— Госпожа? — удивленно уточнила я.
И снова утвердительный кивок. Мамочки мои родные! Так это что же получается? Принц тут со змейкой лобызался? Он это, того… по такому делу выходит? По зоофильскому? Хотя… Если вспомнить, какие у него самого были глаза, когда он на меня напал, то может все совсем и не так. Или не совсем так…
— А он? — я указала на его так и не пришедшее в сознание высочество. — Тоже такой, ну, из рода змееподобных? Наг там… Или как это называется?
Питониха хмыкнула и резко заглотила мышиный хвост, а потом отрицательно покачала головой.
— Значит, все-таки… — буркнула я, но завершать фразу передумала. — Но это не важно. Не мое дело. Всего доброго.
Рванула к двери, намереваясь ускользнуть. Но нет, удача сегодня была не на моей стороне. Мои ноги вмиг оказались опутаны этой наглой змеищей как канатом. Откуда только столько проворства у пресмыкающегося? Я упала, хорошо хоть лицом в подушки, а не в ковер. Хотела попытаться стряхнуть питона, не вышло. Плотные кольца уже обвили меня всю, руки оказались прижаты к туловищу. Я ощутила движение упругого теплого змеиного тела на своей шее.
— Не ш-ш-ш-шевелис-с-с-сь… — прошипело это создание мне в самое ухо, и сжало меня так, что, казалось, ребра затрещали.
В такой ситуации я предпочла подчиниться и замереть. Эх, зря кинжальчик не подняла, конечно… Очень зря!
— Вас, девушек, вообще не понять! — вещал принц, который сидел рядом со мной, лежащей на подушках в тугих кольцах питона. — Одни по мою холостую душу со всей страны едут, надеясь предложение руки и сердца получить, а эта в ответ на такое предложение — вазой по голове!
Его недавно очнувшееся высочество вздохнул и, перевернув кинжальчик другой, более холодной, не нагретой стороной, приложил его рукоять к темечку, по которому ему от меня знатно прилетело.
— Ну, зато понятно, что про попаданку не соврала, — хмыкнул он. — Мало того, что вазой стукнула, еще и магией добавила. Никто из местных такой глупости бы не совершил!
— Целоваться со змеей никто из местных тоже бы не стал, — буркнула я, пытаясь повести плечами и устроиться поудобнее в кольцах огромного питона, как выяснилось, женского рода. С дуру, конечно, брякнула, разнервничалась просто, когда принц про магию сказал. Подушки, которые мне под спину принц насовал, чтобы полулежачее положение придать, поехали вниз, и я вместе с ними. Неудобно было — жуть!
— Что?! — взвился неожиданно принц, а питон, то есть питониха (если можно, конечно, так ее называть), стиснула меня сильнее. — Ты видела, как я…
Его высочество осекся и так на меня посмотрел, что сразу стало ясно: придумывает казнь поизощреннее.
— Ну я ж… Эхм… — выдохнула, постанывая от того, какими крепкими стали змеиные «объятия». — Не слепая…
— Ты никому не скажешь! — с придыханием и угрозой потребовал Эрих, приближаясь ко мне.
И я почувствовала, что хоть и случайно, но наткнулась на какое-то слабое место его высочества. Если правильно поняла из непродолжительного общения с местными, змеи у них тут не в почете. И это еще мягко сказать. А наследник престола при этом себе не просто ползучего питомца завел, а чуть ли не под хвост… Хотя питон весь в некотором смысле один большой хвост… Эм, ну в место произведения дефекации его целует. Нехорошо получается для имиджа королевской семьи. А возможно, это только вершина айсберга, и что там под толщей воды местных традиций, я и не знаю.
— Если останусь няней этой чудесной зверюшки, то, конечно, не скажу никому. Мне вообще никакого дела не будет до того, в какие игры с ней хозяин играет, — закинула я удочку.
— Хочешь остаться на должности? — кажется, его величество удивился.
