Она указала на верхние ярусы, где сидели люди.
— Люди загнаны на окраины! Нет права голоса, нет права владеть землёй, нет права занимать должности! Они — рабочие, слуги, расходный материал!
Потом указала на нижние ярусы, где сидели драконы.
— А драконы? Заперты в своих традициях, в высокомерии, в уверенности в собственном превосходстве! Не заключают союзов с людьми, не смешивают кровь, не допускают свежих идей!
Голос её становился сильнее, страстнее.
— И к чему это привело? К вырождению! Драконов рождается всё меньше! Магия слабеет с каждым поколением! Империя, когда-то великая, теперь — тень самой себя!
— Молчать! — рявкнул один из лордов, поднимаясь. — Это ересь! Богохульство!
— Это правда! — отрезала Мария. — И вы все это знаете! Почему, по-вашему, за последние сто лет родилось всего двенадцать драконят? Почему продолжительность жизни драконов сократилась? Почему магия, которая когда-то двигала горы, теперь едва способна зажечь огонь?
Тишина. Неловкая, тяжёлая.
Мария продолжала, не давая им времени оправиться:
— Потому что вы отказались от того, что делало вас сильными! Союза с людьми! Свежей крови, новых идей, партнёрства, которое было основой вашей мощи!
Она повернулась к Императору.
— Вы боитесь, — сказала она прямо. — Боитесь, что люди отнимут вашу власть. Вашу исключительность. Вашу гордость.
Император встал, и аура силы вокруг него заполыхала.
— Осторожнее, человечка...
— Но вы не видите! — Мария говорила теперь в полный голос, не обращая внимания на угрозу. — Не видите, что настоящую силу — силу духа, чести, величия — у вас отнимают ваши же законы, построенные на страхе и презрении!
Она раскинула руки.
— Взгляните на себя! Вы — древнейшая раса, обладающая магией, силой, долголетием! Вы могли бы править тысячелетиями, строить чудеса, достигать невозможного! Но вместо этого вы прячетесь за стенами высокомерия, деградируете, умираете!
Мария шагнула к краю помоста.
— А люди? Люди, которых вы презираете? Мы живём всего несколько десятилетий. У нас нет магии. Нет крыльев. Нет силы дракона.
Она подняла подбородок.
— Но у нас есть то, чего вы лишились. Огонь в сердце. Стремление расти, меняться, создавать новое. Мы не боимся перемен. Мы их жаждем!
Голос её стал мягче, но не потерял силы:
— Представьте, что было бы, если бы вы объединились с нами по-настоящему. Не как хозяева и рабы. Как партнёры. Ваша сила плюс наша изобретательность. Ваша магия плюс наша наука. Ваша мудрость веков плюс наша жажда знаний.
Она обвела взглядом арену.
— Вместе мы могли бы построить Империю, перед которой склонился бы весь мир. Империю, где каждый — дракон или человек — ценится за то, что он даёт, а не за то, кем родился.
Мария повернулась обратно к Императору.
— Но для этого нужна смелость. Смелость отказаться от старых предрассудков. Смелость признать, что законы, служившие тысячу лет назад, сегодня ведут к гибели.
Она сделала паузу, потом произнесла тихо, но так, что слышал каждый:
— У вас есть эта смелость, Ваше Величество? Или страх сильнее?
Тишина была оглушительной. Никто не дышал. Тысячи людей застыли, ожидая реакции Императора.
Его лицо было каменным. Глаза горели золотым огнём — яростью, оскорблённой гордостью, но также... и чем-то ещё. Неуверенностью?
Наконец он заговорил — тихо, но голос прокатился по арене как гром:
— Ты... — он сделал паузу, словно подбирая слова, — ...смелая. До безрассудства. Или глупая. Ещё не решил.
Он начал спускаться с помоста, приближаясь к Марии. Стража дёрнулась вперёд, но он остановил их жестом.
Он встал перед ней — огромный, древний, излучающий силу. Мария едва доставала ему до плеча, но не отступила. Смотрела прямо в золотые глаза.
— Ты говоришь красиво, — произнёс Император. — Используешь наши собственные законы против нас. Взываешь к традициям, которые мы забыли.
Он наклонился ближе.
— Но скажи мне, человечка. Что знаешь ты о традициях? О жертвах, которые мы приносили? О войнах, которые вели, чтобы защитить этот мир?
— Ничего, — честно ответила Мария. — Я не знаю вашей истории. Не жила вашей жизнью. Но я знаю закон. И я вижу, когда закон перестаёт служить справедливости и начинает служить страху.
