Пролог.
Каждый человек выбирает свой путь в жизни, и он иногда бывает неправильным. Многие из нас, обычных людей, утверждают, что за нашими судьбами присматривает кто-то свыше — Бог или вселенная. Однако, увы, не все так просто. Часто именно человек сам усложняет себе жизнь своими действиями и выборами.
Мы не можем сидеть на одном месте; нам нужен экстрим и новые эмоции. Постоянный поиск новых ощущений порождает множество ситуаций, в которых мы можем испытать себя. Это может быть как вдохновляющим, так и разрушительным.
Философствовать можно бесконечно, но я предпочту рассказать вам одну историю, которая произошла со мной и наглядно иллюстрирует, как наше стремление к экстриму может изменить наш жизненный путь.
***
Никто не осознает и не выражает благодарности своим родителям за тот дар, который они им предоставили — жизнь. Когда мы попадаем в бедственное положение, именно родители приходят на помощь, заботясь о нас и бережно оберегая от неприятностей.
В прошлом у меня было множество трудностей. Каждый вечер, выходя на дискотеку с друзьями, я вовлекалась в драки с другими девушками, и всё это завершалось для меня посещением обезьянника.
С течением времени моим родителям это надоело, и последняя стычка положила конец всем моим надеждам. У меня осталось лишь криминальное прошлое, а будущее, увы, нет…
ГЛАВА 1.
День был жарким с самого утра, и в маленьком, малоприбыльном кафе «В гостях у Вахтанга» работа официанткой стала настоящим испытанием. Наш директор, кавказской национальности, по какой-то причине не интересовался прошлым девушек, которых набирает на работу. Возможно, поэтому мне пока повезло с местом, но вот в учёбе ситуация оставляла желать лучшего.
– Юля, за шестым столиком молодые люди требуют, чтобы ты подошла, – громко произнесла Валя, влетая в зал. Её взъерошенный вид говорил о том, что жара и усталость берут своё.
– Что им нужно от меня, я же принесла заказ? – в моем голосе проскользнули нотки недовольства.
Валя лишь пожала плечами и, не дождавшись объяснений, ушла на кухню. Я поправила свой фартук, вспомнив о том, что еще можно учиться, но затем направилась к шестому столику.
Там сидели трое выпивших молодых людей, смеясь и обсуждая что-то остросоциальное. Когда я подошла ближе, их разговор стих, и все уставились на меня. Я старалась улыбаться, как настоящая официантка.
– Вы что-то ещё хотели заказать? – спросила я.
Вместо ответа они только засмеялись, и один из парней обронил фразу:
– Какая ты догадливая!
Я быстро достала блокнот с ручкой, чтобы записать заказ, но парень с ухмылкой опустил мои руки вниз и покачал головой.
– Мы бы хотели тебя заказать, на два часика, – произнес он, и все трое снова громко заржали.
От их наглости у меня сжались пальцы в кулаки от злости. В эту секунду один из парней шлёпнул меня по пятой точке. Не раздумывая, я ударила его кулаком в нос. Парень завизжал, как свинья, и с его уст полились похабные слова. Двое других сразу же вскочили из-за стола, один из них скрутил мои руки за спиной.
– Ты что себе здесь возомнила, сука? – произнес он с угрожающим тоном.
Я, смотря в его глаза, произнесла с брезгливостью и яростью:
– Таких, как вы, нужно истреблять. Вы отброс общества…
Но не договорила. В следующий момент я ощутила сильный удар в солнечное сплетение, и боль пронзила всё тело. На шум сбежались другие официантки и охранники, и я поняла, что моя ситуация вышла за рамки обычной драки.
Охранники схватили трех парней и вывели их из заведения. Тут подоспел Вахтанг — маленький мужичок с большим животом, который схватился за голову своими пухлыми ручками и бросил на меня неодобрительный взгляд.
– Ко мне в кабинет, быстро, – произнес он сдержанно.
Когда Вахтанг злился, его внешность становилась особенно комичным; мне хотелось смеяться и похлопать по его животу. Но сегодня не было ни времени, ни настроения для шуток, и я послушно направилась в его кабинет. Когда я подошла к двери, Вахтанг галантно открыл ее и пропустил меня первой. Закрыв за собой дверь, он тяжело уселся в кожаное кресло и вздохнул.