— А что? Поползушка мне даже нравится, — фыркнула я. — Когда не пытается меня придушить, естественно. Жалование прекрасное. Жилье опять же… А я ведь, как мы уже выяснили, попаданка. Так что…
Правда, ведь хороший для меня вариант? А то бабуся эта странная, с ее храмом полуразвалившимся, и камнем, к телу приросшим, как-то доверия не вызывают. Надо хвататься за любой имеющийся вариант. Меня сюда призрачная, конечно, отправила, но вряд ли она предполагала, что я застану наследника престола за чем-то непотребным.
— Хм… — Эрих задумчиво постучал себя кончиком кинжала по подбородку. — Пожалуй, я могу позволить тебе сохранить эту должность, если…
— Если что? — уточнила я, ощущая, как Поползушка ослабляет хватку. Блаженство просто!
— Если согласишься стать моей невестой, — как ни в чем не бывало заявил принц, и огромная змея тут же снова сдавила меня, и голову подняла, к его высочеству потянулась, угрожающе раскрывая пасть. Насколько я помню, питоны не кусаются, а значит, она явно угрожала проглотить его целиком. Н-да, страшновато!
— Фиктивной, разумеется! — это Эрих заявил, глядя не на меня, а на змею. — А то этот отбор, эти претендентки, их родственнички со всех сторон. Сил нет! А так скажу, что сражен тобой в самое сердце. Хоть на время отстанут. Мне именно оно и нужно — время…
Поползушка пасть закрыла, голову опять ближе к моему плечу подтянула, кончик хвоста под нее подложила и глянула на меня, будто бы спрашивая: «Ну и как выкручиваться будешь?» А в том, что мне надо выкручиваться, я даже не сомневалась. Если уж принцу в печень все эти девицы и их родня влезли, то меня они вообще со свету сживут. Еще бы! Появлюсь я вся такая ничейная, его высочества сердце похитившая. Невестушка!
Но главное даже не это! Главное было то, что я прямо сейчас в тесных объятьях очень сильной и явно крайне недовольной тем, что я могу называться невестой его высочества, находилась. Ка-а-а-к стиснет меня, так и дух вон!
— Э нет! — отрицательно мотнула я головой. — Я пожить еще хочу! Отравят меня ваши придворные, чтобы место в вашем сердце освободить.
— Не отравят, — сообщил принц. — Во-первых, не посмеют. А во-вторых, понимать будут, что я тогда безутешным холостяком до конца дней прикидываться смогу. А они замуж за меня дочерей выдать хотят. Не выгодно им…
— Все равно вынуждена отказать!
— А я настаиваю!
— А я отказываюсь!
— А я снова настаиваю! Мне очень невеста ничейная на время нужна. И ты, попаданка, подходишь!
— Не подхожу, не-а! — выдала я, чувствуя, что медленно, осторожно, но снова Поползушка начинает тиски свои сжимать на моем тельце-то. — И на фиктивные отношения вообще не согласна. Это против моих принципов!
— Я ведь и разгневаться могу, и голову твою с плеч приказать снять! — принц прищурился хищно, как кот, который мышь в угол загнал.
А я голову на грудь уронила, понимая, что крыть-то мне нечем, и ситуация безвыходная: соглашусь — Поползушка из ревности (кто бы подумал, что змеи ревновать умеют!) задушит, откажусь — принц казнить прикажет. Что делать-то, ума приложить не могла!
Сидела, размышляла. Голова была опущена, взгляд на собственную грудь упал. А там-то камушек — подарочек бабушки-призрака сверкает. И пришла в мою поникшую головушку интересная мыслишка. Опасная, конечно, но для того, чтобы из безвыходного положения выйти, должна была сойти!
— А-а-ай, рубите! — согласилась я.
— Что? — не понял принц. — Что рубить?
— Голову. Голову мою, говорю, рубите! Чего уж там! — выпалила я. — Погибать, так с музыкой! А уж музыку, я вам, ваше высочество, после моей смертушки устрою! У меня артефакт от бабушки есть с интересным свойством: после гибели он владелицу в призрак обращает. Я вам, ваше высочество, являться буду! И на какой-нибудь совет заявлюсь, где вельмож побольше соберется, чтобы об увиденном сегодня в этой самой комнатке рассказать.