Император выпрямился, усмехнулся.
— Справедливость. Красивое слово. Но мир не строится на справедливости. Он строится на силе.
— Нет, — возразила Мария. — Он строится на обоих. Сила без справедливости — это тирания. Справедливость без силы — это мечта. Но вместе? Вместе они создают порядок, который может просуществовать века.
Она сделала шаг вперёд, хотя каждый инстинкт кричал — отступи.
— Ваша Империя была великой, когда соблюдала этот баланс. Когда Основатели правили вместе — драконы и избранные люди. Когда закон был превыше личной власти.
Мария подняла голову.
— Я не призываю к революции. Не требую свергнуть драконов. Я призываю к возвращению. К тому, что работало. К системе, где каждый имеет голос. Где закон защищает всех, а не только избранных.
Император молчал долго. Слишком долго. Атмосфера накалялась.
Наконец он повернулся к толпе.
— Что скажете, лорды мои? — произнёс он громко. — Слышали речь этой человечки? Её обвинения, её призывы?
Ворган немедленно выскочил вперёд.
— Ересь, Ваше Величество! Она подрывает основы нашего общества! Требует уравнять низших с высшими! Это недопустимо!
— Недопустимо! — подхватили другие консервативные лорды.
Но лорд Элдрис также встал.
— С вашего позволения, Ваше Величество. Я хотел бы отметить, что леди Мария цитировала точные законы. И её слова о вырождении... к сожалению, правдивы. Все мы знаем статистику.
Леди Морриган добавила:
— Моему дому триста лет. За последние пятьдесят родился один драконенок. Один. Раньше — десятки за такой период.
Другие лорды зашумели — кто-то в поддержку, кто-то возражая.
Император поднял руку, и тишина вернулась.
— Достаточно, — произнёс он холодно. Повернулся к Марии. — Ты говорила хорошо. Убедительно. Почти заставила меня задуматься.
Пауза.
— Почти.
Мария почувствовала, как сердце падает.
Император усмехнулся — жестоко, торжествующе.
— Но есть одна проблема, человечка. Ты забыла, что слова — это всего лишь слова. А я — сила. Настоящая, абсолютная сила.
Он поднял руку, и магия загорелась вокруг него — золотое пламя, ярче солнца.
— Ты думала, что можешь спорить со мной? Требовать перемен? Использовать забытые законы против меня?
Голос стал громче, наполнился яростью.
— Я — Император! Я — закон! И я решаю, что справедливо, а что — нет!
Он указал на Марию.
— Эта женщина — смутьянка! Она пришла в наш мир, чтобы сеять раздор! Подрывать порядок! Настраивать низших против высших!
Он повернулся к страже.
— Схватить их! Лорда Кайрена — за потворство ереси! Женщину — за оскорбление Императора и подрыв устоев!
Мария шагнула назад, но стража уже двигалась. Тяжёлые шаги, звон доспехов.
Кайрен выхватил меч, встал перед ней.
— Ты не тронешь её!
— О, трону, — усмехнулся Император. — И тебя тоже. Предатель. Ты запятнал честь своего дома, соединившись с человеком. Ты будешь лишён титула, земель, всего!
Стража приближалась с двух сторон. Кайрен держал меч, но Мария знала — против десятка воинов и магии Императора у него нет шансов.
Толпа взорвалась криками. Одни — "Схватить их!", другие — "Дайте ей говорить!"
Хаос нарастал.
И в этот момент, когда всё, казалось, было потеряно, Мария подняла руку — высоко, чтобы видели все.
Сигнал.
И где-то на верхних ярусах, среди людей, раздался голос. Тихий сначала. Потом второй. Третий.
Пение.
Старая песня. Песня Основателей.
"Камень и Пламя, Земля и Небо..."
Голоса росли, сливались, заполняли арену. Сотни людей пели — те, кого Мария встретила в Нижнем городе, те, кто поверил в её слова.
И среди поющих — тут и там — драконы. Молодые, услышавшие призыв. Старые, помнившие настоящие традиции.
Пение росло, становилось мощнее, наполняло пространство.
Император замер, глаза расширились.
— Что... что это?
А Мария, стоя перед лицом возможной смерти, улыбнулась.
— Это голос народа, Ваше Величество. Того самого народа, который вы так долго игнорировали. И этот голос требует перемен.
Она повернулась к толпе, к поющим людям и драконам.
— Древние Обряды — не конец! Это начало!
И пение переросло в рёв. Тысячи голосов, требующих справедливости, перемен, нового мира.
Император стоял, бледный, потрясённый.