– Ну, что ты на этот раз натворила? Почему ты не можешь спокойно работать, как все? – его голос звучал тихо и ровно. Я стояла перед ним как провинившаяся школьница, скрестив ноги и сцепив пальцы в замок. Я даже не чувствовала боли в области живота; мне было стыдно за свое поведение и жалко Вахтанга.
– Вахтанг...
– Что я тебе говорил насчёт клиента? Он всегда прав... А эти люди сюда придут… за тобой. Ты понимаешь, что они могут тебя шлёпнуть просто так?
– Вахтанг, я...
– Ну что ты заладила? Я уже сорок лет как Вахтанг, и тебе повезло, что я такой добрый, – он начал махать руками от нервов. Я его понимала: не каждый будет терпеть такого работника.
– Я увольняюсь, – опустила я голову, чтобы не видеть его глаза, и принялась ждать ответной реакции. В кабинете воцарилась минутная тишина. – Извини, у тебя одни неприятности из-за меня…
– Зачем ты так со мной? Я ведь тебя принял как родную. Может, это и к лучшему, но куда ты пойдёшь? Никто и нигде не ждёт тебя. У тебя нет образования, криминальное прошлое за спиной и теперь ещё твоя жизнь в опасности.
– Пока это ещё не известно, – ответила я с беззаботной улыбкой.
– Не понял? – Вахтанг нахмурил брови, пытаясь казаться умнее.
– Об опасности моей жизни. Я прорвусь в этой жизни, помирюсь с родителями... и всё будет хорошо. – Я мечтательно улыбнулась и пыталась вглядеться в его лицо.
Но Вахтанг лишь пожал плечами и тихо произнес:
– Иди.
Я чувствовала, что его огорчила, как будто плюнула прямо в душу. Но если останусь здесь, всё будет так же и, возможно, даже хуже.
Опустив голову, я вышла из кабинета. Возле подсобки стояла Валя, и её взгляд выдал волнение. Подойдя ко мне поближе, она взяла меня за руки.
– Я всё слышала... Почему ты увольняешься? – спросила она с беспокойством в голосе.
– Хочу начать свою жизнь с чистого листа. В конце концов, я уже шесть лет не видела своих родителей, – призналась я, ощущая, как сердце сжалось от этих слов.
– Теперь ты хочешь всё исправить? – её вопрос был полон надежды.
– Да... – я пожалела о том, что не сделала этого раньше. – Ну ладно, не скучай, когда-нибудь ещё увидимся.
Валя кивнула, и, не раздумывая, она прижала меня к себе, поцеловав в щёку. Её объятия были тёплыми и искренними, как символ всей дружбы, что мы разделяли за время, проведенное вместе.
Собрав все свои вещи, я вышла из кафе через черный ход и начала путь по московским улицам. Не особенно тянуло меня возвращаться в свою однокомнатную квартиру — она была пустой, душной и совсем неуютной, с почти отсутствующей мебелью. На ремонт не хватало средств, но теперь я решила продать квартиру и навсегда забыть о своем прошлом.
В мыслях о будущем я почти не углублялась, всегда жила настоящим, сегодняшним днём, и привычка эта осталась со мной. Но теперь, я постоянно обдумываю, как могла бы изменить свои ошибки, хотя возврата нет.
Я любила драки и ссоры, а в тринадцать лет уже пила водку, как истинный алкоголик, и курила травку. Я не знала, что девочки должны играть с куклами, а не блуждать по ночным улицам и заниматься грязными делами, как, например, продавать наркотики. Можно сказать, мне не повезло с компанией: друзья были старше меня на десять лет, а некоторые — на пять. За хулиганство мне даже присудили сутки в СИЗО, хотя я была малолеткой.