Ожидала я всего, чего угодно: злости, угроз, попытки расправы. Но вместо этого принц рассмеялся.
— Она мне нравится! — сообщил Эрих Поползушке, прекратив заливисто хохотать, а потом на меня поглядел и добавил:
— Сказка интересная, выдумщица ты знатная, но артефактов таких не бывает! Так что давай, соглашайся невесту изображать или…
Принц провел большим пальцем возле своего горла, сопроводив жест звуком «крык».
— Чего это не бывает? Еще как бывает! — неожиданно рядом со мной появилась моя почившая соратница. — Вон, у нее на шее розовеет как раз!
— Ветры небесные! — принц отскочил от меня метра на полтора. — Это что такое еще?
— Бабушка я ее! — ответила призрачная старушенция. — Только что обо мне же говорили! Отпускай внучку мою, да побыстрее! Некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать, в артефактологии просвещением заниматься, у меня дела загробные!
Бабуля выглядела неважно, как-то совсем блекло. Не думаю, что действительно из-за дел каких-то стремилась поскорее разговор закончить, скорее сил ей не хватало облик видимый поддерживать.
— Чем смогла… — шепнула старушка и пропала.
Принц смотрел на меня большими глазами с минуту, потом выражение удивления сменилось грозной задумчивостью. Его светлые брови сошлись к переносице, на лбу прорезалась глубокая морщинка, выдающая мудрость, которую наследник престола, как мне показалось, старательно скрывал. Все дурачество, все напускное самодурство, на фоне которого принц бросался угрозами казни, улетучилось.
— В невесты не пойду… — буркнула я тихо. — Соглашайтесь на няню. И ваш секрет останется таковым до самой моей смерти и даже после нее.
Принц присел на подушки, на меня уже не смотрел, все еще о чем-то размышлял. И, судя по напряжению, которое появилось на его красивом, хоть и немного слащавом лице, обдумывал он что-то глобальное.
— Хоро-ш-ш-шая девоч-ч-чка, — шепнула Поползушка и медленно размотала тугие кольца, которыми меня сковывала.
Она медленно и вальяжно подползла к Эриху, подняла часть своего мускулистого тела и боднула головой в плечо молодого мужчины.
— Что, нравится она тебе, да? — бросив на змею косой взгляд, спросил принц.
Поползушка утвердительно кивнула. Его высочество взглянул на меня, хмыкнул, будто бы принимая какое-то решение.
— Ладно, — согласился он, поднимаясь на ноги. — Будешь няней.
Я облегченно выдохнула. Приятно было все же иметь возможность двигаться и избавиться от перспективы быть либо раздавленной питоном, либо казненной по приказу будущего правителя.
— Пока… — добавил он. — Но я от своего предложения не отступлюсь!
И я, и его любимая змея — мы обе единодушно возмутились. Я открыла рот, хотела сказать, чтобы его высочество и думать о подобном забыл, а Поползушка распахнула пасть просто ради новой угрозы. Но Эрих остановил нас повелительным жестом и твердым словом:
— Я все сказал!
Все же королевские гены и соответствующее воспитание пальцем не задавишь — прозвучало это так, что перечить не захотелось. Принц наклонился, чмокнул Поползушку в голову и, оставив последнее слово за собой, ушел.
Змея проводила его взглядом, а когда дверь закрылась, легла на пол и посмотрела на меня. Разглядывала с интересом, но не хищно.
— Эм… ты не голодна? — спросила я.
Змея отрицательно качнула головой.
— Чего-то еще хочешь? — стараясь быть заботливой, раз уж нанялась в няни к этому созданию, задала я новый вопрос.
Отрицательное помахивание головой и широкий зевок в ответ.
— Ну, тогда я, пожалуй, тоже… Того… Пойду… — поднялась на ноги, мысленно уже представляя, что произойдет, если Поползушка откажется меня отпускать.
Фантазия подкинула картинку, где я лежу на подушках, огромная змея дремлет рядом, закинув на меня внушительную часть тела и хвост, и подставив подбородок, чтобы я его беспрестанно почесывала. Бр-р-р! Может быть, именно такого опасались местные, раз в няни к питомцу принца не шли, даже на таких шикарных условиях? Не знаю. Но мне на сегодня тесных змеиных «объятий» хватило. Я бы даже сказала, с лихвой! На всю жизнь наобнималась!