А Мария знала — битва только началась.
— Люди загнаны на окраины! Нет права голоса, нет права владеть землёй, нет права занимать должности! Они — рабочие, слуги, расходный материал!
Потом указала на нижние ярусы, где сидели драконы.
— А драконы? Заперты в своих традициях, в высокомерии, в уверенности в собственном превосходстве! Не заключают союзов с людьми, не смешивают кровь, не допускают свежих идей!
Голос её становился сильнее, страстнее.
— И к чему это привело? К вырождению! Драконов рождается всё меньше! Магия слабеет с каждым поколением! Империя, когда-то великая, теперь — тень самой себя!
— Молчать! — рявкнул один из лордов, поднимаясь. — Это ересь! Богохульство!
— Это правда! — отрезала Мария. — И вы все это знаете! Почему, по-вашему, за последние сто лет родилось всего двенадцать драконят? Почему продолжительность жизни драконов сократилась? Почему магия, которая когда-то двигала горы, теперь едва способна зажечь огонь?
Тишина. Неловкая, тяжёлая.
Мария продолжала, не давая им времени оправиться:
— Потому что вы отказались от того, что делало вас сильными! Союза с людьми! Свежей крови, новых идей, партнёрства, которое было основой вашей мощи!
Она повернулась к Императору.
— Вы боитесь, — сказала она прямо. — Боитесь, что люди отнимут вашу власть. Вашу исключительность. Вашу гордость.
Император встал, и аура силы вокруг него заполыхала.
— Осторожнее, человечка...
— Но вы не видите! — Мария говорила теперь в полный голос, не обращая внимания на угрозу. — Не видите, что настоящую силу — силу духа, чести, величия — у вас отнимают ваши же законы, построенные на страхе и презрении!
Она раскинула руки.
— Взгляните на себя! Вы — древнейшая раса, обладающая магией, силой, долголетием! Вы могли бы править тысячелетиями, строить чудеса, достигать невозможного! Но вместо этого вы прячетесь за стенами высокомерия, деградируете, умираете!
Мария шагнула к краю помоста.
— А люди? Люди, которых вы презираете? Мы живём всего несколько десятилетий. У нас нет магии. Нет крыльев. Нет силы дракона.
Она подняла подбородок.
— Но у нас есть то, чего вы лишились. Огонь в сердце. Стремление расти, меняться, создавать новое. Мы не боимся перемен. Мы их жаждем!
Голос её стал мягче, но не потерял силы:
— Представьте, что было бы, если бы вы объединились с нами по-настоящему. Не как хозяева и рабы. Как партнёры. Ваша сила плюс наша изобретательность. Ваша магия плюс наша наука. Ваша мудрость веков плюс наша жажда знаний.
Она обвела взглядом арену.
— Вместе мы могли бы построить Империю, перед которой склонился бы весь мир. Империю, где каждый — дракон или человек — ценится за то, что он даёт, а не за то, кем родился.
Мария повернулась обратно к Императору.
— Но для этого нужна смелость. Смелость отказаться от старых предрассудков. Смелость признать, что законы, служившие тысячу лет назад, сегодня ведут к гибели.
Она сделала паузу, потом произнесла тихо, но так, что слышал каждый:
— У вас есть эта смелость, Ваше Величество? Или страх сильнее?
Тишина была оглушительной. Никто не дышал. Тысячи людей застыли, ожидая реакции Императора.
Его лицо было каменным. Глаза горели золотым огнём — яростью, оскорблённой гордостью, но также... и чем-то ещё. Неуверенностью?
Наконец он заговорил — тихо, но голос прокатился по арене как гром:
— Ты... — он сделал паузу, словно подбирая слова, — ...смелая. До безрассудства. Или глупая. Ещё не решил.
Он начал спускаться с помоста, приближаясь к Марии. Стража дёрнулась вперёд, но он остановил их жестом.
Он встал перед ней — огромный, древний, излучающий силу. Мария едва доставала ему до плеча, но не отступила. Смотрела прямо в золотые глаза.
— Ты говоришь красиво, — произнёс Император. — Используешь наши собственные законы против нас. Взываешь к традициям, которые мы забыли.
Он наклонился ближе.
— Но скажи мне, человечка. Что знаешь ты о традициях? О жертвах, которые мы приносили? О войнах, которые вели, чтобы защитить этот мир?
— Ничего, — честно ответила Мария. — Я не знаю вашей истории. Не жила вашей жизнью. Но я знаю закон. И я вижу, когда закон перестаёт служить справедливости и начинает служить страху.
Император выпрямился, усмехнулся.