Родители заплатили штраф, чтобы освободить меня, и с тех пор ежемесячно расставались с деньгами. Меня чуть не выгнали из школы, когда в нашу школу приезжала комиссия, разговаривала с родителями и определяла мою дальнейшую судьбу. Но я всё же окончила школу. После девятого класса уехала в город, чтобы поступить в медицинский, но, увы, не смогла. Родителям я солгала, что очень сильно сожалею об этом.
Два года я водила их за нос, уверенно лгала, не моргнув глазом, а сама занималась продажей наркотиков. Первым о моих уловках узнал отец, а затем все остальные. Меня посадили в тюрьму. Мои близкие, возможно, были рады избавиться от меня и моих вредных привычек.
В тюрьме я провела три года, меня перевели из детской колонии во взрослую. Я не писала родным, была зла на них и не осознавала, что сама представляю опасность для общества. Они, в свою очередь, естественно, не писали и не присылали посылок.
С этого момента я решила попытаться исправить свою жизнь, направить себя на правильный путь. Я планировала вернуться к родителям и извиниться за все свои проступки… Но смогут ли они мне простить? Наверняка, ведь я их единственная дочь, хоть и совершенно непутёвая.
Я понимала, что одного извинения будет недостаточно, но у меня есть два дня, чтобы придумать чего-то хорошего и приятного для них. В небе начали появляться звёзды, оно темнело, как и моя душа, а на улице зажигались фонари. Я продолжила путь к своей неуютной квартире. Ночью бродить там, где я жила, было небезопасно: угроз было много, от изнасилования до продажи в рабство. Убить, наверное, было бы наилучшим исходом.
Зайдя в подъезд, я начала на ходу копаться в сумке в поисках ключей от квартиры, но они словно провалились сквозь землю. Вдруг я услышала, как кто-то резко хлопнул дверью подъезда, и, прислушавшись к шагам, заметила, что они звучат еле-еле, что-то в этом было тревожным.
Я прижалась к стене на лестничной площадке и, стараясь не шуметь, поднялась к своей квартире. Наконец, найдя ключи, я почувствовала, как выключился свет. Моё сердце вновь упало в пятки от страха: в округе было множество нападений на девушек. Сначала их насиловали, а потом расчленяли, и куски их тел находили на лестничной площадке.
Быть изнасилованной и расчленённой каким-то психом определённо не входило в мои планы. Я хотела начать новую жизнь с чистого листа, и для этого мне нужно было бороться.
На ощупь найдя дверь своей квартиры, я с третьего раза вставила ключ в замочную скважину и, к своему счастью, зашла внутрь. Но едва я переступила порог, как затрезвонил мой мобильный телефон. С облегчением выдохнув, я посмотрела, кто мне звонит. Это была моя знакомая Марта. Мы с ней вместе сидели в тюрьме по одной и той же статье — продаже наркотиков, и, хоть с тех пор общались, видеться удавалось довольно редко.
Нажав на кнопку ответить, я услышала её хрипловатый, но заботливый голос.
– Привет, ты не спишь?
– Нет, только что домой пришла, – ответила я, разуваясь и садясь на кровать.
– И тебе не страшно возвращаться домой с работы так поздно? Как я уже слышала, в твоём подъезде орудует маньяк, – её слова тронули меня, и тоска по родителям накрыла с головой.
– Если честно, то страшновато, но больше не буду возвращаться поздно. Я уволилась, а завтра возьму билет и поеду к родителям, – ощутив, как в душе поднимается неизменная надежда, я старалась звучать уверенно.
На другом конце провода воцарилась тишина. Я догадалась, что Марта пытается подобрать нужные слова, и всё же она это сделала.
– Ты… ты что, с ума сошла? Я, конечно, знаю, что от одиночества люди с ума сходят, но не до такой степени. Они же тебя на порог не впустят. Вспомни, когда ты им звонить пыталась – как только услышали твоё имя, сразу же трубку бросили, – её слова пробили меня насквозь, и по щекам потекли слёзы. Моя душа разрывалась от боли, и эту боль создала я сама.
– Ты не понимаешь, как я хочу их увидеть, мне так тоскливо… – произнесла я, зная, что обиды ещё долго будут резать душу.
– Я всё понимаю, но после этой поездки тебе станет ещё хуже, – голос Марты звучал с сочувствием, как будто она ощущала мои муки.