Но все сложилось хорошо. Питониха махнула кончиком хвостика в сторону двери, мол, иди на все четыре стороны.
— Вот спасибо! — обрадовалась я и за секунду оказалась у двери. — До завтра!
Выскочила в коридор и дверь за собой на замок закрыла. Уф! Казалось, что все закончилось. И даже благополучно. Невестой фиктивной не стала, работу нашла, бабуля-призрак не донимала и даже жилье у меня, иномирной, появилось. И не абы в каком разваливающемся а-ля “Дом советской культуры”, а в настоящем дворце!
Вспомнив об обретенном новом месте жительства, а точнее, выделенных мне — шутка ли! — в обители правителя покоях, я весело зашагала по коридорчику, ориентируясь на описание пути, полученное от королевского распорядителя, и намериваясь эти самые покои посетить, осмотреть и обжить.
Шла, даже песенку себе под нос напевала. Почему-то из «Колобка» опять: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» Но все же! Настроение было приподнятое. А чего бы не радоваться? От Смертейшества же сбежала, это даже на повод для праздника тянет!
Прошла через анфиладу, свернула направо еще в один коридорчик и остановилась как вкопанная.
Там, на расстоянии жалкого метра, стоял, разговаривая с каким-то рыжеволосым парнем, тот самый глава Инквизиции, который так жаждал меня поймать. Я шагнула назад, желая вернуться, спрятаться за углом, но было поздно. Мое появление уже заметили. Оба — и главный инквизитор, и его собеседник — замолчали, перевели на меня взоры. Синие глаза моего потенциального сжигателя сверкнули странным магическим блеском. Сразу стало ясно: он меня узнал и в этот раз уж точно не намерен упустить!
— Бабушка-а-а-а! — протяжно выговаривала я, старательно измеряя шагами камеру. — Бабушка-а-а-а!
От стенки до стенки тут было ровно четыре шага. При желании размяться можно.
«А вот призрачную дозваться, похоже, не получится!» — подумала я, вздохнула и присела на край имеющейся в камере жесткой и узкой койки.
В этот раз встреча с синеглазым главой местной Инквизиции закончилась для меня не так благополучно, как в прошлый. А если уж совсем честно, то совсем неблагополучно.
— Добрый день, госпожа попаданка, — произнес глава Инквизиции и одним плавным движением оказался рядом со мной.
«Щелк!» — на одном из моих запястий сомкнулся широкий браслет. «Кандалы!» — в ужасе поняла я.
Камень прилипший к моему телу сильно нагрелся, почти до состояния, при котором стал бы обжигать, как уголь из костра. Уж не знаю, что это значило — предупреждение, попытка помощи, или напротив, сообщение о его бесполезности в сложившейся ситуации.
Рука мужчины при этом оказалась на моей талии, и меня рывком прижали к себе. Крепко так, властно.
«Домогательство?» — удивленно предположила я.
— Даже не думайте о том, чтобы попытаться от меня сбежать! — потребовал инквизитор вкрадчивым, почти интимным шепотом. — Второй раз у вас это не выйдет.
Новый щелчок возвестил, что второй браслет, соединенный с первым цепью из стальных крупных звеньев, тоже сомкнулся. Но его синеглазый застегнул не на моей руке, а на своей! Вот ведь! Правду сказал: теперь точно не сбегу от него. Разве что руку себе отгрызть. А я свою руку люблю, так бессовестно портить не стану. Если и грызть, то его!
Приготовилась кричать, требовать адвоката, соблюдения законов моего мира, ибо я чужеземка, в общем, шорох наводить, но ничего сделать не успела.
Синеглазый ведьмосжигатель легко коснулся моего лба пальцами и произнес одно единственное слово:
— Спи!
Хотела сказать:
— Ага, сейчас! Сперва кровать постели, потом почивать укладывай!
Но вместо этого только широко зевнула.
