысли дурные, жизнь хреновая и самочувствие гадостное.
– Пошли, – сказал он дочке, поднимаясь. – Будем искать гостиницу.
Денег было в обрез. Банковскую карту недавно спёрли – никому она, конечно, без кода не нужна, просто лежала в кошельке. Когда ещё восстановит! Вся их наличность представляла собой содержимое Хеленкиной копилки. Йозеф пребывал в мрачной уверенности, что гостиница, которую они смогут найти за такие деньги – совершенно неподходящее место для глупой малолетней красотки.
– Па-ап, а ты возьми меня к себе на корабль, – подала гениальную идею дочурка.
Йозеф аж поперхнулся.
– Хелена, что ты городишь? Совсем ума нет. Это крейсер, а не круизный лайнер. Он в сражениях бывает.
– Чё, правда? – удивилась Хелена.
Гржельчик закатил глаза.
– Пошли, горе моё.
Дождь не прекращался. Зонтиков у них, конечно, не было. А и были бы – как раскрыть зонтик, если тащишь три сумки? Пока они ждали троллейбуса, Йозеф промок насквозь. Наконец, дождались. Посреди самого длинного перегона в проводах что-то замкнуло. Пришлось вылезти и топать в горку по глубоким лужам. Проезжающие по узкой улице машины обдавали их грязной водой. Под ложечкой непрерывно ныло.
Магазинов в Ебурге великое множество. Как найти нужный, если теряешься в изобилии вывесок на неизвестном языке? Буквы и те странные, с непривычными очертаниями. Аддарекх ощущал себя неграмотным кетреййи. Да что там – кетреййи хотя бы цифры разбирают, а он понятия не имеет, как на Земле пишут цифры. На родине рядом с надписью всегда пиктограмма или даже художественный рисунок, но здесь, похоже, вовсе нет неграмотных, стараться не для кого. Буквы – и всё.
Он вежливо остановил пожилую женщину и спросил по-хантски:
– Где я могу купить украшения? – И поводил руками вокруг ушей.
Бабка отшатнулась и осенила себя крестом.
– Изыди, демон!
– Я не демон.
– Сгинь, нечистая сила! – Она топнула ногой и подняла руку. Вряд ли, чтобы ударить – скорее, перекрестить. Но Аддарекх не стал пытать судьбу, поспешно отступил. Правильно, нечего было улыбаться старухе во весь рот, сверкая клыками. Сто могильных червей, ну забыл.
– Мне нужны украшения, – обратился он к прохожему мужичку.
Мужичок икнул и вытаращился.
– Ты что, бандит? У меня ничего нет, только мобильник.
– Зачем мне твой мобильник? – удивился Аддарекх. – Я хочу купить украшения. Понимаешь? Такие красивые штучки, которые можно вешать на уши, – он показал на своё ухо, – носить на пальцах, на запястье… – Обстоятельное объяснение, совмещённое с пантомимой, специально для блондинов. Почему-то Аддарекху казалось, что ему достался собеседник, сравнимый с кетреййи по уровню интеллекта. – Можешь меня туда отвести?
– Ты что, гомосексуалист? – выдвинул мужик новое предположение.
Аддарекх вздохнул. Логика землян была непостижима. В гомосексуализме его подозревали регулярно, хотя он ни разу не предложил интима ни одному мужчине.
– Сам ты гомосексуалист. Вали отсюда.
Рядом остановился патрульный автомобиль, и из открытого окна на Аддарекха внимательно посмотрел местный страж порядка.
– Аддарекх Кенцца?
Он аж вздрогнул – откуда землянин знает его имя? Потом вспомнил. Тот самый страж, что оштрафовал его за хулиганство, когда он побросал зарвавшихся курсантов в фонтан. Сержант полиции Трифонов.
– И не стыдно гостю столицы к людям приставать? – лениво спросил Трифонов.
– Не стыдно. – Аддарекх мотнул головой. – Мне магазин нужен, а никто подсказать не хочет.
– Магазин? Где водку продают, что ли?
– Я водку не пью. Мне украшения нужны.
– А, то-то и оно, – хмыкнул полицейский. – Про водку всякий бы подсказал. А вот про украшения… – Он достал рацию, потыкал, сказал что-то по-своему – на земном языке, Аддарекх не понял. Выслушал ответ, кивнул. – Ближайший ювелирный салон через три квартала.
Аддарекх поблагодарил. Трифонов оценивающе взглянул на него и неожиданно предложил:
– Садись, подвезём.
– Неужели я выгляжу так, словно рассыплюсь, пройдя три квартала? – усмехнулся Аддарекх.
– Нет. Ты выглядишь так, словно собираешь неприятности на свою… гм… голову. Боюсь, отвлечёмся ненадолго, а ты уже опять кого-то в фонтан кидаешь.
– Нормально я выгляжу, – проворчал Аддарекх, влезая в полицейский джип через гостеприимно распахнутую заднюю дверцу.
– Нормально, – фыркнул Трифонов. – У нас тут, знаешь ли, город суровых мужиков, а ты рассекаешь в очочках и с хвостиком, народ смущаешь. Нет, я понимаю, что без солнечных очков тебе нельзя. Но хотя бы хвост состриг!
– Ещё чего! – отрезал Аддарекх. – Это клановая причёска.
– Ну, тогда хоть жилетку свою не носи. Голубая жилетка, обмочиться можно! Это ж как красная тряпка…
Аддарекх не понял, как это голубая тряпка может быть похожа на красную, даже на взгляд дальтоника, но спорить не стал. Земляне очень странные. Вроде не глупые, но с логикой не всегда дружат. Любопытно, как тсетиане с ними ладят?
До магазина его довезли с комфортом, и там он завис надолго. Жена и три дочери не поймут, если он, побывав на чужой планете, ничего им не привезёт. Лидхане – кольцо, семнадцатилетней Ашшане – кулон, двенадцатилетней Алигге – клипсы. Младшенькой Арекхе всего пять, но он не стал искать игрушки, приготовил и ей взрослый подарок – красивую заколку на маленький пока хвостик.