– Я решила, я это и сделаю. Ладно, я завтра тебе позвоню, просто сейчас хочу спать, – у меня не было сил спорить, да и время было позднее.
– Тогда до завтра.
– Пока, – произнесла я, отключая телефон и погружаясь в тишину квартиры.
Нажав на кнопку отбой, я уткнулась лицом в подушку и громко зарыдала. Когда плачешь и кричишь, чувствуешь, как уходит весь негатив, и приливаются новые силы. Где-то через полчаса я успокоилась и стала медленно погружаться в сон, сворачиваясь в уютный клубок надежды и страха.
Проснувшись в шесть часов утра, я начала складывать свою одежду в сумку, вызвала такси и попрощалась со своей квартирой. Спускаясь вниз, на улицу, в душе боролись радость и неуверенность. Я боялась, что родители не простят меня, и меня трясло от нервов, как эпилептика, ожидающего приступа. Эта поездка обещала быть непростой.
Наконец, такси подъехало, и я уселась в машину.
– Куда едем? – спросил таксист, молодой и симпатичный парень.
Тяжело вздохнув, я ответила:
– На вокзал.
Он кивнул головой, и машина тронулась с места. За окном проносились улицы, знакомые и незнакомые одновременно. В моем сердце царила растерянность, но одно желание укрепило мою решимость: я должна вернуться домой, даже если это повлечёт за собой неприятные разговоры и боль.
Через двадцать минут я уже стояла возле вокзала, стараясь не спешить заходить в помещение. Мысли, как назло, лезли в голову: будут ли рады видеть меня мама с папой? Не прогонят ли они меня? Эта неизвестность мучила, но я решила не сдаваться. Чтобы ответить на все заданные вопросы, мне нужно было поехать.
Зайдя в помещение, я подошла к кассе, где сидела женщина бальзаковского возраста с боевым раскрасом на лице. Я всегда не понимала девушек и женщин, которые не умеют краситься и безвкусно одеваются. Они были похожи на дешёвых ночных бабочек, и мысль об этом вновь вызвала у меня лёгкое недовольство.
Я купила билеты и, глядя на часы, заметила, что на табло высвечивались цифры: было полвосьмого. Значит, ждать придётся почти целый час. На вокзале людей было мало, что меня радовало. Я не любила толпы: отчётливые, оценивающие взгляды заставляли меня испытывать панику.
Я никогда не любила Москву, даже ненавидела её. А оказалась я здесь из-за Марты. После освобождения из колонии мне некуда было идти. В тот день Марта предложила мне поехать в Москву и пожить в её квартире. Я отказывалась, но она не приняла мои отказы.
– Ладно, – почти сдалась я. – Я поеду с тобой к тебе домой, но только чтобы позвонить родителям, что меня уже выпустили.
После этих слов Марта истерично засмеялась:
– Вот ты наивная. Ну, скажешь им, что тебя выпустили. Ты думаешь, они будут рады?.. Нет, милая, после того, что ты натворила, они тебя слышать и видеть не захотят. Ты для них теперь как страшный сон, который им однажды приснился и остался в прошлом.
Я не хотела верить её словам. У меня была надежда и мечта — вернуться домой и начать новую, полезную жизнь. Я мечтала помочь родителям, найти работу и забыть о прошлом. Но мысли о том, что меня не примут, терзали душу.
Приехав к Марте, я первым делом схватилась за телефон. На том конце ответили сразу — это была мама. Я помню, как слёзы наворачивались на глазах от радости. Наконец-то я услышала её голос.
– Мам, мамочка…
Но радость быстро обратилась в ужас, когда её голос резко стал грубым:
– Девушка, вы номер ошиблись.
В моём сердце что-то оборвалось.
– Мам, это же я, Юля.
– Я уже сказала, девушка, вы ошиблись номером.
После этого в трубке послышались гудки, и мир вокруг меня начала затягивать тьма. Я осталась одна со своими мыслями и переживаниями.
С того момента не покидала мысль о смерти. Мне не хотелось жить, так больно было слышать, как моя мама не узнала меня.