И снова утвердительный кивок. Мамочки мои родные! Так это что же получается? Принц тут со змейкой лобызался? Он это, того… по такому делу выходит? По зоофильскому? Хотя… Если вспомнить, какие у него самого были глаза, когда он на меня напал, то может все совсем и не так. Или не совсем так…
— А он? — я указала на его так и не пришедшее в сознание высочество. — Тоже такой, ну, из рода змееподобных? Наг там… Или как это называется?
Питониха хмыкнула и резко заглотила мышиный хвост, а потом отрицательно покачала головой.
— Значит, все-таки… — буркнула я, но завершать фразу передумала. — Но это не важно. Не мое дело. Всего доброго.
Рванула к двери, намереваясь ускользнуть. Но нет, удача сегодня была не на моей стороне. Мои ноги вмиг оказались опутаны этой наглой змеищей как канатом. Откуда только столько проворства у пресмыкающегося? Я упала, хорошо хоть лицом в подушки, а не в ковер. Хотела попытаться стряхнуть питона, не вышло. Плотные кольца уже обвили меня всю, руки оказались прижаты к туловищу. Я ощутила движение упругого теплого змеиного тела на своей шее.
— Не ш-ш-ш-шевелис-с-с-сь… — прошипело это создание мне в самое ухо, и сжало меня так, что, казалось, ребра затрещали.
В такой ситуации я предпочла подчиниться и замереть. Эх, зря кинжальчик не подняла, конечно… Очень зря!
Глава 8
— Вас, девушек, вообще не понять! — вещал принц, который сидел рядом со мной, лежащей на подушках в тугих кольцах питона. — Одни по мою холостую душу со всей страны едут, надеясь предложение руки и сердца получить, а эта в ответ на такое предложение — вазой по голове!
Его недавно очнувшееся высочество вздохнул и, перевернув кинжальчик другой, более холодной, не нагретой стороной, приложил его рукоять к темечку, по которому ему от меня знатно прилетело.
— Ну, зато понятно, что про попаданку не соврала, — хмыкнул он. — Мало того, что вазой стукнула, еще и магией добавила. Никто из местных такой глупости бы не совершил!
— Целоваться со змеей никто из местных тоже бы не стал, — буркнула я, пытаясь повести плечами и устроиться поудобнее в кольцах огромного питона, как выяснилось, женского рода. С дуру, конечно, брякнула, разнервничалась просто, когда принц про магию сказал. Подушки, которые мне под спину принц насовал, чтобы полулежачее положение придать, поехали вниз, и я вместе с ними. Неудобно было — жуть!
— Что?! — взвился неожиданно принц, а питон, то есть питониха (если можно, конечно, так ее называть), стиснула меня сильнее. — Ты видела, как я…
Его высочество осекся и так на меня посмотрел, что сразу стало ясно: придумывает казнь поизощреннее.
— Ну я ж… Эхм… — выдохнула, постанывая от того, какими крепкими стали змеиные «объятия». — Не слепая…
— Ты никому не скажешь! — с придыханием и угрозой потребовал Эрих, приближаясь ко мне.
И я почувствовала, что хоть и случайно, но наткнулась на какое-то слабое место его высочества. Если правильно поняла из непродолжительного общения с местными, змеи у них тут не в почете. И это еще мягко сказать. А наследник престола при этом себе не просто ползучего питомца завел, а чуть ли не под хвост… Хотя питон весь в некотором смысле один большой хвост… Эм, ну в место произведения дефекации его целует. Нехорошо получается для имиджа королевской семьи. А возможно, это только вершина айсберга, и что там под толщей воды местных традиций, я и не знаю.
— Если останусь няней этой чудесной зверюшки, то, конечно, не скажу никому. Мне вообще никакого дела не будет до того, в какие игры с ней хозяин играет, — закинула я удочку.
— Хочешь остаться на должности? — кажется, его величество удивился.