— Справедливость. Красивое слово. Но мир не строится на справедливости. Он строится на силе.
— Нет, — возразила Мария. — Он строится на обоих. Сила без справедливости — это тирания. Справедливость без силы — это мечта. Но вместе? Вместе они создают порядок, который может просуществовать века.
Она сделала шаг вперёд, хотя каждый инстинкт кричал — отступи.
— Ваша Империя была великой, когда соблюдала этот баланс. Когда Основатели правили вместе — драконы и избранные люди. Когда закон был превыше личной власти.
Мария подняла голову.
— Я не призываю к революции. Не требую свергнуть драконов. Я призываю к возвращению. К тому, что работало. К системе, где каждый имеет голос. Где закон защищает всех, а не только избранных.
Император молчал долго. Слишком долго. Атмосфера накалялась.
Наконец он повернулся к толпе.
— Что скажете, лорды мои? — произнёс он громко. — Слышали речь этой человечки? Её обвинения, её призывы?
Ворган немедленно выскочил вперёд.
— Ересь, Ваше Величество! Она подрывает основы нашего общества! Требует уравнять низших с высшими! Это недопустимо!
— Недопустимо! — подхватили другие консервативные лорды.
Но лорд Элдрис также встал.
— С вашего позволения, Ваше Величество. Я хотел бы отметить, что леди Мария цитировала точные законы. И её слова о вырождении... к сожалению, правдивы. Все мы знаем статистику.
Леди Морриган добавила:
— Моему дому триста лет. За последние пятьдесят родился один драконенок. Один. Раньше — десятки за такой период.
Другие лорды зашумели — кто-то в поддержку, кто-то возражая.
Император поднял руку, и тишина вернулась.
— Достаточно, — произнёс он холодно. Повернулся к Марии. — Ты говорила хорошо. Убедительно. Почти заставила меня задуматься.
Пауза.
— Почти.
Мария почувствовала, как сердце падает.
Император усмехнулся — жестоко, торжествующе.
— Но есть одна проблема, человечка. Ты забыла, что слова — это всего лишь слова. А я — сила. Настоящая, абсолютная сила.
Он поднял руку, и магия загорелась вокруг него — золотое пламя, ярче солнца.
— Ты думала, что можешь спорить со мной? Требовать перемен? Использовать забытые законы против меня?
Голос стал громче, наполнился яростью.
— Я — Император! Я — закон! И я решаю, что справедливо, а что — нет!
Он указал на Марию.
— Эта женщина — смутьянка! Она пришла в наш мир, чтобы сеять раздор! Подрывать порядок! Настраивать низших против высших!
Он повернулся к страже.
— Схватить их! Лорда Кайрена — за потворство ереси! Женщину — за оскорбление Императора и подрыв устоев!
Мария шагнула назад, но стража уже двигалась. Тяжёлые шаги, звон доспехов.
Кайрен выхватил меч, встал перед ней.
— Ты не тронешь её!
— О, трону, — усмехнулся Император. — И тебя тоже. Предатель. Ты запятнал честь своего дома, соединившись с человеком. Ты будешь лишён титула, земель, всего!
Стража приближалась с двух сторон. Кайрен держал меч, но Мария знала — против десятка воинов и магии Императора у него нет шансов.
Толпа взорвалась криками. Одни — "Схватить их!", другие — "Дайте ей говорить!"
Хаос нарастал.
И в этот момент, когда всё, казалось, было потеряно, Мария подняла руку — высоко, чтобы видели все.
Сигнал.
И где-то на верхних ярусах, среди людей, раздался голос. Тихий сначала. Потом второй. Третий.
Пение.
Старая песня. Песня Основателей.
"Камень и Пламя, Земля и Небо..."
Голоса росли, сливались, заполняли арену. Сотни людей пели — те, кого Мария встретила в Нижнем городе, те, кто поверил в её слова.
И среди поющих — тут и там — драконы. Молодые, услышавшие призыв. Старые, помнившие настоящие традиции.
Пение росло, становилось мощнее, наполняло пространство.
Император замер, глаза расширились.
— Что... что это?
А Мария, стоя перед лицом возможной смерти, улыбнулась.
— Это голос народа, Ваше Величество. Того самого народа, который вы так долго игнорировали. И этот голос требует перемен.
Она повернулась к толпе, к поющим людям и драконам.
— Древние Обряды — не конец! Это начало!
И пение переросло в рёв. Тысячи голосов, требующих справедливости, перемен, нового мира.
Император стоял, бледный, потрясённый.
А Мария знала — битва только началась.