— А что? Поползушка мне даже нравится, — фыркнула я. — Когда не пытается меня придушить, естественно. Жалование прекрасное. Жилье опять же… А я ведь, как мы уже выяснили, попаданка. Так что…
Правда, ведь хороший для меня вариант? А то бабуся эта странная, с ее храмом полуразвалившимся, и камнем, к телу приросшим, как-то доверия не вызывают. Надо хвататься за любой имеющийся вариант. Меня сюда призрачная, конечно, отправила, но вряд ли она предполагала, что я застану наследника престола за чем-то непотребным.
— Хм… — Эрих задумчиво постучал себя кончиком кинжала по подбородку. — Пожалуй, я могу позволить тебе сохранить эту должность, если…
— Если что? — уточнила я, ощущая, как Поползушка ослабляет хватку. Блаженство просто!
— Если согласишься стать моей невестой, — как ни в чем не бывало заявил принц, и огромная змея тут же снова сдавила меня, и голову подняла, к его высочеству потянулась, угрожающе раскрывая пасть. Насколько я помню, питоны не кусаются, а значит, она явно угрожала проглотить его целиком. Н-да, страшновато!
— Фиктивной, разумеется! — это Эрих заявил, глядя не на меня, а на змею. — А то этот отбор, эти претендентки, их родственнички со всех сторон. Сил нет! А так скажу, что сражен тобой в самое сердце. Хоть на время отстанут. Мне именно оно и нужно — время…
Поползушка пасть закрыла, голову опять ближе к моему плечу подтянула, кончик хвоста под нее подложила и глянула на меня, будто бы спрашивая: «Ну и как выкручиваться будешь?» А в том, что мне надо выкручиваться, я даже не сомневалась. Если уж принцу в печень все эти девицы и их родня влезли, то меня они вообще со свету сживут. Еще бы! Появлюсь я вся такая ничейная, его высочества сердце похитившая. Невестушка!
Но главное даже не это! Главное было то, что я прямо сейчас в тесных объятьях очень сильной и явно крайне недовольной тем, что я могу называться невестой его высочества, находилась. Ка-а-а-к стиснет меня, так и дух вон!
— Э нет! — отрицательно мотнула я головой. — Я пожить еще хочу! Отравят меня ваши придворные, чтобы место в вашем сердце освободить.
— Не отравят, — сообщил принц. — Во-первых, не посмеют. А во-вторых, понимать будут, что я тогда безутешным холостяком до конца дней прикидываться смогу. А они замуж за меня дочерей выдать хотят. Не выгодно им…
— Все равно вынуждена отказать!
— А я настаиваю!
— А я отказываюсь!
— А я снова настаиваю! Мне очень невеста ничейная на время нужна. И ты, попаданка, подходишь!
— Не подхожу, не-а! — выдала я, чувствуя, что медленно, осторожно, но снова Поползушка начинает тиски свои сжимать на моем тельце-то. — И на фиктивные отношения вообще не согласна. Это против моих принципов!
— Я ведь и разгневаться могу, и голову твою с плеч приказать снять! — принц прищурился хищно, как кот, который мышь в угол загнал.
А я голову на грудь уронила, понимая, что крыть-то мне нечем, и ситуация безвыходная: соглашусь — Поползушка из ревности (кто бы подумал, что змеи ревновать умеют!) задушит, откажусь — принц казнить прикажет. Что делать-то, ума приложить не могла!
Глава 9
Сидела, размышляла. Голова была опущена, взгляд на собственную грудь упал. А там-то камушек — подарочек бабушки-призрака сверкает. И пришла в мою поникшую головушку интересная мыслишка. Опасная, конечно, но для того, чтобы из безвыходного положения выйти, должна была сойти!
— А-а-ай, рубите! — согласилась я.
— Что? — не понял принц. — Что рубить?
— Голову. Голову мою, говорю, рубите! Чего уж там! — выпалила я. — Погибать, так с музыкой! А уж музыку, я вам, ваше высочество, после моей смертушки устрою! У меня артефакт от бабушки есть с интересным свойством: после гибели он владелицу в призрак обращает. Я вам, ваше высочество, являться буду! И на какой-нибудь совет заявлюсь, где вельмож побольше соберется, чтобы об увиденном сегодня в этой самой комнатке рассказать.
Ожидала я всего, чего угодно: злости, угроз, попытки расправы. Но вместо этого принц рассмеялся.
— Она мне нравится! — сообщил Эрих Поползушке, прекратив заливисто хохотать, а потом на меня поглядел и добавил:
— Сказка интересная, выдумщица ты знатная, но артефактов таких не бывает! Так что давай, соглашайся невесту изображать или…
Принц провел большим пальцем возле своего горла, сопроводив жест звуком «крык».
— Чего это не бывает? Еще как бывает! — неожиданно рядом со мной появилась моя почившая соратница. — Вон, у нее на шее розовеет как раз!
— Ветры небесные! — принц отскочил от меня метра на полтора. — Это что такое еще?
— Бабушка я ее! — ответила призрачная старушенция. — Только что обо мне же говорили! Отпускай внучку мою, да побыстрее! Некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать, в артефактологии просвещением заниматься, у меня дела загробные!
Бабуля выглядела неважно, как-то совсем блекло. Не думаю, что действительно из-за дел каких-то стремилась поскорее разговор закончить, скорее сил ей не хватало облик видимый поддерживать.
— Чем смогла… — шепнула старушка и пропала.
Принц смотрел на меня большими глазами с минуту, потом выражение удивления сменилось грозной задумчивостью. Его светлые брови сошлись к переносице, на лбу прорезалась глубокая морщинка, выдающая мудрость, которую наследник престола, как мне показалось, старательно скрывал. Все дурачество, все напускное самодурство, на фоне которого принц бросался угрозами казни, улетучилось.
— В невесты не пойду… — буркнула я тихо. — Соглашайтесь на няню. И ваш секрет останется таковым до самой моей смерти и даже после нее.
Принц присел на подушки, на меня уже не смотрел, все еще о чем-то размышлял. И, судя по напряжению, которое появилось на его красивом, хоть и немного слащавом лице, обдумывал он что-то глобальное.
— Хоро-ш-ш-шая девоч-ч-чка, — шепнула Поползушка и медленно размотала тугие кольца, которыми меня сковывала.
Она медленно и вальяжно подползла к Эриху, подняла часть своего мускулистого тела и боднула головой в плечо молодого мужчины.
— Что, нравится она тебе, да? — бросив на змею косой взгляд, спросил принц.
Поползушка утвердительно кивнула. Его высочество взглянул на меня, хмыкнул, будто бы принимая какое-то решение.
— Ладно, — согласился он, поднимаясь на ноги. — Будешь няней.
Я облегченно выдохнула. Приятно было все же иметь возможность двигаться и избавиться от перспективы быть либо раздавленной питоном, либо казненной по приказу будущего правителя.
— Пока… — добавил он. — Но я от своего предложения не отступлюсь!
И я, и его любимая змея — мы обе единодушно возмутились. Я открыла рот, хотела сказать, чтобы его высочество и думать о подобном забыл, а Поползушка распахнула пасть просто ради новой угрозы. Но Эрих остановил нас повелительным жестом и твердым словом:
— Я все сказал!
Все же королевские гены и соответствующее воспитание пальцем не задавишь — прозвучало это так, что перечить не захотелось. Принц наклонился, чмокнул Поползушку в голову и, оставив последнее слово за собой, ушел.
Змея проводила его взглядом, а когда дверь закрылась, легла на пол и посмотрела на меня. Разглядывала с интересом, но не хищно.
— Эм… ты не голодна? — спросила я.
Змея отрицательно качнула головой.
— Чего-то еще хочешь? — стараясь быть заботливой, раз уж нанялась в няни к этому созданию, задала я новый вопрос.
Отрицательное помахивание головой и широкий зевок в ответ.
— Ну, тогда я, пожалуй, тоже… Того… Пойду… — поднялась на ноги, мысленно уже представляя, что произойдет, если Поползушка откажется меня отпускать.
Фантазия подкинула картинку, где я лежу на подушках, огромная змея дремлет рядом, закинув на меня внушительную часть тела и хвост, и подставив подбородок, чтобы я его беспрестанно почесывала. Бр-р-р! Может быть, именно такого опасались местные, раз в няни к питомцу принца не шли, даже на таких шикарных условиях? Не знаю. Но мне на сегодня тесных змеиных «объятий» хватило. Я бы даже сказала, с лихвой! На всю жизнь наобнималась!
Но все сложилось хорошо. Питониха махнула кончиком хвостика в сторону двери, мол, иди на все четыре стороны.
— Вот спасибо! — обрадовалась я и за секунду оказалась у двери. — До завтра!
Выскочила в коридор и дверь за собой на замок закрыла. Уф! Казалось, что все закончилось. И даже благополучно. Невестой фиктивной не стала, работу нашла, бабуля-призрак не донимала и даже жилье у меня, иномирной, появилось. И не абы в каком разваливающемся а-ля “Дом советской культуры”, а в настоящем дворце!
Вспомнив об обретенном новом месте жительства, а точнее, выделенных мне — шутка ли! — в обители правителя покоях, я весело зашагала по коридорчику, ориентируясь на описание пути, полученное от королевского распорядителя, и намериваясь эти самые покои посетить, осмотреть и обжить.
Шла, даже песенку себе под нос напевала. Почему-то из «Колобка» опять: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» Но все же! Настроение было приподнятое. А чего бы не радоваться? От Смертейшества же сбежала, это даже на повод для праздника тянет!
Прошла через анфиладу, свернула направо еще в один коридорчик и остановилась как вкопанная.
Там, на расстоянии жалкого метра, стоял, разговаривая с каким-то рыжеволосым парнем, тот самый глава Инквизиции, который так жаждал меня поймать. Я шагнула назад, желая вернуться, спрятаться за углом, но было поздно. Мое появление уже заметили. Оба — и главный инквизитор, и его собеседник — замолчали, перевели на меня взоры. Синие глаза моего потенциального сжигателя сверкнули странным магическим блеском. Сразу стало ясно: он меня узнал и в этот раз уж точно не намерен упустить!
Глава 10
— Бабушка-а-а-а! — протяжно выговаривала я, старательно измеряя шагами камеру. — Бабушка-а-а-а!
От стенки до стенки тут было ровно четыре шага. При желании размяться можно.
«А вот призрачную дозваться, похоже, не получится!» — подумала я, вздохнула и присела на край имеющейся в камере жесткой и узкой койки.
В этот раз встреча с синеглазым главой местной Инквизиции закончилась для меня не так благополучно, как в прошлый. А если уж совсем честно, то совсем неблагополучно.
— Добрый день, госпожа попаданка, — произнес глава Инквизиции и одним плавным движением оказался рядом со мной.
«Щелк!» — на одном из моих запястий сомкнулся широкий браслет. «Кандалы!» — в ужасе поняла я.
Камень прилипший к моему телу сильно нагрелся, почти до состояния, при котором стал бы обжигать, как уголь из костра. Уж не знаю, что это значило — предупреждение, попытка помощи, или напротив, сообщение о его бесполезности в сложившейся ситуации.
Рука мужчины при этом оказалась на моей талии, и меня рывком прижали к себе. Крепко так, властно.
«Домогательство?» — удивленно предположила я.
— Даже не думайте о том, чтобы попытаться от меня сбежать! — потребовал инквизитор вкрадчивым, почти интимным шепотом. — Второй раз у вас это не выйдет.
Новый щелчок возвестил, что второй браслет, соединенный с первым цепью из стальных крупных звеньев, тоже сомкнулся. Но его синеглазый застегнул не на моей руке, а на своей! Вот ведь! Правду сказал: теперь точно не сбегу от него. Разве что руку себе отгрызть. А я свою руку люблю, так бессовестно портить не стану. Если и грызть, то его!
Приготовилась кричать, требовать адвоката, соблюдения законов моего мира, ибо я чужеземка, в общем, шорох наводить, но ничего сделать не успела.
Синеглазый ведьмосжигатель легко коснулся моего лба пальцами и произнес одно единственное слово:
— Спи!
Хотела сказать:
— Ага, сейчас! Сперва кровать постели, потом почивать укладывай!
Но вместо этого только широко зевнула.
